- Да, сэр.
      - Вашу машину занесло после столкновения, не так ли?
      - Да, сэр, ее повернуло в сторону.
      - Так что она оказалась на правой стороне дороги?
      - Да.
      - А четырехместную машину занесло влево?
      - Да.
      - Причем она шла миль на сорок - пятьдесят быстрее вашей?
      - Ну... да.
      - Значит, чтобы видеть эту машину, вам пришлось смотреть на нее поверх переднего сиденья вашей собственной машины.
      - Наверное.
      - А так как она промчалась мимо вас очень быстро, вы успели бросить на нее лишь мимолетный взгляд, не так ли?
      - Да.
      - На переднем сиденье находились ваш отец и мать, они были на линии вашего обзора, верно?
      - Ну да, я изо всех сил вертела головой.
      - Чтобы иметь возможность видеть из-за них?
      - Да.
      - Куда вы смотрели? Вперед, из-за вашего отца с матерью, или назад?
      - Видите ли, они все время были в движении. Папа старался справиться с управлением, а мама размахивала руками и визжала, так что мне приходилось выглядывать между ними.
      - И приблизительно в это время другая машина столкнулась с этой четырехместной?
      - Да, сэр.
      - А вы не думаете, что ваши впечатления об этом кратком моменте времени неточны?
      - Нет, сэр. Машину вела она. Я ее видела.
      - Кого именно?
      - Женщину. Когда ее вытащили из машины, на голове у нее была такая же шляпка, как на обвиняемой.
      - Она была одна в машине?
      - Я... она управляла машиной. Мейсон слегка нахмурился.
      - Не могли бы вы сказать поточнее, мисс Лайонз? Если вы видели переднее сиденье этой четырехместной машины так хорошо, что смогли рассмотреть не только женщину за рулем, но и фасон ее шляпки...
      - Я думаю, вместе с ней был мужчина.
      - Где этот мужчина сидел?
      - Рядом с нею.
      - Слева или справа?
      - Справа, конечно. Раз она была за рулем, он не мог сидеть слева от нее, - торжествующе заявила свидетельница.
      - Как был одет тот человек?
      - Он был без шляпы.
      - А что вы скажете про окно с правой стороны машины, окно в двери? Стекло было опущено или поднято?
      - Опущено. Стекла не было видно.
      - Вы это заметили?
      - Да.
      - Вы убеждены, что на человеке, сидевшем рядом с моей подзащитной, не было шляпы?
      - Мне кажется, не было.
      - Вы не могли это ясно разглядеть или неточно помните?
      - Ну, не помню в точности.
      - Так почему же вы так хорошо запомнили фасон и форму шляпки моей подзащитной?
      - Запомнила, и все!
      - Не было ли в ней чего-нибудь такого, что заставило вас запомнить ее голову точнее, чем голову мужчины?
      - Я не могла так хорошо разглядеть его голову.
      - Его что-то загораживало или дело было в освещении?
      - В освещении.
      - Он находился в тени?
      - Да.
      Что бросало на него тень?
      - Не знаю.
      - Далее. Когда помощник прокурора задавал вам вопросы, разве вы ему не сказали, что в этой машине не было никого, кроме моей подзащитной?
      - Как? Нет...
      - Пожалуйста, пусть секретарь суда зачитает этот вопрос - видела ли она в машине кого-нибудь еще? - и ответ на него свидетельницы, - попросил Мейсон. - Это был прямой допрос.
      Секретарь перелистал страницы.
      - Нашел. "Вопрос: "Заметили ли вы в этой машине тогда или ранее еще какого-нибудь пассажира?" Ответ: "Нет, сэр".
      - Вы это говорили? - улыбнулся девушке Мейсон.
      - Ну... Должно быть. Просто я не думала об этом человеке, пока вы меня о нем не спросили. Потом, когда вы меня спросили, я припомнила его. Сейчас я его ясно представляю: сидит рядом с ней, без шляпы, среднего возраста, лет тридцать, наверное.
      Что вы скажете о машинах, которые шли вам навстречу? Кто ими управлял?
      - Ну, одной машиной управлял мужчина, а другой женщина.
      - Вам это известно потому, что кто-то вам об этом сказал или видели это сами?
      - Я их видела.
      - Все произошло за очень короткое время, за секунду, не так ли?
      - Наверное. Что тогда началось... Мы себе спокойно ехали и рассуждали о пьесе, а уже в следующую минуту оказались в такой заварухе!..
      - Однако же вы все это видели собственными глазами?
      - Правильно.
      - У меня все. Только впредь не называйте тридцать лет средним возрастом.
      - Мы закончили, ваша честь, - сказал Хэнли, когда в зале утих смешок.
      - Могу я взять пятиминутный перерыв? - спросил Мейсон.
      Судья Кортрайт кивнул и повернулся к поджидавшему его адвокату:
      - Вы хотите о чем-то переговорить со мной, мистер Смит?
      Мейсон наклонился вперед и прошептал Стефани:
      - Мне очень не хотелось бы этого делать, но вам придется подняться на свидетельскую скамью и все рассказать.
      - Ну а что тут плохого?
      - Прежде всего, я не люблю прибегать к этому. Но у девицы Лайонз очень живое воображение, к тому же она немного врет, тем не менее ее показания сделали свое черное дело. Возможно, конечно, сейчас она так возбуждена, что не вполне понимает, что делает. Позднее она сможет восстановить всю картину, но пока что она сама себя гипнотизирует. И говорит уверенно, без колебаний. Судья обяжет вас явиться в суд. В подобных случаях самый разумный ход для адвоката - заставить обвинение выложить все свои карты на стол и... отделаться от всего этого.
      - А если судья обяжет меня явиться в суд, что в этом плохого?
      - Дело в том, что я хочу заставить их усадить Хомана на свидетельскую скамью. Если вы выступите со своим рассказом, они не осмелятся так скоропалительно закончить предварительное разбирательство и вызовут Хомана для дачи показаний.
      Стефани Клэр улыбнулась:
      - О'кей, вам и карты в руки!
      - Не входите в подробности, - предупредил Мейсон. - Расскажите о том, как этот человек посадил вас в машину, как он пил по дороге, про аварию и про то, как вы увидели его снова в отеле "Гейтвью".
      - Вы считаете, после этого они вызовут Хомана?
      - Да.
      - И это нам поможет?
      - Надеюсь. Мне надо решить загадку с убийством, чтобы понять, какая связь между Хоманом и Грили. Я должен узнать, что Грили делал в Сан-Франциско, а если до Сан-Франциско он не добрался, то куда ездил и чем занимался.
      - Почему?
      - Потому что Грили этой машины не угонял. Грили не из тех, кто крадет чужие автомобили. Если он и пользовался той машиной, то только с разрешения Хомана, а это означает, что последний лжет, утверждая, что его машину угнали. Хоман отправил Грили с каким-то поручением. Грили взял машину с его ведома и согласия. Единственная причина, почему Хоман упорствует в своей лжи, - характер данного поручения. Понимаете?
      - И он готов принести меня в жертву ради того, чтобы правда не выплыла наружу?
      - Не говоря уже о том, что при этом он сэкономит несколько тысяч долларов.
      - Вы хотите, чтобы я отыскала у себя в сумочке этот ключ, так как...
      - Нет. - Мейсон покачал головой. - Я хочу, чтобы вы рассказали в точности все, что произошло: как вы обнаружили ключ в своей сумочке, когда я спросил вас о нем в больнице.
      - И что вы вернули его мне?
      - Да.
      - Вчера у меня был Горас Хоман, младший брат продюсера. Сказал, он знает, что я не угоняла машину. Мне показалось, что он очень...-ну, заинтересован. Хотел, чтобы я отправилась вместе с ним в "Лунный круиз" на яхте его брата, но потом позвонил мне и сказал, что его брат передумал и не разрешил ему взять яхту.
      - Он вам понравился?
      - Да, он интересный. Порассказал много всего о закулисной жизни Голливуда. Уверяет, что его брат вовсе не хочет, чтобы у меня были неприятности, так что если меня осудят, они добьются для меня освобождения на поруки.
      - Это очень важно. Он разговаривал об этом с братом?
      - Уверяет, что именно брат ему это и сказал. Он очень экспансивный молодой человек, не правда ли? Я невольно сравниваю его с Джексоном Стерном.
      Судья Кортрайт поставил свою замысловатую подпись на какой-то бумаге и вопросительно взглянул на Мейсона. Тот кивнул, и судья предложил:
      - Продолжайте, мистер Мейсон.
      - Я вызываю свою подзащитную, Стефани Клэр, - объявил Мейсон.
      Стефани Клэр встала, прошла вперед, произнесла слова присяги и все рассказала.
      Хэнли подверг ее весьма поверхностному перекрестному допросу, ограничившись в основном опознанием тела в отеле "Гейтвью" как того мужчины, который управлял машиной.
      - Дело закрыто, - сказал Мейсон. Судья Кортрайт взглянул на Хэнли.
      - Возражения имеются?
      - Да, ваша честь. У меня есть один свидетель здесь, в суде, и еще одного я должен вызвать по телефону - человек этот занимает высокий пост в Голливуде. Ему потребуется несколько минут, чтобы сюда добраться, а пока, я думаю, мы можем выслушать другого свидетеля.
      - Прекрасно, так и сделаем.
      - Миссис Э.П. Грили, - произнес Хэнли. Миссис Грили в черном костюме медленно прошла по боковому проходу, подняла руку в черной перчатке, произнесла слова клятвы и опустилась в кресло для свидетелей.
      - Я постараюсь быть предельно кратким, - сказал Хэнли. - Ваше имя Дафна Грили. Вы вдова Эдлера Пейса Грили, брокера?
      - Да.
      - В пятницу на прошлой неделе вы были вызваны лейтенантом Трэггом из отдела по расследованию убийств для опознания убитого в одной из комнат отеля "Гейтвью"?
      После минутного молчания миссис Грили произнесла "да" настолько тихо, что в зале ее не расслышали.
      - И это было тело вашего мужа?
      - Да.
      - То же самое тело, в котором Стефани Клэр опознала накануне водителя машины, о которой идет речь?
      - Да.
      - Вы понимаете, миссис Грили, я хочу максимально пощадить ваши чувства, но вынужден обратить ваше внимание на среду, девятнадцатого числа этого месяца. Вы припоминаете, что случилось в этот день?
      Она кивнула.
      - Вы должны отвечать вслух, миссис Грили, чтобы секретарь суда мог записать ваши ответы. Вы помните эту дату?
      - Да.
      - Произошло ли в этот день что-нибудь такое, что закрепилось в вашей памяти?
      - Да. Это был... это была годовщина нашей свадьбы.
      - Можете ли вы сказать нам в общих чертах, что делал ваш муж в этот день, насколько вам это известно?
      - Да. Мы решили провести этот день дома, без посторонних. Эдлер был по горло загружен делами...
      - Эдлером вы называете своего мужа, Эдлера Грили?
      - Да.
      - И что же произошло девятнадцатого числа?
      - Он сказал, что вообще не пойдет в офис. За несколько дней до этого он предупредил Ирму Уоткинс, свою секретаршу, что в этот день он не намерен приходить на работу, пусть она не беспокоит его деловыми вопросами, не пытается с ним связаться - в годовщину своей свадьбы он собирается забыть про бизнес.
      - И что же случилось?
      - То, что случается всякий раз, когда мы пытаемся что-то планировать. Вмешался бизнес, и Эдлеру пришлось восемнадцатого числа отправиться в Сан-Франциско. Он пообещал мне, что вернется утром девятнадцатого. Потом позвонил, что у него ничего не получается. Около полудня позвонил еще раз и сказал, что постарается вылететь четырехчасовым самолетом.
      - Когда мистер Грили отправился в Сан-Франциско, какую одежду он взял с собой?
      - Он просто побросал что-то в чемодан, вскочил в машину и уехал.
      - В какую машину?
      - В свою. Он оставляет ее в аэропорту. У меня собственная машина.
      - Как он был одет?
      - В серый двубортный костюм.
      - Пальто?
      - Пальто у него было переброшено через руку, он его не надевал.
      - Был ли у него в этом чемодане какой-нибудь вечерний костюм? Иначе говоря, взял ли он с собой выходную одежду?
      - Этого я не могу сказать. Он укладывал чемодан сам, но я не думаю, чтобы он...
      - Свидетельнице следует воздержаться от заявлений о том, что она думает, - прервал ее судья.
      - Общались ли вы с ним каким-то образом после того, как он уехал? спросил помощник окружного прокурора.
      - Да, несколько раз. Он позвонил с просьбой найти в столе кое-какие бумаги.
      - Когда вы снова увиделись с мистером Грили?
      - Он приехал утром в четверг, очень рано. Затрудняюсь сказать, в котором это было часу.
      - Вы говорите, он попросил вас найти какие-то бумаги?
      - Да.
      - Каким образом?
      - Он позвонил мне.
      - Когда?
      - Около четырех.
      - Откуда?
      - Из Сан-Франциско.
      - Откуда вы знаете, что из Сан-Франциско?
      - Сначала телефонистка сказала, что вызывает Сан-Франциско, потом заговорил Эдлер и сказал, что он в Сан-Франциско. Он просил меня найти нужные бумаги и позвонить ему в Сан-Франциско по определенному номеру.
      - Вы это сделали?
      - Да.
      - И позвонили ему?
      - Конечно.
      - Как вы ему позвонили?
      - Заказала разговор с номером, который он мне сообщил.
      - Помните этот номер?
      - К сожалению, нет. Тогда я его записала на клочке бумаги возле телефонного аппарата, чтобы он был у меня под рукой. Эдлер не объяснил мне, что это за телефон, просто продиктовал номер. Потом я выяснила. Вы мне сказали...
      - Не имеет значения, кто вам что говорил, - прервал ее судья Кортрайт. - Как я понял, ваш муж сообщил вам номер телефона?
      - Совершенно верно.
      - Продолжайте, советник.
      - Итак, - настаивал Хэнли, - вы заказали междугородный разговор, сказали телефонистке, что хотите поговорить с Сан-Франциско и дали ей тот телефонный номер?
      - Правильно.
      - И связались с мистером Грили?
      - Почти сразу же. Телефонистка велела мне подождать и быстро меня соединила. Было семнадцать минут шестого. Разговор продолжался две с половиной минуты. Я всегда проверяю по часам междугородные разговоры.
      - Вы сказали, что желаете поговорить с мистером Грили?
      - Нет, я просто сообщила номер. Он сказал, чтобы я сделала именно так.
      - После того как мы с вами разговаривали, вы просмотрели свой счет за междугородные разговоры?
      - Да.
      - И под девятнадцатым числом был обозначен этот звонок?
      - Да.
      - Используя это как основание, вы могли выяснить, что это был за номер, не так ли?
      - Да.
      - С того момента, как вы мне об этом рассказали, вы предпринимали какие-нибудь попытки выяснить, где именно в Сан-Франциско находится этот номер?
      - Этим занимались вы.
      - Это платный переговорный пункт в "Саузерн Пасифик депо" на Третьей и Таузенд-стрит, - пояснил Хэнли Мейсону.- Вы можете проверить это по счетам телефонной компании. - Затем он повернулся к миссис Грили: - А не могло случиться так, что тот человек, с которым вы разговаривали, не был вашим мужем?
      Она улыбнулась:
      - Абсолютно исключается.
      - Этот разговор состоялся примерно в семнадцать часов семнадцать минут?
      - Да.
      - А когда ваш муж приехал домой?
      - Где-то после полуночи. Когда я с ним разговаривала по телефону, он мне сказал, что постарается успеть на ночной самолет. Я думаю, он говорил о десятичасовом самолете, который прилетает сюда после полуночи.
      Понимаете, он уехал на машине и оставил ее в аэропорту. О, я уже говорила об этом...
      - Вы лично не знаете, где он оставил свою машину? - спросил судья.
      - Только с его слов.
      - Но сами вы не проверяли, была ли его машина в аэропорту?
      - Нет, конечно. Я ее не искала, но мне точно известно, что приблизительно в четыре часа дня он находился в Сан-Франциско. И все еще был там в четверть шестого, потому что я разговаривала с ним по телефону.
      - Вы слышали, как ваш муж вошел?
      - О да. Он меня разбудил, но на часы я не посмотрела. Так что точно не знаю, в каком часу это было, хотя... Я легла в одиннадцать и долго не могла заснуть, поэтому могу сказать, что возвратился он где-то от часа до двух.
      - Не заметили ли вы чего-нибудь необычного в его поведении?
      - Нет.
      - От него пахло спиртным?
      - Нет.
      - Он был в смокинге?
      - Нет.
      - Был ли он ранен в той или иной степени?
      - Нет, конечно.
      - Можете приступить к перекрестному допросу, - сказал Хэнли Перри Мейсону.
      - Вы не знаете, были ли те дела, которые заставили вашего мужа отправиться в Сан-Франциско, как-то связаны с мистером Хоманом?
      - Понятия не имею. Знаю только, что это было что-то неожиданное и важное.
      - А те бумаги, которые вы разыскивали по его просьбе, они касались дел мистера Хомана?
      - Ну... Они касались акций мистера Хомана. Он хотел, чтобы я нашла перечень его ценных бумаг.
      - Вам муж не говорил, зачем он ему понадобился?
      - Нет. Просто попросил отыскать список и прочитать его по телефону.
      - У меня все, - сказал Мейсон. Хэнли взглянул на часы.
      - Ваша честь, мой следующий свидетель, тот, который... - Он повернулся к входу в зал заседаний, заметил, как в помещение буквально влетел человек. - Мистер Хоман, будьте добры, пройдите вперед и займите свидетельское место.
      В правой руке мистер Хоман держал портфель из крокодиловой кожи, двигался он быстрыми нервными шагами очень спешащего человека. Он буквально задохнулся от быстрой ходьбы. Его имя, сказал он секретарю, Жюль Карне Хоман. Живет в Беверли-Хиллз, по профессии - кинопродюсер. Поправив на носу очки, он хмуро посмотрел на помощника прокурора, как бы говоря: "Ну-ну, приступайте. Давайте-ка поскорее покончим с этой ерундой".
      Хэнли начал:
      - Мистер Хоман, вы владелец четырехместного легкового автомобиля "бьюик", номерной знак 8-У-7273, и были его владельцем девятнадцатого числа сего месяца?
      - Да, сэр, все верно.
      - Знаете ли вы, где находилась ваша машина вечером девятнадцатого?
      - Она попала в аварию на Ридж-роуд.
      - Вы вели эту машину?
      - Нет, сэр.
      - Вы знаете, кто ее вел?
      - Нет, сэр.
      - Управляли ли ею с вашего разрешения, выраженного или подразумевающегося?
      - Нет, сэр.
      - Когда вы последний раз видели машину перед столкновением, мистер Хоман?
      - Мне неизвестно время столкновения, сам я при этом не присутствовал.
      - Давайте сформулируем вопрос таким образом: когда вы последний раз видели эту машину девятнадцатого числа данного месяца?
      - Около полудня. Я...
      - Где?
      - Перед моим домом на Мейпл-Гроув-стрит в Беверли-Хиллз.
      - Постарайтесь уточнить время.
      - Перед самым полуднем. Точное время мне неизвестно.
      - А когда вы увидели ее после этого?
      - Утром двадцатого числа, когда меня попросили опознать ее.
      - Знаете ли вы или знали ли вы при жизни брокера по имени Эдлер Грили?
      - Да, сэр. Эдлера Пейса Грили.
      - Были ли у вас с ним какие-нибудь деловые связи?
      - По моему поручению он совершил несколько сделок с акциями и облигациями.
      - Видели ли вы мистера Грили девятнадцатого числа?
      - Нет, сэр.
      - Разрешали ли вы ему пользоваться вашей машиной?
      - Нет, сэр. Определенно нет.
      - Где находится ваша резиденция на Мейпл-Гроув, мистер Хоман?
      - 25-19.
      - Можете ли вы описать эту резиденцию? Расскажите нам, что она собой представляет.
      - Дом в испанском стиле с патио, плавательным бассейном и прочими вещами, полагающимися при строениях данного типа. Я холостяк. Большую часть времени работаю. Этот дом мне необходим - там я могу спокойно работать, никто меня не прерывает. Кроме того, я могу и поразвлечься.
      - Именно сюда я и клоню. Это большой дом?
      - И да, и нет. Комнаты довольно большие. Здание хорошо спроектировано. Ну, "жилищем бедняка" его не назовешь.
      - Как я понимаю, такой особняк требует большого штата прислуги?
      - Нет, сэр. У меня есть приходящая прислуга - женщина, которая убирает в доме. Мой шофер, что называется, мастер на все руки. И слуга-филиппинец, он готовит коктейли, выполняет мелкие поручения и следит за порядком в доме. Женщина, которая убирает в доме, приходит два раза в неделю. Когда я развлекаюсь, я договариваюсь с поставщиком провизии, который берет все заботы на себя.
      - Но, как я понял, мистер Хоман, девятнадцатого числа вы были в доме один?
      - Правильно.
      - Можете ли вы объяснить, почему?
      - Я работал. Не хотел, чтобы меня беспокоили. Заперся у себя в кабинете. Когда я работаю, то стараюсь не отвлекаться. Я полностью сосредоточиваюсь на том, что делаю, и не хочу, чтобы мне мешали. Даже не ем регулярно. Работаю, пока не почувствую голода или усталости. Тогда и делаю перерыв. Что-нибудь перехвачу, несколько минут посплю и снова за работу. На столе у меня стоит электрокофеварка, через определенные промежутки времени я пью кофе.
      - Я бы хотел услышать именно о девятнадцатом числе, мистер Хоман. Видите ли, было высказано предположение, что во время аварии за рулем сидел мистер Грили.
      - Абсурд.
      - Не обращайте внимания, мистер Хоман. Я специально изучил все действия мистера Грили в тот день, дабы убедиться, что в пять пятнадцать того вечера он находился в Сан-Франциско. Теперь я хочу показать, что ваша машина не могла...
      Мейсон громко произнес:
      - Ваша честь, это довольно необычное совещание между советником и свидетелем.
      Хэнли огрызнулся:
      - Я просто пытаюсь сэкономить время.
      - Не возражаю, - заявил Мейсон. - Но я бы предложил вам продолжать в общепринятой манере.
      Хэнли повернулся к продюсеру:
      - Мистер Хоман, будьте добры, сообщите нам, чем вы занимались именно девятнадцатого числа и где находилась в тот день ваша машина или, скажем так, где она находилась в известное вам время.
      - Я работал над крайне важным сценарием. Не хотел, чтобы меня беспокоили. Работал почти без перерыва сорок восемь часов.
      - У себя в студии или в резиденции?
      - И там, и там. Уехал из студии днем восемнадцатого. Приехал домой, отпустил и филиппинца, и шофера - я хотел, чтобы мне абсолютно никто не мешал. Заперся в кабинете и приступил к работе.
      - И все время оставались в своем доме?
      - Нет, сэр. Восемнадцатого числа вечером я отправился пообедать, затем работал часов до четырех утра, лег спать, проспал до семи, поднялся, принял душ, побрился, выпил кофе, ну, и снова принялся за работу. Около одиннадцати поехал в ресторан, чтобы перекусить. Вернувшись оттуда, снова взялся за сценарий. Был уже практически полдень.
      - Вы не взглянули случайно, была ли ваша машина на месте? - спросил Хэнли.
      - Считаю этот вопрос неуместным и несущественным, - возразил Мейсон. Он не касается сути дела, его можно рассматривать как попытку нанести ущерб подзащитной, обвинив ее в другом преступлении.
      - Я хочу подчеркнуть, что постановка данного вопроса определяется одной целью - выяснить местонахождение машины, - пояснил Хэнли.
      - При этом условии разрешаю ответить на данный вопрос, - произнес судья Кортрайт. - Отвечайте.
      - Да, сэр. Около четырех часов дня мне захотелось проветриться. До этого я трудился без отдыха и неожиданно почувствовал, что безумно устал. Я вышел и направился к машине, чтобы проехаться вокруг Малхолленд-Драйв. Моя машина исчезла.
      - Ну и что вы предприняли, чтобы отыскать свою машину?
      - Возражаю, данный вопрос считаю несущественным и не относящимся к делу, - сказал Мейсон.
      - Возражение принято.
      - Полагаю, вы можете приступить, - сказал Хэнли, слегка поклонившись Мейсону.
      Хоман поднялся с места и собрался покинуть возвышение.
      - Одну минуточку, - остановил его судья Кортрайт.
      - Разве со мной не закончено?
      - Мистер Мейсон имеет право на перекрестный допрос.
      - Ох! - вздохнул Хоман и раздраженно посмотрел на адвоката.
      - Всего лишь несколько вопросов, - сказал Мейсон, - относительно характера вашей работы, мистер Хоман. Когда вы сосредоточиваетесь, полагаю, вас страшно раздражает все, что отрывает от дела?
      - Очень.
      - Вы отвечаете на телефонные звонки?
      - Нет. Я отключаю телефон.
      - Как?
      - У меня на аппарате есть небольшой выключатель. Его специально вмонтировали по моей просьбе.
      - Однако же вы иногда и сами звоните?
      - Крайне редко. Характер моей работы таков, что несведущий человек едва ли может о ней судить. Она требует наивысшей степени сосредоточенности. - И Хоман взглянул на судью.
      - Не можете ли вы припомнить какого-нибудь разговора или ситуации, которые бы объясняли, почему мистер Грили взял вашу машину?
      - Абсолютно ничего такого, Я убежден, что мистер Грили не брал моей машины.
      - И в тот период, когда вы сосредоточенно работали, вы никому не звонили?
      - Нет, сэр. Не звонил.
      - А какие дела были у вас с Л.К. Спинни в Сан-Франциско? - небрежно спросил Мейсон.
      Хоман молча уставился на него.
      - Вы не можете ответить на этот вопрос?
      - Я его не понимаю. У меня нет никаких дел с мистером... как вы его назвали?
      - Спинни, Л.К. Спинни.
      У меня нет никаких дел с мистером Спинни в Сан-Франциско. Я никогда не слышал о таком человеке. Теперь я припоминаю, один раз вы уже упоминали это имя.
      - Вы не звонили ему ни во вторник, ни в среду?
      - Нет, конечно.
      - И он вам не звонил?
      - Нет.
      - А вот это, мистер Хоман, может оказаться исключительно важным. Не забывайте, что счета телефонной компании всегда можно проверить и...
      Хоман прищелкнул пальцами - характерный жест нервного человека, которому пришла в голову неожиданная мысль.
      - В чем дело? - спросил Мейсон.
      - Мистер Мейсон, я не знаю, куда вы клоните, но вот что я хочу вам сказать. Если вы сумеете доказать, что с моего телефона был заказан и состоялся какой-то междугородный телефонный разговор во вторник или среду, вы окажете мне огромную услугу, поистине огромную.
      - Почему, могу ли я спросить?
      Хоман откашлялся, покачал головой и сказал:
      - Я предпочел бы сообщить вам об этом в частном порядке, мистер Мейсон.
      - А я предпочитаю, - улыбнулся Мейсон, - чтобы вы ответили мне публично.
      - Это не имеет никакого отношения к данному делу, то есть... - Он заколебался.
      - Да? - поторопил его Мейсон.
      - Я не думаю, что это как-то связано с данным делом.
      - И все-таки, может быть, связано?
      - Да.
      - В таком случае будет лучше, если вы информируете его честь и предоставите ему судить об этом.
      Хоман плотно сжал губы, нахмурился и с решительным видом несколько секунд разглядывал рисунок ковра на полу. Потом заговорил:
      - В последнее время у меня появились подозрения, что мой шофер ведет с моего аппарата какие-то междугородные разговоры по своим личным делам. Я буду крайне признателен, если вы предоставите факты, подтверждающие мои подозрения. Я уже предупреждал его, но мне хотелось бы выяснить все это до конца.
      - Как зовут вашего шофера? - спросил Мейсон.
      - Тэннер, Эрнест А.Тэннер.
      - Он находится в суде?
      В зале послышался шум. Затем поднялся какой-то человек.
      - Я здесь, но я не... - медленно произнес он.
      - Сядьте, - бросил судья Кортрайт. - Присутствующие в зале не должны прерывать ход судебного разбирательства.
      Хоман гневно сверкнул глазами в сторону широкоплечего молодого человека, который, казалось, был настроен весьма решительно, но под суровым взглядом судьи сразу же сник и медленно сел на место.
      - Вы не знаете никакого Л.К. Спинни?
      - Нет, сэр, не знаю. И если с моего телефонного аппарата восемнадцатого или девятнадцатого числа велись какие-то междугородные разговоры, то это сделано без моего ведома человеком, который не имел права этого делать.
      - Разве вы не проверяете ежемесячно свои счета за междугородные разговоры?
      Хоман нетерпеливо затряс головой.
      - Нет. У меня нет времени на подобные пустяки. Я просто даю распоряжение секретарю оплатить все текущие расходы. В последние несколько месяцев я, случалось, замечал, что в моих телефонных счетах есть номера, о которых я решительно ничего не знаю. Ну, я принял это как должное по-видимому, решил я, это названивает своим приятелям мой младший братец. На днях, к случаю, я сказал ему об этом. Полагаю, мне не нужно сейчас пересказывать наш разговор... Ну, если вы уже закончили со мной, то меня ждут неотложные дела... фактически я должен...
      Заговорил судья Кортрайт:
      - Джентльмены, приближается время перерыва. Если опрос может быть завершен в ближайшие несколько минут, суд продлит заседание. В противном случае разбирательство будет возобновлено завтра.
      - Ваша честь, - сказал Хоман, - я просто не могу приехать завтра. Сегодня я здесь только потому, что меня заставили прийти. У меня неотложное дело и...
      - Мне бы очень хотелось задать вам еще парочку вопросов, мистер Хоман, - прервал его Мейсон. - Об этом телефоне. Вы сказали, что отпустили и филиппинца, и шофера...
      - У них свои комнаты в доме. Они приходят и уходят по собственному желанию. Я имел в виду, что освободил их от выполнения обязанностей.
      - Где спит шофер?
      - Над гаражом.
      - А филиппинец?
      - В комнате первого этажа.
      - Они приходят и уходят через парадный вход?
      - Нет, сэр. Шофер пользуется лестницей, которая выходит на боковую улицу. А филиппинец дверью цокольного этажа, тоже ведущей на боковую улицу. Мой дом - угловой. Он занимает несколько участков, но тем не менее дом угловой.
      - Теперь, возвращаясь к вопросу о доступности телефона: чтобы поговорить по телефону, им приходилось ходить в главную часть здания?
      - Нет, сэр. В их комнатах имеются телефонные аппараты, так же как и во многих других комнатах. Дом оборудован системой внутренней связи, поэтому я из своего кабинета могу позвонить в любое помещение. Они тоже могут звонить от себя по любому телефону.
      - Когда вы разговариваете по телефону, другие могут слышать вашу беседу?
      Нахмурившись, Хоман ответил: