— Пожалуйста, продолжайте, господин окружной прокурор, — попросил он. — Только не переходите на личности. Обращайтесь со всеми заявлениями к Суду, поскольку процесс ведется в отсутствие присяжных.

— Пули, выпущенные во время эксперимента Морисом Халстедом из револьвера, переданного ему Перри Мейсоном, безоговорочно совпадают с пулей, которую мы называем «пуля номер два» и которую мы ранее не могли идентифицировать, — продолжал Гамильтон Бергер. — У нас сложилась следующая ситуация, Ваша Честь. Похоже, что одну из пуль, послуживших причиной смерти, выпустили из револьвера, находившегося у Перри Мейсона. Вторая пуля, которая могла быть выпущена после наступления смерти, вылетела из револьвера, также находившегося у мистера Мейсона. Вывод очевиден. Обвиняемая пришла к мистеру Мейсону с револьвером, из которого она застрелила Надин Эллис. Я не буду в настоящий момент выступать ни с какими обвинениями, однако, револьвер таинственным образом куда-то перекочевал от обвиняемой, а у нее оказался другой револьвер, который ей мог вручить только ее адвокат. И он, не исключено, посоветовал мисс Робб вернуться на место преступления и выстрелить во второй раз в тело жертвы. Это произошло после того, как адвокат так тщательно изучил закон о двух лицах, выпускающих в тело жертвы по пуле, обе из которых наносят смертельное ранение. Одно дело, если адвокат советует, что предпринять лицу, обвиненному в совершении преступления, и пытается защитить интересы этого клиента, однако, совсем другое дело, если адвокат становится соучастником убийства. На мистера Мейсона и раньше падало подозрение, но на этот раз обстоятельства сложились таким образом, что доказательства…

— Достаточно, господин окружной прокурор, — перебил судья Кейзер. — Не смейте делать никаких заявлений относительно адвоката защиты. Если вам есть что показать конфликтной комиссии Ассоциации адвокатов, сделайте это. Если вы желаете вручить мистеру Мейсону повестку о явке в суд, чтобы он предстал перед Большим Жюри и Большое Жюри расследовало, является ли адвокат соучастником после события преступления, у вас также имеется на это право. Однако, во время настоящего слушания вы ограничены обсуждением уместности, значимости и необходимости доказательств. Правда, сделанное вами заявление — это достаточное основание, чтобы разрешить вам пригласить мистера Мейсона в качестве свидетеля. Мистер Мейсон, примите присягу. Вы будете выступать свидетелем со стороны обвинения.

— Минутку, Ваша Честь, — обратился к судье Мейсон с каменным выражением лица. — Независимо от того, что желает доказать окружной прокурор, допрашивая меня, остается в силе тот факт, что я представляю обвиняемую по этому делу и имею право вести его в должной манере. В настоящий момент я провожу перекрестный допрос свидетеля Джорджа Анклитаса. Этого свидетеля окружной прокурор пригласил вне очереди, заявив, что мистер Анклитас является очень занятым человеком и ему неудобно возвращаться в зал суда завтра. Я настаиваю на том, чтобы мне безотлагательно разрешили продолжить перекрестный допрос свидетеля Анклитаса.

— А я считаю, что это просто уловка, чтобы выиграть время, — гневно заявил Гамильтон Бергер. — Адвокат фактически закончил перекрестный допрос. Если он что-либо и спросит у этого свидетеля, то эти вопросы окажутся повторением уже прозвучавших.

— Мне кажется, что перекрестный допрос подошел к логическому завершению, — высказал свое мнение судья Кейзер. — Суд заявляет, что не позволит искусственно растягивать его. Однако, адвокат, несомненно, имеет право закончить допрос свидетеля. Мистер Анклитас оказался в месте дачи показаний с нарушением порядка вызова свидетелей, так как господин окружной прокурор заявил, что мистеру Анклитасу будет сложно вернуться в зал суда завтра. Адвокат защиты имеет право закончить свой перекрестный допрос этого свидетеля до приглашения следующего, в особенности в виду того, что мистера Анклитаса пригласили выступить вне очереди по просьбе окружного прокурора.

Гамильтон Бергер с недовольным видом согласился со словами Кейзера, однако, добавил:

— Я требую, чтобы перекрестный допрос велся в строгих рамках, допускаемых законом, и не использовался для растягивания слушания.

— Естественно, — ответил судья Кейзер. — Продолжайте, мистер Мейсон.

— Вы уверены в том, что переданный вами Хелману Эллису револьвер — это тот револьвер, который вы лично пометили пилкой для ногтей? — обратился Мейсон к Джорджу Анклитасу.

— Я возражаю, — встал с места Гамильтон Бергер. — Этот вопрос уже задавался и на него получен ответ. Перекрестный допрос ведется не должным образом.

— Возражение принимается, — постановил судья Кейзер.

— Когда вы в последний раз видели этот револьвер до того, как вам его вручил окружной прокурор?

— Я возражаю. Этот вопрос уже задавался и на него получен ответ. Перекрестный допрос ведется не должным образом.

— Возражение отклоняется.

— Отвечайте, — велел Мейсон Джорджу Анклитасу.

— Когда я передал его Хелману Эллису.

— Вы считаете, что это тот же револьвер?

— Я возражаю. Это повторение. Вопрос уже задавался и на него получен ответ.

— Возражение принимается.

— Вы не знаете номера четырех револьверов, которые вы купили?

— Я возражаю, — закричал Гамильтон Бергер. — Это несущественно, не допустимо в качестве доказательства и не имеет отношения к делу. Перекрестный допрос ведется не должным образом. Этот вопрос уже задавался и на него получен ответ.

— Возражение принимается, — постановил судья Кейзер.

— Знаете ли вы в настоящий момент, или знали ли вы в тот момент, когда передавали револьвер Хелману Эллису, номер оружия?

— Я возражаю. Это несущественно, не допустимо в качестве доказательства и не имеет отношения к делу. Перекрестный допрос ведется не должным образом.

— Возражение отклоняется.

— Нет, я не знал номер конкретно того револьвера, — признался Анклитас. — Я на него не смотрел. Я уже рассказал вам все, что мне известно. Я просто отдал ему револьвер. Вот и все.

— Вы осматривали три оставшихся у вас револьвера?

— Я возражаю, — закричал Гамильтон Бергер. — Перекрестный допрос ведется не должным образом.

— Возражение отклоняется, — заявил Джордж Анклитас.

— Я прошу вас внимательно осмотреть оставшиеся у вас три револьвера до завтрашнего утра, — обратился Мейсон к свидетелю. — Проверьте, нет ли на одном из них метки на стволе — царапины, оставленной пилкой для ногтей, как вы описали.

— Это только предложение адвоката защиты, — заметил Гамильтон Бергер. — И совсем необязательно действовать в соответствии с ним. Я считаю, что этот свидетель уже представил все доказательства, что мог.

— Однако, последовательность событий могла спутаться в голове у свидетеля, — заметил судья Кейзер. — Я считаю, что установленным фактом является то, что он передал Хелману Эллису какой-то револьвер. Револьвер, найденный рядом с телом Надин Эллис — это один из револьверов, проданных Джорджу Анклитасу или его партнеру, Уилтону Маркусу. На Суд не произвели впечатления все эти вопросы о метке на стволе. Очевидно, свидетель сделал вполне естественную ошибку насчет последовательности событий и, если не будет представлена значимость этой метки и всех вопросов, связанных с ней, которую Суд к настоящему моменту не уловил, то мы готовы заявить, что для нас не играет никакой роли отсутствие какой-либо метки на стволе револьвера, находящегося в зале суда. Однако, если выяснится, что на стволе одного из трех оставшихся револьверов имеется царапина, то это несколько прояснит ситуацию и покажет, что свидетель допустил ошибку. Однако, Суд не понимает, как это влияет на рассматриваемые на данном слушании вопросы. Возможно, конечно, это заложит основание для допроса свидетеля Анклитаса в Суде Присяжных.

— А теперь я хочу прояснить ситуацию со всеми купленными вами револьверами, — снова обратился Мейсон к свидетелю. — Вы приобрели четыре револьвера. Где хранился каждый из них?

— Ваша Честь, я могу выступить с возражением? — спросил Гамильтон Бергер. — Перекрестный допрос ведется не должным образом. Если адвокату защиты разрешат допрашивать этого свидетеля о местонахождении каждого из револьверов, о том, откуда свидетель знает, что они в определенное время находились в определенном месте и все в таком роде, то слушание будет продолжаться бесконечно. Совершенно очевидно, что адвокат только тянет время, а его практически не остается. У нас всего несколько минут до окончания слушания.

— Тем не менее, хотя Суд и намерен строго соблюдать правила представления доказательств и ведения перекрестного допроса, — возразил судья Кейзер, — мы не станем лишать обвиняемую ее прав просто потому, что сложилась такая ситуация, когда адвокат защиты пытается тянуть время, чтобы подготовиться. Суд хочет обратить внимание окружного прокурора на тот факт, что если бы он пригласил мистера Мейсона для дачи показаний, не делая никакого заявления, то, скорее всего, окружному прокурору не пришлось быв жаловаться на то, что он называет растягиванием времени.

— Я думал, что вправе сразу же пригласить его, — признался Гамильтон Бергер сконфуженно. — Я забыл, что технически он не закончил перекрестный допрос Джорджа Анклитаса.

— Это ваша ошибка, — холодно заметил судья Кейзер. — А не ошибка Суда. Мы хотим, чтобы слушание велось честно и справедливо. Ввиду заявлений, сделанных окружным прокурором, Суд признает, что косвенные улики создают чрезвычайно сложную ситуацию. Мы также заявляем, что Суд намерен докопаться до корней этого дела. Мы позволим продолжить перекрестный допрос этого свидетеля в рамках разумного, однако, не дадим его растягивать только затем, чтобы отложить слушание. Теперь Суд пришел к мнению, что, если возникнет необходимость объявить вечерний перерыв, мы проведем сегодня еще одно заседание поздним вечером, чтобы разобраться с этим делом сегодня. Мистер Мейсон, продолжайте перекрестный допрос мистера Анклитаса. Возражение отклоняется. Свидетель, отвечайте на вопрос.

— Я прошу секретаря суда зачитать вопрос, — сказал Мейсон.

Секретарь зачитал последний вопрос Мейсона из протокола:

— «А теперь я хочу прояснить ситуацию со всеми купленными вами револьверами. Вы приобрели четыре револьвера. Где хранился каждый из них?»

— Один рядом с кассой в баре, — сообщил Джордж Анклитас. — Второй — у стойки регистрации в мотеле, третий — в комнате, где играют в азартные игры.

— А четвертый?

— Это запасной. Я обычно брал его с собой, если возвращался домой с деньгами. Иногда не брал. Он просто находился в ночном клубе. Так, на всякий случай. Поэтому я и отдал его Эллису.

— Вы пытались как-то отличить револьверы? — поинтересовался Мейсон. — На них самих или на кобурах имелись какие-то метки или бирки или хоть что-нибудь?

— У нас нет ни одной кобуры. Револьверы лежат там, где сотрудник может их сразу схватить в случае необходимости.

— И вы даже не пробовали маркировать их? Чтобы можно было отличить один от другого?

— Один раз мы подумали поставить на них метки — я вам об этом уже рассказывал. Но потом мы изменили решение.

— На протяжении последнего месяца у вас возникали какие-либо проблемы, связанные с местонахождением этих револьверов? Например, было сложно найти один из них? Какая-нибудь путаница за последний месяц?

— Никакой, — ответил Анклитас.

— Было ли, чтобы один из револьверов оказался в необычном месте?

— Я, по крайней мере, об этом не знаю.

— Вы заявили, что иногда брали один из револьверов домой, если несли крупную сумму денег.

— Все правильно.

— Кто-либо еще брал с собой револьвер при подобных обстоятельствах?

— Мой партнер, Хитрец Маркус.

— Кто-то еще?

— Никто… Минутку. Одна из гардеробщиц иногда ночует в доме у матери. Когда ей приходилось возвращаться поздно ночью, она несколько раз брала с собой револьвер. Я пресек это, как только узнал.

— То есть она держала револьвер при себе во время работы?

— Нет, нет. Ей нужно ехать к матери на автобусе, и, заканчивая смену, это где-то в два часа ночи, она опасается идти шесть кварталов до автобусной остановки и стоять там. Она обычно рассчитывает время таким образом, чтобы как раз подоспеть к последнему автобусу, однако, боится его пропустить, поэтому выходит раньше и ждет его. Иногда автобус опаздывает. Однажды ночью ей пришлось столкнуться с эксгибиционистом и… В общем, она стала класть один из револьверов себе в сумочку.

— Но вас она не предупреждала об этом?

— Нет.

— Тогда откуда вы узнали, что она берет оружие с собой?

— Она оставила сумочку в туалете. Дежурная не знала, чья это сумочка, и принесла мне. Я открыл ее, чтобы выяснить, нет ли там каких документов, понял, что сумочка принадлежит гардеробщице и увидел там револьвер. По виду он очень походил на наши. Я вызвал гардеробщицу к себе и спросил, откуда у нее оружие. Она призналась, что брала револьвер, хранящийся за стойкой бара у кассы.

— И вы положили этому конец?

— Конечно. Во-первых, у нее нет разрешения на ношение оружия. Во-вторых, предположим, к нам ворвались бы вооруженные грабители, бармен протянул бы руку за револьвером, а его не оказалось бы на месте?

— Но она возвращала его на место, когда брала?

— Я возражаю, — встал со своего места Гамильтон Бергер. — Для ответа на этот вопрос требуется вывод свидетеля. Это показания, основанные на слухах. Перекрестный допрос ведется не должным образом. Это несущественно, не допустимо в качестве доказательства и не имеет отношения к делу.

— Возражение принимается, — постановил судья Кейзер.

— Назовите имя девушки, бравшей револьвер, — попросил Мейсон.

— Это гардеробщица.

— Назовите ее имя.

— Сейди Брадфорд.

— Вы давали этот револьвер Хелману Эллису при свидетелях?

— Присутствовал только мой партнер, Хитрец Маркус.

— И вы заявили, что Хитрец Маркус тоже иногда брал домой один из этих револьверов?

— Я возражаю, — сказал Гамильтон Бергер. — Этот вопрос уже задавался и на него получен ответ.

— Возражение принимается, — постановил судья Кейзер.

— И, кроме одной метки на стволе револьвера, который, как вы считаете, вы вручили Хелману Эллису, ни на одном из револьверов нет меток для идентификации, не так ли?

— Я возражаю, — закричал окружной прокурор. — Этот вопрос уже задавался и на него получен ответ. Это несущественно, не допустимо в качестве доказательства и не имеет отношения к делу. Перекрестный допрос ведется не должным образом.

— Возражение принимается.

Мейсон посмотрел на часы.

— У меня больше нет вопросов к этому свидетелю, — объявил адвокат.

Гамильтон Бергер тут же вскочил на ноги.

— Я приглашаю мистера Перри Мейсона в качестве следующего свидетеля со стороны обвинения.

— Займите место дачи показаний, мистер Мейсон, — приказал судья Кейзер.

— Минутку, Ваша Честь. Как мне кажется, окружной прокурор забыл, а Суд, возможно, упустил из виду тот факт, что, когда Джордж Анклитас занял свидетельскую ложу по просьбе окружного прокурора, который хотел избавить мистера Анклитаса от появления в зале суда в последующие дни, показания давал Хелман Эллис.

— Я закончил допрос мистера Эллиса, — заявил Гамильтон Бергер.

— В протоколе это не отмечено, — возразил Мейсон. — Если секретарь суда откроет свои записи на том месте, то прочитает, что вы сказали, что в тот момент, как вам казалось, у вас больше не было вопросов к свидетелю.

— Хорошо, я сейчас заявляю, что я закончил допрос свидетеля Эллиса и приглашаю мистера Мейсона занять место дачи показаний.

— Минутку, минутку, — запротестовал адвокат. — Я еще не проводил повторного перекрестного допроса. Если вы закончили повторный допрос, как выставившая сторона, я хочу провести перекрестный.

— Вам не о чем его спрашивать, — взорвался Гамильтон Бергер. — Все, что он заявил во время повторного допроса мной, как выставившей стороной, это то, что Джордж Анклитас вручил ему револьвер, и Хелман Эллис держал этот револьвер на яхте.

— Я хочу провести перекрестный допрос по этому поводу, — настаивал Мейсон.

— А я хочу, чтобы вы заняли место дачи показаний, пока вам не удалось состряпать себе алиби, — заорал Гамильтон Бергер.

— Вы хотите лишить меня моего права провести перекрестный допрос мистера Эллиса? — уточнил Мейсон.

Гамильтон Бергер сделал глубокий вдох.

— Хорошо. Я прошу вычеркнуть из протокола все показания мистера Хелмана Эллиса, — заявил Гамильтон Бергер. — Я снимаю его, как свидетеля.

— Я с этим не согласен, — возразил Мейсон.

— Почему?

— Потому что я хочу провести перекрестный допрос мистера Эллиса.

Окружной прокурор злобно посмотрел на Мейсона.

— Слушание продолжается дольше обычного, мистер Бергер, — сказал судья. — К этому часу оно уже, как правило, заканчивается. Я понимаю позицию обвинения, однако, адвокат защиты имеет право проводить перекрестный допрос всех свидетелей, выставленных обвинением. Поскольку у меня лично на ближайшее время назначено несколько встреч и имеются другие обязанности, кроме председательствования на данном слушании, а также, насколько мне известно, у ряда работников суда есть свои дела, я в настоящий момент прекращаю заседание, но объявляю, что оно будет продолжено сегодня в восемь часов вечера. Проведем вечернее заседание. Я думаю, что при сложившихся обстоятельствах, обвинение имеет право на скорейшее завершение дела.

— Защита возражает, — встал со своего места Мейсон. — Это неудобно лично мне. Я также считаю, что обвиняемую лишают ее прав.

Судья Кейзер покачал головой.

— Я не позволю, чтобы какие-либо технические аспекты помешали нам завершить это дело. Объявляется перерыв до восьми часов вечера. Все лица, которым вручались повестки о явке в суд, должны снова присутствовать в зале. Объявляю заседание закрытым.