- И вы думаете, он примчится? Мейсон мрачно засмеялся и ответил:
      - Вот именно, примчится, да еще сломя голову.
      - И я могу нажить неприятности?
      - Да, если попадетесь.
      - Но вы думаете, что это поможет дяде Питеру?
      - Не думаю, а знаю, что поможет.
      Она поднялась, улыбнулась и протянула ему руку.
      - Договорились!
      Мейсон пожал ей руку, кивнул Делле Стрит и распорядился:
      - Проводи Эдну в библиотеку.- В ответ на недоуменный взгляд Эдны Хаммер он пояснил: - Дело не в том, что я не хочу, чтобы вы знали, откуда доставят нож. Просто это в ваших же интересах - не ведать об этом, чтобы потом не пришлось лгать. Вы подождете в библиотеке. Делла Стрит даст вам почитать какие-нибудь журналы. Когда у нас все будет готово, мы дадим вам знать.
      - Когда мне звонить сержанту Голкомбу?
      - Сразу же, как только положите нож в буфет и закроете ящик на ключ.
      - Но это будет довольно поздно, не так ли?
      - Да, но вы можете сказать ему, что я только что позвонил и что вы должны перезвонить мне и дать ответ. Он придет в такой восторг при мысли, что сможет поймать меня с поличным, что рухнет вам на шею и зарыдает от радости.
      Эдна Хаммер вздернула подбородок, в глазах светилась решимость.
      - Я все сделаю,- объявила она.
      Делла Стрит, проводив ее в библиотеку и вернувшись через несколько секунд, вновь застала Мейсона расхаживающим по офису.
      - Беспокоишься? - спросил Мейсон. Она улыбнулась и ответила:
      - Ни капли! Вперед по полю с мячом, шеф! Я буду вас прикрывать.
      - А как насчет игроков противника? Не страшно?
      - Ни чуточки! - ответила она.- Впереди столбики ворот, голевая линия. Возможно, придется вспомнить былые веселые деньки в школе. Как мы там пели?.. "С клубничной начинкой пирог до обеда... Не правда ли - это п-о-б-е-д-а..." Главное, мы в игре! И я готова провозгласить здравицу: "Да здравствует юридическая лавка Мейсона - защита оптом и в розницу. Ура! Ура! Ура!" - И она рассмеялась счастливым смехом женщины, которая идет навстречу приключениям вместе с человеком, которому доверяет без оглядки.
      - Ату их, девочка! - воскликнул Мейсон.- Вот тебе еще песенка! Как, подойдет?.. Вот, вспомнил: "Сильный - смеется, слабый - теряется, нам же лишь плюнуть на все остается".
      Он едва успел закончить, как в дверь постучали. Мейсон кивнул Делле Стрит. Она открыла и впустила Эллен Уорингтон и Боба Пизли. Мейсон указал им на стулья.
      - Достали? - спросил он Эллен.
      - Боб хочет знать, что у вас на уме.
      - Просто эксперимент,- ответил Мейсон,- мне нужен нож в точности такой же, как тот, который, как утверждает обвинение, был взят из буфета Питером Кентом.
      - Для чего вы его хотите?
      - Для эксперимента.
      - Не могли бы вы рассказать об этом подробнее?
      - Нет!
      Пизли на секунду смешался, затем медленно, с явной неохотой, извлек коричневый бумажный сверток, развернул его и достал черный, с роговой ручкой разделочный нож. Осторожно вынув из кармана носовой платок, чтобы не оставить на ручке отпечатков пальцев, он подошел к столу Мейсона и положил нож на крышку стола.
      - Вот он,- произнес Пизли.
      - На вид - то, что надо! - заметил Мейсон, осторожно осматривая нож.
      - В точности такой же.
      Перри Мейсон медленно повертел нож в пальцах.
      - Что вы имеете в виду? - спросил он.
      - Получилось так, что я разбираюсь в столовых наборах. Когда я узнал, что идентичность ножа станет предметом разбирательства и что Эллен, возможно, будет вызвана как свидетельница, я заметил номер изготовителя, который был выбит на вилке из этого же набора и приступил к поискам.
      - И заказали дубликат? - спросил Мейсон, изогнув бровь дугой.
      - Нет,- ответил Пизли,- у меня такие же оказались на складе. Видите ли, это я продал набор Кенту.
      - Давно?
      - Три или четыре месяца назад. Кенту не нравился набор, который у него был до этого, и Элен оказалась настолько умна, что подсказала ему обратиться ко мне.
      - Понимаю,- сказал Мейсон,- весьма вам благодарен. Чувствую, что Кент теперь окажется в неоплатном долгу перед вами, и, когда настанет время, я позабочусь о том, чтобы он оценил ваше поведение в полной мере.- Мейсон встал, давая понять, что разговор окончен.
      Эллен Уорингтон спросила:
      - Вы уверены, что Боб не попадет в беду из-за этого? Мейсон засмеялся и ответил:
      - Беда - понятие растяжимое. Само по себе это слово ничего не значит.
      Пизли возразил:
      - Честно, мистер Мейсон, я не вполне разделяю ваше веселое настроение.
      Мейсон похлопал его по плечу и мягко повел его к двери, подальше от разделочного ножа, лежавшего на столе.
      - Забудьте об этом,- посоветовал он.- Как покупатель, я имею право зайти к вам в магазин и приобрести разделочный нож.
      - Да, конечно!
      - Ну вот этим я сейчас и занимаюсь.
      - Нет,- возразил Пизли,- вы не в моем магазине.
      - Если вы предпочитаете возвратиться к себе в магазин и выложить нож на прилавок, то я приду туда и куплю его,- ответил Мейсон, смеясь, но продолжая держать дверь открытой.
      С неохотой Пизли направился в коридор.
      - Доброй ночи! - пожелал Мейсон.- И вновь благодарю вас обоих.
      Он плотно закрыл дверь, и замок защелкнулся.
      Делла Стрит склонилась над столом, пристально разглядывая нож.
      - Что дальше? - спросила она.
      - Дальше... лимон,- ответил Мейсон,- который находится в левом ящике этого стола. Мы разрежем этот лимон вот этим ножом и оставим на лезвии лимонный сок, чтобы создать впечатление, будто им пользовались. Затем очень и очень осторожно сотрем с ножа все отпечатки пальцев. После этого передадим его Эдне Хаммер. Она будет столь же осторожна.
      - Сразу же, как только нож будет обнаружен, сержант Голкомб примется искать на нем отпечатки пальцев,- заметила она.
      - Не сомневаюсь!
      - И он их не найдет.
      - Конечно нет.
      - Это возбудит его подозрения.
      - Почему?
      - Потому что на ручке разделочного ножа должны быть отпечатки пальцев.
      Мейсон отвесил небольшой поклон и сказал:
      - Теперь, моя дорогая юная леди, вы начинаете понимать, в каком положении окажется окружной прокурор.
      - Что вы имеете в виду? - спросила она. Мейсон ответил:
      - Вспомни, что на ручке ножа, найденного под подушкой Кента, не было четких отпечатков пальцев.
      Она хотела было что-то сказать, когда телефонный звонок пронзительным звуком наполнил комнату.
      - К какой линии подсоединен этот аппарат? - задал вопрос Мейсон.
      - К междугородной. Пока я была здесь, хотела быть уверенной, что мы не пропустим ни одного звонка.
      - Отвечай,- распорядился он. Она подняла трубку и произнесла:
      - Алло! - Затем послушала минуту и сказала: - Мистер Мейсон сейчас здесь. Я ему передам.- Делла прикрыла ладонью микрофон.- Кто-то из тюрьмы,тихо сообщила она,- говорит, что Питеру Кенту только что вручили какие-то бумаги и он очень обеспокоен и хотел бы видеть вас как можно быстрее.
      Мейсон кивнул:
      - Скажи ему, что уже выезжаю.
      Положив разделочный нож на стол лезвием вверх, Мейсон обратился к Делле Стрит:
      - Приведи Эдну Хаммер. Надо ей все объяснить, прежде чем я поеду в тюрьму.
      Делла направилась к двери в библиотеку. Пока Мейсон тщательно стирал носовым платком с ручки ножа отпечатки пальцев, Эдна Хаммер вошла в комнату.
      - Ну,- воскликнула она, увидев на столе нож.
      - Да ведь это тот же самый!
      - Отлично! - сказал Мейсон.- По-видимому, ни на одном из ножей нет ничего, что бы могло отличить один от другого.
      - Что вы хотите, чтобы я сделала с ним?
      Он протер лезвие платком, придирчиво осмотрел и завернул его в коричневую бумагу, в которой был нож, когда его принес Пизли.
      - Будьте осторожны, чтобы не оставить на нем никаких отпечатков,предупредил Мейсон.- Положите его в ящик буфета. Позвоните сержанту Голкомбу и скажите, что я собираюсь быть у вас в восемь утра. И запомните, дорогая, мои слова: я собираюсь быть там в восемь утра и хочу, чтобы вы меня впустили.
      - И я должна запереть ящик?
      - Да. Пусть никто не знает, что нож в ящике. Заприте замок и никому не открывайте.- Пока она тянулась за бумажным свертком, Мейсон вдруг спросил небрежным тоном: - Почему вы думаете, что ваш дядя намеревался убить вас, Эдна?
      Она вздрогнула, как от удара.
      - О чем вы говорите? Мейсон быстро шагнул к ней:
      - Вы знаете, о чем я говорю, Эдна. Вы знали, что ваш дядя разгуливал во сне дней тридцать назад, если не больше. Вы думали, что он собирается убить вас.
      - Это не так! Это фальсификация!
      - Тогда почему,- потребовал он объяснений,- вы установили этот сверхнадежный замок на дверь вашей спальни?
      У нее перехватило дыхание, и она уставилась на него испуганными глазами.
      - Давайте,- подбодрил он,- скажите мне правду!
      - Я... я...
      - У вас и прежде был достаточно хороший замок на двери,- пришел он к ней на помощь.- Но вы боялись, что у Кента есть ключ, и решили поставить замок, к которому у вашего дяди не могло быть ключа. Вы наняли слесаря, чтобы установить один из самых дорогих замков, какие только можно достать за деньги, и только у вас был бы от него ключ. Ведь верно?
      - Но... это не... так.
      - Тогда почему вы это сделали?
      Она отшатнулась от Мейсона, рухнула в кресло и начала плакать.
      Он произнес:
      - Валяйте, плачьте, если хотите. Когда закончите, ответите на мой вопрос.
      Она подняла глаза, из которых катились слезы.
      - Но почему вы хотите знать об этом замке? - спросила она.
      - Потому что,- ответил он,- именно таким образом окружной прокурор собирается сбить вас с панталыку. Он ткнет вас носом в этот факт, когда вы будете стоять на свидетельском месте, и заставит вести себя так, как вы ведете сейчас, прямо напротив присяжных. Можете представить, как это отразится на судьбе вашего дяди. Жюри будет думать, что ваш дядя в душе убийца. Даже если они поверят, что он лунатик, его все равно признают виновным.
      - Но здесь совсем другая причина. Мейсон впился в нее пристальным взглядом:
      - Хорошо, тогда назовите ее.
      - Джерри и я тайно поженились месяц назад,- ответила она, опуская глаза.
      Мейсон глубоко вздохнул.
      - Слава Богу хоть за это! - вырвалось у него.
      - Вы о чем?
      - Я боялся, что вы установили этот замок из-за дядиных прогулок во сне, потому что боялись его.
      - Нет, мистер Мейсон, честно, замок не имеет к дяде никакого отношения.
      - Почему вы не объявили о своем замужестве?
      - Мы хотели держать это в секрете.
      - А ваш дядя знал?
      - Именно от него мы и скрывали то.
      - Почему?
      - Он немного эксцентричен.
      - Он же не против Джерри, ведь так?
      - Что вы, Джерри ему очень нравится. Но я не хочу, чтобы он думал, будто я намерена покинуть его до его нового брака.
      - В таком случае,- продолжал допытываться Мейсон, испытующе наблюдая за ней,- чем вызвана такая спешка?
      - Тем,- ответила она, смеясь,- что я люблю, и здесь недалеко Голливуд, а Джерри во многом смахивает на шейха. Многие женщины от него без ума. По натуре он бабник и... Словом, я сцапала его, как только представился случай.
      Мейсон ухмыльнулся и заметил:
      - Ну, раз вы установили этот замок на дверь не из-за ночных променажей вашего дяди, то и слава Богу. Но когда я увидел замок на двери, то нашел объяснение скорее зловещее, чем романтическое, и понял, что окружной прокурор не преминет воспользоваться этим и попытается выбить вас из колеи во время перекрестного допроса... Полагаю, что ключи есть у вас и у Джерри? - (Она кивнула.) - И больше ни у кого?
      Она улыбнулась и отрицательно покачала головой.
      - В конце концов,- ответила она,- у меня только один муж.- Вы еще доверились кому-нибудь? Кому еще известно, что вы поженились?
      - Ни одной душе.
      - О'кей,- заключил Перри Мейсон.- Берите этот разделочный нож, положите в ящик и, если окружной прокурор начнет допытываться о замке на двери, когда вы будете стоять на свидетельской трибуне или перед Большим жюри, изобразите сначала замешательство, как только что передо мной, затем скажите правду, а заодно посмейтесь и поплачьте - словом, набросьте покров романтики.- Мейсон кивнул Делле Стрит, нахлобучил шляпу и объявил: - Поехал в тюрьму.
      Глава 17
      Перри Мейсон, свежевыбритый, в строгом сером костюме, который сидел на нем так, словно был сшит на заказ, нажал пальцем кнопку звонка на входной двери резиденции Питера Кента. Дверь почти сразу открылась, и в проеме возник сержант Голкомб из отдела по расследованию убийств. На лице Мейсона отразилось изумление.
      - Не слишком ли рано вы приступили к работе, сержант? - осведомился он.
      Голкомб ответил:
      - Да, если говорить о том, что рано, и о том, что я на работе. Чего вы хотите?
      - Осмотреть помещение,- ответил Мейсон.- У меня есть пара вопросов к некоторым свидетелям. Есть возражения?
      - Всем свидетелям вручены повестки,- заявил Голкомб,- вы не можете влиять на них.
      - Я и не собираюсь влиять на них, а хочу поговорить с ними. Голкомб, освободив дверной проем, сказал:
      - Ну, если так, входите. Я буду поблизости во избежание недоразумений.
      Эдна Хаммер вышла вперед и протянула Мейсону руку:
      - Доброе утро, мистер Мейсон, могу ли я быть вам чем-нибудь полезной?
      Мейсон кивнул.
      - Она свидетельница обвинения,- предостерег Голкомб. Мейсон в упор глядел на полицейского.
      - То, что окружной прокурор вручил кому-то повестку, еще не значит, что этот человек должен быть напуганным,- ответил он.- Долг свидетеля говорить правду! Когда дело будет назначено к разбирательству, я сам вручу повестки нескольким свидетелям. Кстати, сержант, мне нужно побеседовать с мисс Хаммер наедине. Голкомб возразил:
      - Вы не должны говорить ей, какие давать показания.
      - А вы не должны указывать мне, что делать, говоря вашими словами влиять на меня,- отрезал Мейсон. Он взял Эдну под руку.- Думаю, мы поговорим у вас в комнате, Эдна.
      Они прошли вниз по коридору. Голкомб ринулся к телефону.
      - Что он собирается делать? - спросила она.
      - Звонить окружному прокурору,- ухмыляясь, ответил Мейсон.
      - Давно он здесь?
      - С половины восьмого.
      - Вы звонили ему?
      - Да, и мне не следует держаться с вами слишком по-дружески, не так ли? - осведомилась Эдна.- Мы же не хотим, чтобы они нас заподозрили?
      Мейсон кивнул и спросил:
      - Положили нож, все нормально?
      - Да.
      - Когда это было?
      - Около одиннадцати.
      - Ящик заперли?
      - Да!
      - Где ключ?
      - У меня.
      - Уверены, что ключ только один?
      - Ну... конечно!
      - С каких пор вы запираете ящик?
      - Со следующего дня, как нашла нож под подушкой.
      - Откуда вы знаете, что от ящика больше нет ключей?
      - Потому что ключ находился в замочной скважине. Я вынула его и стала запирать им замок. Другого ключа в ящике не было.
      - И ящик никогда не запирался в дневное время?
      - Нет.
      - Но вы уверены, что он был заперт всю ночь?
      - Да, конечно, ведь вы же сказали мне запереть его!
      - Вас никто не видел?
      - Нет, конечно нет! Почему вы спрашиваете об этом?
      - Думаю, вдруг дворецкому в буфете что-нибудь могло понадобиться?
      - Вряд ли. Было слишком поздно. Он уже ушел спать.
      - О'кей,- сказал ей Мейсон.- Теперь обождите, когда Голкомб отойдет от телефона, затем отодвиньтесь немного от меня и окликните его. Скажите ему, что предпочитаете, чтобы он присутствовал при нашем разговоре, потому что не хотите нажить неприятностей. Держитесь естественно и старайтесь выглядеть как можно более убедительно!
      - О, я люблю притворяться. Мне нравится разыгрывать роль, особенно такую.
      - Тогда валяйте,- приказал он ей.
      Она подождала несколько минут, пока сержант Голкомб не закончил беседу по телефону и не стал наблюдать за ними, испытывая ярость от собственного бессилия. Внезапно Эдна Хаммер резко отшатнулась от Перри Мейсона, сделала два быстрых шага назад, остановилась и уставилась на адвоката как бы в изумлении. Мейсон двинулся к ней. Она отошла еще на шаг, при этом импульсивно повернулась и окликнула сержанта Голкомба:
      - Сержант, можно поговорить с вами?
      Стремительный стук каблуков Голкомба, с которым он ринулся вперед, был красноречивей любого ответа. Когда он приблизился, она сказала:
      - Мистер Мейсон думает, что он вправе говорить со мной, но вы, по-видимому, с этим не согласны. Не будет ли лучше, если вы послушаете?
      - Он здесь не нужен,- сердито заявил Мейсон.- Я могу задавать вам вопросы, какие пожелаю, а ему следует держаться подальше.
      - Но он, по-видимому, полагает, что ему следует находиться там, где он сможет слышать то, что вы говорите.
      - То, что он полагает, не имеет никакого значения,- возразил Мейсон.Вы же хотите сотрудничать со мной, не так ли? Ведь вы же любите своего дядю?
      - Да, люблю, но не знаю, что делать.
      - Последовать моему совету. Сержант Голкомб встал возле нее.
      - Если вы желаете, чтобы я присутствовал,- заявил он,- никакая сила на земле не сможет мне в этом помещать. Вы довольно ясно дали понять, что хотите этого. Следовательно, не обращайте никакого внимания на то, что он говорит. Вы совершенно правы!
      Она застенчиво улыбнулась Мейсону:
      - В самом деле, мистер Мейсон, думаю, так будет лучше. В конце концов, ведь вы не собираетесь говорить мне ничего такого, о чем бы нельзя было знать сержанту Голкомбу, разве не так?
      - Так-то так! Но дело в принципе.
      - Тогда, если в том, что вы намерены мне сказать, нет тайны, то говорите при сержанте, я вас слушаю.- Ее глаза были широко открыты, голос сама невинность.
      Сержант Голкомб насмешливо фыркнул. Мейсон свирепо произнес:
      - Я хотел бы выяснить все об этом ящике буфета и о том, где вы держите от него ключ.
      - На резинке, привязанной к запястью.
      - Почему бы вам не держать его в сумочке или в каком-нибудь другом месте?
      - Я могу случайно забыть отпереть его утром, и это вызовет ненужные разговоры. Кстати, сейчас я как раз забыла отпереть ящик, но это только из-за волнения, вызванного вашим приходом. Видите ли, я сняла резинку с ключом, когда принимала душ, положила в сумочку и забыла. Обычно первое, что я делаю, когда просыпаюсь утром,- это открываю ящик буфета.
      - Поэтому,- торжествующе заявил сержант Голкомб,- абсолютно невозможно, чтобы кто-то взял разделочный нож из ящика после того, как вы отправились спать. Конечно, если нет другого ключа и если не взламывать замок.
      Она кивнула.
      - Отсюда следует,- сделал вывод Мейсон,- что нож был в ящике, когда вы запирали его на ключ.
      - Если же его там не было,- продолжил мысль Голкомб,- значит, Кент взял его оттуда до того, как отправиться в постель, или достал его потом, не важно как.
      - Я бы хотел взглянуть на ключ,- сказал Мейсон.
      Она открыла сумочку и вынула из нее большой ключ, весьма необычный на вид.
      - Вы так и таскаете его с собой повсюду? - спросил адвокат.
      - Да, для верности.
      - А сейчас ящик заперт?
      - Да, я заперла его прошлой ночью.
      - Почему?
      - Даже не знаю, наверное, из-за нервов. Мысль о том, что кто-то бродит вокруг... Возможно, дальше мне лучше не продолжать.
      - Давайте взглянем на замок,- предложил Мейсон.
      - Если это вас успокоит,- заметил сержант Голкомб,- могу сказать, что полиция вас уже опередила. Замок был осмотрен экспертом, и он не обнаружил никаких следов взлома. На замочной скважине не оказалось никаких царапин, свидетельствующих о том, что в нее вставляли какие-то острые предметы. На дереве нет никаких вмятин, которые остаются, когда пытаются отжать собачку.
      Мейсон пожал плечами:
      - Все равно я хотел бы на него взглянуть.
      Все трое направились к встроенному в стене буфету. Мейсон тщательно осмотрел замок, затем встал на одно колено, чтобы взглянуть на нижний край ящика.
      - Откройте, пожалуйста,- попросил он.- Я хочу осмотреть его изнутри.
      Сержант Голкомб стоял, засунув руки в карманы, на его лице играла снисходительная улыбка. Эдна Хаммер вставила ключ в замочную скважину, повернула со щелчком и выдвинула ящик. Мейсон, наблюдая за лицом сержанта Голкомба, заметил, с каким трудом ему удалось сдержать усмешку, зато Эдна Хаммер раскрыла рот от изумления. Открытый ящик представил их глазам два отделанных бархатом отделения для ножа и вилки. На месте находилась только вилка. Мейсон наклонился как бы для того, чтобы получше все рассмотреть. Сержант Голкомб тоже наклонился, но за тем, чтобы не позволить Мейсону к чему-либо прикоснуться. Пальцы Эдны Хаммер вцепились в руку Мейсона.
      - Вы заглядывали в ящик, перед тем как его запереть? - спросил Мейсон, пытаясь говорить небрежным тоном.
      Она утвердительно кивнула; было видно, что она ничего не понимает.
      - Ну,- произнес адвокат,- думаю, пожалуй, это все, что мне здесь было нужно. Теперь я хотел бы поговорить с некоторыми свидетелями.
      - Например?
      - Дунканом и Мэддоксом.
      - Им вручены повестки для явки в суд на сегодня.
      - Это одна из причин, почему я хочу побеседовать с ними до заседания.
      - Вы сможете говорить с ними, если только они сами пожелают.
      - Естественно. Я и спрошу их, не желают ли они... Сержант Голкомб прервал его:
      - Я сам спрошу у них, пожелают ли они разговаривать с вами. Если они согласятся, пожалуйста. Если нет - ни о какой беседе не может быть и речи! - И он широкими шагами направился к левому крылу дома.
      Мейсон, схватив за плечо Эдну Хаммер, развернул ее лицом к себе.
      - Разве вы его туда не положили? - спросил он хриплым от волнения голосом.
      - Положила.
      - Хотите сказать, что он был там, когда вы прошлой ночью запирали ящик.
      - Да, именно так!
      - Видел ли кто-нибудь вас за этим занятием?
      - Никто.
      - Но кто-то должен был взять нож из ящика!
      В ответ на его слова она покорно кивнула, ошеломленная происходящим.
      - Тот, кто знал о моем замысле и кто решил расстроить его! -воскликнул Мейсон.
      - Честное слово, мистер Мейсон, я никому не говорила.
      - Видел ли кто-нибудь, как вы положили нож в ящик?
      - Уверена, что никто не мог видеть.
      - Где вы держали ключ прошлой ночью?
      - Я его спрятала.
      - Где?
      - В мыске старой туфли. Я боялась, что... что я в чем-то оплошаю. А ведь это так важно для вас. Я...
      Она замолчала, когда сержант Голкомб ворвался в комнату и произнес торжествующе:
      - Оба свидетеля не желают делать никаких заявлений, мистер Мейсон.
      Адвокат словно бы поперхнулся, пытаясь что-либо возразить. Затем пожал плечами и сказал:
      - Ну хорошо! - И спешно покинул дом, хлопнув за собой входной дверью.
      Он почти бегом добрался до автомобиля, вскочил в него и рванул с места. Он ехал к своему офису на минимальной скорости, однако возле аптеки притормозил, чтобы позвонить в бюро Дрейка.
      - Когда Дрейк появится,- сказал он девушке, поднявшей трубку,- пусть пошлет оперативников обыскать резиденцию Кента в поисках разделочного ножа - точной копии того, которым было совершено убийство. Если понадобится, пусть перевернут весь дом, но найдут его. Начать надо с кофейного столика на патио.
      Делла Стрит вопросительно подняла брови, когда Мейсон повесил свои шляпу и пальто во встроенный шкаф.
      - Ну? - спросила она. Мейсон ответил:
      - Миссис Дорис Салли Кент наложила лапу на банковский счет Кента.
      - Что вы имеете в виду?
      - Она вчера вечером добилась вынесения постановления, лишающего его возможности распоряжаться своей собственностью. Постановление имеет силу, пока в процессе слушания дела его не отменят. Она потребовала пока назначить судебного исполнителя.
      - Но это... ну, шеф, это значит, что он даже не сможет выплатить вам гонорар.
      Он кивнул.
      - И он не сможет оплатить расходы Дрейка. Он вновь кивнул.
      - А предположим, судебный исполнитель будет назначен - что тогда?
      Мейсон ответил:
      - Все зависит от того, кто будет судебным исполнителем и какое решение вынесет судья.
      - Но у мистера Кента масса средств вложена в различные предприятия. Как быть с ними?
      - Она заявляет, что он недееспособен и может растерять всю свою собственность из-за неправильного помещения капитала и прочих действий. Она нашла судью, который отнесся к ней благосклонно.
      - Вы хотите сказать, что судья взирал на это с наивностью ребенка? - с негодованием возразила Делла Стрит.
      - Ты слишком несправедлива к миссис Кент,- мрачно ухмыльнулся Мейсон.Вспомни, она всего лишь беспомощная женщина, которая действует только из лучших побуждений. Она указывает в своем иске, что назначенные ей алименты ее не устраивают, так как все дело о разводе было жульничеством - в нем не фигурировали истинные размеры состояния ее бывшего мужа, и полторы тысячи долларов ежемесячно - смехотворная сумма.
      - Другими словами, дамочка желает хапнуть все имущество Кента вместо части,- воскликнула Делла Стрит.- Но как она может добиться отторжения имущества, не выдвинув обоснованных претензий?
      - Благодаря нашим законам. Загляни-ка в кодекс на досуге. Параграф 529 предусматривает, что в бракоразводном деле или в деле о взимании алиментов нет необходимости в дополнительных доказательствах, если суд в состоянии установить потерпевшую сторону.
      - Тогда выходит, что она может явиться в суд, наговорить все, что пожелает, дабы выставить себя потерпевшей стороной. Но судья без труда выяснит, что все шито белыми нитками, ведь у Кента тоже есть язык.
      - Вряд ли будет так,- возразил Мейсон.- Эта женщина не посадит себя в лужу. Судья не сможет не обратить внимания, какие у нее хорошенькие ножки. Он вдоволь сможет ими налюбоваться. На свидетельской трибуне она также может произвести хорошее впечатление. А вот Кенту это вряд ли удастся: он будет злиться, так как поймет, что с ним поступают несправедливо. Он начнет запинаться, заикаться и так разволнуется, что всех настроит против себя. Миссис Кент, напротив, будет выглядеть собранной, спокойной и сдержанной. Весь акцент - на то, чтобы быть собранной, Делла! Она будет премило улыбаться судье и говорить, что она меньше всего желает быть несправедливой к своему бедному, дорогому мужу и что ее обманом заставили подать на развод, что теперь она понимает, что он не совсем вменяем, что он нуждается в постоянном уходе по причине психического заболевания, и именно поэтому ему сейчас необходима жена, которая о нем позаботится.
      - Шеф, тогда почему бы вам не явиться в суд и не вывести ее на чистую воду?
      - Это только повредит,- ответил он.- Кенту придется заключить с ней своего рода соглашение. Он не может допустить, чтобы на его имущество был наложен арест, пока дело не будет рассмотрено в суде. Он не может допустить, чтобы был назначен судебный исполнитель. И ему нельзя, прежде всего, вообще доводить дело до суда. Не с его нервами! Это может довести его до сумасшествия. Он еще до начала процесса будет в таком состоянии, что ей не составит никакого труда разделаться с ним.
      - Что же делать?
      - Откупиться от нее - больше ничего!
      - Почему вы думаете, что она произведет хорошее впечатление на судью?
      - Ее славное боевое прошлое. Она всегда добивалась своего. Вспомни: она прошла огонь, воду и медные трубы. Она далеко не дилетантка, когда дело доходит до свидетельской трибуны. Она подлинный профессионал, Делла.
      - И вы собираетесь уступить ей?
      - Я собираюсь откупиться от нее, если это то, что ты имеешь в виду.
      - Тогда она поможет и Мэддоксу получить деньги.
      - Прежде чем она получит откупного,- пообещал Мейсон,- ей придется выложить всю правду о Мэддоксе.
      - Что вы имеете в виду?
      - То, что ей придется признать, что Мэддокс звонил ей в три часа утра.
      - Вы думаете, что Мэддокс будет это отрицать?
      - Более чем уверен.
      - Но почему?
      - На это есть множество причин. Например, то, как они намеревались объединить свои интересы. Каким дураком оказался Дункан. Он думает, что приобретает в миссис Кент союзника. На самом же деле она играет с ним как кошка с мышкой. Она использует его как дубинку, которую можно опустить на наши головы. Как только она разделается с нами, то и Мэддокса вышвырнет за борт, чтобы не путался под ногами.
      - Когда вы собираетесь договориться с ней?
      - Сегодня утром Кенту предъявят обвинения в убийстве,- ответил Мейсон.- Окружной прокурор потребует незамедлительного разбирательства. Я собираюсь дать согласие. Мэддокс и Дункан начнут городить свою чепуху. Затем я вцеплюсь в Мэддокса, задав ему вопрос, что он делал в три часа утра. Он начнет вилять и либо вообще не ответит, либо солжет. Потом я отведу Дорис Салли Кент в сторону и заключу с ней соглашение. Я объясню ей, что если смогу доказать, что Мэддокс звонил ей по телефону, то это настолько улучшит положение Кента, что он в припадке радости сможет выделить ей значительную сумму наличными. Затем на трибуну выйдет Харрис и даст показания об этом телефонном разговоре, после чего на трибуну для свидетелей выйдет Дорис и подтвердит, что все так и было. Это выставит Мэддокса лжецом.
      - Но ведь ей придется подтвердить под присягой, что она признала голос Мэддокса, а, может быть, она впервые его услышала.
      - Технически - да, а практически - нет. Все, что мне надо будет сделать, это выпустить на трибуну Харриса, позволить ему рассказать свою историю, потом вызвать для дачи показаний ее и дать понять, что она свидетель противной стороны. Я спрошу у нее, звонил ли Мэддокс ей по телефону в это время. Обвинение будет возражать. Тогда я задам вопрос по-другому - звонил ли какой-то человек в это время по телефону, отрекомендовавшийся как Мэддокс. Они, возможно, будут возражать и против этого.