- Тем не менее, когда мистер Мейсон предъявил вам оружие, которое является вещественным доказательством - "смит-и-вессон" тридцать восьмого калибра, номер К-424967, - и спросил, тот ли это револьвер, который одолжил вам поверенный, вы ответили утвердительно, не так ли?
      - С виду это тот самый револьвер, который дал мне мистер Даттон. Кроме того, я доверилась мистеру Мейсону.
      - А много ли револьверов вы держали в руках, мисс Эллис? - усмехнулся Бюргер.
      - Только один.
      - И вы не обратили внимания на его номер?
      - Нет, сэр.
      - Вы даже не знаете, где этот номер должен располагаться?
      - Нет, сэр.
      - Вы говорите, что он выглядел так же, как этот револьвер? - С этими словами Гамильтон Бюргер протянул девушке вещественное доказательство номер один.
      - Да.
      - Точно так же?
      - Насколько я разбираюсь, абсолютно так же.
      - А вы знаете, как делаются эти револьверы?
      - Что вы имеете в виду?
      - Все детали изготавливаются манекенами, а сборка производится вручную.
      - Возможно, что и так.
      - А вы знаете, что сотни, тысячи - да что там! - сотни тысяч револьверов этой марки и этой модели похожи друг на друга, как близнецы?
      - Я... я полагаю, что да.
      - Не заметили ли вы на револьвере, переданном вам поверенным, какой-нибудь особенности, которая отличает его от других?
      - Нет.
      - Так что, если бы у обвиняемого было полдюжины револьверов и он просто передал бы один из них вам, а другой оставил бы у себя, вы не смогли бы отличить один от другого?
      - Я... нет. Я не могу узнать этот револьвер.
      - Подводя итог всему вышесказанному, можно говорить о том, что обвиняемый дал вам револьвер. Но вы не знаете, что он дал именно этот револьвер.
      - Не могу этого утверждать.
      - В таком случае, мисс, после принесения вами присяги лучше не утверждать чего-либо, в чем вы не совсем уверены.
      Видя, что девушка растерялась, Бюргер снова пошел в атаку:
      - Не приходил ли обвиняемый в ваш дом, перед тем как вы обнаружили пропажу револьвера?
      - Да, приходил.
      - Не входил ли он в ту комнату, где вы хранили револьвер? Подумайте хорошенько, прежде чем ответить.
      - Он дрался с Фредом Хедли.- Где?
      - В моем доме.
      - Я имею в виду, где именно?
      - Драка закончилась в моей спальне.
      - В вашей спальне!
      - Да.
      - Там, где вы хранили револьвер?
      - Да, сэр.
      - И обвиняемый тоже был там?
      - Да, сэр.
      - Когда происходила эта драка?
      - Вечером двадцать первого сентября.
      - В день убийства?
      - Да.
      - Итак, в тот вечер, когда произошло убийство, ваш поверенный нашел способ попасть в вашу комнату, а затем быстро удалился. Впоследствии вы обнаружили пропажу револьвера. Правильно?
      - Не совсем так...
      - Отвечайте: да или нет, - перебил девушку Бюргер.
      - Да.
      - У меня все, - бросил Бюргер, возвращаясь на свое место.
      - Еще один вопрос, - вмешался тотчас Мейсон. - Кто начал драку?
      - Фред Хедли.
      - Кто первый забежал в ту комнату, где был револьвер?
      - Фред Хедли.
      - И у меня все, благодарю вас, - сказал Мейсон, улыбаясь. - Защита просит предоставить слово обвиняемому, советнику по капиталовложениям Керри Даттону.
      Наклонившись к своему клиенту, Мейсон прошептал:
      - Теперь все зависит только от вас. Если выдержите удар, вы спасены: в противном случае вас осудят.
      Даттон кивнул и пошел к скамье свидетелей. Закончив необходимые формальности, он оказался лицом к лицу с Перри Мейсоном. Мейсон очень искусно направлял допрос, заставляя Даттона рассказать о своих занятиях, об отношениях с отцом Дезире, который сделал его опекуном дочери.
      Затем адвокат спросил:
      - Какова стоимость ценных бумаг, которые перешли в ваше распоряжение?
      - Примерно сто тысяч долларов.
      - И каков срок действия поручительства?
      - До момента, когда наследнице исполнится двадцать семь лет.
      - В завещании покойного Темплтона Эллиса указано, что цель опеки защита интересов мисс Эллис от нее самой, поскольку она излишне доверчива и абсолютно не разбирается в финансовых вопросах. Я прав?
      - Да.
      - Вы когда-либо обсуждали с мисс Эллис свою стратегию управления ее деньгами?
      - Да, сэр.
      - Давайте вспомним ваш первый разговор на эту тему. - Мейсон поднял указательный палец левой руки вверх. - Что вы ей сказали?
      - Я сообщил ей, какой доход сможет обеспечить ей этот капитал, если его правильно разместить. Сказал, что ей придется привыкать к более скромной жизни и что она, скорее всего, выйдет замуж раньше, чем закончится срок поручительства. Я предложил мисс Эллис выделять ей на месяц сумму, приблизительно равную сумме ежемесячных вложений за четыре года. С этими деньгами она могла бы себе позволить хорошую одежду, путешествия, общение с равными ей по достатку и положению людьми...
      - Одним словом, - закончил эту мысль Мейсон, - мисс Эллис могла бы быть аппетитным товаром на рынке невест.
      Даттон смутился.
      - Я этого не говорил, - попытался возразить он. Мейсон пропустил эти слова мимо ушей.
      - Так сколько денег вы давали в среднем мисс Эллис в год?
      - Приблизительно двадцать четыре тысячи долларов.
      - Какую сумму сейчас составляет остаток по поручительству?
      - Порядка двухсот пятидесяти тысяч долларов, включая ценные бумаги и наличность.
      Судья Альварадо подался вперед:
      - Сколько, вы сказали?
      - Около двухсот пятидесяти тысяч долларов, ваша честь.
      - Но каким же образом это могло произойти? Вы получили сто тысяч и потратили девяносто шесть...
      - Да, ваша честь. Но завещание мистера Эллиса разрешало мне продавать и покупать ценности и делать с ними все, что я сочту выгодным для его дочери.
      - И вы получили такой доход?
      - Именно так, ваша честь. За вычетом налогов.
      - Можно сказать, что вы оказались виртуозом по части выгодного вложения капитала!
      - Вы сообщили наследнице о доходах, обеспеченных вами для нее таким образом? - спросил Мейсон.
      - Нет.
      - Почему?
      - Возражаю! - перебил его Бюргер. - Причины умолчания неинтересны и не имеют отношения к делу.
      - Возражение принимается, - сказал судья. - Свидетель ответил, что он не информировал наследницу о доходах. Этого нам достаточно.
      - Мистер Эллис учредил это опекунство с целью защитить мисс Эллис от нее самой? - спросил Мейсон.
      - Да.
      - Думаете ли вы, что, узнав о своем новом состоянии, мисс Эллис может потратить его таким образом, что это будет противоречить воле ее отца?
      - Ваша честь, ваша честь! - горячо запротестовал Бюргер. - Этот вопрос грозит увести нас от проблемы, которая интересует суд!
      - Совершенно справедливо! - согласился судья.- Предлагаю защите задавать вопросы по существу.
      Взгляды, которыми обменялись присяжные, словно говорили: "Нас на мякине не проведешь!" Мейсон изменил тактику:
      - Вы знакомы с человеком по имени Фред Хедли?
      - Да.
      - Каковы его отношения с мисс Эллис?
      - Однажды она представила его мне как своего жениха.
      - Вы не одобряете этот брак?
      - Нет.
      - По какой причине?
      - Возражаю! - взорвался Бюргер. - Суду это не интересно.
      - Я начал понимать, к чему клонит защита, - сказал судья. - Возражение отвергнуто. Свидетель может отвечать.
      - Да по той причине, что я считал Фреда Хедли охотником за деньгами мисс Эллис.
      - И не из-за него ли вы скрывали от мисс Дезире Эллис истинные размеры ее состояния? Минуточку, - оборвал Мейсон сам себя, заметив, что Гамильтон Бюргер поднимается, чтобы снова заявить протест.- Я по-другому сформулирую вопрос. Не повлияла ли мысль о том, что мистер Хедли намеревается воспользоваться деньгами мисс Эллис, на ваше решение не разглашать информацию о деньгах, которыми располагает ваша подопечная? Отвечайте, пожалуйста: да или нет?
      - Возражаю! - прокричал Бюргер. - Суд это не интересует.
      - Возражение отклоняется! - остановил его судья.
      - Да, сэр, - произнес Даттон. Мейсон продолжил допрос:
      - В числе ценных бумаг, полученных вами по поручительству, были акции компании "Стир ридж ойл"?
      - Были.
      - Что вы с ними сделали?
      - Я их продал.
      - Известили ли вы об этом мисс Эллис?
      - Нет.
      - Что вообще мисс Эллис знала об этих акциях?
      - Она была в них очень заинтересована. Дело в том, что мисс Эллис ознакомилась с брошюрой, в которой рассказывалось о блестящих перспективах компании. Кроме того, ей было известно, что ее отец считал акции "Стир ридж ойл" очень ценными.
      - Высказывала ли мисс Эллис какие-нибудь пожелания относительно этих акций?
      - Да. Она просила меня сохранить их.
      - И вы продали их вопреки ее пожеланиям?
      - Да.
      - Что вы сделали с вырученными деньгами?
      - Через некоторое время я вновь перекупил эти акции.
      - Почему?
      - Потому что из частных источников узнал о предстоящем повышении курса этих акций.
      - И как много акций вам удалось купить?
      - Двадцать тысяч.
      - Вы вошли в контакт с Роджером Палмером по поводу этих акций?
      - Да. Я говорил с ним по телефону.
      - О чем?
      - Палмер просил меня встретиться с Дезире Эллис и похлопотать о том, чтобы она передала ему свои полномочия, как владелица крупного пакета акций. Он говорил с ней об этом, но она послала его ко мне.
      - И чего именно он добивался?
      - Он просил меня встретиться с ним, причем обстоятельства встречи и содержание разговора держать в секрете.
      - Встречу организовывали вы?
      - Палмер предложил мне сделку: я передаю ему полномочия по управлению двадцатью тысячами акций "Стир ридж ойл компани" и еще пять тысяч долларов наличными, а он предоставляет мне компрометирующие материалы на Фреда Хедли, что сделает невозможным его брак с мисс Эллис. Я согласился на это свидание.
      - Что произошло потом?
      - Палмер попросил меня двадцать первого сентября позвонить по телефону, который, как он сказал, был номером временно арендуемого им автомата, а тот, кто ответит по этому номеру, даст мне указания, что делать дальше.
      - И вы позвонили?
      - Да.
      - И что вам сказали?
      - Мне сообщили номер другого автомата, по которому я должен был позвонить.
      - С вами разговаривал Палмер?
      - Не знаю. Мне ответил мужчина, который старался говорить высоким голосом, а может быть, это на самом деле была женщина. Не возьмусь утверждать. Сначала мне показалось, будто это был мужчина, а чем больше времени прошло, тем меньше я в этом уверен.
      - Вы позвонили по другому номеру?
      - Да.
      - И что было дальше?
      - Незнакомый мне голос сказал, что я должен как можно скорее отправиться к седьмой лунке на поле для игры в гольф загородного "Барклай-клуба", что случилось недоразумение, и человек, с которым я собирался встретиться, вынужден был уехать несколько минут назад.
      - О деньгах речи не было?
      - Да, он напомнил мне, чтобы я не забыл взять с собой пять тысяч долларов, обещанные в обмен на его сведения.
      - Во время телефонного разговора вы заметили свидетеля мистера Фултона, которого допрашивали перед вами?
      - Да, но я не подозревал, что он имеет какой-то интерес к моей персоне. Я принял его за человека, который просто хотел позвонить по телефону. Он подошел к кабине, сделал мне какие-то знаки, а я знаками же попросил его отойти.
      - Вы не подумали, что он за вами следит?
      - Нет, абсолютно...
      - Вы вышли из телефонной кабины в крайне обеспокоенном состоянии, сели в машину и помчались на огромной скорости, не обращая внимания на светофоры. Так было дело?
      - Думаю, моя нервозность объясняется тем, что я невольно нарушил сразу несколько неписаных законов чести...
      - Вы направились к загородному клубу?
      - Да.
      - Вы член этого клуба?
      - Да.
      - Вы знаете, что за вами ехали следом почти до самого "Барклай-клуба"?
      - Нет, сэр.
      - Что было дальше?
      - Я припарковал машину, достал ключ и открыл здание клуба. Я поискал ночного вахтера, но его нигде не было. Тогда я поспешил к условленному месту.
      - Вы знали, где находится седьмая лунка?
      - Да.
      - Что вы делали потом?
      - Я вышел на поле, огляделся, но никого не увидел. В конце концов я заметил что-то черное, лежавшее на земле. Подошел поближе, это было тело человека, Роджера Палмера.
      - Вы сразу же узнали его?
      - До этого я его ни разу не видел. Мы только разговаривали по телефону.
      - Сколько раз?
      - Первый раз, когда он просил Дезире передать ему полномочия, и она адресовала его ко мне. После этого Палмер звонил мне еще несколько раз, когда предлагал купить сведения, очерняющие Фреда Хедли.
      - В котором часу вы прибыли в "Барклай-клуб"?
      - Без нескольких минут десять.
      - Что вы делали после того, как обнаружили труп?
      - Я хотел убедиться, что он мертв.
      - Когда вы убедились, что произошло потом?
      - Рядом с моей правой ногой лежал какой-то твердый предмет. Я нагнулся и поднял его. Это оказался револьвер.
      - Как вы с ним поступили?
      - Я узнал в нем свой собственный револьвер, и меня охватила паника.
      - И дальше?
      - Я выехал из клуба, по дороге выбросил револьвер в сточную трубу, надеясь, что его там не найдут, и направился в Мексику. Добравшись до Энсенады, я остановился в мотеле "Сиеста дель Тарде" под именем Фрэнк Керри.
      - Фрэнк - это одно из ваших имен?
      - Да, мое полное имя Фрэнк Керри Даттон.
      - Вы сказали, что узнали свой револьвер?
      - Я подумал, что это мой.
      - Тот, который вы дали мисс Эллис?
      - Да.
      - Вы пытались защитить Дезире Эллис в...
      - Возражаю, - раздался голос Гамильтона Бюргера. - Вопрос неуместный, несущественный, неприличный, имеющий целью привести судебное разбирательство к беспочвенным прениям.
      - Поддерживаю, - кивнул судья Альварадо. Мейсон только пожал плечами.
      - Перекрестный допрос.
      Окружной прокурор Гамильтон Бюргер, скрывая свои истинные чувства под маской изысканной любезности, приблизился к свидетелю и сказал:
      - У меня к вам несколько вопросов, мистер Даттон. Необходимо прояснить некоторые подробности этого дела для обвинения и для присяжных. Надеюсь, у вас нет возражений?
      - Конечно, пожалуйста! - ответил Даттон, приятно удивленный любезностью прокурора. Мейсон предупредил, что Бюргер использует любую возможность, чтобы разорвать свою жертву в клочки.
      - Начнем с обнаружения тела... Вы добрались до седьмой лунки, если я не ошибаюсь, через одну, может быть, через две минуты после десяти часов вечера?
      - Да.
      - На щитке вашей машины есть часы?
      - Да.
      - Они точные?
      - Да, я проверяю их по радио.
      - Я полагаю, вы человек пунктуальный?
      - Стараюсь.
      - Поскольку вы очень торопились, можно предположить, что вы неоднократно посматривали на часы, после того как вышли из телефонной кабины и направились в клуб? - Низкий голос прокурора в сочетании с подчеркнутой вежливостью оказывал завораживающее воздействие.
      - Да. Останавливая машину у входа в клуб, я заметил, что было двадцать два часа одна минута.
      - Хорошо. Сколько времени вам понадобилось, чтобы дойти до седьмой лунки?
      - Думаю, минуты три.
      - Значит, вы были у лунки в четыре или пять минут одиннадцатого?
      - Да.
      - И столько же времени вам понадобилось, чтобы вернуться от лунки в здание клуба?
      - Да.
      - Вы слышали показания сыщика Фултона о том, что вы вышли из здания клуба в двадцать два часа двадцать две минуты?
      - Да, сэр.
      - Вы заметили случайно, во сколько вернулись в машину?
      - Нет. Я был очень взволнован. Но я помню, что взглянул на часы, когда остановился у сточной трубы.
      - И который был час? Даттон улыбнулся.
      - Честно говоря, я забыл, мистер Бюргер. И я не думаю, что это имеет какое-то значение. Хотя мне кажется, было около двадцати пяти минут одиннадцатого. Правда, я не очень уверен.
      - А почему вы посмотрели на часы?
      - Ну, это же обыденное, автоматическое действие. Можно сказать, рефлекс.
      - Да, да, конечно, - кивнул Гамильтон Бюргер. И затем неожиданно добавил: - А кстати, вы к тому времени уже решили, что поедете в Энсенаду?
      - Да, я думал об этом.
      - Значит, - словно бы невзначай спросил Бюргер,- вы, по-видимому, посмотрели на часы, чтобы засечь, сколько времени у вас уйдет на дорогу?
      - Ну да, наверное...
      - Пока все вполне правдоподобно. Когда вы подошли в начале одиннадцатого к седьмой лунке, вы предполагали увидеть там Роджера Палмера?
      - Да, сэр.
      - Небо было достаточно ясным, чтобы позволить вам ориентироваться?
      - Да, ночь была лунная.
      - Значит, если бы Палмер ждал вас на месте, вы смогли бы различить его силуэт?
      - Да, сэр. Думаю, он бы меня первым заметил.
      - Вы были удивлены, не увидев его?
      - Да. Именно поэтому я и сделал несколько шагов, разглядывая землю вокруг.
      - Землю? - переспросил Бюргер. - Вы искали человека, с которым у вас было назначено свидание, на земле?
      - Не увидев его, я подумал: что-то случилось, может быть, он плохо себя почувствовал...
      - Понимаю. Итак, придя на место и не обнаружив Палмера, вы тут же занялись его поисками на земле...
      - Я не сказал "тут же".
      - Этого вы не сказали, но это очевидно... Не увидев силуэта Палмера на фоне неба, вы начали искать его на земле... В десять часов пять минут?
      - Да.
      - Вы меня простите, мистер Даттон, я просто хочу быть с вами откровенным. Мне нужно, чтобы присяжные как следует разобрались со всеми обстоятельствами этого дела.
      - Да, конечно, я понимаю.
      - Вы огляделись и увидели тело, которое лежало на земле?
      - Не сразу.
      - Нет? Сколько же вам понадобилось времени, чтобы отыскать его? Десять, двадцать секунд?
      - Не знаю, может, восемь, может, десять.
      - Допустим, - сказал прокурор. - А теперь я хотел бы попросить вас сойти со свидетельского места и сделать кружок по залу. А я вам скажу, когда будет десять секунд.
      Даттон начал прохаживаться кругами. Наконец Бюргер остановил его:
      - Десять секунд. Теперь представьте, что вы начали ходить от седьмой лунки. Тело Палмера лежит внутри сделанного вами круга?
      Ну, возможно, там я обошел больший круг.
      - Может быть, вы прохаживались двадцать секунд, после того как стали приглядываться?
      - Пожалуй, даже тридцать.
      - Тридцать - самый больший срок?
      - Да, сэр, думаю, да.
      - Прекрасно. Значит, вы обошли круг за тридцать секунд, пока не наткнулись на тело?
      - Я увидел что-то темное на земле и толкнул этот предмет ногой.
      - И поняли, что это человеческое тело?
      - Да, сэр.
      - И вы тотчас опустились на колени возле него?
      - Да.
      - Я буду считать с запасом. В десять часов шесть минут вы оказались на коленях около трупа... Вы согласны?
      - Да.
      Что вы сделали после этого? Убедились, что он мертв? Для этого вам хватило десяти секунд?
      - Приблизительно.
      - А потом?
      - Я поспешил, чтобы позвонить в полицию, но споткнулся обо что-то, лежавшее в траве... Нагнувшись, я понял, что это револьвер, мой револьвер...
      - Вы были уверены, что это именно ваш револьвер?
      - Я был почти убежден в этом.
      - И тогда?
      - Тогда я понял, что попал в чрезвычайно щекотливое положение...
      - Я бы сказал... как нельзя более щекотливое положение!!!
      - Да, сэр.
      - И вам захотелось немного подумать, прежде чем что-либо предпринимать?
      - Совершенно верно.
      - И наконец вы решили как можно скорее покинуть место происшествия и не сообщать полиции, что обнаружили труп?
      - Да, сэр.
      - Приняв это решение, вы быстро вернулись в здание клуба, пробежали через него насквозь, вскочили в свою машину и рванули прочь на предельной скорости?
      - Да, сэр.
      - Мы знаем, что вы выехали в двадцать две минуты одиннадцатого. Тело вы обнаружили в десять часов шесть минут. Таким образом, между двумя этими событиями прошло пятнадцать минут. Целых пятнадцать минут, мистер Даттон!
      - Я не имел понятия, как долго это продолжалось.
      - Неопровержимые доказательства свидетельствуют, что это продолжалось именно так долго, мистер Даттон. Вы стояли на коленях возле трупа Роджера Пал-мера целых пятнадцать минут.
      - Не может быть!
      - Что еще вы делали?
      - Ничего.
      - Пятнадцать минут, четверть часа. Что вы пытались сделать, мистер Даттон?
      - Я старался привести в порядок свои мысли.
      - И утаить некоторые факты?
      - Нет, вовсе нет!
      - Вы отдаете себе отчет, что револьвер является важной уликой?
      - О да, конечно!
      - И тем не менее вы унесли его с собой и спрятали в сточной трубе... Вы хотели скрыть эту улику!
      - Да, пожалуй...
      - В таком случае не притворяйтесь, будто вы не способны спрятать вещественное доказательство преступления. Именно поэтому я вас спрашиваю во второй раз: что вы делали в течение этой четверти часа?
      - Не знаю...
      - Теперь скажите: было темно?
      - Да, но светила луна.
      - Но земля была темная?
      - Ну, не совсем.
      - Но тем не менее вы не сразу разглядели тело?
      - Я увидел что-то черное.
      - Только что вы сказали, что вам потребовалось от двадцати до тридцати секунд, чтобы обнаружить тело.
      - Нет, поменьше... Я возвращаюсь к своему первому утверждению: секунд восемь - десять.
      - Вы хотите изменить показания?
      - Я думаю, это вы настаиваете на том, что мне потребовалось тридцать секунд. Я же сказал: больше, чем десять секунд. Возможно, двадцать. А вы предположили, что все тридцать для полной уверенности.
      - Да, да, конечно, - с легкостью согласился Гамильтон Бюргер. Значит, ваша собственная оценка времени - двадцать секунд?
      - Да, сэр.
      - Но сейчас вы говорите, что вам хватило десяти секунд?
      - У меня же не было с собой секундомера!
      Тем не менее вы под присягой сказали, что вы ходили кругами дольше десяти секунд. Примерно двадцать секунд.
      - Да, правильно.
      - А теперь вы настаиваете на том, что это потребовало меньше десяти секунд.
      - Возможно.
      - Так где же истина? - Голос Гамильтона Бюргера сорвался на крик. Десять или двадцать секунд?
      - Скорее все-таки десять. Прокурор удовлетворенно кивнул.
      - Когда вы подобрали револьвер, вы подумали, что он ваш?
      - Да.
      - Почему?
      - Да потому, что это был "смит-и-вессон" той же модели.
      - А как вы разглядели, что это "смит-и-вессон"? Я знаю, небо было ясное, но все же?
      - У меня был карманный электрический фонарик.
      - Что?! - вскричал Бюргер, как будто Даттон сознался в совершении преступления.
      - У меня был карманный фонарик, - повторил Даттон.
      - А почему вы до сих пор не сказали о нем?
      - Потому что меня никто не спрашивал.
      - В самом деле? Существуют, видимо, и другие предметы, совершенно невинные, о которых вы не упомянули только потому, что никто вас о них не спросил?
      - Но я не считаю ношение фонарика противозаконным. А вы?
      - Нет, но если у вас был электрический фонарик, то почему вы не воспользовались им, когда искали тело на земле?
      - В этом не было необходимости, вот и все.
      - Даже чтобы осветить человека, когда вы его нашли?
      - Мне не нужен был свет, чтобы понять, что он мертв.
      - А для того, чтобы опознать его?
      - Я не был знаком с Роджером Палмером и никогда его не видел, только говорил с ним по телефону.
      - Вы просто предположили, что это именно он?
      - Да.
      - Но это мог быть и кто-то другой?
      - Да.
      - И вы не проявили любопытства и не посмотрели на него при свете?
      - Нет.
      - Другими словами, вы знали, чей это труп, мистер Даттон, не правда ли?
      - Нет, я только предполагал, что это он.
      - Но когда вы нашли револьвер, вы осмотрели его с помощью фонарика, да?
      - Да.
      - Для того чтобы убедиться, что это действительно ваш револьвер? Вы посмотрели на его номер?
      - Да, кажется, посмотрел.
      - И вы заметили, что одного патрона не хватает?
      - Да.
      - И что вы сделали?
      - Я протер его носовым платком.
      - Но вы ведь стерли с него все отпечатки пальцев, в том числе и чужие, если они на нем были?!
      - Боюсь, что да, сэр.
      - И после этого вы нам рассказываете, что не способны утаить улики?
      - О нет, великий Боже!
      - Тогда зачем вы обтерли этот револьвер?
      - Я не хотел, чтобы на нем остались мои отпечатки.
      - Почему?
      - Я боялся, что меня обвинят в этом преступлении.
      - Ах вот как! Только тут вы поняли, что вас могут счесть виновным? У вас не возникло такого опасения, когда вы нашли свой револьвер рядом с трупом?
      - Послушайте, а как бы вы себя чувствовали, если б нашли свой револьвер рядом с трупом?
      - Как бы я себя чувствовал? - переспросил Гамильтон Бюргер, расправляя плечи. - Я бы чувствовал себя как любой законопослушный гражданин. Подумал бы, что нужно немедленно предупредить полицию и принять все меры для того, чтобы сохранить отпечатки пальцев убийцы на оружии. Я поспешил бы к ближайшему телефону и сказал: "Я предполагаю, что это мой револьвер. На нем должны быть мои отпечатки, но также и отпечатки убийцы!" Я не схватился бы за платок, чтобы стереть все отпечатки... я не стал бы прятать этот револьвер в трубу... Вот так вот, мистер Даттон, вы задали мне вопрос, и я ответил, хотя мог бы и не отвечать. Здесь вопросы задаю я. И теперь отвечайте, что вы сделали после того, как вытерли револьвер?
      - Побежал к своей машине.
      - Нет! По вашим же собственным словам, вы были там еще по крайней мере четырнадцать минут! Что вы там делали?
      - Я вытирал револьвер!
      - Энергично терли?
      - Да.
      - И дышали на него, чтобы получше снять отпечатки?
      - По-видимому, да.
      - Очень подходящее поведение для человека, который не хочет, чтобы его заподозрили в сокрытии улик!
      Бюргер горестно закрыл глаза, разведя руки и качая головой. Затем он направился к своему месту, но вдруг обернулся, словно вспомнив что-то особенно важное:
      - Кстати, о поручительстве, мистер Даттон! Вы нам сказали, что сумма наследства составляла сто тысяч долларов, из которых вы передали наследнице девяносто шесть тысяч, а после всего этого осталось около двухсот пятидесяти тысяч.
      - Да.
      - И вы должны были встретиться с этим человеком, Роджером Палмером, чтобы обсудить некую сделку, связанную с пакетом этих акций?
      - Да, сэр.
      - Я что-то не совсем понимаю, - сказал Бюргер.- Вы ведь продали акции "Стар ридж ойл"?
      - Да, но у меня был другой пакет.
      - Другой?
      - Да.
      - Ну и ну! Расскажите же нам о нем.
      - Я купил некоторое количество акций на свое имя.
      - Когда?
      - Несколько недель назад. Еще до ажиотажа на бирже вокруг "Стар ридж ойл".
      - Значит, вы теперь акционер?
      - Да.
      - Мои поздравления! А почему вы продали пакет акций, входивший в наследство мисс Эллис?
      - Я всегда считал эту компанию не особенно надежным местом для размещения капитала, особенно когда речь идет о трастовом фонде. Эти акции могут в один день превратиться в никчемную бумагу.
      - Однако сами вы решились на риск?
      - Я могу себе это позволить.
      - Конечно, конечно, - закивал Бюргер. - Но если я не ошибаюсь, акции "Стар ридж ойл" растут?
      - Да.
      - И насколько увеличилась их стоимость?
      - На значительную сумму. Пакет стоит двести тысяч долларов.
      - Таким образом, вы сделали себе сто девяносто тысяч долларов, предав интересы вашей подопечной?
      - Ничего подобного!
      - Вы продали акции "Стир ридж ойл", а затем перекупили их на собственное имя?
      - Да. Когда я узнал, что компанию раздирает борьба за власть.
      - И сейчас эти акции стоят в несколько раз дороже, чем тогда, когда вы их покупали?
      - Но с какой целью вы записали их на свое имя?
      - Дело в том, что это было мошенничество, - эти акции все равно должны были продолжать падать!
      - Не понимаю, - сказал Бюргер. - Значит, если бы акции продолжали падать, вы собирались принять убытки на себя, но если бы они стали повышаться, вы вернули бы их, согласно поручительству, наследнице?
      - Примерно так!
      - Примерно так, - повторил Бюргер саркастическим тоном. - И вы вернули эти акции наследнице?
      - Да.
      - Благодаря этому она и стала обладательницей двухсот пятидесяти тысяч?
      - В значительной мере так.
      - Все это представляется мне в некотором роде финансовым жонглированием, но, поскольку я профан в этой области, не буду судить о вашем профессионализме... Вы советник по вложениям капитала, и у вас, вероятно, есть еще клиенты, кроме мисс Эллис?
      - Да, конечно.
      - Вам случалось продавать принадлежащие им ценности без их ведома?
      - С другими клиентами положение совершенно иное...
      - Ясное дело. Ведь они время от времени требуют у вас отчет, я полагаю? А сколько раз вы отчитывались перед мисс Эллис?
      - Ни разу.
      - А вы поставили ее в известность о продаже пакета акций "Стир ридж ойл компани"?
      - Я ей об этом не говорил.
      - Как я понял из ваших показаний, она просила вас не продавать их?
      - Да.
      - И вы, конечно, не сказали ей, что продали их самому себе?
      - Нет, сэр.
      - И о том, что получили с этой операции неплохой доход, тоже ничего не говорили?
      - Нет, сэр. Пакет, который я приобрел, - вовсе не тот же самый пакет, что входил в наследство мисс Эллис.