– Из вашей комнаты?
      – Да. Понимаете, все выглядело бы по-другому, если бы она на самом деле была моей тетей. Но она не родственница по крови и... я не могу описать то, что имею в виду.
      – Вы никогда не пытались за ней ухаживать?
      – Боже, нет! Я всегда относился к ней, только как к тете, но она вбегает и выбегает и иногда я вижу ее... Однажды вечером, когда дяди Гатри не было дома, а ей показалось, что она услышала какой-то шум, она зашла ко мне в комнату и поинтересовалась, не уловил ли и я чего. Ярко светила полная луна, а на ней была прозрачная, тоненькая ночная рубашка... и она казалась напуганной.
      – Что вы сделали?
      – Я сказал, что она просто понервничала, посоветовал возвращаться в постель и запирать дверь в спальню. Я обратил ее внимание на то, что, даже если кто-то и находится внизу, он не сможет ее потревожить, если она закроет дверь спальни на засов, а все имущество в доме застраховано.
      – Ваш дядя когда-нибудь ревновал?
      – Ко мне?
      – Да.
      – Господи, конечно, нет.
      – Он счастлив?
      – Я его никогда не спрашивал. Он со мной не делится. Он очень увлечен своим хобби.
      – А ваш дядя _к_о_г_д_а_-_н_и_б_у_д_ь_ ревновал Дорлу к кому-нибудь?
      – Если и так, то я не в курсе. Он об этом не распространяется.
      – Он просил вас когда-нибудь проследить за Дорлой? Каким-либо образом?
      – Нет. Он никогда не пошел бы на подобное.
      – Предположим, он начал бы ее ревновать или решил, что она его обманывает, изменяет ему?
      – Ну, это меняет дело.
      – У вас есть магнитофон и специальный очень чувствительный микрофон, который устанавливается на стену. Зачем они вам и кто посоветовал их приобрести?
      Тед Балфур, казалось, не понимает, о чем идет речь.
      – Откуда вы их взяли? Рассказывайте.
      – Я их ниоткуда не брал, мистер Мейсон. У меня их просто нет.
      – Не притворяйтесь идиотом, – раздраженно сказал Мейсон. – Они у вас есть. Они лежали у вас в шкафу. Я их забрал. А теперь выкладывайте, как они там оказались?
      – Наверное, кто-то их туда подложил. Они не мои.
      – Вы знаете, что я ваш адвокат?
      – Да.
      – И что я пытаюсь вам помочь?
      – Да.
      – Независимо от того, что вы натворили, вы должны рассказать мне, что произошло, а я, со своей стороны, сделаю все возможное, чтобы помочь вам. Я прослежу, чтобы все обошлось наименьшей кровью в любом случае. Вы понимаете это?
      – Да.
      – Но вы не должны мне лгать!
      – Да.
      – Хорошо. Вы мне наврали?
      – Нет.
      – Вы сказали правду?
      – Да.
      – Давайте вернемся к вечеру девятнадцатого. Что произошло?
      – Моя дядя отправился в Мексику. Дорла собиралась проехать с ним до Пасадены. Дядя Гатри передумал и в последнюю минуту решил взять Дорлу с собой в Мексику. Он очень своеобразен. Он не может сидеть на месте. Он неугомонный. У него беспокойный ум. Вдруг какая-то идея целиком овладевает им, потом она внезапно становится ему не интересна. Он покупает машину, восторгается ею, потом что-то происходит и он заменяет ее на новую модель, обычно другой марки.
      – А к женщинам он точно так же относится?
      – Наверное. Но тетя Марта умерла, и, в общем-то, здесь нельзя сказать, что он менял одну на другую. Да, Дорла, конечно, полная противоположность тете Марте. Дорла ему сразу же понравилась, как только он ее увидел.
      – Не сомневаюсь, – сухо прокомментировал Мейсон.
      Тед Балфур продолжал говорить виноватым голосом:
      – Наверное, после смерти тети Марты все рассчитывали, что дядя Гатри женится на Флоренс Ингл. Она очень хорошая женщина и они давно дружат. Но тут появилась Дорла и... и все получилось так, как есть.
      – Вы не зовете ее «тетя Дорла»?
      – Нет.
      – Почему?
      – Она против. Она заявила, что, в таком случае, она становится... она использовала очень странное выражение.
      – Какое?
      – Она теряет сексапильность.
      – Итак, в последний момент или из-за того, что в поезде что-то произошло, ваш дядя решил не отправлять ее назад и не позволять ей оставаться вдвоем с вами в доме.
      – О, причина не в этом! Он просто захотел взять ее в Мексику.
      – Но она не захватила с собой никаких вещей?
      – Нет. Она купила себе все новое в Эль-Пасо.
      – Вы ездили на вокзал провожать вашего дядю и Дорлу?
      – Да.
      – Кто еще ездил, кроме вас?
      – Три или четыре близких друга.
      – А Марилин Кейт, секретарша Аддисона Балфура?
      – Она появилась в последнюю минуту с каким-то сообщением от дяди Аддисона. Фактически, она приехала не для того, чтобы проводить дядю Гатри, а чтобы передать ему это сообщение.
      – Что еще произошло?
      – Перед их отъездом в честь дяди Гатри была организована вечеринка.
      – Где?
      – В доме Флоренс Ингл.
      – Она интересуется археологией?
      – Думаю, да. Она интересуется тем, чем интересуется мой дядя.
      – Она была знакома с дядей Гатри еще до того, как он женился на Дорле?
      – О, да.
      – И близкие друзья вашего дяди считали, что он, скорее всего, на ней женится?
      – Да, я слышал именно такую версию.
      – А как Флоренс относится к Дорле?
      – Нормально, как мне кажется. Она всегда с ней очень мила.
      – Тед, посмотрите мне в глаза. Прямо в глаза. А теперь ответьте на мой вопрос: как Флоренс относится к Дорле?
      Тед глубоко вздохнул.
      – Ненавидит ее смертной ненавистью.
      – Вот так-то оно лучше. Итак, Флоренс Ингл организовала ту вечеринку?
      – Да.
      – И гости провожали вашего дядю и Дорлу на поезд, то есть некоторые из гостей?
      – Да.
      – Для этой цели вы ушли с вечеринки?
      – Да.
      – Где они садились на поезд?
      – На вокзале «Аркадия».
      – А вы затем вернулись на вечеринку?
      – Да.
      – Дорла должна была сойти с поезда в Пасадене на вокзале «Алхамбра»?
      – Да.
      – А как она планировала добираться обратно?
      – На такси. Она собиралась возвращаться в дом... в свой дом, я имею в виду.
      – А вы опять поехали на вечеринку в дом Флоренс Ингл?
      – Да.
      – Марилин Кейт тоже направилась на вечеринку?
      – Да. Миссис Ингл пригласила ее и она согласилась.
      – Вы с ней разговаривали?
      – С миссис Ингл?
      – Нет, с Марилин Кейт.
      – Немного... совсем немного. Она очень милая девушка и неглупая.
      – Это все происходило после ужина?
      – Да.
      – А когда вы вернулись в дом Флоренс Ингл?
      – Примерно в... Точно не знаю. Наверное, где-то в половине девятого или в девять.
      – И как долго вы там оставались?
      – Я помню, что мы немного потанцевали, поговорили. В общем, все закончилось довольно быстро.
      – Сколько там было человек?
      – Не так много. Примерно восемнадцать или двадцать.
      – Вы были не на своей спортивной машине?
      – Нет, на большой.
      – Почему?
      – Потому что я отвозил дядю Гатри на вокзал и в машине находился его багаж.
      – Ясно. Что произошло после того, как вы вернулись на вечеринку?
      – Я выпил два или три стаканчика. А потом, где-то около десяти я взял еще виски с содовой и практически сразу же после этого я понял, что со мной что-то не так.
      – В каком смысле?
      – У меня в глазах стало двоиться и... меня начало тошнить.
      – Что вы сделали?
      – Мне захотелось выйти на свежий воздух. Я отправился на улицу и какое-то время сидел в машине, а потом... у меня провал памяти. Я пришел в себя уже в движущейся машине. Я никому не говорил об этом, но за рулем была Марилин Кейт.
      – Вы с ней разговаривали?
      – Я спросил ее, что случилось, а она велела мне помолчать – тогда все пройдет и мне скоро станет лучше.
      – А потом?
      – Я чувствовал страшную слабость. Я положил голову ей на плечо и опять отключился.
      – Дальше?
      – В следующий раз я очнулся в своей постели. Было четыре тридцать пять утра.
      – Вы посмотрели на часы?
      – Да.
      – Вы лежали в одежде или раздетым.
      – Не в уличной одежде.
      – В пижаме?
      – Да.
      – Вы помните, как раздевались?
      – Нет.
      – Вы снова выходили из дома после того, как вас привезла Марилин Кейт?
      – Если бы я знал, мистер Мейсон! Я никому ничего не говорил об этом, но я просто не помню. Наверное, выходил.
      – Почему вы утверждаете, что, наверное, выходили?
      – Потому что у меня был ключ от машины.
      – Что вы имеете в виду?
      – Он лежал у меня в кармане брюк.
      – Вы там его обычно держите?
      – Я там обычно держу ключи от своей машины. Когда я ставлю машину, я вынимаю ключи и кладу в карман брюк. Я не думаю, что Марилин Кейт положила бы его туда же.
      – Вы не оставляете ключи в машинах, когда загоняете их в гараж?
      – Нет. У каждого члена семьи есть собственный ключ к каждой из них.
      – Как хорошо вы знаете Марилин Кейт?
      – Несколько раз видел ее в конторе у дяди Аддисона. Это все.
      – Вы когда-нибудь ходили вместе с ней куда-нибудь?
      – Нет.
      – Она вам нравится?
      – Теперь да. Я раньше не обращал на нее особого внимания. Она работает секретарем дяди Аддисона. Она всегда мне улыбается и предлагает прямо заходить, когда я приезжаю навестить дядю Аддисона. Я никогда не думал о ней, как о женщине. А тут на вечеринке я с ней разговорился и внезапно осознал, что она красива. Позднее, когда мне стало плохо... я не могу описать, мистер Мейсон. Что-то произошло. Я просто валился на нее, наверное, я ей очень мешал и вообще в те минуты, скорее всего, со мной было не очень приятно, но она оказалась милой, заботливой и внимательной.
      – Она уложила вас в постель?
      – Отвела в мою комнату.
      – Вы внезапно поняли, что она вам нравится?
      – Да.
      – Давайте вернемся к Флоренс Ингл. Она была замужем, когда ваш дядя с не познакомился?
      – Да.
      – Что случилось с ее мужем?
      – Он погиб.
      – Где?
      – Разбился на самолете.
      – Обычном пассажирском?
      – Нет, частном. Он занимался разведкой и изысканиями.
      – Таким образом, миссис Ингл овдовела. Через какое время после этого умерла ваша тетя Марта?
      – Примерно через полгода.
      – И тогда возобновилась дружба Флоренс Ингл с вашим дядей Гатри?
      – Да.
      – Затем на горизонте появилась Дорла и увела вашего дядю из-под носа миссис Ингл?
      – Наверное. Но по данному вопросу мне не хотелось бы давать каких-либо комментариев.
      – Как вы считаете, что мне еще следует знать, связанное с этим делом? – спросил Мейсон.
      – Есть одна вещь.
      – Какая?
      – Спидометр большой машины.
      – И что со спидометром?
      – На нем набежало слишком много миль.
      – Когда?
      – К следующему утру.
      – Почему вы обратили на это внимание?
      – Потому что я посмотрел на количество миль, когда вез дядю на вокзал. Я собирался отогнать машину на станцию техобслуживания. Машина проехала ровно десять тысяч миль, как показывал спидометр. Это заметил мой дядя по пути на вокзал и велел мне поставить ее на техосмотр. После десяти тысяч не должно было набежать больше двадцати или двадцати пяти миль.
      – Но набежало значительно больше?
      – Да.
      – Насколько больше?
      – На двадцать пять миль больше, чем должно было оказаться.
      – Вы обсуждали это с кем-нибудь?
      – Нет.
      – Вы говорили это Хоуланду?
      – Нет.
      – Вы рассказывали Хоуланду что-либо из того, что мы с вами сейчас обсуждали?
      – Нет. Хоуланд заявил мне, что ему не требуется, чтобы я вообще что-нибудь говорил, пока он меня сам не спросит. Он любит вести дело, пытаясь найти изъяны в версии, представляемой окружным прокурором. А если доходит до полного раскрытия карт, где приходится отправлять обвиняемого в место дачи свидетельских показаний, он задает какие-то вопросы, но все равно не хочет знать ответы, пока не возникнет крайняя необходимость.
      – Так что вы ему ничего не сообщили?
      – Нет. Я просто сказал, что никого не сбивал машиной и все.
      – Но, поскольку у вас в кармане брюк остался ключ, и потому, что на спидометре набежали лишние мили, вы считаете, что машина еще раз покидала гараж?
      – Да, потому что ключ оказался в кармане _б_р_ю_к_.
      – А откуда вы знаете, что Марилин Кейт отвезла вас прямо домой? Откуда вам знать, не отвозила ли она вас куда-то еще, чтобы подождать, пока вы не протрезвеете, а потом отчаялась и решила все-таки доставить вас домой?
      – Конечно, я этого не знаю.
      – Хорошо. Я получил от вас ту информацию, что хотел. Теперь никому не говорите ни слова.
      – Что дальше, мистер Мейсон? Судья меня отпустит?
      – Не думаю.
      – Мистер Мейсон, как вы считаете, я... я _м_о_г_ убить того человека? Я мог кого-то убить?
      – Не представляю, – ответил адвокат. – Кто-то достал из шкафчика, стоявшего у вас в спальне, пистолет, застрелил человека, заменил патроны и вернул оружие на место.
      – Я не могу понять... – начал Тед Балфур. – Я... я _н_а_д_е_ю_с_ь_, что больше не выходил из дома.
      – Если вы это и сделали, то навряд ли взяли бы с собой пистолет, заметил Мейсон.
      Молодой человек молчал.
      – Так, значит, могли взять? – резким тоном спросил Мейсон.
      – Не знаю.
      – У вас было с собой оружие в тот вечер?
      – Да, именно тот пистолет лежал в «бардачке».
      – Черт побери! – воскликнул адвокат.
      Балфур кивнул.
      – А теперь объясните мне, почему он там лежал?
      – Я боялся.
      – Чего?
      – Я играл... в карты. Я слишком глубоко завяз. Я набрал долгов. Мне угрожали. Они собирались прислать человека за деньгами. Вы понимаете, что это означает, мистер Мейсон, когда они присылают человека за деньгами. В первый раз тебя просто бьют. Потом... ну, в общем, все равно надо платить.
      Мейсон с раздражением и гневом смотрел на молодого человека.
      – Почему, черт возьми, вы мне раньше об этом не сказали?
      – Мне было стыдно.
      – Вы признались полицейским, что у вас в машине находился пистолет двадцать второго калибра?
      Балфур покачал головой.
      – А о карточном долге?
      – Нет.
      – А говорили что-нибудь о лишних милях на спидометре или о том, что ключ от машины нашли у себя в кармане брюк?
      – Нет.
      – Когда вы достали пистолет из «бардачка» и положили обратно в шкафчик в спальне?
      – Не знаю. Хотел бы знать. Это еще один повод считать, что я брал машину после того, как Марилин Кейт привезла меня домой. На следующее утро пистолет лежал на своем обычном месте в шкафчике. Марилин, определенно, не стала бы доставать его из «бардачка». Даже, если бы она это сделала, она все равно не знала, где он хранится. Он оказался именно на том месте, где всегда.
      Мейсон нахмурился.
      – Да, вы очень глубоко завязли, – заметил адвокат.
      – Я понимаю.
      – Ладно. Не говорите ни слова. Никому. Не отвечайте ни на какие вопросы, о чем бы вас не спрашивала полиция. Скорее всего, они не будут больше вас мучить. Но если, все-таки, станут, отсылайте их ко мне. Заявляйте, что я – ваш адвокат и велел вам молчать.
      – Значит, вы не считаете, что судья выпустит меня на свободу после обсуждения этого поднятого вами технического вопроса?
      Мейсон покачал головой.
      – Он борется между своим пониманием права и совестью. Он вас не выпустит.
      – Тогда почему вы поднимали этот вопрос?
      – Чтобы испугать представителей окружной прокуратуры, – объяснил Мейсон. – Теперь они знают, что в колеса вставлена палка и механизм в любой момент может застопориться. Наберитесь мужества, Тед. Вам предстоит тяжкое испытание.
      – Я выдержу, мистер Мейсон, – ответил Тед Балфур, – но мне хотелось бы знать, что произошло на самом деле. Я... я не верю... я просто не смог бы убить человека!
      – Молчите, – еще раз предупредил Мейсон. – Не отвечайте на вопросы газетных репортеров, полиции, кого бы то ни было, если меня нет рядом. Я скоро свяжусь с вами.
      Через полчаса судья Кадвелл вернулся в зал суда и продолжил заседание.
      – К моему удивлению, поднятый технический вопрос достаточно существенен, – заявил судья. – Однако, Суд шокирует, что обвиняемый пытается скрыться за баррикадой юридических технических аспектов. Несмотря на букву закона, нам следует принимать во внимание две вещи. Во-первых, я не могу полностью отмести возможность того, что вся ситуация была специально сфабрикована для того, чтобы при обвинении в предумышленном убийстве вся защита строилась на технических аспектах. Во-вторых, я считаю, что решение по этому вопросу должен выносить вышестоящий суд. Если я положительно решу вопрос в отношении Хабэас Корпус, то обвиняемый будет просто освобожден из-под стражи. Если я решу его отрицательно и постановлю оставить обвиняемого под стражей до начала судебного процесса, проблема может быть передана в вышестоящий суд на основании того, что нельзя дважды понести уголовную ответственность за одно и то же преступление. Поскольку подобное заявление в вышестоящий суд, предположительно, будет подано во время судебного процесса, то это окажется один из вопросов, рассматриваемых на слушании. В настоящий момент Суд не намерен выносить решение о действенности подобного заявления о недопустимости дважды понести уголовную ответственность за одно и то же преступление. Суд отказывает в предоставлении Хабэас Корпус. Обвиняемый остается под стражей.
      Когда Мейсон выходил из зала суда, его лицо ничего не выражало. В коридоре его ждал Пол Дрейк.
      – Тебе требовалась информация о магнитофоне, – начал детектив. – Я списал с аппаратуры номер партии, связался с производителем, получил телефон дистрибьютера и узнал магазин розничной торговли. В конце концов, я выяснил то, что нужно.
      – Итак, кто же покупатель? – спросил Мейсон.
      – Женщина по имени Флоренс Ингл, проживающая в районе Вилшир. Эта фамилия тебе что-нибудь говорит?
      – Многое. Где она сейчас?
      – Я так и думал, что ты спросишь. Для поиска ответа потребовалось много времени.
      – Так где она?
      – Села на самолет. Сделала вид, что направляется в Майами, потом в Атлантик-Сити, но на самом деле в Атлантик-Сити полетела совсем другая женщина. Однако она зарегистрировалась в гостинице, как Флоренс Ингл.
      – А описание ее у тебя есть?
      – Флоренс Ингл тридцать восемь лет, холеная внешность, худощава, хорошая фигура, богата, прекрасно играет в гольф, брюнетка, большие темные глаза, пять футов два дюйма ростом, весит сто семнадцать фунтов, очаровательна, исключительно любезна, предпочитает бриллианты, аристократична и одинока. Довольно трагичный персонаж. Женщина, представлявшаяся Флоренс Ингл, в общем и целом похожа на нее, но пополнее и не знает, как вести себя в местах, где бывает высший свет. Она молчалива, скрытна, застенчива и перестаралась, пытаясь изобразить богатую женщину. Через какое-то время она бесследно исчезла со сцены. Она оставила в гостинице много вещей, но счет полностью оплачен, поэтому гостиница поместила багаж в камеру хранения.
      – А твои люди выяснили, где Флоренс Ингл находится в настоящее время? – поинтересовался Мейсон.
      – Да, Потребовалась масса усилий, Перри. Я хочу, чтобы ты понял...
      – Я понимаю, – перебил его Мейсон. – Так где же она?
      – В гостинице «Миссия» В Риверсайде, Калифорния. Она остановилась под именем Флоренс Ландис – это ее девичья фамилия. Представляется богатой вдовой с восточного побережья.
      – Вот это уже кое-что, – заметил Мейсон. – Мы выходим на след.

14