Глава 1

Перри Мейсон вошел в контору усталый: целый день он провел в суде. Его секретарша Делла Стрит подтолкнула к нему внушительную кучу писем на столе и сказала:

— Их надо подписать, но домой вы так просто не уйдете: в приемной сидит клиентка, с которой надо встретиться. Я ей объяснила, что если она подождет, то вы ее примете.

— Сколько она ждет? — спросил Мейсон, взяв ручку и начав бегло просматривать письма.

— Больше часа.

— Как ее зовут?

— Нелли Конуэй.

Мейсон подписал первое письмо, Делла Стрит быстренько промакнула, взяла и сложила его в конверт.

— Чего она хочет? — спросил Мейсон.

— Она не желает говорить, обмолвилась только, что у нее срочное дело.

Мейсон нахмурился, подписал второе письмо и вздохнул:

— Уже поздно, Делла, весь день я пробыл в суде и…

— У девушки неприятности, — произнесла Делла Стрит с тихой настойчивостью.

Мейсон подписал третье письмо.

— Как она выглядит?

— Тридцать два или тридцать три, стройная, черные волосы, серые глаза и абсолютно бесстрастное лицо.

— Без выражения?

— Каменное.

— Как ты определила, что у нее неприятности?

— По тому, как она ведет себя. Она буквально излучает внутреннюю напряженность, хотя на лице ничего не отражается.

— И никакого признака нервозности?

— Внешне ничего. Она села в кресло, не двигается, руки и ноги в одном положении, на лице абсолютно никакого выражения, правда, изредка переводит взгляд с предмета на предмет, и это все.

— И так все время? — спросил Мейсон.

— Сидит, как кошка перед мышиной норой. Не замечаешь никакого движения, но чувствуешь внутреннюю напряженность и ожидание чего-то.

— Ты меня заинтриговала, — пробормотал Мейсон.

— Я так и предполагала, — лукаво заметила Делла Стрит.

Мейсон разом подписал все остальные письма, даже не утруждая себя их просмотреть.

— Хорошо, Делла, пригласи ее. Я посмотрю на нее. Делла Стрит согласно кивнула, забрала почту, вышла в приемную и вскоре вернулась с клиенткой.

— Познакомьтесь, Нелли Конуэй, мистер Мейсон, — бодро представила она их друг другу.

Мейсон кивком пригласил женщину сесть в мягкое, комфортное кресло, которое он специально держал в офисе, чтобы таким способом успокаивать клиентов, дать им возможность физически расслабиться, освободить их от эмоционального напряжения и сделать более откровенными. Нелли Конуэй не приняла приглашения и села на менее комфортный деревянный стул. Двигалась она плавно и тихо, как следопыт на лесной тропе.

— Добрый вечер, мистер Мейсон. Спасибо, что вы меня приняли. Я много слышала о вас. Надеялась, что вы вернетесь раньше. Я должна спешить, в шесть часов у меня начинается смена.

— Работаете вечером?

— Я — медицинская сестра.

— С дипломом?

— Нет, я практикующая сестра. Я работаю с теми, кто не может позволить себе лечиться в дорогих клиниках или нанять сестру с дипломом. Мы работаем больше и, конечно, делаем зачастую то, чего дипломированные делать не станут, а денег получаем меньше.

Мейсон кивал головой. Нелли Конуэй повернулась и твердо посмотрела немигающими серыми глазами на Деллу Стрит.

— Мисс Стрит, — сказал Мейсон, перехватив ее взгляд, — мой секретарь, пользуется моим полным доверием. Она будет присутствовать при разговоре, делать заметки, если вы не возражаете. Она должна знать столько же, сколько я сам, чтобы здесь, в бюро, координировать всю работу. А теперь, почему же вы хотели видеть меня?

Нелли Конуэй разгладила на руках перчатки, повернула свое бесстрастное лицо к Перри Мейсону и без малейшего трепета в голосе сказала:

— Мистер Мейсон, что нужно сделать, чтобы предотвратить убийство?

— Не знаю, — нахмурился Мейсон.

— Я — серьезно.

Мейсон испытующе посмотрел на нее и затем сказал:

— Хорошо, я скажу вам, хотя это вне моей компетенции. Я специализируюсь на защите тех, кого обвиняют в преступлении, и я стараюсь, чтобы мои клиенты, по крайней мере, получили равные шансы на суде, но если вы действительно желаете узнать, как поступить, чтобы предотвратить убийство, существует, я бы сказал, четыре способа.

— Что за способы?

Мейсон поднял ладонь и загнул четыре пальца.

— Первый, — Мейсон разогнул первый палец, — вы выводите жертву, или потенциальную жертву, из опасной зоны.

Она наклонила голову.

— Второй, — продолжил Мейсон, разгибая другой палец, — вы удаляете убийцу, или потенциального убийцу, из зоны, где он может как-то контактировать с жертвой.

Она снова кивнула.

— Третий, — Мейсон разогнул третий, — вы удаляете возможное орудие убийства, что, впрочем, довольно трудно сделать.

— Пока все они трудны, — отрезала она. — Какой четвертый?

— Четвертый, — Мейсон разогнул последний палец, — самый легкий и простой.

— Какой?

— Вы отправляетесь в полицию.

— Я уже была в полиции.

— И что случилось?

— Они посмеялись надо мной.

— Так почему же вы пришли ко мне?

— Я не думаю, что вы станете смеяться.

— Я не буду смеяться, — ответил Мейсон, — но я не люблю абстракций. Я ценю свое и чужое время. Вы, судя по всему, спешите. И я спешу. Мне не нравится иметь дело с клиентом, который заявляет: «А хочет убить В». Давайте будем чуть-чуть поконкретнее.

— Сколько я должна вам заплатить?

— Это зависит от того, как скоро вы перестанете ходить вокруг да около.

— Я сама зарабатываю себе на жизнь, и у меня нет больших денег.

— Поэтому, — сказал Мейсон, — в ваших интересах заплатить как можно меньше.

— Правильно.

— Итак, — закруглил Мейсон, — вам лучше рассказать мне обо всем и быстро.

— И все же, какая ваша цена?

Мейсон бросил взгляд на каменное лицо посетительницы. Лукаво глянул на Деллу Стрит. Затем снова перевел взгляд на посетительницу и улыбнулся.

— Один доллар, — промолвил он, — за совет, если вы изложите вашу историю за четыре минуты.

На ее лице не появилось ни малейшего признака удивления. Она просто повторила:

— Один доллар?

— Правильно.

— Это не слишком мало?

Мейсон подмигнул Делле Стрит:

— А у вас есть с чем сравнивать?

Она открыла сумочку и, не снимая перчаток, достала кошелек с мелочью, открыла его, вынула долларовую бумажку, разгладила и положила на стол. Мейсон не дотронулся до нее. Он продолжал пристально смотреть на посетительницу с недоумением и любопытством. Она же щелкнула замком кошелька, положила его в сумку, сумку опустила на колени, скрестила руки на сумке.

— Я думаю, что мистер Бейн собирается убить свою жену. Я бы хотела предотвратить это преступление.

— Мистер Бейн, кто он?

— Натан Бейн. Он занимается кинобизнесом. Возможно, вы слышали о нем.

— Не слышал. Его жена, кто она?

— Элизабет Бейн.

— Как вы узнали обо всем этом?

— Я наблюдала за ним и пришла к этому выводу.

— Вы живете с ними в одном доме?

— Да.

— Приглядываете за кем-то?

— Да. За миссис Бейн. Элизабет Бейн.

— Что с ней случилось?

— Она попала в автомобильную катастрофу.

— Серьезные повреждения?

— Боюсь, хуже, чем она думает. Поврежден позвоночник.

— Может ходить?

— Нет, и даже не может вставать.

— Продолжайте, — поощрил Мейсон.

— Это все.

На лице Мейсона появилось раздражение.

— Нет, это не все, — отрезал он. — Вы полагаете, что он собирается убить ее. Может быть, вы читаете мысли?

— Иногда, — услышал он спокойный ответ.

— И вы сделали такое заключение, прочитав их у него?

— Ну, не совсем так.

— Каким-то другим способом?

— Да.

— Каким?

— Натан Бейн, — выдавила она из себя, — хочет жениться на другой.

— Сколько ему лет?

— Тридцать восемь.

— А его жене?

— Тридцать два.

— Сколько девушке, на которой он собирается жениться?

— Около двадцати пяти.

— А она согласна выйти за него замуж?

— Не знаю.

— Чем она занимается?

— Просто девушка, у нее квартира в городе. Я точно не знаю где.

— Как ее зовут?

— Имя — Шарлотта. Фамилии не знаю.

— Я вытаскиваю из вас детали, словно клещами зуб. Откуда вы знаете, что он собирается жениться?

— Потому что он любит эту женщину.

— Откуда вам это известно?

— Они переписываются. Он встречается, заранее договариваясь с ней. Он ее любит.

— Хорошо, — прервал Мейсон, — что же из этого? У многих здоровых тридцативосьмилетних мужчин появляются увлечения на стороне. Опасный возраст. Они, как правило, возвращаются к семейному очагу, если на них не давить и дать им перебеситься. Иногда, правда, нет. Множество разводов на этой почве, но не так уж много убийств.

— Мистер Бейн, — Нелли Конуэй открыла сумочку, — предложил мне пятьсот долларов, если я дам его больной жене одно лекарство.

— Вы уверены, мисс Конуэй, — Мейсон взглянул скептически и насмешливо, — в том, что рассказываете?

— Абсолютно уверена. У меня оно с собой.

— Чем он мотивировал свою просьбу?

— Ничем. Он просто сказал, что, по его мнению, оно ей поможет. Ему якобы не нравится лечащий врач жены.

— Почему?

— Этот врач — старый друг родителей Элизабет Бейн. И ее тоже.

— Думаете, мистер Бейн ревнив?

— Да.

— Слушайте, — раздраженно заметил Мейсон, — все это — какая-то чепуха. Если Бейн собирается избавиться от жены, то куда безопаснее заставить ее развестись с ним и выйти замуж, например, за врача, чем пытаться избавиться от нее, дав ей яд. Если же он собирается… впрочем, дайте посмотреть на это «лекарство».

Не говоря ни слова, она передала небольшой стеклянный пузырек с четырьмя таблетками, похожими на аспирин.

— Должны ли вы дать все таблетки сразу?

— Да, вечером, перед сном, когда она успокоится.

— Он уже заплатил вам деньги?

— Он заявил, что заплатит, когда я дам ей лекарство.

— Как он узнает, что вы ей дали его?

— Не знаю. Думаю, он доверяет мне. Я не обманываю.

— Его?

— Вообще никого не обманываю. Я презираю ложь, она калечит души.

— Почему он сам не может дать ей это лекарство?

— Его не пускают к ней в комнату.

— Почему?

— Врач заявил, что ему нельзя находиться рядом с больной.

— Вы имеете в виду, что врач заявляет мужу, что он не может заходить в комнату, где?..

— Элизабет ненавидит даже его тень. Она выходит из себя, почти впадает в истерику каждый раз, когда видит его лицо. Нам, сестрам-сиделкам, запрещено даже упоминать его имя в ее присутствии.

— Почему она так настроена?

— Мне кажется, она все же знает, что уже никогда не встанет. Мистер Бейн был за рулем, когда случилась авария. Она считает, что аварии можно было избежать.

На лице Мейсона отразилась смесь раздражения и любопытства.

— Догадываюсь, вам не очень нравится мистер Бейн.

— Здесь вы ошибаетесь, мистер Мейсон. Он сильный и обаятельный человек. Мне нравятся мужчины такого типа.

— А вы ему тоже нравитесь?

— Боюсь, что нет, — ответила странная посетительница совершенно бесстрастным голосом.

— Итак, — резюмировал Мейсон, — он приходит к вам, предлагает заплатить пятьсот долларов, если вы дадите его жене яд, ставя себя таким образом в полную зависимость от вас, оставляя свидетеля, который может дать показания, случись что-нибудь с его женой… Какая-то бессмыслица… Откуда вы знаете, что это яд?

— Я просто чувствую это.

— Вы не знаете, что это за лекарство?

— Нет.

— А он вам ничего не сказал?

— Нет, просто сказал, что это лекарство.

— Чем он объяснил, что хотел бы, чтобы именно вы дали его?

— Сказал, что доверяет мне. Само лекарство, по его словам, должно заставить ее лучше относиться к нему.

— Вся эта история — чушь собачья, — заключил Мейсон.

Она не ответила.

— И вы пошли в полицию?

— С кем вы разговаривали?

— Я пошла в полицейское управление и сказала им, что хотела бы рассказать насчет убийства, и они направили меня в комнату, где на двери была табличка «Убийства».

— Ну и что дальше? — полюбопытствовал Мейсон.

— Я рассказала свою историю какому-то полицейскому, а он просто посмеялся надо мной.

— Фамилию его запомнили?

— Голкомб. Если не ошибаюсь, он назвался сержантом.

— Пузырек с лекарством ему показывали?

— Нет.

— Почему?

— До этого не дошло.

— Что же случилось?

— Я рассказала ему слово в слово все, что изложила вам, что мистер Бейн хочет убить свою жену и так далее, пыталась объяснить сержанту Голкомбу почему, но он просто посмеялся надо мной. К тому же он страшно спешил. Он должен был быть в другом месте и, не сдержавшись… ну в общем вел себя невежливо и грубо.

— Как именно?

— Он сказал, что я неврастеничка, что мне нужно обратиться к психиатру, а я совершенно нормальный человек и…

— Когда мистер Бейн передал вам лекарство?

— Вчера.

— Говорили ли вы ему, что вручите его жене?

— Я дала ему понять, что, возможно, сделаю это.

— И с тех пор вы носите этот пузырек в своей сумке?

— Да.

— Вынимая его из сумки каждый раз, когда хотели что-то достать из-под него?

— По-видимому, да.

— Другими словами, — заключил Мейсон, — отпечатки пальцев мистера Бейна уже стерлись?

— Не знаю, я об этом как-то не думала.

Мейсон взял пузырек, отвернул пробку, взглянул вовнутрь, затем расстелил на столе лист бумаги и вытряс все четыре таблетки. Они были все одинаковые. Мейсон взял одну, остальные три вложил обратно в пузырек.

— Делла, — обратился он, — пожалуйста, принеси два пустых пакета.

Делла Стрит открыла ящик своего стола, взяла два пакета и протянула их Мейсону. Мейсон взял оставшуюся таблетку, опустил ее в пакет, надписал свою фамилию на обороте, затем взял пузырек с тремя таблетками, положил его в другой пакет, опечатал, надписал снова свою фамилию и обратился к Нелли Конуэй:

— Надпишите сверху, над моей фамилией свою. Она взяла ручку и сделала, как он сказал.

— Адрес Бейна?

— 1925, Монте-Карло-Драйвей.

— Вы отправляетесь на смену в шесть часов?

— Совершенно верно.

— До скольких часов смена?

— До восьми утра.

— А потом?

— Потом приходит дневная сиделка.

— У вас что, продленная смена?

— Да, так как ночной сестре делать много не надо.

— Почему ей вообще нужна ночная сестра? Разве она не спит ночью? Другими словами, может быть, лучше вызвать сестру?..

— Миссис Бейн временами испытывает трудности.

— В чем?

— У нее нервное расстройство. Она часто просыпается и, как бы это сказать, тот факт, что она запрещает мужу входить… В общем, врач предписал, чтобы с ней все время находилась медицинская сестра. Расходы для них ничего не значат.

— Кто владеет состоянием?

— Она.

— А кинобизнес мистера Бейна?

— Он прилично зарабатывает себе на жизнь, — ответила она, — но состояние у миссис Бейн. Она владеет им одна, причем получила его по наследству еще до замужества. Вот, собственно, почему он и женился на ней.

— Миссис Бейн знает об этой другой женщине? — задал вопрос Мейсон.

— Конечно. От нее я и узнала об этом.

— От самой миссис Бейн?

— Да.

— Когда произошла эта автомобильная катастрофа?

— Где-то месяц назад. Десять дней она пробыла в больнице, потом ее перевезли домой.

— И с тех пор вы там работаете?

— Да.

— Кто еще, кроме вас?

— Дневная сиделка.

— Кто еще?

— Домоправительница.

— Как ее зовут?

— Имоджин Рикер.

— Долго она у них работает?

— О, давным-давно. Она очень предана миссис Бейн.

— Миссис Бейн хорошо относится к ней? — О, да.

— И она вхожа в комнату миссис Бейн?

— Конечно. Иногда она подменяет нас, сестер.

— Сколько ей лет?

— Я не знаю. На вид где-то около сорока. Она одна из тех своеобразных, незаметных женщин, которые бывают везде и нигде. Никогда не знаешь, где она возникнет. Мистер Мейсон, у меня от ее вида мурашки по телу. Помните мультипликационный фильм о доме с привидениями, где сидела худая женщина с черными глазами и непроницаемым выражением лица? Так вот, она такая.

— Что важно для меня, — нетерпеливо прервал ее Мейсон, — доверяет ли ей мистер Бейн?

— О, я думаю, мистер Бейн доверяет ей полностью. Она столько лет работала у них. Она была в доме еще при первой жене и, когда она умерла, так и осталась у мистера Бейна как домоправительница…

— Давно умерла первая жена?

— Я точно не знаю. Он женился на Элизабет чуть более двух лет тому назад или что-то около этого. До женитьбы на ней он был вдовым, я затрудняюсь вам сказать, сколько. Краем уха я слышала, что он был вдовцом около четырех-пяти лет. А к чему все эти детали?

— Вам, молодая леди, — съязвил Мейсон, — никогда не приходило в голову, насколько все это невероятно, что, имея домоправительницу в доме, которую мистер Бейн знает, по крайней мере, шесть лет, а может быть, и значительно больше, он останавливает свой выбор на вас, абсолютно ему незнакомой женщине, и с места в карьер предлагает вам отравить его жену за пятьсот долларов?

— Да, — ответила она тем же бесстрастным тоном, — это действительно показалось мне необычным.

— Необычным, — отрезал Мейсон, — это весьма и весьма слабое определение. С домоправительницей у него хорошие отношения?

— Да, разумеется. Правда, они очень редко разговаривают, но это неудивительно — из нее вообще слова не вытянешь.

— Между ними роман?

— Господи, нет, конечно. Она — чопорная старая дева, а что касается внешности, то…

— Словом, нет никаких причин у миссис Бейн для ревности?

— Мистер Мейсон, не будьте наивным. Эта домоправительница не более сексуальна, чем червяк на рыболовном крючке.

— Следовательно, домоправительница могла бы в любое время появиться в комнате и дать миссис Бейн лекарство?

— Разумеется. Я уже говорила, она помогает, подменяет нас, когда мы выходим на несколько минут.

— Тогда почему мистер Бейн остановил свой выбор на вас?

— Я не знаю, мистер Мейсон. Я просто излагаю факты.

Мейсон покачал головой.

— Все это слишком накручено. Я свяжусь с сержантом Голкомбом и узнаю о его реакции. Сохраните конверт с лекарством. У меня останется вот эта одна таблетка. Позднее, возможно, я свяжусь с вами. Там есть телефон?

— Да.

— Можно позвонить вам?

— О, да.

— Какой номер?

— В—6—9841.

— Хорошо, — сказал Мейсон, — я советую вам сохранить эти таблетки как доказательство, а в разговоре с мистером Бейном не брать на себя никаких обязательств и подождать результатов беседы с сержантом Голкомбом. Если он захочет провести расследование, то это его дело.

— Он не захочет. Он считает, что я с ума сошла.

— Ваш рассказ действительно содержит в себе элементы невероятного, — сухо заметил Мейсон.

— Могла бы я позвонить вечером, попозже? — спросила она.

— Это не совсем удобно.

— У меня такое чувство, мистер Мейсон, что, когда я вернусь, возможно, что-то случится. Ведь мистер Бейн спросит меня, дала ли я лекарство и… ну, словом, если я скажу ему, что нет, он рассердится и начнет подозревать.

— Тогда скажите ему, что дали лекарство.

— Он же поймет, что я не давала.

— Как?

— Потому что его жена не умрет.

— Я не понимаю, — сказал Мейсон. — Это абсолютная чепуха, как вы излагаете эту историю, в ней нет никакого смысла. И все же в вас чувствуется какая-то внутренняя убежденность.

— Мистер Мейсон, я говорю правду.

— Сделаем так, — сказал Мейсон. — Я дам вам телефон Детективного агентства Дрейка.

— Что это?

— Это сыскное агентство, у них офис на нашем этаже, — объяснил Мейсон. — По моему заданию они расследуют большинство моих дел. Я договорюсь с Дрейком, и если что-то важное произойдет, позвоните им. Они знают, как меня найти.

— Благодарю вас, мистер Мейсон.

Делла Стрит написала на карточке номер Детективного агентства Дрейка и, поднявшись из-за своего стола, передала бумажку Нелли Конуэй.

— А вечером они бывают у себя?

— Разумеется, они работают круглые сутки, — заверила Делла Стрит.

— И вы расскажете обо мне, чтобы я…

— Я поговорю с ним о вас, — Мейсон взглянул на часы.

— Очень, очень вам благодарна, мистер Мейсон. Она поднялась со стула, сделала шаг и посмотрела на долларовую бумажку на столе.

— Могу я получить расписку?

— Не в моих правилах выставлять счет дважды, — глаза Мейсона неожиданно сузились.

— Мне хотелось бы получить расписку. Я весьма аккуратно записываю все расходы.

— Делла. подготовьте расписку за консультацию, — с металлом в голосе сказал он секретарше.

Делла Стрит вставила в машинку бланк расписки, замелькала пальцами и вручила напечатанный текст Мейсону. Тот подписал, протянул расписку Нелли Конуэй и сказал:

— Пожалуйста, мисс или миссис Конуэй?

— Мисс.

— Хорошо. Берите вашу расписку. У нас остался ваш доллар, у вас — наша расписка, и, возможно, я позвоню вам.

— Спасибо, мистер Мейсон, и доброй ночи вам обоим. Она повернулась и пошла той же странной, бесшумной, скользящей походкой.

— Лучше пройдите сюда, — сказала Делла Стрит и, быстро поднявшись, проводила ее в коридор. Когда за ней закрылась дверь, Делла Стрит, подняв бровь, с немым вопросом обратилась к Перри Мейсону.

Адвокат, прищурив глаза и задумавшись, застыл за столом.

— Итак? — улыбнулась Делла Стрит.

— Какова задумка, что за план! — неожиданно хлопнув себя по лбу, воскликнул он.

— Что вы имеете в виду?

— Все шло нормально, я, полусонный от усталости, собирался поднять ее на смех, пока она не попросила расписку. В этом-то и весь смысл.

— Боюсь, не совсем понимаю. Я… Шеф, что это такое подтолкнуло вас запросить с нее только доллар?

— Я чувствовал, — засмеялся Мейсон, — она ждала, что я скажу десять или двадцать пять долларов, и потом собиралась торговаться со мной, предлагая вполовину предложенной цены. Поэтому я подумал, ошарашу-ка я ее до смерти. Но сейчас я бы скорее назначил сумму в сто долларов и отправил бы ее отсюда.

— Почему?

— Потому что, — произнес Мейсон, — я не хочу иметь с ней никаких дел. Мне кажется, мы вляпались.

— Не понимаю.

— Слушай, — начал Мейсон, — предположим, что-то все-таки случится с миссис Бейн. Теперь ты видишь, что придумала эта тихоня? Посмотри, куда она загнала нас. Она была в полиции. Она проконсультировалась со мной. В доказательство получила даже денежную расписку. Мыто приняли ее за одну из психопаток-сумасбродок и посчитали безобидной старой девой… Соедини меня с полицией. Посмотрим, сможем ли мы поговорить с сержантом Голкомбом.

— Шеф, вы же знаете, как он к вам относится.

— Я плачу ему той же монетой, — усмехнулся Мейсон, — но хочу постараться проверить эту версию и зафиксировать, что я пытался заставить Голкомба что-то сделать. Мы нейтрализуем запись в расходной книге Нелли Конуэй и заработаем зелененькую.

— Теперь понимаю, — улыбнулась Делла. Она подошла к телефону, взглянула на часы: — Полшестого. Он, наверное, уже ушел.

— Все-таки попытаемся и, если его нет, поговорим с тем, кто еще не ушел. Лучше, по-видимому, связаться с лейтенантом Трэггом. Он — разумный парень.

— Мне кажется, вы нравитесь Трэггу. По крайней мере, он всегда готов выслушать вас…

— В данном случае мне все равно, кто и как меня слушает, — прервал ее Мейсон, — главное, что все это бросает тень на мою репутацию. Вся эта история очень дурно пахнет, и чем больше я о ней думаю, тем меньше она мне нравится.

— Наша телефонистка, наверное, уже ушла домой, шеф. — сказала Делла Стрит, безуспешно вызывая коммутатор.

— Попробуй напрямую, через мой личный телефон, — сказал Мейсон.

— Соедините меня, пожалуйста, с отделом по расследованию убийств. Это отдел по расследованию убийств? С вами говорят из конторы мистера Мейсона. Мистер Мейсон хотел бы поговорить с лейтенантом Трэггом, если он еще не ушел, или с сержантом Голкомбом, если он… Хорошо, соедините меня с ним… Да, мистер Мейсон рядом… Да, передаю ему трубку.

— Сержант Голкомб, — сказала она, передавая трубку Мейсону.

— Алло, — Мейсон прижал трубку к уху. — Сержант Голкомб?

— Здравствуйте, Мейсон, — Голкомб был, как всегда, нелюбезен, — что там у вас произошло? Опять труп нашли и хотите меня порадовать?

— Нет, сержант, на этот раз все нормально, — Мейсон был подчеркнуто любезен. — Сегодня к вам женщина приходила, некая Нелли Конуэй?

— Эта психичка? — прервал Голкомб.

— Чего она хотела?

— Черт побери, я не знаю. По-моему, она спятила. Говорила о ком-то, тот хочет убить кого-то, и я спросил ее, откуда ей это известно, а она ответила, дескать, это интуиция или что-то в этом роде, и я сказал, что она встревает между мужем и женой и у нее нет никаких доказательств.

— Почему вы полагаете, что у нее нет никаких доказательств?

— Откуда они у нее?

— Мне кажется, вы не выслушали ее до конца.

— Мейсон, черт побери, у меня нет времени просиживать здесь весь день и выслушивать всяких психов… Боже праведный, представьте тысячу идиотских писем, полученных только за один месяц, что…

— Да, эта женщина ведет себя необычно, но это не означает, что…

Тысячу чертей это означает, — взорвался Голкомб. — Она шизофреничка.

— Знаете, — спокойно продолжал Мейсон, — она ведь приходила и ко мне и рассказала всю эту историю. Я подумал, лучше-ка передам вам это дело.

— Спасибо, не надо, — съязвил Голкомб. — Вы внимательно выслушали ее, позвонили мне и хотите свалить ответственность на меня. О’кей, так в чем дело?

— Мне пришла в голову одна мысль, — осторожно начал Мейсон. — Вообще, говоря откровенно, вся эта история мне очень не нравится.

— Много чего мы не любим, — философски заметил Голкомб. — Кстати, как вы относитесь к подоходному налогу?

— Обожаю его, — улыбнулся в трубку Мейсон.

— Ну вас к черту, — пробурчал сержант Голкомб.

— Минуточку, — Мейсон предупредительно повысил голос. — Да, эта женщина излагает свою… прямо скажем, необычную историю весьма странным образом, и тем не менее она уверенно утверждает, что муж жены, за которой она ухаживает…

— Знаю, знаю, — прервал Голкомб, — влюблен в другую, помоложе, и хочет убрать с дороги жену. И когда вы ее спрашиваете, откуда ей известно, она заявляет, что это интуиция.

— А мужу нужно было, чтобы она дала жене некое лекарство и…

— О, чепуха, — Голкомб снова не дал говорить. — Вот что я думаю. Я считаю, что эта ненормальная почему-то хочет дискредитировать своего хозяина.

— Где у вас доказательства?

— Бьюсь об заклад, что это так. Почему именно ей предложил муж вручить жене лекарство?

— Он ведь не знает, что она его подозревает.

— Хорошо. Но зачем тогда муж приглашает сиделку, которая не слишком жалует его, делает ее свидетелем или невольным соучастником преступления, она ведь может послать его на электрический стул. И вот еще что. Мне известно немного больше, чем вам. Этот парень, ну тот, кто нанял эту Конуэй, он совершенно нормальный человек. Вот жена у него действительно истеричка, очень нервная, особенно после той автокатастрофы. И вот теперь эта полусумасшедшая сиделка задумывает, как бы ей…

— Слушаю вас, — заинтересованно напомнил о себе Мейсон, чувствуя, что Голкомб запнулся.

— Знаете, я не думаю, что должен сообщать вам все, что мне известно. Она обращалась к вам как клиент?

— Да.

— Ну, Мейсон, — рассмеялся Голкомб, — ради гонорара придется вам побегать. — И сержант снова разразился хохотом.

— Может быть, — вздохнул Мейсон. — Во всяком случае я поставил вас в известность.

— Все верно. Вы хотите свалить на меня ответственность. Убирайтесь ко всем чертям и прощайте.

Сержант Голкомб, смеясь, закончил разговор. Мейсон нахмурился, задумчиво положил трубку на место.

— Чертов Голкомб, — сказал он. — Изгаляется, как может. Теперь обвиняет меня, что я хочу свалить на него ответственность.

— Итак, чем мы сейчас займемся? — В глазах Деллы Стрит мелькнула озорная усмешка.

— Начнем сваливать ответственность, — широко улыбнулся Мейсон. — Иначе ради чего я стал бы звонить этому грубому болвану.

Глава 2

Открылась дверь, и Пол Дрейк, глава частного Детективного агентства Дрейка, буркнув приветствие, с независимым видом прошествовал к креслу. Вялая, медлительная, немного прихрамывающая походка, скучное, безразличное выражение лица могли обмануть кого угодно, только не Мейсона. Когда случалась настоящая работа, куда-то пропадали природная хромота, вялость и безразличие, движения приобретали особую кошачью гибкость, медлительность как рукой снимало, а голос приобретал командную властную жесткость. Перри Мейсон иногда сравнивал его с ловким жонглером, который вот-вот уронит подброшенную в воздух тарелку, и в тот момент, когда она уже почти касается пола, ловит ее небрежным заученным движением.

Дрейк втиснулся в громадное кресло, вытянул свои тощие ноги, сцепил руки за головой и посмотрел на Мейсона с деланным безразличием, которое Мейсона в общем-то не ввело в заблуждение.

— Что случилось, Перри?

— Я вляпался в самую глупую историю в моей карьере.

— В чем дело?

— Ко мне пришла одна женщина с откровенной, казалось бы, чепухой. Получив консультацию, она спросила, сколько стоят мои услуги, и, черт меня побери, я сказал ей, что один доллар.

— Что дальше?

— Она заплатила этот доллар.

— Лучше получить наличными доллар, — усмехнулся Дрейк, — чем выставить счет на сто долларов и потерять их. Так в чем загвоздка?

— Глаза бы мои ее не видели!

— А почему бы не вернуть ей доллар и прямо сказать, что ничего не можешь сделать для нее?

— В этом-то вся и проблема, Пол. Именно того, чтобы я отказался, я полагаю, она и хочет.

— Мало ли чего она захочет. Брось это дело и забудь его.

— Рад бы был, — с чувством сказал Мейсон, — но это именно та ситуация, в которой не так-то просто умыть руки и отойти в сторону.

— Почему?

— Она пришла ко мне с абсолютно невероятной историей: жена смертельно больна, а муж заставляет клиентку отравить больную…

— Все просто, — хмыкнул Дрейк. — Посоветуйте ей обратиться в полицию.

— Пол, она уже там была.

— И что решила полиция?

— Посмеялась и выставила ее.

— Неплохой прецедент на будущее. А что дальше?

Мейсон изложил подробности.

— И что же ты, Перри, хочешь от меня? Адвокат выложил запечатанный пакет с таблеткой на стол.

— Узнай, Пол, что это за штука. Возможно, цианистый калий. Затем я позвоню моему другу, сержанту Голкомбу, и посмотрю, как он взовьется, словно кошка, которой наступили на хвост.

Дрейк снова ухмыльнулся.

— Проблема в том, — продолжил Мейсон, — что у нас только одна таблетка. Если ее пустить на анализы…

— Считай, что дело уже в кармане, Перри. У меня есть друг, у него — доступ в криминалистическую лабораторию, где на новейшей рентгеновской аппаратуре получают графическое изображение молекулярного строения вещества. Как эта штука работает, убей, не понимаю, но знаю, что результаты великолепны. Берешь какой-нибудь порошок и тут же определяешь его состав, причем для анализа и вещества-то требуется всего лишь микроскопическая толика.

— О’кей, — согласился Мейсон, — но я должен быть уверен, что эта таблетка не потеряется и не будет подменена. Теперь смотри внимательно: я закладываю ее в конверт, запечатываю, на конверте — моя фамилия. На, возьми его. В свою очередь, ты повторишь то же самое: вложишь в другой конверт, надпишешь свою фамилию. Конверты будут храниться у тебя…

— Не утомляй, Перри, я же все понимаю: надо подготовиться к свидетельским показаниям, ты, дескать, вручил пилюлю мне, а сам присягаешь на Библии, что вот эту самую штуку получил от Нелли Конуэй.

— Совершенно верно. Сколько надо заплатить за быстрый анализ? — озабоченно осведомился Мейсон.

— Ну, — улыбнулся Дрейк, — мой друг, скажем так, человек широких взглядов на жизнь. Всегда исходит из финансовых возможностей клиента. Я предложу ему, чтобы он выставил счет за работу не больше четверти твоего гонорара. Для него, по-видимому, это прозвучит нормально, и я полагаю, Перри, что четверть доллара — не слишком тяжелый удар по твоему бюджету.

Мейсон шутливо замахнулся книгой на детектива, а Дрейк дурашливо увернулся.

— За работу, — подтолкнул его Мейсон. — Убирайся ко всем чертям и займись делом. Когда ждать новостей?

— Может, через час.

— Вот что мы сделаем, Пол. Делла пойдет со мной перекусить, затем мы вернемся к тебе в контору узнать новости, после чего я отвезу Деллу домой.

— Вы так категоричны, — проворчала Делла, — словно считаете, у девушек никогда не бывает свиданий.

— Прошу прощения. — Мейсон галантно раскланялся. — Что у тебя, Делла, сегодня вечером?

— Ну, — манерно растягивая слова, заважничала секретарша, — поскольку вы сменили ваш начальственный тон и у меня пока еще свободный вечер, то я могу отказаться от возможного свидания в пользу большого куска мяса, в меру поджаренного, с чертовски вкусным печеным картофелем, добавьте к этому побольше масла, хрустящие хлебные тостики плюс, естественно, бутылочку итальянского вина и…

— Прекратите, — шутливо взмолился Дрейк. — Я сойду с ума. Мне ведь придется ужинать остывшей котлетой и запивать чашкой кофе.

— Не переживай, Пол, — усмехнулся адвокат. — Когда я говорил перекусить, я имел в виду именно перекусить. Поэтому отправимся мы в простой китайский ресторанчик, где получит она чашку риса и, если повезет, немного мяса. Ну что, вперед?

Мейсон, выключая свет в бюро, с шутливым поклоном пригласил Деллу Стрит к выходу.

— О чем мечтаете, шеф? — спросила она. — О солидном клиенте с толстым бумажником?

— О нем мы помечтаем в другой раз, — улыбнулся он. Секретарша скептически повертела в руках долларовую ассигнацию — гонорар Нелли Конуэй — и ехидно заметила, стараясь не глядеть на Мейсона:

— С клиентом вроде нашей недавней посетительницы, судя по всему, простая китайская харчевня — это максимум, на что мы можем рассчитывать.

Глава 3

Через полтора часа, поднявшись на лифте, Мейсон и Делла Стрит проследовали в контору Пола Дрейка, поздоровались с ночной телефонисткой и постучали в комнату, где он уединился.

— Результата анализа у меня еще нет, — встретил их Дрейк, — но ожидаю его с минуты на минуту.

— Много материала ушло на анализ, Пол?

— Не очень. У этого парня появилась блестящая идея. Он микронной дрелью проделал небольшую ямку прямо в центре таблетки и взял пробу. Задержка произошла из-за другого срочного заказа. Его…

Зазвонил телефон. Дрейк схватил трубку:

— Это, наверное, он. Слушаю… Да, у телефона Пол Дрейк, — сказал он. — Простите, а с кем я говорю… Хорошо, сейчас, подождите минутку. — Дрейк подмигнул Мейсону. — Не бросайте трубку, посмотрю номер, по которому его можно найти. — Дрейк зажал трубку: — Это твоя клиентка, она в страшном возбуждении, хочет видеть тебя немедленно, говорит, это весьма, весьма важно.

— Вот, черт, — вздохнул Мейсон. — Ну и достала же она меня.

— Что мне делать? Сказать ей?..

— Нет, — прервал Мейсон, — скажи, что я только что вошел в здание и что ты ищешь меня.

— Знаете, — сказал Дрейк в трубку, — я не могу сказать, где он сейчас. Он оставил номер телефона, по которому позднее я могу с ним связаться. Если бы вы могли… О, подождите минуточку, кто-то входит в контору. Кажется, я слышу голос Мейсона… Кто вошел? Мейсон? Передайте ему, что он мне нужен… Да, скажите ему, что его просят к телефону. Он только что вошел, — сказал в трубку Дрейк, выждав пару секунд. — Подождите немножко, я позову его к телефону.

— Слушаю, — сказал Мейсон, взяв трубку у Дрейка.

— О, мистер Мейсон, — голос Нелли Конуэй резко и возбужденно вибрировал в мембране, — случилось нечто ужасное, совершенно ужасное! Я должна увидеть вас сейчас же, немедленно.

— Где, — спокойно спросил Мейсон, — у меня в конторе?

— Нет, нет. Я не могу уйти отсюда. Я на дежурстве. Приезжайте сюда сразу, сейчас, пожалуйста! Адрес: 1925, Монте-Карло-Драйвей. Я… ох!..

Послышалось громкое восклицание, и не попрощавшись она бросила трубку, после чего раздались короткие гудки.

— Ну, — ухмыльнулся Мейсон, обращаясь к Дрейку, — думаю, что я был прав, Пол.

— В чем?

— Это западня.

— Что ты собираешься делать?

— Не ты, — отрезал Мейсон, — а мы. Пошли, Делла, поедем вместе. Мы, может быть, позовем тебя, если понадобится сделать какое-то заявление. Эта таблетка, — задумчиво сказал Мейсон, — оказалась или цианистым калием, или мышьяком, и, по всей вероятности, миссис Бейн только что умерла. Давай, Пол, собирайся к выходу, нас ждет мертвое тело.

— И что потом?

— Потом, — продолжил Мейсон, — постараюсь как-нибудь выпутаться из этой ситуации. Нелли Конуэй раззвонит всем и каждому, что она предупреждала меня о готовящемся преступлении, пока миссис Бейн была еще жива. И все скажут, что Мейсон — никудышный адвокат.

— Бессмыслица какая-то, — пожал плечами Дрейк. — Я никак не могу понять, чего добивается твоя клиентка. В этой истории она выглядит… Чего она хочет, Перри?

— Весь этот эпизод, — разъяснил Мейсон, — дает Нелли Конуэй возможность обвинить Натана Бейна в том, что после того, как она отказалась ему помочь, он сам дал яд жене, пока, мол, ее не было. Разве непонятно, что эта девица обеспечила себе превосходное алиби. Она приходила в полицию, сделала все, чтобы не допустить готовящееся убийство. Затем она пришла ко мне и попыталась заинтересовать меня этой историей, но вновь безрезультатно — преступление совершилось. Моя полусумасшедшая визитерша с бесстрастным лицом и повадками кошки получила то, что хотела, — великолепное алиби. По крайней мере, она думает, что это алиби у нее в кармане.

— Кто знает, может, она его уже имеет, — вставил Дрейк.

— Сделав при этом из меня посмешище и козла отпущения, — мрачно заметил Мейсон. — Ну ладно, поехали.

Глава 4

Делла Стрит вела машину Мейсона лихо, но мастерски, срезая углы, выезжая за осевую на скорости, практически не тормозила, резко выжимала до конца педаль газа и тем не менее шла быстро и ровно.

— Перри, ты бы хоть сам иногда садился за руль, — испуганно бубнил Пол Дрейк на заднем сиденье, покачивая головой.

— Чем ты недоволен, Пол? — бросила через плечо Делла Стрит.

— Боюсь за свою жизнь, поэтому и говорю, — возразил Дрейк.

— Делла, он просто не привык к умелой езде, — съязвил Мейсон. — Когда я за рулем, он все равно недоволен.

— Как, и с вами тоже? — иронически воскликнула Делла.

— Как с таксистами в Париже, — разъяснил Мейсон. — Сначала мне пришло в голову, что они все поголовно сошли с ума. Но они все в своем уме. Просто доводят стрелку спидометра до определенной скорости и не снижают ее. Француз водитель знает, если он нажмет на тормоз, то увеличит расход горючего, если на газ, то произойдет то же самое, поэтому он ведет машину ровно, со скоростью пятьдесят миль в час, не обращая внимания, кто у него впереди.

— И Пол считает, — поинтересовалась Делла Стрит, — я веду машину таким же образом?

— Боже упаси! — саркастически заметил Дрейк. — Ты шпаришь со скоростью восемьдесят миль в час и вообще не обращаешь ни на кого внимания ни спереди, ни сзади.

— Так и быть, Пол, — Делла Стрит снизила скорость. — Но что ни говори, а доехали мы быстро и долго страдать вам не пришлось. Монте-Карло-Драйвей где-то здесь неподалеку, по-моему, за следующим поворотом…

— Мы приехали, — сказал Мейсон, указывая на табличку.

Делла Стрит на полной скорости лихо развернула машину и мастерски припарковалась у тротуара. Пол Дрейк комическим жестом прикрыл глаза руками. Они очутились перед великолепным двухэтажным особняком с просторной верандой и ухоженной лужайкой перед входом. Внешне он выглядел как загородное поместье, хотя до центра города было полчаса езды на машине.

— Мне идти с вами или подождать здесь? — спросила она.

— Нет, Делла, оставайся в машине, — ответил Мейсон. — Со мной пойдет Пол. Попробуем, как говорится, сработать под дурачка. Это так называется, Пол?

— Именно так и говорят мои детективы, когда идут на дело наобум, вслепую, не зная, что тебя ожидает, — ухмыльнулся Дрейк.

— Не будем драматизировать, — заметил Мейсон. — Но ты, Делла, не глуши мотор на всякий случай. Если полиция уже на месте, то придется в спешке ретироваться.

— Классическая сцена: полицейские и воры, — прокомментировала Делла, улыбаясь. — Будьте осторожны и не подставляйтесь.

— Постараемся, — пообещал Мейсон и, сопровождаемый Дрейком, поспешил к асфальтовой дорожке, ведущей к входу, взбежал по ступенькам и нажал кнопку звонка рядом с дверью. Свет над верандой загорелся почти одновременно со звонком, и дверь резко распахнулась.

— Ага, вы уже здесь. — Небольшого роста мужчина пулей выскочил на крыльцо.

— Мы не нарушали правил движения, — осторожно заметил Мейсон. — У вас какие-то трудности?

— Пожалуйста, следуйте прямо за мной, — крикнул коротышка и, повернувшись, быстро засеменил впереди через прихожую к открытым дверям, ведущим в большую гостиную.

Со спины незнакомец выглядел весьма комично: круглый как шар, в отлично скроенном, но несколько тесноватом для него костюме, он передвигался с невероятной для его полноты быстротой, энергично и нетерпеливо стуча каблучками своих ботинок до зеркальной поверхности дорогого дубового паркета. Он был лихорадочно возбужден и не пытался этого скрыть.

— Сюда, сюда, — бросил он, не поворачивая головы. — Заходите, прошу вас…

Они очутились в роскошно обставленной гостиной. Здесь, чувствовалось, поработал опытный декоратор и дизайнер: все предметы мебели были расставлены умело и со вкусом, красиво вписываясь в общую тональность зала и цветовую гамму обоев. Большие, стилизованные под венецианские окна выходили, разумеется, на восток и были задрапированы изящными гардинами.

В углу гостиной стояла Нелли Конуэй с застывшим, каким-то отрешенным выражением лица. При виде Мейсона ее лицо не выразило никаких эмоций, только глаза немного сузились. За одним из роскошных кресел, опершись на спинку, стоял высокий стройный мужчина с резкими складками на болезненном, землистого цвета лице (язва, сразу же определил Мейсон). В своем простом, заурядного покроя костюме, с прилипшей к углу рта сигаретой, он явно не вписывался в помпезный интерьер комнаты. Недалеко от него неподвижно и прямо, как истукан, стояла женщина неопределенного возраста, выше среднего роста, с изможденным и мрачно-непреклонным лицом. Она-то как раз и вписывалась в эту обстановку: вполне вероятно, что именно ее руками создан и поддерживался этот роскошный безукоризненный интерьер.

Она подняла глаза на вошедших, на мгновение их глаза встретились, и Мейсона поразил жгучий ненавидящий взгляд ее черных непроницаемых глаз. Затем она не спеша подошла к Нелли Конуэй.

— Думаю, дорогая, что все обойдется, — успокаивающе положила она руку ей на плечо. — Не пугайся.

Она потрепала Нелли по щеке, повернулась и вышла из комнаты.

— Мистер Мейсон, — представила Нелли Конуэй адвоката присутствующим.

— А? Кто такой? — спросил толстяк.

— А это мистер Бейн, мой хозяин, — продолжила

Нелли.

— А? Что случилось? Кто это, черт подери? — возвысил голос Бейн.

— Мистер Бейн — мой хозяин. — Нелли продолжала объяснять Мейсону, не обращая ни малейшего внимания на Натана Бейна. — Он только что осмелился обвинить меня в краже. Этот джентльмен справа от меня — частный детектив, который, кажется, уже какое-то время занимается моим делом, но настолько нелюбезен, что ничего мне не сообщает. Полиция, полагаю, скоро прибудет.

— Кто это? — в смятении повторил Натан Бейн. — Разве вы не из полиции? — повернулся он к Перри Мейсону.

Мужчина, которого Нелли Конуэй представила как частного детектива, не вынимая сигареты, произнес бесцветным голосом:

— Перри Мейсон, знаменитый адвокат по уголовным делам. С ним Пол Дрейк, директор частного детективного агентства. Выполняет большинство заданий Мейсона. Привет, Дрейк.

— Не думаю, что мы знакомы, — пробурчал Дрейк.

— Джим Хэллок.

— Ага, теперь знакомы, — не меняя голоса, сказал Дрейк.

— Что же, черт побери, здесь происходит? — растерянно спросил Бейн. — Я вызывал полицию.

— Я просто решил заглянуть и посмотреть, что случилось.

— Ну, а вы-то здесь при чем?

— Мисс Конуэй, — сказал он, — попросила меня зайти.

— Нелли?

— Верно.

— Вы сказали, Нелли Конуэй попросила вас зайти сюда?

— Верно.

— Ради Бога, зачем?

— Затем, — ввернула Нелли Конуэй, — что мне надоели ваши постоянные придирки. К тому же вы хотите еще навесить на меня уголовное преступление, а я не хочу, чтобы вы впутывали меня в него. Мистер Мейсон — мой адвокат, и я хочу, чтобы он защитил мои честь и достоинство.

— Черт бы меня побрал! — Бейн опустился в подвернувшееся кресло и пронзительно взглянул своими маленькими, заплывшими жиром глазками на адвоката.

Джим Хэллок ленивым жестом вытащил сигарету изо рта и не глядя стряхнул пепел на дорогой ковер.

— Теперь мне ясно, — разъяснил он Бейну. — Она, должно быть, позвонила Мейсону, когда уверила меня, что хочет подняться наверх и проверить, как чувствует себя ее пациентка.

— Подумать только, адвокат Перри Мейсон является по первому зову какой-то дешевой обманщицы, — презрительно хмыкнул Бейн. — Невероятно! Абсурд какой-то, да и только!

— Я бы не советовал вам быть таким категоричным, тем более в присутствии адвоката такого класса, как Мейсон, — заметил Хэллок, обращаясь к своему клиенту. — Вешать с налету ярлыки я вам не советую, и вы должны четко сознавать, какое конкретное содержание вы вкладываете в понятие «дешевый обман». Мы еще ничего не доказали, а…

— Кто сказал, что мы еще ничего не доказали? Мы поймали воровку. Мы схватили ее с поличным.

— Собственно, я так и подумал, — пожал плечами Хэллок.

— Ну, значит, все так, не правда ли?

Хэллок, который стоял, привалившись к спинке большого роскошного кресла, ответил иронической полуулыбкой, поражаясь недогадливости своего клиента.

— Сразу видно, — заметил он, — что вы никогда не сталкивались с Мейсоном в суде.

— Не понимаю, о чем это вы? — спросил Бейн.

— Я думаю, — ответил он ему, — что ситуация значительно бы прояснилась, если бы мистер Мейсон сообщил нам, чьи интересы он здесь представляет.

— Вы что, представляете здесь интересы Нелли Конуэй? — озадаченно спросил Мейсона коротышка.

— Не совсем, — осторожно ответил Мейсон.

— Как же так, мистер Мейсон, — обиженно заявила молчавшая до сих пор медсестра, — я заключила с вами договор, и у меня есть даже ваша расписка об оплате за консультацию.

— Это совсем другое дело, — сухо бросил Мейсон, — Итак, джентльмены, что же здесь все-таки произошло?

— Если вы не хотите отвечать, то не отвечайте, — предупредил Бейна Хэллок. — Скоро подъедет полиция, она и займется этим делом.

— А чего мне скрывать, — вдруг сердито взорвался Бейн. — А то ведь как все обернулось — я должен защищаться от посторонних. Скрывать мне нечего, мистер Мейсон. Моя жена тяжело больна. Нелли — ее ночная сиделка. Диплома у нее нет, она практикующая сестра. В нашем доме с некоторого времени начали пропадать драгоценности и деньги. Лично я сразу же заподозрил Нелли. Но предварительно я проконсультировался с мистером Хэллоком, пригласив его как частного детектива. Мне нужны были доказательства. Я хорошо понимаю, что любое недоказанное обвинение с моей стороны может обернуться для меня иском за моральный ущерб. Некоторые типы так и рыщут в поисках подобной возможности.

— Думаю, это несправедливо, — запротестовала Нелли Конуэй.

— Хэллок высказал несколько весьма практических предложений, — Бейн не обращал на нее никакого внимания. — Мы вынули самые ценные драгоценности из шкатулки моей жены и подменили их. Потом мы опрыскали шкатулку флюоресцентным порошком, следовательно, у любого, кто дотронется до шкатулки, светящийся порошок окажется на пальцах. Затем мы нарочно вытащили шкатулку с драгоценностями жены из секретера и оставили ее на столе, как будто забыли ее спрятать. Мы составили, мистер Мейсон, полную опись содержимого. Все драгоценности были поддельными, но настоящие стоили так дорого, что никому не пришло бы в голову, что их можно подделать. Сегодня после обеда мы вместе с Хэллоком проверили содержимое шкатулки. Ничего не пропало. Вечером, когда дневная сиделка закончила работу, мы снова осмотрели драгоценности. Все находилось на месте.

Примерно полчаса назад Нелли спустилась сюда, чтобы приготовить горячее молоко для моей жены, и ее не было довольно долгое время. Мы нарочно дали ей возможность остаться одной, чтобы ее никто не тревожил.

Когда она поднялась наверх с подносом, мы вошли в комнату и проверили шкатулку. Исчезла бриллиантовая подвеска. Мы позвали Нелли, выключили свет и включили источник ультрафиолетового излучения. О результате можно и не спрашивать.

— Не могу понять, как порошок попал на мои пальцы, — пожала плечами Нелли.

— На ваших пальцах был-таки флюоресцентный порошок? — быстро спросил Мейсон.

— Судите сами, — ответил Бейн. Изображая всем своим видом оскорбленное достоинство и собственную значимость, он подошел к выключателю и жестом фокусника ткнул в него пальцем. Комната погрузилась в темноту. Он нажал другую кнопку, и спустя мгновение комнату залил ультрафиолетовый свет.

— Нелли, покажите джентльменам свои руки, — саркастически попросил Бейн.

Нелли подняла ладони. Кончики пальцев излучали свет с особым ярким зеленовато-голубоватым оттенком.

— Вот доказательство, попробуйте сейчас посмеяться и над этим, — съязвил Бейн. Он снова включил нормальный свет.

— Разве вы не понимаете, — Нелли Конуэй умоляюще повернулась к Перри Мейсону, — это все, э… э… часть той истории, о которой я вам рассказывала.

— Давайте уточним, — деловито начал Бейн. — Пожалуйста, ответьте, вы здесь представляете интересы Нелли? Мистер Мейсон, это верно?

— Она попросила меня приехать сюда.

— А этот джентльмен с вами, он?..

— Помощник Мейсона по детективной части, — вставил Джим Хэллок. — Я же предупреждал вас, Бейн.

— Не вижу причин, почему вы, джентльмены, имеете право вторгаться в частное жилище, — торжественно заявил Бейн. — Я хотел бы попросить вас покинуть это помещение.

— Я еще не знаю, мистер Бейн, является ли мисс Конуэй моей клиенткой, но ваш тон мне положительно не нравится.

— Мне плевать, нравится вам мой тон или нет. Эта женщина — воровка, и я…

— Минуточку, мистер Бейн, — прервал его Джим Хэллок. — Ради всего святого, не делайте публично поспешных выводов. Мы установили серию краж драгоценностей. Мы обратились в полицию с просьбой расследовать это дело. В результате этого расследования были получены некоторые уликовые материалы, и мисс Конуэй придется объяснить властям некоторые, вызывающие определенные сомнения обстоятельства. Вот и все…

— Вот, вот, — поспешно прервал его Бейн. — Я вовсе ее не обвиняю до суда. Я просто расставил ей ловушку, и она… она измазала этой смесью пальцы.

— Это, пожалуй, лучше, — скептически улыбнулся Хэллок, — но в присутствии адвоката такого класса, как Мейсон, высказываться следует с предельной осторожностью.

— Вы что, действительно думаете, — Бейн повернулся к Нелли Конуэй, — что можете выиграть дело? Совершенно напрасно, тем более что я мог бы, между прочим, проявить снисходительность, и, если вы вернули бы вещи, то мы могли бы…

Раздался звонок, и он, прервав монолог, сказал Хэллоку:

— Джим, посмотри-ка за ними.

Бейн рванулся к двери, его толстые ножки так и замелькали по зеркальной поверхности дорогого дубового паркета. И сразу же послышалась его быстрая возбужденная скороговорка:

— Ага, вот и полиция. Сейчас увидим, кто здесь командует парадом.

Бейн, коротко изложив суть дела, ввел двух полицейских в форме. Представлять их вряд ли было нужно. Все сразу же почувствовали их присутствие — крутые ребята из патрульной службы.

— О’кей, — сказал один из них. — Обойдемся без адвокатов и всяких там заступников и посмотрим, что скажет наша девушка в свою защиту.

— В таком случае, — обратился Мейсон к Нелли Конуэй, — не говорите ни слова. Этот флюоресцентный порошок — занятная комбинация, но в данной ситуации она ничего не доказывает. Его применяют при мелких преступлениях, чтобы заманить человека в ловушку, внушить ему мысль, что его поймали с поличным из-за светящихся пальцев. Внешне все это выглядит очень внушительно, и в подобных ситуациях человек, как правило, начинает «раскалываться».

— Кончайте болтать, — рявкнул один из полицейских на Мейсона. — Бейн настаивает, чтобы вы ушли. Это его дом.

— Если это явная попытка облыжно обвинить невиновного человека до суда, она не пройдет в суде присяжных, — продолжил Мейсон, по-прежнему обращаясь к Нелли Конуэй. — Просто запомните, что я вам говорю, не признавайтесь и не делайте никаких заявлений…

— Хватит, — пробурчал с угрозой в голосе один из полицейских, воинственно рванувшись к адвокату.

— Я помогаю клиентке, — твердо посмотрел в глаза полицейскому Мейсон.

— Пусть эти двое уйдут, — вмешался Бейн, — здесь им нечего делать.

— Слышали, что хозяин дома говорит. Выметайтесь отсюда!

— Именно сейчас я стараюсь дать совет моей клиентке, — остановил его Мейсон.

— Еще чего, советовать можно и в другом месте.

— И не дайте, — Мейсон вновь обернулся к Нелли Конуэй, — обмануть себя, и сами не верьте, что это — серьезное преступление. Самое большее, в чем они могут обвинить вас, — это мелкое воровство.

— Что вы подразумеваете под мелким воровством? — взорвался Бейн. — Знаете ли вы, что алмазная подвеска моей жены стоила пять тысяч долларов. Это…

— Конечно, — прервал его Мейсон, — но вы перехитрили самого себя. Вы вложили дешевую имитацию в коробку с драгоценностями. Пропала имитация. Сколько она стоила?

— Что… меня… Откуда вы узнали, что это не настоящая подвеска?

— Не спорьте с ним, — лениво заметил один из полицейских. — Идите-ка отсюда, Мейсон. Своей клиенткой вы сможете заняться, когда мы привезем ее в полицейский участок.

— Попробуйте сохранить хладнокровие, — сказал Мейсон Нелли Конуэй.

— Постараюсь, если вы мне так советуете. Полицейские схватили Мейсона и Пола Дрейка под руки и повели их из дома.

— Не говорите ни слова, — предупредил Мейсон, обернувшись к Нелли.

— Давай, давай, приятель, — съязвил полицейский, — и не устраивай здесь балаган.

— Даже не о… о других делах? — крикнула вслед Нелли Конуэй.

— Да помолчите вы хоть минуту, — закричал Мейсон полицейскому, который, бормоча проклятия, выпихивал его за дверь.

— Ну и как? — иронически поинтересовалась Делла Стрит, когда Дрейк и Мейсон подошли к машине. — Похоже, вас выставили за дверь?

— Они меня когда-нибудь с ума сведут, эти дубино-головые, — пробурчал Мейсон. — Итак, я решил — я буду представлять интересы Нелли Конуэй. Будь я проклят, если Бейн не пожалеет, что приказал этим полицейским дать нам под зад.

— Что случилось? — встревожилась Делла. — Кого убили? Жену?

— Какое там убийство, — отрезал Мейсон, — просто случай мелкого воровства, а некий ушлый частный детектив применил флюоресцентный порошок. Я еще проучу эту пару умников.

— Хорошо, а что конкретно мы будем делать? — спросила Делла Стрит.

— Конкретно, — ответил Мейсон, — мы собираемся следовать за этой полицейской машиной. Если они посадят Нелли за решетку, мы конкретно освободим ее под залог.

— И что потом?

— А потом, — продолжил Мейсон, — Пол Дрейк возьмет и позвонит своему другу-химику. Мы узнаем, что же за особый яд Натан Бейн предлагал Нелли Конуэй дать своей больной жене. И все это ему очень дорого обойдется.

— И вы тут же поставите в известность полицию?

— Нет, — улыбнулся Мейсон, — я буду защищать Нелли в деле о мелком воровстве просто ради удовольствия устроить перекрестный допрос мистеру Натану Бейну.

— Ее что, повезут сейчас? — спросила Делла Стрит.

— Если она послушается меня и откажется говорить, будьте уверены, они увезут ее в участок. Если они сумеют втянуть ее в разговор или она начнет объясняться, то ее положение может измениться.

— Не стоит тащиться за полицейской машиной, Перри, — предложил Пол Дрейк. — Лучше бы просто отправиться в участок и там подождать их.

— А они возьмут и отвезут ее в какой-нибудь полицейский участок подальше, в какой — мы и знать не будем, — ответил Мейсон. — Они уже проделывали подобные штучки раньше.

— Но это в делах по убийствам, — заметил Пол Дрейк.

— Они могут поступить таким же способом и в этом деле.

— Чепуха все это. Они никогда не жульничали по мелкому, Перри. Они могут даже и не предъявить ей обвинения.

— Большие реки берут начало из маленького ручейка, — загадочно усмехнулся Мейсон.

— Что это все означает? — недоуменно спросил Дрейк.

— Означает, что Нелли стоит у истока ручейка, — снова улыбнулся Мейсон, — и этот ручеек все ширится и ширится.

— Мы вляпаемся в историю, если сядем на хвост полицейской машине, — предупредил Дрейк. — Они включат сирену и…

— А мы все-таки попытаемся, — сказал Мейсон. — Мне что-то кажется, они не станут особенно упираться. На мой взгляд, по дороге в тюрьму они будут любезными и предупредительными с Нелли, чтобы она заговорила. Если ей…

— Вот они выходят, — прервала его Делла Стрит.

— Ну вот что, Делла, — сказал Мейсон. — Дай-ка я сяду за руль. Я поведу так, что Полу наконец понравится.

— Сжалься, Перри, — комически простонал Дрейк. Полицейские провели Нелли Конуэй к своей машине. Один из них подошел к Мейсону и, наклонившись через окно, процедил сквозь зубы:

— Не крутитесь здесь, Мейсон. Бейн поедет за нами и сделает официальное заявление. Он не желает разговаривать с вами, и мы против того, чтобы вы объяснялись с ним. Будьте паинькой и отправляйтесь домой.

— А я и так паинька, — сказал Мейсон. Поглядев на бордюр тротуара, добавил: — Я не вижу его.

— Не вижу чего?

— Пожарный кран.

— Какой пожарный кран?

— Получив ваш приказ, я подумал, что неправильно, перед пожарным краном, запарковал машину. Однако я не вижу ни пожарного крана, ни запретительных знаков вокруг…

— О’кей, умник. Посмотрим, чем все это кончится, — процедил сквозь зубы полицейский и вернулся к своей машине.

Чуть позднее, включив «мигалки», полицейский кортеж отъехал от дома. За ним направились машины Бейна и Мейсона. Через сорок минут Нелли Конуэй была освобождена под залог в две тысячи долларов, которые внес Перри Мейсон. Совершив эту операцию, адвокат поднялся в отдел по расследованию убийств поговорить с сержантом Голкомбом.

Ну что, сержант, проиграли пари? — заметил Мейсон.

— Ну это еще надо доказать, — сержант Голкомб едва сдерживал внутренний смех.

— Я же предупреждал вас, что к этой истории нужно отнестись серьезно.

— Это дело не стоит выеденного яйца, — Голкомб растянул рот в улыбке. — Я знаю о нем немного больше вашего и поэтому могу утверждать это точно. Дело в том, что мы с Бейном встречались раньше, после того как он позвонил мне, что начал подозревать Нелли Конуэй в воровстве. Я ему посоветовал нанять Джима Хэллока, применить флюоресцентный порошок и поймать ее с поличным, и именно так он и поступил. Разумеется, и она поступила очень хитро. Бейн начал подозревать ее в воровстве, и она придумала отличную уловку, обвинив его в попытке избавиться от жены. В подобной ситуации он вряд ли решится возбудить против нее дело. И вы, блестящий адвокат, так легко позволили провести себя на мякине! Для профессионала, — засмеялся Голкомб, откинувшись назад, — вы совершили ряд очевидных глупостей. Вы позволили поймать себя на крючок в этой грязной истории. Ха-ха-ха!

— Не будьте слишком самоуверенным, — прервал смех полицейского Мейсон. — У всей этой истории есть другое объяснение. Когда Бейн понял, что она не собирается давать яд жене, он решил дискредитировать ее.

— Да чепуха все это, — поморщился сержант Голкомб. — Когда Нелли догадалась, что он ее подозревает, она пришла к нам, придумала совершенно невероятную историю, предъявила какие-то таблетки, заявив, что Бейн хотел, чтобы она их вручила его жене. Могу лично побиться об заклад, что эти таблетки нужны только для того, чтобы подкрепить ее версию, она их схватила из первой попавшейся под руку склянки в ванной. Девять из десяти шансов, что это аспирин. По крайней мере, на вид именно так они и выглядят. Черт побери, Мейсон, будьте благоразумны. Мог ли Бейн быть таким простофилей; предположим, даже если он все-таки хотел подсунуть своей жене эти таблетки, зачем передавать их женщине, которую собирался посадить за решетку за воровство, и поставить себя таким образом в полную зависимость от нее?

И Голкомб снова откинулся назад и разразился смехом. Постепенно он успокоился и нравоучительно заметил:

— Не давайте себя увлечь сказками этой девицы, даже если она вызывает симпатию. Если собираетесь, Мейсон, стать ее адвокатом, получите с нее гонорар заранее и лучше наличными.

— Премного вам благодарен, — церемонно раскланялся Мейсон и вышел из комнаты.

Бухающий смех Голкомба был слышен до самого выхода, пока он спускался по лестнице.

Вместе с Деллой Стрит он приехал в агентство Дрейка. Пол, который вернулся на такси, уже ждал их. Он вручил Мейсону полуметровую «простыню» с графиками, синусоидами и какими-то длинными химическими формулами.

— Что это такое? — озадаченно спросил Мейсон.

— Это спектральный анализ вашей таблетки и письменное заключение химика. Читаю: «Дорогой Пол, график весьма красноречив. Таблетка, которую вы мне передали, это ацетилсалициловая кислота, и никакого сомнения в этом нет. Исследуя таблетку, я пробурил маленькую лунку в центре».

— Ацетилсалициловая кислота! — воскликнула Делла Стрит. — Что это такое?

— Это, — разъяснил Мейсон, — как раз то, что предположил сержант Голкомб.

— Ну, что же это? — нетерпеливо спросила Делла.

— Ацетилсалициловая кислота, — сказал Дрейк, — это химическое название активного компонента в обыкновенном аспирине.

— Ну, ладно, — заключил Мейсон, — на сегодня хватит. Нас всех ткнули носом в лужу, как нашкодивших котят, и поэтому сейчас я это дело так не оставлю. Я буду защищать Нелли Конуэй в суде, если это потребуется! Делла, отстучи-ка, пожалуйста, повестку на вызов в суд этой домоправительницы в качестве свидетеля защиты. Мы заставим Бейна попотеть немного. Ну а вообще денек сегодня выпал, не приведи Господь. Еще пару таких дней, и я начну серьезно жалеть, что когда-то избрал эту профессию.

— Не забудь эту таблетку, Перри, — философски заметил Дрейк. — Говорят, аспирин помогает от головной боли.

Глава 5

Гарри Сейбрук, помощник окружного прокурора, был невероятно возмущен. Подумать только, какое-то пустяковое дело о заурядном воровстве превращено этим чертовым Мейсоном в судебное разбирательство с присяжными! Возмущение он проявлял своим видом, действиями и репликами. Перри Мейсон, напротив, был безукоризненно вежлив, учтив, предупредителен и подчеркнуто не обращал внимания на возмущенный тон помощника окружного прокурора.

Судья Пибоди насмешливо поднимал бровь, когда временами посматривал на Мейсона, поскольку адвокат по уголовным делам благодушно и спокойно молчал, в то время как Джим Хэллок, частный детектив, давал свидетельские показания о том, что его пригласил мистер Натан Бейн, что он ознакомился в общих чертах с целой серией мелких краж в доме Натана Бейна и что в результате свидетель достал нейтральный красящий порошок, который в ультрафиолетовых лучах светится флюоресцентным, ярким зеленовато-голубоватым цветом. Он обсыпал этим порошком шкатулку, в которой хранились кое-какие ювелирные изделия.

Свидетель далее показал, что он находился в доме, когда подзащитная, которую наняли сестрой-сиделкой, пришла на работу вечером десятого. Он был, как сам разъяснил, представлен подзащитной как знакомый хозяина дома по коммерческим делам, продающий мистеру Бейну акции в горнодобывающей промышленности.

Свидетель далее утверждал, что вместе с мистером Бейном он предварительно провел инвентаризацию изделий в коробке. Изделия, насколько он мог видеть, были ювелирными. Их ценность ему неизвестна. Насколько он мог судить, эти изделия были женскими ювелирными украшениями, которые одевали для выхода в свет. При первом осмотре свидетель ограничился тем, что срисовал каждое изделие и в общем виде описал их.

После того как подзащитная пришла на работу вечером, он обследовал коробку с драгоценностями и обнаружил, что каждое изделие было на месте. Два часа спустя, по просьбе мистера Бейна, он снова провел инвентаризацию шкатулки и нашел, что одно из изделий, бриллиантовая подвеска, пропала. Вслед за этим, по предложению мистера Бейна, они вызвали подзащитную в гостиную, выключили по предварительно согласованному сигналу обычное электрическое освещение и включили специальное ультрафиолетовое освещение, под воздействием которого пальцы подзащитной осветились характерным зеленовато-голубоватым цветом.

Гарри Сейбрук торжествующе повернулся к присяжным и со значением закивал, как бы желая сказать, смотрите, как это все просто доказывается. Убедившись, что присяжные осознали взрывчатую силу свидетельских показаний Хэллока, он повернулся к Перри Мейсону и с вызовом предложил:

— Мистер Мейсон, ваш черед перекрестного допроса. Джим Хэллок, опираясь на поручни свидетельской ложи, приготовился к малоприятному перекрестному допросу, который защитники обвиняемых обрушивали на голову частных детективов.

— Зачем, — проговорил Мейсон с некоторой ноткой удивления в голосе, — у меня нет вопросов. — Повернувшись к присяжным, он добавил с обезоруживающей прямотой: — Свидетель, мне кажется, говорит правду.

— Что? — удивленно воскликнул Сейбрук.

— Думаю, что свидетель точен в своих показаниях, — повторил Мейсон. — Что же, уважаемый коллега, здесь удивительного?

— Ничего, ничего, — отрезал Сейбрук, — я вызываю моего следующего свидетеля Натана Бейна.

Натан Бейн прошел в свидетельскую ложу и, отвечая на вопросы Сейбрука, изложил свою версию. Его жена — больна. Он был вынужден нанять сиделок: дневную и ночную. Можно было обойтись без дипломированных сестер, используя для ухода за больной сиделок посменно, поскольку домоправительница могла помочь при случае, поэтому Бейн нанял двух простых сестер с практическим опытом для работы днем и вечером. Подзащитная работала ночной сиделкой. Вскоре после того, как медицинские сестры появились в доме, стали исчезать небольшие суммы денег, ювелирные изделия, спиртное. Бейн откровенно заявил, что никаких конкретных улик в отношении подзащитной у него не было, а только неясные подозрения, так как случаи пропажи вещей начались именно с ее появлением в доме в качестве ночной сиделки. Не располагая прямыми уликами против нее, он решил устроить ловушку. Он обратился к частному детективу Джиму Хэллоку, который до него давал показания. По его совету он купил поддельные драгоценности и положил их в шкатулку вместо настоящих. Затем по предложению Хэллока он обсыпал ее флюоресцентным порошком. Шкатулку специально положили на стол, как будто кто-то ненароком забыл закрыть ее в ящик.

Затем Бейн перешел к детальному описанию событий вечера десятого июля.

Перри Мейсон зевнул.

— Желаете этому свидетелю устроить перекрестный допрос? — язвительно спросил Сейбрук.

Мейсон выдержал паузу, пока Бейн, решив, что уже практически избежал допроса, стал подниматься со стула в свидетельской ложе, и обратился к нему:

— Минуточку, мистер Бейн, я хотел бы задать вам несколько вопросов.

— Слушаю, сэр, — с готовностью ответил Бейн.

— Мистер Бейн, когда вы обсыпали флюоресцентным порошком шкатулку с драгоценностями?

— Десятого июля.

— В какое время?

— Около девяти, утром.

— Дневная сиделка тогда уже была на работе?

— Да, сэр.

— Кто обсыпал порошком коробку?

— Мистер Хэллок.

— И вы находились рядом и наблюдали за ним?

— Я был рядом. Да, сэр.

— А до этого вы вложили поддельные драгоценности в шкатулку?

— Да, сэр.

— Мистер Бейн, что это за шкатулка?

— Это обычная ювелирная шкатулка, она сделана в форме старинного сундучка, обита кожей и серебряными гвоздиками, с двумя кожаными ручками.

— А каких она размеров?

— Довольно большая шкатулка. Я бы сказал, около пятнадцати дюймов в длину, десять — в высоту и ширину.

— Она собственность вашей жены?

— Да, я подарил ей год назад, на Рождество.

— И перед тем как распылить флюоресцентный порошок, вы вместе с мистером Хэллоком описали содержимое шкатулки?

— Да, сэр. Вместе.

— Затем в шкатулку положили поддельные драгоценности, после этого коробку опылили? Так было?

— Да, сэр. Правильно.

— Далее. Смогли ли вы осмотреть шкатулку днем, чтобы убедиться, не дневная ли сиделка виновата?

— Да, сэр, я осматривал.

— Сколько раз?

— Дважды.

— Когда?

— После обеда в два часа, потом в шесть часов, сразу же после ухода дневной сиделки.

— И затем снова обследовали ее вечером?

— Да, сэр.

— Сколько раз?

— Дважды.

— Когда?

— Сразу же после того как подзащитная пришла на дежурство, чтобы мы были уверены, что к этому моменту ничего не пропало, и затем снова — часа два спустя, это когда мы обнаружили, что одно из изделий исчезло.

— Кто ее осматривал?

— Мистер Хэллок и я.

— Мистер Бейн, кто открыл коробку?

— Я.

— Хотите ли вы сказать, что оставили коробку с драгоценностями на столе и она была не заперта?

— Нет, сэр, она была заперта на ключ.

— И все время была под ключом?

— Да, сэр.

— Тогда как же что-то могло исчезнуть?

— Или вор сделал дубликат ключей, что в общем-то не так уж невозможно, или замок был открыт отмычкой, что не так уж трудно.

— Понятно. У мистера Хэллока не было ключа?

— Нет, сэр.

— У вас был ключ?

— Да, сэр.

— И у вашей жены был ключ?

— Да, сэр.

— Значит, вы не пользовались ключом жены?

— Нет, сэр.

— Как получилось, что у вас оказался ключ от шкатулки жены?

— Мистер Мейсон, это простая предосторожность.

— Боюсь, что я не понимаю.

— Женщины всегда теряют вещи, — довольно самоуверенно сказал Бейн, — поэтому, опасаясь, что моя жена потеряет ключ от своей шкатулки, я дал, вручая ей шкатулку, только один ключ. Я хранил запасной ключ в безопасном месте.

— О, я понимаю. — Мейсон бросил быстрый взгляд на пятерых женщин, входивших в состав жюри присяжных. — Вы полагали, что запасной ключ безопаснее держать у себя и это позволит предупредить халатность жены?

— Да, сэр.

— Что, ваша жена все время теряет ключи?

— Я просто подумал, что она могла бы потерять эти ключи.

— Судя по всему, вы презираете женщин за их постоянную забывчивость, не так ли?

— Ваша честь, минуточку, — закричал Сейбрук и вскочил на ноги, — свидетель не говорил ничего подобного.

— Я понял, что именно это он имел в виду, — возразил Мейсон. — Не этими словами, возможно, уважаемый коллега, но…

— Если вы проводите перекрестный допрос свидетеля, то вы должны тщательнее формулировать собственные умозаключения.

— Мистер Сейбрук, — улыбнулся Мейсон и покачал головой, — мне не известна норма закона, которая требует, чтобы я не делал собственных выводов. Я просто задаю вопросы свидетелю при перекрестном допросе. Свидетель может поправить меня, если я не прав. Я понял его показания именно в том плане, что он, судя по его словам, пренебрежительно относится к возможности доверять женщинам ответственные поручения, и, я думаю, присяжные поддержат меня в этом. — И Мейсон снова бросил быстрый взгляд на присяжных.

— Свидетель не говорил подобных вещей, — заявил Сейбрук.

— Ну, знаете, — великодушно промолвил Мейсон, — я буду первым, кто принесет извинения, если я неправильно понял его. В стенографическом отчете судебного заседания его показания совсем недалеко, уважаемый коллега, и я хотел бы попросить стенографистку зачитать, что точно показал свидетель.

Внезапно Сейбрук понял, в чем же состояла тактика Мейсона. Он ловил на приманку, раздувал вопрос, который в других обстоятельствах прошел бы незаметным, и сейчас он как раз стремился акцентировать на этой проблеме внимание присяжных.

— Ну, хорошо, — примирительно сказал Сейбрук. — Не стоит терять время. Я снимаю возражения. Присяжные запомнят, что показал свидетель, и, как я понимаю, они не позволят вам приписать свидетелю слова или…

— Ни в коем случае, ни в коем случае, — прервал его Мейсон, — я только заинтересован точно узнать, что же показал свидетель, и я намерен извиниться перед ним, если я неправильно понял, что он сказал.

— Знаете, я этого не подразумевал. — Бейн почувствовал себя неловко.

— Что вы не подразумевали? — переспросил Мейсон. Что женщинам нельзя доверять серьезные дела.

— Я-то думал, что именно это вы и заявили.

— Я не говорил ничего подобного.

— Ну, теперь, — сказал Мейсон, — заслушаем стенографистку.

— Успокойтесь, джентльмены, — примирительно произнес судья Пибоди, — если вы помолчите немного, то дадите возможность судебной стенографистке найти в своих записях показания, о которых идет речь.

В зале заседаний воцарилась напряженная тишина. Сейбрук нервно приглаживал рукой плотную черную шевелюру. Ему явно не понравилось, как повернулось слушание дела. Бейн занял самоуверенную позу в свидетельской ложе, ожидая, что он будет прав. В свою очередь Мейсон свободно расположился на стуле в уважительной, полной внимания позе добросовестного адвоката, который чувствует, что предстоящие заявления представляют чрезвычайную важность.

— Ага, нашла, — стенографистка нарушила тишину. — Я зачитаю вопросы и ответы.

М-р Мейсон: Как получилось, что у вас оказался ключ от шкатулки жены?

Ответ: Мистер Мейсон, это простая предосторожность.

Вопрос: Боюсь, что я не понимаю.

Ответ: Женщины всегда теряют вещи, поэтому, опасаясь, что моя жена потеряет ключ от своей шкатулки, я дал, вручая ей шкатулку, только один ключ. Я хранил запасной ключ в безопасном месте.

Вопрос: О, я понимаю. Вы полагали, что запасной ключ безопаснее держать у себя и это позволит предупредить халатность жены?

Ответ: Да, сэр.

Вопрос: Что, ваша жена все время теряет ключи?

Ответ: Я. просто подумал, что она могла бы потерять эти ключи.

Вопрос: Судя по всему, вы презираете женщин за их постоянную забывчивость, не так ли?

Бейн неловко заерзал на своем месте, когда судебная стенографистка закончила чтение.

— Я думаю, это то, что вы сказали, не так ли? — заметил Мейсон.

— Ну, знаете, это вовсе не то, что я подразумевал, — отрезал Бейн.

— О, значит, вы сказали что-то такое, чего не подразумевали?

— Да, сэр.

— Находясь под присягой?

— Знаете, это была оговорка.

— Что вы, мистер Бейн, подразумеваете под оговоркой? Ведь то, что вы сказали, можно интерпретировать как, мягко говоря, неправду.

— Ну, как бы это сказать… Я произнес это, не думая.

— Не думая, о чем?

— Ну, я только хотел сказать, что моя жена имеет привычку терять вещи и…

— И тем не менее вы обобщили, заявив, что такая черта присуща всем женщинам?

— Ваша честь, — помощник окружного прокурора был уже не в силах сдержать своего раздражения, — ведь это второстепенный вопрос, не имеющий никакого касательства к данному делу. По милости уважаемого коллеги мы снова и снова толчем воду в ступе, теряя драгоценное время. Был задан вопрос, и на него был получен четкий ответ, и совершенно напрасно господин защитник старается извлечь из этого какие-то дивиденды.

— Я так не думаю, — спокойно парировал Мейсон. — Я полагаю, что в интересах дела очень важно установить, как в целом наш свидетель относится к женщинам и, возможно, не только к ним, потому что моя подзащитная женщина, но я также особенно заинтересован узнать, что же у него было в голове, когда он заявил при перекрестном допросе, что давал показания, которые не подразумевал. Мне хотелось бы узнать, сколько других моментов в его показаниях могут быть неточными?

— Ничего неточного в показаниях свидетеля нет, — раздраженно закричал Сейбрук.

— Следует ли вас понимать так, что свидетель действительно считает, что женщинам нельзя доверять ответственные вещи? — спокойно задал вопрос Мейсон.

В разных углах зала засмеялись. Судья Пибоди улыбнулся и сказал:

— Ладно, мистер Мейсон, вы выиграли свое очко.

— Ваша честь, но я все-таки хотел бы при перекрестном допросе этого свидетеля уточнить, что он в действительности подразумевает, когда отвечает на вопросы.

— Продолжайте, — разрешил судья Пибоди.

— Это единственная неточная вещь в ваших показаниях? — Мейсон обратился к свидетелю.

— Все точно.

— Таким образом, каждое слово, которое вы произнесли, вы его и подразумевали?

— Да, я подразумевал сказанное.

— Думаю, что так и было, — улыбнулся Мейсон. — Будем сейчас откровенными, мистер Бейн. Как только вы поняли, что ваше заявление может оскорбить некоторых женщин из числа присяжных, вы попытались изменить его, но сейчас вы действительно так думаете. Разве это не так?

— Ваша честь, я возражаю, — закричал Сейбрук. — Это отнюдь не перекрестный допрос и…

— Он должен доказать предубежденное отношение свидетеля, — подчеркнул Мейсон, — и это просто размышление на тему, заслуживает ли он доверия.

— Возражение отклоняется. Свидетель может отвечать на вопрос, — сказал Пибоди.

— Разве это не так? — повторил Мейсон.

— Ладно, — сердито отрезал Бейн, — если вам так угодно, пусть будет так.

— Ну чего уж, — примирительно заметил Мейсон. — Это не мне угодно, мистер Бейн. Я просто пытаюсь разобраться в вашем способе мышления. Дело в том, что вы давали показания поспешно, не учитывая возможные последствия, а?

— Хватит, я уже сказал. Ну и что такого?

— Ничего, ничего, — заверил Мейсон. — Просто я стремлюсь понять шкалу ваших жизненных ценностей, границы вашего мышления, ваше поведение. Вы подразумеваете то, что вы говорите, и говорите то, что думаете, но когда вы догадываетесь, что ваша реплика может оказаться невежливой, вы стараетесь выдать ее за оговорку. Правильно?

— Да, правильно.

— Фактически это не было оговоркой, это было правдой. И это верно?

— Да, правильно.

— Итак, вы говорили неправду, когда заявляли, что это — оговорка?

— Называйте это оговоркой ума, — сострил Бейн.

— Благодарю вас, — сказал Мейсон. — Давайте теперь вернемся к рассматриваемому делу.

— Самое время, — прокомментировал Сейбрук, всем своим видом демонстрируя чрезвычайную усталость.

— Если я утомил вас, уважаемый коллега, прошу прощения, — улыбнулся Мейсон.

— Достаточно, — вмешался судья Пибоди. — Прекратите эту пикировку, джентльмены. Замечания высказывайте только суду, а вопросы ставьте только свидетелю, мистер Мейсон.

— Хорошо, ваша честь, — весело согласился Мейсон. — Значит, вы утверждаете, мистер Бейн, что вечером того дня вы сами открыли упомянутую шкатулку с драгоценностями и осмотрели ее немного погодя после того, как подзащитная заступила на ночное дежурство у больной, не так ли?

— Совершенно верно. Я сам открыл шкатулку и проверил, все ли на месте.

— У вас был свой ключ?

— Да, сэр.

— Кстати, вы сказали жене, что у вас есть дополнительный ключ?

— Нет, сэр, не сказал.

— Правда? А почему? — поинтересовался Мейсон.

— Возражаю на том основании, что этот вопрос несущественный, не относящийся к делу и поэтому неправомочный. Это уже не перекрестный допрос, — поднялся со своего места Сейбрук.

— Протест принимается, — подтвердил судья.

— Но, — продолжил Мейсон, — у вас все же был запасной ключ к шкатулке с ювелирными украшениями, и вы сознательно не говорили об этом жене. Разве это не так?

— Это не так, — взревел Сейбрук. — Ваша честь, уважаемый коллега сознательно извращает показания этого свидетеля. Он никогда не заявлял ничего подобного.

— Протест отклонен, — сказал Пибоди. — Я разрешаю один ответ на этот вопрос. Хотя мы уже несколько раз касались этой проблемы, но тем не менее я разрешаю свидетелю ответить на этот упомянутый вопрос.

Бейн заколебался.

— Да или нет? — Мейсон поставил вопрос ребром. — Так или не так?

— Но это вовсе не значит, что я сознательно не говорил ей об этом, — запротестовал Бейн.

— И тем не менее вы скрывали этот факт от нее? — предположил Мейсон.

— Да, скрывал, — нехотя согласился Бейн.

— И вы хотели убедить присяжных, что по легкомыслию или беспечности просто забыли сказать ей об этом, хотя на самом деле сознательно скрывали от нее факт наличия у вас одного дубликата ключа, не так ли?

— Да нет же, я просто хотел, чтобы у меня был запасной дубликат ключа с тем, чтобы, когда она его потеряла бы, я смог бы сказать: вот видишь, я…

— Миссис Бейн хоть раз за время вашей супружеской жизни теряла ключи?

— Насколько я знаю, нет.

— И вы полагаете, что узнаете, когда она его потеряет?

— Полагаю.

— В этом случае, — усмехнулся Мейсон, — вы должны признать, что ваши замечания относительно беспечности вашей жены в этих вопросах не совсем обоснованны.

— Протест, — завопил Сейбрук, — это не перекрестный допрос, а…

— Принято, — распорядился судья Пибоди. — Я полагаю, что мы уже достаточно углубились в это дело, мистер Мейсон.

— Очень хорошо, — согласился Мейсон. — У меня осталось только несколько вопросов.

Мейсон повернулся на вращающемся кресле, перехватил взгляд одной из женщин в жюри присяжных и слегка улыбнулся. Она мгновенно ответила ему улыбкой.

— Пойдем дальше, мистер Бейн. — Мейсон обратился к нему. — Вы лично открыли эту шкатулку и, как я понимаю, когда вы это делали, мистер Хэллок был с вами?

— Да, сэр.

— И тут вы заметили, что что-то пропало?

— Да, сэр.

— И мистер Хэллок затем сопоставил содержимое шкатулки с описью.

— Да, сэр.

— А теперь ответьте на такой вопрос: как смог мистер Хэллок проделать все это, не коснувшись шкатулки?

— А я и не утверждал, что он не дотрагивался до шкатулки, — возразил Бейн. — Не приписывайте мне, пожалуйста, того, чего я не говорил.

— Значит, он все же дотрагивался до коробки?

— Думаю, что дотрагивался. Ну конечно, он должен был дотронуться до нее. Правда, я не говорил, что он дотронулся, но я и не утверждал, что он не дотрагивался до нее.

— Но сейчас вы припоминаете, что он все же дотрагивался до нее, не так ли?

— Вполне возможно.

— Так вы уверены, дотронулся он или нет?

— Я допускаю, что он дотрагивался.

— Итак, — резюмировал Мейсон, — после того, как флюоресцентный порошок был распылен на шкатулку, вы дотрагивались до ювелирной коробки и мистер Хэллок тоже.

— Совершенно верно.

— Итак, можно предположить, что на пальцах у мистера Хэллока был флюоресцентный порошок, не правда ли?

— Да, я вполне допускаю такое.

— Отсюда следует, что на первом этаже дома находилось трое человек, и у всех троих — у вас, мистера Хэллока и ответчицы — на пальцах находился флюоресцентный порошок. Вы согласны со мной?

— Нет, флюоресцентный порошок могли иметь я и мистер Хэллок. Подзащитная его иметь не могла.

— Что значит, вы могли иметь этот порошок на пальцах, а подзащитная нет? Поясните вашу мысль.

— Все очень просто — мы имели доступ к шкатулке, а она нет.

— Согласен с вами. Но если исходить из того, что флюоресцентный порошок на кончиках пальцев означает, что поддельные ювелирные украшения были украдены именно этим человеком, то их с таким же успехом мог взять и мистер Хэллок, у которого на кончиках пальцев также есть флюоресцентный порошок.

— Ну, это абсурд.

— Почему, объясните.

— Но ведь вы сами прекрасно знаете, что он не мог взять эти драгоценности.

— А вы откуда знаете, что он не мог этого сделать?

— Так ведь он там находился именно для того, чтобы пресечь воровство.

— Ну это еще как сказать, — с явным сарказмом произнес Мейсон. — Вы пригласили мистера Хэллока отнюдь не для того, чтобы предотвратить преступление. Вы сознательно заложили поддельные драгоценности, так как были уверены в том, что что-то обязательно будет украдено. Вы сознательно оставили шкатулку там, где ее можно было без помех украсть. Другими словами, вы расставили ловушку. Вы хотели, чтобы кое-какие драгоценности были украдены, не так ли?