— Откуда они знают, что берут из сейфа?

— Обычно они не знают, но один из клерков видел, как Эштон засовывал деньги в большую сумку. А твой клиент говорил что-нибудь о колтсдорфских бриллиантах? — поинтересовался сыщик.

— Нет, Пол. Мистер Эштон не говорил мне о колтсдорфских бриллиантах. А что такое колтсдорфские бриллианты? Пол, это ты должен рассказать мне о них.

— Это единственные драгоценности, которыми владел Питер Лекстер, — усмехнулся сыщик. — Бог знает, как они ему достались. Они были в числе камней, вывезенных из России каким-то аристократом. Питер Лекстер показывал их немногим друзьям. Это крупные, хорошо обработанные камни. Бумажные купюры или ценные бумаги могли сгореть во время пожара, и следа бы от них не осталось. Но ведь и колтсдорфских бриллиантов не нашли.

— Трудно найти бриллианты в обломках сгоревшего дома, — сухо возразил Мейсон.

— Обломки чуть ли не гребенкой прочесали, просеяли золу и прочее. Но бриллиантов не обнаружили. На Питере Лекстере нашли кольцо с рубином, которое он обычно носил, а бриллиантов не было.

— Рассказывай дальше, — потребовал Мейсон. — Эштона видели с этими драгоценностями?

— Мне об этом неизвестно. Но есть другие факты. Например, незадолго до пожара Лекстер приценивался к одному имению. Он ездил осматривать усадьбу вместе с Эштоном. Дня два назад Эштон приезжал к владельцу и хотел купить имение, расплатившись тут же наличными.

— Ему отказали?

— Пока да, но я думаю, вопрос остался открытым.

— Похоже, я ворошу осиное гнездо, — задумчиво сказал Мейсон. — Лекстер мог держать имение в тайне… Кажется, придется поговорить с Эштоном.

— Внуки в ярости, особенно Сэм, — тусклым голосом сказал Дрейк. — Оуфли — спокойный и замкнутый малый. А Сэм увлекался гоночными машинами, поло, женщинами и прочее.

— Где же он брал деньги?

— У старика.

— Я думал, старик был скуп.

— Да, он был прижимист, но внуков баловал.

— Сколько он стоил?

— Никто не знает. Инвентаризация его поместья…

— Ладно, не будем об этом, — перебил Мейсон. — Меня интересует только кот.

— Накануне пожара в доме была ужасная ссора. Я точно не знаю, что случилось, но думаю, сиделка может рассказать. Я говорил со слугами — у них ничего не выудить. До сиделки я еще не добрался… А вот и ее дом.

— Как ее зовут? Дерфи?

— Нет, де Во — Эдит де Во. Квалифицированная сиделка и сестра. Фрэнк Оуфли очень ею интересовался, когда она ухаживала за стариком. Они и теперь иной раз видятся.

— С честными намерениями? — спросил Мейсон.

— Не спрашивай меня. Я детектив, а не полиция нравов. Идем.

Мейсон расплатился за такси. Они позвонили, дверь автоматически открылась, они прошли по длинному коридору в комнату первого этажа. В дверях их встретила рыжеволосая женщина с беспокойным взглядом, быстрыми, нервными движениями и приятной фигурой. На лице женщины отразилось разочарование.

— Ой, — сказала она, — а я ждала… Кто вы?

Детектив поклонялся и представился:

— Я Пол Дрейк. А это мистер Мейсон, мисс де Во.

— Что вам нужно? — Речь ее была быстрой, слова почти сливались друг с другом.

— Мы хотели с вами поговорить, — сказал Мейсон.

— Насчет места, — поспешил добавить Пол Дрейк. — Вы ведь сиделка, правда?

— Что за место?

— Наверное, было бы удобнее говорить, если бы мы вошли, — осмелился предложить Пол.

Она поколебалась, оглядывая коридор, потом отступила со словами:

— Хорошо, вы можете войти, но только на несколько минут.

Комната была в таком состоянии, словно хозяйка только что закончила уборку. Прическа мисс де Во — волосок к волоску, ногти в полном порядке. Похоже было, что она нарядилась в лучшее свое платье. Дрейк уселся и устроился поудобнее, будто собирался пробыть здесь несколько часов. Мейсон присел на ручку кресла, посмотрел на детектива и нахмурился.

— Возможно, это место — не совсем то, к чему вы привыкли, — сказал Дрейк. — Но не мешает о нем поговорить. Сколько вы берете за день?

— Вы хотите сказать — два-три дня?

— Нет, только один.

— Десять долларов, — твердо заявила она.

Дрейк достал бумажник, отсчитал десять долларов, но не отдал их сразу, а сказал:

— Работа не отнимет у вас больше часа, но я плачу за весь день.

Она нервно облизнула губы кончиком языка, быстро перевела взгляд с Мейсона на Дрейка. В ее голосе звучало подозрение:

— Так что же все-таки за работа?

— Мы хотим, чтобы вы припомнили несколько фактов, — Дрейк крутил купюры между пальцами. — У вас это отнимет десять-пятнадцать минут, а потом вы нам эти факты запишете.

Она спросила настороженно:

— Какие факты?

Сыщик наблюдал за ней стеклянными глазами. Протянул десять долларов.

— Мы хотим знать, что вам известно о Питере Лекстере.

Она вздрогнула, тревожно переводя взгляд с одного на другого:

— Вы что — сыщики?

Лицо Дрейка приобрело выражение игрока в гольф, который только что сделал точный удар.

— Можно и так назвать, — согласился он. — Нам нужны определенные сведения. Мы хотим знать факты — ничего, кроме фактов. Мы не собираемся ни во что вас втягивать.

— Нет, — она энергично покачала головой, — мистер Лекстер нанял меня как сиделку. Было бы неэтично выдавать его секреты.

Перри Мейсон, наклонившись вперед, взял нить разговора в свои руки:

— Дом загорелся, мисс де Во?

— Да, дом загорелся.

— И вы были в это время там?

— Да.

— Пожар начался быстро?

— Очень быстро. Я как раз проснулась. Почуяла дым и сначала подумала, что это печка. Потом решила проверить. Накинула халат и открыла дверь. Южная сторона дома была в огне, я закричала, а через несколько минут… Наверное, больше добавить нечего.

— Вы не знаете, дом был застрахован? — спросил Мейсон.

— Думаю, что да.

— А не знаете, была ли выплачена страховка?

— Думаю, что да. Наверное, ее выплатили мистеру Сэмюэлю Лекстеру. Ведь он же душеприказчик?

— Был ли в доме кто-нибудь, кого вы не любили? — спросил Мейсон. — Кто-то особенно неприятный вам?

— Почему вы задаете такой странный вопрос?

— Когда случается пожар, — не спеша сказал Мейсон, — во время которого кто-то гибнет, власти обычно устраивают расследование. Оно начинается с пожара, но не всегда пожаром оканчивается, и свидетелям лучше говорить все, что они знают.

Она подумала несколько секунд, глаза ее сверкнули:

— Вы хотите сказать, что если я не дам показаний, я попаду под подозрение, что подожгла дом, чтобы уничтожить кого-то, кто мне не нравился? Но это абсурд!

— Хорошо, поставим вопрос иначе, — согласился Мейсон. — Был в доме кто-то, кто вам нравился?

— Что вы под этим подразумеваете?

— Очень просто: нельзя, живя с людьми под одной крышей, не испытывать определенных привязанностей или неприязни. Предположим, что там был кто-то, кого вы не любили, а кого-то другого любили. Нам нужны факты о пожаре. Если мы получим их от вас — это одно, а если нам предоставит их человек, которого вы не любите, особенно если этот человек попытается свалить вину на того, кого вы любите, — совсем другое.

Она выпрямилась:

— Вы хотите сказать: Сэм Лекстер обвиняет Фрэнка Оуфли?

— Конечно, нет, — сказал Мейсон. — Я не делаю никаких заявлений. Я не даю информации. Я пришел ее получить. Пойдем, Пол, — он кивнул детективу и поднялся.

Эдит де Во вскочила со стула и кинулась к двери, загородив дорогу Мейсону:

— Подождите, я не поняла, что вам нужно! Я скажу все, что знаю!

— Нам нужно узнать многое, — задумчиво сказал Мейсон, словно сомневаясь, вернуться ли на место. — Не только о пожаре, но и о том, что ему предшествовало. Наверное, лучше спросить у кого-то другого. Нам нужно знать о жизни и привычках людей в доме, где вы были сиделкой… В конце концов, лучше вас от этого избавить.

— Нет, нет, не надо! Вернитесь. Я расскажу вам все, что знаю. Никаких тайн тут нет, и если уж вам надо знать, я расскажу. Если Сэм даже намекнул, что Фрэнк Оуфли как-то связан с пожаром, он просто хотел отвести подозрение от себя.

Мейсон вздохнул и с явной неохотой вернулся на свое место, снова уселся на подлокотник и сказал:

— Мы охотно послушаем несколько минут, но говорите живей, мисс де Во. Время нам очень дорого.

— Я понимаю, — поспешно начала она. — Мне все время казалось, что есть что-то странное в этом пожаре. Я сказала это Фрэнку Оуфли, а он посоветовал мне молчать. Я пыталась разбудить мистера Лекстера — то есть старика. Пламя уже бушевало в той части дома. Я кричала и пробиралась ощупью наверх. Там было жарко и полно дыму, но на лестницу огонь еще не пробрался. За мной пошел Фрэнк. Говорил, что я ничего не смогу сделать. Мы стояли на лестнице и кричали, пытаясь разбудить мистера Лекстера, но не слышали ответа. По лестнице поднимались клубы черного дыма. Я оглянулась и увидела, что пламя пробивается к лестничной площадке и что надо выбираться. Мы вышли через северное крыло. Я задыхалась от дыма. Глаза у меня еще два или три дня были красные.

— Где был Сэм Лекстер?

— Я увидела его раньше, чем Фрэнка. Он бегал в пижаме и купальном халате с криком: «Пожар! Пожар!» Совсем, кажется, голову потерял.

— А пожарная команда?

— Она появилась, когда сгорело почти все. Дом ведь стоял в стороне.

— Дом был большой?

— Слишком большой! — живо отозвалась она — У прислуги было много работы.

— Какую держали прислугу?

— Миссис Пиксли, девушку по имени Нора — кажется, Эддингтон — и Джима Брэндона — шофера. Нора была вроде прислуги за все. Она в доме не жила, приходила к семи утри и оставалась до пяти. Миссис Пиксли готовила.

— А Чарльз Эштон, привратник, там бывал?

— Только иногда. Он же охранял городской дом. Он приезжал, когда мистер Лекстер его просил. В ночь пожара он был в городе.

— Где спал Питер Лекстер?

— На втором этаже, в южном крыле.

— В какое время начался пожар?

— Около половины второго. Я проснулась, очевидно, без четверти два. Дом уже некоторое время горел.

— А почему вас наняли? Что было с мистером Лекстером?

— Он попал в автомобильную аварию, и нервы у него были не в порядке. Временами он не мог спать, а снотворное не любил. Я — массажистка, вот и помогала ему во время нервных приступов. Горячая ванна с душем, потом массаж — и он мог уснуть. И с сердцем у него было неважно. Время от времени приходилось давать ему сердечные лекарства.

— Где была Уинифред?

— Она спала. Мы с трудом ее разбудили. Мне даже показалось, что она угорела. Дверь у нее была заперта. Чуть не сломали дверь, пока ее добудились.

— Где она находилась? В северном или в южном крыле?

— В центре дома, к востоку.

— А внуки? Где они спали?

— В центре дома, к западу.

— А слуги?

— Все в северном крыле.

— Если вы были медсестрой при мистере Лекстере и у него бывало неладно с сердцем, почему вы не спали там, где могли бы оказаться под рукой, если бы понадобилась ваша помощь?

— Но я и была под рукой. У него был электрический звонок, ему стоило всего лишь нажать на кнопку — и я тут же нажимала на свою, давая знать, что иду.

— И в его комнате звонил звонок?

— Да.

— Почему же вы не позвонили ему в ночь пожара?

— Звонила. Это было первое, что я сделала. Побежала назад к себе и несколько раз позвонила. Но ответного сигнала не было, и я начала подниматься по лестнице. Наверное, проводка сгорела.

— Понятно. Дыма было много?

— Да, центральная часть дома была буквально полна дыма.

— Накануне пожара что-то случилось?

— Вы о чем?

— Какой-то скандал, ссора?

— Нет… Не совсем. Что-то вышло у Питера Лекстера с Сэмом. Думаю, что Фрэнк ни при чем.

— А Уинифред?

— Вроде бы тоже. Не поладили старик с Сэмом Лекстером. Кажется, из-за игры Сэма в карты.

— Как вы думаете, из-за чего начался пожар? — спросил Мейсон.

— То есть — не поджог ли?

— Вы достаточно долго виляете, мисс де Во, — медленно произнес Мейсон. — Скажите, что вам известно об этом пожаре?

Она вздохнула. Глаза ее забегали.

— Может ли пожар начаться из-за того, что в топку парового отопления вывели газы из выхлопной трубы? — спросила она.

— Нет, — мотнул головой Дрейк. — Какого черта…

— Подождите, Пол, — вмешался Мейсон. — Давайте послушаем, что она хочет сказать.

— Неважно, раз пожар от этого не может случиться, — уклончиво ответила она.

Адвокат бросил предостерегающий взгляд на детектива и сказал серьезно:

— Возможно, что пожар мог начаться и от этого.

— Но разве могло загореться несколько часов спустя после того, как газы попали в топку?

— Так как же они попали в топку? — спросил Мейсон.

— Ну, было так. Гараж встроен в дом. Там находились три машины. Дом стоял на холме, гараж помещался в юго-западном углу, на склоне. Наверное, когда строили дом, в том месте получилась лишняя комната, и архитектор решил встроить туда гараж, чтобы не ставить отдельное здание.

— Да, — кивнул Мейсон, — я вас понимаю. Расскажите о выхлопных газах.

— Ну, — сказала она, — я гуляла и уже возвращалась в дом, когда услышала в гараже шум. Дверь гаража была закрыта, но там работал мотор. Я подумала, что кто-нибудь ушел и забыл выключить мотор, поэтому вошла — сбоку есть маленькая дверь — и зажгла свет.

— И что же вы увидели? — склонился к ней Перри Мейсон.

— Сэма Лекстера, он сидел в своей машине.

— И мотор был включен?

— Да, он работал.

— Медленно, как на холостом ходу?

— Нет, быстро. Если бы он работал медленно, я бы и не услышала.

— А выхлопные газы как попадали в топку? — спросил Дрейк.

— Это странно. Я заметила, что какой-то шланг идет от машины к батарее. Там была газовая топка, от которой нагревались трубы, — в задней части гаража.

— Как вы поняли, что шланг от машины ведет к батарее?

— Я же его увидела. Из выхлопной трубы он шел по полу к батарее.

— Понял Сэм Лекстер, что вы увидели шланг? — спросил адвокат.

— Сэм Лекстер, — с расстановкой сказала она, — был пьян. Он выключил мотор и обругал меня.

— Что же он сказал?

— Он сказал: «Убирайтесь отсюда вон. Неужели в доме нет места, куда бы вы не совали свой нос?»

— А вы что сказали?

— Повернулась и ушла.

— Вы выключили свет, когда уходили?

— Нет, оставила — чтобы он мог оттуда выбраться.

— Почему вы решили, что он пьян?

— Он так развалился на сиденье… и по тону голоса.

Зрачки Мейсона в задумчивости сузились.

— Вы ясно видели его лицо? — спросил он.

Она на миг нахмурилась и сказала:

— А я не уверена, что видела его лицо. Он же носит большую кремовую шляпу, «стетсон», и когда я зажгла свет, то первое, что увидела, была эта шляпа. Я подошла к машине сбоку. Он склонился над рулем, когда я оказалась близко, и голова у него свесилась вниз… Вообще-то я его лица совсем не видела.

— А голос его вы узнали?

— Голос был хриплый, знаете, как у любого пьяного мужчины.

— Другими словами, — сказал Мейсон, — если дойдет до свидетельства в суде, вы сможете поклясться, что определенно видели в машине Сэма Лекстера?

— Конечно, могла бы. Кто еще в доме носит такую шляпу?

— Значит, вы опознали шляпу, но не человека.

— То есть как?

— Эту шляпу мог надеть кто угодно.

— Да, — кисло согласилась она.

— Это может оказаться важным, — сказал Мейсон. — Откуда вы знаете, что за рулем сидел не Фрэнк Оуфли?

— Я знаю, что это был не он.

— Откуда?

— Ну, если угодно, я гуляла с Фрэнком Оуфли. Я оставила его на углу возле дома. Он вошел с парадного входа, а я — с заднего. Вот почему я проходила мимо гаража.

— А шофер… как его, Джим Брэндон? Это не мог быть он?

— Нет, если только он не надел шляпу Сэма Лекстера.

— Кому вы об этом рассказали?

— Фрэнку.

— Вы всегда зовете его по имени? — спросил Мейсон.

Она быстро отвела глаза, но тут же вызывающе повернулась к Мейсону:

— Да. Мы с Фрэнком большие друзья.

— Что он сказал, когда вы с ним поделились?

— Он сказал, что пожар из-за выхлопных газов не мог начаться, что я только все запутаю, если буду об этом говорить, и посоветовал молчать.

— Еще кому вы рассказали об этом?

— Другу Уинифред — но не Гарри Инмену…

— То есть Дугласу Кину?

— Да, Дугласу Кину.

— Кто такой Гарри Инмен?

— Он ухаживал за Уинифред. Кажется, она ему отдавала предпочтение, но он ее бросил, как горячую картофелину, как только понял, что она не получит денег.

— А что сказал Дуглас Кин, когда вы ему рассказали?

— Сказал, что считает это важным обстоятельством. Он задал мне массу вопросов: какая труба, куда вела… Он хотел знать, шла ли труба прямо в спальню Питера Лекстера.

— А она туда шла?

— Думаю, что да.

— А потом что?

— Он посоветовал мне заявить об этом.

— Вы это сделали?

— Нет еще. Я ждала… друга. Я хотела посоветоваться с ним, прежде чем что-то делать, чтобы не вышло неприятностей.

— В какое время вы застали в гараже Сэма Лекстера?

— Около половины одиннадцатого.

— За несколько часов до пожара?

— Да.

— Вошел ли Сэм в дом сразу после этого?

— Не знаю. Я так рассердилась на него, что вышла, чтобы его не ударить.

— Но он, очевидно, возвратился в дом до пожара: ведь он был в пижаме и халате, когда вы проснулись?

— Да, это так.

— А в машине он был совершенно одет?

— Кажется, да.

— Вы сказали, что зажгли свет?

— Да. А что?

— Свет в гараже, значит, был выключен?

— Да.

— И дверь закрыта?

— Да.

— Значит, последний, кто завел в гараж машину, должен был закрыть за собой дверь, так?

— Да, конечно.

— А выключатель был возле маленькой дверцы?

— В нескольких дюймах. А что?

— А вот что, — медленно произнес Мейсон. — Если Лекстер заехал на машине в гараж, он должен был выйти из машины, пойти к двери, закрыть ее, погасить свет и вернуться к машине. Ведь нельзя же въехать через закрытую дверь. А если он был так пьян, что не мог заглушить мотор, то он вряд ли способен был встать, закрыть дверь гаража, погасить свет и дойти до машины.

— Я об этом и не подумала, — кивнула она.

— Вы ждете друга, который должен дать вам совет?

— Да, он вот-вот явится.

— Не сообщите ли вы мне его имя?

— Не думаю, что нужно вдаваться в такие подробности.

— Это не Фрэнк Оуфли?

— Я отказываюсь отвечать.

— И не собираетесь делать заявление, пока ваш друг не даст вам совет?

— Это я решу сама. Я не полагаюсь полностью на друга.

— Но вам кажется, что пожар мог быть связан с выхлопной трубой?

— Я же не механик, я ничего не понимаю в автомобилях, не разбираюсь в выхлопных газах. Но знаю, что в газовой топке все время огонь, и мне кажется, что, если газ из карбюратора попал в топку, он мог взорваться.

Мейсон перебил ее вопросом:

— В гараже была только одна лампочка?

— Да, очень яркая, она висела посередине.

— А вы не думаете, что видели не шланг, а веревку?

— Нет, это был гибкий шланг, резиновый, и он шел от выхлопной трубы машины Сэма Лекстера к отверстию в отопительной трубе. Труба большая, покрытая асбестом. Нагретый воздух поднимался по ней в спальню Питера Лекстера и в гостиную.

Мейсон задумчиво кивнул и сказал:

— Вот что. Если вы надумаете сообщить полиции свою историю, я помогу вам связаться с оперативной группой.

— Я хотела бы этого, — просто сказала она.

— Хорошо, — пообещал Мейсон, — мы подумаем и сообщим вам, если у нас появится какая-то новая мысль. Тем временем вы можете дать нам знать, что именно советует вам ваш друг. Если решите заявить полиции, сообщите нам.

— Как мне вас найти? — спросила она.

Мейсон тронул Дрейка за руку, мягко подталкивая его к двери.

— Мы еще к вам зайдем сегодня, попозже.

Она улыбнулась:

— Я рада была рассказать вам все, что мне известно.

В коридоре детектив вопросительно посмотрел на адвоката.

— Ну что ж, — хмыкнул Мейсон, — проблема кота остается!

— Я так и понял, — заметил Дрейк. — Но мне не совсем понятно, каким будет твой следующий ход.

Мейсон понизил голос почти по шепота:

— Когда я увижу своего почтенного коллегу Шастера, я попрошу его прочесть пункт двести пятьдесят восьмой Кодекса о завещаниях, где сказано, что человек, осужденный за убийство, не имеет права наследовать имущество убитого и любая часть имущества, которую он должен был унаследовать, переходит к другому наследнику.

— Посмотрим, верно ли мы все поняли, — сказал Дрейк.

— Конечно, верно. Слепому ясно. От газовой топки отходит несколько труб, ведущих в разные комнаты дома. У каждой трубы — регулятор, чтобы можно было отключить те комнаты, в которых не живут. Сэм Лекстер совершил убийство очень простым способом. Он завел машину в гараж, надел на выхлопную трубу шланг, второй конец шланга присоединил к втулке на трубе, через которую нагретый воздух поступал в спальню Питера Лекстера. Потом сел в машину и завел мотор. Смертельный газ из двигателя через гибкий шланг пошел в отопительную трубу и поднялся в спальню Питера Лекстера. Заметьте дьявольскую хитрость такого способа: Сэму пришлось только включить мотор, чтобы отправить безболезненную смерть в комнату, удаленную на много футов от работающего мотора, в комнату с запертой дверью. Затем он поджег дом. У людей, погибших при пожаре, обязательно находят в крови окись углерода. Это блестящий пример убийства, и, очевидно, единственная свидетельница — эта рыженькая сиделка, которая застала Сэма на месте преступления; и единственная причина, что она до сих пор жива, — то, что Сэм Лекстер решил, будто она не поняла того, что видела. Или он думает, что она не видела шланга.

Сыщик достал из кармана блок жевательной резинки и спросил:

— Что будем делать дальше?

— Свяжемся с окружным прокурором, — ответил Мейсон. — Он всегда уверяет, что адвокат-криминалист употребляет свои знания на то, чтобы помогать убийцам избавиться от наказания. Вот я его и озадачу: покажу ему убийство, которое я раскрыл, в то время как его люди начисто опозорились.

— Твое доказательство слишком слабо, чтобы навешивать обвинение в убийстве, — усомнился Дрейк.

— Ничуть не слабо, — отпарировал Мейсон. — Заметь: было четверть одиннадцатого вечера, уже стемнело. Ворота гаража были заперты. Сэм Лекстер притворился пьяным, когда поставил машину в гараж. Но он должен был выйти из машины, подойти к воротам, запереть их, снова сесть в машину и включить мотор. Он должен был присоединить шланг к своему двигателю и к трубе, по которой шел нагретый воздух в спальню его деда. А потом оставалось завести мотор. Возможно, мотору и не надо было работать долго. Если я еще помню судебную медицину, в выхлопной трубе автомобиля моноокись углерода образуется в количестве один кубический фут в минуту при двадцати лошадиных силах. Гараж за пять минут может наполниться смертельным количеством газа. В атмосфере, содержащей всего две десятых процента газа, человек может погибнуть. Кровь мертвого будет ярко-алой. Газ этот так действует на кровь, что она не может снабжать ткани кислородом, эти же признаки отличают кровь человека, погибшего в горящем доме. Нельзя отказать Сэму Лекстеру в дьявольском уме. Если бы этой сиделке не случилось застать его, он совершил бы безукоризненное убийство.

— И ты все это хочешь передать в руки окружного прокурора? — перебил Дрейк, глядя на Перри Мейсона лишенными выражения глазами.

— Да.

— А не надо ли сначала проверить, какое отношение к этому имеет твой клиент?

— Нет, не думаю, — медленно сказал Мейсон. — Я не собираюсь покрывать своего клиента, если он замешан. Меня наняли, чтобы помочь ему сохранить за собой кота — и он его сохранит, во имя дьявола. Если он нашел принадлежащие наследникам деньги и присвоил их — это уже совершенно другое дело. И заметьте, что Питер Лекстер вполне мог подарить эти деньги Эштону перед смертью.

— Ерунда, — сказал детектив. — Пит Лекстер не ждал смерти. У него не было причин раздаривать деньги.

— Не будь таким уверенным, — возразил Мейсон. — У него была какая-то причина взять деньги наличными. Но довольно об этом рассуждать, Пол. Главное сейчас — предъявить обвинение чужому клиенту, а не ставить своего в такое положение, когда он должен давать массу объяснений. Я свяжусь с Эштоном и скажу, что его кот в безопасности.

— Это называется — из пушки по воробьям, — засмеялся сыщик. — Мы нарвемся на неприятности, спасая жизнь коту.

— И доказывая Нату Шастеру, что меня на кривой не объедешь, — добавил Мейсон. — Не забудь этого аспекта дела, Пол.

— В аптеке за углом есть автомат, — вспомнил Дрейк.

— Ладно, Пол, позвоним Эштону и окружному прокурору.

Они завернули за угол. Мейсон опустил монетку, набрал номер Питера Лекстера и спросил Чарльза Эштона. Через несколько минут голос Эштона задребезжал в трубке.

— Говорит Перри Мейсон, мистер Эштон. Думаю, что насчет Клинкера можно больше не беспокоиться.

— Почему? — спросил Эштон.

— Думаю, что у Сэма Лекстера скоро забот будет по горло, — объяснил Мейсон. — Он будет занят. Пока не говорите ничего слугам, но возможно, что Сэма Лекстера вызовут к прокурору и зададут несколько вопросов.

Голос привратника проскрипел:

— Вы можете объяснить о чем?

— Нет. Я сказал все, что мог. Держите язык за зубами.

В голосе Эштона нарастало беспокойство:

— Минутку, мистер Мейсон. Я бы не хотел, чтобы вы заходили слишком далеко. Есть причины, по которым я не хочу, чтобы прокурор вмешивался и задавал вопросы.

— Вы наняли меня, чтобы вашего кота не отравили, — твердо сказал Мейсон. — Этим я и занимаюсь.

— Но это уже совсем другое дело, — сказал Эштон. — Мне нужно с вами увидеться.

— Тогда — завтра. А пока угостите Клинкера сливками от моего имени.

— Но я должен с вами увидеться, если прокурор начинает расследование.

— Хорошо, завтра приходите ко мне. — Мейсон повесил трубку. Он состроил легкую гримасу, поворачиваясь к сыщику. — Ох уж эти мне кошачьи дела, — сказал он. — Не стоят они таких хлопот. Попробуем разыскать окружного прокурора.

— Похоже, что совесть у твоего клиента нечиста? — спросил Дрейк.

— У моих клиентов не бывает нечистой совести, Пол, — пожал плечами Мейсон. — Кроме того, не забывай, что мой настоящий клиент — кот.

— Конечно, — хмыкнул Дрейк. — Но, отвлекаясь от главного, хотел бы я знать, где Эштон взял деньги… Слушай, Перри, начинается дождь. Если надо ехать, я бы хотел взять свою машину.

Отыскивая в справочнике номер окружного прокурора, Мейсон сказал:

— Очень жаль, Пол, нам в самом деле придется ехать, но у тебя нет возможности взять свою машину — мы спешим. Поедем на моей, с откидным верхом.

— Этого я и боялся, — простонал Дрейк. — Ты на ней мчишься по мокрым дорогом, как дьявол.