- Отлично, - сказал Мейсон, - огромное спасибо, Пол. Продолжай в том же духе и сразу все передавай мне. Если нужно, подключай к работе как можно больше ребят.
      - И копать под определенным углом?
      - Никаких углов, - ответил Мейсон. - Меня интересуют только факты.
      - О'кей. Буду копать дальше.
      - Еще раз спасибо, Пол, за последнее сообщение. Оно может оказаться весьма кстати.
      - Я рад, - сказал Дрейк, заметно польщенный. - Что появится интересного - сообщу, Перри.
      Как только за ним затворилась дверь, Мейсон повернулся к Делле Стрит.
      - Ну а теперь выкладывай правду. Ты...
      Дверь внезапно распахнулась, и на пороге возник сержант Голкомб.
      - Небольшое совещание, а?
      - Небольшое совещание частного характера, - сухо заметил адвокат.
      - Отлично, - ухмыльнулся Голкомб. - Можете продолжать вашу беседу. Я специально запретил Герти докладывать обо мне. Я заявил, что пройду к вам и все тут.
      - Я вижу, что вы чувствуете себя здесь как дома, - заметил Мейсон.
      - Совершенно верно, - согласился Голкомб, оставаясь стоять в дверях. Я представляю Его Величество Закон. А ему не полагается высиживать в приемной в ожидании, пока его соизволят принять. Когда нам нужен кто-то, мы с ним видимся немедленно.
      - Можно было бы сообщить о своем приходе.
      - Некоторые так и делают, но не я. Зачем кого-то предупреждать заранее? Мне интересно узнать реакцию человека в первые мгновения... видеть его лицо...
      - Что же вы установили по выражению моего лица?
      - Немного. Хотя бы то, что вы чертовски не рады моему появлению.
      - Раз уж вы вошли, то присаживайтесь. Снимайте шляпу, и посмотрим, чем я смогу быть вам полезен.
      - Мне и здесь хорошо.
      - Как хотите... Так что от меня нужно?
      - Сами знаете.
      - Я не умею читать чужие мысли, сержант, потому и не хочу зря терять время, пытаясь их разгадать, хотя весь опыт нашей работы подсказывает мне, что вы отлично умеете выражать свои мысли, желания, симпатии и антипатии. Так что выкладывайте.
      - Это вы должны выкладывать, - сказал Голкомб. - Ведь не я стрелял в стол Гарвина-младшего.
      - Случайный выстрел, мой дорогой сержант, - улыбнулся Мейсон. - Я как раз собирался возместить Гарвину ущерб. Пострадавших нет, и мне совершенно непонятно, почему такой ничтожный инцидент вызывает интерес у полиции?
      - Интерес у полиции, - едко заметил сержант Голкомб, - вызывает факт, который вы считаете ничтожным, а именно: выстрел был произведен из револьвера, который явился орудием убийства Джорджа Кассельмана накануне вечером.
      - Вы уверены в этом?
      - Разумеется. Абсолютно уверен. И потому хотелось бы узнать, откуда у вас этот револьвер?
      - Его, - ответил Мейсон, - мне дал Гарвин-младший. Я поинтересовался, есть ли у него под рукой оружие. Он ответил, что есть, поскольку имеет дело с крупными суммами денег. Насколько мне известно, у Гарвина имеется разрешение на ношение оружия, по крайней мере, он так утверждает. Во всяком случае, вам это легче выяснить, чем мне.
      - Значит, Гарвин дал вам этот револьвер?
      - Он подвинул его мне или, вернее, положил на стол. Я протянул руку, взял оружие и стал примерять. Знаете, так обычно делают, когда хотят проверить балансировку. При этом я совершенно случайно спустил курок. Гарвин не предупредил меня, что он заряжен.
      - А вы думали, он будет защищаться незаряженным револьвером?
      - Я как-то об этом не думал в тот момент. Я не могу утверждать однозначно, что хотел или не хотел спускать курок. Я просто прикидывал оружие в руке, а все остальное случилось само собой.
      - Что было потом?
      - Стефани Фолкнер - моя клиентка. Я чувствовал, что ей грозит опасность. Ее отца убили несколько месяцев назад, и это убийство осталось нераскрытым. Я сказал молодому Гарвину, что было бы неплохо одолжить на некоторое время этот револьвер Стефани. Видите ли, он со Стефани был в очень близких отношениях до того, как женился.
      - Понятно, - сухо заметил Голкомб. - Однако, черт возьми, вы знаете, что револьвер, который вы получили от Гомера Гарвина, вовсе не то оружие, из которого застрелили Джорджа Кассельмана.
      - Рад слышать это, сержант. Я тоже такого мнения. Но поскольку полиция так упорно утверждала, что этот револьвер является орудием убийства, я просто не осмелился им перечить.
      - Вы меня прекрасно поняли, - продолжал сержант Голкомб. - Вы ведь подменили оружие. У вас оказался револьвер клиента, из которого застрелили Кассельмана. Когда вы явились к Гарвину, он был у вас. Вы спросили у Гарвина-младшего, есть ли у него оружие. Он ответил утвердительно и положил свой револьвер на стол. Вы выстрелили из этого револьвера, чтобы отвлечь внимание, и в этот момент поменяли револьверы.
      - Выходит, - спросил Мейсон, - теперь вы считаете, что револьвер Гарвина-младшего не был орудием убийства?
      - Выходит так.
      - И вы считаете, что при мне было орудие убийства и что я поменял револьверы?
      - Совершенно верно.
      - Это легко проверить, сверив номер револьвера, послужившего орудием убийства, с регистрационным номером.
      - Мы так и сделали. Выяснилось, что этот револьвер был приобретен Гомером Гарвином-старшим.
      - В таком случае как он попал к младшему?
      - Отец среди прочей недвижимости держит магазин спорттоваров. Он взял из него три одинаковых короткоствольных револьвера. Два оставил у себя, а третий отдал сыну.
      - Два оставил у себя?
      - Так утверждает сын.
      - В таком случае регистрационный номер подтверждает, что револьвер, который я получил от молодого Гарвина, был, в свою очередь, получен им от отца, не так ли?
      - Номер указывает только на то, что револьвер, с помощью которого совершено убийство, один из трех, принадлежавших Гомеру Гарвину-старшему. Теперь, черт возьми, нам известно, что револьвер, который вы получили от молодого Гарвина, не является орудием убийства.
      - Откуда вам это известно?
      - Молодой Гарвин доказал, что его револьвер все время был у него, когда произошло убийство.
      - Следовательно, это не может быть орудием убийства.
      - Именно это я пытаюсь втолковать вам.
      - Так как же? - удивился Мейсон. - Нужно определиться. Сперва вы заявляете, что это - орудие убийства, потом говорите обратное.
      - Вы отлично понимаете, так как совершили подлог. Вам стало известно, что орудием убийства явился один из револьверов, приобретенных Гомером Гарвином-старшим. Он передал его Стефани Фолкнер, которая отправилась к Кассельману и убила того. Потом бросилась к вам искать защиту. Вы прихватили с собой этот револьвер, когда поехали к Гарвину-младшему, взяли у молодого человека его револьвер, выстрелили из него, потом в суматохе ухитрились подменить оружие и устроили все так, что молодой человек сам передал Стефани Фолкнер орудие убийства.
      - Вы можете привести убедительные доказательства, зачем мне потребовалось передавать Стефани револьвер, из которого был убит Кассельман, да еще и оставлять его там, где полиция его легко обнаружит? спросил Мейсон.
      Сержант Голкомб задумчиво погладил подбородок.
      - Я не знаю, для чего вам все это понадобилось, но именно так вы поступили. Более того, слушайте сюда, умник. Вы сами замешаны в этом деле.
      - Я?!
      - Да, вы! Мы провели тщательную медицинскую экспертизу и получили убедительные доказательства, что Кассельман мог умереть в то время, когда вы у него находились.
      - То есть вы хотите сказать, что это я убил?
      - Я хочу сказать, что вполне могли его убить. Я просто это сообщаю для вашего сведения, Мейсон. Разумеется, я не думаю, что вы специально поехали туда, чтобы хладнокровно пристрелить его, но он мог угрожать вам... схватиться за оружие... Так что вы имели все основания направить на него револьвер и выстрелить. Мейсон, улыбаясь, покачал головой.
      - Придется придумать что-нибудь получше, сержант. Для того чтобы завести на меня дело, нужно привести весомые доказательства, а не простые измышления. Джордж Кассельман был жив и здоров, когда я распрощался с ним. Но я знаю, что он ожидал кого-то.
      - Стефани Фолкнер, - подсказал Голкомб.
      - Не Стефани, сержант. Она должна была встретиться с ним позднее. Кто-то другой звонил ему и сказал, что сейчас придет.
      - Откуда вам это известно?
      - Кассельман быстро выпроводил меня, заявив, что у него возникли осложнения.
      И вы ушли?
      - Да.
      - А потом объехали вокруг дома и стали поджидать у черного хода эту таинственную незнакомку, которую посадили к себе в машину.
      - Неужели это был я? - сделал удивленное лицо Мейсон.
      - Именно, - подтвердил сержант Голкомб. - Та молодая женщина и есть настоящий убийца! Вы пытаетесь сейчас выгородить ее, зная об их встрече с Кассельманом. Она сбежала по служебной лестнице и призналась, что убила его. Она сунула вам орудие убийства и спросила, как теперь быть. Вы ответили, что ей не о чем беспокоиться, что вы примете меры и избавитесь о этого револьвера. Сделаете все так, что сам черт не разберет.
      - Да... - проговорил Мейсон, - теория, конечно, интересная, но боюсь, сержант, будет очень трудно доказать ее правильность, поскольку это все чистейший вымысел.
      - У нас имеются доказательства.
      - Неужели?
      - Есть свидетели, которые видели, как вы сидели в своей машине позади дома и чего-то ждали. Они видели, как вы посадили к себе эту молодую женщину, а потом увезли ее куда-то. Кроме того, есть свидетели, которые подтвердят, что у вас было орудие убийства, что вы из него выстрелили по столу в конторе Гарвина-младшего.
      - Ну-ну, - пробормотал Мейсон. - Как же вы собираетесь доказать, что оно явилось орудием убийства?
      - С помощью пули, кретин! Наш эксперт по баллистике установит, была ли эта пуля выпущена из револьвера, послужившего орудием убийства. Если это подтвердится, то совершенно ясно, что из рук этой женщины вы получили орудие убийства. С другой стороны, если окажется, что эта пуля была выпущена не из орудия убийства, то это доказывает факт подмены оружия в конторе Гарвина.
      - Да... В любом случае я оказываюсь замешанным в этом деле.
      - Разумеется. Все отлично сходится.
      - Но как прикажете понимать, сержант: получается, что если пуля была выпущена из орудия убийства, я виноват в сокрытии улик, а если не была выпущена из него, то я все равно виноват? По-моему, это не слишком логично, а?
      - Это все ваши старые штучки-дрючки! Как только мы начинаем расследовать дело с применением огнестрельного оружия, вы ухитряетесь подсунуть лишний револьвер и начинается путаница с пулями, где сам черт ногу сломит!
      - Ну и что?
      - Это противозаконно, только и всего.
      - Тогда в каком конкретно преступлении меня обвиняют?
      - С обвинением не задержится, - пообещал Голкомб. - На этот раз вы прочно сидите на крючке. Вы слишком далеко зашли.
      - Вы делаете мне честь, приписывая мне такую дьявольскую изобретательность.
      - Просто я разобрался в вашем методе. Так вот, повторяю: будете говорить, как все это случилось?
      Мейсон отрицательно покачал головой.
      - Если все расскажете, - пообещал Голкомб, - мы постараемся помочь. Если же будете молчать, мы заберем пулю, извлеченную из стены в кабинете Гарвина-младшего, и сравним ее с выпущенной из револьвера, который находился у вас, и тогда, будьте уверены, вы получите на полную катушку.
      Делла Стрит многозначительно кашлянула.
      - Пожалуй, - сказал Мейсон, - это смахивает на прямую угрозу.
      - Так оно и есть, - огрызнулся Голкомб.
      - Отлично. Я все понял, но ничем не могу помочь. Единственно могу сказать, что подменой револьверов я не занимался. Насколько мне известно, револьвер, который молодой Гарвин вынул из своего стола, и есть то оружие, которое он передал Стефани Фолкнер.
      Тем самым вы становитесь соучастником преступления и обвиняетесь сокрытии доказательств. Мейсон снова покачал головой.
      - Очень сожалею, сержант, но я говорю чистую правду.
      - Ну хорошо же, я предупредил. Вы сами напрашиваетесь на неприятности. Умник!
      С этими словами сержант резко развернулся и вышел из кабинета.
      Убедившись, что Голкомб не собирается возвращаться, адвокат пристально посмотрел на свою секретаршу.
      - Делла, ты отправилась за этой пулей?
      - О Господи, шеф, - она сделала большие глаза, - с чего это вам взбрело в голову?
      - Признавайся. По-моему, сержант Голкомб явился сюда, чтобы попугать нас.
      - А если бы я взяла ее на память, это было бы серьезным нарушением?
      - Это могло бы оказаться серьезным нарушением.
      - А расскажи я вам все, вы могли бы попасть в очень неприятное положение, не так ли?
      Мейсон с минуту размышлял, потом медленно произнес:
      - Решай сама.
      - Спасибо, - ответила Делла с наигранной скромностью.
      Глава 13
      Около половины третьего Делла Стрит вошла к адвокату и многозначительно произнесла:
      - В приемной ждет младший.
      - Гарвин?
      - Он самый.
      - Хочет меня видеть?
      - Просто горит желанием.
      - Как настроен?
      - Судя по тому, как он держится, настроение не из лучших. Весь трясется от злости и чуть не лезет в драку.
      - Тогда давай его сюда.
      - Шеф, может, позвать Пола Дрейка или кого-нибудь из оперативников?
      Мейсон покачал головой.
      - Но молодой Гарвин - высокий и сильный мужчина, - настаивала Делла. И вы сами понимаете, как это может отразиться на деле, которое вы ведете, если тут произойдет вульгарная потасовка.
      - Проси, - повторил Мейсон, - надеюсь, он прислушается к голосу разума.
      - Не похоже.
      - Все-таки пригласи, постараемся все уладить. Если он увидит тут Дрейка, то подумает, что я боюсь. Это не годится. Я должен говорить с ним как мужчина с мужчиной - начистоту. Думаю, я смогу прочистить ему мозги.
      - Ну и пожалуйста, - недовольно заметила Делла, - но мне это не нравится.
      Через несколько секунд дверь широко распахнулась и молодой Гарвин буквально ворвался в кабинет.
      - Что это вы вытворяете, Мейсон? - закричал он с порога.
      - Присаживайтесь, - спокойно предложил адвокат, - и поговорим без эмоций. Прежде всего хотелось бы знать, из-за чего вы так кипятитесь?
      - Мне тоже хотелось бы знать, ради чего вы пачкаете доброе имя моей жены?
      - Я не понимаю, каким образом.
      - Все понимают, а вы нет!
      - В чем конкретно моя вина?
      - По вашей милости она главная подозреваемая в деле об убийстве Джорджа Кассельмана.
      - Каким образом?
      - А таким. Это вы заставили меня передать Стефани Фолкнер этот проклятый револьвер. Черт возьми, Мейсон, я так это не оставлю... Я требую, чтобы вы дали отчет в своих поступках как адвокат и как мужчина. И смотрите... если ваши объяснения не покажутся мне убедительными! Я просто разобью вашу дурацкую башку, прежде чем выйду отсюда!
      Мейсон бросил на молодого человека ледяной взгляд.
      - И вы считаете, что многого этим добьетесь?
      - Во всяком случае, я получу огромное удовольствие.
      - Это может стоить вам сломанной челюсти, - холодно продолжал Мейсон. - Но вопрос в другом: что от этого выиграет ваша жена? Вы даете повод газетчикам для того, чтобы расписать... наши недоразумения.
      - Они и так все распишут.
      - Нет, не осмелятся. Они не осмелятся печатать живописные подробности, если вы не сообщите им главное, к чему они уж добавят все, что в голову взбредет. Так что прошу спокойно сесть в кресло и рассказать мне обо всем. Не согласны - будьте любезны убраться отсюда и не мешать мне расхлебывать эту кашу одному!
      Гарвин шагнул было к столу адвоката, нерешительно остановился, заметив в глазах Мейсона холодный блеск, отступил в сторону и прислонился к углу его большого стола.
      - Дон работала в Лас-Вегасе, - сказал он сердито, - была знакома с Кассельманом и...
      - Как я понимаю, Дон - ваша жена?
      - Да. Дон Джойс. Так вот, этот Кассельман со всеми искал знакомства. Девушкам, которые занимаются такой работой, как у Дон, всегда нужны истинные друзья. Туристы приезжают и уезжают... Каждый готов позариться на лакомый кусочек... Одно у них на уме. Кассельман был из местных. Он относился к ней хорошо, ну... и нравился ей.
      - Они встречались?
      - По-видимому.
      - Она знала, что он здесь, в городе?
      - Да. После того, как в газетах появилось сообщение о нашей женитьбе... Ну, Кассельман позвонил, просто из вежливости, и поздравил.
      - В этом нет ничего плохого, - заметил Мейсон.
      - Черт, дело в том, что полиция нашла в квартире Кассельмана записную книжку с номером телефона Дон и установила, что у Дон имеется номер его телефона.
      - Больше ничего?
      - Во вторник вечером, когда Кассельман был убит, - продолжал Гарвин, мне нужно было уйти из дому, чтобы встретиться с одним оптовиком, у которого я собирался купить сразу двадцать машин. Его дела шли не блестяще, поэтому он решил продать свои машины, а вырученные деньги вложить в новое предприятие. Сделка для меня была выгодной, и я не хотел упускать этой возможности.
      Вы условились о встрече?
      - Да.
      - В котором часу?
      - Пусть это вас не волнует, - снова рассердился Гарвин. - У меня железное алиби.
      - Револьвер взяли с собой?
      - Нет. Он остался в ящике письменного стола.
      - Ясно. А где в это время находилась ваша жена?
      - Там, где полагается жене в такое время, - дома, ждала меня. Она, правда, дулась на меня за то, что в наш медовый месяц я бегаю по делам.
      - Когда вы вернулись, она была дома?
      - Разумеется.
      - В котором часу вы вернулись?
      - Примерно в десять. Точно не помню. Было довольно поздно.
      - Все это время ваш револьвер лежал у вас в конторе?
      - Да. Когда я отправился домой, то вынул его из ящика и взял с собой.
      - А у вашей жены есть ключ от конторы? Гарвин заколебался.
      - Так как же? - повторил свой вопрос Мейсон. - Есть или нет?
      - К несчастью, есть. Но она им никогда не пользовалась. Бросьте, Мейсон. Повторяю - она сидела дома!
      - Хорошо, пусть будет так.
      - Вся загвоздка в том, что она не может это доказать.
      - И не надо, - сказал Мейсон. - Тот, кто предъявит ей обвинение, пусть докажет, что ее не было дома.
      - Да, это так, но есть одно осложнение...
      - Какое?
      - В тот вечер я звонил домой, но, видимо, набрал не правильный номер никто не ответил...
      - Совсем необязательно об этом сообщать кому-нибудь, - заметил адвокат.
      - Это касалось нашей сделки. Понимаете, во время разговора с этим человеком понадобились кое-какие цифры касательно моих счетов. Они указаны в записной книжке, которую, как мне казалось, я прихватил с собой, но она осталась дома на туалетном столике.
      Тогда вы позвонили жене?
      - Да.
      - Никто не ответил?
      Гарвин молча кивнул, потом повторил:
      - Скорее всего, попал не туда.
      - Вы звонили только раз?
      - Нет. Дважды.
      - И опять никто не ответил?
      - Никто.
      - Сколько времени прошло между звонками?
      - Минут пять - десять. Поймите, Мейсон, я переехал на эту квартиру всего две недели назад, так что легко мог перепутать цифры. Это однозначно, потому что Дон наверняка была дома. Она не из тех, кто способен лгать. У нее есть одна отличительная черта всегда режет правду в глаза.
      - Тот человек, с которым вы встречались, знал, что вы звоните домой?
      - В том-то и дело, что знал, черт бы его побрал! Но он, конечно, не мог знать, что я ошибся номером.
      - Но ведь вы набирали номер и вам никто не ответил?
      - Вот именно.
      - Выходит, тот человек был уверен в том, что вы звоните домой и никто не подходит к телефону?
      - Да.
      - Наверное, вы что-то сказали ему по поводу того, что жена не отвечает по телефону?
      - По-моему, да.
      - В котором часу вы звонили домой?
      - Что-то около девяти.
      - Когда вы ушли из дому?
      - Меня не было весь вечер. Сначала пришлось показывать машину одному важному покупателю... потом проводили совещание... потом подвернулась возможность купить эту партию машин, и я помчался к этому парню, пока другие не опередили. По дороге остановился, чтобы перекусить. Взял бутерброд - вся моя еда за день. В принципе я собирался вернуться домой пораньше и отвести Дон в какое-нибудь приличное место пообедать.
      - Но вернулись позднее, чем планировали? - Да.
      И съели только этот бутерброд?
      - Да.
      - Вы предложили жене поехать куда-нибудь пообедать?
      - Да.
      - А что она?
      - Она рассердилась на меня за то, что я не приехал к обеду и что занимаюсь делами больше, чем женой. Короче говоря, малость повздорили.
      - Это все, что вы можете сообщить? - спросил Мейсон.
      - Абсолютно все, кроме этой вашей тупоумной затеи выстрелить в мой стол... Теперь полицейские заявляют, что мой револьвер - орудие убийства. Но это совершенно невозможно! Просто смешно и нелепо! Чего доброго, теперь имя Дон попадет в газеты!
      - Нет, если только не наделаете глупостей, - усмехнулся Мейсон. Полицейские считают, что орудие убийства было у меня, что я с ним отправился к вам, попросил ваш револьвер и выстрелил из него в стол, а потом в суматохе подменил оружие, положив ваш револьвер к себе в карман.
      Лицо Гарвина выразило изумление.
      - Это они так утверждают? Мейсон кивнул.
      - Но почему? Они пытались купить меня на том, что жена отправилась ко мне в контору, взяла револьвер... Они сказали, что Кассельман, возможно, пытался шантажировать Дон и... Да, откуда вам известно, что полицейские так считают?
      - Потому что один недавно был у меня и пригрозил арестовать за сокрытие улик.
      Гарвин медленно отошел от стола.
      - Клянусь небом! - воскликнул он. - Мне это не пришло в голову, хотя вы вполне могли так поступить. Очевидно, я порядочный простофиля! Вы не настолько наивны, чтобы палить в стол.
      - Теперь ответьте, Гарвин, из какого револьвера я выстрелил? Из того, который вы вынули из стола, или из того, который у меня был при себе?
      - Вы стреляли из моего, который я вынул из стола, - без тени колебания заявил Гарвин.
      - Вы совершенно уверены в этом?
      - Абсолютно. Я помню каждое ваше движение. Помню, как я достал револьвер и протянул его вам. Вы взяли его в правую руку и несколько раз слегка подбросили, а потом вдруг выстрелили прямо в стол.
      - Именно из того, который вы мне передали?
      - Именно из него. Потом, конечно, у вас была возможность их поменять, потому что поднялось такое... Я хорошо помню, что вы держали оружие в правой руке, а потом вы... О Боже, Мейсон! Так вот что вы сделали!
      - Полиция именно так и считает.
      Лицо Гарвина расплылось в широкой улыбке.
      - Ну да, теперь все выглядит совершенно иначе. Они ничего не смогут сделать Дон, если у вас была возможность подменить револьвер? Нет, Мейсон, не зря говорят, что цель оправдывает средства! Что касается меня, я, конечно, поддерживаю ту версию, которую выдвигает полиция.
      - Только попробуйте не поддержать ее, черт возьми! С какой стати тогда я вам все рассказал!
      Гарвин помолчал минуту, обдумывая ситуацию. Потом вдруг быстро подошел к адвокату и крепко пожал ему руку.
      - Вы... вы... настоящий джентльмен, Мейсон! Как же обрадуется Дон, когда я обо всем расскажу.
      Гарвин направился к двери и, остановившись на пороге, произнес:
      - Та спортивная машина ждет вас, Мейсон.
      - Благодарю, пока не требуется!
      - Во всяком случае, я предоставляю вам баснословную скидку и...
      - Минуточку, - прервал его Мейсон, - не можете ли вы перечислить всех, у кого есть ключи от вашей конторы?
      Гарвин удивился.
      - Могу, конечно. Во-первых, сторож... моя секретарша и, конечно, жена.
      - А отец?
      - Разумеется, у него тоже. Мы все имеем такие ключи. Правда, не пользуемся ими. А что?
      - Хотелось бы знать на всякий случай, - ответил Мейсон.
      - Значит, машина вас совсем не интересует? Мейсон улыбнулся и покачал головой.
      - Если передумаете, дайте знать.
      Гарвин распахнул дверь и вышел в коридор. Мейсон облегченно вздохнул.
      Делла Стрит прошептала восхищенно:
      - Вот это называется искусством всучить товар, мистер Перри Мейсон!
      Тот, казалось, не расслышал ее слов.
      - Беги к Полу, Делла! Пусть его ребята летят в Лас-Вегас и все хорошенько узнают о Дон Джойс.
      Глава 14
      Приблизительно через час после ухода молодого Гарвина на столе у Деллы зазвонил телефон. Она сняла трубку, внимательно выслушала, потом сказала:
      - Одну минуточку, сейчас посмотрю.
      Прикрыв ладонью трубку, она повернулась к Мейсону.
      - Шеф, это Мэри Барлоу. У нее какие-то недоразумения.
      - В каком смысле?
      - Эти неувязки связаны с ведением дел и, по-видимому, не случайны.
      - Надо поговорить с ней.
      Подняв трубку своего телефона, он распорядился:
      - Герти, подключи меня к линии Деллы Стрит, но ее не отключай - она тоже будет слушать.
      После щелчка тумблера Мейсон произнес:
      - Привет, Мэри, это Перри Мейсон. Что случилось?
      - Мне не хотелось бы беспокоить вас, мистер Мейсон, но вы должны знать об этом. У нас тут происходят странные вещи.
      - То есть?
      - Выписан ряд чеков по счетам, которые поступили к нам, но фирмы, по-видимому, не имели заказов на выполнение работ. Например, мне попалось несколько счетов от компании "Акме" на общую сумму свыше шести тысяч долларов. К счетам приложены оплаченные чеки. Калькуляции нет... только общие замечания по ремонту.
      - Почему не позвонить в эту компанию и не навести справки? Скажите, что вам необходимы точные данные.
      - Я так хотела сделать, но тут возникли осложнения.
      - Какие?
      - В телефонной книге такая компания не значится.
      - А разве в документах не указан ее адрес?
      - Указан: Четэм-стрит, 1397. Однако дело в том, что такой компании там нет.
      - А сами счета? - спросил Мейсон. - Они отпечатаны на бланках?
      - Да, на фирменных бланках. Заполнены как положено, но такой компании не существует.
      - А чеки? Они погашены?
      - Погашены. Стоит печать и оплачены наличными. Банк уже закрыт, так что все откладывается до завтра.
      - Хорошо, Мэри, давайте все проверим. Не будем пороть горячку. Надо выяснить детали. Что вы сами думаете?
      - Мне кажется, кто-то догадался, что Ева ничего не смыслит в делах, и послал ей на пробу поддельный счет, чтобы узнать, как она себя поведет. Первый счет был на триста двадцать шесть долларов восемьдесят пять центов.
      - Что Ева сделала?
      - Она выписала чек.
      - И отправила его по почте?
      - Ну конечно.
      - Продолжайте. Это уже интересно. Что было дальше?
      - Целый месяц ничего такого не было, но потом пришел счет на семьсот восемьдесят пять долларов и четырнадцать центов. За ним еще три. Всего на сумму две тысячи девятьсот долларов.
      - Что-нибудь установили?
      - Все счета от "Акме", но если кто-то пронюхал, что от Евы Эллиот так легко можно получать чеки, он вряд ли на этом остановится.
      - Кто подписывал чеки?
      - Гарвин. Вы знаете, как он обычно поступает - восьмого числа каждого месяца подписывает сразу все, но она и здесь напутала. Нарочно не придумаешь!
      - Ладно, Мэри, я займусь этим. Большое спасибо, что позвонили. Повторите, пожалуйста, адрес этой компании.
      - Я записала, шеф, - сказала Делла Стрит, - Четэм-стрит, 1397.
      - А как у вас вообще дела, Мэри?
      - О, тут ужасная неразбериха, но постепенно навожу порядок.
      - Только не переутомляйтесь. Вы будете в конторе завтра?
      - Конечно, я буду на работе завтра.
      - Я постараюсь забежать. Хотелось бы взглянуть на эти бумаги.
      - Я буду у себя.
      - Всего хорошего, - попрощался Мейсон и повесил трубку.
      Нахмурившись, он посмотрел на Деллу.
      - Пожалуй, это уже кое-что. Пусть Пол Дрейк направится по этому адресу и выяснит, что это за компания.
      - По-моему, - сказала Делла Стрит, - это слишком даже для кинообразцовой секретарши. Вся работа - вскрыть письмо, вынуть счет, отпечатать чек, отнести на подпись боссу и преспокойненько отправить его по почте неизвестно кому и неизвестно за что.
      Мейсон ухмыльнулся.
      - Кто-то неплохо придумал.
      Дверь открылась, и в кабинете показалась взволнованная Герти.
      - Пришла дневная газета, мистер Мейсон. Там про след от ноги с пятнами крови, оставленный в квартире Кассельмана. Кроме того, вам из Лас-Вегаса звонит девушка по имени Люсилл.
      - Соединяй, - сказал Мейсон, разворачивая газету, которую положила ему на стол Делла.
      - Алло, Мейсон слушает.
      - Алло, мистер Мейсон, вы, наверное, помните меня. Это Люсилл.
      - Слушаю вас, Люсилл.
      - Дело в том, что мистеру Гарвину понадобилось срочно связаться с сыном...
      - По телефону?
      - Нет, лично. Поэтому он зафрахтовал себе самолет.
      - Так-так.
      - Он принял все меры предосторожности, чтобы его не могли выследить в аэропорту.
      - Понятно.
      - Он сказал, что будет звонить мне ровно в три, шесть, восемь и десять часов, и добавил, что если хотя бы одного из звонков не будет, сразу звонить вам.
      - О'кей, значит, в три он не звонил.
      - Совершенно верно. Поэтому я звоню вам.
      - Спасибо. По-видимому, он в руках у полиции. Сейчас мы ничего не сможем сделать - надо ждать, когда ему будет предъявлено официальное обвинение... Но все равно спасибо за звонок.
      Мейсон положил трубку и начал внимательно изучать фотографию на второй полосе газеты.
      - Интересно? - спросила Делла Стрит.
      - Да. Здесь хорошо виден отпечаток мужского ботинка со следами крови, причем на каблуке ясно читается фабричная марка.
      Отшвырнув газету, Мейсон встал из-за стола и принялся расхаживать по кабинету.