- С разрешения суда, - сказал Мейсон, - есть один пункт, который вызывает большие сомнения.
      - Не вижу, - несколько запальчиво возразил Эрвуд.
      - Я имею в виду время. Если мой клиент совершил преступление, он должен был сделать это до девяти часов.
      - Почему? Это ничем не доказывается.
      - Доказательства будут, - заверил Мейсон. - И, кроме того, я намерен доказать, что Меридит Борден оставался жив и здоров еще долгое время после девяти часов.
      Судья потер подбородок.
      - Ну, - сказал он наконец, - на таких фактах вполне можно строить защиту, если вы, конечно, сможете доказать их, мистер Мейсон.
      - Я намерен доказать их.
      - Сколько времени вам понадобится на это?
      - По меньшей мере вся середина дня.
      - У меня очень загруженное расписание, - ответил Эрвуд. - Я предполагал, что это самое заурядное дело, которое отнимет у нас не больше часа, и уж во всяком случае не больше чем утро.
      - Мне очень жаль, ваша честь, но я не давал никаких поводов к тому, чтобы у суда сложилось подобное впечатление.
      - Да, не давали, - признал судья Эрвуд. - Дело в том, что обычно такого рода дела проходят быстро. Как бы то ни было, у меня нет никакого желания препятствовать защите в осуществлении ее прав. Но имейте в виду, мистер Мейсон: ваши доказательства алиби обвиняемого должны быть совершенно ясными и очень убедительными. Вы достаточно опытный адвокат, и не мне вам напоминать о том невыгодном положении, в которое вы себя ставите, оглашая доказательства защиты на предварительном слушании. Итак, желаете вы продолжать дело?
      - Да.
      - Очень хорошо. Я только должен сделать еще одно заявление. Как я заметил, читая газеты, некоторые предварительные заседания, на которых вы выступаете в качестве защитника, имеют тенденцию к эффектным разоблачениям, что, по-моему, не может быть оправдано никакими доводами. Я никого персонально не критикую, но считаю, что суд не должен проявлять излишней мягкости, разрешая защитнику оглашать на предварительном слушании некоторые доказательства. С одной стороны, у меня нет ни малейшего намерения ущемлять права защиты, но с другой - я также совершенно не намерен допускать ничего, что не имеет прямого отношения к данному делу.
      - Отлично, ваша честь, - ответил Мейсон. - Я хочу представить на рассмотрение суда доказательство, которое основано на предположении, что если обвиняемый убил Меридита Бордена, то преступление должно было совершиться до девяти часов вечера. Думаю, я смогу доказать, что оно не было совершено до этого времени.
      - Хорошо, - сказал Эрвуд. - Суд объявляет перерыв и...
      - Одну минуту, - остановил его Мейсон. - Прошу извинить меня за то, что вынужден прервать вас, но нужно выяснить еще один очень важный для моего подзащитного факт.
      - О чем вы говорите?
      Тело Меридита Бордена было найдено в фотостудии. Отсюда следует, что после разговора с обвиняемым Борден решил заняться фотосъемками, и значит, с ним должен был находиться еще кто-то. Вряд ли Борден снимал сам себя. Судья нахмурился.
      - Это утверждение, мистер Мейсон, основывается только на вашей вере в версию обвиняемого. Если вы предполагаете строить защиту на подобных утверждениях, то зря тратите время. Вполне возможно, что Меридит Борден разговаривал с обвиняемым Джорджем Анслеем в фотостудии. Конечно, обвиняемый будет утверждать, что даже не заходил туда, но суд не станет обращать внимания на это. Присяжные могут верить или не верить обвиняемому, но здесь идет предварительное слушание. Здесь уже доказано, что совершено убийство и орудие убийства найдено у обвиняемого. Поэтому никакие голословные утверждения обвиняемого о том, что он не находился в комнате, где произошло убийство, приняты во внимание не будут.
      - Я это понимаю, ваша честь, - сказал Мейсон, - и не прошу суд брать на веру его слова. Однако я хотел бы спросить помощника окружного прокурора, есть ли доказательство того, что в тот вечер в студии проводилась съемка? Если да, я хотел бы, чтобы эти доказательства были предъявлены.
      - Мы не обязаны раскрывать защите наши доказательства, - запальчиво возразил Дру.
      Вы обнаружили в фотостудии непроявленные пленки? - спросил Мейсон. Может быть, были отсняты пластинки в фотокамере?
      - Мы нашли отснятые, но непроявленные пластинки, - с неохотой признал Дру, - причем одна находилась в камере, но сказать точно, когда именно они были отсняты, нельзя.
      - С разрешения суда, - заметил Мейсон, - если отснятые кадры еще не проявлены, мне кажется, их нужно проявить и посмотреть, что там изображено.
      - Негативы проявлены? - спросил судья Сэма Дру.
      - Да, ваша честь.
      - В таком случае, - продолжал судья, - если на них изображен обвиняемый, то либо негативы, либо отпечатки с них должны быть представлены как доказательство.
      - Да, конечно, - раздраженно ответил Дру. - Однако мы не думаем, что эти негативы имеют отношение к присутствию мистера Бордена в фотостудии, разве что он мог пойти туда, чтобы проявить отснятые кадры. Может быть, ему не терпелось начать работать над ними. Как нам известно, незадолго до смерти покойный начал с кем-то из своих друзей своего рода соревнование в том, кто лучше сделает художественный фотоплакат с изображением девушки. Вероятно, пленка, находившаяся в камере, была отснята или в день его смерти, или накануне.
      - Мне хотелось бы попросить обвинение после перерыва представить в суд эти негативы или хотя бы отпечатки с них, - сказал Мейсон.
      - Не вижу для этого оснований, - возразил Дру. - Это не суд присяжных. Обвинение обязано выставить ровно столько доказательств, чтобы стали очевидны факт совершения преступления и основания виновности в нем вашего подзащитного.
      - Вы правы, - сказал обвинителю судья Эрвуд, - но раз защита хочет выступить со своими доказательствами, то у нее есть право вызвать повесткой любого свидетеля, а значит, и того, у кого хранятся негативы. Я думаю, что в целях экономии времени вам лучше представить их, мистер Дру.
      - Но они не имеют отношения к делу, - упорствовал Дру, - совершенно не имеют.
      - Тогда вы сможете возражать против предъявления их в качестве вещественных доказательств.
      - Хорошо. Я принесу фотографии в суд, - с явной неохотой сдался Дру.
      - Суд объявляет перерыв до двух часов дня, - провозгласил Эрвуд.
      Мейсон поспешно подошел к Полу Дрейку:
      - Ну, Пол, включайся в дело. Нужно срочно вручить повестки Лоретте Харпер, Дон Меннинг, Беатрис Корнелл и Франку Ферни.
      Дрейк повернулся в зал и поднял вверх руку с четырьмя растопыренными пальцами. Мужчина, сидевший на одном из мест для присутствующих в зале суда, встал и направился к выходу.
      - О'кей, будет сделано, Перри, - пообещал Дрейк. - Но только, по-моему, зря все это. Судья уже твердо решил, что Анслей виновен в преступлении, и ни за что не изменит своего решения.
      - Для того чтобы суд признал причастность Анслея к преступлению, обвинению придется еще немало потрудиться, - ответил Мейсон. - Во всяком случае, я постараюсь вытащить из них как можно больше доказательств.
      - Но они будут возражать на том основании, что это несущественно, и судья примет их возражения.
      - Я все равно узнаю то, что мне надо. Или Лоретта Харпер, или Дон Меннинг лгут. Пока неизвестно кто. Дон Меннинг выглядит как сама невинность, но если рассуждать логически, то ведь около девяти часов вечера она оказалась на территории Бордена одна, и нет никаких доказательств, что она не пошла в дом и не оставалась там до момента преступления.
      - Ну, давай, давай, - с иронией произнес Дрейк. - А я остаюсь при собственном мнении. Сэм Дру в своей профессии на сегодня один из самых везучих людей. Он способен выиграть дело, основываясь только на первом впечатлении, и судья, как правило, с ним всегда заодно. Сейчас Дру чувствует, что у тебя нет ни малейшей надежды переубедить судью.
      - Положение председательствующего, - усмехнулся Мейсон, - обязывает судью Эрвуда сидеть на данном слушании и внимательно следить за тем, чтобы дело велось как можно более беспристрастно.
      - Ты считаешь, что сможешь изменить ситуацию? - с сомнением спросил Дрейк.
      Мейсон задумчиво ответил:
      - Во всяком случае, я очень постараюсь.
      Глава 10
      Когда в два часа дня суд снова занял свои места, Пол Дрейк вдруг наклонился к Перри Мейсону.
      - Посмотри-ка на Сэма Дру, - шепотом предупредил он. - Его так распирает от удовольствия, что он едва сдерживается. Видимо, за время перерыва произошло нечто сногсшибательное. Говорят, он посылал нарочного, и сам Гамильтон Бюргер, окружной прокурор, собирается прийти посмотреть, как ты сядешь в калошу.
      - Что же произошло? Ты хоть что-нибудь знаешь? - спросил Мейсон.
      - Не смог выяснить. Но весь их лагерь прямо лопается от возбуждения и гордости...
      Он не закончил фразу, потому что из своего кабинета в зал суда вышел Эрвуд. Все встали и ждали удара молотка, возвещающего о том, что можно сесть.
      - Продолжаем дело "Народ против Джорджа Анслея", - объявил судья Эрвуд. - Вы готовы, мистер Мейсон?
      - Да, ваша честь.
      - Очень хорошо, прошу вас начинать.
      - В качестве первого свидетеля, - сказал Мейсон, - вызываю на свидетельское место моего секретаря мисс Деллу Стрит.
      Судья нахмурился, хотел что-то сказать, но передумал.
      Делла Стрит заняла свидетельское место и, подняв правую руку, принесла присягу.
      В этот момент дверь зала суда открылась, и вошел Гамильтон Бюргер, собственной персоной. Твердым шагом он прошел вдоль прохода между рядами, толкнул дверцу в барьере, отделяющем суд от зрителей, и уселся рядом с Дру, явно наслаждаясь тем шепотом в зале, который вызвало его появление. Он даже не пытался скрыть довольную улыбку.
      Мейсон начал допрос осторожно, как бы нащупывая нужный путь.
      - Вас зовут Делла Стрит, и вы сейчас, как и в течение уже некоторого времени, работаете в качестве моего доверенного секретаря?
      - Да, сэр.
      - Вы знакомы с обвиняемым?
      - Да, сэр.
      - Когда вы в первый раз видели его?
      - Вечером в понедельник, восьмого числа.
      - Где вы видели его?
      - В ночном клубе "Золотая сова".
      - В какое время это было?
      - Это было примерно в три или четыре минуты одиннадцатого.
      - Как это произошло?
      - Мистер Анслей подошел к столу, за которым мы сидели, и спросил вас...
      Предупреждающий жест Мейсона опоздал.
      - Мы возражаем против пересказывания слов обвиняемого на основании того, что это самовольный вывод, доказательство с чужих слов, оно некомпетентно, несущественно и не имеет отношения к делу, - заявил Дру.
      - Вам нет нужды выдвигать возражения, - сказал Мейсон. - Я не собираюсь просить свидетеля рассказывать о беседе. Я просто спрашиваю мисс Стрит, как все происходило.
      - Ну, обвиняемый задал вам несколько вопросов, и после короткой беседы мы ушли из клуба.
      - В какое время?
      - Точно в десять тридцать две.
      - Кого вы имеете в виду под словом "мы"?
      - Вас, мистера Анслея и меня.
      - Куда мы отправились?
      - Мы поехали к дому Меридита Бордена.
      - Ворота на его территории были открыты или закрыты?
      - Ворота были открыты.
      - Что мы сделали?
      - Мы оставили машину за воротами.
      - Потом?
      - Насколько я могу судить, в течение десяти-пятнадцати минут мы осматривали место аварии.
      - Что произошло потом?
      - Потом прозвучала сирена, и ворота закрылись.
      - Дальше?
      - Потом мистер Анслей подошел к воротам, попытался открыть их и, видимо, включил сигнал тревоги...
      - Протестуем как против умозаключения свидетеля. Просим в протоколе вычеркнуть, - сказал Дру.
      - Не возражаю, - согласился Мейсон. - Рассказывайте о том, что случилось дальше.
      - Зазвучала сирена, зажглись прожектора, освещающие территорию, и мы услышали лай собаки.
      - Потом?
      - Мы стали перелезать через стену. Когда мы забрались наверх, к стене подбежала собака, она лязгала зубами у самых наших ног и старалась прыгнуть за нами.
      - Дальше?
      - Потом мы спустились со стены с другой стороны.
      - Вы можете назвать, в какое время это было?
      - Чуть позже одиннадцати часов.
      - Что происходило дальше?
      - Мы подошли к воротам.
      - Что случилось там?
      - Мы обнаружили телефон.
      - И что сделали?
      - Вы говорили по телефону.
      - Одну минутку, одну минутку, - возразил Дру. - Это некомпетентно, несущественно и не имеет отношения к делу. Это - умозаключение свидетеля.
      - Это не умозаключение свидетеля, - ответил Мейсон. - Было бы умозаключением, если бы я спросил ее, с кем я разговаривал, но она показывает только тот факт, что я говорил по телефону. Я действительно говорил по телефону, и только это она показывает.
      - Продолжайте, - обратился судья к Делле Стрит, - возражение отклоняется. Не пересказывайте нам, что говорил мистер Мейсон, с кем он говорил, рассказывайте только то, что происходило.
      - Да, ваша честь. Затем мистер Мейсон повесил трубку и... Имею ли я право показать, что он мне говорил?
      Судья Эрвуд покачал головой:
      - Если обвинение будет возражать, то нет.
      - Мы возражаем, - сказал Дру. - Это действительно показания с чужих слов, а свидетель должен говорить только о фактах, имеющих отношение к делу.
      - Я думаю, что это имеет самое прямое отношение к делу, - заявил Мейсон. - Мы как раз сейчас подходим к части, которую я считаю очень важной.
      - Хорошо, - сказал Эрвуд. - И что же произошло, мисс Стрит?
      - После того как мистер Мейсон поговорил по телефону, я взяла трубку и продолжала через равные промежутки времени нажимать кнопку вызова.
      - И что случилось?
      - Мистер Борден ответил на вызов.
      - Минуточку, минуточку, - заволновался Дру. - Мы требуем вычеркнуть это из протокола как умозаключение свидетеля. Это бездоказательно.
      Судья обратился к Делле Стрит, лицо его выражало явную заинтересованность.
      - Вы утверждаете, что ответил мистер Борден?
      - Да, сэр.
      - Вы знали его при жизни?
      - Нет, ваша честь.
      - В таком случае откуда вам стало известно, что это мистер Борден?
      - Он так сказал.
      - Другими словами, голос в телефонной трубке заявил, что вы разговариваете с мистером Борденом?
      - Да, ваша честь. Эрвуд покачал головой.
      - Возражение обвинения принято. Это действительно умозаключение свидетеля. Однако свидетель имеет право как можно точнее пересказать беседу, состоявшуюся по телефону.
      - При всем нашем уважении к суду, - вскочил Дру, - и несмотря на то, что вопрос задан вашей честью, мы вынуждены заявить возражение, поскольку нельзя доказать, что у телефона был Меридит Борден.
      Судья снова покачал головой:
      - Адвокат уже обосновал данный вопрос, установив, что телефон у ворот был связан прямо с домом. Теперь мисс Стрит показывает, что нажала кнопку вызова на телефоне и говорила с кем-то. Она имеет право рассказать о беседе. То, что ее собеседником являлся Меридит Борден, должно быть подтверждено либо прямыми, либо косвенными доказательствами. В данном случае суд утверждает, что косвенные доказательства выглядят вполне убедительно. Согласно показаниям обвинения, мистер Борден был в доме один. Согласно показаниям данной свидетельницы, какой-то мужчина ответил по телефону. То, что мужчина сказал, будто он является мистером Борденом, вовсе не означает, что так и было в действительности, это уже установлено, но я разрешаю свидетельнице дать показания по поводу этого разговора. Делла Стрит продолжала:
      - Мужской голос спросил, кто звонит. Я сказала, что мы просто прохожие и хотели бы поговорить с мистером Борденом. Мужчина ответил, что он мистер Борден и просил бы его не беспокоить, но я заявила, что дело не терпит отлагательства, так как молодая женщина попала в автомобильную катастрофу и, скорее всего, находится где-то на его территории. Мужчина подтвердил, что действительно кто-то трогал ворота, нажал кнопку охранной сигнализации и тем самым открыл клетки со сторожевыми собаками. Он пообещал выключить прожектора и отозвать собак и сказал, чтобы мы не волновались, так как собаки не нанесут вреда: они выдрессированы таким образом, что заставляют человека стоять неподвижно до прихода хозяина. Потом голос спросил, кто я такая, но я отказалась назвать свое имя, сказав, что просто проходила мимо.
      - Что было дальше? - спросил Мейсон.
      - Я повесила трубку и сказала вам... Нет-нет, - Делла улыбкой попросила прощения у обвинения, - я знаю, что не имею права говорить об этом.
      - В какое время это было? - спросил Мейсон.
      - Разговор по телефону происходил минут в десять-пятнадцать двенадцатого.
      - Что мы сделали потом?
      - Потом мы отвезли мистера Анслея назад, в ночной клуб "Золотая сова", где он пересел в свою машину.
      - До какого времени мы были с Анслеем?
      - До одиннадцати тридцати, может быть, одиннадцати тридцати пяти.
      - Следовательно, основываясь только на том, что знаете сами, вы можете указать местопребывание обвиняемого по делу в любой отрезок времени от двух-трех минут одиннадцатого до одиннадцати тридцати вечера понедельника?
      - Да.
      Мейсон обратился к Дру:
      - Можете допрашивать.
      - У нас нет вопросов к этому свидетелю, - с широкой улыбкой заявил Дру.
      - Вы не будете допрашивать? - удивился Эрвуд. Дру покачал головой.
      - Суд должен указать вам, мистер Дру, что, если вы не ставите под сомнение показания этого свидетеля, следовательно, есть достаточные основания полагать, что мисс Стрит действительно разговаривала с мистером Борденом.
      - Мы это понимаем, ваша честь, - ответил Дру. - Но наши опровержения будут строиться не на допросе этого свидетеля.
      - Как вам угодно.
      - Тогда все, - произнес Мейсон. - Мы выиграли, ваша честь.
      Судья взглянул на Гамильтона Бюргера и Сэма Дру. Они были заняты оживленной беседой.
      - Такое впечатление, мистер обвинитель, - сказал Эрвуд, - что в настоящий момент ситуация довольно резко изменилась. По показаниям незаинтересованного свидетеля, в чьей честности суд совершенно не сомневается, какой-то мужчина находился в доме Бордена в несколько минут двенадцатого. Этот человек ответил на звонок телефона, но согласно показаниям свидетеля обвинения единственным человеком, который находился в это время в доме Бордена, был сам Меридит Борден.
      - С разрешения суда, - Бюргер снисходительно улыбнулся, - нам хотелось бы вызвать свидетеля, чьи показания могут несколько прояснить ситуацию.
      - Ну что ж, вызывайте.
      - Мы просим на свидетельское место Франка Ферни.
      - Вы уже приносили присягу, - обратился к нему Бюргер, - поэтому сразу начнем с допроса. Вы слышали показания мисс Стрит, которая только что была здесь?
      - Да, сэр.
      - Вы знаете что-либо о беседе, про которую она рассказывала?
      - Да, сэр.
      - Что именно?
      - То, что эту беседу вел я.
      В улыбке Гамильтона Бюргера был нескрываемый триумф.
      - То есть вы являетесь тем человеком, который назвался Меридитом Борденом?
      - Да, сэр.
      Гамильтон Бюргер с преувеличенной любезностью поклонился Перри Мейсону.
      - Можете допрашивать, - сказал он и сел. Мейсон встал так, чтобы оказаться лицом к лицу со свидетелем.
      - Вы сказали нам, - начал он, - что ушли из дома Бордена в шесть часов, рассчитывая вернуться только утром. Вы хотели пойти обедать со своей девушкой?
      - Правильно, но я вернулся и ночевал в доме.
      - В какое время вы вернулись?
      - Приблизительно без десяти одиннадцать.
      - И каким образом вы доехали?
      Свидетель усмехнулся, усмехнулись также Гамильтон Бюргер и Сэм Дру.
      - Я приехал на автомобиле, - ответил Ферни.
      - Один? - резко спросил Мейсон.
      - Нет, сэр.
      - Кто был с вами?
      - Женщина.
      - Что за женщина?
      - Доктор Маргарет Коллисон.
      - Какой доктор?
      - Ветеринар.
      - Каким образом вы вошли на территорию?
      - Мы подъехали к закрытому заднему входу. Доктор Коллисон поставила свою машину, а я вывел на поводке из машины собаку, открыл калитку, отвел собаку на место и посадил ее в клетку. Когда я сажал ее, было примерно без десяти, ну, возможно, без пяти минут одиннадцать. Потом я спросил доктора Колли-сон, не зайдет ли она выпить чего-нибудь, и она ответила, что с удовольствием, тем более что ей хотелось повидать мистера Бордена и поговорить с ним о собаке.
      - И что вы сделали?
      - Я проводил ее к задней двери дома, открыл замок своим ключом, и мы вошли.
      - Что потом?
      - Я прошел в кабинет мистера Бордена, но его там не было. Я предположил, что... Хотя, наверное, я не имею права говорить о своих предположениях.
      - Продолжайте, - разрешил Мейсон. - Раз обвинение не возражает, я тем более не собираюсь этого делать. Мне нужно точно знать, что произошло.
      - Значит, я предположил, что он работает в студии - то ли снимает, то ли проявляет, - и посоветовал доктору Коллисон подождать: может, он спустится вниз. Только я приготовил два коктейля, как вдруг завыла сирена, включились прожектора и автоматически открылись дверцы собачьих клеток. Я услышал, как собаки с лаем помчались к стене, и затем уже по лаю догадался, что тот, кто поднял весь этот переполох, сумел перебраться через стену. Я вернулся, посоветовал доктору Коллисон выпить, а потом уже решил посмотреть, что же там произошло, почему включилась сигнализация. Затем я вышел на улицу и свистом отозвал собак. Когда я был на улице, зазвонил телефон. Я быстро вернулся и увидел, что доктор Коллисон уже взяла трубку. Она объяснила, что какой-то мужчина спрашивал мистера Бордена, а она ответила, что мистер Борден приказал его не беспокоить.
      - Дальше?
      - Спустя некоторое время телефон снова стал звонить.
      - И что тогда произошло?
      - Я взял трубку, так как подумал, что, наверное, это полиция интересуется причиной включения охранной сигнализации.
      - А кто звонил?
      - Звонила молодая женщина. Я узнал голос, когда услышал мисс Стрит. Она очень точно передала содержание нашей беседы по телефону. Я действительно назвался Меридитом Борденом, сказал, что собаки не принесут никому вреда, что я выключу прожектора и посажу собак в клетки. На самом деле собаки уже сидели на своих местах.
      Мейсон задумчиво рассматривал свидетеля. Напротив адвоката, за столом обвинения, Гамильтон Бюргер и Сэм Дру выразительно усмехались, чувствуя, как в процессе перекрестного допроса победа обвинения становится все более ощутимой. Под предлогом экономии времени они заставили Ферни в первый раз сказать только самое основное, отказавшись от дальнейших вопросов, этим они буквально вынудили Мейсона на перекрестном допросе опровергать самого себя.
      То, что вы назвались по телефону Меридитом Борденом, являлось для вас обычным делом?
      - Конечно, - ответил свидетель. - В тех случаях, когда мистер Борден приказывал его не беспокоить, а кто-нибудь настаивал на том, что хочет говорить именно с ним, я назывался Борденом и говорил, что очень занят и прошу меня не беспокоить.
      - И часто вы это делали?
      - Не часто, но делал.
      - Можете вы описать доктора Коллисон? - спросил Мейсон.
      - Она женщина-ветеринар, которая отлично лечит собак.
      - Сколько ей лет?
      - Я не очень-то умею определять возраст женщин, но она сравнительно молода.
      - Конкретнее.
      - Я думаю, ей года тридцать два - тридцать три.
      - Она полная?
      - Нет, очень хорошо сложена.
      - И уж конечно вы развлекались с ней в вашей спальне? - несколько скептически спросил Мейсон.
      - Это ложь! - сердито выкрикнул Ферни. Бюргер уже вскочил и возмущенно замахал руками:
      - Ваша честь, ваша честь, это совершенно неуместный, выходящий за всякие рамки перекрестного допроса выпад! Это оскорбление достойной женщины! Это...
      Судья Эрвуд ударил молотком о стол.
      - Да, мистер Мейсон, - подтвердил он. - В данных обстоятельствах это совершенно неуместно.
      Мейсон взглянул на судью с выражением полной невинности.
      - Почему, ваша честь? - спросил он. - Ведь это единственный вывод, который можно сделать из показаний данного свидетеля. Раньше он говорил, что один аппарат находится в его спальне, в цокольном этаже, а второй - в кабинете Бордена и, когда телефон звонил, свидетель отвечал, а Борден слушал.
      - Но не в этот раз, - сердито прервал его Ферни. - В этот раз я говорил из кабинета Бордена.
      - О, - сказал Мейсон, - прошу меня простить. Я вас не понял. Значит, вы провели Коллисон в кабинет, да?
      - Конечно. Я же не мог вести ее к себе в спальню.
      - В таком случае приношу суду мои извинения. Я не правильно понял свидетеля. Из его ответов я сделал вывод, что он всегда говорил по телефону из своей спальни.
      Судья Эрвуд задумчиво посмотрел на Ферни.
      - Действительно, мистер Ферни, - сказал он, - из ваших показаний вполне можно сделать такой вывод.
      - Ну, я этого не хотел. То есть... это... ну, обычно я отвечал на телефонные звонки оттуда. Но в этот раз из-за присутствия доктора Коллисон все было по-другому.
      - Так откуда же вы говорили? - спросил Мейсон.
      - Из кабинета.
      - Из кабинета Меридита Бордена?
      - Да.
      - Давайте проверим, все ли мы поняли правильно по поводу доктора Коллисон. Она ветеринар?
      - Да.
      - Она лечит одну из собак Бордена?
      - Да.
      - Вам нужно было заехать к ней и взять собаку?
      - Да.
      - К какому времени?
      - Около девяти часов.
      - Но вы не заехали в девять часов?
      - Нет, сэр.
      - А когда?
      - Около десяти тридцати.
      - А почему вы не приехали к девяти часам?
      - Я проспал.
      - Вы проспали? - В голосе Мейсона прозвучало удивление.
      - Ну да, - ответил Ферни. - Если уж хотите знать, я был пьян. Пошел на вечеринку домой к моей девушке и там напился до потери сознания.
      - А кто ваша девушка?
      - Лоретта Харпер.
      Брови Мейсона, казалось, совсем закрыли глаза.
      - Вы были женаты?
      - Да.
      - Вы разведены?
      - Ваша честь, - запротестовал Дру, - это несущественно и не имеет отношения к делу. Перекрестный допрос не должен касаться данной темы,
      - Напротив, - возразил Эрвуд. - Суд заинтересован в том, чтобы полностью разобраться в деле. А так как, по-видимому, данный свидетель своими показаниями должен опровергнуть показания свидетеля защиты, то все обстоятельства, связанные с ним, должны быть совершенно понятны. Отвечайте на вопрос, мистер Ферни.
      - Нет, я не разведен.
      - Как зовут вашу жену и кто она?
      - Она натурщица и работает под именем Дон Меннинг.
      - Хорошо, - сказал Мейсон. - Давайте уточним. В понедельник вечером, то есть в вечер убийства, восьмого числа, вы отправились на квартиру Лоретты Харпер. Где она расположена?
      - Примерно в полутора милях южнее усадьбы Бордена, в городке Меса-Виста.
      - В какое время вы пошли туда?
      - Сразу же, как вышел из дома Бордена.
      - Вы обедали в доме Бордена?
      - Нет. Мисс Харпер приготовила обед на четверых. Были еще двое наших друзей.
      - И вы напились?
      - Пожалуй, я изменю свое показание, так как не имел в виду буквально это. Мы выпили несколько коктейлей перед обедом, закусывая только поджаренным хлебом. Вероятно, я принял немножко больше, чем нужно. Дело в том, что я смешивал коктейли в кухне и в смесителе оставалось кое-что. У меня рука не поднялась вылить это в раковину, и я выпил все до дна. Потом к мясу тоже подали вино, и после этого у меня стала кружиться голова. Я не был сильно пьян, просто чувствовал, что выпил больше, чем нужно, и меня стало клонить ко сну.
      - И что случилось?
      - Я положил голову на руки и... вероятно, так и заснул, сидя за столом. Мне было здорово не по себе. Друзья отвели меня в спальню и уложили на кровать.
      - Не раздевая?
      - Кажется, с меня сняли только ботинки и пиджак, который повесили на спинку стула. Больше я ничего не помню. Когда Лоретта разбудила меня, было уже минут двадцать одиннадцатого. Лоретта только что вернулась и рассказала историю о том, как на нее напали...
      - Не имеет никакого значения, кто что сказал, - прервал Гамильтон Бюргер. - Рассказывайте только о том, что происходило. Так как мистера Мейсона очень волнует вопрос о времени событий, дадим ему возможность узнать это, показав все факты.
      - Ну, я спросил, сколько же я проспал, потом взглянул на часы и внезапно вспомнил, что должен был поехать к доктору Коллисон и забрать собаку. Я попросил одного из гостей позвонить ей, сказать, что я уже еду, и бегом кинулся к своей машине.
      - Которая стояла перед домом?
      - Да, а где же еще ей стоять?
      - Свидетель должен ограничиваться ответами на вопросы, - вмешался судья. - Ваше остроумие вы можете проявлять где-нибудь в другом месте. Адвокат старается уяснить происходящее. Того же хочет и суд. Продолжайте, мистер Мейсон.
      - А потом? - спросил Мейсон. - Что вы сделали потом?
      - Я постарался как можно быстрее приехать к доктору Коллисон. Она была очень мила со мной. Я объяснил ей, что немного выпил, поэтому она взяла свою машину и отвезла меня к дому Бордена.
      - К какому входу?
      - К заднему.
      - У вас был ключ?
      - Да, от заднего входа очень близко до собачьих клеток.
      - И что вы сделали?
      - Посадил собаку в клетку и... Вот и все. Мейсон задумчиво смотрел на свидетеля.
      - Почему доктор Коллисон не повернулась и не уехала?
      - Потому что она хотела поговорить с мистером Борденом.
      - В какое время вы вошли в дом?
      - Без нескольких минут одиннадцать, может, без четверти.