Эрл Стэнли Гарднер
      Дело немого партнера
      (Дело о немом партнере)
      (Перри Мейсон)
      Перевод с английского Е.А. Куприна
      Глава 1
      Милдред Фолкнер, сидя за своим рабочим столом в отгороженном прозрачными стеклянными стенами кабинете, где помещалась контора "Фолкнер Флауэр Шопс", выбрала голубой карандаш, который как нельзя более подходил по цвету. Хорошая рисовальщица, она часто пользовалась пастелью: рисунок помогал ей нагляднее представить, как будет выглядеть та или иная цветочная композиция. Слева от нее на столе лежал выполненный быстрыми, уверенными штрихами эскиз гостиной в доме Элсуортов. Милдред пыталась подобрать что-нибудь, что смотрелось бы красиво рядом с матово-зелеными свечами, которые миссис Элсуорт намеревалась использовать для освещения.
      Легкое постукивание по стеклу отвлекло ее от работы. Она подняла голову и встретилась глазами с Гарри Пивисом.
      Отодвинув эскизы в сторону, Милдред кивком пригласила его войти.
      Пивис принял приглашение, как принимал вообще все в своей жизни: с непроницаемым лицом и ничем не нарушаемой размеренностью движений. Он был крупным мужчиной, широким в кости и жилистым. Его плечи и руки до сих пор хранили следы тяжелой работы на ферме, где он совсем еще мальчишкой начинал свой путь наверх. Теперь, когда он стал богат, прибрав к рукам практически всю розничную торговлю цветами в городе, ему стоило огромных трудов соответствовать образу преуспевающего бизнесмена. Он одевался у самых дорогих портных, ногти на руках всегда были тщательно ухожены и отполированы, чем резко контрастировали с узловатыми, навсегда искореженными грубой работой пальцами.
      - Что-то поздновато вы засиделись?- спросил он у Милдред.
      Она улыбнулась.
      - Я почти всегда работаю допоздна. Что-нибудь непременно останется на вечер, не одно, так другое. Платежные ведомости, подоходный налог, коммерческие прогнозы и еще сотня всяких дел. К тому же сейчас только семь часов.
      - Нелегко вам, видно, приходится с тех пор, как у вашей сестры начались нелады с сердцем.
      - О, я вполне справляюсь, благодарю вас.
      - Как она?
      Карлотта? Ей уже гораздо лучше.
      - Рад это слышать.
      - Большую часть времени она, правда, пока проводит в постели, но с каждым днем сил у нее все прибывает, и она чувствует, что здоровье ее восстанавливается.
      - У вас ведь, если не ошибаюсь, три магазина?
      - Да,- ответила она, зная, что Пивис и так прекрасно осведомлен на этот счет, причем не только о самих магазинах и их расположении, но и в общих чертах об объеме товарооборота в каждом из них.
      - Угу,- кивнул Пивис.- Знаете что, девочки, я тут как-то подумал, неплохо бы и мне вложить кое-какие деньжата в ваше дело.
      - Что вы хотите этим сказать?
      - Ну, поучаствовать немного в вашей корпорации. Милдред Фолкнер улыбнулась и покачала головой:
      - Спасибо, мистер Пивис, но мы пока вполне обходимся своими средствами. Корпорация у нас очень маленькая и тесная.
      - Может, и не такая тесная, как вам кажется.
      - Тесная, и весьма,- продолжала она с улыбкой.- Карлотта и я делим между собой весь пакет акций.
      Его серо-зеленые глаза весело сверкнули из-под нависших бровей.
      - А ну-ка подумайте получше.
      Она задумалась на мгновение, потом рассмеялась.
      - О, ну конечно же. Сертификат на владение пятью процентами от основного фонда был выдан Коринне Делл, когда мы стали корпорацией. Нам тогда нужно было ввести третьего человека в совет директоров, а эти пять процентов как раз давали ей такое право.
      - Угу,- согласно кивнул Пивис, вытаскивая из кармана сложенный пополам сертификат.- Так вот, Коринна Делл вышла замуж за одного из моих людей, и... короче, я перекупил ее долю. Вы можете зарегистрировать передачу сертификата в своих книгах и выдать мне новый.
      Повертев сертификат в руках, Милдред Фолкнер нахмурилась.
      - Думаю, вы найдете его в полном порядке,- сказал Пивис.- Я имею в виду передаточную надпись, ну и там все остальное.
      Она положила документ на стол и открыто посмотрела на . гостя.
      - Послушайте, мистер Пивис, мне это не нравится. Это нечестно. Я не знаю, что у вас на уме. Вы наш конкурент. И нам совсем не хочется, чтобы вы совали нос в наши дела. Коринна не должна была продавать свои акции. Хотя, конечно, я представляю, что в сложившихся обстоятельствах у нее не было особого выбора. В любом случае я хочу, чтобы вы знали, как мы к этому относимся, и не питали иллюзий,
      - Я понимаю,- кивнул Пивис.- Бизнес есть бизнес. Вы проглядели ставку на этот сертификат, я - нет. Вы мне нравитесь. Мне бы хотелось, чтобы и вы относились ко мне так же. Но всякий раз, когда вы допустите ошибку и я смогу на этом заработать, я намерен так и поступить. Таковы правила игры. Вы знаете, что мы могли бы прекрасно договориться и насчет остальной части учредительного фонда. Вы сохраняете свое место, по-прежнему управляете делом, я получаю пятьдесят один процент и...
      Она покачала головой.
      - Вы бы зарабатывали не меньше, чем сейчас,- продолжал он,- и, кроме этого, располагали бы неограниченным капиталом для дальнейшего расширения дела. Я мог бы стать для вас выгодным партнером.
      - Нет, благодарю вас. Нам вполне хватает и того, что мы имеем.
      - Ну что ж, тогда просто зарегистрируйте передачу мне этих пяти процентов.
      - Чего вы пытаетесь добиться?- спросила она.
      - Ничего,- ответил он с простодушным видом, который так хорошо умел на себя напускать.- В работе мешать я не буду. Останусь на втором плане, так сказать, немым партнером. А вы давайте продолжайте зарабатывать свои миллионы. Теперь, когда у меня появился интерес, мне даже нравится, что правление все вечера отдает работе.
      Он коротко хохотнул, поднял свое длинное, худое тело с кресла и тяжелой походкой направился вдоль прилавка к выходу. Провожая его взглядом, Милдред знала, что острые глаза под нависшими бровями не пропустят по дороге ни одной, даже самой незначительной детали.
      Несколько минут она сидела молча, напряженно о чем-то размышляя, потом отодвинула эскизы на край стола и позвала Лоис Карлинг, дежурившую за прилавком рядом с входной дверью.
      - В девять тридцать закрывайся, Лоис. Я ухожу и сегодня уже не вернусь.
      У выхода из магазина она задержалась и мельком оглядела себя в большом, в человеческий рост, зеркале. В свои тридцать два года Милдред имела фигуру двадцатидвухлетней девушки, а опыт последних семи лет, ушедших на создание ее ныне процветающего бизнеса, закалил ее дух и тело: она научилась трезво мыслить и находилась в прекрасной физической форме. От нее исходило какое-то особое ощущение собранности, деловитости, уверенности в собственных силах; все это само по себе исключало дряблые мышцы и излишки плоти. Только человек, целиком отдающий себя работе, мог обладать такой подтянутой фигурой и самим своим видом внушать другим такую же веру в свою компетентность.
      Лоис Карлинг наблюдала за Милдред, пока та не закрыла за собой дверь. В ее глазах притаились горечь и еще что-то, похожее на зависть. Лоис олицетворяла собой энергию юности, взрывную силу молодого вина, в то время как Милдред Фолкнер, напротив, обладала зрелой неповторимостью вина многолетней выдержки. Естественно, что Лоис Карлинг, не имевшая ничего, кроме красивой внешности, и с нетерпением отвергавшая "медленный, но верный" путь к успеху, задавалась вопросом: "Что такого есть в Милдред, чего нет у меня?" - только для Лоис этот вопрос был не из тех, что содержат ответы в себе самих: для нее это, скорее, была робкая, еще не осознанная попытка прийти к определению личности. Однако, поскольку философские проблемы лежали далеко за пределами ее мысленного кругозора, Лоис открыла дверцу прилавка, достала коробку конфет, которую преподнес Гарри Пи-вис, выбрала шоколадную и с удовольствием ее надкусила.
      Рядом с гаражом, где Милдред Фолкнер держала свою машину, стояла телефонная будка. В ожидании, пока работник подгонит автомобиль к выходу, Милдред, следуя какому-то необъяснимому порыву, вошла вдруг в эту будку, открыла телефонную книгу и стала торопливо искать номер Перри Мейсона, адвоката.
      Она прочла телефон конторы и примечание, в котором говорилось, что после окончания рабочего дня следует звонить Гленвуд 6-8345.
      Милдред Фолкнер набрала номер. Ей ответила телефонная служба, специально занимавшаяся приемом и сортировкой телефонных звонков профессиональным юристам. Милдред объяснила, что хотела бы встретиться с мистером Мейсоном по делу большой важности, и спросила, не сможет ли он принять ее сегодня вечером. Разговаривавшая с ней женщина записала номер автомата, из которого она звонила, и попросила ее повесить трубку и подождать несколько минут.
      В этот момент Милдред увидела свою машину и, открыв дверцу будки, знаком показала сидевшему за рулем человеку, что сейчас освободится. Тот кивнул, круто повернул налево и подогнал машину к бензоколонке. Милдред едва успела войти назад в будку, как телефон зазвонил. Она сняла трубку.
      - Мисс Фолкнер?- Да.
      - С вами говорит Делла Стрит, секретарь мистера Мейсона. Вы не могли бы вкратце изложить мне суть вашего дела?
      - Да, конечно. Я являюсь владелицей "Фолкнер Флауэр Шопс". Это небольшая корпорация. У меня есть конкурент, которому удалось приобрести небольшое количество акций, не являвшихся собственностью нашей семьи. Я считаю, что это грозит мне неприятностями. Мне хотелось бы знать, что мне следует предпринять в данной ситуации.
      - А завтрашний день не мог бы вас устроить?
      - Полагаю, что вполне. Я... видите ли, позвонив прямо сейчас, откровенно говоря, немного погорячилась. Я так разволновалась, узнав об этой сделке несколько минут назад.
      - Десять тридцать завтра утром будет для вас удобно?
      - Да.
      - Прекрасно. Мистер Мейсон примет вас в это время. Доброй ночи.
      - Доброй ночи.
      Чувствуя некоторое облегчение, Милдред Фолкнер села в машину и поехала прямиком к дому Карлотты на Червис-роуд.
      Червис-роуд извилистой линией протянулась по склону холмов, поднимавшихся к северу от Голливуда; забираться приходилось почти на самую вершину. Дон Карлотты и Боба стоял на крутом склоне. Днем в лучах солнца его оштукатуренные стены сверкали слепящей белизной, сейчас же он казался сероватым прямоугольником, изрезанным таинственными черными тенями; его силуэт четко выделялся на фоне мерцающих огней большого города, раскинувшегося далеко внизу.
      Милдред вставила свой ключ в замок, тот со щелчком открылся, и она вошла в гостиную. Боб Лоули, развалившись в кресле, читал газету. Слева под рукой у него лежала маленькая записная книжка в переплете из натуральной кожи, за ухом торчал карандаш. Он поднял глаза, нахмурившись оттого, что его прервали, но, увидев Милдред, постарался изобразить на лице доброжелательную улыбку. Она отметила про себя, с какой поспешностью он затолкал записную книжку в боковой карман своего халата.
      - Привет, Милли. Я не слышал, как ты подъехала.
      - Где Карла?
      - Наверху.
      - Спит?
      - Нет, лежит читает.
      - Я поднимусь к ней на несколько минут. Кстати, ты сегодня больше никуда не собираешься, Боб?
      - Нет, что ты, конечно нет. С чего ты взяла?- Я хочу поговорить с тобой.
      - О'кей.
      У двери она остановилась, повернулась и сказала:
      - Когда ты занят тем, что выбираешь, на какую лошадь поставить, Боб, не думай, пожалуйста, что тебе нужно из кожи вон лезть, пряча все подальше от глаз только потому, что я вдруг появилась в комнате неожиданно.
      В первое мгновение он залился краской, потом рассмеялся и с заискивающим видом пробормотал:
      - Ты просто напугала меня, вот и все.
      Милдред поднялась по лестнице в комнату сестры. Карлотта лежала в кровати, удобно оперевшись спиной на подушки. В изголовье кровати была укреплена ночная лампа с розовым абажуром; свет через плечо падал на книгу, которую она читала.
      Карлотта наклонила абажур вниз, и комнату залил мягкий розовый полумрак.
      - Я уже почти отчаялась тебя увидеть, Милли.
      - Пришлось задержаться в магазине. Ну, как наши дела сегодня?
      - С каждым днем все лучше во всех отношениях,- с улыбкой ответила Карлотта.
      Она была старше Милдред. Ее кожа имела нездоровый голубоватый оттенок. Она не выглядела полной, но тело казалось мягким и дряблым.
      - Как твое сердце?
      - Прекрасно. Доктор сказал сегодня, что через пару недель я уже смогу водить машину. Как замечательно будет снова выбраться на прогулку. Готова поспорить, что мое маленькое купе окончательно разучилось ездить.
      - Тебе не стоит так спешить,- предупредила ее Милдред.- Нужно быть поосторожнее, особенно на первых порах, когда ты начнешь вставать.
      - Вот и доктор говорит то же самое.
      - Что у тебя за книга?
      - Одна из этих последних, про которые говорят, что они имеют глубокое социальное значение. Я его как-то не разглядела.
      - Почему бы тебе не взять что-нибудь попроще?
      - Нет. Мне такие нравятся. Все остальное заставляет меня волноваться, переживать, и я долго не могу уснуть. С этой же совсем другое дело: еще десяток страниц - и я засну без всякого снотворного.
      Милдред рассмеялась негромким серебристым смехом.
      - Ну что же, извини, что опоздала. Я сегодня ненадолго - просто узнать, как ты здесь. Сейчас забегу на минутку вниз к Бобу и отправлюсь дальше.
      - Бедняжка Боб,- мягко проговорила Карлотта,- боюсь, ему было так тяжело жить с женой-инвалидом. Он держался просто замечательно все это время, Милли.
      - Вот и хорошо.
      - Ты не... так и не изменила своего решения о Бобе, не правда ли, Милли?
      Милдред вскинула брови.
      - Давай сейчас не будем говорить об этом. Я уверена, мы с ним найдем общий язык.
      - Он ведь это чувствует, Милли.- Взгляд Карлотты стал печальным.- Как бы мне хотелось, чтобы ты постаралась узнать его получше.
      - Я обязательно постараюсь,- пообещала Милдред с улыбкой на губах, но с тем же холодком в глазах.- Вот спущусь и начну прямо сейчас. Ты, главное, не волнуйся. Карла, не спеши и не перегружай себя, когда начнешь окончательно поправляться.
      Карлотта проводила Милдред взглядом до двери.
      - Как это, должно быть, замечательно быть такой бодрой и здоровой. Ах, если бы ты могла хоть на часок уделить мне немного своей жизненной энергии.
      - Я бы с удовольствием уступила ее и на более длительный срок, Карла, но ты и так скоро поправишься. Самое худшее уже позади.
      - Я тоже так думаю. Я чувствую, что мне сейчас гораздо лучше, чем раньше.
      Карлотта взяла в руки книгу. Милдред осторожно прикрыла за собой дверь спальни и неслышно спустилась вниз.
      Увидев ее, Боб Лоули сложил газету. Карандаша за ухом Уже не было.
      - Выпьешь что-нибудь, Милли?- предложил он.
      - Нет, спасибо.
      Она села в кресло напротив, взяла предложенную сигарету, наклонившись вперед к спичке, которую он для нее зажег, и пристально посмотрела ему в глаза.
      - Тебе не кажется, что было бы неплохо нам всем втроем сесть и поговорить о деле?
      - Пока еще рано, Милли.
      - Почему?
      - Карлу нельзя беспокоить такими разговорами. Я уже консультировался с врачом на этот счет, он сказал, что пока все идет хорошо, но улучшение наступило, по его мнению, главным образом потому, что она смогла полностью отрешиться от всех забот, связанных с бизнесом. А почему ты вдруг заговорила об этом, что-нибудь случилось?
      - Сегодня вечером ко мне в магазин заходил Гарри Пивис.
      - Этот великан? А ему-то что понадобилось?
      - Он хочет откупить наше дело - контрольный пакет акций.
      - С него станется. Скажи ему, пусть проваливает и не лезет в чужие дела.
      - Уже сказала. Только он теперь, похоже, является держателем акций.
      - Держателем акций!- воскликнул Боб, и она увидела, как в его глазах промелькнула тревога.- Чепуха какая-то. Да как же, черт побери, ему удалось...- Он торопливо отвел глаза.
      - Коринна Делл. Помнишь, недавно она вышла замуж за человека, который работает на Пивиса. Я полагаю, муж заставил ее передать сертификат своему боссу. Ах, мне бы, конечно, следовало выкупить ее долю, когда она от нас уходила. По правде говоря, я о ней просто напрочь забыла. Пакет был такой незначительный, и...
      Боб явно испытал огромное облегчение. Он рассмеялся.
      - А что Пивис будет с ним делать? Ведь речь идет всего лишь о пяти процентах. Это же капля в море. Пусть идет к черту - повысь сумму взноса за владение акциями и выжми его из дела.
      Она покачала головой:
      - Пивис не из тех людей, от которых можно отделаться в два счета. Он что-то задумал... Я начинаю его самую чуточку побаиваться. Он может добиться права знакомиться с кашей отчетностью. Возможно, к этому он и стремится. Не знаю. Утром я встречаюсь, с адвокатом.
      - Очень здравая мысль. А кто этот адвокат?
      - Перри Мейсон.
      - Он такими делами не занимается. Нужно, по крайней мере, чтоб он хотя бы заинтересовался.
      - Он заинтересуется и так, если ему предложить достаточно высокий гонорар,- убежденно сказала она.- Ситуация требует большего, чем просто покопаться в книгах и выяснить, что говорит закон на этот счет. Здесь нужен не просто адвокат, здесь нужен гениальный адвокат.
      - Что ж, он как раз та птица, которая сумеет обломать Пивису крылья, если тебе удастся уговорить его этим заняться,- признал Боб Лоули,- но, по-моему, ты делаешь из мухи слона.
      - Я подумала, что стоит, наверное, собрать все сертификаты на акции учредительного фонда и приготовить фондовую книгу. Мейсон, скорее всего, захочет с ними ознакомится.
      - Мне кажется, это совершенно излишне,- торопливо проговорил Боб.
      - Ну почему же, он. вполне может поинтересоваться.
      - Боже мой, Милли,- голос у Боба зазвучал хрипло от нервного напряжения,- утром у меня очень важная встреча, a сертификат находится в банковском сейфе. Знаешь, что мы сделаем? Если он действительно захочет взглянуть на эти бумаги, я сам отвезу наш сертификат к нему, только чуть позже. Хотя я не думаю, что в этом возникнет необходимость. Утром я должен встретиться с представителем страховой компании, черт бы побрал эту волокиту. Я, конечно, мог бы отменить встречу, если бы почувствовал, что в этом нет необходимости, но, знаешь, мне и так пришлось изрядно попотеть, чтобы заставить этого парня заниматься моим делом.
      - А что там произошло, Боб? Ты мне об этом ничего не рассказывал. Я узнала о случившемся от Карлы.
      - О, да рассказывать-то, в сущности, не о чем. Один из тех случаев, когда какой-то придурок несется по улице, накачавшись спиртным по самую макушку. Меня в этот момент даже в машине не было. Она стояла припаркованная у обочины. Ума не приложу, как ему удалось ее так искорежить. Видно, юзом въехал в нее сбоку.
      - Ты запомнил его номер?
      - Нет. Я же говорил, меня там не было. Машина стояла у обочины. Несколько человек видели, как это произошло, и сообщили мне, но они оказались слишком тупыми, чтобы обратить внимание на номер.
      - Ну что же, может быть, сертификат и в самом деле мне не понадобится, но на всякий случай я хотела бы иметь его под рукой. Не мог бы ты съездить в банк, Боб, и...
      - Совершенно исключено, Милли. Утром я должен повидать двух-трех человек. Сейчас я просто не в состоянии перенести все эти встречи, но если Мейсону понадобятся бумаги, чуть позже я их сам к нему доставлю. Ты со мной свяжешься, и мы обо всем договоримся. Тебе ведь совсем необязательно иметь их с собой во время первой беседы. Не капризничай! Это будет не поздно сделать и на следующей неделе.
      - Ладно, наверное, ты прав.- В ее голосе почувствовались усталость и безразличие.
      - Ты слишком много работаешь, Милли. Неужели ты не можешь смотреть на все проще?
      - О, не волнуйся, я в полном порядке. Дела сейчас идут хорошо, вот и приходится заниматься кучей всяких мелочей... Что ж, Боб, я поеду.
      - Оставишь мне записку, если сертификат понадобится. Я смогу забрать его, скажем, послезавтра. Хотя я решительно не представляю, зачем он ему может понадобиться.
      - Послушай, Боб, а может быть, ты все же съездишь в банк и...
      - Господи, да нет же!- прервал он ее, повышая голос.- Ты ведешь себя как старуха, спятившая от страха. Перестань ты наконец так трястись из-за этого, черт побери.
      - Боб... сертификат ведь на месте, правда? С ним ничего не случилось? Ты...
      Он вскочил с кресла.
      - Ради всех святых, оставь меня в покое! У меня что, других забот нет, кроме как стоять и слушать твое кудахтанье про этот чертов сертификат? Я знаю, что я тебе не нравлюсь. Никогда не нравился. Ты прямо-таки из себя выходишь, настраивая Карлу против меня. А теперь...
      - Прекрати это!- оборвала его Милдред.- Ты ведешь себя как школьник. И ты кричишь. Ты что, хочешь, чтобы Карла подумала, что мы ссоримся?
      Он тяжело опустился назад в кресло.
      - А, черт, да что толку?..- покачал он головой.- Если Мейсону понадобится сертификат, пусть он мне позвонит. При виде тебя у меня нервы сдают. Если не хочешь поссориться, уходи отсюда к черту.
      Она молча прошла к двери и вышла на улицу.
      Скользя в машине вниз по Червис-роуд, Милдред Фолкнер оставалась совершенно равнодушной к красоте прозрачной, звездной ночи. С чего это вдруг Боб пустился в такие подробные объяснения по поводу этой аварии? И что за срочность может возникнуть во встрече с контролером страховой компании? Почему Бобу оказалось так трудно уговорить этого человека заняться его делом? И почему ее просьба предъявить сертификат вызвала у него такую панику? Конечно, она не заботилась о том, чтобы быть тактичной. Она ему не доверяла. Вот уже несколько недель она пыталась найти какое-нибудь убедительное, законное основание, чтобы забрать у него этот сертификат. Заболев, Карла индоссировала все свои ценные бумаги, передала их Бобу... Абсурдно сомневаться в его преданности Карле, и все же ее не оставляли тревожные предчувствия; а тут еще этот рассказ об аварии: ведь у машины были помяты бампер и решетка радиатора.
      - Наверное, я жуткая негодяйка,- сказала себе Милдред,- но, к сожалению, я слишком хорошо знаю своего зятя.
      Поэтому она заехала в полицейское управление и навела справки в отделе дорожно-транспортных происшествий. Ей дали прочесть рапорт, в котором говорилось, что "бьюик" мистера Лоули столкнулся с другим автомобилем и что вся вина за столкновение лежит на Бобе.
      Позвонив владельцу пострадавшего автомобиля, Милдред узнала, что во время аварии Боб находился в машине не один: рядом с ним сидела молодая блондинка весьма привлекательной наружности. Человек записал ее в качестве свидетельницы. Если она подождет минутку у телефона, то он... Ага. вот, пожалуйста. Эстер Дилмейер. Вместо адреса она назвала ему ночной клуб "Золотой рог". Кажется, она говорила, что работает там, но он уже не помнит и не берется утверждать это с уверенностью. Человек, сидевший за рулем "бьюика",- мистер Лоули - был очень предупредителен. Авария произошла по его вине, и он обещал сам все уладить. Кстати, на заднем сиденье "бьюика" находился еще один человек, мужчина. Нет, компенсация еще не выплачена, но мистер Лоули должен позвонить завтра утром в одиннадцать.
      - Простите, а с кем я разговариваю, мадам?
      - Я представляю рабочий страховой фонд,- тут же ответила она.- Мы так поняли, мисс Дилмейер пострадала в этой аварии.
      - Да нет, из всей компании досталось мне одному,- сказал ее собеседник.- Меня довольно сильно тряхнуло. С мистером Лоули в машине находился еще один мужчина. Вы можете, если понадобится, привлечь его как свидетеля. Его имя... так, подождите минутку... Ага, нашел. Синдлер Колл.
      - Они были пьяны?- спросила Милдред.
      - Нет, но мчались быстро.
      - Благодарю вас,- сказала Милдред и повесила трубку. Зачем Бобу понадобилось взваливать на себя столько хлопот и громоздить горы лжи, чтобы никто не узнал правды об этой аварии? Машина была застрахована, и всеми вопросами вполне могла бы заняться страховая компания. Но она абсолютно никак не участвовала в этом деле. Завтра в одиннадцать Боб собирался заплатить деньги пострадавшему и таким образом все уладить. Было яснее ясного, что в страховой компании даже не слышали об этом происшествии.
      Поначалу Милдред Фолкнер намеревалась вернуться к эскизам цветочных композиций для гостиной Элсуортов, но теперь она почувствовала, что у нее найдутся дела поважнее, и срочно занялась ими.
      Боб явно никак не собирался объяснять присутствие в своей машине гейши из ночного клуба.
      Глава 2
      Выражение горького разочарования на лице Эстер Дилмейер в одно мгновение состарило ее лет на двадцать.
      Вокруг нее в ночном клубе царило веселье - такое же, как в любом другом ночном клубе: немного неестественное в своей безудержности, чуть истеричное, требовавшее постоянного притока алкоголя, чтобы поддерживать его в наивысшей точке и обеспечивать тем самым администрации заведения приличные дивиденды.
      Оркестр надрывно исполнял мелодию за мелодией в неизменном ритме свинга. Конферансье, излучая неоновый энтузиазм, объявлял в микрофон очередной номер шоу-программы. Официанты, снующие между столиками, строго соблюдали инструкцию не спешить с заказанными блюдами и мгновенно доставлять коктейли. Тем, кто уже выпил лишнего, напитки подавались разбавленными; посетители, пребывавшие в мрачном настроении, удостаивались особого внимания метрдотеля, лично разложившего перед ними карты вин.
      Тем, кто появлялся здесь, снабженный надлежащими рекомендациями, клуб предлагал иные, более спокойные и вместе с тем более рискованные развлечения в комнатах наверху, где полы были устланы толстыми коврами.
      Правление с предельной осторожностью относилось к списку постоянных клиентов, имеющих право на вход через дверь с надписью "Не входить", расположенную позади гардероба. Отсюда лестница вела на второй этаж, в комнаты, где стрекот рулетки перемешивался с ровным гулом приглушенных голосов. На первом этаже правление поощряло смех и обильные возлияния. Этажом выше картина была совершенно иная. Администрация недвусмысленно давала понять, что предпочитает видеть здесь своих завсегдатаев в строгих вечерних костюмах. Те, кто приходил сюда поклониться богине Судьбы, сразу могли почувствовать, что любые проявления эмоций будут здесь неприличны и неуместны. Толстые ковры скрадывали звук шагов. Тяжелые портьеры, мягкий свет скрытых бордюрами ламп, роскошная обстановка, царящая повсюду атмосфера аристократических салонов, казалось, исключали саму возможность всякого шума и суеты.
      В этом месте, где алкогольные напитки текут рекой и прячущееся под маской светских манер азартное возбуждение не ослабевает ни на минуту, человек, которому проигрыш оказывался не по средствам, легко мог, как здесь принято говорить, "набычиться". Но если проигравший делал вид, что ему просто "немного не повезло", считал возможным появляться за игорным столом только в смокинге и был окружен всеми внешними атрибутами богатства, то он, как правило, принимал свой проигрыш с достоинством, расплачивался и незаметно покидал клуб. И только дома, сняв смокинг и оглядевшись вокруг себя при беспощадном свете дня, он с раскаянием и самоосуждением начинал осознавать, что проигрыш - это все-таки проигрыш. И тогда он вдруг понимал, что выражение "проигрывать как джентльмен" чаще всего повторялось теми, кто на этом наживался, и по сути это тот же самый грабеж - но исправить уже ничего нельзя.
      Эстер Дилмейер не догадывалась о подлинном значении психологии в том бизнесе, частью которого она являлась. Но при этом уже научилась понимать, что когда ее вызывают для участия в вечерней шоу-программе или просят подменить одну из девушек, по той или иной причине не появившуюся в клубе, она должна добиться того, чтобы каждый из присутствующих мужчин почувствовал, что ее тело двигается в синкопированном ритме только для него, чтобы, глядя на нее, он забыл обо всем на свете и "вошел в настроение". .
      В тех случаях, когда ей доводилось прохаживаться между столиками на верхнем этаже, она держала себя с достоинством настоящей леди. Здесь она не позволяла себе громко смеяться, завлекающе поводить плечами и покачивать бедрами.
      Женщины, как правило, относились к Эстер Дилмейер с холодной подозрительностью. Что же касалось мужчин, то тут Эстер была уверена, что ни один не пройдет мимо, не оглянувшись, и обязательно попытается приударить за ней при малейшем поощрении е ее стороны. Мужчин Эстер знала так хорошо, что не могла не испытывать к ним глубокого отвращения. Зато она часто ловила себя на мысли, что совершенно не знает женщин.
      Эстер Дилмейер, тщательно скрывая свое настроение, сидела за столиком одна и поигрывала бокалом имбирного пива с содовой: для непосвященных эта смесь выглядит как шампанское. Профессиональная привычка изогнула ее губы в искусственной, как у манекена, полуулыбке. Приглашение присоединиться, на которое намекали ее одиночество и привлекательная внешность, никак не соответствовало ее мрачному, подавленному настроению.
      Сколько часов она высидела вот так, ожидая какого-нибудь прощелыгу? История каждый раз была одна и та же. Мужчины проплывали мимо. Те, кто пришли со своими женами, завистливо поглядывали на нее и принимали в душе твердое решение заглянуть сюда как-нибудь вечерком, когда будут одни. Те же, кто появлялся без сопровождения, прибегали к одному из пяти стандартных способов завязывать знакомство. За годы, проведенные в клубе, Эстер разработала свою классификацию и с первых слов безошибочно угадывала дальнейшее развитие событий - как опытный шахматист узнает о том, какой дебют будет разыгрывать его противник сразу после того, как на доске двинулась вперед первая пешка.
      Что ж, думала она, так ей и надо. У нее было все, чтобы распорядиться своей жизнью более разумно. Вместо этого она попала сюда, на дно, сделав ставку на свою внешность и молодость. Мужчины липли к ней как мухи на мед. Она позволяла им угощать себя коктейлями. Если их намерения не шли дальше того, чтобы полапать ее, она, как бы между делом, смотрела на часы и говорила, что минут через десять - пятнадцать за ней зайдет муж, или незаметно подмигивала официанту и тот приглашал ее к телефону, откуда она через несколько минут возвращалась с тем же известием.