4

— В приемной находится Д. А. Арлингтон, — сказала Делла Стрит. — С ним молодая девушка. Ее имени он не назвал. Просто сказал, он хочет поговорить с тобой по чрезвычайно важному делу.

— Арлингтон, Арлингтон… — повторил адвокат. — Очень знакомая фамилия.

— Сельма Ансон, рассказывая о своем счастье, — улыбнулась Делла Стрит, — называла имя Дилейна Арлингтона. Ты не думаешь, что это он и есть?

— Бог мой! — воскликнул Мейсон. — Конечно, это он. Если мы не будем соблюдать осторожность, нас незаметно преобразуют в брачное агентство. Ситуация осложняется.

— Как ты думаешь, что ему надо? — спросила Делла Стрит. — Он заявил, что дело очень личное, поэтому он может обсудить его только с тобой.

— Для нас это проблема, Делла, — заметил Мейсон. — Как быть в этой ситуации с адвокатской этикой? Меня наняла Сельма Ансон, поэтому я не могу с чистой совестью представлять мистера Арлингтона по ее делу, не сообщив ему о миссис Ансон и не обрисовав ее позицию. К тому же, как мне кажется, ему нужно совсем не это. С другой стороны, я не вправе сказать мистеру Арлингтону, что миссис Ансон моя клиентка, если он этого не знает. По-моему, Сельма Ансон не стремится афишировать наше сотрудничество.

— А на заднем плане, — сказала Делла Стрит, — маячит приятель Милдред, который утверждает, что Сельма Ансон отравила своего мужа, чтобы получить страховку и унаследовать его состояние.

— Ладно, пригласи мистера Арлингтона и посмотрим, что он за человек. Не забудь спросить его полное имя и адрес, Делла.

Делла Стрит подняла трубку и сказала:

— Герти, запиши адрес мистера Арлингтона. Шеф примет его только на несколько минут, сегодня утром мы очень заняты… А, ты уже все сделала?.. Хорошо, пусть он подождет еще немного. — Она положила трубку и сообщила Мейсону: — Сельма Ансон сказала Герти адрес Дилейна Арлингтона. Этот человек назвал тот же адрес. Так что теперь мы знаем, с кем имеем дело.

— Хорошо, — сказал Мейсон, — пригласи их.

Делла Стрит вышла и вскоре вернулась в кабинет с мужчиной пятидесяти пяти лет, высоким и со стройной для его возраста фигурой. Лицо его было чисто выбрито, в темных волосах серебрилась седина. Пришедшей вместе с ним молодой женщине исполнилось двадцать пять лет. Это была блондинка с широко распахнутыми голубыми глазами, которые придавали ее лицу выражение необычайной искренности и доброты.

Арлингтон сделал несколько шагов вперед, протянул руку и сказал:

— Благодарю вас за то, что вы согласились нас принять, мистер Мейсон. Меня зовут Дилейн А. Арлингтон. Это моя племянница, Дафна. Я в состоянии оплатить потраченное на нас время. Но дело является абсолютно конфиденциальным…

Мейсон остановил его, подняв руку:

— Одну минутку, — сказал он. — Прежде, чем перейти к делу нам необходимо обсудить кое-какие детали.

К столу адвоката подошла Дафна, протянула Мейсону руку и улыбнулась:

— Дядя Ди страшно импульсивен, мистер Мейсон, — сказала она.

— Когда мне предстоит что-то делать, я стараюсь как можно скорее исполнить задуманное и покончить с тем, что не дает мне покоя, — сказал Арлингтон. — К чему преамбулы?

— Адвокат, — сказал Мейсон, — добившись известности, становится ее рабом. У него в пять раз больше дел, чем он в состоянии сделать. Поэтому, естественно, он весьма придирчиво отбирает те дела, за которые хочет взяться. Старается заранее определить, сколько времени и усилий потребуется на успешное доведение до конца того или иного дела, интересно ли оно и стоит ли за него вообще браться. Нужно также не забывать, что у загруженного адвоката много иных забот, если можно так выразиться. Например, я представляю несколько страховых компаний. Так что прежде, чем взяться за дело, я должен удостовериться…

— Вот тут как раз и могут возникнуть проблемы, — сказал Арлингтон, — я хочу с вами посоветоваться в отношении одной страховой компании.

— Какой именно? — спросил Мейсон.

— «The Double Indemnity Accident and Life».

— Адвокату, — после паузы сказал Мейсон, — необходимо предварительно переговорить с предполагаемым клиентом, чтобы узнать, в чем заключается проблема. Но если случится, что он представляет противоположные интересы, иной раз заявление, сделанное предполагаемым клиентом, вызывает неловкость. Поэтому я предлагаю следующее, мистер Арлингтон. Расскажите в общих чертах, подчеркиваю, в общих, о вашем деле. Не давайте мне информации, которую вы не хотите дать, зная, что я представляю страховую компанию «The Double Indemnity Accident and Life».

— Вы их представитель? — спросил Арлингтон, в его голосе внезапно послышалась враждебность.

— В настоящий момент, — улыбнулся Мейсон, — я не связан с ними никакими обязательствами, но, как мне помнится, я представлял кое-кого из сотрудников этой компании в личном деле. Кроме того, у нас было дело, где заинтересованной стороной являлась эта компания. Прошу вас, опишите без подробностей суть вашего дела, мистер Арлингтон, а потом мы проверим по картотеке наши взаимоотношения с этой компанией.

Немного успокоившись, Арлингтон сказал:

— Знаете ли вы некоего Германа Дж. Болтона, представителя компании «The Double Indemnity Accident and Life»?

— Я не помню, — нахмурившись, сказал адвокат. — Но мы проверим это после того, как вы объясните, какую роль он играет. Я уже упомянул, что у нас имеется картотека, где по алфавиту записаны все люди, с которыми мы поддерживаем отношения. Итак, какова суть затруднений, мистер Арлингтон?

— Я хочу жениться, — ответил Арлингтон. — А этот человек, Болтон, будь он проклят! Я…

— Успокойся, дядя Ди! — сказала Дафна. — Не принимай все так близко к сердцу. Ты ведь помнишь слова доктора про твое давление?

Арлингтон глубоко вздохнул, постарался расслабиться и сказал:

— Мистер Мейсон, тут любой разозлится!

— Говорите, — подбодрил адвокат. — Нам здесь приходится выслушивать самые невероятные истории.

— Билл Ансон был моим другом. Он занимался продажей недвижимости. Он хотел продать мне хорошее имение и я заинтересовался. Сделка выглядела весьма выгодной. Несколько лет до этого я вел жизнь одинокого волка, а затем, очевидно, позволил себе попасть в большую зависимость от любви и преданности родственников.

— Каких родственников? — спросил Мейсон.

— Детей моих умерших братьев, Дугласа и Оливера Арлингтонов, а в особенности, от присутствующей здесь Дафны.

— Сколько всего детей было у ваших братьев? — спросил Мейсон.

— Четверо, — ответил Арлингтон. — Дафна, моя племянница и ее кузина Милдред, дочь Оливера. А также двое сыновей Дугласа — Фоулер Арлингтон, женатый на исключительно милой девушке, ухаживающей за мной так, как будто я ее родной отец, и младший сын Дуга — Марвин, тоже женатый.

— Продолжайте, — попросил Мейсон.

— Ну, Фоулер Арлингтон и его жена Лолита устроили семейный ужин с традиционным мясом, зажаренным на решетке над углями. В тот раз в честь моего дня рождения подавали и мое любимое блюдо — крабовый салат. Билл Ансон должен был срочно увидеться со мной по вопросу приобретения недвижимости, о которой я говорил. Фоулер сказал: «Почему бы тебе не пригласить Билла с женой на наш ужин? Потом ты сможешь с ним спокойно поговорить о делах».

— Билла Ансона и его жену? — уточнил Мейсон.

— Конечно, — раздраженно сказал Арлингтон. — Кто же приглашает человека на семейное торжество без жены?

— Вы хорошо знали жену Билла, как и его самого? — спросил Мейсон.

— Вообще-то я с ним был знаком, — сказал Арлингтон. — Но Фоулер знал Билла и Сельму гораздо лучше. Они сотрудничали, их знакомство постепенно переросло, как мне кажется, в дружбу.

— Продолжайте, — сказал Мейсон.

— Ну, это оказалась очень неудачная вечеринка. Я уже сказал, крабовый салат — мое любимое блюдо и Лолита приготовила его в огромном количестве. Но вся беда в том, что когда я начинаю нервничать из-за каких-то деловых вопросов, то теряю самообладание, есть мне не хочется… Повышенное давление, этим все сказано. В предложенной сделке что-то мне не понравилось, какой-то пустяк. Я был готов заключить ее, но внезапно возник вопрос о каких-то местных постановлениях, я рассердился и высказал Биллу свое мнение. Он страшно разочаровался. Билл был полной противоположностью мне. Когда он начинал из-за чего-то горячиться, то набрасывался на еду, уверяя, что пища благотворно влияет на его нервную систему. Салат оказался недоброкачественным, возможно, он просто перестоял на солнце. Все почувствовали недомогание, меня тошнило, да и остальных тоже. Лолита тут не причем. Очевидно, крабы были не первой свежести, слишком долго лежали в холодильнике. Во всяком случае, торговец обвинил Лолиту и Милдред в приготовлении салата заранее. А они ходили в парикмахерскую. День был жаркий, по всей вероятности, салат не сразу убрали в холодильник после того, как приготовили. Не знаю, но все разболелись. А Билл, который съел его огромное количество, не выжил. Видите ли, у него была язвенная болезнь, ну и одно наложилось на другое. Фоулера и Дафну выхаживали врачи. Пищевое отравление, одно из тех тяжелых воспоминаний, о которых мы предпочитаем забыть. Естественно, Лолита и Милдред из-за этого ужасно переживали. У Милдред есть знакомый адвокат, так он ей сказал, чтобы она никому не говорила о том, что салат оставался на столе, а не был убран в холодильник. Во всяком случае, так обстояли дела. Они опасались суда. После этого мы изредка встречались с Сельмой Ансон. Понимаете, я чувствую себя косвенным виновником ее несчастья. Но она сама мне сказала, что теперь мы уже не в силах возвратить Билла назад и…

— Одну минутку, — сказал Мейсон. — Должен ли я понять, что постепенно вы стали чаще встречаться с миссис Ансон?

— Из-за трагедии, — ответил Арлингтон, — я чувствовал себя обязанным закончить начатое Биллом дело о приобретении недвижимости. Полагались солидные комиссионные, я догадывался о нужде Сельмы в деньгах. Это доказывает, что я совсем не знал Сельму.

— Что вы имеете в виду? — уточнил Мейсон.

— Эта женщина — гений в бизнесе, — ответил Арлингтон. — Она получила деньги по страховке и комиссионные Билла, и так умно ими распорядилась, вложив в выгодные акции, что с тех пор может не беспокоиться за свое будущее, получая солидные проценты.

— Когда все это случилось? — спросил Мейсон. — Я имею в виду обед, на котором отравился мистер Ансон?

— Приблизительно тринадцать месяцев назад.

— Какая страховая компания выплатила деньги вдове?

— Я же вам сразу сказал, — раздраженно ответил Арлингтон, — «The Double Indemnity Accident and Life».

— Нет, — сказал Мейсон, — вы говорили о каких-то недоразумениях или неприятностях с этой компанией, но ни словом не упомянули, что именно она выдала страховой полис мистеру Ансону.

— Да, на сто тысяч. Они выплатили всю сумму без проволочек, но теперь вновь занялись пересмотром дела.

— Что заставило их этим заняться? — спросил Мейсон.

— Это долгая история, — ответил Арлингтон. — Совместно с Сельмой Ансон я принял участие в одной операции с недвижимым имуществом, нам пришлось чаще видеться, я понял, какое она умная, очаровательная женщина, и… Черт возьми, мистер Мейсон, я хочу жениться.

— На Сельме Ансон?

— Да.

— Есть причины, по которым вы не можете жениться? — спросил Мейсон.

— Конечно есть.

— Что за причина?

— Сельма.

— Что вы хотите сказать?

— Она не хочет выходить за меня замуж.

— Вы хотите сказать, что она недостаточно любит вас? — спросил Мейсон.

— Она его очень любит, — вмешалась Дафна.

Арлингтон повернулся к племяннице, нахмурился, вздохнул и сказал недовольно:

— Она мне этого не говорила.

— Возможно, тут я могу кое-что пояснить, — сказала Дафна. — Семья ополчилась против нее, против дядиной женитьбы… И совершенно необоснованно.

— Выдвигают же они какие-то причины? — спросил Мейсон.

— Вас интересуют, — уточнила Дафна, — истинные причины или вы желаете услышать те, которые они выдвигают?

— И то, и другое, — усмехнулся Мейсон.

— Подлинные причины, — сердито сказала Дафна, — совершенно очевидны — семья боится женитьбы дяди, что они с миссис Ансон будут очень счастливы вдвоем. И если дядя Ди первым уйдет от нас, Сельма Ансон унаследует все его состояние.

— Ну, а выдвигаемая ими причина? — спросил Мейсон.

Дафна заколебалась.

— Я слушаю вас, — сказал Мейсон.

— Ну, — начала девушка, — они считают, дяде Ди неблагоразумно жениться на вдове человека, умершего от пищевого отравления… при обстоятельствах, о которых вы слышали.

Мейсон посмотрел на Арлингтона.

— Вы имели возможность часто видеться с Сельмой Ансон после смерти ее мужа и полюбили ее?

— Да.

— Как давно?

— Как давно что?

— Давно ли вы ее полюбили?

— Разве можно сказать, когда такое случается? После того, как ты становишься старше, любовь не приходит внезапно, как перелом ноги или нечто подобное. Неужели можно сказать, что я влюбился в Сельму в два тридцать пополудни, в четверг, двадцатого числа?

— Как давно? — снова спросил Мейсон.

— Не могу сказать.

— Приблизительно когда?

— Хорошо, — сказал Арлингтон. — Я понял, что люблю ее, месяца через два после смерти Билла, но, уж если быть честным, то влюбился-то я раньше, просто не хотел сам себе признаваться.

— Еще до смерти Билла Ансона? — уточнил Мейсон.

— Я не понимаю, к чему вы клоните? Вы…

— Никуда я не клоню, — сказал Мейсон. — Просто пытаюсь выяснить обстоятельства дела.

— Билл Ансон был моим другом, — сказал Арлингтон. — Разумеется, я понимал, что он удачно женился, но у меня не было никаких задних мыслей. Я никогда не ухаживал за Сельмой, если вас это интересует.

— Меня интересует только то, — сказал Мейсон, — что имеет отношение к делу.

— Черт возьми! — воскликнул Арлингтон. — За последнее время я наслушался столько гадостей, в особенности от Милдред. Не хватает мне только скандала в связи с браком с Сельмой. А теперь еще появляется этот агент страховой компании.

— Как вы сказали, имя агента?

— Герман Болтон.

— И чего он хочет?

— Ну, он начал проводить расследование, расспрашивать всех о том обеде. Вроде бы страховая компания не вполне удовлетворена, хотя они выплатили страховую сумму без промедлений. Идут разговоры о возобновлении дела. Они могут это сделать, мистер Мейсон?

— Все зависит от обстоятельств, — ответил Мейсон. — Они могут заявить, что страховка была выплачена при обстоятельствах, которые дают им основания требовать ее возвращения.

— И они смогли бы получить деньги назад?

— Снова возникает вопрос о доказательствах незаконности получения денег, — ответил Мейсон. — Возможно, им удалось бы показать ошибочность выдачи страховки, доказать обман…

— Какого рода доказательства? — спросил Арлингтон.

Мейсон заколебался.

— Что Сельма Ансон намеренно отравила своего мужа, — решительно произнесла Дафна.

— Я спрашиваю мистера Мейсона! — рассердился Арлингтон.

— И мистер Мейсон из деликатности не хочет этого говорить, — сказала Дафна.

— Честно говоря, — сказал Мейсон, — я не знаю всех фактов. На чем вы основываете свое предположение, мисс Арлингтон?

— На тех вопросах, — ответила Дафна, — которые мне задавал Болтон. Болтон считает, что Билл Ансон не умер от пищевого отравления. Он забелел, но стал поправляться, и тут ему дали смертельную дозу яда, от которого он и погиб.

— Что ты такое несешь, Дафна? — вмешался Арлингтон. — Откуда нам знать, что на уме у Болтона?

— Возможно, ты и не догадываешься, а я знаю, — возразила Дафна.

— Болтон сообщил тебе то, чего не говорил мне? — спросил Арлингтон.

— Думаю, он высказал мне между строк гораздо больше, чем хотел, — упрямо сказала Дафна. — Дядя Ди, куда правильней смотреть правде в глаза, а не прятать голову в песок, как страус.

— Как вы понимаете, я, что называется, угодил из огня да в полымя, — сказал Арлингтон. — Сельма ни за что не согласится стать моей женой, если страховая компания начнет распускать такие слухи.

— Разве они начали распускать только слухи? — сказала Дафна. — Это было бы еще полбеды. Болтон, не таясь, начал допрашивать меня и всех остальных о том, сколько крабового салата было съедено и не знаю ли я, кто оставил его стоять на кухонном столе, пока Милдред и Лолита ходили в парикмахерскую. Он выпытывал, что мне известно о такого рода заболеваниях. У нас были сравнительно легкие желудочно-кишечные приступы и мы все довольно быстро поправились, и Болтон выспрашивал не стал ли Билл Ансон тоже поправляться, когда у него неожиданно случилось обострение и он умер.

— Ну, — сказал Арлингтон, — кота выпустили из мешка, мистер Мейсон. Я хочу, чтобы вы напугали до смерти эту страховую компанию, заставили их пойти на попятный и замолчать. Мне достаточно неприятностей и без них!

— Вы полагаете, что следствие, предпринятое страховой компанией, заставит миссис Ансон отказаться от замужества?

— Конечно. И я скажу вам кое-что еще. Эта женщина не из тек, кто пойдет туда, где ее не желают видеть. До тех пор, пока моя семья питает к ней враждебные чувства, она не согласится стать моей женой.

— Разумеется, — сказал Мейсон, — вопрос можно было бы решить, поговорив с родственниками начистоту. Можно им сообщить, каковы ваши намерения в финансовом плане. Ну, и напомнить лишний раз, что вы имеете полное право не упоминать своих племянников и племянниц в завещании, если такова будет ваша воля.

— Я не стану этого делать, — возразил Арлингтон. — Я никогда не пойду на это. Они моя семья. Единственно близкие люди, которые у меня были и есть. Но если я захочу вторично жениться и в своем завещании пожелаю оставить жене какое-то количество денег по моему усмотрению, я, конечно, не желаю, чтобы мне чинили препятствия. Кому понравится, если несколько юнцов начнут диктовать, как следует поступать в том или ином случае!

— Они не все так себя ведут, — запротестовала Дафна.

— Но некоторые, да? — спросил адвокат.

Она заколебалась, потом открыто посмотрела Мейсону в глаза:

— Да, — сказала она, — к сожалению.

— При таком положении дел, мистер Арлингтон, — заметил Мейсон, — сомневаюсь, чтобы я мог принять от вас гонорар.

— Почему?

— Вы не можете возбудить дело против страховой компании. Это может сделать миссис Ансон, обвинив их в клевете и в дискредитации ее личности. Посоветуйте ей обратиться ко мне, пожалуй, я бы согласился представлять ее. Но у вас нет оснований для судебного преследования. Вы не в состоянии доказать причиненный вам ущерб.

— Не в состоянии доказать? — воскликнул Арлингтон. — Если эта страховая компания будет продолжать распускать мерзкие слухи, Сельма не согласится выйти за меня замуж, а значит, последние годы моей жизни будут погублены.

— Я смотрю на дело с точки зрения правосудия, — ответил Мейсон, — а также учитываю личности клиентов. Повторяю, что мне легче представлять в такого рода деле Сельму Ансон, чем вас.

— Успокойся, дядя Ди, — сказала Дафна. — Теперь план действий ясен. Уговорим Сельму обратиться к мистеру Мейсону.

— Как я могу обратиться к Сельме с такого рода делом? — спросил Дилейн Арлингтон. — Она же не знает о замыслах этой проклятой страховой компании.

— Почему вы так думаете? — спросил Мейсон.

— Это видно по тому, как она держится. Ее беспокоят друге вещи, наша семья и отношение к ней ее членов. И все.

— Дядя Ди, — твердо сказала Дафна, — ты пришел в невероятно возбуждение из-за этой истории, а врач велел ни о чем не думать, сохранять спокойствие и отдыхать. Я сама переговорю с Сельмой Ансон и выясню, что ей известно о происходящем. Поехали домой. Мы отняли у мистера Мейсона слишком много времени.

Дафна решительно поднялась с кресла.

— Сколько я вам должен, мистер Мейсон? — спросил Дилейн Арлингтон.

— Нисколько, — ответил Мейсон. — Вы изложили мне суть своего дела, и не упомянули ничего такого, что относится к конфиденциальным сообщениям адвокату. Обрисовали лишь то задание, которое хотели бы мне-поручить. Ну, а я объяснил, почему не могу взять у вас аванс. Я надеюсь, вы поняли, что это не каприз с моей стороны.

— В таком случае вы ничем не сможете мне помочь, — сказал Арлингтон. — Потому что Сельма безусловно не захочет нанимать адвоката для того, чтобы прекратить это безобразие.

— Откуда тебе знать, как она поступит? — спросила Дафна. — Подожди, пока я не поговорю с ней как женщина с женщиной. Поехали, дядя Ди.

Арлингтон остановился в дверях.

— Я могу заплатить вам любую сумму, мистер Мейсон, — сказал он. — Любую сумму… в разумных пределах, конечно.

Мейсон улыбнулся и покачал головой.

— Во всяком случае, не сейчас, мистер Арлингтон. У вас нет оснований для юридических действий. А вот у Сельмы Ансон они имеются.

— Говорю вам, она не захочет ничего делать! — возразил Арлингтон.

Дафна улыбнулась Мейсону, взяла дядюшку под руку и вывела в приемную.