"Свободная энергия изменила бы и эту улицу, - думал Дженкинс, прибежище людей, проигравших битву за уран и торий". Он не мог смириться с видом этих людей, искалеченных и выброшенных на обочину жизни, умирающих от недостатка энергии. Он знал, что передатчик Бранда мог вылечить их.
      - Адам, старина, - вдруг закричал Бранд. - Вот познакомься с моим племянником.
      Адам Гаст спустился по узкой темной лестнице между баром и венецианским рестораном - невысокого роста полноватый человек с редкими черными волосами и близко посаженными глазами, маленькой заостренной бородкой. Подчеркнутая элегантность его костюма казалась неуместной на этой нищей улице. Но Дженкинсу казалось, что это лицо с тонкими губами и острым носом несет на себе общий отпечаток мрачного отчаяния.
      - Привет, Дженкинс, - резко сказал Гаст.
      Его голос был высоким, с неприятным металлическим оттенком. Он сел на заднее сидение и резким жестом открыл толстый портфель руками, похожими на желтые клешни.
      - Извини меня, Ник - пробормотал Бранд, пересаживаясь к Гасту. - У тебя вскоре будет компания. Мы заедем за моей секретаршей. Такая девушка, как мисс Хардин заинтересуется тобой, героем Фридонии. - Он хихикнул. Правда, Адам?
      Гаст недовольно кивнул и склонился над своими документами.
      - Вот наша стратегия, - сказал он. - Если ты хочешь форсировать слияние...
      Дженкинс напрягся. Он был рад, что они были поглощены обсуждением сложных компромиссов, подводных течений, которые дядя называл финансовой инженерией, и не могли видеть его реакцию. Ник старался убедить себя, что женщина ничего не значит для человека, которому осталось жить всего неделю, но не мог сдержать волнения от ожидания встречи с Джей.
      Она жила на более престижной улице, жители которой принадлежали к когорте победителей в скрытой войне, которую вел Мандат. На витринах магазинов этой улицы были выставлены каллистийские меха и редкие продукты с Венеры, блестящие побрякушки с Марса, книги, наряды и драгоценности с Земли - дорогие, доставленные сюда издалека товары.
      Она ждала, стоя на хромированной лестнице скромного дома. Один ее вид заставил Ника забыть о смерти, коварно притаившейся в его теле, и снова ощутить острую боль сожаления.
      - Джей, - радостно приветствовал ее Бранд. - Познакомься, это Ники.
      Дженкинс мгновение не мог говорить. Девушка направилась к машине, но при виде его остановилась и подняла руки в непроизвольном оборонительном жесте. Она оказалась выше, чем он помнил. Ее расширенные от удивления глаза были темно-голубыми, словно Вега.
      - Ну что, нравится, Ники? - хихикнул Бранд.
      Дженкинс молча кивнул. Девушка стояла, стройная и очень красивая, в коротком жакете из голубого каллистийского меха. Ее волосы рассыпались по плечам - золотые, как проблески Солнца.
      - Привет, Ники, - ее мелодичный голос казался нарочито приветливым.
      Она сдержанно пожала ему руку, и он почувствовал дрожь ее пальцев. Она села рядом с ним и с улыбкой обратилась к Бранду.
      - Мы с Ником старые друзья.
      "Неужели?" - подумал Дженкинс. Он повернулся, чтобы рассмотреть лицо, которое так долго пытался забыть. Светлая кожа, резко очерченный рот, решительный подбородок, высокие скулы... В ней чувствовался сильный характер, но он не мог понять ее.
      - Я очень расстроена, - ее голос дрожал от волнения, - по поводу аварии. Мистер Бранд сообщил мне. Я знаю капитана Мак-Джи - он привозил запросы в офис. Такой маленький славный человечек. - Ее голубые глаза потемнели и засветились сочувствием. - Вы уверены, что он безнадежен?
      - Абсолютно, - Дженкинс не мог скрыть боль в своем голосе и добавил коротко и резко: - Они все обречены!
      - Но вы не пострадали?
      Дженкинс сглотнул; он не мог говорить, а только покачал головой. Он ощутил непреодолимое желание рассказать ей все. Он хотел быть беспощадным. Жажда мести поможет ему установить передатчик Бранда.
      Джей, казалось, ощутила его боль и, чтобы отвлечь его, начала щебетать о чудесах Терран-Торан. Дженкинс пытался расслабиться рядом с ней. Он слушал мелодию ее голоса и старался не думать о тени смерти, нависшей над ним.
      12
      В девушке, казалось, пульсировала сама жизнь. Наблюдая за тонкими чертами ее лица и глубокой голубизной глаз, Дженкинс впитывал ее жизненную энергию. Ему очень хотелось расспросить ее.
      - Скажите мне, Джей...
      Ник воспользовался случаем, когда Бранд и Адамс углубились в свои документы и подняли стеклянную перегородку, отделявшую заднее сидение от водителя.
      - Почему вы работаете на моего дядю сейчас? - Он не мог сдержать напряжения в голосе. - Два года назад вы вздрагивали только от упоминания его имени.
      Она посмотрела на него. Ее глаза были внимательными и серьезными.
      - Извините, Ник. - Голос ее звучал сдавленно. - Я думала, что ваш дядя авантюрист. Видите ли, мой отец потерял большую часть своего состояния на одном из его проектов, и поэтому мне пришлось пойти работать. Я встретила вашего дядю позже и поняла, что ошибалась. Я рада, что работаю в "Сити инкорпорейтед" сейчас.
      Дженкинс улыбнулся ей, потому что почувствовал, что когда-то порванная связь между ними восстанавливается.
      - Это прекрасно, - согласился он, - что вы участвуете в усмирении антиматерии. Я думаю, что это самый великий подвиг, который когда-либо совершал человек.
      - И самый опасный. - Она смотрела на него с благоговением. - Я всегда тянулась к таким людям как вы, как бедный старина Мак-Джи, как те, кто сейчас умирают от сити-шока. - Ее приглушенный голос выдавал волнение. Скажите мне, вы ходите по острию ножа, почему же продолжаете работать в этом аду?
      - Разве вы не знаете? - ответил Дженкинс вопросом на вопрос. - Разве вы не читали книгу моего дяди?
      Она кивнула.
      - И все же, я не понимаю.
      Дженкинс пытался найти слова, чтобы передать ей чувство восхищения, которое он испытывал, перечитывая "Неограниченную энергию", и которое он испытал вновь, когда думал о том, за что отдают свои жизни те люди, которые умирают сейчас на Обании.
      - Подумайте, что способна сделать дрейфующая порода, - настаивал он. - Как она может изменить все!
      Она слегка нахмурилась.
      - Энергия - это основа богатства, даже жизни. - Он помолчал, подбирая слова. - Энергия при умелом применении создает новые материальные ценности. У людей накоплены огромные материальные богатства и значительное количество знаний, но человечеству не хватает энергии, и этот энергетический голод уродует нам жизнь. Он делает людей озлобленными, он убивает их тем или иным способом!
      Ник сделал жест отчаяния.
      - Свободная энергия передатчика Бранда может изменить человеческую жизнь. - Он изо всех сил старался достучаться до Джей, но его слова казались ему самому неуклюжими и неубедительными. - Передатчик может решить проблему энергетического голода. Он сделает жизнь людей здоровой и прекрасной.
      - Отличная идея, Ник. - На минуту ему показалось, что Джей поняла его, пока не увидел морщинки на ее лбу. - Очень благородная мечта, и я восхищаюсь вами, но человечество еще не готово к восприятию благородных идей, и я боюсь, что вы никогда не достигнете своей утопической цели.
      - Страх и жадность, происходящие от нищеты, не присущи людям от природы, - настаивал он. - Свобода энергии может изменить их...
      Но Дженкинс вынужден был умолкнуть, потому что понял, что она перестала слушать. Машина подъезжала к основному космодрому, который находился на вершине искусственной горы. Джей протянула руку, взяла голубую металлическую сумочку, которая гармонировала по цвету с ее меховым жакетом. Она отвернулась от него и посмотрела на сверкавшую яхту.
      Ник понял, что его страстная речь об освобожденной и освобождающей человечество энергии не тронула Джей, но он не жалел о сказанном, потому что она была секретарем Бранда, и смогла бы помочь ему, а, главное, Ник хотел понравиться ей.
      Он шел на яхту, размышляя о поведении и убеждениях Джей. Она была умной и доброй. Безусловно, он сможет убедить ее, нужно только заставить девушку посмотреть на это все глазами его друзей, которые сейчас умирали ради своей святой цели, к которой она так презрительно относилась...
      - Вам нравится "Адонис"? - весело спросила Хардин. - Я обожаю, когда мистер Бранд приглашает меня на яхту. Давайте пойдем на мостик. Оттуда открывается прекрасный вид на город и горы.
      Он последовал за ней к маленькому лифту и инстинктивно отпрянул, нечаянно притронувшись к ее жакету, словно это мягкое прикосновение причинило ему боль. Напряжение не оставляло его. Это может оказаться не к месту, но он расскажет ей при первом же удобном случае историю старины Джима Дрейка.
      Терра-Тор находился в двух километрах к западу от Палласпорта. Это была круглая вершина, сверкавшая жизнью в мертвой цепи огромных гор, каких не было даже на Земле. Яхта приземлилась на горе через десять минут.
      После того, как они покинули яхту, Джей Хардин с энтузиазмом показывала ему все достопримечательности Тора. Золотые пряжи и стены из пурпурного стекла окружали возвышенность и спускались к изгибу горы.
      - Пойдем, - прошептала она. - Давай посмотрим восход солнца.
      Она повела его мимо красивого особняка на край каньона с черными стенами, покрытыми пушистой зеленью земных растений. Стоя на краю этого маленького островка жизни, они наблюдали мертвые огромные вершины, освещенные яркими лучами солнца, они стали похожи на острые клинки, протыкающие плотную темноту.
      - Это великолепно!
      Дженкинс согласно кивнул, но он представил себе в этот момент еще более грандиозное зрелище. Он увидел весь Паллас таким же сверкающим, как Тор, воображение нарисовало ему тысячи мертвых планет, возвращенных к жизни. И вдруг ему пришло в голову, что строительство передатчика Бранда могло обойтись гораздо дешевле, чем это барское поместье его дяди.
      Но Ник ничего не сказал. Он слишком устал, чтобы найти слова для объяснения девушке своих воззрений; он не хотел ссориться с ней. Смерть забирала у Дженкинса силы, и только Джей могла поддержать его угасающие силы.
      - Извини меня. - Она сочувственно посмотрела на него и взяла за руку. - Я знаю, через что ты прошел, ты, должно быть, очень устал.
      Они пошли, держась за руки, через роскошную лужайку к огромному дому под золотыми вязами. Дженкинс благодарно улыбнулся спутнице, ощущая ее дружескую поддержку. Ее сильные пальцы сжали руку Ника, как будто ощущали его боль.
      Она вдруг остановилась, и ее голубые глаза наполнились ужасом.
      - Что с тобой? - прошептал он.
      - После этого... - ее голос задрожал, - ты ведь не вернешься туда?
      Дженкинс вырвал руку. Он нарочно разорвал эту кратковременную связь. Джей не понимала его. Но он и сам не хотел, чтобы она увлеклась человеком, которому суждено умереть.
      - Я возвращаюсь, - сказал он резко.
      Они пошли к особняку с пурпурными стенами. Шли напряженно, не касаясь друг друга. Полные губы девушки были сжаты, и он внутренне радовался, видя злость в ее глазах. Это было лучше, чем боль в глазах Карен Дрейк.
      Внутри роскошного жилища молчаливый слуга с классическими чертами лица провел Дженкинса в просторную спальню и наполнил ему ванну. Пижама дяди подошла по размеру. Землянин помог завязать ему пояс и сказал, что обед подан.
      За обедом его дядя и Адам Гаст все еще говорили о плане слияния. Джей Хардин не участвовала в разговоре, Ник тоже ел молча. Темнолицый шеф-повар приготовил редкие блюда, но еда не имела сейчас значения для участников обеда. Истощение и болезнь утомили Дженкинса, и от потока юридических терминов и финансовых выкладок у Ника закружилась голова.
      - Тебе лучше отдохнуть, - сказал Бранд, когда обед был закончен.
      - Не сейчас, - Дженкинс распрямился. - Я должен тебе кое-что сказать.
      - А нельзя ли завтра?
      Дженкинс упрямо покачал головой.
      - Но мы будем заняты до полуночи, разрабатывая этот план.
      - Ты должен выслушать меня, - упрямо настаивал Дженкинс. - То, что я собираюсь сказать, нарушит твой план.
      - Хорошо, Ники, - снисходительно сдался дядя. - Я дам тебе час прямо сейчас.
      Он обратился к Адаму:
      - Можешь продиктовать набросок, пока я послушаю. - Он с улыбкой взял Ника за руку. - Поднимемся в кабинет.
      Кабинетом была просторная широкая комната с блестящим баром из черного дерева в углу. Картины на стенах, высокие стеллажи, заполненные книгами... Огромные окна выходили на склон Палласа. На Земле такая комната служила бы признаком среднего благосостояния, но на этой безжизненной планетке, где людей истощала жестокая природа, это казалось вызывающей роскошью.
      Бранд налил себе напиток и предложил Дженкинсу:
      - Самое лучшее виски в Мандате, - настаивал он. - И похоже, что тебе нужно выпить.
      Дженкинс покачал головой:
      - У меня нет времени, я должен сказать тебе, что случилось на Фридонии...
      - Не волнуйся по этому поводу, Ники. Шалтай-болтай упал, и его нельзя собрать по кусочкам. - Бранд открыл пачку сигар: - Попробуй, настоящие гаванские сигары.
      Дженкинс нетерпеливо отмахнулся.
      - Плохие новости, - у него пересохло в горле. - Взрыв послужил причиной...
      - Давай не будем о печальном, Ники, - Бранд опустился в легкое кресло и улыбнулся поверх запотевшего бокала. - Тебе, конечно, это кажется ужасным. Я знаю, что эти несчастные были твоими друзьями, но нельзя все время оглядываться назад.
      Бранд покачал бокалом, и в нем зазвенели кусочки льда.
      - Ну хорошо, Ники, я послушаю эти печальные подробности, если ты настаиваешь. Но Фридония больше не имеет значения. Мы миновали кризис. Это слияние, если мы осуществим его достаточно быстро, защитит нас против...
      - И даже против сити-оружия?
      - Что? - Бранд был ошарашен. Он поставил бокал. - Что ты сказал, Ники?
      "Оружие из антиматерии" - отчеканил Дженкинс. - Я пытаюсь сказать тебе об этом с тех пор, как приземлился. Арсенал сити украден. Кто-то из наших очень ловко помог. Думаю, что нас предал Лазарини. Я не знаю, на какую планету они отвезли его.
      Дженкинс посмотрел на цветущее лицо Бранда, искаженное тревожным изумлением.
      Упавшим голосом он продолжал:
      - Те, кто сделали это, похитили очень многое - десятки незаконченных ракет, машины для создания новых боеголовок и знания Лазарини, что еще более важно.
      Дженкинс проглотил сухой комок в горле.
      - Они обеспечили себе легкую победу в новой космической войне, если мы не остановим их...
      - Послушай, Ники, - Бранд снова поднял бокал, и его железные пальцы уже не дрожали, голос был странно напряжен. - Так Дрейк и другие получили сити-шок не случайно?
      Дженкинс кивнул:
      - Они убиты.
      Серые глаза Бранда сузились:
      - Ты говорил об этом кому-нибудь?
      - Нет. - Он увидел, как лицо дяди расслабилось. - В клинике Ворринджера думают, что они получили дозу от сити-пыли. Я не стал разубеждать их.
      - Правильно, Ники. - Бранд сделал большой глоток виски и одобрительно кивнул. - Из тебя получится хороший финансовый инженер.
      Дженкинса покоробила эта фраза.
      - Я знаю, что малейший слух о сити-оружии способен разрушить Мандат, - объяснил он. - А это может помешать нам закончить передатчик Бранда.
      - Неплохая идея, - улыбнулся Бранд. - Но пока нам нужно забыть о передатчике.
      - Нет! - Дженкинс резко встал. - Освобожденная энергия на Фридонии это единственное, что в силах остановить новую космическую войну.
      Бранд снисходительно улыбнулся:
      - Почему ты так думаешь, Ники?
      Дженкинс чувствовал, как его кулаки сжимались и разжимались, и он не мог найти слов, чтобы противостоять открытому скептицизму дяди.
      - Потеря этого вооружения и оборудования, опыта и знаний Лазарини это все равно, что сити-шок для всех планет, - сказал он в отчаянии. - Они еще не чувствуют этого, но смерть еже близка. Скоро пробьет ее час.
      Бранд одобрительно пробормотал:
      - Красивая аналогия, Ники.
      - Эти налетчики нанесли сити-удар по Фридонии, - продолжал Дженкинс. - Это значит, что их не интересует истинная созидательная сила сити. Они хотят контролировать все запасы тория и урана.
      Дядя кивнул и улыбнулся:
      - Интересный политический анализ, Ники.
      - Но передатчик Бранда может предотвратить войну за эти радиоактивные элементы, - настаивал Дженкинс. - Если энергии будет в избытке, война за нее потеряет смысл.
      - Цитата, - саркастически заметил Бранд, - из моей собственной книги, полагаю.
      - Но то, что ты писал, это правда, - воскликнул Ник. - Это справедливо и сегодня. Мы должны закончить завод на Фридонии прежде, чем неизвестный враг нанесет удар.
      Бранд спокойно сделал глоток.
      - Боюсь, что это будет очень сложно.
      - Наши установки не повреждены взрывом, - убеждал Дженкинс. - Я знаю, что все оборудование облучено, но механизмы целы, баки с горючим полны, и все, что нам нужно - это только кондюллой, который заказал Дрейк, чтобы закончить передатчик.
      Бранд с улыбкой сожаления покачал своей красивой головой:
      - Я когда-то обещал Дрейку этот металл, - согласился он. - Но это было прежде, чем я узнал, что нужно восемьдесят тонн при цене в два миллиона за тонну. Мы не можем выкинуть эти деньги на экспериментальные установки. В любом случае, рынок не может справиться с таким огромным заказом...
      Неотрывно глядя на дядю, Дженкинс прервал его:
      - Я не понимаю, ты ведь купил триста тонн кондюллоя для Фридонии?
      Челюсть Бранда опустилась, и серые глаза сузились:
      - Откуда ты знаешь это?
      Дженкинс покачал головой.
      - Ты выиграл, Ники, - дядя весело хихикнул. - Полагаю, что у тебя прекрасные задатки финансового инженера. - Он лениво поднялся. - Хочешь видеть этот металл?
      Дженкинс кивнул.
      Высокий, в импозантной пижаме Бранд пошел к бару. Отодвинув его от стены, он открыл потайную дверь. Дженкинс последовал за ним по узкой лестнице.
      Алюминиевые обломки парагравитационной трубы свернулись, как огромная змея в тоннеле. Бранд присел на корточки и нажал код на замке. Он театрально раскрыл тяжелую металлическую дверь и ввел Дженкинса в огромный стальной склеп, заваленный до потолка серыми блестящими слитками.
      С трепетом Дженкинс повернулся к дяде.
      - Если у тебя был металл, - яростно вскричал он, - почему же ты не сдержал обещание?
      - Я объясню, - пробормотал Бранд. - Вернемся в берлогу.
      Он закрыл массивную дверь. Потрясенный, Дженкинс шел за ним. Бранд поставил бар на место и налил себе виски.
      Дженкинс ждал, сердце его замирало от дурного предчувствия.
      - Не падай духом, Ник, - Бранд придвинул легкое кресло. - Лучше выпей, - участливо посоветовал он. - Без этого ты не поймешь.
      Дженкинс мрачно покачал головой.
      - Ты мне нравишься, Ники, - продолжал Бранд. - Ты завоевал мое доверие. Поэтому я расскажу тебе правду о "Сити инкорпорейтед".
      - Ну?
      - Ты великолепный космический инженер, - сказал Бранд, - но ты ничего не смыслишь в финансово-политической инженерии. Ты не понимаешь, что наша фирма - необычное предприятие. Мы получили лицензию на исследования антиматерии с условием всячески препятствовать им.
      Дженкинс остолбенел.
      - Старик Джим Дрейк никогда бы не понял этого, - продолжал Бранд. Хотя я пытался объяснить ему. Он хотел продолжать, как-будто действительно намеревался закончить передатчик и залить планеты потоком свободной энергии.
      - Разве это не так? - прошептал Дженкинс.
      Снисходительно улыбнувшись, Бранд допил виски. - Освобожденная энергия разрушит "Сити инкорпорейтед".
      - Тогда в чем же цель корпорации?
      - Теперь мы дошли до сути, Ники, - Бранд одобрительно кивнул массивной головой. - Нужно только трезво взглянуть на экономические и политические силы, действующие в Мандате, и ты увидишь все так же четко, как я.
      Дженкинс упрямо покачал головой.
      - Мы можем начать с космической войны прошлого поколения, - Мартин закурил толстую сигару. - История говорит, что союзные планеты выиграли. Как всегда, история ошибается.
      - Но планеты отвоевали свободу.
      - Не большую, чем она была у них до того, - парировал Бранд. - Они продолжали зависеть от энергоносных металлов земного происхождения, компания сыграла на их разногласиях и заставила принять Мандат - что-то вроде судьи в холодной войне, которую она постепенно выигрывала.
      - Но свободная энергия остановила бы эту войну.
      - Может быть, - кивнул Бранд. - За исключением того, что ни одна маленькая планета не потерпит экономического и политического влияния сити-энергии; никто при этом статус-кво не захочет получить сити-шок.
      Дженкинса покоробила эта фраза.
      - Но сити-оружие - это совсем другое, - с горечью ответил он. Каждая планета не скупится на средства, чтобы заполучить его, и одна из них подкупила Лазарини...
      - Ты забегаешь вперед, - одернул его Бранд. - Несколько лет назад, когда я приехал в Мандат в поисках хорошей работы, именно я обнаружил тупик.
      Бранд выпустил клубок голубого дыма.
      - Ни одна планета не выигрывала тогда холодную войну и не продвигалась в исследованиях. Инженеры погибали прежде, чем у них появлялись секреты, представляющие интерес для шпионов. Дрейк и Мак-Джи единственные, кто обладал действительными знаниями, - находились под судом по обвинению в незаконных исследованиях. - Бранд заразительно засмеялся:
      - Ну и положеньице!
      Дженкинс замер.
      - Пришлось призвать на помощь искусную финансовую и политическую инженерию, - Бранд сделал широкий жест. - Эти глупые бюрократы хотели посадить, даже убить единственных людей, кто мог работать с породой. Я видел перспективу, и Гаст помог мне.
      - Я... - с трудом выговорил Дженкинс. - Я не понимаю.
      - Просто немного хитрости, - пробормотал Бранд. - Тонкий анализ и сложное использование имеющихся сил. Все планеты хотели знать секреты сити. Ими владел старый Дрейк, и я основал "Сити инкорпорейтед".
      - Ты хочешь сказать... - Дженкинс не хотел верить. - Ты продал дрейковскую технологию сити?
      Бранд кивнул.
      - Но не полностью, - пояснил он. - Я извлек из отчетов Дрейка всю важную информацию и передал их через Адама Гаста нескольким торговцам, которые за деньги могут заставить клиента почувствовать, что он получает нечто уникальное.
      Дженкинс неуверенно поднялся на ноги, худые руки его сжались в кулаки. Ему хотелось размозжить красное лицо великана, но Бранд только усмехнулся.
      - Я понимаю тебя, Ник, - сочувственно сказал он. - Я прошел через это двадцать лет назад. Наша беда в нашем воспитании.
      Дженкинс, все еще тяжело дыша, разжал кулаки.
      - В институте все казалось таким простым, - продолжал Бранд. - Тебе преподают астронавигацию, ядерную физику, основы парагравитации и все остальное. И ты начинаешь верить, что можешь превратить все планеты в сказочные миры. Но это не так, Ники.
      Лицо Бранда на мгновение приняло выражение печальной задумчивости.
      - Они не преподают практическую политику или экономику. Технические проблемы не сложны; все дело в человеческой природе. Это и есть непреодолимое препятствие на пути к инженерной мечте, Ники. Это безграничная глупость и невежество, жадность и трусость человеческих существ!
      Он взмахнул рукой с погасшей сигарой.
      - Вот что ожидает тебя, Ники. Ты должен научиться разбираться в человеческой психологии и использовать ее в своих интересах. Это выгоднее, чем космическая инженерия.
      Дженкинс почувствовал прилив ярости.
      - Возьми мою карьеру, - мягко уговаривал Бранд. - Молодой дурак. Такой же идеалист как и ты, я когда-то предложил честный путь к освобождению человечества. И добился того, что попал в черный список. Но теперь я нашел другое применение сити и стал миллионером.
      Дженкинс снова сжал кулаки и старался скрыть дрожь в голосе:
      - Так что, вся фирма - мыльный пузырь?
      - Не так грубо, - слабо запротестовал Бранд. - Если ты крадешь миллион, то это называется удачной финансовой сделкой. Наши вкладчики верят, что мы будем очень скоро продавать энергию другим планетам, но здравый смысл должен подсказывать им, что успех этого предприятия мгновенно развалит корпорацию.
      Дженкинс снова сел. Он пытался вникнуть. Изумленно рассматривая незнакомого ему человека, сидевшего рядом, он тщетно пытался понять его.
      - Не так уж я и плох, - вяло настаивал Бранд. - В этом деле нашими партнерами являются самые уважаемые люди Мандата. Наша дирекция включает всех членов высокой комиссии, а председатель возглавляет отдел в компании.
      - Не лги, - резко прервал его Дженкинс. - Если ты никогда не собирался строить передатчик, зачем ты купил кондюллой?
      - На всякий случай, - невинно улыбнулся Бранд. - Это удобная форма помещения капитала.
      Дженкинс закусил губу.
      - А когда ты продавал нас, какая планета пошла по самой высокой цене? Чей человек Лазарини?
      - Пожалуйста, Ники, - казалось, Бранда задело это. - Даже если жестокая реальность жизни ранила твою идеалистическую душу, ты бы мог, по крайней мере, воздать мне должное за то, что у меня хватило ума продать сити-оружие.
      - И кто-то купил его, - упавшим голосом сказал Дженкинс. - Кто-то собирается начать сити-войну. Но это прошлое, а сейчас единственный способ остановить их - это запустить передатчик Бранда. Неужели ты не понимаешь?
      - Ты наивен, Ники, - с сожалением вздохнул Бранд. - Боюсь, ты не слушал меня. Налет на Фридонию только ускорит межпланетный кризис, а романтические эксперименты с высокими словами об освобожденной энергии не решат проблему. Единственным ответом может быть план слияния, основанный на политико-экономической инженерии.
      Дженкинс вздрогнул от бессильной ярости.
      - Разве ты не видишь соотношения сил, Ники? Разве не понимаешь, что угроза сити-войны повышает ценность наших акций? - Бранд посмотрел на часы. - А теперь извини, Гаст ждет меня.
      - Но нельзя же... - Дженкинс неуверенно поднялся со слабым жестом отчаяния. - Нельзя убивать время на вынашивание очередного хитроумного замысла, когда решается судьба мира на планетах. Дай мне свою яхту и восемьдесят тонн кондюллоя...
      Бранд ухмыльнулся.
      - Ты с ума сошел, Ники. Да и не удивительно после того, что ты пережил. Пусть Амадор даст тебе снотворное.
      Уже стоя в дверях, Бранд невозмутимо произнес:
      - Спокойной ночи, Ники. Завтра, думаю, тебе будет лучше.
      13
      Мир разваливался.
      Даже жестокий приговор доктора Ворринджера не сломил Дженкинса. Кодекс чести космических инженеров поддерживал его мужество, несмотря на то, что Ник хорошо знал: он умирает. Теперь, однако, откровенно насмешливые слова знаменитого дяди обесценили все. Великая традиция была втоптана в грязь. Если Мартин Бранд, самый великий космический инженер, так спокойно признавался в чудовищном обмане, то все теряло свой смысл.
      Дженкинсу не нужно было снотворное. Над его высокой целью надругались, его надежды разбили. Он поплелся обратно в роскошную пустоту своей спальни и безропотно позволил слуге развязать свой пояс.
      Ник проснулся рано. Солнце зашло, и вершины гор казались в холодном свете звезд серыми чудовищами. Особняк спал. Он сел на огромной кровати, вспомнив, что его ждет срочное дело. Ему вдруг показалось, что приговор Ворринджера был просто страшным сном, потому что усталость и отчаяние прошли.
      Болезнь замедлила свой ход, и Ник снова почувствовал себя нормальным. К нему вернулись надежда и ощущение смысла жизни. Сидя на краю кровати в темноте, он думал о том, как вывезти восемьдесят тонн кондюллоя из хранилища Бранда на пораженную Фридонию.
      Это казалось возможным до тех пор, пока он не пробрался через холл к логову дяди. Там он увидел темноволосого человека, сидевшего за маленьким столиком и чистящего серебро. Взгляд его узких прищуренных глаз бродил по холлу. Охранник увидел Дженкинса и насторожился.
      Дженкинс закрыл дверь.
      Мартин Бранд, конечно же, был готов защищать свое драгоценное имущество. Эти люди, наверняка, были преданы ему, он чувствовал себя в безопасности за броней своего влияния и богатства. Дженкинс понимал, что за внешней мягкостью и обходительностью дяди стояла беспощадная решительность.
      Ник суетливо начал одеваться. Было около шести, но дом еще спал. Он не знал, сколько продлится это затишье. Острое беспокойство заставило его включить маленький фотофонный приемник у изголовья и вращать ручку настройки, которая приводила в движение зеркала и настраивающие призмы на крыше, в поисках сводки новостей. Он услышал протяжный акцент юпитерианской станции, дававшей статистику достижений первых шести лет десятилетки на Ганимеде и опровергавшей обвинение капиталистов в использовании рабского труда на ториевых рудниках Каллисто.
      "Голос Луны" сообщал о коммерческих поездках на сити-кораблях, призывал состоятельных людей посетить магазины на Изи-стрит... С раздражением повернув ручку, он поймал несколько тактов танцевальной музыки, которые внезапно смолкли.
      "Леди и джентльмены! Мы прервали передачу, чтобы сделать официальное сообщение... - диктор говорил очень быстро. - Говорит Мандат. Вы слушаете "Голос астероидов", преданный своему правительству. Не поддавайтесь панике!"
      Затаив дыхание, Дженкинс склонился над приемником.
      "Сообщаем следующие факты, - слащавый голос диктора не внушал доверие. - Пять членов комиссии - представители четырех основных планет дали официальное опровержение злобным слухам, распространяемым членами нелегальной свободной космической партии. Наглая ложь!"
      Дженкинс почувствовал, как по его спине забегали мурашки.
      "Не волнуйтесь, - ворковал вкрадчивый голос. - На территории Мандата не обнаружено никакого вражеского флота ни с Марса, ни с какой-либо другой планеты. Слухи о саботаже в Палласпорте и в арсенале гвардии глубокого космоса не подтвердились. Не было сражения на Обании. И, конечно, нет никакой опасности сити-войны, все члены комиссии согласны с этим".