На Кракатау-Доум обрушился первый удар. К счастью, город оказался готов к противоборству со стихией — подводный купол дрогнул, но устоял.
      Мы наконец-то дождались взвода морских пехотинцев, которые стали заниматься лежавшими в сейфе термоядерными взрывателями, а сами поспешили на станцию — проверить показания приборов.
      — Четыре балла, — нахмурившись, сообщил лейтенант Цуйя. — Что за ерунда! Это просто в голове не укладывается: мы не могли допустить такую сильную погрешность в прогнозе!
      Лейтенант Маккероу — угрюмый, с красными от недосыпания глазами (в наше отсутствие он один дежурил на станции), недовольно покосился на Цуйю:
      — Пеняйте на себя, Цуйя! Мне кажется, мы понапрасну нагнали на город страху.
      Но лейтенант Цуйя твердо стоял на своем.
      — Подготовьте к запуску еще один геозонд, — приказал он. — Мне нужны новые данные. Проверьте все приборы, возьмите еще один комплект карт — через полчаса = должен быть готов свежий прогноз!
      Спать… Этого я хотел больше всего на свете. Но сейчас на сон не было времени. Лейтенант Цуйя был прав: мы должны были узнать, что ожидает нас в ближайшее время. Если только что закончившееся землетрясение было вызвано искусственным путем, за ним неизбежно должно было последовать новое, более мощное — именно то, которое мы и предсказывали. Четырехбалльные толчки были «пристрелкой», а если начнется настоящий бой, нам всем будет явно не до сна.
      Когда я начал принимать информацию с ушедшего геозонда, в бункере появился командир морских пехотинцев. Щелкнув каблуками, он остановился перед лейтенантом Цуйей:
      — Лейтенант, командир базы приказал обнаруженные вами ядерные устройства хранить на станции.
      — На станции? — озадаченно переспросил Цуйя. — Немедленно унесите их отсюда! Вы думаете, у меня мало проблем и я должен еще хранить на станции связку атомных бомб?!
      — Извините, лейтенант, — пожал плечами командир; пехотинцев. — Так распорядился командир базы. Ведь вы; понимаете, когда над городом висит угроза землетрясения, оставлять эти вещи в пределах купола очень рискованно.
      Морские пехотинцы стали затаскивать в бункер тяжелые золотистые шары, а нам не оставалось ничего другого, как молча наблюдать за ними.
      По правде говоря, в решении командира базы была и своя логика и своя справедливость. Нас со всех сторон окружала скальная порода. Конечно, при сильном землетрясении станция пострадала бы в первую очередь — но не столько от самого подземного толчка, сколько от хлынувших внутрь вод океана. В этом случае ядерные устройства почти наверняка не были бы повреждены, и рокового взрыва можно было бы избежать.
      Мы уже вернулись к своей работе, когда я краем глаза заметил, как следом за пехотинцем, тащившим последний смертоносный шар, в бункер вошел человек в черной сутане священника.
      — Отец Прилив! — не удержавшись, воскликнул я.
      — Именно так, — слегка кивнул отец Тайдсли. — Здравствуй, Джим! Добрый вечер, лейтенант Цуйя! Я надеюсь, что не помешал вам своим появлением?
      Цуйя поднялся из-за стола и пожал священнику руку.
      — Смею вас заверить, сэр, — уважительно сказал он, — вы всегда здесь самый желанный гость. Вот видите, наши прогнозы…
      — Я знаю, — с улыбкой прервал его отец Прилив. — Мне все известно. Вы предсказали землетрясение в двенадцать баллов, а на самом деле было всего четыре? Но вы сомневаетесь в том, что это было то самое землетрясение, которое вы предсказывали. Что ж, я думаю, вы не ошиблись. Если вы не возражаете, я помогу вам в анализе информации.
      — Конечно, — безоговорочно согласился лейтенант. — Мы будем рады любому вашему совету.
      К этому времени я уже успел перенести данные приборов на карты. Харли Дэнторп закончил снимать показания микросейсмометра. Мы были готовы приступить к составлению прогноза.
      Каждый из нас начал самостоятельно производить расчеты: Цуйя, Маккероу, отец Тайдсли, Дэнторп и я. Это было не так уж сложно, потому что еще до начала работы все мы примерно знали, к каким результатам придем.
      Отец Тайдсли закончил свои вычисления первым. Он отложил в сторону карандаш, молча покачал головой и стал ждать нас.
      — Мой прогноз — десять баллов, — объявил вскоре лейтенант Цуйя.
      — По моим расчетам — одиннадцать, — сказал Дэнторп.
      — Мы сходимся в главном, джентльмены, — заметил отец Тайдсли. — Самое серьезное и опасное землетрясение еще впереди, и ждать его следует в пределах двенадцати — двадцати четырех часов, не так ли?
      Мы все были с ним согласны.
      — Теперь у нас нет сомнений, — тоном университетского профессора закончил Тайдсли, — что последнее, относительно слабое землетрясение было совсем не тем, о котором предупреждал ваш прогноз. Следовательно… мы можем сделать выводы, что последний подземный толчок был вызван искусственным путем — возможно, Стюартом Иденом и теми, кто ему содействовал.
      Лейтенант Цуйя утвердительно покачал головой. То же самое сделал и лейтенант Маккероу.
      — Похоже, что так, — искоса взглянув на меня, пробормотал Харли Дэнторп.
      А я… я не знал, что сказать.
      Судьба ответила на этот вопрос по-своему. Буквально в эту же секунду мы ощутили новый подземный толчок.
      Возможно, он был даже слабее предыдущего. Приборы зафиксировали четыре балла, но скорее всего просто потому, что мы находились ближе к центру землетрясения. Искусственные конструкции внутри купола сокращали амплитуду колебаний, сейсмологическая же станция находилась в толще подстилающей породы. Но, так или иначе, отдаленный грохот и вибрация пола лишь на секунду напомнили мне о страшной стихии, а потом все закончилось. Мы без труда удержались на ногах.
      Правда, лейтенант Цуйя все же вышел из равновесия — морально.
      — Вот вам еще одно доказательство! — с яростью воскликнул он. — Эти маньяки хотят любой ценой опрокинуть купол! Отец Тайдсли, я иду в мэрию и требую немедленной эвакуации. Вы не хотите присоединиться ко мне?
      — Да, но приберегите меня на самый крайний случай, — спокойно заметил священник.
      Мы опять оставили угрюмого Маккероу в одиночестве. И поспешили к мэрии. Теперь улицы Кракатау-Доум представляли собой печальное зрелище. Материальный ущерб был невелик, зато заметно пострадал моральный дух населения. Мы не один раз были вынуждены поворачивать назад, обходя запруженные народом радиальные улицы и центральную площадь. Повсюду вспыхивали стихийные митинги.
      И все-таки мы добрались до мэрии.
      На заседание совета явилось меньше половины его членов. Как видно, несмотря на категорические заявления о недопустимости эвакуации, многие из отцов города были уже далеко от Кракатау. Те же, которые остались, тотчас затеяли шумный спор, который гораздо больше напоминал кошачью свару, чем парламентские дебаты. Все старались перекричать друг друга и не стеснялись в выражениях.
      Бен Дэнторп, не выдержав, подошел к мэру.
      — Ты же здесь главная фигура, Билл! Заткни этим болванам глотку, и мы послушаем, с чем пришли сейсмологи!
      — Джентльмены… Джентльмены! — запричитал розоволицый, вспотевший от волнения мэр. — Мы в кризисной ситуации. Давайте успокоимся…
      На него не обращали внимания.
      Отец Тайдсли осмотрелся по сторонам и, как Даниил, брошенный в ров с львами, бесстрашно взошел на подиум. Подняв со стола председательский молоток, он вежливо поклонился мэру и резко ударил по столу.
      — Порядок в зале! — негромко и четко произнес он. Удивительно, но в зале наступила мертвая тишина. Все обратили взгляды на священника.
      — Лейтенант Цуйя хочет сообщить вам нечто важное, — все так же спокойно продолжил отец Прилив. — Просьба сохранять тишину до конца его выступления.
      Лейтенанта не надо было долго упрашивать. Он вышел на подиум и в нескольких словах обрисовал ситуацию.
      — Мы не знаем, сколько еще искусственных землетрясений устроят злоумышленники, — сказал он в заключение. — Их может быть пять, шесть или даже больше. Но одно мы знаем наверняка: самое мощное — естественное — землетрясение по-прежнему угрожает городу. И оно будет концом Кракатау-Доум.
      — Благодарю вас, лейтенант, — кивнул отец Тайдсли. — А сейчас, джентльмены, нам, по-видимому, остается только одно. Если вы не возражаете, ваша честь… — священник посмотрел на жалкое и растерянное лицо мэра, — то я предлагаю всем проголосовать. На голосование выносится вопрос о полной и немедленной эвакуации населения Кракатау. Кто за это решение, прошу поднять руку!
      Словно загипнотизированные, члены совета начали медленно, один за другим, поднимать руки. Поднял руку и мэр — и даже мы с Харли Дэнторпом, хотя мы, конечно, не имели права участвовать в голосовании.
      Но вдруг церемонию голосования прервал громкий грубый голос:
      — Постойте! — Вперед вышел Бен-водяной. — Вы нарушаете порядок, отец Тайдсли! Вы не имеете права вести заседание совета!
      — Прошу прощения, — вежливо возразил священник. — Но нам, так или иначе, придется проголосовать.
      — Проголосовать? — презрительно ухмыльнулся Бен. — О да, конечно! Голосуйте за эвакуацию! Но предупреждаю вас, что потом, в ближайшие пятьдесят лет, любая недвижимость в Кракатау не будет стоить и цента. Вы не найдете такого инвестора, который осмелится вложить сюда, деньги. «Это тот город, из которого однажды вывозили все население?» — спросит он и предпочтет вкладывать деньги в более надежный объект. Нет, отец Тайдсли. Кто бы вы ни были, но вам не удастся обесценить мои капиталовложения в Кракатау-Доум! А вы, бестолковые трусы, можете голосовать! Но помните, что каждый, кто проголосует за эвакуацию, будет иметь дело со мной!
      Наступила тишина. Выждав секунду, отец Тайдсли повторно предложил членам совета проголосовать.
      Медленно поднялись две руки, потом еще одна, но тут же опустилась. Две первые тут же последовали ее примеру.
      За эвакуацию не было подано ни одного голоса.
      Отец Тайдсли тяжело вздохнул и осторожно положил молоток председателя на стол мэра.
      — Да проявит Господь милосердие к вашим душам! — тихо сказал он.
 
      Третье землетрясение началось тогда, когда мы почти вернулись на базу.
      — Четыре балла! — прошептал отец Тайдсли и, крепко вцепившись в поручень эскалатора, другой рукой обхватил за плечо лейтенанта.
      Лейтенант твердо держался на ногах, но в его взгляде ; сквозило отчаяние.
      — Да! — воскликнул он. — Опять четыре балла. Всегда; четыре! Почему они не хотят покончить с нами одним, ударом?
      Его голос дрожал. Чувствовалось, что Цуйя на грани нервного срыва.
      — Успокойтесь, сын мой, — сказал отец Тайдсли, а потом, прислушавшись к окружающим звукам, отпустил поручень. — Худшее позади. Так что позвольте мне покинуть вас.
      — Покинуть? — переспросил лейтенант.
      — Боюсь, что здесь, в Кракатау-Доум, мы сделали все, что было в наших силах. Для меня настало время вернуться на свой подводный корабль и выйти в океан. Эпицентр землетрясения находится не здесь — вы видите это по своим картам. Я хочу как можно ближе подойти к нему и произвести измерения…
      Он сделал паузу, а потом продолжил:
      — Конечно, я хотел бы сделать и кое-что кроме этих измерений. — Тайдсли задумчиво провел рукой по лбу. — Естественно, я возьму на борт столько беженцев, сколько уместится в моем небольшом батискафе. Но я боюсь, что наше плавание до безопасной гавани будет достаточно долгим.
      Лейтенант Цуйя приложил руку к козырьку фуражки.
      — Курсант Дэнторп, — обратился он к Харли, — проводите отца Тайдсли к его батискафу. До свидания, святой отец!
      — До свидания, — тихо отозвался отец Прилив. Он пожал руку лейтенанту, потом мне. На прощанье он сказал мне всего два слова, но для него они очень много значили. Это был своего рода девиз, установка на все случаи жизни. «Храни веру», — сказал он мне.
      Позднее в разных ситуациях эти слова приобретали для меня свой особый смысл. Я всегда старался хранить веру и никогда не забывал напутствия святого отца.
      Когда мы оказались на территории военно-морской базы, лейтенант Цуйя схватил меня за плечо.
      — Вот, смотри!
      Мы проходили мимо доков, в которые обычно заходили корабли флота. Через огромные иллюминаторы я увидел…
      Возле купола, заходя в шлюз, маневрировали боевые субмарины. Как бы ни проголосовали на своем заседании члены городского совета, флот принимал решения самостоятельно и четко обеспечивал их выполнение. К Кракатау-Доум, свернув со своего курса, устремились десятки боевых кораблей. Конечно, для полной эвакуации этого все равно было мало. Слишком мало! Я вспомнил приблизительный расчет: несмотря на все усилия по эвакуации, в момент рокового толчка под куполом оказалось бы в ловушке не менее полумиллиона жителей!
      И все-таки это было замечательное, грандиозное зрелище! Мерцая длинными обтекаемыми корпусами, мощные подводные суда одно за другим подходили к куполу…
      Со странным, смешанным чувством мы вернулись на станцию и вновь сели за расшифровку данных и составление очередного прогноза.
 
      По внутренней трансляционной сети Кракатау-Доума гоняли танцевальную музыку вперемежку с успокоительными заявлениями городского совета. Лейтенант Цуйя, поморщившись, отключил динамик.
      Мы подготовили свежий вариант прогноза — он почти не отличался от предыдущих. Нас по-прежнему ожидало мощное разрушительное землетрясение.
      Толчки, которые совсем недавно сотрясали станцию, причинили серьезный ущерб нашим приборам. Приборы были предназначены для регистрирования малейших колебаний скальной платформы, а четырехбалльное землетрясение, разразившееся поблизости от станции, привело их в полную негодность. Пока мы составляли новый прогноз, старшина Харрис вместе с парой техников с базы занимался ремонтом и настройкой.
      — Ну, как дела, Харрис? — поинтересовался лейтенант Цуйя, когда прогноз был закончен. — Вам удалось все наладить?
      — Мне кажется, не совсем… — Старый моряк почесал затылок. — Я все как следует проверил, но… Да вы посмотрите сами!
      Лейтенант подошел к сейсмографу и стал внимательно следить за самописцем.
      — Ерунда какая-то! — недовольно сказал он. — Прибор явно барахлит. Такая линия…
      Он замолчал и, нахмурившись, снова стал следить за шкалой.
      — Маккероу, Иден! — позвал он нас через некоторое время. — Ну-ка, что вы скажете об этом?
      Мы подошли к сейсмографу.
      И характер кривой, и ее амплитуда выглядели совершенно неправдоподобно. Она свидетельствовала о незначительных, но постоянных и совсем близких колебаниях — слишком частых и регулярных для того, чтобы быть естественными колебаниями скальной породы, но слишком мощных для вибрации какого-либо механизма. Это казалось абсурдом — источника такой вибрации попросту не существовало в природе! Еще более странным представлялось его местонахождение. Странная вибрация исходила не снизу, из раскаленной магмы или поплывшей скальной породы, а сверху, выше уровня станции!
      — Прибор валяет дурака! — спокойно сказал Маккероу. — Вам надо еще поработать с ним, Харрис!
      — Да нет, постойте, — возразил Цуйя. — Обратите внимание на направление колебаний. Оно непостоянно. Всего несколько секунд назад оно было другим.
      Мы стали наблюдать.
      Лейтенант Цуйя оказался прав. Каким бы ни был источник этой несильной постоянной вибрации, он менял свое местонахождение. Вибрация двигалась медленно, но неуклонно. Характер кривой менялся у нас на глазах. Пока мы наблюдали за прибором, источник продвинулся на три или четыре градуса по азимуту и на столько же по углу возвышения. Колебания уходили вниз до тех пор, пока не опустились немного ниже уровня станции. После этого кривая расстояния и амплитуды стала указывать на то, что объект подходит к нам ближе и ближе.
      — Что за бред! — пробурчал Маккероу. — Цуйя, у вас что, появилось ручное землетрясение, которое ходит за вами по пятам?
      Лейтенант Цуйя задумчиво покачал головой.
      — Может быть, я сошел с ума, но я знаю, что это такое, — с мрачной торжественностью заявил он. — Это «подводный крот»! Он возвращается из глубин земной коры и идет прямо на нас!
 
      Мы еще несколько минут не могли оторваться от сейсмографа — это казалось невероятным! Несмотря на опыт работы на станции, я все еще с трудом мог представить себе, что созданный человеком аппарат умеет продвигаться сквозь твердую скальную породу. Я знал, что наши геозонды проникают через многокилометровую толщу базальта. Я своими глазами видел уникальный корабль в сточном резервуаре. И все-таки я не мог поверить в происходящее. Несмотря на самые веские доказательства и личные впечатления, предположение лейтенанта казалось слишком… несерьезным, чтобы в него верить.
      И все же это было так. Никакой другой объект не мог быть источником такой вибрации. В скальной платформе под нами двигалось судно, на борту которого, вероятно, находились мой дядя и Боб Эсков, а может быть, и кто-то еще. И двигалось оно с такой легкостью, с какой двигается плавающая в лагуне рыба.
      Дверь, ведущая в ствол шахты, открылась, и в бункер вошел Харли Дэнторп. Он был бледен и тревожно озирался по сторонам. Не говоря ни слова, Харли направился прямо к лейтенанту Цуйе.
      — Курсант Дэнторп прибыл, сэр! — слегка дрожащим голосом доложил он.
      — Вольно, курсант Дэнторп, — скомандовал лейтенант и нахмурил брови. — Объясните, что с вами случилось?
      Дэнторп повернулся к стене и показал на нее пальцем.
      — Скала! — сдавленным от ужаса голосом произнес он.
      Мы посмотрели туда, куда он показывал. Самописец стоявшего рядом со мной сейсмографа начал лихорадочно метаться по бумажной ленте, пытаясь зафиксировать невиданные доселе колебания.
      Послышался нарастающий треск, и в базальтовой стене образовался пролом. Брызнула струя воды.
      Землетрясение?
      Нет, это не было следствием подземного толчка, на наших глазах происходило нечто гораздо более странное. Из пролома все громче доносился завывающий рев неведомого бурового агрегата, сверлящего, дробящего, размалывающего твердую породу. Вскоре к нему прибавилось басовитое гудение мощного двигателя.
      И вдруг на наших глазах из пролома показался сияющий иденитовой поверхностью нос «подводного крота». Вокруг него, сверкая, продолжали вращаться огромные спиралевидные буры.
      С грохотом посыпались куски породы, пролом расширился — и… в бункер: станции «К», словно хорек в кроличью нору, вполз длинный обтекаемый корпус «подводного крота». Да, именно тот фантастический корабль, который стоял в сточном резервуаре, и был причиной странных колебаний, поставивших в тупик сейсмическую службу Кракатау-Доум.

      Лейтенант Цуйя не стал медлить. Он мигом бросился в свой маленький кабинет, открыл шкаф и через несколько секунд вернулся обратно, но уже с пистолетом в руке. Мы за это время не успели опомниться от шока.
      — Отходите! — закричал лейтенант. — Не стойте у него на пути!
      «Подводный крот» с жужжанием и треском продвинулся еще на несколько метров, сорвав развешанные по стенам карты, разломав в щепки наш стол и изрубив в конфетти целую стопку незаполненных карт и рабочих журналов. Только после этого бешеное вращение буров стало замедляться, и наконец они замерли.
      Крышка люка в рубке корабля вздрогнула и слегка приоткрылась. Ее приподнимала чья-то рука. Полностью открыть люк мешали лежавшие сверху крупные обломки скалы. Человек несколько раз приподнял и опустил крышку. Обломки полетели вниз.
      Люк открылся, и из него вылез Боб Эсков. Выглядел он как воин в конце жестокого сражения.
      — Стоять! — прорычал лейтенант Цуйя, нацеливая на него ствол пистолета. — Стреляю без предупреждения слышите, Эсков?
      Боб посмотрел на лейтенанта затуманенным, удивленным взглядом — словно не мог понять, с какой стати лейтенант направляет на него оружие. Потом, не говоря ни слова, Боб стал спускаться по утопленным в борт ступенькам, оступился, едва не полетел вниз и схватился рукой за покрытую иденитом обшивку. Этого не следовало делать — обшивка была раскалена от соприкосновения с горной породой. Боб вскрикнул и отдернул руку. Но боль, похоже, привела его в чувство.
      — Прошу прощения, сэр, — прошептал он, придерживая обожженную кисть другой рукой и глядя на лейтенанта. — Мы устроили такой беспорядок на вашей станции…
      — Не только на станции, Эсков! — со злостью поправил его лейтенант.
      — Я, я… — Боб никак не мог подыскать подходящее слово. — Могут ли остальные покинуть корабль, сэр?
      — Остальные? — лейтенант озадаченно нахмурился. — Что ж, пускай выходят!
      Боб не без труда поднялся по трапу и что-то сказал в открытый люк.
      Первым из люка показался дядя Стюарт — усталый, вспотевший, покрытый въевшейся в кожу пылью, но все-таки гораздо более бодрый, чем вчера.
      — Джим! — пробасил он и только после этого обратил внимание на вооруженного лейтенанта Цуйю. Дядя недоуменно нахмурил лоб, но ничего не сказал.
      После дяди Стюарта из люка показался Гидеон Парк. С улыбкой оглядев всех нас, он снова исчез внутри корабля, чтобы помочь выбраться последнему члену экипажа.
      В проеме люка появился тот самый старый китаец, с которым до этого несколько раз встречался Боб.
      Рядом со мной раздался удивленный вздох. Это был вздох лейтенанта Цуйи.
      — Доктор Коэцу! — прошептал он. Пистолет в его руке задрожал и упал на пол. — Доктор, что вы здесь делаете?
      Вот так так! Тот, кого я принимал за старого китайца, на самом деле оказался знаменитым японским сейсмологом, автором большинства книг, которые стояли на полках нашей станции, — доктором Джоном Коэцу!
 
      С того момента, когда лейтенант Цуйя увидел своего кумира и учителя, доктора Коэцу, в одной компании с дядей Стюартом и его товарищами, его подозрения волей-неволей рассеялись. Это был просто гром среди ясного неба! Не говоря ни слова, Цуйя поднял свой пистолет и вынул из него обойму.
      — Доктор Коэцу, может быть, вы объясните, в чем дело? — немного успокоившись, попросил лейтенант.
      — Без сомнения, — тихо ответил маленький щуплый старичок и стал искать глазами, на что бы присесть. Харли Дэнторп придвинул к нему раскладной стул.
      — Благодарю вас, — садясь на стул, сказал ученый. — Вы, наверное, помните, что произошло с Нансэй Сото…
      Лейтенант Цуйя утвердительно покачал головой, мы — тоже. Гибель города Нансэй Сото была одной из величайших трагедий в истории подводных поселений, и именно неправильный прогноз доктора Коэцу заставил правительство города отказаться от эвакуации.
      — В случае с Нансэй Сото я допустил роковую ошибку, — тяжело вздохнув продолжил Коэцу. — Вся моя дальнейшая жизнь была посвящена выяснению причин этой ошибки и поиску путей ее преодоления…
      Я присоединился к отцу Тайдсли, который вел работы по созданию геозонда, а позднее — и «подводного крота». Как вы знаете, с помощью геозондов мы научились делать гораздо более точные прогнозы, чем прежде.
      — Я в этом сильно сомневаюсь! — не удержавшись, воскликнул я — и тут же извинился за то, что так бесцеремонного прервал ученого.
      Но доктор Коэцу понимающе улыбнулся.
      — Ваши прогнозы, Джим, были ошибочными по одной простой причине: это мы намеренно заставляли вас ошибаться… Одного только верного прогнозирования недостаточно. Я поставил себе задачу не только научиться заблаговременно и точно прогнозировать землетрясения, но и найти способ их предотвращать! А в качестве метода, который позволит достичь этого, я избрал искусственное провоцирование подземных толчков. Достаточно слабых. Они должны происходить в определенное время и в определенном месте и высвобождать скопившиеся напряжения в коренной породе. Такие землетрясения не могут причинить серьезного вреда. Именно с ними вы и имели недавно дело здесь, в Кракатау. Все четыре последних землетрясения были спровоцированы нами.
      Эта новость потрясла нас не меньше, чем подземный толчок. На лице лейтенанта Цуйи была полная растерянность. Харли Дэнторп от изумления раскрыл рот. Лейтенант Маккероу удивленно качал головой.
      И только я ликовал!
      — Я же говорил вам! — во всю глотку заорал я. — Я знал, что мой дядя не может быть причастен к преступным, нечестным делам! Вам надо было сразу мне поверить!
      — Минуту, Иден, — осадил меня лейтенант Цуйя. — Я признаю, что информация доктора Коэцу дошла до меня позже, чем хотелось бы, и все же — многие вопросы остались до сих пор невыясненными. Нельзя называть черное белым. Ведь ваш дядя сам признался в том, что, воспользовавшись паникой после первого землетрясения, сорвал на бирже огромный куш. Я не говорю уже про нелегальное хранение ядерного оружия!
      — Но мне кажется, и этому есть объяснение! — взволнованно сказал я. — Вот послушайте! От полученных на бирже миллионов у него не осталось ни гроша — все было израсходовано на тот крупный проект, который он затеял.
      — И что же это за проект? — недоверчиво спросил лейтенант.
      — Спасение города Кракатау-Доум!
      — Ты молодец, Джим! — с улыбкой пророкотал дядя. — Значит, ты понял и то, как я собирался это сделать?
      — Наверное… — Я на секунду задумался, вспоминая, что говорил доктор Коэцу, и увязывая его слова с основами сейсмологии, которые мы изучали здесь, на станции. — Наверное, все обстояло так. Город находится в зоне опасного тектонического сдвига. Вдоль линии этого сдвига нарастают сейсмические напряжения. Резкое высвобождение энергии этих напряжений — это всего лишь вопрос времени.
      Но при преждевременном сбросе напряжений катастрофы не произойдет. Особенно если этот сброс будет носить постепенный, ступенчатый характер. Ни один из слабых, «профилактических» толчков не нанесет серьезного ущерба, а в целом они смогут предотвратить большое землетрясение с катастрофическими последствиями.
      Заметив, что Гидеон одобрительно подмигивает мне, я с воодушевлением продолжил:
      — Все упирается в провоцирующий импульс. И такой импульс, который вызовет слабое искусственное землетрясение, может быть создан с помощью ядерного детонатора. Именно для этой цели и предназначались те взрыватели к водородным бомбам, которые мы обнаружили в сейфе дяди Стюарта!
      — Совершенно верно, курсант Иден, — словно профессор студента, похвалил меня доктор Коэцу. — Напряжения земной коры могут быть сняты серией управляемых микроземлетрясений, провоцируемых взрывами ядерных зарядов.
      — Ты выбиваешься в отличники, Джим! — не удержался от похвалы дядя Стюарт.
      Но лейтенанту даже этого показалось недостаточно.
      Моя версия не вызвала у него сомнений. Если он в чем-то по-прежнему не доверял дяде, то доктор Коэцу был для него непререкаемым авторитетом. Но Цуйя был не только сейсмологом, он был и офицером флота, и в его служебные обязанности входило ревностное выполнение боевого устава.
      — Так или иначе, но остаются еще три вопроса, — с холодным выражением лица произнес он. — Как вам удалось завладеть «подводным кротом»? Где вы достали ядерные компоненты? И — в конце концов, почему вашу акцию было необходимо проводить втайне, нелегальным образом?
      — Я думаю, на третей вопрос вы и сами могли бы ответить, — с улыбкой сказал дядя Стюарт. Его болезненная бледность прошла, впавшие голубые глаза опять светились умом и энергией. — Секретность была непременным условием нашей операции. Вы что, предлагаете, чтобы мы направились в городской совет и сказали: джентльмены, у нас есть идея того, как предотвратить землетрясение, способное разрушить город, — правда, для этого нам придется устроить пару не очень мощных подземных толчков. Вы хотели, чтобы мы действовали таким образом? Да вы вспомните про свою попытку наладить взаимоотношения с советом, в котором заправляет Бен-водяной!