Он снова замолчал. Април смотрела на него снизу вверх, и Бэрби очень хотелось ее поцеловать. Но только как выразить то, что творилось у него в душе...
      - Странное ощущение, будто я знал тебя задолго до нашей сегодняшней встречи. - В голосе Бэрби звучало искреннее удивление. - Словно ты часть чего-то... старого и очень-очень важного... принадлежащего нам обоим. Ощущение, словно ты пробуждаешь во мне нечто до сей поры спавшее...
      Он бессильно пожал плечами.
      - Я хочу обьяснить тебе - прошептал он, - но никак не найду нужных слов...
      Она улыбнулась, и ее бархатистый голосок промурлыкал отрывок песенки, под которую они танцевали в этот вечер - "А может, это любовь..."
      Может быть. Прошло уже очень много времени с той поры, когда Бэрби в последний раз считал себя влюбленным. Но как ему помнилось, никогда он не испытывал таких странных, противоречивых эмоций. Бэрби все еще боялся... нет, не девушку, похоже, ждавшую его поцелуя, и даже не колдунью двадцатого века, каковой она себя полагала. Нет, Бэрби боялся тех смутных, притягательных и одновременно страшных ощущений, которые будила в нем эта девушка. Ощущений, просыпающихся чувств, неведомых ранее сил и древних, полузабытых воспоминаний. Он не смог бы описать этого словами, но внезапно, снова, - мороз по коже.
      - Какой холодный сегодня ветер! - Он не пытался поцеловать Април. Резко, почти грубо, он усадил ее в машину и захлопнул дверцу. Спасибо за восхитительный вечер. - Он все еще никак не мог разобраться в своих напрочь запутавшихся чувствах, и потому голос его звучал холодно и глухо. - Я позвоню тебе завтра, в "Троян Амз".
      Она посмотрела на него, а на губах - загадочная и немного игривая улыбка. Словно Април со смехом и удовлетворением наблюдает за мучительной борьбой эмоций, которую она разбудила в Бэрби.
      - Пока, Вилли, - промурлыкала она, заводя машину.
      Стоя на обочине, Бэрби провожал ее глазами. Левой рукой он сжимал в кармане белого агатового волка. Он никак не мог понять, почему же он не решился отдать Април заколку? Холодный ветер пронизывал Бэрби до костей и, тяжело вздохнув, он пошел к своему потрепанному автомобилю.
      
      Похороны Мондрика состоялись на следующий день. В два часа. Ветер переменился и стал южным, но день все равно был какой-то удивительно промозглый. Народу на кладбище приехало немного: одетая в черное вдова, близкие друзья покойного, коллеги по Фонду.
      Мрачные и какие-то напряженные Ник Спивак и Рэкс Читтум помогали нести гроб. Сэма Квейна, как ни странно, не было. Бэрби подошел к Норе, стоявшей рядом с Ровеной Мондрик.
      - Сэм что, заболел? - озабоченно спросил он. - Я думал, он приедет...
      - Привет, Вилли, - тепло улыбнулась Нора. - Нет, с Сэмом все в порядке. Просто он остался дома сторожить тот зеленый ящик, что они привезли из Монголии. И что там такого может быть?
      Бэрби покачал головой. Он не имел об этом ни малейшего понятия.
      Ровена Мондрик, видимо, услышала их голоса. Она резко повернулась к ним - в ее движениях Бэрби почудилась еле сдерживаемая тревога. Бледное лицо за непрозрачными стеклами черных очков. Руки судорожно, почти панически, цеплялись за поводок Турка и его усеянный серебряными заклепками ошейник.
      - Вилли Бэрби? - спросила она. - Это ты?
      - Да, Ровена, - ответил он и замялся, подыскивая слова утешения, которые не прозвучали бы издевкой над постигшей её утратой.
      Но она не ждала утешения.
      - Вилли, мне надо с тобой поговорить, - решительно заявила Ровена. Надеюсь, еще не поздно, и я смогу тебе помочь. Ты не мог бы приехать ко мне... скажем, в четыре?
      Бэрби заколебался. Он неуверенно глядел на суровую, решительную и словно позабывшую о своем горе Ровену. А еше он вспомнил вчерашний телефонный звонок и предостережение насчет Април Белл.
      - Хорошо, - пообещал он, - В четыре. Я приеду, Ровена.
      В пять минут пятого Бэрби остановил машину возле старенького дома из красного кирпича по Университетской улице. Дом выглядел обшарпанным и неухоженным - большую часть состояния Мондрика поглотил Фонд. Ставни нуждались в ремонте, и по лужайкам стоило бы пройтись граблями. Бэрби позвонил в звонок. Открыла ему сама Ровена.
      - Спасибо, что приехал, Вилли, - она казалась совершенно спокойной.
      Горе не сломило эту женщину. Двигаясь уверенно, словно зрячая, Ровена закрыла за Бэрби дверь и предложила ему сесть.
      А он стоял, оглядываясь - полутемная старомодная комната, которую он так хорошо помнил еще с тех пор, как они с Сэмом жили в доме Мондриков. На пианино - большая ваза с розами. Рядом карточка - их прислали Нора и Сэм. В черной пещере камина синей звездочкой горит маленький газовый огонек. Перед ним на подстилке лежит Турок, пристально глядящий на Бэрби своими большими желтыми глазами.
      - Садись, Вилли, - снова предложила Ровена. - Я послала мисс Улфорд за покупками... Нам надо поговорить наедине.
      Чувствуя себя как-то неловко и удивляясь настойчивости Ровены, Бэрби сел в предложенное кресло.
      - Я хотел сказать, - начал он, - что я разделяю ваше горе, Ровена. Какая горькая ирония - умереть в день возвращения, буквально на пороге своего величайшего триумфа...
      - Марк не умер, - тихо сказала она. - Его убили.
      Бэрби сглотнул. Он ни с кем не собирался обсуждать свои подозрения... во всяком случае, до тех пор, пока сам во всем не разберется.
      - Я думал об этом, - признался Бэрби. - Я не уверен...
      - Но ты виделся с Април Белл вчера вечером?
      - Мы вместе поужинали, - ответил он. Со сбивающей с толку уверенностью она, облокотившись о пианино, встала напротив Бэрби. Высокая и стройная, в строгом черном платье. Я знаю, Турку не понравилась Април Белл, - чувствуя внезапную обиду, сказал Бэрби. - Но мне эта девушка кажется какойто особенной...
      - Этого я и боялась, - голос Ровены звучал очень серьезно и печально. - Я говорила с Норой Квейн. Ей эта девущка тоже не понравилась. Как и мне с Турком. И на то есть причина, Вилли...
      Бэрби чувствовал себя крайне неуютно. Кто дал право жене Сэма Квейна и вдове Мондрика выбирать ему подруг? Но вслух Бэрби ничего не сказал. Беспокойно заворочался у очага Турок.
      - Это плохая женщина, - прошептала Ровена. - И тебе самому придется плохо! - Она чуть наклонилась к нему. Холодный свет играл на ее старинном серебряном ожерелье и большой серебряной броши. - Я бы хотела, чтобы ты мне пообещал никогда больше с ней не встречаться.
      - Почему, Ровена? - Бэрби попытался засмеяться... и постарался не вспоминать странное признание Април Белл. - Разве ты не знаешь, что я уже вырос?
      Его наигранно веселый тон не вызвал ответной улыбки.
      - Я слепая, - чуть наклонив голову, словно пытаясь получше разглядеть Бэрби, сказала Ровена, - но кое-что всё-таки могу. Я много лет работала вместе с Марком. И я внесла свою, пусть и не большую лепту, в эту странную, страшную войну, которую он вел. А теперь он мертв... я не сомневаюсь, что его убили.
      - И тайный враг, убивший моего Марка - почти наверняка не кто иной, как твоя очаровательная подружка Април Белл...
      Бэрби хотел было запротестовать... и понял, что ему нечего сказать. Что-то упорно подталкивало его защищать Април. Но потом Бэрби вспомнил задыхающегося доктора Мондрика и задушенного котенка с иглой в сердце. И признание самой Април Белл.
      - Я не могу поверить, что она это сделала, - неуверенно прошептал он.
      - Эта женщина убила моего мужа, - резко сказала Ровена, и у нее за спиной встревоженный Турок вскочил со своей подстилки. - Но Марк мертв. И тут ничего не поделаешь. Теперь опасность грозит тебе.
      Вытянув перед собой руки, она медленно подошла к Бэрби. Он встал и взял ее руки в свои. Её ладони были холодны, как лед.
      - Пожалуйста, Вилли, - умоляюще прошептала Ровена. - Прислушайся к моим словам!
      - Право же, Ровена, - опять попытался рассмеяться Бэрби. - Април очень милая девушка, а я никогда не страдал аллергией.
      Он почувствовал, как она вздрогнула.
      - Април Белл не будет тебя убивать, - тихо сказала Ровена. Опасность, которая тебе грозит - это нечто другое... нечто куда более страшное, чем смерть. Она постарается изменить тебя...попробует пробудить в тебе то, что лучше навсегда оставить спящим.
      Огромный пес навострил уши и, настороженно оглядываясь по сторонам, встал рядом со своей хозяйкой.
      - Она плохая, Вилли, - тревожно смотрели на него черные стекла очков. - Я вижу в ней зло, и я знаю, что она хочет привлечь тебя на свою сторону. Чтобы ты стал заодно с их мерзким отродьем. Уж лучше умереть, как бедняга Марк, чем пойти по пути, предназначенному для тебя Април Белл. Поверь мне, Вилли!
      Бэрби отпустил ее руки.
      - Нет, Ровена, - запротестовал он. - Извините, но я просто не могу вам поверить. Я думаю, что в смерти вашего мужа виноваты прежде всего излищнее возбуждение и усталость. Все-таки ему было под семьдесят, да и здоровье не очень...Мне кажется, вы просто на ней зациклились...
      Он с надеждой подошел к пианино.
      - Может, сыграете что-нибудь для меня?
      - Сейчас у меня нет времени на музыку, - Ровена нервно потрепала по голове своего пса. - Я присоединюсь к Сэму, Нику и Рексу. Мы продолжим борьбу, которую не закончил Марк. Прислушайся к моему предостережению. Держись подальше от Април Белл.
      - Я не могу этого сделать, - против его воли в голосе Бэрби зазвучало раздражение. - Она очень приятная девушка, и я просто не верю, что она может быть замешана в каких-либо грязных делишках.
      - Но мне искренне жаль вас, Ровена. Мне кажется, что смерть доктора Мондрика оказалась для вас слишком сильным ударом. Боюсь, сам я ничем не смогу вам помочь... как-то не получается у нас разговор. Но поверьте моему слову, помощь вам неоходима. Почему бы вам не обратиться к доктору Глену?
      Ровена отшатнулась, как будто он ее ударил.
      - Нет, Вилли, - прошептала она. - Я совершенно нормальна. - Ее пальцы вцепились в ошейник Турка. - Мне не требуется помощь психиатра. Но вот тебе... тебе, возможно, и придется вскоре к нему обратиться...
      - Извините, Ровена, - решительно прервал ее Бэрби. - Мне пора.
      - Подожди, - попросила она. - Не доверяй...
      Но Бэрби уже закрыл за собой дверь.
      Он вернулся в город и никак не мог сосредоточиться на своих репортерских делах. Бэрби не придавал никакого значения предостережениям Ровены. Он все время собирался позвонить Април Белл и все время почему-то откладывал этот звонок. Ему хотелось ее увидеть, но свет ясного дня не рассеял вчерашних ночных сомнений. Под конец Бэрби не без облегчения решил, что звонить уже поздно, и пошел пропустить стаканчик в маленький бар на другой стороне улицы.
      Бэрби пропустил стаканчик, и не один. А потом, взяв с собой бутылку, вернулся в свою неуютную холостяцкую квартиру. Горячая ванна и выпивка, - решил Бэрби, - тут и не захочешь, а расслабишься. Он начал раздеваться, и тут обнаружил в кармане белого агатового волка. Бэрби долго стоял и глядел на маленькую заколку. Глядел на нее...
      Пытаясь понять...
      Крохотный малахитовый глаз - точно такого же цвета, как глаза Април Белл... когда она была настороже. Ноги бегущего волка и рычащая морда - все вырезано рукой настоящего мастера. Гладкая, словно отполированная,заколка наводила на мысль о глубокой старине. Странная безделушка. И сделана в какой-то странной манере: чёткие линии, никаких лищних деталей - Бэрби никогда не видел ничего похожего.
      Вспомнив шубку из белого волчьего меха, Бэрби внезапно задумался о том, что могла значить эта заколка для Април Белл. Гленн. - решил Бэрби, - наверняка счёл Април прекрасным обьектом для психоанализа. Интересно было бы взглянуть, что он там понаписал в ее истории болезни...
      Бэрби вздрогнул и растерянно заморгал. Ему вдруг показалось, что зеленый малахитовый глаз агатового волка подмигнул ему. Бэрби уже почти спал. Спал, стоя в своей узкой спальне, рядом с обшарпанным шифоньером. Бэрби выругался. Эта чертова заколка его чуть не загипнотизировала. Он с трудом подавил внезапное желание спустить её в туалет.
      Это какое-то безумие. Ну, конечно, - признался сам себе Бэрби, - он боится Април Белл. Но ведь он всегда побаивался женщин... доктор Глен, наверно, смог бы обьяснить, почему. Даже с самыми доступными женщинами Бэрби было как-то не по себе. И чем больше женщина для него значила, тем страшнее ему было.
      Тот внезапный интуитивный порыв уничтожить заколку, - уговаривал сам себя Бэрби, - ничего не значит. Эта чертова штука не давала ему покоя уже тем, что принадлежала Април Белл. Одного этого вполне достаточно. Надо завязывать с виски. От него все беды... как наверняка сказал бы Глен. Поддаться паническому стремлению выбросить заколку - значит признать, что он верит Април... Верит, что она и в самом деле...и в самом деле та, кем себя считает. На это Бэрби пойти никак не мог.
      Он осторожно спрятал заколку в стоявшую на шифоньере коробку из-под сигар. Вместе с наперстком, старыми карманными часами, парой использованный лезвий и еще кое-какими мелочами. Но от мыслей об Април Белл так легко не избавишься. А что, если Април действительно... ему даже не хотелось произносить это слово... действительно ведьма? Бэрби старался не думать об этой маловероятной, но такой бесконечно тревожной возможности. Старался не думать и все равно думал.
      Только не ведьмы. Лучше говорить: люди, родившиеся чуть-чуть другими... Бэрби припомнился когда-то прочитанная статья об экспериментах Рейна. Некоторые люди, как утверждал этот ученый, способны воспринимать мир не только нашими привычными органами чувств. Кое-кто, и это было убедительно показано, не затрагивая материального мира, мог напрямую влиять на вероятности событий. Кто-то мог, а кто-то - нет. Может, Април Белл родилась именно с этим даром, только куда более сильно развитым?
      Вероятность... Бэрби вспомнил небольшое отступление, сделанное доктором Мондриком на эту тему на одной из его лекций по антропологии. Вероятность, - заявил ученый, - это ключевое понятие современной физики. Законы природы, - утверждал Мондрик, - не абсолютны. Они просто указывают линии максимальной вероятности. Пресс -папье на его письменном столе - маленькая терракотовая лампа римского периода, обнаруженная доктором на каких-то давних раскопках и украшенная черным глазурованным рисунком волчицы, вскармливающей основателей Рима - так вот, эта лампа, по утверждению Мондрика, опиралась всего лишь на случайные столкновения колеблющихся атомов. В любой момент существовала бесконечно малая, но отличная от нуля вероятность, что она упадет прямо сквозь кажущийся таким твердым стол.
      Современная физика весь мир рассматривала с точки зрения теории вероятности. Стабильность атомов - вероятностный процесс. Как, впрочем, и их нестабильность... например, в атомной бомбе. Прямой мысленный контроль вероятности, несомненно, откроет путь к новой, невиданной и страшной силе. Неужели Април Белл родилась с уникальной способностью сознательно управлять вероятностью?
      Это крайне сомнительно, - наконец, решил Бэрби. Но в статистической вселенной, - как настаивал доктор Мондрик, - нет ничего абсолютно невозможного. Самое невозможное просто становилось очень маловероятным...
      Бэрби пожал плечами и включил душ.
      Новая физика, с принципом неопределенности, с отрицанием привычных, устоявшихся представлений о времени и пространстве и с атомными бомбами стала внезапно такой же загадочно тревожной, как таинственная смерть доктора Мондрика.
      Нежась в ванне, Бэрби пытался представить себе, что символизировала для доктора та древняя римская лампа. Какую память предков донесла до нас сквозь века легенда о героях Рима, вскормленных волчицей? Ответить на этот вопрос Бэрби не мог.
      Он устало растерся полотенцем, налил себе добрую порцию виски и, взяв журнал, улегся в постель. Но его разум никак не желал переключаться. Почему Мондрик и его, явно до смерти перепуганные, спутники, несмотря на все меры предосторожности, все-таки оказались бессильны? Видимо, это означает, что опасность оказалась значительно серьезней, чем они полагали.
      Нечто куда более зловещее, чем одна перепуганная рыжеволосая девушка.
      Если Април Белл и в самом деле ведьма, - ему не хотелось об этом думать, но мысли текли сами собой. - то вполне вероятно, что существуют и другие. Более опытные, более сильные и куда менее симпатичные. С ними уже не потанцуешь... Возможно, и вправду существуют, пользуясь современным жаргоном, экспериментаторы в области парапсихологии, упорно познающие свои врожденные способности, разрабатывающие вполне научные способы мысленного контроля над вероятностью. А если так, то что мешало им обьединиться? Обьединиться и готовиться к долгожданному появлению Черного Мессии... Дитя Ночи... которому предстояло возглавить их вакханальную, сверхъестественную революцию.
      Полузакрыв глаза, Бэрби представил себе этого Мессию. Высокий, стройный, внушительный, он стоял среди разрушенных скал, страшный в своей черной рясе с надвинутым на глаза капюшоном. Бэрби сонно удивился - что бы это могло быть за существо... и почему при упоминании о нем Април Белл улыбнулась? Затаив дыхание, Бэрби заглянул под капюшон - вдруг он узнает лицо. Оттуда, осклабившись, на него глядел выбеленный солнцем череп.
      Бэрби проснулся. Но разбудил его не страшный сон, а какая-то непонятная дрожь предвкушения... он и сам не мог понять, предвкушения чего. Ломило в затылке. Бэрби налил себе еще виски. Глядишь, поможет. Он включил радио. Услышал слащавые звуки начинающейся рекламы и поспешно его выключил. Внезапно ему смертельно захотелось спать...
      Но засыпать было страшно.
      Бэрби не понимал, с чего это вдруг у него возник страх перед постелью. Медленно надвигающаяся, неясная тревога, словно в глубине души он знал, что стоит ему уснуть, как он полностью попадет под власть довлевшего над ним в последнии дни кошмара. Но одновременно, к страху примешивались нетерпение и то самое предвкушение, из-за которого он и проснулся. Сладостное предвкушение таинственного и торжествующего избавления от всего, что так не нравилось ему в этой жизни.
      Не понимал он и своего отношения к Април Белл... и все эти противоречивые чувства каким-то непонятным образом оказывались связаны друг с другом. Казалось бы, ему следует думать об этой девушке с ужасом и отвращением - в конце концов, Април или ведьма, как сама она полагает, или, что более вероятно, психически ненормальная. В любом случае, она, почти наверняка, убила доктора Мондрика. Но Бэрби лишало покоя не это, а страшное, непонятное и опасное нечто, пробуждавшееся в нем под влиянием Април Белл.
      В отчаянии Бэрби пытался о ней забыть. Сейчас, конечно, слишком поздно - звонить уже нельзя. Да и хотелось ли ему на самом деле видеть Април... но что-то внутри него настаивало, не отпускало...
      Бэрби завел будильник и снова лег в постель. Навалился сон, и противиться ему не было никаких сил.
      Его звала Април Белл.
      На фоне обычного городского шума Бэрби явственно слышал ее голос. Словно звон золотого колокольчика, сквозь далекий гул непрекращающегося ни днем, ни ночью движения. Он плыл в темноте. Волны чистого света, зеленого, как малахитовые глаза Април Белл. А потом Бэрби почудилось, что он видит и ее саму - далеко-далеко, на другом конце спящего города.
      Только она была не женщиной.
      Но мягкий бархатный голос оставался человеческим. Не изменились и ее удлиненные темные глаза. Белая вольчья шкура стала теперь частью новой Април Белл. Април Белл, превратившейся в волчицу - волчицу сильную, ловкую, осторожную.
      - Иди ко мне,Бэрби, - звал в темноте ее человеческий голос. - Ты мне нужен.
      Бэрби видел потертые, кое-где порванные обои своей спальни; слышал тиканье будильника, ощущал проникавшую сквозь неплотно закрытое окно вонь мукомольного комбината. И все-таки, он, видимо, спал... Но голос казался таким реальным, что ему хотелось ответить.
      - Привет, Април, - сонно пробормотал он. - Честное слово, я позвоню тебе завтра. Может, снова сходим потанцевать...
      Как ни странно, но волчица его услышала.
      - Ты нужен мне сейчас, Бэрби, - ясно ответила она. - У нас с тобой есть небольшая работенка... и ее никак нельзя отложить. Ты должен придти ко мне. Прямо сейчас. Я покажу тебе, как обернуться.
      - Обернуться? - пробормотал Бэрби. - Я не хочу оборачиваться.
      - Захочешь, - пообещала Април. - Если не ошибаюсь, у тебя моя потерянная фамильная драгоценность - заколка с белым агатовым волком.
      - Заколка у меня, - прошептал он. - Я нашел ее в теле убитого котенка.
      - Возьми ее.
      Безвольно и тупо, словно во сне, как, впрочем, наверно, оно и было, Бэрби поднялся с постели, подошел к шифоньеру и, покопавшись в коробке, вытащил оттуда заколку. Как в тумане, промелькнуло удивление - откуда Април узнала, что агат у него? С заколкой в руках Бэрби снова растянулся на кровати.
      - Теперь, Вилли, - ее полный жизни голос летел к нему через разделявшую их тьму. - Слушай внимательно и делай, что я тебе скажу. Ты должен обернуться, как обернулась я. Тебе, Вилли, это будет совсем нетрудно. Обернись, и ты сможешь бегать, как волк, идти по следу, как волк, охотиться, как волк, убивать, как волк!
      Казалось, теперь Април стала чуть-чуть ближе.
      - Просто расслабься, - тихо сказала она. - Я помогу тебе, Вилли. Ты и есть волк... Твой образ - в агатовой заколке в твоих руках. Просто расслабься, дай своему телу свободу...
      Он еще подумал, как мысленный контроль над вероятностью может превратить обычного человека в того четвероногого волка, которого, похоже, имела в виду Април Белл. Но в этом полусонном состоянии мозг Бэрби решительно отказывался соображать. До боли сжав в руке заколку, он судорожным усилием постарался расслабиться, увидеть себя в новом облике... Странная, неприятная дрожь пробежала по его телу - словно оно приняло позу, ему не предназначенную. Словно напряглись мускулы, никогда ранее не использовавшиеся. От внезапной боли у него потемнело в глазах.
      - Продолжай, Вилли, - прорезал тьму настойчивый голос Април. Остановиться сейчас, на полпути - это верная смерть. Но ты можешь обернуться. Это вполне тебе по силам. Просто прими мою помощь... Расслабься и следуй за образом. Дай своему телу свободу, и оно обернется... Вот так... ты течешь...
      И внезапно он был свободен.
      Узы, которые он, сам того не замечая, носил всю свою жизнь, лопнули. Он легко сокочил с кровати. Постоял мгновение, принюхиваясь к запахам, наполнявшим маленькую квартирку - обжигающая вонь виски от пустого стакана на шифоньере, мыльная сырость ванной и запах его собственного пота от грязного белья в бачке на кухне. Здесь было слишком душно. Бэрби хотелось вдохнуть свежего воздуха.
      Подбежав к окну, он лапой распахнул створки. Легко спрыгнул на влажные заброшенные цветочные клумбы его квартирнойхозяйки, миссис Садовски. Он встряхнулся, с удовольствием вдыхая чистый аромат мокрой земли. Потом пересек тротуар и вышел на мостовую, от которой поднималась удушливая вонь пролитого бензина, горелого масла и горячей резины. Еще раз прислушавшись к зову белой волчицы, он устремился к ней.
      Свободен...
      Он больше не сидел, как в тюрьме, в неуклюжем, медлительном, ничего вокруг не замечающем двуногом теле. Теперь человеческий облик казался Бэрби чужим и отчасти противным. Словно пелена спала со всех его чувств. Да и четыре быстрые лапы, разумеется, лучше двух ног.
      Свободный, быстрый, сильный!
      - Я здесь, Бэрби! - звала его через сонный город белая волчица. Здесь, возле университетского городка. Скорее!
      Он слышал ее, и даже двинулся было к университету, но тут что-то заставило его повернуть назад, к Торговой улице, в сторону железнодорожных складов и открытых полей за городской чертой. Ему хотелось уйти от плывущей по улицам химической вони комбината удушливой и невыносимой. Бэрби не хотелось так сразу встречаться с белоснежной волчицей. Сперва надо было исследовать это новое состояние, познать все его возможности и ограничения.
      Быстро мчась по мостовой, он на миг задержался - понюхать насыщенный аромат кофе м пряностей, плывший из закрытых дверей бакалейного магазина, а потом застыл, как вкопанный, нос к носу столкнувшись на углу с сонным полицейским. Стоявший прямо под фонарем Бэрби повернулся, готовый сломя голову броситься в ближайшую темную аллею: скучающий страж закона наверняка обрадуется неожиданному развлечению и возможности на деле опробовать свой пистолет. Большой серый волк без ошейника и намордника - вполне достойная добыча.
      Но полицейский, в упор глядевший на Бэрби, только зевнул и, швырнув на мостовую вонючий окурок, устало двинулся дальше. Бэрби потрусил за ним.
      Через пару минут он окончательно убедился: полицейский его не видит. Даже не интересуясь, почему, счастливый Бэрби покинул провонявшие улицы и, перебравшись через железнодорожные пути перед самым носом фыркающего локомотива, помчался на запад, подальше от вони остывающего пара, угля и горячего металла. Он прыгнул в канаву рядом с кисло пахнущим асфальтом и почувствовал под лапами прохладную и влажную землю.
      - Бэрби! Ну где же ты? Почему ты не идешь?
      У себя за спиной он слышал тихий зов волчицы, но он еще был не готов на него откликнуться. Ночь освежила Бэрби чистой осенней прохладой. Порыв ветра принес с собой восхитительную симфонию ароматов леса и ферм.
      Он восторгался запахами мокрого луга и прелой листвы. Даже холодная роса, капавшая на его серую лохматую шкуру - и та радовала Бэрби. Вдали от навязчивого лязга и свиста маневровых локомотивов он остановилося послушать шорох полевых мышей в траве Быстрым движением лапы он поймал кузнечика...
      Его звала Април, но Бэрби не обращал на нее внимания.
      Чистая, звенящая радость наполняла все его тело. Задрав морду к опускающемуся к горизонту полумесяцу, Бэрби издал глухой и счастливый волчий вой. Откуда-то из-за лесополосы всполошно и испуганно залаяла собака. Он понюхал и уловил в холодном воздухе запах извечного врага - слабый и тошнотворно неприятный. Шерсть на его загривке поднялась дыбом. Ничего, сейчас он научит псов держать язык за зубами!
      Но снова до него донесся настойчивый зов белой волчицы.
      - Не трать времени на собак, Бэрби... Этой ночью нам предстоит встретиться с куда более опасным врагом. Я жду тебя возле университетского городка. Ты нужен мне прямо сейчас.
      Бэрби неохотно повернул обратно. Струился вокруг темный мир, безумный собачий лай растаял в ночи. Мгновение спустся Бэрби уже пробегал мимо "Троян Хилз" - загородный особняк Престона Троя, расположенный к югозападу от Кларендона, на берегу реки. В окнах скрывавшегося за деревьями особняка горели огни. Мотался фонарь возле конюшни наверно, конюхи ухаживали за больной лошадью. Бэрби слышал тревожное ржание и замер на миг, принюхиваясь к приятным запахам конюшни.
      = Скорее, Бэрби! - умоляла Април Белл.
      Против своей воли он помчался дальше, к шепчушему, лязгающему, воняющему городу. Но вот он уловил соблазнительный запах волчицы чистый и ароматный. Радостно и нетерпеливо летел он по пустынным улицам.
      Откуда-то из темноты, со стороны сгрудившихся домов тревожно и жалко затявкала собачонка, но Бэрби было не до нее. Он несся на запах. Вот и студгородок. И тут на лужайке его поджидала Април. В ее зеленых глазах светилась радость. Она коснулась его морды влажным, прохладным щекочущим поцелуем.
      - Опаздываешь, Бэрби, - она отпрыгнула в сторону. - Мы потеряли уйму времени, а нам еше предстоит встретиться с нашими врагами. Пошли!
      - Врагами? - удивленно переспросил он, глядя на ее стройную белую фигуру. Откуда-то с юга до них донесся нервный и тревожный собачий лай. Бэрби сердито заворчал.
      -Это ты про собак, что ли? - спросил он.
      Ее зеленые глаза хитро заблестели.
      - Да кто боится этих шавок? - Презрительно сверкнули ее белые клыки. - Наши настоящие враги - люди.
      Глава 7
      Ловушка в кабинете
      Впереди бежала белая волчица. За ней - Бэрби. Только теперь он понял, что большая часть ночи уже прошла. Улицы были пустынны. Светофоры не работали, и только один, там, где ведущее за город шоссе пересекало центральную улицу университетского городка, предостерегающе мигал круглым желтым глазом.
      - Подожди! - крикнул Бэрби, мчась вслед за быстроногой волчицей. Я хочу знать, куда мы направляемся!
      Она ловко отпрыгнула в сторону от проезжавшей машины - водитель, похоже, ничего и не заметил. Не останавливаясь, волчица обернулась к Бэрби. Она улыбалась. Свисал из пасти длинный красный язык, блестели в лунном свете белые клыки.
      - Мы собираемся навестить твоих старых друзей. Бэрби показалось, что в глазах Април он заметил ненависть. - Сэма и Нору Квейн.
      - Мы не должны причинять им вред, - резко сказал Бэрби. - С чего это ты взяла, что они... что они враги?
      - Они враги потому, что они люди, - ответила ему белая волчица. Смертельные враги, из-за того деревянного ящика, который Квейн и Мондрик привезли из Монголии.
      - Они мои друзья, - не сдавался Бэрби. - А кстати, что в этом ящике?
      Ее глаза настороженно сузились.
      - Нечто крайне опасное для таких, как мы, - сказала она. - Больше нам ничего узнать не удалось. Но ящик все еще находится в доме Сэма Квейна. Завтра они собираются перевезти его в Фонд. Сэм специально готовит один из верхних этажей: убирает все лишнее, нанимает охрану, сооружает специальную защиту. Вот потому-то нам и надо нанести удар именно сегодня ночью. Завтра будет уже поздно. Мы должны проникнуть в дом и узнать, что именно находится в ящике. А потом уничтожить все то оружие, которое Мондрик и его люди могли найти в доисторических могильниках Ала-шана.
      Бэрби содрогнулся. И тем не менее, он не отставал от Април.
      - О каком оружии ты говоришь? - неуверенно прошептал он. - Что может нам повредить?
      - Например, серебро, - ответила волчица. - Серебряные клинки и серебряные пули... когда у нас будет немного времени, я обьясню тебе, почему. Но в ящике, судя по всему, находится нечто куда более смертоносное, чем серебро... а ночь уже кончается!
      Они промчались мимо желтого мигающего светофора, пронеслись сквозь сплошные стены запахов - удушливые сернистые испарения, тянущиеся из промышленного района, пронзительная вонь чадящего мусора, аромат работающей пекарни, резкий смрад канализации...