- Мне приснилось, что мы убили его, - почти выкрикнул Бэрби, - и сегодня утром Рекс был мертв.
      - Это действительно странно, - понимающе кивнула Април. - Но в общем-то, не так уж и удивительно. Мне самой, например, приснился мой дедушка - и именно в ту ночь, когда он умер.
      Такой понимающий голос. Сплошной шелк и бархат, и звон золотых колокольчиков. Но Бэрби показалось, что в нем слышится хорошо скрытая насмешка. Он посмотрел девушке в глаза, зеленые и прозрачные, как горные озера.
      - Давно надо было отремонтировать дорогу на холме Сардис, добавила Април Белл и сочла на том разговор о сне законченным.
      - Мне передали, что ты звонил вчера утром, - Она лениво-грациозным движением откинула за спину свои блестящие волосы. - Жаль, что я еще спала.
      Бэрби судорожно сглотнул. Ему хотелось схватить девушку за прикрытые тонким шелком плечи и вытрясти из нее всю правду, без остатка... или ему только чудилась насмешка в ее голосе? Бэрби знобило. Он боялся Април Белл... или же это был страх перед страшным чудищем6 скрывавшимся в нем самом?
      - Април, я кое-что тебе принес...
      Она, похоже, и не замечала, как дрожит его рука, нащупывающая заколку в кармане пиджака. Пристально глядя на Април Белл, Бэрби уронил ей в ладонь белого агатового волка.
      - Ах, Бэрби! - и глаза ее радостно заблестели. - Это же моя заколка... та, которую подарила мне тетя Агата. Наща семейная реликвия. Как хорошо, что она нашлась!
      Она покрутила маленького бегущего волка на ладони, и Бэрби снова показалось, будто крохотный малахитовый глаз ему подмигнул. Насмешливо и немного зловеще...
      - Где же ты ее нашел? - воскликнула Април.
      - В твоей потерянной сумочке, - сухо ответил Бэрби, не сводя с девушки мрачного, настороженного взгляда. - Воткнутой в сердце мертвого котенка.
      Она содрогнулась, словно изображая охвативший ее ужас.
      - Какой кошмар! - Ее голос звучал мягко и мелодично. - Бэрби, ты сегодня такой мрачный. Знаешь, ты и выглядишь как-то неважно. Наверно, это не мое дело, но, по-моему, ты слишком много пьешь.
      Бэрби с горечью кивнул. Он был готов признать свое поражение в этой игре... Если, конечно, Април Белл действительно играла с ним... Он пытался увидеть на ее лице хоть малейший проблеск торжества...
      - А где сегодня твоя тетя Агата? - спросил он, заранее предчувствуя бесполезность этого вопроса.
      - Уехала. - Април небрежно повела плечами. - Тетя говорит, что от холодов у нее ломит суставы. Поэтому она собрала вещи и вернулась в Калифорнию. Вчера вечером я посадила ее на самолет.
      Бэрби слегка поклонился, признавая себя побежденным. Он так и не был уверен, существует на самом деле эта пресловутая тетя Агата или нет. Кружилась голова. Бэрби пошатнулся.
      - Тебе не кажется, Вилли, - участливо сказала она, - что тебе следует показаться врачу? Я знакома с доктором Гленом, и он с большим успехом лечил алк... людей, которые слишком много пьют...
      - Да ладно, - с горечью прервал ее Бэрби. - Можешь называть меня алкоголиком - так оно и есть. - Он повернулся к двери. - Может, ты и права... Это такое простое решение... Может, мне и в самом деле стоит обратиться к Глену.
      - По-моему, стоит, - кивнула девушка. - Но сейчас ты не уходи...
      Легко и грациозно она проскользнула между ним и дверью, загородив выход. И снова Бэрби показалось, что Април Белл едва заметно хромает. Причем на ту самую ногу, которую она повредила в его сне.
      - Ты на меня не обиделся? - мягко спросила она. - Это я тебе посоветовала как друг.
      Бэрби почувствовал слабый аромат ее духов - холодный и чистый, как запах горных сосен в его сне. Его охватило жгучее желание снова превратиться в могучего саблезубого тигра. Внезапно все в нем вскипело от бессильной ярости к этому полному сложностей, серому, полумертвому миру бодрствования. Ему так и не удалось разрешить загадку Април Белл. Даже в ее участливых, озабоченных словах ему слышалась скрытая издевка. Ему хотелось бежать отсюда, и поскорее.
      - Пойдем в кухню, - позвала Април . - Давай я сварю тебе чашечку кофе... поджарю яичницу... если, конечно, ты можешь есть. Ну, пожалуйста, Бэрби... После кофе тебе наверняка станет легче.
      Он резко замотал головой. Если Април Белл и впрямь победила в этой игре, если ей-таки удалось ничем не выказать свое знакомство с белой волчицей, напавшей на слепую Ровену Мондрик, если она смогла скрыть от него свое участие в убийстве Рекса Читтума... Если все это так, то Бэрби не хотелось, чтобы сейчас она упивалась его сомнениями и растерянностью.
      - Нет, - сказал он. - Мне пора.
      Она, видимо, все-таки заметила взгляд, которым Бэрби наградил лежавшие на столике возле кресла журнал и золотой портсигар.
      - Ну хотя бы возьми на дорогу сигару, - ласково предложила она. - Я держу их для своих друзей.
      Она двинулась к столику, и Бэрби теперь уже совершенно отчётливо увидел, что Април прихрамывает.
      - Где ты повредила ногу? - выпалил он.
      - Поскользнулась на лестнице, - пожала плечами девушка. - Вчера вечером, возвращаясь из аэропорта... - Она протянула ему сигары. Ничего страшного...
      Но Бэрби было страшно. Его рука так дрожала, что Април самой пришлось вытащить ему сигару. Невнятно поблагодарив, Бэрби, словно слепой, побрел к двери.
      И тем не менее, он исхитрился прочитать монограмму на внутренней стороне крышки портсигара. Красивые витые буквы - ПТ. И черная сигара, толстая и обвитая бумажной ленточкой, тоже была именно того сорта, который предпочитал Престон Трой. Точь-в-точь такая, какую Трой предложил ему в офисе из ящичка на столе. Неуклюже открыв дверь, он попытался придать своему лицу приветливое выражение. Потом повернулся к девушке.
      Она стояла на пороге. Возможно, в ее темных глазах светилась только жалость, но Бэрби почему-то виделось в них нечто совсем другое. Ему упорно казалось, что девушка смеется над ним. Смеется и радуется его растерянности. Зеленый халатик слегка распахнулся, и приоткрывшаяся красота, словно острый нож, ранила Бэрби в самое сердце. Ее ненакрашенные губы как-то тревожно улыбнулись.
      - Подожди, Бэрби! Пожалуйста...
      Но Бэрби не стал ждать. Он не мог вынести ни жалость, которую видел, ни издевки, которая ему чудилась. Этот пустой, серый мир сомнений и поражения стал вдруг для Бэрби совершенно невыносимым. Ему хотелось опять ощутить в себе не знающую пощады и не ведающую преград силу тигра.
      Он захлопнул за собой дверь. Бросил на пол сигару. Растер ее каблуком в порошок. Он чувствовал себя совершенно больным, но, высоко подняв голову, он твердым шагом направился к лестнице. Для обиды нет никаких оснований, - убеждал он сам себя. Что с того, что Престон Трой годится ему в отцы? Двадцать миллионов с лихвой компенсируют лишние двадцать лет. Кроме того, Трой наверняка познакомился с ней раньше.
      Продираясь сквозь серый туман душевной боли, Бэрби медленно спустился по лестнице. Уже не заботясь о том, увидит его дежурный или нет, он, шатаясь, прошествовал к выходу. Возможно, Април действительно права, - бормотал он себе под нос. Возможно, и в самом деле стоит обратиться к доктору Глену.
      Бэрби ведь не знал, как вернуться в радостный и свободный мир сна. Мир серого волка и саблезубого тигра. Этот путь можно было испробовать только ночью... солнечный свет губителен для свободного сознания. Не так ли? Но эта жизнь стала совершенно невыносимой. Все эти ее бесконечные переплетения ужаса и печали, и боли, и усталости, и сомнения вкупе со жгучей тоской и невыносимой неуверенностью и ощеломляющей паникой.
      Да, решил он, надо ехать к Глену.
      Бэрби всегда не любил психиатрические лечебницы. Но Гленхавен был лучшей клиникой в стране, а молодой доктор Арчер Глен, как и его отец, считался признанным авторитетом этой новой и быстро развивающейся науки - психиатрии. "Тайм", - припомнил Бэрби, посвятила Арчеру Глену целых три колонки. Это когда тот служил на флоте во время войны... Что-то об исследовании корреляций умственных и физических отклонений и о блестящих дополнениях к революционной, по тем временам, психиатрической методике наркосинтеза.
      Как и его отец, Арчер Глен был убежденным материалистом. Любимым хобби старшего Глена было разоблачение мнимых медиумов и астрологов, и предсказателей. Сын пошел по его стопам: Бэрби как-то написал репортаж о его лекциях, где Арчер яростно обрушивался на религиозные культы, пытающиеся с помощью псевдо-науки найти рациональное обяснение сверхьестественному. "Сознание, - утверждал доктор Глен, - это всего лишь одна из функций человеческого тела".
      Лучшего союзника, - решил Бэрби, - трудно даже и пожелать...
      Глава 13
      Ад в душе
      Бэрби вернулся на стоянку, где он оставил свою машину. Свежий воздух развеял окутывавший его алкогольный туман. Да и вообще, ему стало немного получше. Он поехал на север, по новой дороге через узкий мост над Оленьим Ручьем. Вчера, возвращаясь из Гленхавена, он чуть не врезался здесь в грузовик.
      Стоящие чуть в стороне от дороги, скрытые густой красно-желтой осенней листвой, здания лечебницы выглядели сурово и неприветливо. Бэрби содрогнулся и попытался забыть о своем невесть откуда взявшемся недоверии к подобного рода заведениям. Эта мрачная крепость, - убеждал он сам себя, - ни что иное, как цитадель рассудка в борьбе против неведомых страхов человеческого сознания.
      Припарковав машину на площадке позади главного корпуса, он двинулся в обход, к центральному входу. Случайно заглянув в просвет между живыми изгородями, обрамлявшими дорожку, он увидел пациентку, которую вели под руки две одетых в белое медсестры. Бэрби вздрогнул.
      Этой пациенткой была миссис Мондрик.
      Длинное черное пальто - несмотря на солнце, было довольно свежо черные перчатки, черная косынка, прикрывающая седые волосы. Черные непрозрачные линзы очков глядели, казалось, прямо на Бэрби. Ему даже почудилось, что Ровена как-то ощутила его присутствие: она вздрогнула и на секунду остановилась.
      Но мгновение спустя она уже пошла дальше, гордая и непреклонная, и до боли одинокая. Сердце Бэрби сжалось от жгучей жалости к этой женщине. Он понял, что должен с ней поговорить. Она, несмотря на болезнь, может знать ответы на те страшные вопросы, которые никак не давали ему покоя.
      Повинуясь внезапному порыву, он двинулся вслед за Ровеной. Ему хотелось ей помочь... вполне возможно, с надеждой думал он, что Ровена запуталась в той же зловещей сети совпадений и противоречий, что и он сам. А если так, то правда пойдет на пользу им обоим.
      Слепая женщина и две сопровождавших ее медсестры направлялись к небольшой рощице расцвеченных осенью деревьев около реки. Продравшись сквозь живую изгородь, Бэрби побежал по мокрой от росы траве. Его сердце отчаянно колотилось...
      - ... мою собаку? - донесся до него взволнованный голос Ровены. Дайте мне позвать моего бедного Турка!
      Высокая сестра крепко держала Ровену под руку.
      - Вы можете звать, сколько угодно, миссис Мондрик, - терпеливо сказала она, - Но только это безполезно. Мы же вам говорили: ваша собака погибла.
      - Я не верю! - воскликнула Ровена. - Я этому не верю! Мне нужен мой Турок! Пожалуйста, позовите мисс Улфорд. Пусть она даст обьявления в газеты, предложит хорошее вознаграждение...
      - Вашей собаке уже ничем не поможешь, - мягко сказала сетсра. Какой-то рыбак нашел его тело под железнодорожным мостом. Он принес ошейник с серебряными заклепками в полицию. Мы уже обьясняли вам все это. Еще вчера.
      - Я помню, - с отчаянием в голосе прошептала Ровена. - Я просто на минутку забыла... мне так нужен мой Турок... предупредить меня, защитить, когда они придут ночью меня убивать.
      - Миссис Мондрик, не надо волноваться. Здесь вам ничто не грозит. Никто сюда не придет...
      - Они придут! - воскликнула Ровена. - Вы просто не знаете... вы их не увидите... Много лет тому назад я предупреждала моего бедного мужа об этой страшной опасности. И все-таки я не могла до конца поверить тому, что знала... пока они его не убили... А теперь настал мой черёд. Стены им не преграда... Только серебро... А его вы оставили мне так мало...
      - У вас есть и бусы, и браслеты, - успокаивающе сказала сестра. - И поверьте, в нашей клинике вы в полной безопасности.
      - Однажды они уже пытались меня убить, - в отчаянии прошептала Ровена. - Тогда меня спас Турок. А теперь он мертв, и я знаю, что они скоро опять придут. Они хотят помешать мне предупредить Сэма Квейна... Я должна это сделать.
      Она замерла, схватив сестру за руку. Замер и Бэрби. Он не хотел подслушивать. Просто ошеломленный услышанным, он на миг лишился дара речи. Ведь пропавший Турок действительно погиб на железнодорожном мосту. В том, самом первом сне.
      - Сестра, ну пожалуйста, - в отчаянии умоляла Ровена. - Пожалуйста, позвоните Сэму Квейну в Фонд Исследования Человека. Попросите его приехать ко мне.
      - Мне очень жаль, миссис Мондрик, - мягко, но непреклонно ответила сестра. - Вы же знаете, что мы не можем этого сделать. Доктор Глен сказал, что пока вам не станет лучше, вы не должны ни с кем встречаться. Расслабьтесь и помогите нам вылечить вас. И тогда, я уверена...
      - У меня нет времени... - задохнулась Ровена. - Я боюсь, что этой ночью они снова придут. Они убьют меня, а я просто обязана поговорить с Сэмом... - Она повернулась ко второй сестре. Отвезите меня в Фонд... Пожалуйста, всего на одну минуточку... прямо сейчас...
      - Вы же знаете наши правила, - укоризненно сказала сестра. - Вы прекрасно знаете, что мы не имеем права...
      - Сэм вам заплатит! - в отчаянии воскликнула Ровена. - Он все обьяснит врачам... Ведь мое предупреждение спасет ему жизнь. И не только ему... - Ее голос дрогнул. Она заплакала. - Вызовите такси... одолжите машину... украдите, в конце концов...
      - Мы с радостью поможем вам,миссис Мондрик, - покровительственно сказала высокая сестра. - Мы передадим мистеру Квейну все, что вы захотите.
      - Нет! - прошептала Ровена. - Так нельзя.
      Сглотнув, Бэрби шагнул вперед. Сестры стояли к нему спиной, а Ровена повернулась так, что он видел ее черные очки и заплаканное, расстроенное лицо. На глаза ему навернулись слезы. Жалость комом застряла в горле. Как же ему хотелось ей помочь...
      - Но почему же нет? - спросила одна из сестер. - И что может угрожать мистеру Квейну?
      - Человек, которому он доверяет, - сквозь рыдания ответила Ровена.
      Услыщав эти слова, Бэрби замер, как вкопанный. Словно нечто поистине кошмарное глянуло на него из внезапно расступившейся мглы. Ужас стальной петлей сжал его горло, погнал прочь от Ровены, по мокрой траве, обратно к живой изгороди. Но не слушать Бэрби не мог.
      - Человек, которого он считает своим другом, - продолжала Ровена.
      Сестра, та, что пониже, посмотрела на часы и кивнула своей напарнице.
      - Мы уже довольно долго гуляем, - мягко сказала та. - Вам пора возвращаться в палату. Вы устали, вам надо немного отдохнуть. Если вечером вы всё еще будете хотеть переговорить с мистером Квейном, мне кажется, доктор не станет возражать, если вы позвоните ему по телефону.
      - Нет, - рыдала Ровена. - По телефону нельзя!
      - Но почему? - удивилась сестра. - У мистера Квейна наверняка есть телефон.
      - Как и у наших врагов, - хрипло прошептала слепая. - У этих чудовищ, маскирующихся под людей. Они подслушивают мои разговоры по телефону, перехватывают мои письма. Турка выдрессировали их вынюхивать, а теперь его убили. И моего Марка тоже убили. Я никому не могу доверять. Только Квейну.
      - Вы можете доверять нам, - любезно сказала высокая сестра. - Но сейчас нам пора идти.
      - Хорошо, - кивнула Ровена. - Пойдёмте...
      Она послушно начала поворачиваться, и когда сестры чуть расслабились, резко оттолкнула их в стороны и, вырвавшись, бросилась наутек.
      - Миссис Мондрик! Не надо так делать!
      Растерявшиеся на мгновение сестры устремились в погоню, но слепая бежала быстрее. Бэрби даже показалось, что она сумеет достичь деревьев у реки. Но, споткнувшись о выступающий из травы наконечник поливальной установки, Ровена, как подкошенная, рухнула на землю.
      Сестры осторожно подняли ее с земли. Крепко держа ее за руки, они повернули Ровену обратно к главному корпусу. Поняв, что сейчас его увидят, Бэрби хотел убежать, но не успел. Безумие Ровены слишком хорошо дополняло его собственные странные сны. Охваченный паническим страхом, он не мог сдвинуться с места. За безумными на первый взгляд словами Ровены он увидел холодный, отчаянно сражающийся, абсолютно рациональный разум.
      - Здравствуйте, мистер, - высокая сестра подозрительно глядела на Бэрби. - Что мы можем для вас сделать?
      - Я только что приехал, - Бэрби кивнул в сторону спрятанной за изгородью стоянки. - Я ищу доктора Глена.
      - Вернитесь, пожалуйста, на тропинку, сэр, - дежурно улыбнулась девушка. - Идите по ней, и вы попадете прямо к главному входу. Там пройдёте в холл и обратитесь в регистратуру.
      Но Бэрби едва слышал ее обьяснения. Он не отрываясь смотрел на Ровену Мондрик. При первых же звуках его голоса она замерла, словно статуя. Свои черные очки Ровена, видимо, потеряла при падении, и теперь пустые глазницы превратили ее бледное, как смерть, лицо в зловещую маску.
      - Это Вил Бэрби.
      Теперь ему уже не хотелось разговаривать с Ровеной. Он и так услышал более чем достаточно. Он понимал, что ответы Ровены только еще больше укрепят липкую паутину черных сомнений. Он до дрожи в коленях боялся этой слепой женщины... боялся, и тем не менее не мог удержаться от вопроса:
      - Ровена, скажите... о чем вы хотели предупредить Сэма Квейна?
      Она стояла перед ним высокая, вся в черном. Стояла неподвижно, но Бэрби казалось, будто она стремится держаться от него как можно дальше... как будто ее жуткие шрамы на самом деле были глазами, перед которыми предстало непередаваемо мерзкое и страшное видение. Она дрожала так сильно, что сестры с трудом её держали. Ее рот раскрылся в беззвучном, никому не слышимом крике.
      - Почему в Нигерии на вас напал черный леопард? - этот вопрос вырвался сам собой. Бэрби вовсе не собирался его задавать. - И что это был за леопард?
      Ровена только плотно сжала белые, без кровинки, губы.
      - Что на самом деле искал доктор Мондрик... там, и в Ала-шане? - он знал, Ровена ему не ответит, но остановиться уже не мог. - Что они с Сэмом привезли оттуда в Кларендон? Кому нужно их убить? И что находится в том зеленом ящике?
      Ровена молча качала своей страшной головой.
      - Прекратите, мистер! - резко прикрикнула на Бэрби высокая медсестра. - Не беспокойте нашу гостью. Если вам действительно надо видеть доктора Глена, обратитесь к дежурной в холле.
      Дружно подхватив дрожащую Ровену под локти, сестры решительно повели ее прочь.
      - Кто эти тайные враги? - Бэрби уже совершенно не контролировал свои поступки. Он бежал вслед за Ровеной... - Кто эти убийцы в ночи? Кто хочет причинить вред Сэму Квейну?
      Ровена дернулась в сильных руках сестер.
      - А ты, Вилли Бэрби, разве этого не знаешь? - ее глухой дрожащий голос казался еще ужаснее искалеченного лица. - Неужели ты не знаешь сам себя?
      От беспредельного ужаса Бэрби лишился голоса.
      - Лучше перестаньте, мистер, - сурово предупредила одна из сестер. - Если вы здесь по делу, идите в регистратуру. Если нет, немедленно покиньте территорию лечебницы.
      Увлекая за собой безвольно повисшую Ровену, они быстро пошли в сторону главного корпуса. А Бэрби, стараясь не думать о том, что имела в виду обезумевшая вдова, нетвердой походкой двинулся к проходу в живой изгороди. Всеми фибрами души он цеплялся за надежду, что доктор Глен сумеет ему помочь.
      В благоговейной тишине строгого приемного покоя стройная смуглая жрица из древнего Египта приветствовала вошедшего в ее храм Бэрби задумчивой улыбкой. А он все никак не мог унять бившую его дрожь; не мог забыть ужасное лицо Ровены; не мог избавиться от своего страха перед психическими расстройствами, психиатрами и психиатрическими лечебницами.
      - Доброе утро, мистер Бэрби, - любезно проворковала жрица, отрываясь от коммутатора. - Чем я могу сегодня вам помочь?
      Бэрби тщетно пытался выдавить хоть пару слов. После , казалось, целой вечности беспредельных мучений, он прошептал, что хочет увидеть доктора Глена.
      - Доктор очень занят, - безмятежно прощебетала девушка. - Если вы по поводу миссис Мондрик, то насколько мне известно, дела у нее обстоят очень даже неплохо. Лечение идет весьма успешно. Но, боюсь, увидеть ее вам нельзя. Доктор Глен пока не разрешает ей принимать гостей.
      - Миссис Мондрик я только что видел, - мрачно отозвался Бэрби. - Не знаю, насколько успешно идет это ваше лечение, но мне все равно надо поговорить с доктором Гленом. Это по поводу... меня самого.
      Туманная, задумчивая улыбка стала прямо-таки нежной.
      - Может, вам подойдет доктор Бунзел? Знаете, он наш главный дигност. Или доктор Дилхи? Он - старший невропатолог. Я ничуть не сомневаюсь, что любой из них...
      Бэрби упрямо покачал головой.
      - Скажите Глену, что я здесь, - хрипло сказал он, прерывая девушку на полуслове. - А еще скажите ему, что это я помог белой волчице расправиться с псом миссис Мондрик. Мне кажется, он найдет для меня время.
      Девушка грациозно повернулась, и Бэрби снова отметил про себя странно удлиненную форму ее головы. Быстрые длинные пальцы воткнули штекер в нужную ячейку: она что-то тихо зашептала в микрофон, подвешенный у нее под подбородком. Ее темные прозрачные глаза, спокойные и бесстрастные, снова обратились к Бэрби.
      - Доктор Глен готов принять вас прямо сейчас. - Ее голос струился, словно ручеек по камням. - Если вы только подождете несколько секунд, сестра Граулиц вас проводит...
      Сестра Граулиц оказалась мускулистой блондинкой с лошадиным лицом и пустыми стеклянными глазами. Кмвок, которым она привестствовала Бэрби, казался самым настоящим вызовом - как будто она приготовила для него какое-то горькое лекарство, и теперь не только заставит его принимать6 но и еще добьется, чтобы он сказал что оно исключительно вкусное. Бэрби послушно шел за ней по длинному тихиму коридору. В маленький кабинет.
      Глухим голосом, похожим на рев пароходного гудка, сестра Граулиц задала ему несколько вопросов. В том числе: кто будет оплачивать лечение, какими болезнями он болел и сколько он пьет. Записав ответы на картонный бланк, она протянула Бэрби какую-то бумажку, которую тот подписал не читая. А потом у него за спиной открылась дверь, сестра встала, и, обращаясь к Бэрби, прогремела:
      - Доктор Глен вас ждет.
      Знаменитый психиатр был высоким симпатичным мужчиной с вьющимися черными волосами и сонными карими глазами. Радушно улыбаясь, он протянул Бэрби загорелую ухоженную руку. А Бэрби глядел на него и никак не мог отделаться от впечатления, что когда-то они были хорошо и близко знакомы. Нет, конечно, Бэрби встречался с Гленом, когда писал тот очерк для "Стар". И все... А ощущение такое, будто знакомство куда более давнее и близкое...
      - Доброе утро, мистер Бэрби, - голос глубокий и удивительно спокойный. - Проходите, пожалуйста.
      Кабинет доктора Глена был роскошно прост и привлекателеи. Ничто здесь не отвлекало внимания. Два больших кожаных кресла, кушетка с чистым белым полотенцем на подушке, часы, пепельница, цветы в вазочке на маленьком столике и высокий книжный шкаф, забитый толстыми медицинскими фолиантами и стопками "Psychoanalytic Review". Из окон открывался прекрасный вид на лес, и реку, и дорогу, ведущую к лечебнице. Виден был даже кусочек шоссе у поворота.
      Бэрби молча опустился в кресло. Ему было как-то не по себе.
      Глен небрежно сел в другое кресло. Постучал сигаретой по ногтю. Он выглядел абсолютно уверенным в себе. Казалось, его ничто не беспокоит. Странное дело, подумал Бэрби, когда он брал интервью у Глена в процесе подготовки своего репортажа, тот вовсе не показался ему старым знакомым.
      - Закурите? - предложил Глен. - Ну, так что у вас случилось?
      - Колдовство! -набравшись смелости, выпалил Бэрби.
      Это заявление, похоже, ничуть не удивило доктора Глена. Он молча ждал продолжения.
      - Или меня околдовали, - в отчаянии воскликнул Бэрби,- или же я схожу с ума.
      Глен выдохнул в потолок длинную струю белого дыма.
      - Расскажите, пожалуйста, поподробнее.
      - Началось все это в понедельник вечером, в аэропорту, - начал Бэрби сперва неуверенно, а потом все с большей и большей легкостью. - Я как раз дожидался, когда же прилетит экспедиция Мондрика, и тут ко мне подошла эта рыжеволосая девушка...
      Он рассказал Глену о внезапной смерти доктора Мондрика, о задушенном котенке, о загадочном страхе людей, охранявших привезенный из Азии ящик. Бэрби описал свой сон, в котором он, будучи волком, встретил белую волчицу - Април Белл, и то, как погиб Турок. На гладком смуглом лице Арчера Глена читалось только сочувственное профессиональное любопытство.
      - А вчера ночью мне приснился ещё один сон, - продолжал Бэрби. мне снилось, будто я превратился в саблезубого тигра... все это было до ужаса реально. И эта девущка, она снова была со мной. Она то и говорила, что мне нужно делать... Мы погнались за машиной Рекса Читтума, и на холме Сардис я его догнал. А потом... в общем, потом я убил Рекса.
      В пересказе этот странный ночной кошмар уже не казался таким уж особенно страшным. И тем не менее, голос Бэрби дрожал.
      - Рекс погиб... именно так, как я и увидел во сне. Так, как я его убил. - В отчаянии Бэрби пытался хоть что-то прочитать на спокойном и безучастном лице психиатра. - Скажите, доктор, - хрипло взмолился он, - как может сон так точно совпасть с реальностью? Как вам кажется, я и в самом деле убил Рекса прошлой ночью? Убил, заколдованный ведьмой? Или же я просто-напросто сошел с ума?
      - Все это не так просто,- серьезно кивнул доктор Глен. потребуется время, чтобы во всем разобраться. Да-да, время. И немало. Знаете, что я вам скажу? Оставайтесь-ка у нас, в Гленхавене. Хотя бы на пару дней. Тогда нам будет легче вам помочь.
      - Но вы-то что думаете? - прохрипел Бэрби, вскакивая с кресла. Действительно ли я сделал то, что мне приснилось? Или все-таки я сумасшедший?
      Из-под полуопущенных век Глен спокойно наблюдал за Бэрби. И под его невозмутимым взором Бэрби, смутившись, снова сел в кресло.
      - Происходящие в нашей жизни события зачастую далеко не так важны, как это кажется нашему разуму. И тут я подразумеваю и сознание, и подсознание, - лениво сказал Глен, словно излагая Бэрби прописные истины своей профессии. Впрочем, возможно, так оно и было. - Но вот что бросилось мне в глаза. Все, о чем вы мне рассказали, начиная от приступа астмы доктора Мондрика и кончая трагической смертью Рекса Читтума в автомобильной катастрофе... все это, и даже гибель собаки миссис Мондрик, имеет вполне логичное, естественное обьяснение. Все это вполне могло произойти без всякого вмешательства каких-либо потусторонних сил.
      - Вот это-то и сводит меня с ума! - воскликнул Бэрби, тщетно пытаясь прочитать на лице Глена что-либо, кроме нарочитой беспечности. - Может, действительно это простое совпадение... Но так ли это? Откуда, например, я мог узнать о смерти Рекса Читтума?
      Глен достал новую сигарету, задумчиво постучал ею по ногтю.
      - Бывает так, мистер Бэрби, - начал он, - что нас обманывает наше собственное сознание. Иногда, особенно в условиях подсознательного стресса, мы склонны несколько искажать последовательность событий, их причинно-следственные связи. Подобные ошибки нашего разума еще не означают безумия. Фрейд, знаете ли, написал целую книгу о психопатологии повседневной жизни.
      Ленивым движением он поднес плоскую золотую зажигалку к сигарете.
      - Возьмем, например, ваш случай, мистер Бэрби... не пытаясь, разумеется, прямо сейчас поставить какой-либо диагноз. Насколько я понял, вы в последнее время очень уставали на работе, которая к тому же не доставляет вам удовольствия. Вы сами сказали, что слишком много пьёте. Вы не можете не понимать, что подобный образ жизни рано или поздно должен был привести к срыву.
      Бэрби насторожился.
      - Значит... значит, вы полагаете, что я сошел с ума?
      Глен укоризненно покачал головой.
      - Я этого не говорил... Вообще, мне кажется, что вы излишне эмоционально подходите к вопросу о вашем рассудке. Мозг - это все-таки не машина, и психические состояния невозможно описать, пользуясь только двумя цветами - белым и черным. Определенный уровень... так сказать... ненормальности входит в понятие психической нормы... По правде говоря, будь это не так, наша жизнь была бы серой и однообразной до отвращения.
      Бэрби неловко заерзал в кресле.
      - Так что давайте не будем торопиться с выводами, а сперва проведем детальное физическое и психическое обследование. , - Глен снова покачал головой и аккуратно затушил недокуренную сигарету. - К этому я могу только добавить, что мисс Белл явно выводит вас из равновесия... сам Фрейд описывал любовь как нормальное безумие.
      - Что вы хотите этим сказать? - неуверенно посмотрел на психиатра Бэрби.
      - В каждом из нас, - небрежно пояснил доктор Глен, разглядывая свои тщательно наманикюренные ногти, - спрятаны подсознательные чувства страха и вины. Они проявляются еще в самом раннем детстве и окрашивают все без исключения поступки нашей последующей жизни. Они требуют своего выражения и всегда находят его - вот только мы обычно этого не понимаем. Поступки даже самого психически уравновешенного и абсолютно нормального человека зачастую определяются именно этими тайными чувствами.
      - Не кажется ли вам, что и вашем случае возможно нечто подобное? В моменты, когда сознательные ограничеия ослаблены неудачным совпадением крайней усталости, сильных эмоций и избытком алкоголя... в такие моменты запертые в вашем подсознании чувства находят выход в красочных снах и галлюцинациях.
      Бэрби замотал головой, Внезапно он почувствовал себя как-то неуютно. Он посмотрел в окно, на красно-желтые кроны деревьев на холмах возле реки. Рядом с черной водой желтело поле несжатой пшеницы. Серебром блестели на солнце крылья ветряной мельницы.
      В нем поднималось глухое недовольство самоуверенным доктором Гленом. Он ненавидел этот маленький кабинет, ненавидел ловко состряпанные теории именитого психиатра. Ему не хотелось расцвечивать своими сокровенными страхами и мучениями наукообразные графики Глена. И вновь Бэрби ощутил жгучее желание уйти от этой отвратительной реальности в мир безграничной свободы и силы, в мир его снов.