Джек УИЛЬЯМСОН
      БЕЗ ПОСАДОК К МАРСУ
      Что-то было подозрительно не так - либо с кораблем, либо с воздухом. И Картер Ли знал, что это не мог быть корабль. Скрипящий старый "Феникс" мог стать музейным экспонатом в мире, который был покорен новыми катионовыми ракетами, но он знал каждый болт и стойку корабля. Знал его настолько хорошо, что мог бы в темноте разобрать его на части и собрать вновь. И любил его за верность шести лет и полумиллиона миль одиночного полета.
      Нет, проблемы не могли быть связаны с "Фениксом". Должно быть, это все-таки атмосфера.
      Он не мог понять их. Но барометрический высотомер настойчиво тянул его вниз, к ледяным вершинам, которые вырисовывались на тысячу футов выше, чем им следовало бы быть. Двигатель работал, но его мощность опасно слабела. И ветер, который нес его над полюсом, был ревущим демоном, более яростным, чем он встречал раньше.
      Он мешал ему. Через всю бесконечную утомительную ночь, глухой к долгому шуму верного старого двигателя, сидя одеревеневший от холода даже в электронагреваемом костюме, глотая кофе из вакуумного кувшина, раздумывал над картами и изучая приборы до боли в налитых кровью глазах даже после последнего странного заката он отчаянно пытался решить зловещую загадку.
      Беспосадочный полет не был чем-то новым для Картера Ли. Люди, глядя в длинный список его подвигов, назвали бы его счастливчиком. Но у него было нечто большее, чем удача. В его тощем теле была потрясающая выносливость, которая была необходима, чтобы лететь дальше, один бесконечный час за другим бесконечным часом, когда большинство пилотов свалились на рулевое управление.
      И этот полет - беспосадочный от Кейптауна в Гонолулу, через дно мира - обещал быть не труднее, чем остальные. Пока он не увидел этот последний закат.
      Позади него, по ту сторону скалистых гранитных клыков Земли Эндерби, по мере того, как он поднимался над крепостными валами полярного плато, закат становился пугающе странным. Невероятное колесо малинового цвета, простеганное жуткой зеленью, катилось вдоль края мира.
      Полярное сияние было еще одной тревожной частью загадки. Оно пылало над ним всю эту ночь, всякий раз, когда небо было чистым, пока вся белая антарктическая пустыня не стала казаться костром во всем его зловещем великолепии.
      Кроме того был холод. Ли уже совершал полярные перелеты раньше. Но никогда он не встречал такой безжалостной температуры. Двигатель замедлялся от нее даже с закрытыми вентиляторами. Она вползла в кабину и глубоко вгрызалась в тело.
      Над полюсом и Землей Мэри Берд и над темнотой Антарктики, он встретил барьер тьмы. Он попытался подняться над ним. Сонный и вялый от высоты и усталости, он открыл кислородный вентиль. Живительный газ немного привел его в чувство. Но самолет не мог подняться над химерическими вершинами. Ли летел в них и не переставал удивляться.
      Беспощадные ветры сражались во мраке, и он разрывался молниями. Дождь стучал по кораблю и замерзал на нем, пока лед не покрыл почти всю поверхность. Ли боролся со стихиями, боролся с возрастающей усталостью в себе, и наконец внезапно вошел в тишину северного рассвета.
      Утренняя заря, постепенно исчезая с неба, становилась алмазно-ясной. Усеянный белыми точками айсбергов, серый Тихий океан убегал назад со скоростью три с половиной сотни миль в час - скоростью, которая что-то значила, потому что он мог ее ощущать ее.
      Ли чистил апельсин, начиная надеяться, что весь ужас этой ночи был результатом воображения и усталости, когда на северо-востоке он увидел нечто. На фоне красного и зеленого цвета внезапно взволновавшего его рассвета, это выглядело как серебряная нить.
      Белый кружащийся вихрь - воронка огромного торнадо. В футе от этого двигающегося над морем вихря он увидел каплю серого тумана. Верхний конец воронки странно терялся над яркими крыльями рассвета.
      Ли никогда не видел подобного шторма. Сначала он подумал, что шторм не опасен ему. Но белая корчащаяся змея приближалась к нему с ужасающей скоростью.
      Он схватила "Феникс" внезапным порывом ветра, всасывая корабль в эту мчащуюся воронку. Море и небо безумно сплелись. Он поднимался так быстро, что заболели его барабанные перепонки. Он жестоко сражался со штормом, всем своим спокойным мастерством всей привычной силой корабля.
      Он сражался - и победил, Белый столб оставил его, трепеща в своем возбуждении, и промаршировал на запад. Нетерпеливый взгляд на поднимающееся солнце сказал Ли, что его зашвырнуло на пятнадцать сотен миль на север.
      Но он понял, с обрывающимся сердцем, что "Феникс" поврежден. Его правый элерон был изогнут и сжат силой этого невероятного ветра. Ли вынужден был посадить самолет.
      Насвистывая мотив "Барбары Аллен", который всегда ободрял его, Ли изучал карты. Он нашел булавочную головку земли под названием Манумоту единственную в тысячи миль - и повернул хромающую амфибию к ней, управляя с помощью руля и дросселя.
      Еще один провал. Два подряд, горько подумал он. В последнем полете, два месяца назад, он также потерпел неудачу, по причине, столь же странной, как торнадо.
      "Биполярный" полет, так назвал этот полет Тик Тинкер. Тик был неутомимым маленьким рекламным агентом, с одной ногой и одним глазом, партнером Ли в его своеобразном бизнесе - вырывать жизнь у воздуха. "Биполярный" потому, что путь из Кроудона в Кроудон он вдоль главного меридиана включал оба полюса. Ли должен был благополучно обогнуть планету, с тремя запланированными остановками. Но полет точно так же потерпел неудачу, из-за Звездного Снаряда.
      "Мы рекламная фирма на открытом воздухе, Счастливчик", - часто говорил Тик. - "Ты летаешь на своем самолете, чтобы привлечь внимание. Я продаю его тем, кто делает масло и поршневые кольца и что там еще есть. И это законный бизнес, до тех пор, пока ты сможешь продержаться в заголовках последних известий".
      Но все заголовки два месяца назад были о Звездном Снаряде. Какой-то астроном по имени Гейл за день до того, как Ли должен был вылететь из Кроудона, заявил об открытии таинственной ракеты, вырвавшейся из глубин космоса и направляющейся к солнечной системе. "Биполярный" полет заслужил не более нескольких столбцов на внутренних страницах. С заголовков во всю ширину полосы лилось:
      Звездный Снаряд нацелен на планеты
      Будет ли Земля объектом удара?
      Астрономы сбиты с толку
      Когда Ли вернулся в Кроудон, а полет длился три изнурительных дня, толпы не встречали его. Идя шатаясь от пыльного забрызганного маслом "Феникса", он остановился, чтобы купить газету.
      Космическое ядро попадает в Марс
      Земля спасена
      Природа объекта неизвестна
      Больше новостей о Звездном Снаряде не было. Ничего более, чем рассуждения сбитых с толку ученых. Но полет был уже погублен. Тик Тинкер радировал:
      "Поздравляю с биполярным перелетом. Но Звездный Снаряд прибрал к рукам все заголовки. Полет финансово полностью убыточен. Твое имя быстро потеряло известность. Обстоятельства вынуждают понизить ставки. Срочно даю детали нового рекламного полета. Предлагаю что-то вроде беспосадочного полярного, рекомендую использовать машинные масла Зверолюб Брэнд."
      Вот так сообщение Тика привело его сюда, бесчувственного от усталости, направляющегося к крошечной скале, которая, вероятно, не имела обитателей.
      Мотор покрыл переднее стекло мелкими брызгами масла и Ли прекратил свистеть, чтобы коротко выругать все продукты Зверолюб. Он подсоединил наушники своего шлема и включил маленький микрофон на батарейках. Их хватало только на десять минут передачи - в "Фениксе" не было помещения для более тяжелого оборудования, не было даже аварийного пайка.
      - "SOS!" - передал он. - Пилот Ли на самолете "Феникс" вынужден сесть из-за шторма. Буду пытаться добраться до Земли Манумоту. SOS!
      Мгновенный ответ удивил его.
      - Станция Манумоту, Фонд Гейла, вызывает самолет "Феникс". Говорит доктор Э.К.Гейл. Приземляйтесь на северном побережье. Я буду помогать вам. Садитесь, самолет "Феникс".
      - Самолет "Феникс" вызывает станцию Манумоту, - выдохнул Ли, успокоившись. - Благодарю вас, док. Я увижу вас, если я не упаду в воду в течение получаса. Конец передачи.
      На это ушел час - час, который показался бесконечным Картеру Ли, сражающемуся с усталостью в себе и осторожно ведущему покалеченный самолет. Но в ответ наконец появился Манумоту, чисто сияя на три стороны, окаймленный с севера лоскутком кораллового побережья.
      Он пересек пляж. Широкая скалистая терраса над берегом была покрыта пучками тропической зелени. На террасе стояли длинный барак из белого листового металла, белая палатка и большая куча ящиков, покрытых коричневым брезентом. Развевался белый флаг. Затем он увидел крошечную фигурку, бегущую от палатки к побережью.
      Приземление было опасным. Поврежденное крыло зацепило гребень волны и покрыло самолет брызгами. Он лишился устойчивости, но храбро поднялся. Ли вырулил и вкатился на ослепляющий коралловый песок.
      Следуя сигналам флага, он направил "Феникс" к надежной сухой стоянке, где должны были садиться ракеты, ибо в песке были глубокие колеи, и кусты гибискуса вдали были обожжены дочерна, как от ракетных двигателей.
      С трудом, его ноги были такими одеревенелыми, как будто они никогда раньше не распрямлялись, он хромая вылез из кабины. Человек с флагом вышел встретить его. Стройная молодая фигура, в ботинках и бриджах, рубашке цвета хаки с открытым воротом, с непокрытой рыжей головой.
      Встречающий поприветствовал его решительным голосом, отрывисто, безлико:
      - Привет! Вы тот знаменитый Счастливчик Ли?
      - Собственной персоной, - ухмыльнулся он. - И благодарю за то, что показали мне дорогу, Док.
      Его челюсть отвалилась. Это была женщина - девушка. Ее решительное овальное лицо было темным от солнца. Ее проницательные голубые глаза изучали его тяжелое, качающееся тело - в целом, подумал он, без одобрения.
      - О! - сказал он. - Я думал, вы доктор Гейл.
      - Так и есть, - сказала она серьезно. - Доктор Элен Катрин Гейл. Его красные глаза сощурились. - Неужели вы тот доктор Гейл, который открыл Звездный Снаряд?
      Она кивнула.
      - Мой отец был лидером в своей научной области. Он основал Фонд Гейла. Но он умер пять лет назад. Я попробовала продолжить его работу, она изучала его с серьезным выражением лица. - Вам не нравится мое открытие?
      - Оно свело на нет мой последний полет, - сказал он. - Я прожил семьдесят шесть часов в аду. Я поставил рекорд для бензиновых полетов через два полюса. И что? Из-за вашего Звездного Снаряда мир никогда не узнает, что я вообще отрывался от земли.
      - И, как я полагаю, не стал хуже от этого. - Ли вспыхнул от легкого сарказма в ее голосе. - Однако - вы голодны?
      - Умираю с голода, - ответил он. На грубый сосновый стол под белым тентом она бросила две оловянные тарелки, разделила на части открытую банку консервированного мяса и хлеб, показала большой вакуумный кофейник, огромную банку мармелада.
      - Действуйте, - сказала она. Глаза Ли тупо следили за ней.
      - Вы весь здешний персонал? Она кивнула мальчишечьей рыжей головой. По необходимости, - сказала она. - Фонд основал двадцать новых метеорологических станций. Станция Манумоту была наиболее важной, потому что она находится непосредственно на курсе явлений, которые мы изучаем. Следовательно, я посчитала своим долгом назначить сюда себя.
      - Без посторонней помощи?
      - У меня есть два ассистента. Но у доктора Френча был приступ острого аппендицита, и Крагин увез его на ракете. Он должен был вернуться вчера. Но так и не показался. Я увлеклась... Вы сказали, что голодны.
      Она выложила половину банки тушенки в свою оловянную тарелку и передала остальное Ли. Но он сидел, пристально глядя на нее. Удивление отгоняло туман сна.
      - По необходимости? - спросил он.
      Она кивнула.
      - Что-то случилось с атмосферой.
      - Я помню, при полете над полюсом были странные условия, - сказал он.
      Она отодвинула тарелку, чтобы воспользоваться записной книжкой.
      - Какие явления вы наблюдали? - нетерпеливо спросила она.
      Он рассказал ей усталым сонным голосом о странно ярком закате, полярном сиянии, необыкновенном холоде, необъяснимо низком атмосферном давлении, своеобразном торнадо, повредившем его "Феникс".
      - Что все это значит? - закончил он. - Что происходит?
      - Я здесь, чтобы выяснить это, - ответила она. - Закат и полярное сияние, вероятно, вызваны ненормальной электронной бомбардировкой ионосферы. Но ненормальности штормов и давления, однако, не объясняются этим. Если только не...
      Она тряхнула рыжей головой.
      - Единственный предположительный ответ слишком ужасен. Она быстро взглянула на свои наручные часы, сбросила остатки из своей тарелки в ведро около стола, вытерла тарелку и очистила ложку бумажной салфеткой. Встала.
      - Извините меня. Но обязанности двух моих помощников теперь лежат на мне. Мое время ограничено. У меня сорок восемь минут в день для принятия пищи. Сейчас я должна просмотреть показания приборов.
      - Так вот как живет леди астроном, - Ли ухмыльнулся. - Если я могу помочь вам...
      Она тряхнула головой с явным неодобрением.
      - Сомневаюсь в этом. Наша работа здесь не содержит рекламных фокусов... Ешьте, сколько хотите. За перегородкой вы найдете кровать. Я радирую, чтобы за вами направили спасательную экспедицию. Пожалуйста, запомните, когда покинете нас, что политика фонда Гейла состоит в том, чтобы избегать ненужной рекламы. Главным образом, мы не хотим тревожить мир этим метеорологическим явлением, пока не будем иметь более обстоятельных данных.
      Ли пристально посмотрел на нее, медленно наполняясь гневом.
      - Посмотрите сюда, вы думаете, я - только тухлое яйцо?
      Ее проницательные глаза безразлично окинули его.
      - Откровенно, мистер Счастливчик Ли, - сказала она холодным голосом, - ваша жизнь и ваши фокусы раздражают меня. Я не вижу, чтобы вы были способны выполнять какую-то созидательную функцию. В рискованные первые дни бензиновой авиации такие люди, как вы, испытывая технику и прокладывая пути, могли принести пользу. Но сейчас, когда катионовые ракетные двигатели настолько быстры и настолько несомненны, как солнце, вы являетесь не более, чем анахронизмом.
      Ли открыл рот для протеста. Но девушка остановила его загорелой властной рукой.
      - У меня нет времени слушать вас, - сказала она. - Ведь я должна выполнять крайне необходимую работу. Я уже нарушила свой график. Но я все же выделю немного времени, чтобы сказать вам одну или две вещи.
      Ее загорелое лицо немного покраснело. Он слушал ее, усмехаясь.
      - Сейчас, - она быстро продолжила, - если бы вы попытались совершить беспосадочный полет к Марсу, даже если вам никогда и не удастся сделать это, это было бы другое дело. Потому что вы бы расширили горизонты науки. Вы бы сделали что-то необычное и важное.
      - Но ваша бензиновая развалина находится настолько же позади времени, как и вы, Ли. Именно катионовые ракеты совершат первый полет к Марсу. Я знаю человека, который может пилотировать эту первую птицу. Это Лэйрд Крагин - вы никогда не слышали о нем, потому что он не рекламный летчик. Он летчик-испытатель экспериментальных космических ракет, которые разрабатывает Фонд вместе с некоторыми военными инженерами. Вам следовало бы встретиться с ним. Потому что, долетит он до Марса или нет, он все же пытается сделать что-то реальное.
      Картер Ли задохнулся.
      - Послушайте, мисс Гейл, - возразил он, - вы воспринимаете меня совсем неверно. Возможно, я привык к славе, я согласен. Но сейчас это только бизнес. Я стал ненавидеть шумиху и толпы, и я всегда удираю с банкетов. Тик Тинкер мой связной, он запускает рекламу, дает все рекомендации, наконец, руководит всем бизнесом. Мы только пытаемся заработать себе на жизнь.
      Ее коричневый подбородок стал квадратным. И сквозь серый туман усталости, который наполнил его мозг, Ли внезапно осознал, что на леди астронома, несмотря ни на что, приятно смотреть.
      - Можно, - сказала она холодным жестким голосом, - добывать средства существования способом, который помогает другим, кроме вас. Вы прыгаете по планете с такой же многозначительной целью и с таким же интеллектом, как у безмозглой блохи, в то время как Бог знает что творится с самим воздухом, которым мы дышим.
      Она решительно отвернулась от него.
      - Вы похожи на вымершего дронта, мистер Беспосадочный Ли, - сказала она. - Разница только в том, что вы не знаете этого. Закрываете на это глаза. Я должна просмотреть бароциклонометр.
      Картер Ли сидел за грубым столом, глядя из-под тента на ее торопливую мальчишечью фигуру. Он вдруг увидел, за ее живой бескорыстной работоспособностью, что она очень устала - и отчасти напугана.
      Недолгий гнев на ее откровенную критику внезапно оставил его. В конце концов, правда, что благодаря старым пионерам Линдбергу, и Верду, и Посту, и Кэрригану, в области беспосадочных полетов не осталось практически ничего, что можно было бы усовершенствовать.
      Нет, он заслужил ее насмешку. Но что напугало ее? Что происходило с атмосферой? Какое-то мгновение мозг Ли тщетно пытался разрешить эту проблему, но в данный момент он не мог сконцентрироваться. Все, что он хотел - это возможности выспаться.
      Он встал, его тело онемело и одеревенело, и шатаясь пошел к кровати позади брезентовой перегородки.
      - Будь оно проклято, - проворчал он, - какое мне дело до того, что лейтенант Лэйрд Крагин летит к Марсу на бумажном воздушном змее?
      Он уснул до того, как его голова прикоснулась к подушке.
      - Ли! Решительный голос Элен Гейл окликнул его, напряженный от сдерживаемой тревоги. Палатка потускнела в свете странно пурпурного рассвета. Элен замерла у входа в палатку, ее лицо было таким серым и усталым, что он понял - она не спала. Элен звала настойчиво.
      - Это торнадо возвращается опять. Вам лучше позаботиться о своем корабле.
      Он вылез из палатки и увидел, как она бежит к длинному металлическому ангару, который скрывал ее драгоценное оборудование. Темный океан казался зловеще спокойным, и восход над ним был таким же великолепным, как и последний раз.
      Наконец он увидел то, что девушка с явной колебанием назвала торнадо. Оно шло от пламенеющего востока - бесконечная спираль серебра, падающая подобно какой-то космической удочке из бездонного пурпура над огненным восходом. Его нижний край плясал поперек моря. Оно двигалось невероятными скачками. И было окутано серым жгутом шторма.
      Ли задержал дыхание и побежал к самолету, который оставался незакрепленным на длинном белом пляже, где он посадил его накануне.
      Но эта белая воронка разрушения пришла с той же невообразимой скоростью, свидетелем которой он был накануне. Не успел он продвинулся и на дюжину шагов, как белая палатка парусом взмыла над его головой. Внезапный странный взрыв воздуха швырнул его плашмя. Его глаза, уши и ноздри заполнились коралловым песком.
      Не более чем через двадцать секунд буря завизжала у черного пика вверху. Затем внезапно воздух опять стал совершенно неподвижным, только трепетал удивительно холодный бриз с востока, следующий за штормом.
      Выплевывая песок и открывая рот для вдоха, Ли шатаясь поднялся на ноги. Воронка шторма, похожая на гайдрон, подумал он, покачиваясь, как некий невиданный воздушный шар, уходила прыжками к серому западу. Ее печальные стоны вскоре ослабели.
      Ли уныло направился туда, где оставил "Феникс". Разбитый старый самолет был аккуратно перевернут на спину озорным взрывом ветра. Ли тряхнул головой и просвистел несколько тактов "Барбары Аллен".
      - Слишком плохо, старушка, - ворчал он. - Но, учитывая состояние финансов Тика и высокую стоимость спасательных работ, похоже, что нам придется распрощаться.
      Он приступил к осмотру станции. Палатки не было. Припасы, кухонная утварь и одеяла, которые она накрывала, были разбросаны по берегу беспокойного моря. Брезент был содран с длинной груды ящиков. В беспорядке были свалены красные барабаны каппа-концентрированного ракетного топлива, длинные цилиндры баллонов с кислородом, яркие канистры с бензином, разнообразные коробки с продуктами и оборудованием.
      Но где же леди астроном? Внезапно безрассудная тревога охватила сердце Ли. Он был слишком хорошо закален, уверял он себя, чтобы чрезмерно заинтересоваться какой-то девушкой - особенно женщиной-ученым, которые, к тому же, он совершенно не нравился. Но он побежал через разбитый лагерь, выкрикивая ее имя с дрожью в голосе.
      - Мисс Гейл! Вы слышите меня? Элен!
      - Доктор Гейл, если вы слышите!
      Ее резкий голос донесся изнутри длинного барака обсерватории. Половина металлической крыши была содрана. Большинство оборудования внутри было разрушено громадным валуном, который ветер швырнул с темных утесов наверху. Но стройная спокойная девушка, за исключением пришедших в беспорядок коротких рыжих волос и грязного пятна смазки на загорелой щеке, выглядела нетронутой. Она печально перебирала клубок изогнутых рычагов и разрушенных записывающих цилиндров.
      - Нет больше бароциклонометра, - сказала она. - Но мои визуальные наблюдения говорят о том, что нам крайне необходимо срочно связаться с внешним миром. Я думаю, мои наихудшие опасения оправдались.
      - Ладно, доктор Гейл, - предложил Ли, - если вы обнаружите, что вам необходимы мои услугах, вы только скажите.
      - Я сомневаюсь, что вы будете очень полезны, - из рассеянности в ее голосе он знал, что она отдает ему менее половины своего внимания; ее глаза все еще спокойно оценивали разбитое оборудование. - Если вы можете отремонтировать свой самолет, вы лучше улетайте отсюда до завтрашнего утра. Манумоту - опасное место, особенно сейчас. И мне кажется, вы обнаружите, что во мире есть более насущные дела, чем организация спасательных экспедиций с целью найти пропавших пилотов.
      - Благодарю вас, доктор, - поклонился Ли. - Я надеюсь, вы сможете выдержать удар. Полагаю, что летные дни "Феникса" закончились.
      - В таком случае, - ее голос был абсолютно спокоен, - вы лучше займитесь спасением того, что можно, из снабжения и оборудования. В конце концов, если мои опасения верны, не будет большой разницы в том, покинете вы Манумоту или нет.
      Ли провел все утро, складывая разбросанные ящики и цилиндры так, что они образовали три стены крошечного укрытия, покрывая его разорванным брезентом и собирая пищу и полезные вещи, найденные на пляже.
      В полдень, когда он понес тарелку с едой и дымящуюся жестянку свежего кофе девушке в здание обсерватории, он нашел ее покрытую грязью, работающую в полной тишине с рукояткой маленького двигателя-генератора. Она отмахнулась от него.
      - Нет времени на еду, - сказала она. - У меня есть данные крайней важности, которые я должна отправить. Мне необходимо, срочно связаться с Вашингтоном и нашей лабораторией в Аламогордо. Но что-то не в порядке с этой установкой.
      Ли бросил быстрый взгляд на упрямый механизм. Он поставил тарелку на пустую упаковочную коробку рядом с ней и закатил свои рукава.
      - Не пришло ли вам на ум, - поинтересовался он, - что, что зарабатывая себе на жизнь последние десять лет полетами с помощью бензиновых двигателей, я пожалуй что-то знаю о них? Я вижу, что ваш карбюратор разбит. Если вы съедите обед, я сделаю вам новый.
      На ее лице появилось усталое облегчение.
      - Если вы можете это сделать, - согласилась она. Пока Ли искал жестяные куски и пустые консервные банки, она села на бетонный пол возле упаковочной коробки, глотала горячий кофе, заглотила с жадностью сэндвич с консервированной ветчиной и потянулась за другим. Посреди этого движения ее рыжая голова упала на колени. Ли услышал длинный вздох и понял, что она уснула.
      - Бедное дитя, - пробормотал он. Даже урчание маленького мотора через десять минут не разбудило ее. Ли согнул прикрепленную жесть, которая регулировала смесь, затем быстро проверил соединение коротковолнового передатчика.
      Он переключил на прием. Статика сердито заворчала ему. Незнакомый вид статики. Ее хныкающее завывание странно напоминало рев прошедшего шторма. Оно регулярно нарастало и падало.
      Сквозь него, однако, он поймал какую-то станцию - и от услышанного он окаменел от страха. Некоторое время он слушал, поглощенный, затем вдруг заторопился разбудить девушку.
      - Вы справились? - выдохнула она, вскакивая. - Я не собиралась спать - не время.
      Он сильно схватил ее стройную загорелую руку.
      - Элен, - спросил он. - Что случилось? Я только что слушал. Происходит что-то ужасное. Что это? Вы знаете?
      Ее голубые глаза сверкнули в его сторону. Они были темными со сна и, подумал он, от страха. Быстро и резко ее голос спросил:
      - Так что же вы услышали?
      - Штормы, - сказал он коротко. - Феноменальные штормы. Жестокий холод не по сезону. Ледяные штормы даже в тропиках. Приливно-отливные волны. У атлантического побережья они убили уже, вероятно, тысяч сто человек. Коммуникации, конечно, везде разрушены. Растет паника.
      Он притянул ее легкое тело к себе.
      - Что-то произошло с воздухом, Элен. Вы знаете, что это? И когда это прекратиться?
      Она медленно кивнула.
      - Боюсь, я знаю, что это такое, - сказала она. - Мои послания не принесут спокойствия миру.
      - Что это? Она освободила руку. - Нет времени рассказывать вам сейчас, - сказала она. - Я должна переговорить с Вашингтоном и Нью-Мехико. И с Лэйрдом Крагиным - если он еще жив. Наша работа здесь должна быть закончена к сегодняшнему вечеру. Когда наступит завтра, может, не быть никакого Манумоту.
      Ли открыл рот.
      - Но...
      Торопясь к радио, она на секунду остановилась.
      - Я покажу вам сегодня вечером, - пообещала она ему. - Если будет достаточно видно для телескопа и если мы будем живы к тому времени.
      Она больше не обращала на него внимания. Он приготовил еду для себя, поел, затем потратил час на изготовление маленького убежища, возможно, более надежного против чего-то, что, как ожидала девушка, случится на рассвете. И затем, тяжелый от накопившейся усталости, он опять уснул.
      Когда он проснулся, воздух на пляже был необычно холодным, и еще одна заря сверхъестественного великолепия горела красным в зените. Он зажег костер из леса, прибитого к берегу моря, выставил новую еду и позвал девушку. С благодарностью делая маленькие глотки из чашки с горячим кофе, она подарила ему короткую улыбку.
      - У вас есть дар, Ли, - сказала она ему. - Дар, который тратился впустую. - Ее темные глаза изучали его. - Сейчас, я думаю, у вас есть очень маленькая возможность воспользоваться им.
      Сидя молча какое-то время в пляшущих отблесках костра, она начала ссыпать холодный коралловый песок через свои пальцы в маленькие белые пирамиды.
      - Если мои заключения оправдаются сегодня вечером, - сказала она, - я думаю, созидательные функции нашей сегодняшней цивилизации подойдут к концу. Планета, вероятно, останется пригодной для некоторых форм жизни. Люди могут даже уцелеть в таких местах, как Долина Смерти. Но это будет довольно странно, если человеческой расе удастся вернуть свое превосходство.
      - Скажите мне... - начал Ли.
      Она посмотрела на часы и стала изучать темнеющее на востоке небо. Через десять минут, - сказала она, - я смогу показать вам, показать вам, почему Земля в дальнейшем будет небезопасным местом для беспосадочных полетов. Ли затаил свое дыхание. Он перевел взгляд с девушки на низкое многоцветное пламя дров и снова на нее.
      - Доктор Элен Гейл, - сказал он ей очень серьезно, - я чувствую, что ваши откровенные замечания дали мне право выразить такое же чистосердечное мнение о женщинах-астрономах.
      Она кивнула и вновь посмотрела на восток.
      - Я занимался своим делом не только ради развлечения, хотя я от нее получал удовольствие, - сказал он ей. - Я пытался собрать две сотни тысяч долларов, чего было бы достаточно, чтобы начать производство приспособлений, которые я придумывал для увеличения удобства пассажиров ракет, и построить дом.
      Сейчас в его голосе было усталое одиночество.
      - В течение сотен и тысяч часов, сжавшись в кабине старого "Феникса", я преодолевал усталость и потребность в сне, мечтая об этом доме. Иногда он находился на отмелях Флориды. Иногда в маленькой зеленой долине, которую я видел в горах Колорадо.
      Он смотрел на девушку через огонь.
      - Но всегда наиболее важным моментом всего этого была женщина, которая будет жить в нем вместе со мной. Я рисовал в мыслях одну, а затем другую, но никто из них, доктор Гейл, не подходила так хорошо, как вы... Полагаю, я должен поспешить добавить, в некоторых отношениях.
      - Вы, должны понимать, что я говорю вам это только для того, чтобы поставить точку... Но благодаря вашему Звездному Снаряду Тик Тинкер и я никогда не будем иметь больше пяти тысяч на общем счету.
      Улыбка коснулась ее худого лица в отблесках костра.
      - Физически, - сказал он ей, - вы подошли бы превосходно. И вы имеете ум, быстроту и, я верю, чувство юмора. Но к сожалению, вы обладаете другими качествами, которые перевешивают все эти.
      - Попробуйте вообразить себя, живущей цивилизованной жизнью в цивилизованном доме, - бросил вызов он. - Вы просто не смогли бы сделать это. Вы не приспособитесь... И не только благодаря режиму с сорока восемью минутами в день для принятия пищи. Я надеюсь, я поставил свою точку - что женщины астрономы, которые полностью игнорируют тот факт, что они женщины, так же не имеют места в цивилизованном мире, как и последние беспосадочные пилоты.
      Ее первый низкий смех и легкое веселье в глазах поколебали его аргументы. Но ее хохот становился выше и более задыхающимся, а она все не могла остановиться. Ли увидел, что она в истерике. Он плеснул холодной морской воды из маленькой консервной банки ей в лицо. Она задержала рыдающий вздох и в ее глазах появилась подавленность. После еще одного быстрого взгляда на часы она внезапно поднялась.
      - Идемте, - сказала она с дрожью в голосе. - И давайте посмотрим, будут ли какие-либо дома в будущем мире.
      Массивный двенадцатидюймовый рефлектор виднелся в щель в том конце здания, которое избежало разрушения. Его часовой механизм под жужжащим маленьким двигателем-генератором приглушенно тикал.
      Видимая в тусклом свете затененных электрических ламп, девушка повернула турель и быстро установила орбиты. Еще до того, как она это сделала, Ли знал, что ее объектом была красная точка Марса на востоке.
      Долгое время, прижавшись глазами к линзам, она молчала. Ли видел, как дрожала ее маленькая рука, вновь и вновь касавшаяся рычагов управления. Наконец она поднялась и стояла, молчаливо и пристально глядя на восток и время от времени потирая свои красные глаза.
      В ее лице не было ни кровинки.
      - Ну что? - спросил Ли.
      - Это то, что я думала, - прошептала она. - Марс!
      Ли двинулся к месту, которое она оставила. Его глаза нашли окуляр. В его маленьком темном диске единственная звезда пылала то красным, то синим светом. И диск Марса, все еще был слишком близок к горизонту, чтобы его можно было хорошо рассмотреть, он туманился, мигал и дрожал, как будто нарисованный на черном, бьющемся на ветру флаге.
      Даже в то мгновение, когда видимость стала хорошей, эта туманность не исчезла. Но он смог разглядеть широкие темные метки на экваторе фактически темнее, чем он предполагал - и белый эллипс шапки на южном полюсе.
      Две увиденные им вещи озадачили его. Рядом с полярной шапкой было маленькое темное пятно - наиболее темная метка на планете - которое имело странный багровый цвет. И через всю желто-красную планету к нему была прочерчена изгибающаяся серебряная нить.
      Изображение затуманилось и замерцало вновь, и Ли нетерпеливо отошел от прибора. Слабая боль билась в его непривыкших глазах. Он озабоченно повернулся к девушке.
      - Пока что я ничего не понимаю, - сказал он. - Я видел маленький пурпурный круг недалеко от шапки полюса. И странную белую нить, которая извиваясь ведет к нему. Но все затуманено.
      - В том-то и дело, - сказала она усталым голосом. - Марс затуманен и неясен из-за атмосферы - атмосферы, украденной у Земли. Серебряная нить это другой конец трубы той силы, которую мы назвали торнадо - всасывающей воздух от Земли к Марсу!
      До него не сразу дошел ужас сказанного. Вскоре он почувствовал, как шок от этого пробежал через все тело, и он слегка покачнулся.
      - Но, - пробормотал он наконец, - я думал, что марсиан не существует.
      - Все давно согласились, что разумных обитателей нет, - сказала она. - Мой отец отказался от последней большой попытки послать сигнал на Марс десять лет назад. Но с тех пор что-то случилось с Марсом.
      - Что?
      - Случилось то, - сказала она медленно, - что это красно-синее пятно, под другим концом трубы вихря, находится как раз там, где ударил в Марс объект, названный нами Звездным Снарядом. Два месяца назад.
      Он взглянул на нее в темноте обсерватории.
      - Далее - вы думаете...
      - Вывод неминуем. Звездный Снаряд был кораблем. Он принес живых существ на Марс, откуда-то. Им нужна более плотная атмосфера для выживания. На Земле сейчас, в противостоянии, меньше, чем в пятидесяти миллионах миль пути - они увидели атмосферу, которая им требуется. Благодаря той науке, которая построила и запустила Звездный Снаряд, они потянулись, чтобы взять то, что им нужно.
      Ли уловил ее мысль.
      - Почему они сразу не сели на Землю?
      - Зачем им делать это, если они способны дотянуться от одного мира к другому, чтобы взять то, что они хотят? Может быть, Марс, имеющий половину солнечного света Земли и треть ее силы тяготения, подошел им больше в других отношениях?
      Мозг Ли закрутился.
      - Похищение воздуха планеты? Как они могут это делать?
      - Я видела один ключ, - сказала девушка ему. - Два спутника очень трудные объекты, даже при усовершенствовании этого оборудования. Было трудно их найти. Когда я смотрела, они оба были слишком далеко от планеты. Они устремились в космос, прочь от своих старых орбит!
      - И это значит...
      - Это значит, что они отсечены от гравитационного притяжения Марса, Я думаю, это потому, что гравитационная тяга планеты благодаря могуществу науки, полностью вне нашего понимания, была сфокусирована в трубу силы, которая протянулась через космос на пятьдесят миллионов миль к нашей атмосфере.
      - Это странное торнадо?
      - Именно, - девушка кивнула. - Нашу атмосферу вытягивает по нему. Кажется, что он огибает Землю каждый день, потому что Земля вращается под ним. Это вызывает сильные течения воздуха, и сама потеря воздуха создает шторма. Необычные закаты и зори, несомненно, являются побочным проявлением сил, которые формируют и направляют трубу.
      Рядом с девушкой Ли всматривался сквозь узкую щель. В полосе пурпурного неба Марс был зловещей красно оранжевой точкой. Его ошеломленный мозг искал понимание этой угрозы.
      - Что мы можем сделать? - прошептал он. Голос девушки был сух. Вероятно, они межзвездные путешественники. Они пришли с юга, вполне вероятно, что с одной из ближайших звезд Центавра. Существа, способные на такие полеты, должны быть настолько же далеки от нашего понимания, как мы от понимания муравьев. И мы должны быть настолько же беспомощны против них.
      - Муравьи могут жалить, - проворчал Ли. Но дыхание ночного воздуха через щель показалось ужасно холодным, и он снова вздрогнул. - Когда, как вы думаете, это прекратится?
      Рыжая голова Элен Гейл устало качнулась в темноте.
      - Кто знает? Мы можем выделить им половину нашей атмосферы и после этого существовать в низинах, хотя климат везде будет более суровым. Возможно, они удовлетворяться этим. Возможно, движение Земли по своей орбите разорвет их силовую трубу - до следующего противостояния, через два года.
      - Марс более маленькая планета, - сказал Ли. - Им не нужно так много воздуха.
      - Так как гравитация меньше, - сказала ему девушка, - то, чтобы получить определенное давление и плотность, требуется больше.
      - Итак, мы в их милости. И ничего не можем сделать.
      Ее лицо стало серым и отчаявшимся.
      - Люди будут реагировать согласно своим свойствам, - сказала она. Большинство населения уже повергнуто в беспомощную панику. Оставшиеся правительства перед своей смертью будут пытаться мобилизовать свои армии против врага, которого никогда даже не видели. Только несколько ученых попытаются провести спокойный анализ проблемы, попытаются открыть то, что можно сделать, если что-то можно сделать. Но я сомневаюсь в этом.
      Ракета прибыла перед полуночью. Элен Гейл провела у радио весь вечер, направляя ее своими сигналами, слушая отчеты о всепланетном смятении и ужасе и тщетно пытаясь передать хоть какое-то сообщение от лаборатории ракетных исследований своего фонда в пустыне Нью-Мехико.
      Когда голубые люминесцентные ракетные двигатели черкнули по звездам, Ли побежал с сигнальными ракетами, чтобы осветить пляж. Ракета круто спустилась под пугающим углом, передняя форсированная тяга остановила ее в большом облаке голубого пламени, и два человека выскочили из нее.
      Девушка пошла вместе с Ли навстречу прибывшим. Маленький седой человечек с торчащей бородой был доктором Лэймоном Дувалом, помощником директора Фонда. И высокий стройный пилот в черном шлеме, Ли знал без вопросов, был Лэйрд Крагин.
      Крагин был залеплен бинтами и прихрамывал. Девушка кивнула старшему мужчине, поприветствовала Крагина горячим рукопожатием. Его красивое лицо улыбнулось ей.
      - Извини за опоздание, Гей, - сказал он, - но этот странный шторм разбил меня на Маркизовых Островах. Пришлось ждать доктора Дувала, в другой ракете. Но вот мы и здесь!
      Вмешался неприятный степенный голос старшего мужчины:
      - Вы совершенно уверены, доктор Гейл - уверены в фактах, которые вы передали? Вы действительно полагаете, что звездные захватчики на Марсе лишают Землю ее атмосферы?
      - Дувал, - отрывисто спросила девушка, - я совершала ошибки?
      - Я знаю, меньше, чем какой-либо другой человек из тех, кого я знаю, - согласился он. - Что ты думаешь делать?
      - Сразу вернуться, - сказала Элен Гейл немедленно. - Получить полную поддержку от президента и Военного Департамента. Поторопиться с завершением подготовки нашей экспериментальной ракеты в Нью-Мехико. Вооружить ее. Послать ее к Марсу, чтобы остановить утрату атмосферы.
      Седая голова Дувала качнулась с сомнением.
      - Мы можем сделать только одну вещь, - согласился он. - Но ты знаешь, что я был ответственным в Аламогордо. И я достаточно уверен, что наша ракета не может быть завершена до того, как потери воздуха, продолжающиеся с нынешней скоростью, заставит отказаться от проекта.
      - Даже, - добавил он с плохим предчувствием, - не считая недель, необходимых для полета...
      - Во всяком случае, - прервала его девушка, - мы должны попытаться. Я полечу в Америку вместе с вами сегодня вечером.
      - Сегодня вечером? - Картер Ли повторил ее последние слова. Он инстинктивно схватил руку девушки.
      - Я должен лететь с вами, Элен, - сказал он хрипло. - Я поведу вашу ракету к Марсу.
      - Благодарю вас, Ли, - она быстро повернулась к нему. - Но вы не ракетный пилот. - Она вновь повернулась к Крагину. - Грузи топливо и кислород. У нас нет времени.
      - Алле, - в ровном голосе Лэйрда Крагина не было большой сердечной признательности. - Так вы Счастливчик Ли Без Посадок? Ну, видно, вы остановились сейчас скорее в несчастливом месте. Лучше наблюдать этот шторм во время рассвета. В тридцатых широтах вокруг всего земного шара он выкашивает большие участки. Герт и Буэнос-Айрес уже позади.
      - Подождите минуту, - сказала девушка. - Я должна взять некоторые записи.
      Картер Ли наблюдал, как она побежала назад в темень, к обсерватории. Молча слушая Крагина, и помогая поднять баллон с каппа-топливом, он пытался подавить отчаяние, овладевшее им.
      - Извини, старик, - сказала Крагин. - Но я считаю, что эта работа станет моей. Я испытывал экспериментальные модели. Если Гей пошлет свою ракету к Марсу, я отправлюсь в ней.
      Ли перестал дышать. Лэйрд Крагин был, без сомнения, храбрым и опытным человеком, даже сейчас, обещая встретиться лицом к лицу со смертью ради Земли. Но вдруг Ли почувствовал слепую дикую ненависть к нему. Он задрожал, и его кулаки сжались. Слезы наполнили его глаза, пока девушка, бегущая из темноты с толстым грубым чемоданом, была только смутной тенью.
      - Мы бы с удовольствием подбросили тебя, старик, - в голосе Крагина чувствовалось легкое сожаление. - Но это только трехместная ракета. И у нас нет времени...
      - Благодарю, - сумел сказать Ли. - Но у меня есть старый "Феникс".
      Элен Гейл остановилась, чтобы взять его руку. Он почувствовал ее сильные и холодные пальцы.
      - Продолжайте, Ли, - сказала она отрывисто. - Извините, мы должны оставить вас. Наблюдайте шторм. Сделайте что-то, используйте, если можете, наше здешнее оборудование и инструменты. Выбирайтесь, если сможете, к северу по его следу.
      Ли не ответил.
      Дувал был уже в ракете. Крагин подтолкнул девушку внутрь, прыгнул за ней, сдвинул вперед изогнутый прозрачный люк. Ли стоял в тупом оцепенении, пока пилот открывал его опять, чтобы прокричать предупреждение.
      Он спотыкаясь пошел назад. Голубые электронные выхлопные трубы взревели возле него. Его кожа горела. Озон обжег его легкие. Ослепленный, он закрыл глаза. Когда он смог опять видеть, ракета была бледной голубой звездой, снижающейся и исчезающей на северо-востоке.
      Картер Ли стоял на пляже, мягко насвистывая грустные ноты "Барбары Аллен". Один на Манумоту. Была полночь. Шесть часов, больше или меньше, до того, как эта вращающаяся вокруг мира воронка появится вновь.
      Но юге, позади темного очертания скалы, вновь разгоралась необычная заря. Брызги зеленого и оранжевого цвета перебегали через зенит. Этот жуткий свет озарил старый "Феникс", лежащий вверх дном на тусклом белом пляже. Он с трудом потащился к нему.
      - Ладно, старушка, - пробормотал он. - Была авария или нет, похоже, мы должны сделать еще один полет, если не мы не хотим, чтобы этот ветер унес нас в пространство между мирами.
      Он внезапно остановился на коралловом песке. Его глаза быстро поднялись от сплющенного старого самолета на пляже к красному и зловещему глазу Марса, сейчас уже прошедшему зенит. Его мозг нарисовал эту серебряную нить от мира к миру. И его губы сжались для беззвучного свиста.
      - А почему бы нет?
      Он заковылял к старому самолету. Его дрожащая рука прикоснулась к холодному металлу винта. Его голос был быстрый и задыхающийся.
      - Почему бы нет, старушка? - пробормотал он опять. - Воздух есть на всем пути. А где есть воздух, ты можешь лететь на бензине. Он разреженный и свирепый, может быть. Но мы и раньше летали высоко и встретили свою порцию ударов.
      Он прошелся вокруг самолета, проверяя руль направления и руль высоты.
      - Резкий ветер, я догадываюсь. Но он будет позади нас. А когда тебе надо проделать пятьдесят миллионов миль, тебе нужен ветер, который дул бы тебе в спину!
      Он всматривался в темноту поврежденного элерона.
      - Процентное соотношение может быть миллиард к одному против нас. Но какая разница? Ты уже такое же ископаемое, как додо, старушка. И я тоже. И у нас есть способ сделать это фактом.
      - В конце концов, почему нет? Она, вероятно, полетит к Марсу с Крагины, если они сделают свою ракету. А мы можем быть уже там и встретить их.
      - О'кей, Герцогиня! Давай готовиться к отправлению!
      Он знал, что будет нелегко выправить самолет и подготовить его за те шесть часов, которые остались до возвращения воронки. Но он уже был раньше в затруднительных положениях, почти в таких же тяжелых. Как-то он спустился на арктическую тундру с поломанным рулем направления и выстрогал новый свой собственный...
      К счастью он имел инструменты и оборудование покинутой станции. Он вернулся за веревками и снаряжением. Через час старый корабль опять был на своих шасси с не более, чем незначительными повреждениями.
      Он завел двигатель, поставил корабль рядом со зданием, где был электрический свет, и приступил к работе над изогнутым элероном. Когда он был грубо исправлен, Ли сделал половину других необходимых приготовлений и все же по опыту он чувствовал, что, могут быть какие-то невидимые повреждения, которые он не сможет обнаружить, пока корабль не поднимется в воздух.
      Четыре драгоценных часа ушли прежде, чем самолет стал готов к погрузке. Необходимо было иметь две вещи - бензин и кислород. Воздух на Земле уже стал разреженным, но он будет еще разреженнее в трубе. Отшвыривая в сторону цилиндры ракетного топлива и ящики с инструментами, он начал подносить канистры с бензином и переливать его в пустые баки. Десять галлонов на рейс. Пустые баки вмещали три сотни, и он сложил канистры позади кабины.
      Южный Крест опрокинулся над пиком. Время кончилось. Он часто и тяжело дышал. Даже в утренней прохладе от промок от пота. К счастью, Фонд был очень щедр на топливо для мотора-генератора и печей. Чем ниже процент октана, тем больше оно подходит старому мотору. Но ему удалось бы стартовать и на другом топливе.
      Первый зловещий луч появился на востоке до того, как задача была уже выполнена. Теперь кислород. Он шел, шатаясь под весом длинных стальных цилиндров. Четыре штуки. Это все, что он отважился погрузить.
      Теперь красные языки прыгали на востоке, вихрь вскоре должен был быть здесь. Или должен был встретить его на высоте - какую только способен был набрать "Феникс". И даже в более мягких руках верхней атмосферы удары будут в основном против него.
      Ли сделал последний рывок для погрузки пищи. Он подобрал истертую книгу Китса, с именем Элен Гейл. Кто бы мог подумать, что женщины астрономы читают поэзию? Он поднялся в кабину и надавил пяткой педаль стартера.
      Пока мотор стартера набирал обороты, он привел в порядок свой шлем, проверил кислородные трубки и редукционный клапан. Он установил высотомер и часы, поставил триммеры дифферента руля направления и руль высоты на нейтраль. Включил сцепление и древний мотор заревел.
      Мелкие капли масла на ветровом стекле напомнили ему, что мотору требовался тщательный осмотр. Если бы было время и средства...
      - Сумасшедший, - пробормотал Ли, - к Марсу!
      Несмотря на рев, он начал насвистывать "Барбару Аллен".
      Пока двигатель разогревался, он нажал кнопку, которая выравнивала шаг винта, и распланировал взлет. Пляж сейчас был призрачной серой полоской, ниже странной зари - слишком короткий для "Феникса" со всем грузом.
      Он направился к восточному концу пляжа, разворачиваясь лицом к беспокойному западному ветру, нырнул в него со скоростью выстрела. Корабль был слишком тяжелый. Даже при отжатой вперед рукоятке на всем протяжении пути хвостовое колесо все еще волочилось. И белая капля, летящая над черными зубами скал позади пляжа, мчалась к нему.
      Но хвост поднялся над землей. Колеса хлопнули по песку, поднялись, просто оставляя горы позади. Ли испустил длинный тяжелый вздох. Он нажал кнопку, которая убирала шасси. Стрелка скорости самолета прыгнула вперед.
      Над темным беспокойным морем к северу от Манумоту от повернул на восток. С каждым мгновением небо разгоралось все краснее. Он наблюдал за нитью серебра на нем и удерживал рули высоты, чтобы сохранить устойчивый набор высоты.
      Он продвинул вперед крышку кабины. Воздух вокруг него был неожиданно спокойным. Он ощутил мгновение передышки перед кризисом впереди. Его глаза на миг оставили панели приборов, нашли потрепанную маленькую книгу рядом с ним.
      - Сентиментальный дурак, - пробормотал он. - Элен Гейл не стала бы нести ненужный груз к Марсу.
      Он опять отодвинул крышку кабины, бросил книгу в визжащий ветер, И тотчас пожалел, что сделал так. Он опять посмотрел на восток. Торнадо пока не было. Неужели он сейчас обманет его ожидания?
      "Феникс" поднимался со скоростью двенадцати сотен футов в минуту. Кабина стала холодной. Он включил согревающие блоки в своем костюме. Его глаза заболели. Легкие начали тяжело дышать в разреженном воздухе. Он отрегулировал маску в своем шлеме, открыл кислородный клапан.
      Потом он увидел воронку. Она шла к нему подобно качающейся серебряной веревке. Автоматически он накренил самолет, полетел прямо на нее. Он видел как ее пляшущий кончик коснулся Манумоту, приблизительно около шести миль внизу. Все зеленое как по волшебству исчезло с его черных скал, и гора моря встала над ними.
      Первый порыв ветра овладел им так яростно, что корабль потерял скорость. Бесполезный штурвал освободился в его руках, он толкнул его вперед, рвал двигатель до тех пор, пока корабль не ожил, дернул штурвал назад.
      Он попытался набрать высоту рядом с серебряной воронкой, втиснулся в нее. Но удар ее схватил его с жестоким и непреодолимым ускорением. Кровь отлила от его головы мрак давил на него. Он беспощадно сражался за сознание и силу, чтобы удержать нос самолета впереди.
      Он сражался целую вечность. Его пилотирование кораблем, быстрые и искусные реакции, которые сохраняли его живым и вкручивали в изгибающийся ствол серебра, его ловкость была лишь наполовину осознанной. И он не сознавал ничего, кроме жизни.
      Это убийственное давление однако наконец ослабело. Его напряженное сердце стало биться легче. Он опять почувствовал самолет, скрипящий, погнутый, мятый, но пока удивительно целый.
      Он открыл кислород, отрегулировал пропеллер, чтобы увеличить его шаг до предельного, открыл запасной нагнетатель. Холодный газ опять наполнил его легкие, и он стал осознавать вещи, находящиеся вне самолета.
      Ли знал, это был удивительный момент. Изгибы серебряной трубы казались полностью закрытыми со всех сторон. Он знал, что в них есть воздух и самолет сейчас имел скорость совершенно вне понимания. Еще казалось, что странная тишина окружает его, и он без труда удерживал самолет, двигатель на средней скорости в середине этого спокойствия.
      Хотя он и знал, что труба не может быть ничем материальным, не более, чем вихрем эфирной силы, ее стены выглядели совершенно реальными, почти похожими на стекло.
      Чем бы они ни были, он вскоре понял, что лучше их не касаться. Благодаря вертящейся впереди в воздухе палке, выросшей в большое черное бревно - ободранный ствол какого-то громадного дерева, вырванного, подумал он, в Манумоту. Он видел его приближение к этой прозрачной стене. Видел, как оно мгновенно превратилось в тонкий рассеивающийся дымок пыли и щепок.
      Он изогнулся в кабине и увидел Землю позади себя. По ту сторону мерцающих стен трубы она была громадным полушарием, висящим во мраке. Голубой и туманный, с латками огромных белых локонов облаков. Америка теснилась возле его края - безбрежное пространство белого со снегом не по сезону. Азия была невидима в темноте.
      Земля заметно уменьшалась. Это было странно, подумал Ли, она все время казалась меньше и в то же время более близкой, а не далекой. Две Америки утончались и ползли очень постепенно за светящуюся дугу мира. Пятно Австралии медленно вышло из ночи. Он знал, что сейчас невидимый конец трубы разрушительно скачет поперек нее.
      Постоянное давление заставило его вернуться опять на место. Сначала Ли его едва замечал. Но необходимо усилие, понял он, чтобы удерживать свои руки против него. Мускулы шеи уже болели.
      Это было очень сильное ускорение. Быстро, даже более, чем быстро, это непреодолимое всасывание тащило его к Марсу. До сих пор все шло хорошо. Он обвел самолет вокруг гранитного камня приличного размера, втянутого воронкой вместе с ним.
      Происходящее было неслыханным. Полет к Марсу на "Фениксе" - который Тик Тинкер сохранил от утилизации десять лет назад. Раньше первой катионовой ракеты.
      Но, неслыханно или нет, это происходило. После напряжения и волнения последних нескольких часов, Ли почувствовал давление сводящей с ума монотонности. Он уже устал от управления самолетом. И он нашел этот полет наиболее изнуряющим из всех сделанных им.
      Воздух был слишком разреженным, настолько разреженным, что двигатель кашлял и запинался, даже под обоими нагнетателями. И хотя кислород шипел постоянно, он чувствовал вялость и угнетенность. К тому же холод яростно набрасывался на него. Даже обогревающий костюм не мог защитить его.
      Ничего не менялось. Был корабль и серебряная труба. Земля вскоре стала исчезающей точкой позади, рядом с исчезающей Луной, и только красноватая точка Марса оставалась впереди. Он немного поел из своих скудных припасов, когда часы напомнили ему об этом.
      Через тусклые стены трубы космос казался очень темным. Звезды были более яркими, более насыщенными, чем всегда представлялось ему. Но среди этих мириад он не смог найти практически ни одного известного созвездия. Он чувствовал себя затерянным среди их чуждого великолепия.
      Он посмотрел на часы. Их стрелки ползли с мертвой медлительностью. Наконец прошел один день. Начался другой. Его тело болезненно покалывало и затем пришло оцепенение от холода и усталости. Сон вползал в его мозг.
      Но разбитое вдребезги бревно сказало ему, что может случится, если его внимание ослабеет.
      - Если беспосадочные перелеты вымерли, - пробормотал он, - то это хорошо.
      В своем первом безумном решении и во всех опасностях, которые он встретил, Ли не думал о том, что же может случиться дальше. Но сейчас, в этой бесконечной монотонности, у него было достаточно времени, чтобы взвесить этот вопрос: "Что я буду делать, когда окажусь на Марсе?"
      У него был автоматический пистолет сорок пятого калибра и полдюжины запасных обойм с ним в кабине - такой же древний пережиток, как и "Феникс". Сейчас, с таким оружием, мог ли он справиться с наукой, которая создала эту межпланетную трубу?
      В данный момент его замедленный усталостью мозг, сбитый с толка, почувствовал отвращение к этой проблеме.
      Каждый тягучий оборот минутной стрелки казался вечностью. Но, наконец, Марс начал расти рядом с бесконечными серебряными витками трубы. Он превратился в разбухающий гипнотический глаз.
      Ли стряхнул с себя монотонность и сон. Но Марс смотрел на него. Это был золотисто-красный глаз того зловещего разума, который похищал воздух Земли. Ли старался не смотреть на него, ибо красноватый пристальный взгляд был беспощаден.
      Он вздрогнул и проснулся. Старый "Феникс" скрипел и содрогался. Правое крыло коснулось серебряной стены и было разрушено. Искореженный металл хватал воздух, создавая торможение. Он установил руль направления для компенсации.
      Но труба начала расширяться. Течение воздуха стало медленнее. Непреодолимая сила толкала его назад в кабину. Ветер ревел вокруг "Феникса". Он круто спускался к Марсу.
      Ли уменьшил газ, затащил старый самолет назад в спираль. Яростные вихри били по нему. Самолет стонал от напряжения. Кусочки металла отлетали от поврежденного крыла. Больше и больше, оно тянуло и опускалось.
      Но Марс быстро рос.
      Ли посмотрел на часы. Только пятьдесят часов прошло с тех пор, как он поднялся с пляжа Манумоту. Он должен был пройти пятьдесят миллионов миль. Миллион миль в час - давай, Лэйрд Крагин, побей это!
      Лицо Марса росло вширь под ним. Его красно-оранжевый цвет был все больше и больше испещрен белыми пятнами украденных с Земли облаков. Но он нашел белый эллипс сморщенной полярной шапки, растущий пурпурный круг, выше отступающего края, где приземлился Звездный Снаряд.
      Круто спускаясь через расширяющуюся воронку, которая смягчалась воздушными струями с Земли, он направил крутую спираль "Феникса" к пурпурному кругу. Ли решил приземлиться в его середине. И попытаться нанести ему удар таинственной науке его создателей, насколько сможет со своим измученным телом и несоразмерным оборудованием.
      Дерзкая решимость поднималась в нем. Дикий энтузиазм наполнил его первый человек, который прошел космос до Марса! Он был представителем всего человечества и чувствовал силу всех людей в себе. Он был непобедим. Если он должен, подумал Ли, он сделает ядро из "Феникса" и спикирует во что-нибудь, напоминающее сердце мощи врага.
      В своем лихорадочном возбуждении он хотел откинуть люк кабины и пронзительно кричать. Его легкие горели. Затем быстрый взгляд на барометр показал то, что он зарегистрировал. Давление воздуха опять повышалось. Он испытывал кислородное опьянение. Ли частично прикрутил вентиль.
      На время проходящее облако скрыло пурпурное пятно. Через потрепанный бинокль он изучал поверхность планеты под ним. Новые озера в красноватой пустыне были черные или подобные зеркалам. Оливково-зеленые полосы вокруг них должны были быть растительностью.
      Облако прошло, и он смог опять видеть пурпурное пятно, возможно только в двадцати милях внизу. Бинокль обнаружил лоскут густых пурпурных джунглей, более заросший, чем оливково-зеленый вдали. Захватчики принесли чужеземные семена на Марс?
      Зеленая линия отрезала пурпурную пустыню напротив полярной короны. И в центре джунглей он увидел любопытные вспышки и искры зеленого цвета. Стекла различили там машины. Колоссальная решетчатая труба взмывалась вверх.
      Этот мощный металлический палец целился на серебряную воронку, на отдаленную Землю. Это был палец смерти. Ли знал, что он был той штукой, которую нужно уничтожить. Он наклонил содрогающийся старый "Феникс" в более крутое пикирование.
      Длинный, длинный полет, думал отупевший мозг, просто для того. Чтобы привести человека к самоубийству. Но за все человечество, за Элен Гейл и за ее науку, даже за Лэйрда Крагина и за его ракеты, это было то, что он должен был сделать.
      Или, во всяком случае, так он решил. Но ему не дали это сделать.
      Этот длинный зеленый палец резко сдвинулся в пурпурных джунглях. Он повернулся от Земли и нацелился на пикирующий самолет. "Фениксу" был нанесен сильный удар. Если мощью этой иглы была сфокусированная гравитация Марса, то добрая ее часть обернулась, отреагировала на корабль. От удара Ли потерял сознание.
      Когда он пришел в себя, самолет кружился в мощном пикировании. Его древний каркас трясся мелкой дрожью, куски металла отлетали от его раненного крыла. Поврежденный элерон опять заклинило.
      Ли налег с размаху на рычаг, боролся, чтобы вывести самолет из пике. Он остановил его вращение, и нос стал высматривать внизу место для посадки. Мелкие озера желтой дождевой воды заплатами лежали на красной пустыне. Он нашел плоскую гряду гор, которая казалась достаточно сухой и твердой, выпустил шасси.
      Но воздух даже здесь на поверхности был еще очень разреженным. Меньшая сила притяжения частично это компенсировала, но скорость при посадке тем не менее должна была быть опасно высокой. Он по-прежнему падал.
      Красный хребет вспыхнул ему навстречу, и он попытался выровнять самолет. Несмотря на все его усилия, правое колесо коснулось первым, слишком тяжело. Самолет подпрыгнул, опасно изменил направление. Прыжок поднял его ненормально высоко. У Ли было время частично выровнять самолет. Еще один удар, от которого весь самолет затрясся и застонал. Дальше, несмотря на усилия Ли, поврежденное крыло зацепилось и рухнуло, пробороздило красную грязь, и разломилось в щепки. Фюзеляж отскочил, проскользил на боку сотню ярдов в брызгах темно-красной грязи; наконец успокоился.
      Ли с трудом выбрался из обломков. Он ощущал свои ушибленные конечности. Несмотря на ошеломляющее завершение аварии, он не обнаружил сломанных костей. Его шлем слетел. Легкие дышали с трудом, но находили достаточно кислорода. Бледные желто-зеленые побеги, сочные и хрупкие, пробивались сквозь мокрую красную почву у его ног. Он пошел, чтобы прилечь на берегу широкого мелкого озера, которое отражало моросящее небо. Вдали, над спокойными красными холмами, покрытыми пятнами свежей оливковой зелени, он видел длинную низкую линию пурпурного мрака. И его уши, после того, как привыкли к тишине, различили непрерывный отдаленный свист в небе.
      Свист был вызван ветром из воздуха, украденного с Земли. Линия была пурпурными джунглями. Вдали была большая машина звездных захватчиков, которую надо было разрушить. Настолько самоуверенный от усталости, как будто сейчас не было ничего невозможного, Ли приступил к реализации этого давнего плана.
      Он щелкнул затвором старого револьвера, сунул его в карман. Две пятигаллонные канистры бензина и оставшиеся баллоны кислорода он сложил вместе, обвязал своим толстым летным костюмом.
      На Земле он не смог бы сдвинуть их. Даже здесь их вес был восемьдесят фунтов, а его собственный - чуть более шестидесяти. Груз упрощал передвижение. Но дыхательные усилия утомляли его легкие.
      Горизонт был ближе, чем казался. Он подумал об этом факте, чтобы взбодриться, и побрел к барьеру незнакомых джунглей. Свист в небе становился громче. Ли качался от усталости. Продолжался ленивый мелкий дождь из украденной влаги, прерываемый шквалами дождя со снегом. Холод пронизывал до костей.
      Наконец он дошел до джунглей - суперкактус, почти такой же новый для Марса, как и сам Ли. Зазубренные пурпурные иглы росли на глазах; они вонзались в красную грязь, пускали отростки, поднимали новые копья с колючками. Этот барьер был слишком толстым и плотным, чтобы надеяться его преодолеть.
      Придя в крайнее уныние, он сбросил свой груз. Механически съел одну банку бобов, которую сунул в пакет. Затем совершенно неожиданно он провалился в сон.
      Тихий толчок живого штыка разбудил его, промокшего и одеревеневшего от холода. Его грудная клетка застоялась и дыхание требовало мучительных усилий. Он поднял свой груз и пошагал на запад через красную слякоть, огибая наступающие джунгли.
      В том направлении, где, как ему казалось, он видел зеленую вырубку. Изнурительный час привел его к ней - широкое плоское покрытие из какого-то искрящегося, ярко-зеленого материала. Поверхность была идеальной, но ее обочина имела поразительно древний вид.
      Эта дорога шла прямо на север. Она врезалась в джунгли, стены пурпурных шипов изгибались дугой над ней. После короткого колебания - как бы не быть застигнутым врасплох хозяевами полотна - Ли вступил на него.
      Пурпурная тень джунглей упала на него. Свист в небе продолжался, холодный дождь и крупа падали нескончаемо. Ли тащился бесконечно, не обращая внимания на усталость, холод и голод. Один раз он остановился, чтобы попить из лужи на дороге. Пронзительная боль вонзалась в его грудную клетку.
      Гудящий грохот испугал его. Он сошел с дороги, бросившись в пурпурные колючки. Огромный трехколесный транспорт медленно проехал по мостовой. Его платформа была завалена чем-то бледно-зеленым и прозрачным - что-то, вероятно, добытое в экваториальных регионах.
      Напрягая глаза в пурпурных сумерках, чтобы увидеть шофера, Ли заметил мельком только студенистую руку. Эта рука и желтый глаз и еще полупрозрачная качающаяся конечность было все, что он увидел от подлинных захватчиков. Их природа, мотивы и курс их полета, тайны их науки, размах их планов относительно солнечной системы - все это оставалось определить только с помощью предположений и страха. Захватчики оставались покрытыми темной тенью неизвестности.
      Уже спускалась короткая полярная ночь, когда проехал грузовик. Было мучительно холодно. Опять начался проливной дождь с дробинками снега, и тяжелый иней захрустел на дороге и иглах джунглей.
      Рев над головой становился громче, зеленоватый свет пробивался в туннеле дороги. И наконец, мертвый от усталости, Ли притащился к краю расчищенного центра джунглей.
      Он не понимал, где источник света. Но соседняя стена колючек и фантастические строения перед ним были видны в тусклом зеленом сиянии. Он увидел то, что должно было быть остатками от Звездного Снаряда - огромный снаряд, нос которого зарылся глубоко в планету. Половина его верхней части была отрезана. Она должно быть, служила источником зеленого металла.
      Вдали от нее, подвешенная между тремя массивными столбами, была решетчатая труба, сейчас горизонтальная, направленная поперек полюса к невидимой Земле. Ли задержал дыхание. Ободренный последним приливом неожиданной силы, он шатаясь пошел к зеленой тени Звездного Снаряда.
      Ничего не остановило его. Он качаясь прошел через небольшую открытую площадь, бросил свой груз в темноту между тремя столбами. Его руки начали лепить чашу из полузамерзшей грязи.
      Хриплые кашляющие звуки от какой-то едва различимой структуры вдали, заставили его отчаянно спешить. Он разорвал свой тюк, начал выливать принесенные десять галлонов бензина в чашу. Необъяснимый скрежещущий грохот поднял волосы на затылке. Он ближе услышал металлический звук.
      Нащупывая с отчаянием, Ли открыл краны кислородных баллонов. Сжатое вещество выходило наружу со свистящим шумом, наполовину жидкость, наполовину газ. Оно испарялось и окутывало Ли в облако инея.
      Он направил голубые струи в бензин. Деликатная работа. До изобретения катионовых двигателей, бензин и кислород были общепринятым ракетным топливом. Качественная их смесь, как иногда демонстрировали создатели надземных бомб, имела пятикратную взрывную энергию нитроглицерина.
      Это была не очень качественная смесь. Бензин смерзся в хрупкие голубые ломти, и кислород быстро выкипал. Результаты были непредсказуемы.
      Поверх стихающего свиста струй Ли слышал это дребезжание и скрежещущие крики, теперь уже совсем рядом. Он выпрямился в плотном белом тумане и увидел желтый глаз. Огромный светящийся желтый зрачок, окаймленный неровной пленкой.
      Заостренный светящийся стержень, светящийся холодной зеленью, появился рядом с глазом. Он продвигался к Ли через туман. Ли отступил назад. Его онемевшие пальцы нашли пистолет и он выстрелил в желтый глаз. Тот мигнул и исчез, и прут стукнул в тумане.
      Ли отошел назад, и, чтобы покончить со Звездным Снарядом, начал стрелять в чашу из грязи между тремя огромными столбами. На третьем выстреле мир превратился в голубое пламя, и полностью погас.
      Массивная зеленая стена космического снаряда защитила его от удара. И она же отчасти послужила прикрытием от последовавшей бури. Он очнулся лежащим в замерзающей грязи, нос кровоточил, в голове звенело. Поднявшись за защитным барьером, он увидел, что все зеленые сооружения захватчиков повалены. Зеленое свечение, исходившее от них, исчезло.
      Он заметил какое-то движение в сером полумраке, это была студенистая рука, медленно качающаяся над лужей слякоти. Он выпустил в нее обойму - и она упала.
      Затем подул ветер. Теперь, когда эти смягчающие силы, с помощью которых захватчики укрывали себя, исчезли, межпланетарная воздушная струя превратилась в пронзительно визжащий поток воздуха. Мощные стены Звездного Снаряда были все, что стояло перед Ли.
      Полчаса, раненый и наполовину удушенный, Ли цеплялся за металлический брусок в своем убежище. Внезапно ветер утих, последний украденный воздух. Маленькое солнце воодушевляюще поднялось в неожиданно ясном небе, и Ли спал полдня в его тепле.
      После полудня, все еще больной от усталости, Ли вновь нашел шоссе и побрел назад через ставшие унылыми джунгли к остаткам "Феникса". Голодный, в горьком одиночеством, он начал сожалеть, что остался в живых.
      Какое-то быстрое гниение поразило упавшие пурпурные шипы, но собственная жизнь Марса быстро разрасталась. В изменившемся ландшафте трудно было найти самолет. Когда наконец он добрался до него, он съел единственную банку соленой говядины, которая осталась от его припасов, затем соорудил направленную антенну для передачи.
      Это безнадежное сообщение было важным по нескольким причинам. Он хотел покончить со страхами Земли, хотел помочь Тику Тинкеру и хотел, чтобы доктор Элен Катрин Гейл узнала, что он успешно совершил беспосадочный полет к Марсу на бензине.
      - Марс, вызываю Землю, - повторял он. - Картер Ли, на Марсе, вызывает CQ, Земля. Приземлился здесь вчера. Уничтожил захватчиков прошлой ночью с помощью бензиновой бомбы. Надеюсь, сто больше нет опасности потерь воздуха. Информирую Тика Тинкера, Нью-Йорк, беспосадочный полет к Марсу совершен с маслом Зверолюб. Сейчас остаюсь в безвыходном положении на Марсе. Прощай, Земля.
      Он повторял это сообщение в интервалах между сном, пока не сел маленький аккумулятор. Затем он постановил себе, утомленно и без надежды, начать жизнь первого космического Робинзона Крузо.
      В котелке, вырезанном из остатка топливного бака, он приготовил блюдо из плодов и зерен каких-то местных растений, подозрительно пахнущее, но съедобное. Надеясь достичь менее сурового климата в экваториальных районах и подгоняемый желанием узнать побольше о народе, который строил дорогу, он сложил все полезные предметы, которые смог спасти, на санки, сделанные из руля высоты "Феникса", и направился на север по прямому зеленому покрытию.
      Земля, теперь уходящая от Марса, была великолепной золотистой утренней звездой. Вид ее в морозных рассветах, когда Ли не мог сохранить достаточно тепла, чтобы спать, вызывал чувство трагического одиночества.
      Однажды Ли выбросил оружие, чтобы покончить с желанием использовать его для себя. На следующий день он вернулся по шоссе и потратил целый день на его поиски, вновь почистил его. Когда пистолет был готов, Ли положил его на санки и потащился по гладкому покрытию.
      Он насчитал тридцать марсианских дней. С медленным приближением весны и по мере своего утомительного продвижения на север, климат становился понемногу более терпимым. Иногда Ли ободрялся видом молодых знакомых растений, выросших из семян, занесенных этим межпланетным ветром.
      Но его тело было изможденно лишениями. У него был повторяющийся мучительный кашель. Иногда его еда из марсианских растений приводила к сильным расстройствам пищеварения. Конец, он ясно видел, будет одинаков, использует он оружие или нет.
      Затем ночью, потрясающей ночью, потрясающей ночью, когда Ли проснулся в своей холодной постели рядом с тлеющим костром, он услышал ритмичное хлопанье катионовых двигателей. Он увидел голубую звезду, опускающуюся на дорогу с юга. Задыхаясь и дрожа, он вскочил, чтобы разжечь свой костер.
      Окутанная голубым пламенем своих передних двигателей, ракета опустилась на дорогу. Свет от его костра показал надпись на ее боку: "Фонд Гейла". Это должен был быть Лэйрд Крагин, подумал он, еще один ссыльный...
      Но когда толстый люк ракеты повернулся, открываясь, появившаяся из него непокрытая выпачканная рыжая голова, когда толстый люк ракеты повернулся, открываясь, была головой Элен Гейл.
      - Приветствую, мистер Счастливчик Ли, - сказала она отрывисто. - И поздравления уместности вашего прозвища... Вы в порядке?
      - В порядке, несмотря ни на что, - прохрипел он. - Только - удивлен!
      - Мы закончили ракету, - у нее странно перехватило дыхание. - Когда оружие и взрывчатка стали больше не нужны, мы загрузили ракету топливом для обратного пути и оборудованием для небольших исследований.
      - Крагин? - спросил Ли.
      - Тут два места, - сказала девушка. - После взлета я заставила его спуститься на парашюте. - Ее голос вдруг стал очень решительным. - Я имею честь принести вам, Ли, в качестве благодарности Земли за ваш последний беспосадочный полет, ордена и премии...
      Ее голос внезапно прервался. Она вылезла из ракеты и побежала через странное шоссе навстречу ему. В его объятиях она робко прильнула к нему.