— Ты допустил роковой просчет, Душан, — добавил Хорн, — когда нанял убийцу, чтобы расправиться с Гартом.

— Я этого не делал! — Теперь Душан не выдержал и вскочил, бросился к решетке, которая отделяла его от входа в камеру. Он схватился за прутья и попытался выломать их. — Да, я мечтал об этом, но это было за пределами… разумной храбрости. — Он немного успокоился, потом обратился к Хорну: — Кто ты?

— Наемный убийца.

— Тогда ты тем более должен знать, что я-то здесь не замешан! — Он вновь вцепился — в решетку. — Ты должен знать, кто тебя нанял.

— Как раз этого я не знаю.

Хорн решительно вышел к свету, теперь Душан наконец рассмотрел его. Узнал сразу же!

— Это ты? Человек, который угрожал мне оружием, а до этого являлся телохранителем убитого Матала? Это фантастика!.. Еще раз спрашиваю, кто ты? Я твердо установил, что к началу совещания Матал уже был мертв, и тот, кто выдавал себя за него, был очень похож. Исключительно! Но это был не Матал. Значит, и ты — это не ты… — Он подумал немного и запросто спросил: — Хорошо, тогда скажи, кто изображал Матала?

— Не знаю, — слукавил Хорн. — Что случилось с Фенелоном и Ронхолмом?

— Они мертвы. Они оба мертвы… — равнодушно ответил Душан. — Значит, говоришь, не знаешь? — еще раз спросил он Хорна и сам ответил: — Такой же вопрос я задал Индексу и получил много интересных сведений. В информации сообщается о многих случаях воскрешения людей, а также о тех, кто появлялся одновременно в двух разных местах. И приметы сходятся — речь всегда идет о человеке маленького роста и страдающего полнотой. По большей части он — мелкий воришка, разгуливает в компании с каким-нибудь мелким животным. Он появляется то там, то здесь — одним словом, его появление отмечено во всех частях империи. Его бессчетное количество раз заключали в тюрьму, однако он в каждом случае немедленно освобождался от стражи. Так происходило на протяжении многих веков, но когда-то необходимо, — Душан сунул руку во внутренний карман, — положить этому конец…

— Осторожней! — раздался чей-то голос — Он вооружен!..

Хорна не надо было предупреждать — умение первым выхватывать пистолет не раз спасало ему жизнь. Вот и теперь унитронный пистолет мгновенно оказался в его руке — он тут же выстрелил. Глаза Душана расширились, зрачки выкатились из орбит. Он похватал открытым ртом воздух и неуклюже повалился на пол. Там и затих.

— Убийство, — с трудом выговорила Вендре. — Всегда одно и то же. Смерть, смерть… Ты не можешь без убийства. — Она повернулась и быстро выбежала из камеры.

— Похоже, так и есть, — мрачно сказал Хорн. Он покачнулся, потом взял себя в руки, огляделся. Позади него стоял Ву. Он все еще был в штанах, болтавшихся на одной подтяжке. Верх прикрывала истрепанная донельзя рубашка из зеленого шелка. На голове тюбетейка… На плече сидела Лил и посматривала одним глазом на распростертого на полу Душана.

— Вот он, — хрипло выговорила птица, — конец всем амбициям.

— Мне так кажется, — в тон ей промолвил Хорн, — ты решил использовать меня в качестве подопытного кролика. Постоянно спасаешь меня… — Он отпустил рукоятку, и пистолет вновь скользнул в рукав.

Ву пожал плечами:

— Знаешь, какое это удовольствие — продлить жизнь тому, кто так мало жалеет себя?

— Куда ты исчез? В последний раз я видел тебя, когда нас обоих должны были доставить на Ванти.

— Еще не построена такая тюрьма, в которой меня можно было бы запереть. Подтверди, моя крошка. — Он погладил Лил. — Меня так и носит по городам и странам. Если можно так выразиться — бич судьбы гонит меня. А теперь самое время поискать алмазики. Сейчас можно собрать хороший урожай.

Хорн посмотрел на него, потом открыл замок и вошел в камеру. Встал на колени и обыскал Душана. Единственный предмет, который он нашел у того во внутреннем кармане, был пачка сложенной бумаги. Хорн удивленно глянул на Ву:

— Он не вооружен. Как он мог застрелить нас?

Наемник принялся просматривать записи. Закончив, он поднял голову — взгляд его был устремлен куда-то вдаль.

— Выходит, вот оно как, — задумчиво сказал он. — Твое присутствие было зафиксировано всякий раз, когда запускали в действие новый межзвездный туннель.

— Неужели? — удивился Ву. — Никогда бы не подумал, что это можно как-то связать… Просто на каждой церемонии собиралось много гостей, значит, можно было поживиться бриллиантами.

— Итак, директора не знали секрета, — медленно, глядя прямо в глаза старику китайцу, выговорил Хорн. — И тем не менее каждый раз туннель оживал. Выходит, кто-то все-таки знал, как это делается. Добавим к этому, что раз директора были в неведении, то и секрет не мог передаваться из поколения в поколение. А тут вдруг появляется человек, который утверждает, что прожил пятнадцать столетий…

— Я?! — уже совсем неподдельно изумился китаец, потом хихикнул. — Если бы мы, Лил, знали эту тайну, представляешь, сколько бы у нас было алмазов. Нам и красть их не надо было бы. Устроились бы мы на какой-нибудь планете и нам свозили бы их тоннами.

— Не надо ёрничать, — усмехнулся Хорн. — На возвышении было шесть человек. — Он поднялся, в упор глянул на Ву. — Я их всех видел в прицел. Считал, что один из них знает секрет, но, как призналась мне Вендре, на других торжественных пусках они тоже должны были присутствовать все вместе — учти, это при том, что они не обладали тайной. Значит, это не мог быть кто-то один — они должны быть все вместе. Но теперь и этот номер не проходит. Что касается тебя, то вот она, распечатка из Индекса, — твое присутствие зафиксировано при каждом открытии туннеля. Кто, если не ты, Ву?

— Reductio ad absurdum <Сведение к абсурду (лат. ). Способ доказательства, состоящий в условном допущении положения, противоречащего тому, что требуется доказать, и в демонстрации того, что это допущение приводит к нелепому следствию. Чаще, однако, употребляется в смысле доведения до абсурда ошибочной в своей основе мысли таким ее развитием, при которой заключенная в ней ошибка становится очевидной.>, — многозначительно сказала Лил.

— Тем не менее логично, милый друг, — возразил Ву. — Очень логично. — Его голос заметно изменился, стал тверже, глубже и даже холоднее.

— Ты подстроил это убийство, — продолжал Хорн. — Душан хотел что-то рассказать насчет твоих похождений, и ты тут же среагировал. Убрал его чужими руками. Это твой обычный прием — подыскать хорошего исполнителя. «Кто-нибудь да найдется» — это не твои слова? — Последнюю фразу Хорн прошептал. Страшная догадка пронзила его. — Где-то я уже слышал эту фразу… Точно! В совершенно темной комнате. Когда меня нанимали убить Кохлнара!

— Отличный аргумент! — ответил Ву. — Однако ты ошибаешься, милый друг. Твоя догадка в корне неверна. Но это, в общем-то, не страшно. Беда грозит совсем с другой стороны. Ты напрасно считаешь, что я ни на что не годен. Я еще вполне в форме.

Хорн не удивился, увидев в руке Ву пистолет, направленный прямо ему в грудь, — он оцепенел от изумления. С ловкостью жонглера старый китаец выхватил оружие из лохмотьев, повел стволом, молча приказывая Хорну отойти в угол. Наемник безропотно повиновался — он никак не мог прийти в себя, поверить, что оказался прав. Хорн перевел взгляд на старика — когда-то он показался ему добрым, милым, даже немного заискивающим. Как он ошибался! Перед ним стоял удивительно странный человек — назвать его стариком просто язык не поворачивался. Впрочем, человеком тоже… Это было существо с изможденным, изрезанным тысячами морщин, желтовато-серым лицом. Руки вполне походили на кисти скелета. Разве что глаза… В глазах еще посверкивала жизнь. Взгляд у Ву был пронзительный, цепкий, с нескрываемой злобинкой…

— Значит, это правда? — шепотом выдохнул Хорн.

— Что бы ты хотел услышать от меня? — усмехнулся Ву. — Что бы ты ни услышал, тебе уже будет все равно. Ты слишком близко подобрался к разгадке, человеку с короткой жизнью это непозволительно. Надеюсь, ты не будешь возражать, если я напоследок объясню тебе кое-что, — ты же столько усилий приложил, чтобы разгадать секрет межзвездных туннелей. Подобное усердие требует вознаграждения. Да и мне тоже хочется поболтать… Если бы ты знал, какая это мука тянуть груз моих лет, знать то, что я знаю, и не иметь возможности поделиться с кем-нибудь. Есть, конечно, Лил. Она замечательный и верный друг, но все же она не человек.

— А ты сам? — спросил Хорн.

— Хороший, доброжелательный вопрос, — кивнул Ву. — Я теперь сам не знаю, человек ли я. Правда, алмазов пока не ем…

— Поэтому ты и нанял меня, чтобы убить Кохлнара?

— Почему ты решил, что я нанял только тебя? Вас было много таких, жадных до денег, желающих отомстить за поруганную родину, жаждущих отличиться. Но до подножия столовой горы, где когда-то возвышался Санпорт, добрался ты один. Между нами, это всего лишь небольшой эпизод в давней истории, начавшейся…

— Тысячу лет назад, — перебил его Хорн.

— Точно. Ты как всегда хитер и расчетлив, однако не надейся вывести меня из себя. Повидал я таких умников на своем веку… Должен признаться, ты — редкостный экземпляр. Когда вооружен, то очень опасен, но сейчас козыри у меня на руках. Как, впрочем, в течение последних полутора тысяч лет. Если не желаешь слушать, так и скажи — сейчас же и порешим дело.

— Я весь внимание, — глухо откликнулся Хорн.

— Эрон возник не случайно. Ты даже представить себе не можешь, что такое Эрон. Это первая в истории человечества заранее спланированная империя. С заранее заданной мифологией, идеологической подосновой, сформулированными целями. С соответствующим техническим обеспечением… В период Санпорта люди начали стремительно расползаться по галактике. Еще немного — и процесс должен был выйти из-под контроля. Как должен был поступить человек, получивший возможность установить такой контроль?

— Как всякий человек, использовать этот шанс в своих корыстных целях, — саркастически усмехнулся Хорн.

— Ну уж, корыстных, — Ву даже немного обиделся. — Не надо, Хорн. Ты не понимаешь, чем это могло грозить самому существованию человеческой расы. В худшем случае — вырождением, в лучшем — чередой бесконечных, бессмысленных войн. Человечество стояло на пороге открытия межзвездных туннелей, и этот процесс требовал упорядочивания. Я выбрал златокожий народ. Они привлекали меня своей энергией, силой, здоровым голодом по великим свершениям. Теперь слушай внимательно, Хорн, и ты прозреешь. Так легче умирать… Ты услышишь повесть о страстях человеческих и, может быть, поймешь, какая великая ценность наши чувства, неосознанные побуждения, порывы… Именно они вечны и неугасимы. Говорят, что желание с годами ослабевает, — не верь! Одни ослабевают, другие, наоборот, входят в силу. О, это великий круговорот! Истинный путь!.. Единственная ценность…

— Я весь внимание, — сказал Хорн и чуть придвинулся к Ву. Вот что больше всего волновало и тревожило его во время этого разговора — неудобная дистанция между ними. Китаец занял правильную позицию — Хорн не успеет выхватить пистолет. Броситься на него он тоже не в состоянии — сразу получит пулю. Необходимо сблизиться — это был единственный шанс. Но как? Только если ему удастся заговорить Ву.

Собственно, Ву можно было не входить в детали, тем более исповедоваться в испытываемых им на протяжении столетий чувствах. Хорн, признав очевидное, сумел сам быстро разобраться что к чему. Все эти знания имели ценность только в одном случае — если он останется жив. Любой другой исход его как человека практичного не устраивал. Что ж, будем сближаться — по миллиметрику, по воробьиному скоку. Память у него хорошая — останется жив, вспомнит, что наболтал ему старый Ву.

— Межзвездный туннель, или, как все привыкли его называть, труба… Это было первое и необходимое условие продвижения к звездам, создания галактической цивилизации. Однако я не мог сделать достижение яблоком раздора, предметом спора, базой, на которой неизбежно должны были взрасти самые низменные, атавистические наклонности человека. Уж кого-кого, а наше двуногое, шарящее глазами по углам в поисках что где плохо лежит, я изучил досконально. Что могли дать человечеству как расе отдельные, разбросанные на огромных просторах, изолированные культуры? Их слияние в единую цивилизацию — процесс длительный, вероятностный. Таким образом, мы с Лил решили вручить судьбу туннеля небольшому, но энергичному народу. Поверь, это было единственное решение для того, кто хотел сохранить человечество как единую, внутренне спаянную расу. С помощью туннеля оказалось возможным одолеть самое главное препятствие на нашем пути — скорость света.

— Я догадался об этом, — сказал Хорн, — когда совершил перелет с Земли на Эрон. Скорость света является абсолютным ограничением скорости только в нашем мире. В туннеле же заключено пространство, которое нельзя отнести к нашей вселенной.

— Видишь, какой ты сообразительный! — одобрительно кивнул Ву. — Вот тогда я впервые взглянул на тебя по-новому. Я встревожился: что, если ты поделишься своим открытием с каким-нибудь толковым ученым? Он использует эту идею как путеводную нить, и тогда ему останется сделать только шаг к пониманию устройства туннеля. Дело в том, что основой нашего четырехмерного континуума является понятие гравитации. Именно распределение материальных тел в нашей вселенной определяет ее геометрию. Другими словами, наше пространство изогнуто вследствие наличия в ней материи. Встает вопрос: существуют ли в принципе вселенные, которые свободны от подобного ограничения?

Хорн кивнул и придвинулся еще на один малюсенький шажок.

— Свет, — продолжил Ву, — тоже подвержен действию гравитации. Он тоже распространяется в нашем пространстве по сложным кривым. Именно в нашем, отягощенном материальными телами, свернутом пространстве скорость света ограничена. Но в пространствах с другим числом измерений такого ограничения нет и быть не может. Вот в чем суть! Конечно, это все стало мне известно благодаря Лил. Она и ее народ испокон веку знали об этом. Когда в их пещере стали истощаться запасы урана, они принялись изучать природу нашего мира, выражаемую в основополагающих характеристиках: энергия, масса, пространственные измерения и время. Лучших математиков вселенная еще не знала.

— Это понятно, — сказал Хорн и придвинулся еще чуть-чуть.

Ву повел в его сторону стволом пистолета:

— Не надо, милый друг. Отодвинься назад. Если, конечно, ты желаешь услышать до конца эту удивительную историю о том, как бедному китайскому юноше однажды удивительно повезло.

Хорну ничего не оставалось делать, как шагнуть назад. Это приказание он исполнил покорно, но не в полной мере. Все-таки небольшой отрезок дистанции, разделявшей их, он выиграл. Так, что там насчет несчастного юноши?..

— Проблема лежала исключительно в технической плоскости — каким образом свернуть инородное пространство и поместить в наш, переполненный материальными телами мир. С помощью Лил удалось решить и эту задачу. Энергию можно было черпать из звезд, сознание этой чудесной птицы представляло из себя матрицу, согласно которой чуждый континуум внедрялся в нашу вселенную в форме особо изогнутого цилиндра. Изогнутого с нашей точки зрения и абсолютно прямого изнутри. Как ты сам испытал, внутри туннеля нет ничего, никакая физическая величина там немыслима. Все наши знания внутри туннеля бесполезны. Внутри туннеля ничто не существует… Или существует «ничто», и всякие материальные образования, попавшие туда, являются чужеродными для этого странного мира. Они в свою очередь сворачиваются там в замкнутое пространство, но это не мешает им оказываться в нужной точке, где они и выбрасываются из туннеля. Да, существует предел пребывания наших материальных — в том числе и живых — тел в этом «ничто», однако даже с учетом этого ограничения мы можем забраться довольно далеко.

— Выходит, только ты и Лил способны активизировать туннель?

— Только Лил, — поправил Хорна старик. — Этим мы и занимались в течение пятнадцати веков. Но пойдем дальше… Итак, мы решили использовать Эрон в качестве инструмента, с помощью которого можно было решить две противоположные задачи — продвинуть границу обитания человечества к дальним звездам и в то же время, сохранить его как единую и неделимую единицу. Создавать несколько сетей туннелей и, следовательно, несколько государственных образований мы были не в состоянии. Лил просто физически не справилась бы с такой нагрузкой. Кроме того, подобное развитие событий было нежелательно по тем причинам, о которых я уже говорил. Скоро все эти царства, королевства, республики передрались бы между собой. — Ву с сожалением махнул рукой, потом решительно заявил: — Мы остановили свой выбор на Эроне.

— Выбрали, так сказать, себе квартирку, — неожиданно подала голос Лил.

— Точно, — подтвердил Ву. — С самыми лучшими намерениями, с большой надеждой мы вручили Эрону туннель, поставили вокруг этого изобретения завесу секретности, наворотили горы мифов. Первым в них уверовал златокожий народ. Потом пошло-поехало, и наше участие уже почти не требовалось. Разве что иногда, в критические моменты истории мы позволяли себе чуть-чуть подправить ход событий. Так продолжалось примерно тысячу лет, пока люди не взялись за освоение созвездия Плеяд. Шло оно под эгидой Эрона. Сила, знаешь ли, обладает интересной особенностью — в процессе становления она сама себя формирует. Находит внешние атрибуты, создает структуры… Источник существования находится в ней самой. Она сама способна подпитывать себя. Согласись, какая еще страсть способна пережить века, как не жажда власти. Стремление быть первым во всех своих разновидностях не знает ограничений. Любовь, жажда справедливости, вера в идеалы со временем гибнут, слабеют. Ничего долговечного на их основе построить нельзя.

— Значит, ты позволил себе вмешаться в естественный ход истории, — хмуро откликнулся Хорн, — исходя из каких-то абстрактных, романтических соображений. С трудом верится… — Он еще раз прикинул расстояние. Нет, ему не одолеть эти метры в одном броске. Этот реликт успеет выстрелить. Что же остается? Ждать, приказал он себе. Непременно ждать!

— Правильно, — согласился Ву. — Я начал вмешиваться, но не в том дилетантском смысле слова, который ты вложил в свое высказывание, а куда более тоньше, искуснее. Зачем, например, надо было толкать Кохлнара — его решимости хватило бы на двоих, однако время от времени подправлять его было необходимо. Беда в том, что никакой процесс не может постоянно протекать гладко, тем более развитие такого государства, как Эрон. В нем тоже назревали кризисы, с которым руководство империи до поры до времени успешно справлялось. С моей помощью, конечно… На этот раз противоречия накапливались так долго, нарастали с такой неизбежностью, что дальше откладывать разрешение кризиса было нельзя. Эрон сгнил изнутри, революция была неизбежна. Единственный шанс спасти его заключался в том, чтобы вызвать преждевременное вскрытие нарыва. С неорганизованным, спонтанно вспыхнувшим бунтом Эрон еще мог справиться…

— С этой целью ты и нанял меня? — спросил Хорн и чуть расслабил правую руку, чтобы пистолету было сподручнее скользнуть в ладонь.

— К сожалению, я ошибся в расчетах, — ответил Ву, — как ни горько это сознавать. Даже опыт пятнадцати столетий не может застраховать от ошибки. Даже фантастические математические способности Лил могут подвести. Слишком трудна оказалась задача, слишком много величин было задействовано. Мы просчитались — Эрон пал!

— Развалилась такая уютная, обжитая квартирка, — саркастически засмеялся Хорн и еще вытянул руку. — Рухнула налаженная, питавшая гордыню жизнь. Кончилось благосостояние… Теперь придется идти с протянутой рукой по просторам вселенной — искать, кто бы отсыпал горстку алмазов.

Ву прищурился:

— Ты, оказывается, еще умнее, чем можно было предположить. Да, Эрон — мой собственный дом, но если ты считаешь, что его разгромом мое благосостояние ухудшится, ты ошибаешься. Среди людишек всегда найдутся марионетки, которые за кусок золота, власти, женской плоти охотно примутся танцевать под мою музыку. Для этого только нужно время, а его у меня в запасе вечность. Ты даже не способен вообразить, сколько его у меня в загашнике: Мы переместимся поближе к вновь зарождающемуся центру силы… Я могу даже указать, где он расположен, — уже все просчитано и спланировано. Ну что, угадал? Нет? Не прикидывайся, Хорн, ты же у нас ловкач по части всяких отгадок. Один из тех любителей, которые постоянно суют носы туда, куда их не просят. Точно, этим центром, зародышем новой империи, станут твои разлюбезные Плеяды. Вот уж будет зверь! Я постараюсь… Твои сородичи, почуяв запах крови и власти, станут совсем ручными. Конечно, там пока хаос, восстановление, но гроздья гнева уже созрели. Главное, направить их в нужное русло.

— Неужели тебе не хватило Эрона? — воскликнул Хорн. — Неужели ты за столько лет не устал, не надорвался?

Неужели не желаешь отдохнуть, оставить нас наконец в покое?

— И потерять последний источник сил? Самому выбить опору из-под ног и потом долго болтаться в петле? Что там долго — вечно!.. Нашел дурака! Нет, мой милый идеалист, на это я не могу решиться. Как-то боязно становится за вас, за людей. А вдруг вы опять вляпаетесь в какую-нибудь историю?

— Только этого не надо, — сказал Хорн, — забот о человечестве… А квартирку мы тебе обустроим. Алмазы будем тоннами подвозить — жри, не стесняйся!

— Хватит! — жестко прервал его Ву. — Пробил час, милый друг. Первым был Кохлнар, вторым — Душан. Теперь твоя очередь.

Глаза у Хорна необыкновенно расширились. Ву и бровью не повел.

— Старый трюк, — усмехнулся он, — сам его использовал.

Старик чуть поднял пистолет, ствол его теперь смотрел прямо в лицо Хорну, однако наемник не обратил на него никакого внимания. Он все так же напряженно рассматривал что-то, перемещающееся за спиной Ву. Оно было золотисто-красным. Скорее, с рыжеватым отливом…

— Это не трюк! Это не трюк! — неожиданно громко заорал попугай.

Ву не смог побороть себя и машинально обернулся. Хорн тут же метнулся в сторону, чтобы не оставаться на одной линии с Ву. Пистолет мгновенно оказался в его руке.

В этот момент Вендре выстрелила. Пуля с необыкновенно гулким, жужжащим воем ударилась в стену, срикошетировала. Ву оказался цел и невредим. Но только на какое-то мгновение.

Хорн не колеблясь всадил очередь ему в грудь.

Дары приносящая галактическая граница…

Чем только не радует она человека! За ней лежат бессчетные новые миры, девственные, изобильные планеты, где на миллионах континентов многометровые черноземы ждут прикосновения земного плуга. Горные рассветы и закаты — восхищенных зрителей, моря — судоводителей, недра — геологов, местные диковинки — туристов. Но все эти красоты, всю благодать чужих просторов способен ощутить только свободный человек.

В чем причина гибели Эрона? В качестве философского объяснения кое-кто из мыслителей утверждал, что все дело в границе. Точнее, в приграничье…

В эру существования империи граница превратилась в подобие крепостной стены, ощерившейся жерлами орудий. Это была четкая, прочерченная по карте линия, разделявшая подвластные и неподвластные территории. Влияние всякой великой цивилизации распространяется далеко за ее границы. Вокруг нее возникает зона пусть и свободных, но находящихся под ее влиянием государств, которые служат буфером между внешним, полным опасностей миром и центральными областями. Не так в империи. Охраняющим ее границы людям их расширение ничего, кроме лишних хлопот, не приносят. На границе в состоянии постоянной опасности даже награбленное добро не приносит радости. Как только в империи намечается кризис, боевые колонны, до тех пор маршировавшие в сторону дальних пределов, немедленно меняют направление и идут в поход на собственную метрополию. Подобный психологический переворот понятен, если учесть, что всегда безопаснее сражаться с врагом, который известен. В такие кризисные времена неприятелем становится население собственной страны… Следом начинают бунтовать дальние области, стремящиеся выйти из-под слабеющей руки прежнего хозяина, неспособного защитить их от погромов, анархии, беззакония.

Так случилось и с Плеядами. Начало освоению этого звездного скопления положил сам Эрон. Когда же Плеяды почувствовали некоторую слабость метрополии, они попытались отколоться от нее. Однако Гарт Кохлнар сумел собрать силы и привести к покорности бунтующую окраину. Решив эту задачу, он неизбежно вставал перед другой, уже неразрешимой: в борьбе с Кварноном он надорвал силы империи, и»надвигающийся кризис грозил смести Эрон с лица вселенной. Таков был ответ на вызов, который Эрон бросил звездам и времени.

С годами Эрон неизбежно превратился в реликт, в смердящий труп, способный погубить все человечество…