Рождество - каждый день

      Итак, Институт рекламы оседлал это открытие и стал коммерческим центром.
      - Чудовищно, - сказал я и посмотрел на свои трясущиеся руки. - Чудовищно. Мир населен автоматами. Покупать. Покупать. Покупать. Тратить деньги. Тратить. Тратить.
      - В мире всегда были роботы, - заметил Уилсон. - На протяжении всей истории человечества их одурманивали те, кто умел нажать должную эмоциональную кнопку. Теперь им приказывают покупать. В результате мир преуспевает. Все работают, получают приличную заработную плату, покупают. Чего еще желать?
      - Но ведь они покупают ненужное.
      - Верно. На этом и держится наша экономика. В мирное время, чтобы избежать промышленного кризиса в обществе с высокой производительностью, люди должны покупать ненужное.
      - Те, кто рекламирует, захватят весь мир, - сказал я. - Кто их остановит, не те же, кто стал рабом рекламы.
      - Ну и что ж? Современная реклама по-разному действует на людей. Большинство целиком и полностью подчиняется ей, но есть и такие, на которых она не влияет, - у них к ней иммунитет. Те, у кого иммунитет, правят миром, как правили всегда, и следят за тем, чтобы покорные делали то, что от них требуют.
      - И у вас иммунитет? - спросил я. Уилсон кивнул головой. Во мне затеплилась надежда. - У меня, наверное, тоже иммунитет. Я ничего не купил. Я ведь не поддался соблазну.
      Уилсон поднял бровь.
      - Наука рекламы, как и все науки, изучающие психологию масс, основана на нор...
      - А я ненормален. Вы это хотели сказать? - Я взглянул на него, разозлившись.
      Уилсон умиротворяюще поднял руку.
      - Вы не дали мне кончить. На норме, сказал я. Вы же отклонение от нормы и в этом смысле ненормальны. Начать с того, что любой, кто не сошел с ума после трех лет полной изоляции, уже ненормален. Реклама же воздействует психологически в таком обществе, где индивидуум чувствует себя своим. Вы были не в ладу с обществом уже тогда, когда вызвались лететь в маяке. После трех лет одиночества вы не стали своим тем более. А общество наше обновилось. Вы, как новорожденный, должны заново к нему приспособиться.
      - Приспособиться, - повторил я. Я представил себе, что это значит. - Нет! Я не хочу приспособляться к такому обществу! У меня иммунитет, и я должен его сохранить. Я не хочу быть рабом, как все они. - Я подумал о Джин, о своих ста пятидесяти тысячах долларов. - К тому же у меня нет денег.
      - Где же ваше жалованье?
      - Его нет. Истрачено на ненужное. Брошено на ветер. Сто пятьдесят тысяч долларов, - простонал я.
      - Обидно. Этого, к сожалению, никто из нас не мог предвидеть. Мы не предвидели, что возросший уровень жизни поглотит жалованье, которое в ту пору казалось более чем солидным. Кое-кто называл это инфляцией. Но это не инфляция. Это уровень жизни. Я уверен, вы найдете себе какую-нибудь работу. Мы постараемся помочь вам.
      Я подумал о людях-автоматах, которых видел в метро, о порабощенных телевизором, о тех, кто устремляется в магазины по команде "покупайте". Подумал о том, что надо идти к Джин, в свой захламленный дом, о кучах, горах ненужных вещей, портящихся, вытесняющих нас. И вдруг полая сфера, движущаяся меж астероидов, представилась мне не такой уж страшной. Вдруг она представилась мне родным домом.
      - Послушайте! - воскликнул я. - Могу я вернуться? Могу я вернуться в маяк? - Я достал из кармана скомканную желтую бумажонку. - Вот оно, ваше предложение. Я согласен на прежних условиях. Не надо удваивать жалованье...
      Уилсон покачал головой, медленно, сокрушенно.
      - Боюсь, что нет. Вы можете, конечно, подвергнуться психологическим тестам. Но скажу вам наперед, что результаты будут отрицательными. Вы теперь не улетаете от общества, вы восстаете против него. А это в корне меняет дело.
      - Я не могу вернуться в маяк? - простонал кто-то. - Не могу вернуться?..
      Потом я осознал, что то был я.
      Калейдоскоп.
      "...ВСЕ СПОКОЙНО, ВСЕ ВЕСЕЛЫ..."
      Гирлянды, возгласы, колокольчики, свечи-зеленые и красные; мужчина в красном с белым балахоне. Палящее солнце...
      "ДАЙ-ДАЙ-ДАЙ-ДАЙ..."
      Фантасмагория красок, рисунок из крапинок, завихряется дым...
      ВИНРРР-РР! ТУМП! ТУМП! "ЧА-РУЙ ПЛЕНЯЙ ЧАРЫ-ЧАРЫ ПОКУПАЙ!" ТУМП! ТУМП!
      Глаза пустые, глаза подведенные...
      УАНГ-НГ! СТРНН-Н! "МНОГО КУРИШЬ? СДАЛИ НЕРВЫ? НУ И ЧТО? ПОМОГАЕТ БИЛЛОУСТО! ПО-КУ-ПАЙ! УС-ПО-КОЙ-СЯ!" УАНГ-НГ!...
      Скользящие ноги, марширующие ноги, автоматы, все они...
      ТУМП! ТУМП! "ПОКУПАЙ ЖЕ! ПОКУПАЙ! КУ-ПИ!" ТУМП! ТУМП!
      Медленно, пошатываясь, я вошел в свой дом.
      "ТРЕТ-СТИРАЕТ ТРЕТ-СТИРАЕТ СТИРОСАМ-СТИРОСАМ. НЕ МОЙ НЕ СТИРАЙ НЕ ТРИ САМ ПЯТНА СТИРАЕТ СТИРОСАМ..."
      Джин сидела перед телевизором, новехоньким, сверкающим, большим, чем прежний. Она не повернулась. Как завороженная, она не сводила глаз с мечущихся красок.
      Я сжался, как от острой боли. Сунул руку в карман. Две черные книжечки на месте, но ей они не понадобились. Она, конечно, купила в кредит. Теперь у меня долг. Мне померещилось, что я шагнул в болото и трясина засасывает меня. Трава, растущая на берегах, превратилась в долларовые бумажки.
      Я пошарил в карманах брюк. Ничего нет. Ничего нет? Достал портмоне. И в нем ничего. Пустой! Непостижимо! Утром, когда я вышел из дому, у меня было пятьдесят долларов и полный карман мелочи. Я лихорадочно шарил. В подкладке пальто застряла двадцатипятицентовая монета. И это все! Где же?.. Потерять я не мог. И не украли. Ведь кошелек при мне.
      Смутно, издалека, я услышал голос, завывающий: "ДАЙ-ДАЙ-ДАЙ-ДАЙ..." В горле у меня запершило рыдание. Иммунитет!
      Я ринулся в спальню. Я неистово швырял в воздух одежду, докапываясь до ящика письменного стола, где лежало что-то нужное. А когда наконец добрался, там было все, что угодно, только не то, что я искал. Взбешенный, я метался по дому. Наконец оказался в подвале. Он был завален всякой всячиной. Нашел я в темном углу. Немного заржавленный, но затвор легко подался. В руку мне скатился патрон. Я освободил обойму, вставил патрон на место и защелкнул затвор.
      Я поднялся по лестнице с револьвером в руке. Джин не было, телевизор сверкал во всем своем великолепии.
      "Твой муж, - говорил Родни Джон, - который является моим лучшим другом, никогда не заподозрит, что мы обманываем его..."
      КРАК-К-К! Пуля пробила сладострастное лицо Родни Джона. Экран больше не сверкал.
      Я сунул револьвер в карман и вышел из дома...
      КЛИНК! КЛАНК! "ДАЙ-ДАЙ-ДАЙ-ДАЙ-ДАЙ..."
      КРАК-К-К! КРАК-КРАК-К-К! Револьвер дернулся в моей руке. Мужчина в красном с белым изумленно посмотрел на свой вздувшийся красно-белый живот. Он начал куриться. Крови не было. Медленно, словно набивная кукла, мужчина повалился на тротуар. Он лежал возле треножника, наверху которого было выведено: "БЛАГОСЛОВЕН ТОТ, КТО ДАЕТ".
      - Что здесь случилось?
      - Раздался выстрел, и потом он упал...
      - Кто-то застрелил Санта Клауса!
      Я стоял рядом с револьвером в руке. Ниточка дыма взвивалась над дулом.
      Дородный мужчина в синем расталкивает толпу. "Посторонитесь! Назад! Назад!" Опускается на колени возле набивной куклы, синий на фоне красного и белого. "Скончался!"
      Все было удивительно нереальным. Хотелось смеяться, но я почему-то зарыдал.
      Мы куда-то ехали. Я повернулся к мужчине в синем справа от меня.
      - Вы меня повесите? - спросил я нетерпеливо. - или убьете электричеством? Или... как тут у вас казнят убийц?
      - Откуда вы взялись? Смертная казнь давно отменена.
      Я смотрел на человека, сидевшего по другую сторону широкого стола. На вид он был добродушный.
      - Вы ведь посадите меня в одиночку? - спросил я. - Ну, конечно. Я настолько опасен, что вы посадите меня в одиночку.
      - Полно, полно, - сказал добродушный мужчина. - Мы не собираемся наказывать вас. Тюрьмы не для того. Мы сделаем вас послушным членом нашего общества. Надеюсь, вам понравится. Камеры у нас вполне комфортабельные.
      - Нет! Нет! - завопил я, когда они поместили меня в камеру. - Вы не смеете! Уведите меня отсюда! Пожалуйста, о, прошу вас...
      Из-за огражденного экрана неумолимо хлынула музыка и слова:
      УАНГ-НГ! СТРНН-Н! "МНОГО КУРИШЬ? СДАЛИ НЕРВЫ? НУ И ЧТО? ПОМОГАЕТ БИЛЛОУСТО! ПО-КУ-ПАЙ! УС-ПО-КОЙ-СЯ" УАНГ-НГ! СТРН-ННН! "МНОГО КУРИШЬ?.."
      Ad infinitum2
      1 Через трудности к звездам (лат.).
      2 До бесконечности (лат.).