- Ну вот, я действительно был болен какой-то тропической болезнью, она передается через комаров. Но выздоровел. Пришлось принять сорок уколов кокосителина, новое средство. Внутривенно.
      - Бедный! - прошептала мне Вера Васильевна.- Почему вы не объяснили ему, что Леша существует на самом деле?
      - Бесполезно,- ответила я.- Я уж знаю. Он хороший человек, но не верит ни во что такое, понимаете?.. Ни во что, о чем он привык думать, что этого нет. Если бы я ему рассказала, кто такой Леша и что он есть на самом деле, наш папа решил бы, что я от него заразилась тропической болезнью. И мне пришлось бы тоже принять сорок уколов кокосителина внутривенно. Я этого, знаете, не люблю.
      Папа сказал, что машину для переезда в город он заказал на понедельник, приедет за нами утром и чтобы к этому времени мы были уже готовы. После он уехал обратно в Москву, а Вера Васильевна осталась.
      Тяпкин спал, мы сидели за столом и обсуждали рисунки.
      - Как жаль, что Леша ушел,- вздохнула вдруг Вера Васильевна.- Ведь я, собственно, за ним приехала...
      - За ним? - Я удивилась.- Почему же вы раньше ничего не говорили? Ведь мы столько раз обсуждали эту тему! Вера Васильевна усмехнулась.
      - Ну, вы меня поймете...- сказала она.- Муж был на гастролях, писать ему об этом я не хотела: он мог тоже подумать, что я сошла с ума. Мужчины, они, знаете... Вчера он вернулся, я ему сказала, и, представьте, он все принял как надо. Я даже удивилась. Сегодня я заторопилась к вам, а Леши уже нет. Нелепо как все... Я так мечтала, что он будет жить у меня, читать книжки. Такой умный и милый...
      Я подумала, что вообще-то завтра можно будет послать Тяпкина, чтобы он сходил за Лешей, но Вере Васильевне об этом говорить не стала: может, Леша не захочет идти к ней жить и она снова огорчится.
      На следующее утро после завтрака я пошептала Тяпкину по секрету, зачем приехала Вера Васильевна. Тяпкин очень обрадовался, тихонько завизжал и шепотом закричал "ура", потом он захотел сейчас же бежать за Лешей. Мы сказали Вере Васильевне, что хотим сходить к знакомым попрощаться, а то они уезжают. А сами пошли в овраг. Осторожно перепрыгнули через ручей, потом отыскали вход, где жили старички. Тяпкин снял пальтишко и полез в дырку в лыжном костюме. Я наказала возвращаться сейчас же и осталась его ждать.
      Но я ждала, ждала, а он все не шел и не шел. Я уже стала очень волноваться: что-нибудь, наверное, случилось,- хотела бежать за лопатой, сделать дырку пошире и залезть туда сама. Но тут он появился вместе с Лешей не из дырки, а совсем с другой стороны, откуда я их не ждала: сверху, с горы. Я стала их ругать и спрашивать, в чем дело, но они оба как-то странно отводили глаза и бормотали какие-то глупости. Тогда я рассердилась, взяла Тяпкина за руку и сказала, что больше никуда одного его не пущу, раз он пытается мне врать. И мы пошли домой.
      13
      А случилось вот что. Когда Тяпкин, очень толстый в своем лыжном костюме, все-таки долез до комнаты дедушек, то увидел, что все дедушки спят на своих кроватках, а Леша сидит за столом, чистит желуди и трет их на маленькой терке, сделанной из ракушки.
      - Лешка!..- заговорил было сердитым басом Тяпкин, которому опять в глаз попал песок, но Леша радостно всплеснул руками и, приложив палец к губам, прошептал:
      - Тихо, а то дедушек разбудишь! Пошли, ой, я тебе сейчас такую одну вещь покажу! Хорошо, что ты сейчас пришла, я уже кончил готовить, идти должен.
      Он аккуратно закрыл тертые желуди перламутровой ракушкой, потом отодвинул стол от стены, откинул ковер из мха, и за ним вдруг оказался ход такая же дырка, как та, по которой влез Тяпкин. Леша сказал Тяпкину, чтобы он лез за ним следом, и пошел в дырку. Ход был длинный, темный и узкий, Тяпкину лезть было очень плохо и трудно, он пыхтел и ругал Лешу, зачем он потащил его сюда, но вдруг ход стал шире, запахло чем-то теплым и кислым, они куда-то вылезли.
      Тяпкин поднялся с четверенек и огляделся по сторонам. Они оказались внутри деревянного домика с земляным полом, в дощатой стене было крохотное окошко с очень грязным стеклом, но все-таки свет в него шел, и Тяпкин увидел, что в углу на подстилке из свежего сена лежит коза с большими рогами, а рядом с ней крошечный козленочек. Козленок спит, а коза тихонько мемекает и облизывает его языком.
      - Я ее боюсь! - сказал Тяпкин.- Она небось бодается! Ты зачем меня сюда привел, Лешка?
      - Не бойся, постой здесь...- проговорил Леша каким-то добреньким дрожащим голосом, подбежал к козе и обнял ее руками за морду. Коза вздрогнула, торопливо поднялась на ноги и стала обнюхивать и лизать Лешу кончиком языка, глаза у нее горели в темноте желтым огнем, а Леша все хватал ее руками за теплые губы и за нос и смеялся. Потом коза снова легла, Леша полез к ней под живот, попил из вымени молочка и спросил Тяпкина:
      - Хочешь молочка? Не бойся, она даст! Мамино молочко самое вкусное.
      - Что ли, это твоя мама? - удивился Тяпкин.- Козы не бывают мамы.
      - Как раз бывают! - сказал Леша и замолчал.
      Он залез козе на спину, подошел к ее уху и начал что-то шептать. Коза подергала ухом, мемекнула, подождала, пока Леша слезет, потом, ткнувшись мордой в козленка, отодвинула его в сторону, и Тяпкин увидел, что в сене лежит еще один лесовичок. Совсем маленький, размером в половину Леши, спит, подложив под щеку одну ладошку и прижав коленки к животу. Леша наклонился над ним, долго рассматривал, улыбаясь, потом тихонько погладил по голове, и лесовичок проснулся. Сел, опираясь на растопыренные ручки, и тоже улыбнулся Леше.
      - Гхы-ы...- сказал он.- Гхы-ы...
      - Не умеет еще разговаривать,- объяснил Леша Тяпки-ну.- Совсем малыш еще.
      Он бережно приподнял маленького лесовичка, поставил на ножки и, взяв за руку, повел к подземному ходу.
      - Ты подожди меня здесь,- сказал Леша Тяпкину.- Я очень быстро приду.
      Он на самом деле вернулся быстро, так что Тяпкин даже не успел еще соскучиться и испугаться. Тяпкин посидел немного на полене в углу домика, подождал, поглядел, как коза облизывает козленочка, а глаза в темноте у нее светятся желтым, и Леша как раз вернулся. Один, без маленького.
      - Пошли, здесь выйдем,- сказал он и потолкал дверь домика.- Давай ты толкай тоже, а то мне не открыть никак.
      Тяпкин толкнул дверь двумя руками и ногой, снаружи упала какая-то палка, и они вышли на свет. Тяпкин узнал улицу, где они стояли, поселок на горке, они с мамой иногда приходили сюда гулять.
      - Я тебя в проход через гору не повел, а то бы дедушки заругались. Никому этого нельзя показывать,- объяснил Леша.- Ты тоже, Любка, не говори смотри никому. Даже маме.
      - Не скажу,- пообещал Тяпкин.- А за тобой, Лешка, мама Вера приехала. Она тебя забрать в Москву хочет. Ей ее муж разрешил.
      - Правда? - Леша остановился. Постоял немного и пошел дальше. Наверное, он надеялся все-таки, что будет жить с нами, он ведь к нам очень привык. Но он ничего не сказал. Улыбнулся, вздохнул и пошел дальше.
      - Ты не думай, я же к тебе буду все время ходить в гости! - сказал Тяпкин, который догадался, почему Леша вздохнул.- Мы близко живем. Ты будешь ходить ко мне, а я к тебе. Ладно? А про козу эту я никому не скажу. Что она твоя мама. И про мальчика тоже. Он теперь будет с дедушками жить?
      Леша кивнул и приложил палец к губам. Они вышли из-за поворота тропинки, увидели, что я их жду, сержусь и огорчаюсь.
      - Мама! - крикнул Тяпкин.- Вот он, Лешка! Он поедет! А он будет к нам в гости ходить?
      Когда мы пришли домой, Вера Васильевна бросилась к Леше и сказала: "Ах!" А Леша заложил руки за спину и спросил:
      - А книжки у тебя дома в Москве есть? Конечно, у Веры Васильевны было много книжек, а потом она умела хорошо рисовать и обещала научить Лешу.
      14
      В воскресенье мы решили устроить прощальный ужин для старичков. Вера Васильевна догадалась привезти много всяких вкусных вещей: пастилы и зефиру и еще маленькую бутылку виноградного сока и семь наперсточков, чтобы было куда старичкам налить сок.
      Мы накрыли праздничный стол, постелили поверх скатерти салфетку, чтобы посадить туда старичков и Лешу, поставили всякую посуду и ровно в шесть часов, как было назначено, услышали на лестнице топот маленьких башмачков. Мы распахнули торжественно дверь, а старички входили по одному и кланялись, снимая свои колпачки. Мы все тоже кланялись и говорили:
      - Здравствуйте, добро пожаловать, мы вам очень рады.
      Только у старенького дедушки не было колпачка: он его где-то положил и забыл где. Он был очень старенький и уже не помнил, где он кладет свои вещи, зато он помнил, как надо здороваться по-французски, по-латыни и по-гречески: та девочка, его научила. Он так и поздоровался. Тяпкин ничего не понял, а мы с Верой Васильевной переглянулись, и я сказала:
      - Бон суар. А она сказала:
      - Гутен таг.
      Больше мы тогда на иностранных языках никаких приветственных слов не знали.
      Мы помогли старичкам занять свои места, налили всем соку, начали есть и болтать, стало очень весело. Старичкам сок понравился, они выпили по десять наперстков, развеселились и разрумянились. Вера Васильевна завела патефон: она специально его привезла, чтобы была музыка, потому что какой же праздник без музыки. И дед Сосун вместе с дедом Хи-хи тогда сплясали веселую пляску, и Леша тоже стал с ними плясать и громко смеялся. Они топали башмаками, высоко задирали ноги и подпрыгивали. Тяпкин посмотрел на них, слез на пол, стал топать, прыгать, задирать ноги и громко хохотать. Вера Васильевна тоже встала и сплясала "барыню", под конец она даже пошла вприсядку и помахивала рукой. Было очень весело, только я сидела и боялась, что дом обвалится и нам негде будет ночевать.
      Потом все запыхались, устали, сели за стол и стали дальше есть зефир и арахис в сахаре, кто хотел - пил чай, а кто - молочко или сок. И тогда вдруг один старичок в синем колпаке, с желтой бородой и с очень грустным выражением лица, встал и сказал:
      - Я хочу спеть песню. Я ее сам сочинил! Вот.
      Мы все удивились и закричали, что, конечно, пусть споет, а старички тоже удивились, переглянулись, пожали плечами- было заметно, что им очень стыдно за этого синего старичка. Но синий старичок не обратил внимания, вышел на середину стола, заложил руки за спину и запел тонким, шершавым голоском:
      Тишина, тишина,
      Тихо катится луна,
      Тишина, тихий сон,
      Слез с луны на землю он.
      Мы выходим погулять.
      Раз-два-три-четыре-пять.
      Двое дома остаются,
      Моют чашки, ложки, блюдца.
      Топ, топ по иголкам,
      Спят в овраге где-то волки.
      Мы не спим,
      Ежи не спят,
      Стерегут своих ежат.
      Тишина, тишина,
      В небе катится луна,
      Тишина, тихий сон,
      Тихо слез на землю он.
      Синий старичок поклонился и сел на свое место, сложив ладошки на животе. Мы все захлопали: нам понравилось, что синий скучный старичок сочинил песню. Старички молчали и недовольно переглядывались, а Леша вдруг закричал:
      - Я тоже буду так делать! Сочинять песни. Я очень хочу.
      - И я буду! - закричал Тяпкин, потому что он любил обезьянничать.
      - Ну вот, видите, Синюшкин, к чему это приводит! - сердито сказал старенький дедушка.- Какой вы подаете детям пример!
      - Неприлично...- в один голос сказали дед Хи-хи и дед Сосун.Неприлично старичку так долго говорить глупые вещи.
      Старенький дедушка встал.
      - Детям пора спать,- сказал он жестким голосом.- А нам пора домой. И я велю Леше все выбросить из головы. Запомни: ты никогда не должен говорить так много и так неумно. Это стыдно.
      Все помолчали, синий старичок гордо пожал плечами и отвернулся. Тогда я тоже встала.
      - Правда, пора спать. Сегодня был очень веселый, хороший вечер, а когда веселый вечер, можно много говорить и делать веселые глупости. Но теперь пора спать.
      - Ну-у-у! - завыли, как волки, Тяпкин и Леша.- Мы не хотим!
      - Завтра у нас дальняя дорога,- напомнила я им сердитым голосом, и они сразу замолчали.- Надо выспаться. Давайте теперь прощаться.
      Старички все встали, построились в затылок друг другу, старенький дедушка прокашлялся и сказал:
      - Уважаемые люди! Сейчас мы уйдем и, может быть, никогда больше не увидимся. Я очень старый, я живу давно-давно. Теперь наконец пришла замена, моя очередь умереть. Только я очень рад, что в конце своей жизни мне опять довелось поговорить с людьми. Это было, в общем, интересно.
      - И вкусно!- добавили хором остальные старички.
      - Да,- согласился старенький дедушка.- Мы тут между собой решили, что Леше у вас плохо не будет. Раз ему захотелось пожить среди людей, посмотрим, к чему это приведет. На моей памяти таких случаев не было, тем не менее известно: все, что было на свете, когда-нибудь происходило в первый раз.Старенький дедушка вздохнул, помолчал и стал говорить дальше: - Ну, Лешенька, если же ты найдешь время приходить иногда к нам в гости, то тебе будут очень рады. И не забывай, кто ты.- Старенький дедушка сделал очень гордое лицо, когда произнес эти слова.- Так вот, люди! У нас, хотя мы и очень старые, все-таки еще есть волшебная сила. Мы хотим подарить девочке Любе, с которой подружился наш Леша, исполнение одного желания в будущем. Исполнится оно через семнадцать лет. Люба, подумай и скажи, чего тебе хочется.
      - Я хочу, чтобы у меня было двадцать ребеночков! - тут же крикнул мой глупый Тяпкин и захлопал в ладоши.- Я очень люблю, когда много ребеночков, можно разговаривать.
      - Да будет так! - закричали хором старички и стукнули разом башмаками по столу.- Пусть все они будут здоровые, красивые, счастливые. И их мама тоже! И пусть она будет настоящей мамой...
      - Погодите! - попыталась остановить их я.- Вы что, старички? Разве можно принимать во внимание слова неразумного ребенка! Она же не представляет, что это такое - двадцать детей!
      - Волшебство обратной силы не имеет...- огорченно проговорил старенький дедушка.- Послушайте, ведь раньше люди имели помногу детей, и ничего...
      - Не огорчайтесь, мама,- сказала мне, вздохнув, Вера Васильевна.- Дети - это самое прекрасное, что есть на земле. А прекрасного должно быть много.
      Что было делать? Пришлось согласиться с этим.
      В заключение я должна сказать, что с тех пор, когда все происходило, еще не прошло семнадцати лет, хотя Тяпкин стал совсем взрослый, и его теперь зовут только Любой. Я очень надеюсь, что старички забыли про свой волшебный дар или он где-то потерялся по дороге. Но тем не менее у моей дочки складывается совсем другой характер, чем у меня. "Я хочу, чтобы у меня был дом,- говорит мне дочь,- а не вокзал, с которого все время уезжают в командировки..."
      Наш Леша все еще живет у Веры Васильевны, он тоже стал взрослым и очень умным, прочел все книжки, какие есть на свете, и теперь пишет книжки сам. Эту книжку, между прочим, наполовину написал Леша. Только я об этом никому не рассказываю...
      Институт тропических болезней по-прежнему существует, кокосителин внутривенно там назначают. Поэтому лучше молчать...
      Вот пока и все.