Золотая месть

– Откуда вы знаете мое имя? Танака Кацуко пожал плечами, как будто не придавая этому значения.

– От людей Ли. Хотите, я расскажу вам о себе? Он работал главным инспектором полиции Киото, пока ему не надоело, что бесчестные политиканы указывают, кого из их приятелей он не должен подвергать преследованиям.

– Теперь я богат, свободен и могу слушать пластинки с записью "Битлс".

– Да-да, – сказал Трент.

– Ну, что еще можно желать? – Танака спустил ноги на пол, встал, потянулся, сделал несколько танцевальных па и тихонько напел в воображаемый микрофон: "Покажи мне…" Затем усмехнулся и сказал:

– В случае, если вы не сильны в арифметике, то двадцать процентов от шестнадцати миллионов гонконгских долларов составляют четыреста тысяч долларов США, и вы получите половину. Для англичанина это неплохие деньги.

– А для японца? – спросил Трент.

– Если я скажу, вы будете завидовать. Танака надел свои ботинки, зашнуровал их и перекинул пиджак через плечо. Он не стал затягивать узел галстука.

– Ну, что вы теперь предпримете?

– Разыщу пиратов, – ответил Трент.

– Они могут вас скушать. Трент показал ему радиомаяк.

– Это дал мне человек Ли. Он сказал, что сразу же вышлет мне помощь.

Японец осмотрел радиомаяк и бросил его на кровать.

– Русское производство. Может сработать, а может и отказать.

– Ну вот, теперь вы выступаете в роли японского рекламного агента, – усмехнулся Трент.

Стоя в дверях, Танака Кацуко собирался снова надеть очки. Неискушенному наблюдателю он мог показаться смешным со своим донским" хвостиком, в костюме и в двухцветных ботинках. Он был похож на бухгалтера захудалого рекламного агентства или же директора дешевого коммерческого телевизионного центра. Видимо, японец нарочно создавал этот образ.

– Я единственный, кому вы можете доверять в этом деле, мистер Трент, и вам следовало бы этому поверить. Вы изучали явление терроризма, оно более или менее одинаково в любом конце света. Но здесь это к тому же связано с большим богатством, азиатским, или, точнее, с китайским богатством. И в этом деле вы решительно ничего не понимаете. Мы вернемся на Палаван завтра утром одним рейсом. Составьте перечень всего того, что вам известно, и передайте мне. Тогда, возможно, мне удастся охранять ваш тыл достаточно долго для того, чтобы вы смогли получить свой гонорар.

Он улыбнулся, сверкнув зубами, и низко поклонился, не сгибая спины:

– Осень плиятно было встлетиться с вами, ми-стил Тлент…

Трент лежал на кровати, еще хранившей тепло тела Танаки. Ему очень хотелось знать, известно ли японцу, что на борту "Дай Джена" была женщина, и если да, то кто она такая. Он не стал об этом спрашивать, потому что не видел причин, по которым должен был бы доверять японцу.

Единственный человек, которому Трент когда-то доверял, был его опекун и шеф-полковник Смит, и это оказалось почти смертельной ошибкой.

Трент размышлял о том, что именно отставной полицейский инспектор города Киото считал хорошим гонораром, и всегда ли он требовал свои двадцать процентов. Японец просил его составить список всего, что он знает, и так или иначе Трент все равно собирался это сделать.

Прежде всего, тот факт, что он нашел установленный на "Цай Джен" радиомаяк, свидетельствовал о спланированное™ нападения на теплоход. Отчет патологоанатома, так же как и его собственное впечатление от вида ран на трупах, свидетельство-пал, что нападение было осуществлено шайкой самых опытных пиратов, почти наверняка мусульман с архипелага Суду. На судне была женщина – она исчезла. Когда на борт "Цай Джена" в первый раз поднялись люди Ли, они постарались спрятать все следы ее пребывания. Команда киллеров, вероятно, также нанятая Домом Ли, совершила убийство, чтобы скрыть существование женщины. Второй помощник тоже исчез. Не исключено, что женщина и второй помощник были убиты и выброшены за борт. По словам Ли, подтвержденным Танака Кацуко, инициатором нападения был китайский финансист Вонг Фу. Целью Вонг Фу было уничтожить репутацию сэра Филипа Ли. Ли и Танака хотели, чтобы Трент разыскал пиратов, а это, по всей вероятности, должно означать, что Вонг Фу постарается его остановить. Итак, сегодня утром люди Вонг Фу попытались убить его. С другой стороны, люди Ли, вероятно, сделают то же самое, если обнаружат, что он знает про женщину.

Трент спустился по лестнице в холл, взял такси, дал водителю сто песо и велел проехать на светофор, как только загорится красный свет, затем свернуть направо и притормозить на следующем углу. Он повернул в аллею, прошел квартал, вернулся обратно, взял другое такси, которое подвезло его к читальному залу Британского совета. Трент заказал справочник "Кто есть кто" и стал его изучать.

Сэр Филип Ли получил рыцарское звание в 1976 году. Был женат, имеет сына Роберта, невестку – французскую графиню и двух внуков школьного возраста. Все они живут в Англии. Младший сын женился в Соединенных Штатах, но он, как и его жена, числились умершими в одном и том же году, вероятно, погибли в автомобильной катастрофе. В справочнике не было упоминания о детях этой четы, но, возможно, это объяснялось тем, что они были американскими подданными, – а справочник "Кто есть кто" – британское издание.

Трент поставил книгу на место, нашел в кафе за углом телефон-автомат и набрал номер командора Мануэля Ортега из Главного штаба военно-морского флота. Секретарша ответила, что командор уже вернулся с острова Палаван, но в данный момент его нет на месте. Если Трент оставит свой номер, она может попытаться позвонить командору по его номеру в автомобиле и передать, чтобы он перезвонил Тренту. Трент представился ей как д'Оро и дал телефон кафе.

В кафе было два выхода на улицу и дверь, ведущая на кухню, прикрытая занавеской из нанизанных на нитки бус. Он сидел спиной к стене за столом, ближайшим к занавеске. У него не было оснований думать, что кто-то в Главном штабе назовет его имя людям Вонг Фу, но Вонг Фу был богатым человеком, а большинство филиппинцев бедны. Он решил, что пять минут – слишком небольшое время, чтобы люди Вонг Фу смогли добраться до кафе, а с другой стороны – достаточное, чтобы секретарша успела связаться с Маноло Ортегой. Телефон позвонил минуту спустя, и кассир сделал знак Тренту.

– Говорит Ортега, – сказал командор. – Тут кое-кто хотел бы встретиться с вами.

– Кое-кто, с кем и я хотел бы встретиться?

– Вряд ли, если у вас хватает ума, – усмехнулся командор. – Куда я звоню?

Трент дал ему адрес кафе и возвратил трубку кассиру. Потом расплатился за кофе и, перейдя через дорогу, зашел в галантерейный магазин и купил пару коротких белых носков, при этом ни на минуту не выпуская из вида противоположную сторону улицы. Ортега приехал на флотском джипе, остановился напротив кафе возле знака "стоянка запрещена" и несколько раз погудел. Трент, не обнаружив слежки, перешел улицу и сел на переднее сиденье джипа.

Ортега включил скорость, сделал круг вокруг квартала и поехал по узкой улице с односторонним движением, чтобы убедиться, что за ними нет хвоста. Потом остановился возле тротуара и стал молча отбивать на руле ритм передававшейся по радио филиппинской мелодии, аранжированной в стиле американского репа. Мускулы его рук были напряжены. В нем не осталось и следа той спокойной доверительности, которая чувствовалась в то утро за завтраком на борту "Золотой девушки". Ортега не смотрел на Трента.

– Это моя страна, – все еще отбивая ритм мелодии, сказал он. – Поговорите с американцами, и они сообщат, что это свалка мусора. А что они знают? В Майами убивают больше туристов за неделю, чем у нас за год. И все это из-за мусульманского повстанческого движения на юге и коммунистического движения на севере. Вот и сейчас убито шестеро солдат береговой охраны. Я только что вернулся с Палавана, и птичка принесла мне на хвосте весть, что одна из китайских триад назначила цену за вашу голову. Они оценили вас в десять тысяч американских долларов, а это немалые деньги на Филиппинах. И вот я хотел бы знать, мистер Трент, что здесь происходит?

– Час назад мне задал тот же вопрос один японец – Танака Кацуко. Фанат "Битлс".

– Вот уж настоящий юморист, – хмыкнул Ортега, но все же перестал отбивать ритм и выключил радио.

– Спасибо, – ответил Трент. – Так, значит, вы этим заняты? Сражаетесь с повстанцами?

– Здесь вопросы задаю я, – сказал Ортега. Трент молчал. Командор выругался и, наконец, повернулся к Тренту:

– Да, именно этим я занят. Я веду борьбу с повстанцами – с теми, кто еще остался.

Остров Минданао – самый большой из островов с мусульманским населением – являлся центром повстанческого движения. Архипелаги Баснлан и Суду, расположенные к юго-западу, тоже были мусульманскими, и пираты активно действовали в окружающих водах. О необходимости соблюдения крайней осторожности говорилось даже в путеводителях для туристов.

– У повстанцев, должно было, немало симпатизирующих на всех островах Суду, – сказал Трент.

– Террористы, – бросил Ортега. Трент пожал плечами.

– Это зависит от ваших позиций. Некоторые из них, вероятно, считают, что пираты теряют в них потенциальных союзников. Назовите мне какое-нибудь имя и место, где я должен искать.

Ортега ударил кулаком по выступу рулевого колеса, взглянул на Трента и наконец решился:

– Измаел Мухаммед. Что-то вроде фундаменталистского интеллектуала, окончил Тегеранский университет. Постоянно передвигается – именно поэтому я до сих пор не захватил этого сукиного сына, – но обычно он крутится где-то в районе Самалес. Это северо-восточная оконечность архипелага Суду. Местные жители считают его чем-то вроде чертова Робин Гуда – и это другая причина, почему я до сих пор его не поймал. У него двадцать, самое большее – тридцать человек. Некоторые из них – настоящие живодеры, так что будьте осторожны.

– Спасибо, – поблагодарил Трент. Ортега выругался и стукнул по рулевому колесу кулаком еще сильнее, чем в прошлый раз. На этот раз он больно ударил себе руки и выругался.

– "Спасибо"! – наконец яростно прошипел он. – "Спасибо"! И это все, что я получу, черт возьми?

Трент показал ему на миниатюрный радиопередатчик, – Заключите сделку с сэром Филипом Ли и получите пиратов.

– Если ты найдешь их.

– Я найду их, – сказал Трент.

Глава 9

Шум прибоя заглушал их разговор. Сэр Филип Ли весил так мало, что его городские ботинки почти не оставляли следов на песке, но Маноло Ортега был крупнее и тяжелее, и его ноги глубоко проваливались в песчаную почву. Лимузин сэра Филипа Ли, на котором они доехали до пляжа, стоял в ста метрах отсюда, а в пятидесяти метрах за их спинами маячил телохранитель финансиста.

– Всех до одного, командор. В том числе главаря и его женщину. Понятно? – спросил сэр Филип.

Ортега разглядывал портреты этой пары. Художник исказил черты лица Трента, но его нельзя было не узнать по бороде и густым, как солома на крыше дома, волосам. Девушка была худенькая, похожа на мальчика – скорее всего китаянка. Но это не имело значения. За такую цену они должны были умереть. Десять тысяч американских долларов тому, кто убьет Трента, и еще десять тысяч за девушку. Кроме того – общее на всех вознаграждение в пятьдесят тысяч, которое он должен разделить между своими людьми, и сто тысяч ему персонально. Все вместе или ничего.

Маноло Ортега все понял.

***

В Маниле и Гонконге уже приближалась ночь, а в Лондонском Сити еще только начинался вечер. Роберт Ли выскочил из черного такси, под мелким дождем пробежал по тротуару и стал подниматься по ступенькам Фондового коммерческого банка.

Он уже успел посетить Юнион Банк и три-четыре других солидных английских клиринговых банка – Роял Банк, Банк оф Скотленд, банки Ротшильда и Шродера. Все банкиры разговаривали с ним очень вежливо, поскольку у них не было уверенности относительно слухов о положении с ликвидностью в Доме Ли. Но эти слухи заставляли их держаться настороженно. Не вызывал у них доверия и сам Роберт Ли с его опытом, ограниченным делами филантропических обществ и музеев. Поскольку предлагаемые Домом Ли сверх основных расценок проценты были не так уж велики, банкиры имели хороший повод отказаться от сделки, не обижая клиента.

Фондовый коммерческий банк отличался от прочих. Это был банк голландского происхождения, он недавно появился в Лондоне и обладал обширным капиталом. Значительная часть этого капитала, как поговаривали, образовалась в Латинской Америке, и эти деньги нуждались в очистке. Впрочем, такое говорили обо всех банках, которые казались слишком динамичными в период мирового кризиса. Роберта Ли сразу же провели в офис местного управляющего.

Управляющий путешествовал с голландским паспортом, безупречно говорил по-английски, носил ботинки британского производства, темно-серый фланелевый костюм, сшитый в ателье Сэвил Роу. Лишь итальянский шелковый галстук в серебряную полоску несколько смягчал образ буржуазной респектабельности. Улыбаясь, он показывал ряд превосходных зубов, ослепительную белизну которых еще более подчеркивал естественный загар. Он принял условия займа, предоставляемого Дому Ли, с почти неприличной торопливостью, которую с неожиданной искренностью объяснил общей ориентацией банка на долгосрочные вложения.

Как только Роберт Ли ушел, управляющий позвонил в Гонконг по шифрованной линии и сообщил родственнику Вонг Фу, который служил посредником между банком и китайским финансистом, что он успешно выполнил задачу. Со своей стороны Роберт Ли, благополучно вернувшись в спокойный уют своего дома, позвонил по открытой линии в офис отца и также сообщил об успешно проведенной операции.

– Молодец, Роберт. Хорошая работа, – похвалил сэр Филип. А в это время через две улицы отсюда на верхнем этаже высотного здания люди Вонг Фу прослушивали этот разговор через микрофон, установленный для них Тимми Брауном. Они захихикали, когда Роберт спросил, нет ли новостей о девушке.

***

Запах серы был непременной частью того ада, в котором протекала отныне жизнь Джей. Она слышала время от времени кашель вулкана, а по ночам в щели стен ее тюрьмы пробивались отблески пылающего кратера.

По филиппинскому радио передавались распоряжения крестьянам, живущим у подножия вулкана, покинуть свои земельные наделы и переселяться на равнину на северном побережье, откуда, в случае необходимости, их эвакуируют на судах. А тем временем людей будет кормить щедрое правительство.

Эти крестьяне были мусульманами и не имели никаких причин ни любить, ни доверять преимущественно христианскому правительству, которое находилось за сотни километров по ту сторону моря. Их уже неоднократно обманывали, обещая провести земельную реформу. Теперь у них, по крайней мере, были клочки земли, на которые благодаря постоянным извержениям вулкана не претендовал никто из богачей. Они сажали маниоку, папайю и банановые пальмы, каждая семья имела одну или две козы и с десяток кур в загоне позади хижины. Если послушаться указаний геологического департамента правительства, то как они смогут выжить? Чем будут питаться? Обещаниями? Но они уже хорошо знали, чего стоят обещания, – это все христианская ложь.

Зазвонил телефон. Трент взял трубку и услышал голос японца Танаки.

– У меня был утомительный вечер, поэтому давайте не будем спорить. Подойдите к загородке возле бассейна, чтобы не идти через холл. Слева будет стена высотой около двух метров. Я подъеду туда на такси через пятнадцать минут.

Этот японец уже один раз спас его. Трент взглянул на часы: четверть восьмого утра. Значит, он проспал одиннадцать с половиной часов. Он надел плавки и майку и уложил остальную свою одежду в сумку. Оставив сумку на кровати, он вышел из номера, прошел к новому крылу отеля и спустился к бассейну. Служащий вежливо поздоровался с ним и предложил полотенце.

Бассейн был расположен посреди тенистого сада. Трент прошел вдоль бортиков, бросил майку на шезлонг, нырнул в воду и двадцатью сильными гребками пересек бассейн. Из дальнего конца сада раздались гудки автомобильного клаксона. Он вылез из воды, схватил майку и перемахнул через стену. Задняя дверца машины была открыта. Танака сделал ему знак поторопиться.

– Ну, в чем дело, что случилось? – спросил Трент, усевшись рядом с японцем. Танака усмехнулся:

– Да в общем ничего, я просто хотел узнать, доверяете ли вы мне.

– Ну теперь никогда больше не поверю, – ответил Трент.

– Очень плохо. За вашу голову назначено вознаграждение. – Японца как будто радовала эта новость. – Десять тысяч американских долларов. Так что вы еще дешево ценитесь, даже для англичанина.

Он велел таксисту остановиться у бокового входа в отель и сделать круг, объехав квартал, пока он оплатит чек Трента в гостинице и принесет его сумку.

– Двести тридцать долларов, – сказал он, бросив сумку с вещами Трента на пол машины. – Вычтется из вашей доли гонорара.

Трент и Танака прилетели в Пуэрто-Принсеса на остров Палаван рейсом Филиппинской авиакомпании. На берегу их ждал катер, который доставил Трента на "Золотую девушку". Несколько лихтеров[21] уже были пришвартованы к «Цай Джену». Руководивший работой инженер установил на палубе дизель, приводивший в движение подъемные стрелы, и грузчики поднимали груз из трюма.

Трент вывел "Золотую девушку" из-за рифов, снова бросил якорь и подплыл на "Зодиаке" к борту теплохода. Взобравшись на борт, он осмотрел то место, которое заинтересовало Танаку в первое утро, и обнаружил на палубе пятна крови и полосы на борту на расстоянии примерно метр друг от друга, как будто здесь были сброшены за борт два тела.

Дверь в жилые помещения для офицеров была открыта; он осмотрел каюту второго помощника. Мужские рубашки, носки и нижнее белье аккуратно лежали в соответствующих ящиках шкафа и были помечены именем Лю. Форменная и рабочая одежда Лю висела в гардеробе. В нижнем ящике находились две пары простых черных башмаков, пара кроссовок и пара японских сандалий. Писчая бумага, несколько открыток и пара технических справочников лежали в верхнем ящике стола. Койка пахла мужским кремом после бритья – Трент нашел тюбик этого крема на шкафу над умывальником, вместе со всеми остальными обычными принадлежностями мужского туалета. В аптечке была пачка бритвенных лезвий. "Бик", тюбик зубной пасты "Клоуз-Ап", полпакета презервативов, тюбик мази от порезов и бутылка поливитаминов "Хелскрафтс".

Какие причины могли побудить пиратов убить Лю и женщину? А если она мертва, то почему люди Ли хотели скрыть ее существование? Должна быть какая-то связь между этой женщиной и сэром Филипом Ли. Она его любовница? А Лю был ее любовником? Это не похоже на престарелого китайского миллиардера, но известно, что типы людей и их сексуальные привычки редко совпадают.

Оглянувшись, Трент увидел, что из двери за ним наблюдает Танака.

– Есть одежда Лю, но нет самого Лю, – сказал Трент. – А кроме того, на палубе остались следы двух тел.

– Что касается Лю, то он числится в судовой команде, так что остается либо кто-то из пиратов, либо женщина. – Танака усмехнулся, видя, что Трент растерян. – Эта женщина – внучка Ли, вернувшаяся из Штатов. Вам известно, что тут была внучка? Ее родителей убила шайка пуэрториканских подростков-дебилов, изображавших ночных громил. Птичка принесла мне на хвосте сообщение о том, что девушка была на борту теплохода. Внучка Ли и Лю – ее телохранитель.

Итак, девушка наконец обрела имя. За нее можно было получить выкуп в несколько миллионов. Разумеется, пираты были не так глупы, чтобы убить ее. Телохранителя они могли убить, но девушку – ни за что.

– Помните, это Азия, – продолжал Танака. – Старина Ли потерял бы лицо, если бы стало известно, что похищена его внучка. Вот отсюда вся эта история с пиратами.

Трент представил себе, как старый финансист смакует чай на своей гасиенде у пруда с лилиями, как спокойно и вежливо разговаривает и в то же время втайне готовится нанести ответный удар. Он мог бы привлечь экспертов по переговорам, чтобы выручить девушку из плена. Мог подготовить команду мстителей. Мог, наконец, найти собаку-ищейку…

Остров окружала цепь рифов. Это была плоская круглая маленькая площадка всего метров сто в окружности, на которой росло только несколько пальм. Лю вытащил на берег лодку и подтащил ее по песку в тень. На противоположной стороне островка стояли три домика – квадратные хижины, крытые пальмовыми листьями, со стенами из пальмовых циновок. Они были построены на деревянных сваях на мелководье в лагуне и защищены от моря грядой рифов, обозначавшихся белой полосой пены. Под домами покачивались на волне маленькие каноэ, к сваям каждой хижины были привязаны лодки – видно, мужчины вернулись домой с рыбного промысла.

Островитяне брали воду из колодца, находившегося в центре острова. Лю подкрался к колодцу и спрятался в ложбине в тени деревьев, метрах в десяти от него. Первой к колодцу пришла женщина. Лю схватил ее за горло и шепотом приказал позвать мужа, но она была так напугана, что ничего не поняла. Тогда он убил ее и стал ждать. Спустя десять минут муж женщины позвал ее, выйдя на порог хижины. Не услышав ответа, он сам пошел на берег.

Жизнь на маленьком острове, возможно, лишена удобств, но зато безопасна, и этот человек, поднимаясь к колодцу, ничего не боялся. Он был только несколько обеспокоен отсутствием жены и тихонько окликал ее, вероятно, думая, что она заснула, и боясь повредить ей, разбудив слишком неожиданно. Он оглянулся через плечо, предостерегающе прикрикнул на мальчика, вышедшего на порог хижины. И тут увидел на песке возле колодца неподвижное тело жены и побежал к ней.

Лю ударил его по шее ребром ладони, подхватил на лету падающее тело рыбака, оттащил в тень и стал хлопать ладонью по щекам. Рыбак застонал, пришел в себя и повернул голову, ища свою жену.

Лю снова похлопал его ладонью по щекам и спросил – не видел ли он неподалеку отсюда рыбацкое судно длиной 16 – 20 метров. Рыбак поклялся, что ничего не видел, но слышал от рыбаков с другой лодки, что днем раньше мимо проходили две большие лодки-баслиги.

Держа беднягу за волосы, Лю заставил его нарисовать на песке карту. Он расспросил рыбака о направлении, в котором шли его суда, и о расстоянии до острова и, когда запомнил все данные, резким ударом переломил ему шею и скатил тело под горку, чтобы его не было видно из хижины.

Затем он снова спустил лодку в воду и тщательно замел на песке следы от киля и нарисованную карту. Поднял парус и направил краденую лодку в море, обходя гряду рифов. Вслед ему несся жалобный плач ребенка.

***

"Золотая девушка" была оборудована спутниковым навигационным прибором "Магеллан", который определял положение судна с точностью до шестнадцати метров, поэтому яхта могла плыть в усеянных рифами водах под покровом темноты. Этот остров был указан в адмиралтейской лоции, сообщавшей дополнительно, что на нем нет пресной воды и что он необитаем. Трент подошел к острову под малым кливером и зарифленным гротом и бросил якорь в трехстах метрах от берега.

Остров был совсем крошечный – сто метров длиной и пятьдесят шириной. Он обошел его кругом, а затем пересек с востока на запад и вновь с запада на восток. Никаких признаков обитания здесь не оказалось.

Разобрав спаренный руль катамарана, Трент снял пластинки швертов[22] с крепежных болтов и поднял якорь. Когда катамаран тихонько понесло по мелководью, он выскочил за борт и направил его носом к берегу.

На острове не было деревьев, и поэтому Трент, подтянув запасной якорь, воткнул его лапами в землю. Проведя канат через полуклюз[23], он намотал его на шкив[24] маленькой ручной лебедки, используемой для поднятия двигателя. Подложил под кили катамарана катки и стал выбирать канат, пока тот не натянулся. Через пять минут лебедка вытянула нос катамарана на сушу, и Трент снова взобрался на борт.

Он ослабил задние опоры мачты и осторожно уложил ее на палубу. Затем прикрепил снасти к мачте и крепко привязал ее к переднему бимсу[25]. Еще час работы, и «Золотая девушка» на катках под килями выползла на берег выше отметки самой высокой приливной воды.

Пока Трент плыл из Палавана, он заранее приготовил список оборудования, необходимого ему для путешествия на доске для серфинга:

– радиомаяк;

– нож в ножнах, пристегивающихся к ноге;

– большое количество крема от загара;

– башмаки для хождения по лесу;

– спутниковый навигационный прибор "Магеллан";

– карта;

– вода;

– провиант;

– подводное ружье, леска и крючки;

– моток легкого троса;

– крюк в качестве якоря;

– весла, основное и запасное;

– оборудование для подводного плавания и один баллон.

Трент сложил все это в ящик из пенопласта, прикрепленный к поверхности доски, и установил мачту с парусом.

Он съел тарелку концентрата и запил его чашкой крепкого кофе. Затем смочил полотнище спинакера в морской воде, натянул его на корпус катамарана, закрепил края колышками и набросал сверху слой песка. Ему нужно было проверить при свете дня, насколько хороша маскировка, и он присел у кромки воды, дожидаясь рассвета.

С приближением утра ветер и небольшие волны как будто истощили свои силы. От полосы водорослей на линии прилива исходил слабый запах йода и гниения, а со стороны вулкана едва ощутимо пахло серой. При периодических новых выбросах из кратера северный край горизонта окрашивался нежно-оранжевым отблеском, а на востоке пока еще еле заметные сполохи света на небе предвещали близкий рассвет.

С первым проблеском утра он отплыл на своей доске в море. Небо на западе светилось лиловато-розовым цветом над темным сине-серым морем. Даже на этом фоне катамаран трудно было заметить на расстоянии ста метров, с двухсот он был почти неразличим. А немного погодя, когда под жарким солнцем небо, море и песок потеряют свои яркие краски, только легкие тени будут выдавать очертания катамарана. Его сможет обнаружить только случайно забредший сюда рыбак в случае, если прямо наткнется на судно.

Трент поднял парус и направил доску в сторону островов Самал.

В это самое время, в двадцати милях северо-западнее, к берегу другого острова причалил свою парусную лодку Лю.

***

На острове было еще темно, когда Лю почуял запах дыма. Охваченный охотничьим азартом, он осторожно прокрался среди пальмовых деревьев. Вокруг костра, разведенного из скорлупы кокосовых орехов, сидели четыре рыбака и жарили на углях ломтики рыбы, насаженные на заостренные прутики. Это были низкорослые туземцы с тощими ногами. Они так сосредоточились на еде, что заметили Лю – легкую тень на фоне темного горизонта, – только когда он приблизился вплотную. Рыбаки верили в существование призраков, духов, верили в колдовство. Стремительность, с которой действовал Лю, должна была показаться сверхъестественной. Двое туземцев умерли мгновенно, даже не успев его заметить. Два молниеносных удара – и оба рухнули в костер с переломанными шеями.

Третий в испуге уронил палочку с жареной рыбой. Он не сделал даже попытки уйти от смерти – только нагнулся и, как будто подчиняясь велению судьбы, покорно вытянул шею и отвернулся, не желая смотреть в лицо смерти и тем самым облегчая ее приход.

Четвертый упал на колени и стал умолять пощадить его. Он породил семерых детей, которые умрут от голода, если он не вернется. Лю заставил его замолчать, ударив по лицу, и подобрал упавшие в костер кусочки рыбы. С тех пор как он прыгнул с палубы Лай Джена", у него во рту не было ничего, кроме кокосовых орехов. Тем не менее прежде чем приступить к еде, он тщательно очистил кусок рыбы от золы прутиком, а потом начал не спеша, аккуратно есть, все время поглядывая на рыбака, как удав на кролика.

Закончив еду, вытер сначала губы тыльной стороной руки, а руки о рваный саронг ближайшего из убитых. Рыбак почтительно подал ему облитый коричневой глазурью глиняный кувшин с водой Лю долго и жадно пил и снова вытер губы. Затем приступил к обычным расспросам.

Рыбак слышал, как кто-то говорил, будто две лодки пристали к берегу на острове, что лежит к западу отсюда. Он нарисовал на песке карту, которая во многом совпадала с тем, что Лю уже было известно, но больше он не знал ничего.

Лю прикончил его, потом достал из рыбацкой лодки рыбу ночного улова, почистил и пожарил на вертеле. Среди нехитрого скарба туземцев он нашел четыре ножа баронга, взял два из них и тщательно наточил друг о друга. Разложил оставшуюся рыбу на корме своей лодки – там она будет защищена от брызг и еще провялится на солнце. Наполнил морской водой трофейный алюминиевый бидон и поставил ее испаряться, чтобы было чем посолить рыбу.

Трупы убитых он сложил в рыбацкую лодку и, закрепив руль, направил ее на запад. Затем замел следы на песке и, когда солнце поднялось над горизонтом, лег в тени своей лодки и уснул, в сознании, что сделал еще один шаг к месту, где была спрятана девушка. "Жива ли она еще?" – подумал Лю, засыпая.

***

Они оставили ее распластавшейся на грязном полу хижины. Девушка лежала недвижимо, так что можно было подумать, что она уже умерла. Но она была в полном сознании. Теперь Джей понимала, ради чего ее похитили, и уже больше не молилась Богу, чтобы он послал ей смерть. Более того, она воздвигла вокруг себя невидимую прочную стену ненависти. За этой стеной скрывалась малая частица ее внутренней сущности, подкрепляемая верой в могущество ее деда.

***

Сэр Филип Ли стоял в окружении своего детского сада" на возвышении, отгороженном от помещения бухгалтерии.