Сержанты объединили свои ментальные голоса в один общий коллективный крик. Так же, как звенящие слова приветствия, математические символы и пиктографию они возвели в спектр чистых эмоциональных тонов. Ни одно из этих обращений не вызвало никакого членораздельного ответа.
      Кристалл снова замедлил свое движение, пролетая над группой на мысе. Теперь здесь было около шестидесяти человек, устроивших общий лагерь. К первоначальной группе Стефани присоединились многие убежденные дезертиры из армии Эклунд. Они ринулись сюда на прошлой неделе, иногда группами, иногда по одному, все они отвергали ее власть и возрастающую нетерпимость. Вести, которые они принесли из старого города, не были благоприятными. Там заставляли строго исполнять законы военного времени, превращая всю местность в настоящую тюрьму. В данный момент все ее усилия были направлены на то, чтобы обнаружить как можно больше оружия в развалинах и сохранившихся убежищах. Очевидно, она еще не оставила своего плана избавить остров от сержантов и нелояльных одержимых.
      Стефани стояла с поднятой головой и наблюдала за мерцающим кристаллом, совершающим извилистый полет. Кохрейн все еще бежал, метров за тридцать. Его раздосадованные крики слабо разносились по воздуху.
      - Получен какой-то ответ? - спросила Стефани.
      - Никакого, - сказал сержант.
      Люди поднялись на ноги, поедая глазами крошечную светящуюся точку. Она же, кажется, их не замечала. Стефани сосредоточилась на радужной переливчатой тени, которую открывал ей внутренний разум. Внутри нее мерцали сознания людей и сержантов, их легко можно было распознать, сам кристалл существовал в резко очерченной сапфировой филиграни, похожей на капельку-слезу. Он почти напоминал компьютерную графику и был полным контрастом всему остальному, что Стефани когда-либо видела внутренним зрением. Когда он приблизился, внутренние сапфировые нити стали видны четче.
      Стефани перестала дивиться чудесам с тех пор, как Кеттон оторвался от Мортонриджа. Теперь ей было просто любопытно.
      - Это не может быть чем-то неодушевленным, - настаивала она.
      Сайнон заговорил от имени части сержантов, пришедших к согласию:
      - Мы сходимся во мнениях. Поведение и строение этого предмета указывают на сущность высшего порядка.
      - Я не могу разобрать никаких мыслей.
      - Просто они не похожи на наши. Это неизбежно. Оно, кажется, отлично подходит к этому миру. А потому общность была бы невозможна.
      - Вы думаете, он местного происхождения?
      - Если это не совсем абориген, то что-то вроде здешнего AI. Он, кажется, сам принимает решения, а это указывает на то, что он независим.
      - Или правильно запрограммирован, - сказал Мойо. - Хорошо бы нашим распознающим устройствам иметь такой уровень самосознания.
      - Еще одна возможность, - согласился Сайнон.
      - Ничего подобного, - возражала Стефани. - Он доказывает, что здесь имеется какой-то вид разума. Мы должны войти в контакт и попросить помощи.
      - То есть если оно имеет понятие о помощи, - поправил Франклин.
      - Эти рассуждения бесполезны, - сказал Чома. - Не имеет значения, что оно из себя представляет, важно только - на что оно способно. Необходимо установить контакт.
      - Оно не станет отвечать ни на какие наши попытки, - сказал Сайнон. Если оно не ощущает связи или атмосферного давления, тогда у нас маловато шансов наладить контакт.
      - Раздразните его, - предложил Чома.
      Мини-согласие выразило сомнение.
      - Оно, очевидно, нас чувствует, - объяснило оно. - А потому мы должны продемонстрировать, что мы равным образом ощущаем его. Когда оно это поймет, вполне логично с его стороны будет искать каналов для контакта. Самая верная из возможных демонстраций - это использовать наши энергистические ресурсы, чтобы достигнуть согласия.
      Они сфокусировали свое сознание на камне, лежащем у ног Стефани, четырнадцать тысяч сержантов убежденно сочли его маленьким чистым бриллиантом с чистым языком пламени, горящим внутри, в самом центре. Камень поднялся в воздух, увлекая за собой частицы грязи.
      Первоначально прибывший кристалл повернулся кругом и приблизился к иллюзорному, медленно облетая его. В ответ сержанты придали своему кристаллу точно такое же движение, прочертив спираль над головой Сайнона.
      - Это привлекло его внимание, - констатировал Чома.
      Тяжело дыша, подбежал Кохрейн.
      - Ну, медненький, спускайся, детка, - он упер руки в бока, глядя вверх с ожиданием. - Что здесь происходит, парень? Оно что, размножается?
      - Мы пытаемся вступить в контакт, - пояснил Сайнон.
      - Это вы-то? - Кохрейн потянулся вверх открытой ладонью. - Так это легко.
      - Не на... - одновременно вымолвили Сайнон и Стефани.
      Ладонь Кохрейна сомкнулась вокруг Медного колокольчика и продолжала сжиматься. Его пальцы и ладонь вытягивались, как будто воздух стал кривым зеркалом. Их втягивало внутрь кристалла. Кохрейн пронзительно закричал в изумлении, когда его запястье продолжало удлиняться, точно что-то жидкое, и последовал за своей рукой внутрь.
      Все его тело вытянулось, ноги оторвались от земли.
      Стефани собрала всю свою энергистическую мощь, пытаясь оттащить его от кристалла. Настоятельно желая, чтобы он вернулся. Она ощущала, что и сержанты добавляют свои возможности. Никто из них не мог употребить свои отчаянные мысли, чтобы помочь воющему хиппи. Физическая масса его тела стала ускользать, все это было похоже на то, что они пытаются ухватиться за сделанную из воды веревку.
      Отчаянный крик прорезал воздух, когда голову Кохрейна всосал кристалл. Туловище и ноги вскоре последовали за головой.
      - Кохрейн! - орал Франклин.
      Пурпурные солнечные очки в золотой оправе свалились на землю.
      Стефани не могла теперь даже улавливать мысли хиппи. Она молча ждала, кого пожрет следующим. Кристалл был всего метрах в двух от нее.
      На мгновение кристалл сверкнул красным н золотым, затем вернулся к чисто-белому. Подпрыгнул и на большой скорости помчался над мысом по направлению к городу.
      - Он убил Кохрейна, - простонала Стефани в ужасе.
      - Он съел его, - подтвердила Рана.
      - Он, наверное, взял образец, - предположил Сайнон, обращаясь к товарищам-сержантам.
      Шокированные гуманоиды, вероятно, и слышать не желали такого клинического анализа.
      - Он не выбирал Кохрейна, - сказал Чома. - Кохрейн сам его выбрал. Или, еще более вероятно, это подействовал просто механизм защиты.
      - Надеюсь, что нет. Это означало бы, что мы попали во враждебное окружение. Я бы предпочел считать это процессом отбора образцов.
      - Метод захвата был странным, - заметил Чома. - Может, это какой-то вид кристаллической нейтронизации? Ничто другое не могло бы так его всосать.
      - Мы ведь даже не знаем, существует ли в этом мире гравитация или твердая материя, - сказал Сайнон. - Кроме того, тут не было излучения энергии. Если бы его масса была сжата гравитацией, нас всех уничтожил бы взрыв радиации.
      - Тогда будем надеяться, что это был способ взятия образца.
      - Какой позор, что это оказался Кохрейн.
      - Да.
      Сайнон слегка поразмыслил, не уверенный в своих выводах.
      - Могла быть и Эклунд.
      Сайнон понаблюдал за кристаллом, свободно скользившим над землей. Он сделался похожим на хвост кометы.
      - Это еще может случиться.
      ***
      Аннета Эклунд устроила себе новую штаб-квартиру на вершине крутого холма, который прежде был городским муниципалитетом Кеттона. Прямоугольные секции некоторых зданий избежали превращения в развалины, как все вокруг, и возвышались друг против друга; энергистическая мощь преобразовала их в прочные парусиновые палатки, разрисованные зеленым и черным камуфляжем, какой употребляется в джунглях. В трех из них хранились последние остатки продуктов. Одна служила оружейной и инженерной мастерской, где Милн и его команда чинили ружья, выкопанные из влажной почвы. Последняя палатка, расположенная на бровке, была персональной квартирой Аннеты и командирским постом. Здесь были установлены датчики, дающие ей вид на грязно-серую равнину острова, до самых шероховатых краев. На самодельно сколоченном деревянном столе были разложены карты и расставлены пюпитры. Разноцветные карандаши отметили оборонительную фортификацию армии вокруг Кеттона, наряду с возможными линиями атак, основанными на донесениях разведчиков с внешних территорий. Позиции сержантов и вспомогательных сил тоже все были отмечены.
      Целые дни уходили на сбор информации. В данную минуту Аннета не уделяла картам внимания; она смотрела на капитана, который стоял перед ней в позе, выражающей полное подчинение. Хой Сон откинулся в парусиновом кресле, расположенном сбоку от стола, наблюдая за происходящей сценой и не скрывая своего интереса.
      - Пятеро из патруля отказались возвращаться, - доложил капитан. - Они просто пошли дальше и сказали, что устроятся вместе с сержантами.
      - С врагами, - поправила Аннета.
      - Да. С врагами. После этого нас осталось всего трое. Мы не могли силой заставить их вернуться.
      - Вы безнадежны, - сердито произнесла Аннета. - Как вас вообще сочли подходящим офицером, представить себе не могу. Вы же просто отправляетесь со своими людьми погулять по периметру, вы их вождь, во имя Христа. Это означает, что вам известны уязвимые места, так же как и сильные. Вы должны были предвидеть этот исход, особенно теперь, когда можете почувствовать их эмоциональное состояние. Ни за что нельзя было допустить, чтобы они нас предали подобным образом. Это ваша вина.
      Капитан наградил ее взглядом, полным невероятного уныния.
      - Это странно. Все здесь находятся в жуткой тревоге. Я достаточно ясно видел ее в их умах. Невозможно предсказать, что они смогут вытворить.
      - Вам следовало знать. Будете на нулевом рационе тридцать шесть часов и разжалованы в капралы. Теперь отправляйтесь в свое подразделение, позор вам.
      - Я выкапывал эти продукты. Я был по самые локти в дерьме два дня, пока там работал. Вы не можете этого сделать. Провизия моя.
      - Тридцать шесть часов. И не меньше.
      Они пристально глядели друг на друга через стол. Листы бумаги тихо шевелились.
      - Хорошо же, - огрызнулся экс-капитан и выбежал.
      Аннета глядела ему вслед, она пришла в ярость от того, какими наглыми все теперь становятся. Неужели не понимают, какие критические нынче времена?
      - Здорово сделано, - заметил Хой Сон с плохо скрытой в голосе усмешкой.
      - Ты что, считаешь, он должен был уйти ненаказанным? Да ты не поверишь, как быстро все разрушилось бы, если бы я не заботилась о порядке.
      - Твое общество развалится. Никто не захочет так жить.
      - Ты думаешь, какой-то другой вид общества здесь может выжить?
      - Давай поглядим, что из этого выйдет.
      - Главным образом дерьмо собачье, даже по твоим меркам.
      Хой Сон пожал плечами и безразличным тоном сказал:
      - Хотел бы я знать, как ты считаешь - куда мы на самом деле движемся, если не к забвению?
      - Этот мир предлагает нам убежище.
      - Ты сократишь мне рацион, если я сделаю одно наблюдение?
      - Без разницы. Я тебя знаю. У тебя где-то есть тайный запас, я убеждена.
      - Не отрицаю, я научился благоразумию. О чем я предлагаю тебе поразмыслить, так это о возможной правоте сержантов. Этот мир мог бы предложить нам убежище, если бы мы находились на планете. Но этот остров, кажется, до ужаса ограничен.
      - Он таков. Но не этот мир. Мы попали сюда инстинктивно, мы знали, что это единственное место, где мы можем быть в безопасности. Оно может быть даже раем, если мы в это поверим. Ты видел, как здесь действует наша энергистическая мощь. Эффективность образуется гораздо дольше, но когда она уже есть, перемены куда глубже.
      - Жаль, что с помощью иллюзий у нас здесь не может расти пища или даже образовываться воздух. Я бы, может быть, лучше поселился на какой-нибудь другой земле.
      - Если ты так думаешь, зачем тебе оставаться со мной? Почему ты не сбежишь, как все эти слабаки и дурни?
      - У тебя тут гарантированная пища, а у меня нет кустика, чтобы спрятаться. И вообще ни одного кустика нет. Что причиняет мне боль. Эта земля... недобрая. Она какая-то бездушная.
      - Мы можем получить то, что хотим, - Аннета смотрела в открытый конец палатки прямо на резкий замкнутый горизонт. - Мы можем вернуть этой земле ее дух.
      - Как?
      - Если закончим то, что начали. Путем бегства. Они нас держат, видишь ли.
      - Сержанты?
      - Да, - она улыбнулась ему, довольная, что он понял. - Это тот мир, где наши мечты сбываются. Но их мечты рациональны и физически ощутимы, на старый манер. Они машины, они бездушны, они не могут понять, чем мы можем стать здесь. Они держат наши крылатые мысли в стальных клетках. Представь себе, Хой, если бы мы освободились от их ограничений. Этот остров тянется в бесконечность, новая земля появляется за пределами скал. Земля, покрытая густой зеленой жизнью. И мы - семена в ней, мы можем прорасти во что-то потрясающее. Ведь рай - это то, чем его сделают, это такая прекрасная судьба, существование каждого человека. И мы сможем это увидеть. Вон оно там, ждет нас. Мы забрались так далеко, невозможно позволить запудрить нам мозги их мрачными сказками, которые должны остаться в прошлом.
      У Хой Сона поднялась бровь:
      - Семена? Вот как ты рассматриваешь остров?
      - Да. Это то место, которое может расцвести и стать тем царством, какого мы хотим.
      - Сомневаюсь. Правда сомневаюсь. Мы же люди, живущие в украденных телах, а не эмбрионы каких-то божков.
      - И все-таки мы уже сделали первый шаг, - Аннета подняла руки к небу в театрально великодушном жесте. - В конце концов мы сказали здесь: да будет свет, разве не так?
      - Я читал эту книгу, но с ней знакомы немногие из моего народа. Как это типично для европейских христиан: ты считаешь, будто мир заселили твои предки и герои твоей мифологии. А все, что вы в действительности дали, загрязнение, войны и болезни.
      Аннета улыбнулась по-волчьи:
      - Не надо, Хой, будь немного веселее. Настройся опять более решительно. Здесь должен быть мир для того, чтобы работать. Как только мы избавимся от сержантов, у нас будет такая возможность, - ее улыбка растаяла, когда она почувствовала сконфуженный лепет и изумление, исходящие из немудрящих умов сержантов. Это ощущение всегда в ней присутствовало, как будто бы притаилось на краешке ее сознания. Рассвет, который никогда не зальет все небеса. Теперь же их холодные мысли менялись, приближаясь к настоящей панике, насколько она могла знать. - Что их так встревожило?
      Они с Хоем подошли к выходу из палатки и выглянули, чтобы увидеть темную массу сержантов, столпившихся у подножия холмов возле разрушенных стен Кеттона.
      - Ну они же в нас не стреляют, - успокоил ее Хой. - И то спасибо.
      - Что-то пошло не так.
      Она взяла полевой бинокль и навела на лагерь сержантов, пытаясь разглядеть что-нибудь среди больших темных тел. Они все вместе сидели спокойно, как всегда. Потом она осознала: все головы повернуты в ее сторону. Она опустила бинокль, чтобы иметь возможность хмуро глядеть прямо на них.
      - Ничего не понимаю.
      - Вон там, посмотри, - Хой показывал на яркую искру, которая мчалась над периметром городских укреплений. Стоящие под ним солдаты кричали и дико жестикулировали, а этот предмет невозмутимо парил над головами.
      Он направлялся к холму в центре города.
      - Бог мой, - выговорила Аннета.
      Широко расставив ноги, она свела вместе руки, как будто держа пистолет. Тут же материализовался широкий черный карабин, ствол нацелился на приближающийся кристалл.
      - Не думаю, что это оружие, - сказал Хой. Он начал отступать от Аннеты. - Оно появилось из-за сержантов, они так же удивлены, как мы.
      - У него нет разрешения влетать в мой город.
      Хой пустился бежать. Из оружия Аннеты вырвался плотный белый огонь, который устремился по направлению к приближающемуся кристаллу. Тот легко повернул в сторону, пройдя по дуге над Хоем. Тот споткнулся, когда острия пламени проделали над ним пируэт.
      Плавным движением, методично Аннета повернулась, чтобы проследить за вторгшимся предметом. Снова нажала на спуск, посылая самый мощный разряд пламени, с каким только справилась. Никакого эффекта. Кристалл проскочил над Хоем по параболе и снова вернулся на тот путь, по которому летел.
      Сержанты следили, как он возвращается. На этот раз он ничуть не замедлил полета, пролетая над ними. Оказавшись над скалой, он начал движение вниз. Девлин кинулся к самому краю и бросился животом в засохшую грязь, задрав голову. Последнее, что он увидел, было сверкание света, опускающегося параллельно изгибам скалы, прежде чем кристалл исчез под противоположной плоскостью потрескавшегося утеса.
      ***
      Торговцы шумели и с лязгом прокладывали себе путь по криклейдской дороге в семи больших грузовиках. От множества железных предметов, сваленных за кабинами, энергично исходил пар, а блестящие медные щитки закрывали передние колеса. Они остановились перед широкими ступенями поместья, капая маслом на гравийную дорожку и с пыхтением выпуская пар из неплотных сцеплений.
      Лука вышел приветствовать их. Насколько он мог определить, мысли людей, сидевших в кабинах, были достаточно дружественными. Он не ждал никаких неприятностей. Торговцы и раньше навещали Криклейд, но никогда они не приезжали в таком количестве; ради этого случая вызвали десять работников поместья.
      Старший из торговцев вылез из машины и представился как Лионель. Невысокий мужчина, чьи светлые развевающиеся волосы были перевязаны кожаным шнурком, одетый в синие хлопчатобумажные джинсы и плотно прилегающий к горлу свитер. Рабочая одежда, почти что приложение к его истинному положению. После двухминутного разговора, когда собеседники присматривались друг к другу, Лука пригласил его в дом.
      Лионель с признательностью расположился в кабинетном кожаном кресле, прихлебывая предложенные ему Норфолкские слезы. Если он и отметил напряженную и угрюмую атмосферу, тяжело нависшую над поместьем, то никак этого не обнаруживал.
      - Наш основной товар в этой поездке - рыба, - заявил он. - Большей частью копченая. Но у нас есть и свежая - во льду. Кроме того, мы везем овощи и семена фруктов и плодов, оплодотворенные куриные яйца, изысканную парфюмерию, некоторые инструменты. Мы стараемся заработать надежную репутацию, так что, если вам нужно что-нибудь, чего у нас нет, мы попытаемся это доставить в следующий приезд.
      - А что нужно вам? - спросил Лука, усаживаясь за широкий стол.
      - Мука, мясо, некоторые детали для тракторов, и то, чем можно заправить грузовики. - Он поднял стакан, - отличный напиток.
      Они улыбнулись и чокнулись стаканами. Взгляд Лионеля на мгновение задержался на руке Луки. Разница между их кожей была не особенно контрастной, но заметной. У Луки она была темнее и грубее, ладонь его поросла волосами - истинный показатель возраста Гранта; у Лионеля оттенок кожи был почти как у юноши.
      - Какую обменную цену вы назначаете за рыбу? - спросил Лука.
      - Рыбу меняем на муку, пять к одному по весу.
      - Не трать зря мое время.
      - Я и не трачу. Рыба - это ценный протеин. Еще ведь и проезд: Криклейд далеко в глубинке.
      - Вот потому-то мы разводим овец и крупный рогатый скот; мы экспортируем мясо. Но я могу оплатить ваш проезд электричеством: у нас есть своя станция.
      - Наши батарейки на семьдесят процентов заряжены.
      Они рядились добрых сорок минут. Когда вошла Сюзанна, она застала их на третьем раунде Норфолкских слез. Она села сбоку от стула Луки, он обвил рукой ее талию.
      - Как идет дело? - спросила она.
      - Надеюсь, тебе понравится рыба, - ответил Лука. - Мы только что купили три тонны.
      - Ох ты, черт возьми, - Сюзанна приняла стакан "слез" из руки мужа, задумчиво отхлебнула. - Наверное, в холодильной камере хватит места. Мне надо побеседовать с кухаркой.
      - У Лионеля, кроме того, есть интересные новости.
      - Да? - она подарила торговцу приятный вопрошающий взгляд.
      Лионель улыбнулся, скрывая легкое любопытство. Как и Лука, Сюзанна не скрывала истинного возраста своего "хозяина". Это были первые пожилые люди, которых он видел с тех пор, как Норфолк попал в этот мир.
      - Эту рыбу мы получили на корабле под названием "Крэнборн" в Холбиче. Они там совершили посадку неделю тому назад и обменивают свой груз на машинное оборудование. Они должны быть еще там.
      - Да? - спросила Сюзанна.
      - "Крэнборн" - торговое судно, - уточнил Лука. - Оно ходит между островами, подбирая грузы и пассажиров. Все, что окупается; они могут рыбу ловить, устриц, собирать водоросли, лед колоть, знаешь ли.
      - Экипаж этого корабля оснастил это судно сетями, - сообщил Лионель. В данный момент там нет особенной работы, так что они в основном подрабатывают рыбной ловлей. Поговаривают еще и о торговле между островами. Как только утрясут детали, они получат большее представление о том, кто что производит и какие грузы они могут предлагать на обмен.
      - Я рада за них, - сказала Сюзанна. - А зачем об этом рассказывать мне?
      - Это - способ попасть за пределы нашего мира, - объяснил Лука. Возможность, во всяком случае.
      Сюзанна пристально всмотрелась в его лицо, теперь оно отличалось от знакомых черт Гранта. Этот рецидив происходил все быстрее с тех пор, как он вернулся из поездки в Носсингтон с новостью, что с аэрогоспиталем ничего не выйдет: его электроника просто не сможет работать в этом мире.
      - Такое дальнее путешествие должно стоить дорого, - сказала она тихо.
      - Криклейд мог бы его оплатить.
      - Да, - согласилась Сюзанна. - Мог бы. Но он больше нам не принадлежит. Если мы будем употреблять столько пищи, столько Слез Норфолка и иметь столько лошадей, другие будут нас обвинять в том, что мы все это воруем. Мы не сможем вернуться, особенно на Кестивен.
      - Мы?
      - Да, мы. Они - наши дети, а это наш дом.
      - Одно ничего не значит без другого.
      - Не знаю, - она была сильно обеспокоена. - Что заставит экипаж "Крэнборна" придерживаться соглашения после того, как мы отступимся?
      - А что мешает нам украсть их корабль? - устало спросил Лука. - У нас опять цивилизация, дорогая. Она не самая лучшая, я признаю. Но она здесь присутствует, и она работает. По крайней мере, мы видим, что предательство и нечестность отступили далеко.
      - Хорошо, значит, ты хочешь ехать? Как будто бы у нас не было уже достаточно неприятностей, - сказала она с виноватым видом, бросив взгляд на дипломатично молчащего Лионеля.
      - Не знаю. Я хочу бороться за это, прибегая к средствам, которые завоевал Грант.
      - Это не битва - это дело сердца.
      - Чьего сердца? - прошептала Сюзанна с мукой в голосе.
      - Извините меня, - вмешался Лионель. - Вы не подумали о том, что этим людям, одержателям ваших дочерей, не очень-то будут рады? Вообще, что вы собирались делать? Ведь не просто сопровождать их, а после пойти полюбоваться на закат? Они будут такими же чужими вам, как и вы - им.
      - Они мне не чужие, - возразил Лука. Он соскочил со стула, дергаясь всем телом. - Черт побери, я не могу перестать о них волноваться.
      - Все мы уступаем своим хозяевам, - сказал Лионель. - И легче всего признать это, по крайней мере тогда у вас будет хоть немного покоя. Вы к этому готовы?
      - Не знаю, - взревел Лука. - Просто не знаю.
      ***
      Кармита пробежала пальцами по руке женщины, прощупывая строение кости, мышцы и сухожилия. Глаза ее были закрыты, когда она производила этот осмотр, мозг сосредоточился на слабом излучении, которое шло от плоти. Она не только полагалась на осязательные ощущения, клетки образовывали ясно различимые ленты теней, как будто она осматривала саму структуру человеческого тела, которая была не в фокусе. Отпечатки пальцев сдвинулись на два сантиметра, Кармита осторожно поставила их на место, как будто настраивала клавиши рояля. Подобный осмотр всего тела занимал более часа, и даже тогда он не был на сто процентов эффективным. Была осмотрена только поверхность. Многие виды рака могли поражать внутренние органы, гланды, костный мозг; крошечные чудовища оставались незамеченными и таились, пока не становилось поздно - слишком поздно.
      Под пальцами Кармиты что-то сдвинулось вбок. Она поиграла с уплотнением, ощупывая его. Плотный узел, как будто под кожу попал камешек. Внутреннее зрение Кармиты представляло себе это как белое пятно, протягивающее в стороны бахрому хрупких щупалец, которые врастали в окружающие ткани.
      - Еще одно, - сказала она.
      Вздох женщины прозвучал почти рыданием. Кармита научилась жестокому способу не скрывать ничего от пациентов. Они неизбежно распознавали тревогу в ее мыслях.
      - Я умру, - захныкала женщина. - Все мы умираем, гнием заживо. Это наше наказание за то, что мы спаслись от потусторонья.
      - Чепуха, эти тела выведены генинженерией, что дает им высокую сопротивляемость раку. Как только ты прекратишь раздражать свое тело энергистической мощью, наступит ремиссия, - ее постоянный набор успокоительных слов так много раз повторялся после смерти Баттерворта, что она сама начала в него верить.
      Кармита продолжала осмотр, прощупывая локоть. Теперь это было только формальностью. Хуже всего у этой женщины были бедра; комки, точно гроздья грецких орехов, там, где она удалила вялые мускулы, чтобы вернуть себе очаровательный, точно у подростка, задик. Страх поборол инстинкт и желание сублимировать юношеские прелести. Неестественное для клеток напряжение прекратилось. Возможно, опухоль и в самом деле придет к ремиссии.
      Кармита уже заканчивала, когда в фургон постучал Лука. Она попросила его подождать снаружи, пока женщина оденется.
      - Все будет в порядке, - Кармита потрепала ее по плечу. - Ты только будь самой собой - и станешь сильнее.
      - Да, - мрачно прозвучал ответ.
      Для лекций сейчас не время, решила Кармита. Пускай сначала оправится от шока. Впоследствии она сможет научиться распоряжаться своей внутренней силой, чтобы бороться за себя. Бабушка Кармиты всегда подчеркивала, как важно считать себя здоровым. "Слабый ум впускает микробы".
      Лука тщательно избегал встречаться с заплаканными глазами женщины, когда она спускалась по ступенькам фургона, он покорно стоял сбоку.
      - Еще одна? - спросил он, когда женщина скрылась в поместье.
      - Да, - сказала Кармита. - На этот раз случай более спокойный.
      - Это хорошо.
      - Не совсем. До сих пор мы видели, как развиваются первоначальные опухоли. Я только молюсь, чтобы ваша высокая сопротивляемость держала их под контролем. Если этого не происходит, следующая стадия - метастазы, когда раковые клетки начинают распространяться по всему телу. Когда это произойдет - все кончено, - ей удалось сдержать свое негодование; землевладельцы и городские жители происходили от колонистов, полученных при помощи генинженерии; цыгане отвергали достижения медицины.
      Лука покачал головой, он чувствовал себя слишком усталым, чтобы спорить.
      - Как Иоганн?
      - Снова набирает вес, и это хорошо. Я заставила его опять ходить и делать некоторые упражнения для наращивания мускулов - тоже хорошо. И он полностью избавился от иллюзий относительно своего тела. Но опухоли еще есть. В настоящий момент его тело слишком слабое, чтобы с ними бороться. Я все надеюсь, что если мы сумеем поднять общий уровень его здоровья, включатся естественные защитные силы организма.
      - Он уже может помогать по хозяйству?
      - Об этом даже и не помышляй. Недели через две я, может быть, попрошу его помочь мне в травяном огороде. Это самая напряженная трудовая терапия, какую я допущу для него.
      Ничто не могло скрыть от нее его внутреннее разочарование.
      - А зачем? - подозрительно спросила она. - Для чего ты хотел, чтобы он что-то делал? Я-то думала, что хозяйство в старом поместье идет гладко. Не могу заметить никакой разницы.
      - Просто выбор, над которым я раздумываю, вот и все.
      - Выбор? Вы что, уезжаете? - ее это удивило.
      - Подумываем, - произнес он резко. - Не говори никому.
      - Не скажу. Но я не понимаю, куда вы едете.
      - Девчонок найти.
      - Ох, Грант, - Кармита сочувственным жестом положила руку ему на плечо. - С ними все будет в порядке. Даже если Луиза станет одержимой. Ничья душа не изменит ее внешности, слишком она яркая.
      - Я не Грант, - он оглядел двор, дергаясь и что-то подозревая. - Можно говорить о внутреннем демоне, хотя, видит Бог, тебе это, вероятно, нравится.
      - Да уж, я так веселюсь!
      - Извини.
      - И сколько их у тебя? - спросила она тихо.
      Он ответил только после долгой паузы:
      - Несколько в груди. В руках. В ногах. Христа ради, никогда я не думал, что мои ноги настолько изменятся, - он с отвращением простонал. Почему так?
      Кармите не нравилась его искренняя растерянность; одержатель Гранта заставлял ее слишком сочувствовать ему.
      - В этих явлениях нет никакой логики.
      - Немногие люди знают, что происходит, и за пределами Криклейда тоже. Этот торговец, Лионель, понятия не имеет. Завидую ему. Но это не продлится долго, люди вроде Иоганна будут умирать, как мухи, по всей планете. Когда все поймут в чем дело, все действительно быстро распадется. Вот потому-то я и захотел вскоре отправиться в путь. Если случится вторая волна анархии, я так никогда и не узнаю, где девчонки.
      - Мы должны найти несколько настоящих врачей, чтобы они тебя осмотрели. Эти белые огни использовали, чтобы сжигать опухоли. У нас теперь есть рентгеновские установки. Нет причин, чтобы это было бы невозможно. Может быть, даже не стоит быть такими решительными, тебе нужно только пожелать, чтобы эти клетки отмерли.
      - Не знаю.
      - Это непохоже на тебя, ни на кого из вас. Да не сиди же ты на своей заднице, выясняй. Достань врача. Массаж и чай тут не помогут, а это все, что я могу обеспечить. Ты не можешь сейчас уехать, Лука, люди признают тебя как хозяина. Употреби все влияние, какое у тебя есть, чтобы изучить происходящее и спасти ситуацию. Избавь их от этого ракового страха.