- Да, безусловно. Вы приняли на себя эту ответственность, когда Алистер поручил вам армию Освобождения. И вы будете продолжать нести это бремя, пока последний одержимый с Мортонриджа не будет помещен в камеру ноль-тау.
      - Я не могу.
      Кирстен окинула его сочувственным взглядом.
      - Садитесь, Ральф.
      Она указала на один из стульев перед своим столом. В течение секунды казалось, что Ральф может не принять предложение, но вот он кивнул, подчиняясь, и опустился на сиденье.
      - Теперь вы знаете, на что это похоже - быть Салданой, - сказала она. - Конечно, можно допустить, что мы не стоим перед принятием таких решений ежедневно, но приказы о них достаточно часто лежат на этом столе. Мой брат санкционировал сохранение флота, которое в результате удорожило стоимость жизни значительно больше, чем трагедия на Кеттоне. И, как вам известно лучше, чем кому бы то ни было, мы косвенным образом поощряем, чтобы удаляли людей, которые когда-нибудь смогут причинить королевству неприятности. Может быть, не многих и не очень часто, но это необходимо совершить в течение десятилетия. Эти решения должны быть приняты, Ральф. Так что я сжимаю зубы и отдаю распоряжения действительно жесткие, которые Кабинет коллективно признает подходящими, если им когда-либо придется их принимать. И это и есть истинная политическая власть. Вырабатывание решений, которые имеют воздействие на других людей. Ежедневное всеобщее бегство из королевства - наше поле деятельности, забота для нас, Салдана. Так вот, называйте нас как угодно: безжалостными диктаторами, бессердечными капиталистами или благодетелями-опекунами, назначенными богом. Суть в том, что все, за что мы беремся, мы делаем хорошо. Вот почему мы принимаем эти решения без колебаний.
      - Вас этому учат, мэм.
      - Верно. Но ведь и вас тоже. Допускаю, что масштаб тут немного отличается от того, к которому привыкли в разведке. Но в конце концов ведь это вы решаете в настоящее время, кому жить, а кому умирать.
      Я ошибался! хотел закричать ей Ральф, чтобы заставить принцессу понять. Что-то удержало его - не уважение и даже не страх. Может быть, я просто хочу убедиться, что поступал правильно. Никто другой в королевстве, кроме, может быть, самого Алистера II, не может придать смысл всему происходящему.
      - Да, Ральф, вы это делали. Вы поступали ужасающе неверно. Собрать одержимых в одну кучу на Кеттоне было ошибочным шагом, это даже хуже, чем использовать электронные лучи против красного облака.
      Ральф с удивлением поднял голову навстречу бескомпромиссному взгляду княгини.
      - Вы искали сочувствия, Ральф? Я спрашиваю, потому что здесь вы его не получите, во всяком случае от меня. Я хочу, чтобы вы отправились обратно на Ксингу и осмотрели, как идет продвижение через Мортонридж. Не только потому, что, оказавшись там, вы сможете спасти меня и мою семью от обвинений. Напомню вам ту ночь, когда мы обнаружили, что Эклунд и другие высадились на эту планету. Вы в это втянуты, Ральф. Как впечатляюще было за этим наблюдать! Вы не шли на компромисс ни по одному решению, ни с Яннике, ни с Леонардом. Мне это доставило истинное удовольствие. Люди такого ранга, как они, не так-то часто признают перед публикой свои ошибки.
      - Вот уж не знал, что вы обращаете на меня столько внимания, - буркнул Ральф.
      - Разумеется, не знали. У вас была работа, которую требовалось выполнить, все остальное не имело значения. А теперь вам предстоит другая работа. И я жду от вас, что вы сделаете ее как следует.
      - Я не тот человек. То, что вы тогда видели, привело нас к неудаче с Кеттоном. AI дал мне несколько вариантов. Я выбрал применение грубой силы, потому что меня слишком разозлили, чтобы я был в состоянии просчитать более приемлемый путь. Стал подавлять их снарядами и военными батальонами, пока они не капитулировали. Что ж, теперь вы знаете, с чем оставляет нас ваша политика. С проклятой громадной дырой в земле.       - Это был болезненный урок, правда? - Она наклонилась вперед, намеренная скорее убеждать, чем отдаляться от него. - Это только приводит вас в большую готовность к тому, чтобы продолжать в том же духе.
      - Никто не станет мне доверять.
      - Да вылезайте вы хоть теперь из этого собачьего дерьма.
      Ральф едва сдержал улыбку: надо же, чтобы тебя так выругала княгиня Салдана!
      - Вот в чем заключается война, Ральф. Эденисты не собираются копить обиды, они были частью решения, которое привело к процессу штурма Кеттона. Что же касается остальных морских и оккупационных войск, они, во всяком случае, вас ненавидят. Еще одна суета вокруг вождя не составит особой разницы в их мнении. Они получат приказы для следующей стадии, а лейтенанты с сержантами проверят, чтобы все выполнили до буковки. Я хочу, чтобы эти приказы отдали вы. Вот теперь я уже дважды вас просила. - Княгиня щелкнула пальцами, и дискета полетела через стол назад, шахматный гроссмейстер объявил шах и мат.
      - Да, мэм. - Ральф подобрал дискету.
      - Правильно, - резко произнесла Кирстен. - Каков ваш следующий ход?
      - Собираюсь порекомендовать моему преемнику изменить тактику. Одно из наших важнейших соображений относительно кеттонского инцидента - это понять, каким образом жители и сержанты собираются выжить. Даже если бы одержатели собрали запасы со всего города, куда бы они ни пошли, пищи останется не так-то много.
      - Значит, догадываетесь.
      - Да, мэм. Одержатели передвинули целую планету в какое-то скрытое измерение, их убежище. Планета дает им жизнеобеспечивающую биосферу, которая может их прокормить. Кеттон - другое дело: это просто скала, покрытая сверху слоем грязи. И вопрос только в том, что они исчерпают быстрее: воздух или пищу.
      - Если не найдут какую-нибудь другую планету, где смогут укрыться.
      - Надеюсь, им это удастся, мэм, действительно надеюсь. Не знаю, что за условия там, где они находятся, но было бы фантастично, если обстоятельства позволили им опустить свой кусок скалы на какую-то планету. На деле, существует реальная возможность их возвращения - если они поймут, в какой затруднительной ситуации оказались. Геологи говорят, что их возвращение причинит всевозможные неприятности, но мы готовимся к такому событию.
      - Черт побери! - Кирстен попыталась представить себе, как этот кусок сельской местности возвращается и садится в свой собственный кратер, и у нее это не получилось. - Вы ведь понимаете, если они и в самом деле вернутся, это сильнейшим образом повлияет на расстановку сил. Это же будет доказательством, что другие планеты тоже смогут вернуться.
      - Да, мэм.
      - Ну хорошо, это интересная теория, но как же насчет перемены политики?
      - После того как мы обсудили кеттонские проблемы, мы начали продумывать ситуацию снабжения самого Мортонриджа. Из-за потопа там совсем не осталось свежей пищи; всем спутникам вместе не удалось найти на целом полуострове ни одного поля с посевами зерновых, которое осталось бы незатронутым. Некоторые животные умудрились выжить, но и они скоро вымрут, потому что не осталось ничего, чем они могли бы питаться. Нам известно, что одержатели не могут пользоваться своей энергистической мощью для создания какой-либо пищи, даже из неорганической материи. Так что это только вопрос времени, пока у них не выйдет вся еда, упакованная в рюкзаках.
      - Вы сможете выкурить их оттуда голодом.
      - Да, но это потребует времени. В Мортонридже сельскохозяйственная экономика. В большинстве городов имеется тот или иной вид пищевой промышленности, есть или фабрики, или склады. Если одержатели как следует и с умом организуют потребление того, что у них есть, они смогут продержаться некоторое время. Я вот что предлагаю: продолжать продвижение по линии фронта, но изменить направления. Сержанты пока еще могут занимать работой небольшие группы одержимых в сельской местности без особого беспокойства. Большие скопления людей в городах нужно оставить в покое. Установить вокруг них защитные полосы огня, поставить гарнизон для наблюдения, и останется только подождать, когда вся пища будет израсходована.
      - Или они предпримут что-то, чтобы опять исчезнуть.
      - Мы считаем, Кеттон случился из-за того, что одержимые, которых мы туда заманили, были вынуждены перейти к противодействию из-за атаки. Имеется большая психологическая разница: видите ли вы десять тысяч сержантов, идущих маршем прямо на вас, или просто спорите между собой из-за последних пакетиков болонских спагетти.
      - Чем дольше мы оставим их пребывать одержателями, тем в худших условиях окажутся тела. И это перед тем, как предстоит период скверного питания.
      - Да, мэм. Я знаю. Если мы начнем просто сужать линию фронта, таким же образом, как мы это делали, мы заставим большое количество одержателей сосредоточиться в центре. Придется разделить Мортонридж на секторы. Это будет означать передислокацию сержантов: им придется распространиться по всему острову и соединиться между собой. Если же мы оставим сержантов позади гарнизонов, войска, необходимые для передовой линии, окажутся в ином месте как раз тогда, когда больше всего они понадобятся нам.
      - Больше решений, Ральф. То, что я говорила вам третьего дня насчет обеспечения политического прикрытия, остается в силе. Делайте на этой земле то, что приходится, остальное предоставьте мне.
      - Могу я рассчитывать на удваивание медицинского обслуживания? Мы действительно будем нуждаться в нем, когда начнем действовать.
      - Посол эденистов упоминал, что их обиталища возьмут у нас самые тяжелые случаи заболевания раком, но их космоястребы сильно перегружены. Адмирал Фарквар ищет подходящий способ переброски войск, у них хотя бы есть защитные приспособления ноль-тау. Вообще-то я просила у Алистера колониальные транспортные корабли, принадлежащие корпорации Кулу. Мы можем начать снабжение пациентов еще до того, как обстоятельства изменятся в лучшую сторону.
      - Я полагаю, это уже кое-что.
      Кирстен встала и сообщила по видеоселектору Сильвестру Герею, что аудиенция закончена.
      - Самое основное правило современного общества: все стоит дорого и отнимает массу времени. Это всегда было так - и всегда будет так. И мы ничего не можем с этим поделать, генерал.
      Когда дверь открылась, Ральфу удалось слегка поклониться.
      - Я буду об этом помнить, мэм.
      ***
      - Думаю, теперь я смогу идти сама, - сказала Стефани.
      Чома и Франклин отнесли ее назад в сержантский лагерь на импровизированных носилках. Ее положили на грязную землю рядом с Тиной, обмотали спальным мешком, к руке пристроили капельницу с плазмой. Слишком ослабевшая, чтобы двигаться, она целыми часами дремала, становясь жертвой беспокойных сновидений. Мойо все время оставался при ней, держа ее за руку и вытирая ей лоб. Ее тело сопротивлялось ране, как будто она боролась с лихорадкой.
      Время от времени холодная дрожь прекращалась, и Стефани пассивно лежала на спине, собирая воедино свои полные дурмана мысли. Ничего не переменилось, сержанты по-прежнему неподвижно стояли вокруг. Если Стефани закрывала глаза, она могла ощущать, как исчезает энергистическая мощь в той зоне, которую они для себя установили; это была интенсивная фокусная точка, через которую пытались создать брешь в структуре данной реальности. Способ, каким они добывали энергию, каждый раз слегка менялся, но результат был неизменным: истощение. Реальность этого региона упорно оставалась неповрежденной.
      Чома, осматривающий позвоночник Тины, поднял голову.
      - Я бы сказал, что тебе не следует перегружаться еще некоторое время, - обратился он к Стефани. - Ты потеряла много крови.
      - Точно так же, как и я. - Тина произнесла это шепотом. Ее рука приподнялась с земли дюйма на два, она пошевелила в воздухе пальцами.
      Стефани дотронулась до нее, они переплели пальцы. Кожа Тины была пугающе холодной.
      - Да, наверное, мне следует легче ко всему относиться, - сказала Стефани. - Мы не поправимся, если будем себя накручивать.
      Тина улыбнулась, с губ у нее сорвался довольный шепот:
      - Мы ведь поправляемся, правда?
      - Это так. - Стефани постаралась произнести эти слова ровным голосом, надеясь, что самообладание заодно поможет и ей. - Мы, девушки, держимся вместе.
      - Как всегда. Все такие добрые, даже Кохрейн.
      - Он хочет, чтобы ты поднялась на ноги, и тогда он снова попытается уложить тебя на спину.
      Тина усмехнулась, затем снова погрузилась в полудрему.
      Стефани приподнялась на локтях, представляя себе, как спальный мешок раздувается в огромную подушку. Ткань подвинулась выше и стала поддерживать ей спину. Все ее друзья находились рядом, наблюдая за ней с несколько смущенным или добрым выражением. Но все они были серьезны.
      - Какая же я идиотка, - сказала она им. - Не надо было мне возвращаться в Кеттон.
      - Никоим образом! - прогудел Кохрейн.
      Макфи сплюнул по направлению к разрушенному городу.
      - Мы правильно поступили, человечно.
      - Ты не виновата, - строго сказала Рена. - Эта женщина просто ненормальная.
      - Никто ее не знал лучше меня, - заметила Стефани. - Мы должны были принять хотя бы элементарные меры предосторожности. С нее сталось бы всех нас застрелить.
      - Если выражение сочувствия и доверия - ошибка, то я горжусь, что разделяю ее с тобой, - объявил Франклин.
      - Надо было мне самой как следует смотреть, - Стефани как будто обращалась к себе самой. - Это было глупо. Раньше пуля никогда не могла причинить вреда, на Омбее мы были так осторожны. Я просто решила, что теперь, когда мы в одинаковых условиях, нам надо держаться вместе.
      - Это была большая ошибка, - Мойо похлопал ее по руке. - Первая, которую ты совершила с тех пор, как мы познакомились, так что я ее прощу.
      Стефани взяла его за руку, поднесла его ладонь к своему лицу и поцеловала.
      - Спасибо.
      - Вообще-то я не думаю, чтобы какие-нибудь приготовления и паранойя принесли нам много пользы, - сказал Франклин.
      - Почему?
      Он поднял один из пакетиков с питательным супом. Серебряная обертка постепенно стала голубой с белым, а форма сделалась круглой. Теперь он держал жестянку консервированных бобов.
      - Мы здесь не так сильны. Там, в нашей старой вселенной, чтобы превратить во что-то другое такой пакетик, довольно было глазом моргнуть. И вот почему они не могут вернуться. - Он указал на сержантов как раз в тот момент, когда еще одна белая вспышка воздуха над ними рассыпалась потоком разбежавшихся голубых ионов. - Здесь недостаточно энергии, чтобы делать то, что мы делали раньше. Не спрашивайте меня почему. Предположительно - это имеет что-то общее с блокировкой от внешнего мира. Я уверен, что ружья, которые имеются у Эклунд, могут причинить массу неприятностей, и не важно, насколько плотным воздухом мы себя окружили.
      - Есть какие-то хорошие новости для выздоравливающих? - довольно едко спросил Мойо.
      - Да нет, он же прав, - сказала Стефани. - Кроме того, если удаляться от фактов, это не поможет никому.
      - Как ты можешь быть такой спокойной? Мы здесь застряли.
      Со времени злосчастной экспедиции в Кеттон сержанты вели тщательное наблюдение за городом на случай, если Эклунд предпримет какие-то враждебные шаги. Сайнон и Чома исполняли обязанности дежурных, совмещая их с уходом за двумя больными. Это не составляло особенных трудностей, так как со слегка приподнятого над остальной землей участка им было видно любого, кто пошел бы по территории охристой грязи между ними и покинутым городом. Если бы кто-нибудь появился, тому было множество предостережений.
      Сайнон осматривал партию снайперских винтовок, которыми были экипированы сержанты. Не то чтобы он ожидал, что их можно будет использовать. Если бы Эклунд отправила сюда своих людей, сержанты просто установили бы вокруг барьер, точно такой же, как тот, который держал воздух вокруг острова, предлагая пассивное, но непреодолимое сопротивление.
      - Не совсем застряли, - поправила Стефани. - Когда болеешь, имеешь хотя бы одно преимущество. Сайнон!
      - Да? - Он положил прицел, который чистил.
      - Ты и остальные сознаете, что на самом деле мы движемся? - спросила его Стефани.
      Она некоторое время наблюдала, что происходит с небом в этом регионе. Когда они впервые сюда прибыли, оно выглядело однородной поверхностью, сияющей на неопределенном расстоянии вокруг них. Но, когда она тут лежала, глядя в небо, Стефани улавливала некоторые изменения. Над летающим островом образовывались разные изгибающиеся дугой тени, расположенные точно слабые волны или потоки негустого тумана. И они двигались, неспешно скользя в одном направлении.
      Когда Стефани начала их описывать, все больше и больше сержантов отрывались от своего ментального единства, чтобы поглядеть вверх. Их собранные воедино мозги начали проясняться слабым ощущением самосознания.
      - Мы должны были это заметить. Прямое наблюдение - основной путь получить представление о местонахождении.
      Пользуясь сродственной связью, сержанты могли наблюдать за небом так, как будто бы смотрели в многосегментный телескоп. Тысячи радуг оставляли такие же слабо колеблющиеся нерегулярные следы, когда мягко проносились над головой. Были выполнены основные арифметические действия, чтобы получить параллакс, приняв искажение примерно в пятьдесят километров.
      - Так как полосы неясного света кажутся слегка колеблющимися по ширине, мы можем вывести заключение, что нас обволакивает какая-то крайне неясная структура вроде звездной туманности, - сообщил Сайнон заинтересованным людям. - Однако источник света остается неопределенным, так что мы не можем с уверенностью сказать, что именно движется туманность или остров. Но если учесть, что скорость кажется близкой к ста пятидесяти километрам в час, мы можем ориентировочно считать, что движется остров.
      - Почему? - спросила Рена.
      - Да потому, что потребовалась бы громадная сила, чтобы привести в движение туманность и придать ей такую скорость. Это отнюдь не невозможно, но, поскольку внешнее окружение острова состоит главным образом из вакуума, цифра измерения силы, которая могла бы действовать на туманность, умножается на порядок увеличения. Мы не можем определить никакого физического или энергетического воздействия на остров, ergo нет ветра, чтобы проталкивать его. Мы допускаем, что он все еще может удаляться от своей отправной точки, но, поскольку колебания внутри указывают на определенно пассивное строение, на такую возможность непохоже.       - Так что мы и в самом деле летим, - заключил Макфи.
      - Вроде бы на то похоже.
      - Не хотел бы я испортить вам всю картину или что-то в таком роде, вмешался Кохрейн. - Но не думаете ли вы, ребята, что мы, возможно, падаем?
      - Направление полета, которое мы можем определить по туманности, заставляет сделать вывод, что на это непохоже, - опроверг его предположение Сайнон. - Движение-то кажется горизонтальным. Наиболее вероятное объяснение - это что мы появились с относительной скоростью, отличной от скорости туманности. Кроме того, если бы мы падали с тех пор, как здесь появились, тогда то, по направлению к чему мы падали бы, к настоящему времени, безусловно, было бы видно, чем бы оно ни было. Если бы образовалось такое мощное гравитационное поле, оно было бы поистине громадным: в несколько раз крупнее огромного газового скопления вокруг Юпитера.
      - Вы же не знаете, какова природа массы или гравитации в этом мире, поправил Макфи.
      - Верно. И этот остров - тому доказательство.
      - Что вы хотите этим сказать?
      - Наша сила тяжести не изменилась с тех пор, как мы здесь. И все же мы больше не являемся частью Омбея. Мы принимаем ее за нормальную, потому что подсознательная воля каждого из нас здесь этого требует.
      - Дерьмо собачье, - Кохрейн подпрыгнул, удивленно глядя на раструб своих широких вельветовых штанов. - Вы что, хотите сказать, мне только снится, будто здесь есть какая-то сила тяжести?
      - Строго говоря - да.
      Хиппи сцепил ладони и плотно прижал их ко лбу.
      - Ох, друг, вот это не повезло. Я-то хочу, чтобы сила тяжести была реальной. Послушайте, ведь не дурачите же вы нас дурной шуточкой, нет? Такого быть не должно.
      - Реальность сейчас прочно содержится у вас в мозгу. Если вы ощущаете, что сила тяжести на вас действует, значит, она настоящая, - невозмутимо объяснил сержант.
      В руке Кохрейна появилась сигарета с марихуаной, он сделал глубокую затяжку.
      - Я тяжелый, - запел он. - Тяжелый, тяжелый, тяжелый! И пусть никто этого не забывает. Слышите меня, люди? Так обо мне и думайте!
      - В любом случае, - обратился Сайнон к Макфп, - если бы нас выхватило гравитационное поле, туманность падала бы вместе с нами. А этого не происходит.
      - Уже хорошо, - буркнул Макфи. - Что для здешних мест тоже не характерно.
      - Забудьте академические представления о ситуации, - вставил Мойо. Можем мы что-нибудь из нее извлечь?
      - Мы намерены установить наблюдение за деталями, - сказал Сайнон. Безрассудное наблюдение, если вам угодно, чтобы понять, находится ли что-нибудь перед нами. Может оказаться, что все планеты, которые одержатели сдвинули с мест во вселенной, теперь в этой ее области, вместе с нами. Тогда мы сможем воспользоваться нашей близостью к другим, чтобы воззвать о помощи; это единственный способ коммуникации, каким мы здесь располагаем.
      - Ох, друг, это не тот путь! Кто наши призывы услышит? Если какие-то существа и будут поблизости. И даже если где-то там есть какая-то планета, сомнительно, чтобы мы могли достигнуть ее поверхности в целости.
      - Хочешь сказать - живыми, - поправил Мойо.
      - Вот именно. Однако есть одна вероятная возможность спастись.
      - Какая? - так и взвыл Кохрейн.
      - Если это тот мир, куда стремятся попасть все одержатели, тогда вполне вероятно, что Валиск находится здесь. Он может услышать наши сигналы, и его биосфера сможет нас поддержать. Перенестись туда будет просто.
      Кохрейн глубоко вздохнул, выпуская длинные хвосты зеленого, сладко пахнущего дыма из ноздрей.
      - Ох ты, вот пижон, ведь верно говоришь. Отличная мысль. На Валиске я бы жил с радостью.
      ***
      Наблюдения - это то, что люди могли делать почти наравне с сержантами, так что Стефани и ее друзья добрались до края острова, чтобы помочь устроить наблюдательный лагерь. Они добирались до него около часа. Земля не была особенно неровной, покрытая твердой коркой грязь трещала и хлюпала у них под ногами, - иногда приходилось обходить лужи застоявшейся воды, - но Тину весь путь пришлось нести на носилках вместе с небольшим набором нужных ей медицинских средств. И Стефани, даже при том, что ее тело было заряжено энергией, увеличивавшей ее силу, вынуждена была каждые несколько минут останавливаться и отдыхать.
      В конце концов они добрались до вершины скалы и устроились за пятьдесят метров от пропасти. Они выбрали выступ горы, что давало им отличный и ничем не загороженный обзор в сияющую пустоту, лежащую впереди. Тину устроили так, чтобы она могла смотреть вперед всего лишь приподняв голову, и таким образом заставили ее почувствовать себя приобщенной к их предприятию. Она улыбнулась страдальческой усталой улыбкой, благодаря своих спутников, когда они пристроили капельницу с плазмой на старую ветку, протянувшуюся над ней. Десять сержантов, сопровождавших их компанию, составили вместе все свои рюкзаки и уселись широким полукругом, точно сборище Будд в позе лотоса.
      Стефани с чувством облегчения расположилась на спальном мешке, вполне довольная, что путешествие наконец закончилось. Она живо превратила пакетик с питательным супом в бутерброд с ветчиной и жадно надкусила его. Мойо сел около нее, соприкоснувшись с ней плечами. Они обменялись коротким поцелуем.
      - Обалдеть! - захихикал Кохрейн. - Эй вы, если любовь слепа, почему так популярно женское белье?
      Рена в отчаянии взглянула на него.
      - Ах как тактично!
      - Да я пошутил, - запротестовал хиппи. - Мойо не обижается, правда, парень?
      - Нет. - Они со Стефани прижались друг к другу головами и захихикали.
      Окинув их слегка подозрительным взглядом, Кохрейн расположился на собственном спальном мешке. Он поменял ткань на алый бархат в изумрудную полоску.
      - Так как насчет тотализатора, ребятишки? Спорим, что первое проплывет по горизонту?
      - Летающие блюдечки, - откликнулся Макфи.
      - Нет-нет! - горячо воскликнула Рена. - Крылатые единороги, а на них верхом мы увидим дев, разодетых в украшенное оборочками дамское белье Кохрейна!
      - Да ну вас, это же серьезно, пижоны вы! То есть похоже ведь, что наши жизни от этого зависят.
      - Забавно, - рассуждала Стефани. - Совсем недавно я желала себе непременной смерти. А теперь, когда она как раз может наступить, я хочу прожить еще хотя бы чуточку подольше.
      - Хочется спросить: почему вы считаете, что и в самом деле умрете? спросил Сайнон. - Вы все утверждали, что именно это произойдет здесь.
      - Это, я полагаю, вроде силы тяжести, - ответила Стефани. - Смерть такая стабильная штука. Это то, чего мы ожидаем в конце жизни.
      - Вы хотите сказать - вы желаете собственного конца?
      - Не совсем. Быть свободными от потусторонья - это только отчасти то, чего мы хотели. Предполагалось, будто здесь чудесным образом благословенный мир. Мы как бы находились на какой-то планете. Мы хотели прибыть сюда и здесь жить вечно, точно как в легендах о райской жизни. Ну, если не вечно, так всяко несколько тысяч лет. Жить той жизнью, какую мы считаем нормальной. Жизнь обычно кончается смертью.
      - Смерть в раю не вернет тебя в потусторонье, - высказался Чома.
      - Именно. Эта жизнь должна была оказаться лучше прежней. Энергистическая мощь дает нам потенциал, чтобы выполнить наши мечты. Мы не нуждаемся ни в материальной базе, ни в деньгах. Мы ведь можем получить все, что нам нужно, для этого достаточно просто пожелать, чтобы оно было. Если уж это не может сделать людей счастливыми, так что может?
      - Вы никогда не испытаете чувства, что все ваши желания исполнены, покачал головой Сайнон. - Вас не остановит никакая граница, ее просто не будет. Электричества практически не существует, если вы лишены всяких машин, более совершенных, чем паровая. Вы ждете, что проживете добрую часть вечности. И никто не может даже покинуть этот мир. Простите меня, но я не вижу тут райской жизни.
      - У всего есть оборотная сторона, - пробормотал Кохрейн.
      - Возможно, вы правы. Но ведь даже планета-тюрьма, привязанная к восемнадцатому столетию, за которой следует истинная смерть, лучше, чем если тебя приковывают к вечности.
      - Тогда ваша энергия будет, несомненно, полезнее, если ее направить на решение проблем человеческих душ, привязанных к вечности.
      - Прекрасные слова, - одобрил Мойо. - Только - как?
      - Не знаю. Но если кто-то из вас присоединится к нам, откроются широкие возможности.
      - А мы к вам присоединяемся.
      - Не здесь. Там. В той вселенной, где научными ресурсами Конфедерации можно управлять.
      - Когда мы были на Омбее, вы только нападали на нас и больше ничего не делали, - вспомнила Рена. - И нам известно, что военные захватили в плен нескольких одержателей, чтобы произвести над ними вивисекцию. Мы могли слышать, как их пытали, - их голоса разносились по всему потусторонью.
      - Если бы они стали с нами сотрудничать, нам не пришлось бы прибегать к силе, - сказал Чома. - И вовсе это не была вивисекция. Мы же не дикари. Вы и в самом деле думаете, будто я хочу вверить свою семью потусторонью? Мы помочь хотим. Это диктует инстинкт самосохранения, если уж не что-то другое.
      - Еще одна упущенная возможность, - печально вымолвила Стефани. Число их возрастает - разве не так?
      - Кто-то из города идет, - заметил Чома. - Приближаются к нашему лагерю.
      Стефани машинально повернулась, чтобы оглянуться на грязевую прерию позади. Она не заметила, чтобы там что-то двигалось.
      - Всего пять человек, - объявил Чома. - Враждебными не выглядят.
      Сержант продолжал комментировать для них. Взвод поспешно отправился, чтобы перехватить новоприбывших, которые поклялись, что они ушли от Эклунд, разочарованные развитием событий в разрушенном городе. Сержанты направили их к разведывательной группе.
      Стефани наблюдала, как они приближаются. Она не удивилась, когда заметила среди них Девлина. Он был в полной форме девятнадцатого века с офицерскими регалиями: темный камзол из толстой шерстяной материи, а на нем - множество алых, золотых и цвета имперского пурпура лент.
      - Фаллоцентрическая военщина, - презрительно фыркнула Рена и сделала вид, будто отворачивается, чтобы поглядеть через пропасть.
      Стефани жестом пригласила новоприбывших сесть. Они все, казалось, опасались того приема, который им здесь окажут.
      - Что, парни, с вас довольно иметь дело с ней, а?
      - Превосходно сказано, - констатировал Девлин. Он превратил спальный мешок в клетчатый шотландский плед и расположился на нем. - Она совсем спятила. Конечно, крыша поехала от власти. Решила, что опять настали времена Великой Войны. Любая искра несогласия рассматривается как мятеж. Вполне ожидаю, что она нас просто расстреляет, если когда-нибудь снова увидит. В самом буквальном смысле.
      - Так что вы дезертировали.
      - Уверен, она это так и рассматривает.
      - Мы считаем, что можем сдерживать ее силы на расстоянии, - успокоил его Сайнон.
      - Рад это слышать, старина. Там все стало просто ужасно. Эклунд и Хой Сон все еще готовятся к какому-то конфликту. У нее, знаете ли, есть энергия. Теперь нет потусторонья для душ, чтобы они могли сбежать туда обратно, а потому особенно действенна дисциплинарная угроза. И она, разумеется, распределяет пищу. Целая куча дурней все еще верит в ее деятельность. Это так всегда и бывает, вы же знаете, когда один лидер с кучкой прихлебателей силой заставляет выполнять приказы. Чертовски глупо.
      - Что же, по ее мнению, должно произойти? - спросила Стефани.
      - Не совсем себе представляю. И не думаю, что она что-то такое определенное считает. Хой Сон все продолжает разглагольствовать, как мы есть одно с землей и как вы, друзья-сержанты, разрушаете нашу гармонию. Они подзуживают друг друга. Пытаются убедить остальных бедолаг, что все будет в порядке, - теперь, когда нас вышвырнули на окраину острова. Полная белиберда. Любой идиот может понять, что этот осколок суши не принесет ни малейшей пользы никому, не важно, кто ее занял.