Толпа разошлась по домам перед наступлением ночи, остался только простой полицейский кордон, контролируемый офицерами, которые сильно желали, чтобы в этот вечер им дали какое-нибудь другое задание.
      Еще до полуночи был составлен судебный отчет экспертами разведки флота. В нем совсем ничего не говорилось о роли Беннет или Квинна Декстера.
      - Во всяком случае, один из них только что прошел сквозь сеть, сказала Западная Европа Ореолу и Северной Америке после того, как приняла отчет. - Хотя мне страшно хотелось бы узнать, каким образом Декстер выкинул этот номер с невидимостью.
      - Я думаю, мы должны считать себя счастливыми, что никто из других одержимых, кажется, на это неспособен, - сказал Ореол.
      - Этот удар СО причинил немало неприятностей, - заметила Северная Америка. - Почтенные сенаторы спрашивают, кто дал командованию власть открывать огонь на Земле. Затруднение в том, что на этот раз офис президента так и кричит, желая получить тот же ответ. Они могут попытаться создать комиссию. Если этого захотят и исполнительная, и представительная власть, мы можем оказаться перед необходимостью их блокировать.
      - Тогда не надо, - заявила Западная Европа. - Я убеждена, что мы сможем назначить кого-то подходящего, чтобы ее возглавить. Пойдем дальше. Мне не нужно объяснять основную процедуру "прикрой-свою-задницу". Это требование удара исходило от бюро социальной защиты мэра и обращено к командованию СО. Это было законное требование. Старшие офицеры Терцентрала имеют право в экстренных случаях вызывать помощь из земных военных резервов. Это записано в конституции.
      - Командованию СО следовало запросить у президента разрешение открыть огонь, - резко произнес Ореол.
      - Южный Атлантический блок из-за этого не пошевелился, правда? - так же резко спросила Западная Европа.
      - Нет. Говоря откровенно, он может потерять столько же, сколько любой из нас. Нынешний советник президента по обороне на его стороне; он делает приличную работу по ограничению разрушений.
      - Будем надеяться, что этого достаточно. Я бы не хотела именно теперь подставлять президента. Людям нужна стабильность власти, чтобы она могла помочь им пережить трудные времена.
      - Мы гарантируем, что агентства новостей промолчат об этой истории, как бы громко ни кричали сенаторы, - сказал Ореол. - Это не должно быть проблемой.
      - Вот и прекрасно, - обрадовалась Западная Европа. - Это оставляет нас только с проблемой обычных одержимых.
      - Нью-Йорк вносит беспорядок, - хмуро вставила Северная Америка. Оставшиеся неодержимыми горожане защищаются, но я жду, что в конце концов они проиграют.
      - Нам придется созвать еще одно собрание полной Би-7, - с энтузиазмом заключила Западная Европа. - Решайте, что мы будем делать в этом случае. Я прежде всего не собираюсь допустить, чтобы меня перенесли в тот мир, куда сбежали другие планеты.
      - Не уверен, что у нас получится полный сбор, - засомневался Ореол. Атлантика и ее союзники плевать хотели на вас.
      - Они явятся, - уверенно заявила Западная Европа.
      Она так и не получила возможности убедиться в своей правоте. В четверть третьего лондонский полицейский комиссар передал ей новость о трупе, найденном на Виктория-стрит.
      - Этот старикан не был опознан, - отрапортовал комиссар. - Так что констебли взяли анализ на ДНК. Согласно нашим файлам, это Пол Джерролд.
      - Имя мне знакомо, - вспомнила Западная Европа. - Он был довольно состоятельным. Вы уверены, что следы ожогов оставил белый огонь?
      - Они подходят по конфигурации. Мы будем знать наверняка, когда сюда прибудет судебно-медицинская экспертиза.
      - О'кей, спасибо, что проинформировали.
      - Есть кое-что еще. Пол Джерролд был спасавшимся в ноль-тау. Он перевел свое состояние на долгосрочную доверенность и отправился в анабиоз на прошлой неделе.
      - Дело дерьмо, - Западная Европа отправила срочный запрос в AI, который немедленно принялся за поиски.
      Пол Джерролд доверил себя компании "Вечность Инкорпорейтед". Одной из многих недавно образованных компаний, специализирующихся на обеспечении ноль-тау для пожилых состоятельных людей. Поиски в памяти компании установили, что Джерролд был отправлен в отделение под названием "Ланчини", которое арендовала компания "Вечность Инкорпорейтед", пока не построят более подходящее помещение.
      Под руководством Западной Европы AI переключил внимание на складское помещение, приводя в действие старые датчики безопасности на всех этажах. Один холл за другим, наполненные камерами ноль-тау, попадали в фокус на экране, затянутом голубой дымкой. AI переключился на единственное место, где была заметна какая-то деятельность. "Вечность Инкорпорейтед" установила мониторный центр в старом офисе управляющего; двое ночных техников сидели за своими столами, попивая чаек и не отрывая глаз от аудиовидеопроектора, поглядывая одним глазком на передачу новостей.
      - Обратитесь к ним, - приказала Западная Европа комиссару. - Велите им отключить камеру Пола Джерролда и пусть посмотрят, кто там внутри.
      Техники немного поспорили, потом сделали так, как их просили. Западная Европа нетерпеливо ждала, когда старинная клеть лифта, поскрипывая, поднялась на четвертый этаж и техники вышли к секции садоводства. Один из них отключил камеру. Там не оказалось никого.
      Сильно расстроенные, теперь техники сделали в точности то, о чем их просили. Они пошли вдоль ряда саркофагов ноль-тау, отключая один за другим. Все они были пусты.
      - Умно, - с горечью признала Западная Европа. - Кто мог бы заметить, что их там нет?
      - Что вы хотите сделать? - спросил комиссар.
      - Придется признать, что спасавшиеся в ноль-тау были одержаны. В "Ланчини" четыреста камер, так что пошлите туда немедленно нескольких своих офицеров, пусть они узнают точно, сколько людей похитили. Затем окружите все лондонские куполы и перекройте движение внутреннего транспорта. Я должна буду заставить управление мэрии официально объявить комендантский час для всех горожан. Нам, возможно, повезет: сейчас два тридцать, так что девяносто пять процентов населения будут у себя дома, тем более после сегодняшних переживаний. Если мы сможем их там удержать, значит, воспрепятствуем распространению одержимых.
      - Патрульные машины уже в пути.
      - Я еще хочу, чтобы каждая дежурная полицейская бригада в городе перешла к действиям, у вас есть полчаса, чтобы отправить их внутрь зданий. Пусть они осмотрят каждую комнату, которая выглядит так, как будто кто-то недавно в ней был. Комнаты персонала, складские помещения - любые, где нет датчиков безопасности. Необходимо поискать там человеческие следы. Все, что найдут, подлежит анализу на ДНК.
      Были и другие приказы. Тактические приготовления. Всех полицейских и работников службы безопасности разбудили и вызвали, они были готовы выступить против одержимых. Больницы привели в состояние готовности принять тяжелых больных. Городские вспомогательные станции были настороже, их техники размещены в ближайших полицейских участках. Представители разведки флота находились поблизости.
      Как только администрация занялась делом под руководством Бюро Гражданской Обороны при мэрии, а на самом деле - Би-7, Западная Европа созвала своих коллег. Медленно и не скрывая недовольства, они появились в снабженном чувствительными датчиками конференц-зале. Последними показались Северная и Южная Атлантика.
      - Беда, - сообщила им Западная Европа. - Похоже, Декстеру удалось захватить почти четыреста человек, пока он находился здесь.
      - И вы не знали? - спросила недоверчивая Центральная Америка. - А как же поисковые программы AI?
      - Он захватил их в камерах ноль-тау, - ответила Западная Европа. - Вы должны проверить компании, предлагающие подобные услуги, в своих городах. Здесь было слабое место.
      - Что стало очевидно задним числом, - сказала Северная Америка.
      - Доверьтесь Декстеру, чтобы он нашел это слабое место, - сказала Азиатская Атлантика. - У него, кажется, талант находить наши слабости.
      - Их больше нет, - сказал Ореол.
      - Очень надеюсь на это, - произнесла Западная Европа.
      Это было первым признаком колебания, которые она проявила. Остальные были так шокированы, что молчали.
      - Вы ударили по нему лазером стратегической защиты! - напомнила Восточная Европа. - Этого он не переживет.
      - Надеюсь, исследования в "Ланчини" это подтвердят. Тем временем мы восстановили его психологический профиль, чтобы определить, чего он надеялся достичь при помощи этих новых одержимых. То, что они распространились повсюду, указывает на возможность преднамеренного удара. То, что он выпустил одержимых из-под контроля, ему не поможет. Помните, Декстер хочет покорить человечество ради своего Светоносца. Похоже, он хотел захватить власть над городом, которую впоследствии мог бы использовать как основу для своих дальнейших амбиций.
      - Вопрос, - вмешалась Южная Африка. - Вы упомянули, что Пол Джерролд стал жертвой белого огня. Это указывает на то, что он не был одержимым.
      - Вот с этого места все становится интересным, - согласилась Западная Европа. - Предположим, Джерролд был одержимым, и Декстер отправил его вместе со всеми остальными из "Ланчини". Они распространились по всему Лондону и начали заражать одержимостью новых людей. Один из этих новоприбывших - наш союзник из Эдмонтона, друг Картера Макбрайда.
      - Черт, неужели вы так думаете?
      - Абсолютно так. Он одолевает одержателя Пола Джерролда и посылает нам предостережение, которое невозможно игнорировать. Очевидно, у констеблей, находившихся рядом, случился сердечный приступ, когда труп свалился прямо перед патрульным автомобилем. Понимаете? Он говорит нам, что одержимые действуют, и дает нам знать, откуда они появляются. Вся операция Декстера обнаружилась благодаря этому простому действию.
      - Вы можете их остановить?
      - Думаю, да. Мы получили достаточное предварительное уведомление. Если мы сможем помешать городскому населению скапливаться в публичных местах, тогда одержимые будут вынуждены сами предпринимать какие-то шаги. Движение их выдаст, сделает уязвимыми.
      - Не знаю, - сомневалась Восточная Азия. - Поместите одного одержимого в один и тот же квартал по месту жительства, и им не придется много двигаться, чтобы сделать одержимыми тех, кто находится рядом.
      - Мы увидим, как это происходит, - согласилась Западная Европа. - Если они все вместе собьются в кучу такой плотности, они не смогут скрыть от AI свой излучающий сигнал.
      - Итак, вы видите, что это происходит, - сказала Южная Атлантика. Что дальше? Никакой полицейский отряд не сможет умиротворить квартал, наполненный двумя или тремя тысячами одержимых. А ведь это будет не один квартал, вы сказали - в "Ланчини" отсутствуют сотни людей. Если захвачено сто жилых кварталов, вы не сможете их все охватить. Би-7 определенно не в состоянии устроить сто независимых друг от друга ударов СО, особенно после Пасторских Высот.
      - Мы вернулись к нашим первоначальным проблемам, - сказала Южная Америка. - Мы что, должны истребить целый город, чтобы не дать украсть у нас Землю?
      - Нет, - отрезала Западная Европа. - Этого мы не сделаем. Не для того мы существуем. Мы - полицейская сила и сила безопасности, а не мегаломаньяки. Если ситуация выглядит так, будто в одном из городов наблюдается воздействие сбежавших одержимых, это значит, что нас победили. Мы принимаем это поражение с тем так-том, на какой только способны, и удаляемся из этого мира. Не хочу быть виновником геноцида и резни. Я считала, что к сегодняшнему дню вы все это поняли.
      - Декстер вас побил, - отметила Южная Атлантика. - И его выигрыш наша планета.
      - Я могу контролировать четыреста одержимых в Лондоне, - сказала Западная Европа. - Могу удержать и четыре тысячи. Могла бы справиться и с пятнадцатью тысячами, хотя это дьявольски трудно. Без Декстера они настоящая куча мусора. Если он еще жив, он ими завладеет, и Земля не будет потеряна. Он не позволит этому случиться. Не о Лондоне мы должны волноваться.
      - Вы же ничего не знаете, - возразила Южная Атлантика. - Вы ничего не можете поделать. Все, что каждый из нас теперь может, - это наблюдать. И молиться о том, чтобы антипамять флота Конфедерации смогла стать действенным оружием. Вот до чего вы нас довели. Вы думаете, я упряма и хладнокровна. Что ж, я предпочитаю это вашей чудовищной самоуверенности.
      Ее изображение исчезло.
      Остальные инспекторы отключились следом, пока не остались только Северная Америка и Ореол.
      - Она по-своему права, - заключила Северная Америка. - Нам остается не такой ужасный жребий - действовать здесь. Даже если вам все удастся в Лондоне, есть еще Париж, Нью-Йорк и другие, которые потянут нас к поражению. Они гораздо дальше на пути к всеобщему одержанию. Будь оно все проклято, не хотела бы я уезжать.
      - А я не сообщила нашим братьям-коллегам всего, - спокойно продолжила Западная Европа. - Тридцать восемь из тех, кого недосчитались в "Ланчини", прибыли сюда только вчера, после событий на Пасторских Высотах. Иными словами, замысел захватить их и сделать одержимыми разрабатывался еще девять часов тому назад. И мы знаем, что это операция Декстера; друг Картера Макбрайда дал нам это понять совершенно ясно, когда доставил труп Джерролда.
      - Святые угодники, так он еще жив! - воскликнул Ореол. - Господи, Твоя святая воля, вы же поразили его оружием СО. И он выжил. Да каков же он, ко всем чертям?
      - Хитрый и упрямый.
      - И что нам теперь делать? - спросила Северная Америка.
      - Я пущу в игру свой козырной туз, - объявила Западная Европа.
      - А у вас он есть?
      - У меня он всегда есть.
      ***
      Квинн проник в призрачную реальность глубже, чем он делал когда-либо раньше. Он распахнул свое сознание, прислушиваясь к заунывному вою, который доносился откуда-то из еще более дальней части реальной вселенной. Первые существа, которых он почувствовал, казались людьми, но теперь, когда он стал ближе, он подумал, что это что-то иное.
      Какой-то вид, которого он не мог распознать.
      Это не были горестные жалобы, которые раздавались из потусторонья. Это что-то другое. Муки были утонченными и намного серьезнее.
      Странно подумать, что где-то может быть хуже, чем в потусторонье. Но тогда потусторонье - только чистилище. Божий Брат живет в другом, более темном месте. Сердце у Квинна замерло в груди при мысли о том, что он, возможно, слышит первые попытки движения истинного Бога, когда Он поднялся, чтобы вести за Собой армию проклятых против светлых ангелов. Тысячу раз в эту долгую ночь Квинн взывал к существам, чьи крики он ощущал, вкладывая всю свою силу в молчаливый голос. Он жаждал ответа.
      И ничего не достигал.
      Это неважно. Ему уже показывали, что имеет значение. Сны осаждали отдаленнейшие пределы его мозга, пока он плыл по призрачному миру. Смутные темные силуэты смыкались вместе в муках, война, которая продолжалась все время с начала творения. Он не мог видеть, что это было; как все сны, они плясали и удалялись прочь от ясного фокуса памяти. Они не были людьми. Теперь он в этом уверен.
      Воины Ночи. Демоны.
      Ускользающие. На этот момент.
      Квинн собрался с мыслями и вернулся в реальный мир. Кортни зевнула и поспешно заморгала, когда большой палец ноги Квинна ткнул в нее. Она улыбнулась снизу вверх своему темному хозяину, потягиваясь и поднимаясь с холодных плиток пола.
      - Пора, - сказал он.
      Одержимые его последователи, которых он избрал, стояли, выстроившись в молчаливый ряд, послушно ожидая инструкций. Вокруг них духи этого места выли, выражая гнев на осквернение, совершаемое Квинном, они были смелее, чем что бы то ни было, встреченное Квинном прежде. Но все же беспомощные перед его мощью.
      Появился Билли-Джо, легко пробежал по проходу, почесываясь с ловкостью обезьяны.
      - Снаружи дьявольски спокойно, Квинн. Какая-то непонятная муть творится.
      - Так пошли поглядим, а?
      Квинн вышел в ненавистный рассвет.
      ***
      Объявление комендантского часа сверкало на поверхности экрана к тому времени, когда Луиза с Женевьевой проснулись. Луиза прочитала его дважды, затем запросила свой комнатный процессор о подтверждении. Ее ожидал длинный файл ограничений, официально уведомляющий о том, что мэр временно приостанавливает ее право на свободное перемещение и свободное общение.
      Джен уткнулась ей в бок:
      - Они здесь, Луиза? - спросила она печально.
      - Не знаю, - она прижала к себе сестренку. - Этот взрыв на Пасторских Высотах очень подозрителен. Думаю, власти подозревают, что некоторые из них сбежали.
      - Это не Декстер, нет?
      - Нет, конечно же нет. Полиция захватила его в Эдмонтоне.
      - Ты этого не знаешь!
      - Наверняка нет. Но я думаю, очень уж непохоже, чтобы он был здесь.
      Завтрак был одной из тех немногих вещей, которые комендантский час не запрещал. Когда они прибыли в ресторан, помощник управляющего отелем приветствовал их лично в дверях и преувеличенно извинился за ухудшенное обслуживание, но заверил, что оставшийся персонал сделает все возможное, чтобы все было нормально. Он также добавил, что, к сожалению, двери на улицу заперты согласно чрезвычайному положению и что полиция очень строга с теми, кого обнаруживает на улице.
      Было занято всего с десяток столиков. Из страха постояльцы преувеличивали предписания чрезвычайного положения, и никто из них не разговаривал друг с другом. Луиза и Женевьева съели свои пшеничные хлопья и яичницу в подавленном настроении и снова пошли наверх. Они включили выпуск новостей на голографическом экране и стали слушать мрачные комментарии ведущей, одновременно глядя в окно на Грин-парк. По дорожкам разгуливали стаи ярких разноцветных птиц, поклевывая твердые камешки, как бы недоумевая, куда подевались люди. То и дело девочки видели, как полицейская машина бесшумно мчится по Пиккадили и въезжает вверх по пандусу на приподнятую скоростную дорогу, окружающую центр старого города.
      Женевьеве все это скоро надоело. Луиза сидела на кровати и смотрела новости. Репортеры устраивались на разных точках, дающих хороший обзор на весь город, транслируя одинаковые картины покинутых улиц и площадей. Мэрия, всегда помнившая о зависимости от общественного мнения, наградила некоторых репортеров разрешением сопровождать констеблей в патрульных автомобилях. Те усердно передавали сценки, как констебли преследуют группы нескладных юнцов на улицах, где те слонялись, демонстративно неповинуясь властям. Бесконечное количество престарелых представителей Терцентрала предлагали себя для интервью, утешая аудиторию, что чрезвычайное положение является мерой предосторожности, указывающей на сильное руководство мэра и на его намерение сделать так, чтобы Лондон не сделался вторым Нью-Йорком. Так что, пожалуйста, только помогайте нам, и мы все это разгребем к концу недели.
      Луиза с отвращением отключила программу. От Джошуа все еще не было вестей.
      Женевьева зашнуровала ботинки с высоким давлением и отправилась вниз, в вестибюль, чтобы попрактиковаться в слаломной технике. Луиза пошла с ней, чтобы помочь ей установить картонную линию на отполированном мраморе.
      Девочка уже прошла половину пробега, сильно пружиня ногами, когда центральная вращающаяся дверь пришла в движение, пропуская в вестибюль Иванова Робсона. Она завизжала от удивления, потеряв всю свою сосредоточенность. Ноги ее подкосились, и она свалилась, больно ударившись о мрамор. Инерция заставила ее подкатиться к ботинкам Робсона и ухватиться за них. Она стукнулась прямо об него.
      - У-ух! - она потерла колено и плечо.
      - Если уж ты собираешься это делать, так бы по крайней мере надела защитный спортивный костюм, - сказал Робсон.
      Он опустил свою большую руку, поднял девочку и поставил прямо.
      У Женевьевы начали разъезжаться ноги; она поспешно дважды стукнула о пол правой пяткой, прежде чем совершила еще одно недостойное падение.
      - Что вы здесь делаете? - выдохнула она.
      Он взглянул на портье.
      - Меня просили забрать отсюда вашу парочку.
      Луиза посмотрела через застекленную раму вращающейся двери. Снаружи стояла машина с тонированными стеклами. Частные детективы не могут разъезжать на официальном транспорте во время чрезвычайного положения, неважно, на какие контакты они претендуют.
      - Кто просил? - легкомысленно спросила она.
      - Кое-кто из властей.
      Она не ощутила ни малейшей тревоги при таком развитии событий. Совершенно напротив, теперь, может быть, впервые он был с ними полностью честен.
      - Мы арестованы?
      - Ничуть.
      - А если мы откажемся?
      - Пожалуйста, не надо.
      Луиза обвила рукой Джен:
      - Ладно. Куда мы в точности едем?
      Иванов Робсон живо улыбнулся:
      - Не имею абсолютно никакого представления. Я, пожалуй, и сам хотел бы это узнать.
      Он сопроводил их назад в номер, настояв, чтобы они упаковали вещи как можно скорее. Швейцар и несколько ночных носильщиков взяли все их вещи и спустились с ними вниз.
      Робсон уладил с портье все дела со счетом, не обращая внимания на полуискренние протесты Луизы. Затем они вышли через вращающуюся дверь и оказались позади полицейской машины, а вещи поставили у них в ногах.
      - Очень удобно, - сказала Луиза, когда Робсон забрался в машину и занял сиденье напротив них.
      Внутренность машины скорее смахивала на роскошный лимузин, с сиденьями, обитыми толстой кожей, кондиционером и односторонним стеклом. Она почти ожидала, что здесь найдется и бар.
      - Да, это вам не стандартный фургон для арестованных, - согласился он.
      Наращивая скорость, они поехали по Пиккадили, потом плавно повернули и поехали вверх по окружной скоростной дороге. Луиза могла видеть все голографические объявления, сверкающие огнями над пустыми улицами внизу, это было единственное заметное движение в городе. Насыщенные краски и детский восторженный энтузиазм реклам придавал их неуместности обреченную остроту среди молчаливых зданий.
      Автомобиль прорывался по паутине приподнятых дорог, проложенных вокруг небоскребов, и Луиза представляла себе миллионы пар глаз за слепыми стеклянными фасадами, которые смотрели, как они мчатся мимо. Люди, наверное, удивляются, что они здесь делают и не мчатся ли для того, чтобы погасить очередную вспышку одержания. У полиции не было других причин деятельности. Даже самого мэра не выпускали из его дома на Даунинг-стрит, 10, как сегодняшним утром сотни раз подчеркивала пресса. Любопытство начало занимать главенствующее место в Луизиной голове. Она горела нетерпением встретиться с тем человеком, который их вызвал. Очевидно, что вокруг нее произошло слишком много всяких событий, о которых она абсолютно ничего не знает. Славно было бы получить объяснения. Даже понимая это, она не могла, пусть бы от этого зависела вся ее жизнь, догадаться, почему кто-то такой влиятельный захотел видеть ее и Джен.
      Ее надежда на то, что все разрешится скоро, погасла, когда полицейская машина пошла под уклон к нижней части кольца и въехала прямо в туннель восьмирядной автомагистрали. Громадное количество шлюзов сомкнулось за машиной, запечатывая их внутри. А потом не было ничего, кроме бетонных стен, освещенных неяркими голубовато-белыми огнями. Еще больше, чем город, эта широкая пустынная магистраль произвела на Луизу сильное впечатление чрезвычайного положения и комендантского часа и напомнила о страхе, заставлявшем лондонцев быть послушными.
      Проехав некоторое расстояние по незнакомой дороге, они свернули с магистрали на маленькую туннельную дорогу, она вела к подземным заводам. Машина доставила их в гараж с арочной крышей, больше подходившей какому-нибудь вокзалу времен паровых поездов. Длинные ряды грязных тяжелых наземных машин стояли заброшенными на своих стоянках. Полицейский автомобиль ехал дальше, пока они не достигли последнего бокса, где стоял "фольксваген трупербас". Два техника и три механоида суетились вокруг большой машины, готовя ее к поездке.
      Дверь автомобиля мягко раскрылась, в салон ударила волна сырого воздуха с запахом плесневеющих грибов. Зажав нос в преувеличенном отвращении, Женевьева последовала за Робсоном и сестрой, чтобы посмотреть на большую машину. У "фольксвагена" было по шесть двойных колес с каждой стороны в полтора метра в диаметре, с такими глубокими протекторами, что Женевьева свободно могла засунуть туда руку. У задней стенки были сложены тяжелые гусеничные цепи, способные вытащить машину из любой трясины, если их прикрепить к осям колес. Грязная, оливково-зеленая, она напоминала корпус лодки-плоскодонки, по бокам виднелись овальные окошки, а впереди на ветровом стекле - два огромных угловатых дворника. Все толстые стекла были тонированы темно-пурпурным. Обладая стальным и титановым оборудованием, эта машина весила тридцать шесть тонн, а потому никакая буря не смогла бы ее опрокинуть. Для полной уверенности она была снабжена шестью устройствами, стреляющими длинными привязанными к ним гарпунами прямо в землю, для дополнительной стабильности в случае, если застигнет во время пути сильная непогода.
      Женевьева медленно оглядела грубую, обляпанную грязью машину.
      - Мы что, выезжаем из города? - спросила она удивленно.
      - Похоже на то, - воодушевляюще отвечал Робсон.
      Одному из механоидов приказали разгрузить багаж сестер, переместив его в специальное отделение на боку большой машины. Техник показал им люк.
      Основная кабина "фольксвагена" была предназначена для сорока пассажиров; а та, куда они попали, была снабжена десятью комфортабельными, обитыми кожей вращающимися стульями. В задней части располагались туалет и небольшой камбуз, а впереди - кабина с тремя сиденьями. Водитель представился как Ив Гейнз.
      - В этой поездке нет стюардессы, - сказал он, - так что пошарьте сами по шкафам, если вам захочется поесть или попить. Запасы у нас хорошие.
      - Как долго мы будем ехать? - спросила Луиза.
      - Будем на месте к вечернему чаю.
      - Где именно?
      Он подмигнул:
      - Секрет.
      - А можно сесть впереди и смотреть на дорогу? - спросила Женевьева. Я бы хотела поглядеть, как на самом деле выглядит Земля.
      - Конечно можно, - он сделал широкий жест вперед, и она забралась в кабину.
      Луиза бросила взгляд на Робсона:
      - Давайте и вы, - разрешил он. - Я-то раньше уже ездил.
      Она села рядом с Джен на свободное сиденье.
      Ив Гейнз устроился перед пультом и начал процедуру отправления. Люк захлопнулся, заработали воздушные фильтры. Луиза испустила вздох, когда воздух стал прохладнее, выпуская наружу влажность и запахи. "Фольксваген" покатил вперед. На дальнем конце гаража глыба стены заскользила вверх, открывая длинную асфальтовую дорогу, блеснувшую на солнце так ярко, что это заставило Луизу сощуриться, несмотря на тяжелое защитное стекло.
      ***
      Лондон не закончился за периметром девяти внешних куполов. Сам город в основном состоял из жилых и торговых зон, а промышленные предприятия внутри него занимались главным образом программным обеспечением, дизайном и производством предметов широкого потребления. Тяжелая промышленность располагалась за пределами куполов, в подземных убежищах длиной в десятки километров, со своими литейными цехами, химическими очистителями и цехами для переработки отходов. Точно бетонированные моллюски, наводнявшие стены купола, повсюду виднелись станции контроля за окружающей средой, обеспечивающие жителям энергию, воду и прохладный профильтрованный воздух. Но доминировали в этой местности непосредственно за городской чертой фабрики пищевой промышленности. Сотни квадратных километров были отданы синтезирующим машинам, способным производить протеины, углеводы и витамины и соединять их вместе в миллионе различных структурных комбинаций, которым каким-то образом никогда не удавалось иметь тот же вкус, что натуральные продукты. Они снабжали продуктами весь город, выкачивая сырые химикалии из моря, из сточных вод и из воздуха, чтобы в результате разных манипуляций и процессов превращать их в аккуратные пакетики и картонные коробочки. Богатые люди могли позволить себе импортные деликатесы, но даже их основная еда производилась здесь.
      У "фольксвагена" заняло сорок минут, чтобы проехать мимо последних наполовину утопающих в земле бетонных строений, наполненных органическими синтезаторами, клонирующими мясо чанами. Строго четырехугольные холмики, из которых вздымались толстые башни теплообмена, уступили место естественным неровностям ландшафта. Сестры с жадностью разглядывали изумрудную ширь, простирающуюся перед ними. Луизу поразило растущее разочарование, она ожидала чего-то более динамичного. Даже на Норфолке были более впечатляющие пейзажи. Двигались здесь только длинные полосы помятых облаков, плывущих в сияющем кобальтовом небе. Время от времени крупные дождевые капли взрывались на экране с тусклым звуком: пап!
      Они ехали по дороге, выложенной каким-то темным сетчатым материалом, и травяные стебли поднимались сквозь него, переплетаясь сверху. То же самое живое зеленое растение покрывало каждый квадратный дюйм почвы.
      - А разве совсем нет деревьев? - спросила Луиза.
      Все выглядело так, как будто они проезжают через яркую зеленую травянистую пустыню. Даже те меленькие нерегулярно попадающиеся комочки, которые она принимала за булыжники, были покрыты этим растением.
      - Нет, их больше нет, - ответил Ив Гейнз. - Это почти единственный вид растительности, оставшийся на планете, старая зеленая-зеленая трава родины. Это валлиснерия, потомок скрещенных травы и мха, она выведена с сетчатым корнем, это плотнейшее и самое твердое переплетение стеблей, какое вы можете где-либо видеть. Я как-то лопату сломал, когда пытался прокопаться через нее. Она уходит под почву на шестьдесят сантиметров. Но нам приходится ее выращивать. Ничто другое не в состоянии остановить эрозию почвы на таком же уровне. Вы бы видели потоки воды, которые бушуют после бури, каждая трещинка в земле превращается в ручей. Имели бы такую растительность на Мортонридже, это было бы совсем другое дело, я вам точно говорю.