Питер ГАМИЛЬТОН
      ПРИШЕСТВИЕ НОЧИ VI
      ОБНАЖЕННЫЙ БОГ: ФИНАЛ
      16
      Пятьдесят лет тому назад Сайнон посетил планету Лландило, основанную выходцами из Уэльса, где провел на холоде три часа в ожидании солнечного восхода. Он хотел понаблюдать, как клан Новых Друидов приветствует первый день весны. Для постороннего наблюдателя происходившая языческая церемония была поистине скучным зрелищем, она сопровождалась фальшивым пением и нескончаемыми взываниями на гэльском языке к матери-богине планеты. Только окружающий пейзаж делал ее ценной. Участники церемонии собрались там, где тянувшиеся к востоку скалы образовывали мыс, рядом в море поднимались громадные гранитные столбы. Местные жители называли их Колоннада Бога.
      Когда солнце, розовое с золотым, вынырнуло из густого морского тумана, его верхняя половина загорелась в точности над колоннами. Одна за другой их вершины озарялись розово-золотыми коронами, а тени ускользали прочь. Одетые в белое Новые Друиды всей общиной радовались грубой красоте природы; им наконец удалось достичь истинной гармонии, и голоса их зазвенели на берегу.
      Странно, что именно это воспоминание явилось в его обновленное сержантское тело с ограниченными возможностями памяти. Сайнон, разумеется, не мог припомнить, по какой такой причине он сохранил именно эту картину в своем сознании. Возможно, он тогда перебрал ощущений. Какова бы ни была причина, память о Лландило обеспечивала переброску некоего мостика к здешней обстановке, нужного и помогающего привыкнуть к ситуации. Девять тысяч сержантов, пойманные в ловушку на острове Кеттон, собрались все вместе близко к краю плато, чтобы проявить свою волю, а остальные присоединяли свои усилия посредством сродственной связи, решительно шагая по грязи к месту встречи. Они не молились в буквальном смысле, но явное сходство с Новыми Друидами забавляло и служило утешением. Взволнованные эденисты нуждались в любом утешении, какое только могли получить в этой зловещей ситуации.
      Первым и неотложным делом было удержать стремительный поток атмосферы в стороне от летающего острова, прежде чем все они задохнутся. Достаточно простая задача для их объединившихся мозгов; теперь, когда они до некоторой степени приобрели энергистическую мощь, объединенное желание заставляло подчиняться им все, что только происходило в здешней реальности, и оно становилось послушно. Даже Стефани Эш и ее нечесаные последователи помогли им в этом. Теперь стало похоже, будто бы воздушный слой вокруг внешнего окружения острова сделался неприступным вертикальным щитом.
      Испытав облегчение, они приободрились и тогда высказали ясно и громко свое второе желание - вернуться. Теоретически оно должно было осуществиться легко. Если предельная концентрация энергистической мощи доставила их сюда, в эту область, значит, равная по силе концентрация вернет их обратно. Но пока что этот логический вывод симметрии у них не получался.
      - Вы, вояки, должны бы и отдых дать природе, - раздраженно сказал Кохрейн. - А то прямо смех, когда вы тут выстроились, словно армия каких-то зомби.
      Вместе с остальными членами группы Стефани устрашающий хиппи провел добрую четверть часа, пытаясь помочь сержантам обнаружить какую-то связь со старой вселенной. Когда же стало очевидно (для них), что такая связь становится необычно трудной, если не невозможной, он абсолютно отвлекся от этой задачи. В конце концов они все собрались вокруг Тины и уселись в кружок, поддерживая и утешая ее, как только могли.
      Тина все еще была слаба, она потела и дрожала, лежа в отдельном походном спальном мешке. Один из сержантов, понимающий в медицине, осмотрел ее и заключил, что самая большая проблема - это потеря крови. Непосредственное вливание в этой местности не действовало, так что пришлось приспособить примитивную внутривенную капельницу, чтобы питать больную.
      Невысказанная тревога Стефани состояла в том, что Тина, по ее мнению, пострадала от каких-то внутренних повреждений, которые им так и не удается как следует вылечить одной только энергистической мощью, как бы им ни хотелось, чтобы она поправилась. Что касается глаз Мойо, зрение у него пострадало из-за утончения плоти. Тут необходим был полный набор медицинских пакетов, которые здесь достать невозможно.
      Другой заботой Стефани был вопрос: что случится с душой того, кто здесь умрет? Их связь с внешним миром была безвозвратно потеряна. Перспектива была совершенно не та, какую ей хотелось бы исследовать. Хотя, глядя на то, как Тина старается выглядеть бодрой, Стефани думала, что им всем придется что-то решать в ближайшее время.
      Сайнон вышел из состояния транса и посмотрел сверху вниз на Кохрейна.
      - Наша попытка манипулировать энергистической мощью - это не то упражнение, которое физически ослабляет. Так как делать нам здесь больше нечего, надо продолжать попытки вернуться на родину.
      - Ты так считаешь? Что ж, я это могу понять. Я-то очищаюсь йогой. Отлично действует. Но ведь ты же знаешь нас, пижонов, нам иной раз хочется поесть.
      - Извини, надо было сказать тебе раньше. - Сайнон пошел туда, где грудами были свалены рюкзаки и оружие, которые бросили сержанты, отыскал свой мешок и развязал его. - Боюсь, мы не сможем переваривать твердую пищу, но наш питательный суп вас поддержит. В нем содержатся все протеины и витамины, какие требуются для нормальной человеческой пищеварительной системы. - Он вытащил несколько серебристых пакетиков и раздал их колеблющимся членам группы. - Надо растворить содержимое в воде.
      Кохрейн отделил от пакетика маленький верхний клапан и подозрительно принюхался. Все напряженно наблюдали за ним, когда он капнул немного светло-янтарной жидкости себе на палец и лизнул.
      - Дерьмо собачье! Вкус морской воды. Слушай, парень, не могу же я жрать сырой планктон. Я ведь не кит.
      - Зато такой же громадный, как они, - буркнула Рена, почти задыхаясь.
      - Другого источника подходящего питания у нас тут нет, - мягко упрекнул Сайнон.
      - Все хорошо, спасибо, - поблагодарила Стефани сержанта. - Не обращайте внимания на Кохрейна. Мы ведь можем вообразить себе эту еду чем угодно.
      - Дурная карма тебя ждет, - фыркнул хиппи. - Иди-ка сюда, Сайнон. Не найдется ли у тебя свободного стаканчика? Наверное, я еще не забыл, каков на вкус глоточек хорошего бурбона.
      Сержант порылся в своем рюкзаке, вытащил пластиковый стаканчик.
      - Ох, спасибо, парень! - Кохрейн взял у него из рук стаканчик и мигом превратил в хрустальный бокал. Высыпал туда свою порцию питательного супа, следя, как он видоизменяется в излюбленную им знакомую золотистую жидкость. - Вот это мне больше по душе!
      Стефани сняла обертку и откусила уголок шоколадки. Вкус оказался не хуже, чем у швейцарского кондитерского изделия, памятного с детства. Но это значит, что память и есть вкус, недовольно сказала она себе.
      - И сколько у вас осталось таких питательных супов? - спросила она.
      - У каждого из нас недельный запас в рюкзаке, - ответил Сайнон. Такое количество рассчитано на случай, если мы будем большую часть времени физически активны. Если аккуратно распределять, должно хватить на две-три недели.
      Стефани взглянула на вздыбленную серо-бурую грязь, которая образовывала почву летающего острова. Редкие лужи на этой поверхности отражали фигуры сержантов, стоящих вокруг них. Редкие одинокие ферранги и кольфраны принюхивались к краям подсыхающих болот, обгладывая ветви гладкой растительности, совершенно недостаточной, чтобы обеспечить смешанное население из людей и сержантов едой хотя бы один раз в день.
      - Тогда, я думаю, это все, чем мы располагаем. Если бы даже в нашем распоряжении тут были целые амбары, полные зерна, трех недель маловато, чтобы вырастить урожай.
      - Однако спорный вопрос - хватит ли нам воздуха на такое долгое время, - сказал Сайнон. - Мы оцениваем население из людей и сержантов на этом острове в двадцать тысяч - плюс еще сколько-то отдельных личностей. Кислорода-то хватит, но из-за того, что здесь дышит так много народу, рост двуокиси углерода может достигнуть опасного уровня в течение десяти дней, если этот воздух не будет обновляться. Как видите, никакая растительность тут не живет достаточно долго, чтобы этому помочь. Отсюда следует наше намерение взорвать данную реальность с помощью энергистических сил.
      - Мы и в самом деле должны вам помочь, - сказала Стефани. - Только я понятия не имею, как это сделать. Ни у кого из нас нет такой духовной близости между собой.
      - Может наступить время, когда нам понадобится ваш инстинкт, - сказал Сайнон. - Ваша коллективная воля привела нас сюда. Возможно, вы сможете и отыскать путь назад. Часть нашей проблемы в том, что мы не понимаем, где находимся. У нас нет никаких координат для определения места в пространстве. Если бы мы знали свое местонахождение относительно нашей вселенной, мы могли бы ухватиться за какое-то звено, чтобы отправиться назад. Но, поскольку мы не участвовали в переброске острова сюда, мы не представляем себе, как начать поиски.
      - Думаю, что и мы этого не знаем, - вздохнул Мойо. - Для нас это просто убежище, место, где нет армии Освобождения.
      - Интересно, - заметил Сайнон. К разговору начали прислушиваться другие сержанты, они с жадностью искали любую зацепку, которая могла проскользнуть среди слов раненого. - Так, значит, вы раньше не знали об этой реальности?
      - Нет. Не особенно. Хотя, наверное, мы знали, что такое место существует или может существовать. Желание попасть в него свойственно нам, одержателям то есть. Мы хотим жить там, где у нас нет никакой связи с внешним миром и где нет ночи, чтобы напоминать нам о потусторонье.
      - И вы верите, что это здесь?
      - Кажется, это место соответствует условиям, - кивнул Мойо. - Не мог бы я, конечно, поручиться за то, что здесь нет ночи, - добавил он с горечью.
      - Тут есть еще какие-нибудь планеты? - спросил Сайнон. - Норфолк и все остальные? Вы что-нибудь о них знали?
      - Нет. Никогда не слышал и не чувствовал ничего такого с тех пор, как мы здесь.
      - Спасибо. Кажется, инстинкт здесь главный руководящий фактор, сказал он остальным. - Не думаю, что мы можем полагаться на него в поисках ответа.
      - Не понимаю, почему мы не можем просто отправиться назад, - ответил Чома. - Наша мощь равна их мощи, и мы тоже имеем соответственное желание вернуться.
      Объединенные мысли их мини-совета решили, что имеются две возможности. Что одержатели стихийно создали для себя запечатанный континуум. Невероятное событие. В то время как это объясняло бы некоторые особые свойства этого острова - бездействие их электронной аппаратуры, изолированность от внешнего мира, - создание во всех отношениях новой реальности посредством манипулирования существующими пространством-временем при помощи энергии было бы необыкновенно сложным процессом. Сюда можно было попасть под влиянием громадного страха, который облегчил данную процедуру.
      Более вероятно: континуум уже существовал, скрываясь в изоляции среди бесконечных измерений пространства-времени. Этот отдаленный мир был таким местом, хотя имел совершенно иные параметры. Всех их, должно быть, втянуло глубоко внутрь множества параллельных миров, соединенных между собой в пределах вселенной. При таких обстоятельствах родная планета вовсе не находится вдали от того места, где они теперь очутились. В то же самое время - они находятся по другую сторону бесконечности.
      Не удавалось также открыть хотя бы микроскопическую прыжковую яму, несмотря на усиленную концентрацию энергистических сил. Из этого не выходило совсем ничего хорошего. А ведь до того двенадцать тысяч одержателей открыли достаточно широкие ворота, чтобы охватить кусок скалы, имеющий двенадцать километров в диаметре. Теперь же девять тысяч сержантов не могли образовать трещинку такой ширины, чтобы сквозь нее протиснулся фотон.
      Стефани минуты две внимательно смотрела на Сайнона, пока не стало ясно, что он не собирается больше ничего говорить. Зато она могла ощущать сознание окружавших ее сержантов. Стефани не обнаружила никаких эмоциональных волн, которые выдавали бы нормальные человеческие мысли, но чувствовала всего лишь слабую вспышку рационального восприятия, только изредка улавливала трепетание, вроде бы говорившее о страсти; так пламя свечи иной раз сжигает пылинку. Стефани не знала, указывает ли это на эденистскую психику или это обычный сержантский менталитет.
      Темные силуэты биотехов оставались бесстрастно неподвижными, они стояли, образуя не совсем правильный круг. Каждый новый взвод, который прибывал, пробравшись по сырому суглинку, немедленно скидывал рюкзаки и присоединялся к товарищам по несчастью, разглядывая, куда это они попали. Насколько могла определить Стефани, среди этих сержантов они были единственными людьми. Новоприбывшие сержанты уступали в умственных способностях жителям Кеттона. И все же она не могла не почувствовать движение мысли среди разрушенного города. Сначала она была в недоумении, почему никто из них не осмелился заговорить с сержантами, а теперь приписывала этот факт определенной покорности судьбе.
      - Мы должны подойти и поговорить с другими, - предложила Стефани. Глупо так отделяться в подобных обстоятельствах. Если мы собираемся выжить, нам надо объединиться и трудиться вместе.
      Макфи вздохнул и дернулся, расположив свое большое тело поудобнее поверх спального мешка, на котором он лежал.
      - Ой, девочка, ты в каждом видишь только хорошее. Открой глаза. Вспомни, что эти негодяи с нами вытворяли, - и пусть томятся.
      - Хотел бы я раскрыть глаза, - резко произнес Мойо. - Стефани права. Мы должны хотя бы попытаться. Глупо устанавливать тут разные лагеря.
      - Я не хотел никого оскорбить. Я только подчеркиваю, что она не сделала попытки заговорить ни с нами, ни с сержантами.
      - Они, может быть, из-за сержантов слишком нервничают, - предположила Стефани. - В конце концов всего полдня прошло. Сомневаюсь, что они вообще догадываются, в какой мы беде. Они не такие дисциплинированные, как эденисты.
      - В свое время узнают, - сказала Рена. - Пусть подойдут к нам тогда, когда будут готовы. Тогда они будут не так опасны.
      - Они и теперь не опасны. А мы как раз находимся в такой ситуации, когда надо сделать первый шаг.
      - Полегче, сестренка, - сказал Кохрейн. Он с трудом перевел себя в сидячее положение, из-за чего из его бокала обильно полился бурбон. - Не опасны, говоришь? Секс любят? Как насчет этой Эклунд? Она такие баррикады построила, когда мы помахали ей и пожелали спокойной ночи.
      - Вряд ли еще останется такая ситуация. Ты же слышал Сайнона. Мы погибнем, если не придумаем, как отсюда выбраться. Не знаю уж, будет ли толк от их помощи, но уж всяко это не уменьшит наши шансы.
      - Гм-м... Мне, кажется, не нравится, когда ты говоришь разумно. Это скверное путешествие. Я знаю, что оно совсем не ко времени, и я не смогу спастись и бежать отсюда.
      - Хорошо. Значит, ты пойдешь с нами.
      - У-у, черт.
      - Я останусь здесь с Тиной, - спокойно сказала Рена, протянула свою дружескую руку и слегка пожала руку Тины. - Кому-то надо ее поддерживать.
      Тина улыбнулась со слабым вызовом.
      - Я такая обуза.
      Тут последовал целый хор негодующих отрицаний. Все поспешно заулыбались ей или сделали одобрительные жесты. Лицо Мойо выразило растерянность, когда он повернулся в поисках направляющей руки Стефани.
      - Мы ненадолго, - уверенно сказала она двоим остающимся. - Сайнон? Она потрепала сержанта по плечу. - Хочешь пойти с нами?
      Сержант пошевелился.
      - Охотно. Вступить в контакт - хорошая идея. Чома тоже будет нас сопровождать.
      Стефани не могла бы точно назвать причину, почему она именно так поступает. Тут не было автоматического желания защитить, которое когда-то заставило ее помогать детям на Мортонридже. Здесь отсутствовало даже стремление опекать, которое держало их всех вместе целые недели перед Освобождением. Она предположила, что это могло быть просто чувство самосохранения. Ей хотелось, чтобы обе стороны работали вместе и пытались спасти положение. Любого другого способа, кроме их общих усилий, могло быть недостаточно.
      Почва за пределами Кеттона не носила следов сильных перемен после того, как треснула и отделилась. По всей ширине острова шли неглубокие канавы, повторяющие первоначальную форму долины, откуда был вырван этот кусок. Вытянутые холмы окаймляли медленно подсыхающие болота, слегка возвышаясь, точно песчаные дюны в устье во время прилива. Все, что осталось от лесов, прежде покрывавших подножия холмов, были жалкие черные стволы, с решительным видом направленные в небо. Не осталось никаких признаков дорог, переживших наводнение, землетрясение снесло их. Дважды Стефани и ее спутники находили пласты угля, поднимающиеся из грязи. И никто из людей не мог определить по памяти, где были прежде эти дороги.
      У Стефани при каждом шаге ноги проваливались в почву дюйма на два. Это было не так скверно, как в тот раз, когда им приходилось держаться впереди джипов, но приходилось идти с усилием. Пройдя полмили от окраины города, Стефани остановилась передохнуть и расстроилась, когда заметила, как тяжело дышит. Каждый выдох заставлял ее ощущать свою вину: ведь она отравляет воздух.
      На расстоянии Кеттон хотя бы отличался от окружающей местности. Поскольку отдельные разноцветные зоны сохранились во всей своей аккуратности, казалось, что, хотя большинство домов было повреждено, город остался нетронутым. Теперь Стефани смогла убедиться, насколько это мнение было ошибочным. Ее должно было предостеречь полное отсутствие деревьев.
      Кохрейн поднял пурпурные солнечные очки на самый лоб и поглядел вперед.
      - Человек, человек, и о чем только ты, парнишка, думаешь? Я хочу сказать, что все это - зряшное, с са-амой большой на свете буквы З.
      - Гарпунная атака против Кеттона имела целью лишить оккупантов-одержателей любого тактического прикрытия, - пояснил Сайнон. Мы потерпели значительный урон из-за ваших ловушек и засад. Как вы решили остановиться здесь, так и генерал Хилтч возымел намерение отказать вам в любом преимуществе, какое только может предложить город. Я считаю, что землетрясение предназначалось в том числе и для психологической атаки.
      - Да-а? - насмешливо спросил хиппи. - Ну так это на вас же и обратилось, или, скажете, не правда? Хотели нас попугать, а дерьмо в вас и попало.
      - Ты считаешь - тебе лучше здесь? - Макфи злобно расхохотался над огорчением Кохрейна.
      - Разве тут плохо? - удивился Мойо.
      - Да ничего же не осталось, - напомнила ему Стефани. - Совсем ничего.
      Выше, над разноцветными пятнами, виднелись унылые кучи грязных неровных камней, выступающих из почвы. Даже при их почти не уменьшившейся энергистической силе одержатели не делали ни малейших попыток восстановить здания. Вместо этого люди сновали среди развалин - целые постоянно передвигающиеся толпы.
      Когда они подобрались ближе, Стефани поняла, что действия выживших вовсе не были бесцельными или ненаправленными. Они методично раскапывали буфы, доставая оттуда большое количество кирпичей и расшатанной бетонной арматуры при помощи соединения воедино физической и энергистической сил. Вся эта картина выглядела вполне целенаправленно и действенно. Иными словами, организованно.
      - Возможно, это не такая уж хорошая мысль, - тихим голосом произнесла Стефани, когда они подошли к грудам строительного мусора. - Наверное, здесь все еще руководит Эклунд.
      - Руководит чем? - спросил Кохрейн. - Здесь вроде бы муниципальная земельная территория. И жить им осталось всего десять дней.
      - Мы решили посмотреть - не сможем ли чем-то помочь, - обратилась она к ним. - Если кто-то попал в этот завал или что-то еще случилось...
      Молодой человек оскалился, глядя на нее и ее спутников.
      - Никто никуда не попал. Что это вы тут делаете с этими чудовищными монстрами из Объединеного Королевства? Вы что, чьи-то шпионы?
      - Нет. Я не шпионка, - осторожно произнесла Стефани. - Тут ничего такого и нет, ради чего стоило бы шпионить. Мы вместе с вами на этом острове. Никто больше не имеет причин что-то прятать друг от друга. Воевать не из-за чего, нечего между собой драться.
      - Ах вот как? А сколько у вас еды? Спорим, не так-то много. Вы поэтому здесь? - Его встревоженный взгляд скользнул по штабелям коробок, которые они выкопали.
      - У сержантов довольно пищи, чтобы нас поддерживать, спасибо. А кто здесь командует?
      Мужчина раскрыл было рот, чтобы ответить, и тут невероятно сильный удар горячей болью пронзил бедро Стефани. Боль была так сильна, что от шока женщина даже не могла закричать. Она упала на спину, весь мир бешено закружился вокруг нее. Приземляясь, она видела, как болтаются в воздухе ее руки и ноги. Рядом с ней на грязь хлынула кровь. Стефани теряла сознание.
      - Меня подстрелили!
      Вокруг дико кричали. Бегали в полном смятении. Воздух ярко замерцал, сгущаясь над ней, как бы для того, чтобы ее защитить. Стефани подняла голову и разглядывала свое тело с тупым интересом. Брюки и блузка у нее покраснели от крови. Над бедром в ткани образовалась большая дыра, она обнажала разорванную плоть и осколки костей. Шок помог Стефани видеть с совершенной ясностью. Потом голова у нее внезапно стала очень теплой и ужасающая боль вернулась. Стефани вскрикнула, перед глазами все стало серым, мышцы расслабились, и она снова уронила голову в грязь.
      - Стефани! Вот черт! Что случилось?
      Это Мойо, его страх и гнев заставили ее нахмуриться.
      - Дерьмо собачье! Эти гады в нее стреляли. Эй, Стефани, детка, ты меня слышишь? Держись! Это просто царапина. Мы тебя вылечим.
      Какой-то темный демон встал возле нее на колени, его панцирь ожил от отлетающих искр.
      - Я усилил давление. Оно остановит кровотечение. Сосредоточься на том, чтобы сначала срастить кость.
      Стефани отстранилась, лишь смутно ощущая, как осушающая жидкость льется на нее. Перед глазами Стефани вспыхнуло прекрасное переливчатое облако. Так приятно на него смотреть. Она чувствовала, как ее ноющее сердце замедляет удары, переходя к более нормальному ритму. И это было хорошо. Стефани все еще чувствовала вину за то, что тратит так много воздуха.
      - Рана затягивается.
      - Черт, а кровищи-то!
      - Она в порядке. Жива.
      - Стефани, ты меня слышишь!
      Ее тело сотрясали долгие судороги. Кожа превратилась в лед. Но Стефани никак не могла сфокусировать глаза. Лица ее дорогих друзей смотрели на нее сверху вниз, искаженные горем.
      Губы Стефани искривились в легкую улыбку.
      - Больно, - шепнула она.
      - Смотри на это проще, - буркнул Франклин. - Ты в шоке.
      - Конечно, понятно.
      Пальцы Мойо так вцепились в ее предплечье, что стало больно. Стефани захотелось дотронуться до него, как-то утешить.
      - Рана затянулась, - объявил Сайнон. - Но ты потеряла некоторое количество крови. Придется отнести тебя на руках назад, в наш лагерь, и сделать переливание.
      Что-то знакомое прокрадывалось в ее сознание. Знакомое и неприятное. Холодные, тяжелые мысли, и в них ощущалась грубая удовлетворенность.
      - Я тебе это говорила, Стефани Эш. Предупреждала, что не надо сюда возвращаться.
      - Ах ты дерьмо фашистское! - взревел Макфи. - Мы же не вооружены!
      Стефани попыталась поднять голову. Возле нее стояла Аннета Эклунд во главе тридцати или более солдат. На ней красовалась безукоризненно выглаженная форма полевого командира цвета хаки, на голове - пилотка. Три звездочки неестественно ярко блестели на ее эполетах. В руках она небрежно держала мощное охотничье ружье. Заставляя Стефани смотреть ей в глаза, она медленно играла затвором. Использованная патронная гильза была вынута.
      Стефани застонала, ее плечи в смятении дрогнули.
      - Ты с ума сошла.
      - Ты приводишь врагов в наш лагерь и ждешь, что уйдешь безнаказанно? Будет тебе, будет, Стефани, так не делают.
      - Каких врагов? Мы пришли посмотреть, не нужна ли вам помощь. Ты что, не понимаешь? - Ей захотелось отступить назад, в тупое забвение боли и шока. Так было бы лучше, чем то, что предстояло.
      - Ничего ведь не изменилось от одного того, что мы победили. Они по-прежнему враги. А ты и твои свихнувшиеся дерьмовые друзья-беглецы предатели.
      - Извините, - вставил Сайнон. - Но вы не победили. На острове нет пищи. Через десять дней кончится воздух. До того мы все должны найти способ вернуться назад.
      - Что вы хотите сказать этим "кончится воздух"? - передразнил Девлин.
      - Здесь нет возможности регенерировать воздух, - голос Сайнона зазвучал громче. - Есть только тот, что мы принесли с собой. При существующем развитии событий нам нечем будет дышать через десять дней, самое большее - через две недели.
      Несколько солдат из рядов, выстроившихся позади Эклунд, обменялись многозначительными взглядами.
      - Обычная дезинформация, - не допускающим возражений тоном сказала Аннета. - Хотя звучит вполне правдоподобно. Если бы мы опять находились в нашей старой вселенной, я сама поверила бы. Но мы не там. Мы в том месте, которое сами выбрали. И выбрали существование, которое благополучно понесет нас сквозь вечность. Это настолько близко отстоит от классического рая, насколько род человеческий когда-либо к нему находился.
      - Наша классификация строится на пространственных границах, - возразил Сайнон. - Та реальность, где вы находились, отрезана от остального мира. Но это и все, что вы сделали. Эта область не охранит вас от глупости. Вы ответственны за то, что принесли сюда, а принесли вы всего лишь кусок безжизненной скалы с тонким слоем воздуха поверх него. Расскажите же мне, вы рассчитываете на то, что этот остров будет вас поддерживать десятки тысяч лет?
      - Ты - машина. Машина, которая запрограммирована с единственной целью - убивать. Это все, что ты можешь понять. У тебя нет души. Была бы, так ты бы ощущал свое единство с этой местностью. Ты бы понимал это великолепие мира, куда мы стремились. Где мы оказались в безопасности. Вы проиграли, машины.
      - Слушайте сюда, - Кохрейн поднял руку. Он улыбался широко и весь сиял энтузиазмом, точно нетерпеливый школьник. - Эй вы, люди! Я нормальный, я связан с земной музыкой. И я вам говорю, я, к чертям собачьим, не чувствую ничего к этому комку грязи. Нет тут никакой кармы, детка. Уж поверьте мне.
      - Поверить подстрекателю-янки? Ну уж нет!
      - Чего ты хочешь? - спросила Стефани. Она предвидела, что Кохрейн потеряет все свое хладнокровие, если будет продолжать спорить с Эклунд. И это кончится скверно для всех.
      Эклунд не нуждалась в большом количестве оправданий, чтобы уничтожить их всех. Вообще-то Стефани не понимала, что ее от этого удерживает. Возможно, она просто наслаждалась собственным превосходством.
      - Ничего я не хочу, Стефани. Это ты нарушила наше соглашение и явилась сюда ко мне - помнишь об этом?
      - Я пришла с миром. Желая помочь.
      - Мы не нуждаемся в помощи. Уж только не от тебя. И не здесь. У меня тут все под контролем.
      - Прекрати.
      - Прекратить что, Стефани?
      - Отпусти ты их. Верни этим людям свободу. Пожалей их, мы же умрем здесь, если не удастся найти выход, а ты их связываешь своим авторитарным режимом. Это не рай. Это огромная ошибка, которую мы совершили в панике. Сержанты пытаются нам помочь. Почему бы тебе не скооперироваться с ними?
      - Десять часов тому назад эти типы, с которыми ты подружилась, пытались нас убить. Нет хуже, чем убить. Любого из нас, кого им удается захватить, они швыряют обратно в потусторонье. Что-то я не заметила, чтобы ты спешила отдать назад свое славное новое тело, Стефани. Ты поползла в Кеттон, надеясь спрятаться в грязи, пока они не пройдут мимо.
      - Слушай, если ты жаждешь мести, так просто выстрели мне в голову, и покончим с этим. Но отпусти остальных. Не можешь же ты приговорить всех к жизни на этом острове только из-за того, что в тебе так много страха и ненависти.
      - Не выношу такого показного благородства, - Аннета прошла мимо Кохрейна и Сайнона, чтобы встать над самой Стефани. Ствол ружья свисал на несколько дюймов ниже ее холодного лица. - Я нахожу это просто отвратительным. Ты, может быть, никогда не признаешь, что не права. Ты постоянно претендуешь на высокую нравственность, как будто бы на какую-то естественную наследственность. Ты используешь свое обаяние, точно щит, чтобы никто не обращал внимания на то, что ты проделала с телом, которое украла. Это вызывает у меня отвращение. Я-то никогда не стала бы отрицать, кто я такая и что я сделала. Так что - хоть разок признай правду. Я сделала то, что считала правильным. Я организовала защиту двух миллионов душ, включая и твою, я препятствовала тому, чтобы тебя снова швырнули в тот кошмар. Скажи мне, Стефани, было это правильно?
      Стефани закрыла глаза, выжимая крохотные жидкие капли себе на щеки. Может быть, Эклунд права, может быть, я пытаюсь не обращать внимания на ужасное преступление. А кто не стал бы пытаться?
      - Я знаю: то, что я сделала, - не правильно. Я всегда это знала. Но у меня не было выбора.
      - Спасибо, Стефани. - Аннета повернулась к Сайнону. - А ты, машина смерти, если ты веришь в то, что говоришь, ты должен отсюда убраться и предоставить истинным гуманоидам жить подольше. Ты расходуешь наш воздух.
      - Я-то как раз человек. И подозреваю, что больше, чем ты.
      - Придет время, когда мы вышвырнем вас в потусторонье, - Аннета невесело улыбнулась. - Наслаждайся же падением. Похоже, что оно будет долгим.
      ***
      Сильвестр Герей открыл двери в личный офис княгини Кирстен и жестом попросил Ральфа войти. Принцесса сидела за столом, за спиной у нее были открытые французские окна, они позволяли легкому бризу шуршать ее платьем. Ральф, привлекая ее внимание, встал перед ней, отсалютовал, затем положил свой диск на стол. Он разработал единственный файл, где было собрано все о полете с Ксингу.
      Кирстен, поджав губы, взглянула, но не сделала попытки взять дискету.
      - И это... - произнесла она с видом человека, который отлично знает о содержании того, что перед ним.
      - Мое заявление об отставке, мэм.
      - Отказано.
      - Мэм, мы потеряли девять тысяч сержантов в Кеттоне, и бог знает, сколько одержимых штатских расправилось с ними. Я дал приказ. Все это на моей ответственности.