- Как хочешь, - он кивнул и пошел к дверям.
      - В Кеттоне находится большая группа, - пробормотала она себе под нос. - И всего-то в десяти километрах отсюда, к западу. Надо нам с ними соединиться. Возможно, и штатских привлечем. А потом двинемся к другой группе.
      - Можно направить посыльных, - предложил Девлин. - В наше время мы так и делали. Тогда ведь со связью было плохо.
      Почти стемнело. Аннета увидела, что Милн с инженерами пустились бежать. Страха в их умах она не почуяла, они просто спешили. Дождь заколотил по окну. Через несколько секунд вся улица была мокрешенька. Быстро заполнялись сточные канавы, из водостоков, пенясь, бежала вода.
      - Ничего подобного мне видеть не приходилось, - воскликнул Хой Сон, стараясь перекричать шум. Он стоял в раскрытых дверях. На плечах материализовался дождевик. Барабанная дробь огромных капель не уступала шуму грома. - А ведь в свое время на Тихом океане на штормы насмотрелся, можешь мне поверить.
      Образовавшаяся возле его ног грязная речка потекла под столы. Аннете больше уже ничего не было видно. Дождевая вода, обрушиваясь на стекла, вскипала пеной, подобной океанской в штормовую погоду. А позади - сплошная чернота.
      Девлин встал позади нее, желая хоть что-то увидеть.
      - В такую погоду на улице делать нечего.
      - Да, - неохотно согласилась Аннета. - Лучше переждать.
      - И все же сколько ждать? - пробормотал Девлин. - Когда мы создавали это облако, об этом и не подумали.
      - Не беспокойся, - утешил его Хой Сон. - Никто сейчас сражаться не будет. Для них это так же плохо, как и для нас. Мы-то хоть в помещении.
      Ослепительная корона, следствие кинетического удара, осветила небо с нависшей над полуостровом темной тучей, и лодка тотчас двинулась вперед.
      - Она расширяется, - объявила Экейша. - Прошу подтвердить.
      Бледная омбейская луна освещала поверхность тучи с шевелившимися в ней обширными циклоническими спиралями. В движении этом было что-то величественное. Пробудились первобытные силы. По краям тучи образовались гигантские торнадо, закрутились и махнули через море.
      - Эта чертова штуковина разваливается, - сказал Чома.
      Сержантов охватил ужас, и не только тех, что были в одной с Сайноном лодке. Он смотрел поверх ограждения носовой части на движущиеся горы воды. Откуда ни возьмись, поднялся ветер и задул прямо в лицо.
      - Назад нам не повернуть, - сказал Чома. - Унесет в открытое море. Лучше тянуть к берегу.
      Сайнон для самоуспокоения похлопал рукой по спасательному жилету. Туча, раздуваясь и поглощая свет, шла, как ему казалось, прямо на них.
      Двигаться вперед - это решение штаба генерала Хилтча было одобрено всеми эденистами. Все лодки армады включили двигатели на полную мощность и двинулись наперерез шторму.
      Дождем это назвать было невозможно. На них обрушивался потоп. Казалось, все они стояли под огромным водопадом. И тучи над головой, и волны под днищем лодки не уступали друг другу в буйстве. Они словно хотели проложить мост над разделявшей их пропастью. Лодки безжалостно мотало. Чтобы удержаться, Сайнон хватался за борт, дававший сумасшедший крен. Джипы натягивали тросы, крепившие их к центру днища, и все же их мотало, ведь проектировщикам и в страшном сне не мог присниться такой шторм. Выли насосы, откачивавшие воду, но им не дано было справиться с разбушевавшейся стихией. Ноги Сайнона постепенно все глубже погружались в холодную воду. Он боялся, что его смоет за борт. Беспокоился он и о своем только-только собранном теле: оно вполне могло разойтись по швам, такие усилия он прикладывал, чтобы удержаться в лодке. А вдруг джип слетит с троса и раздавит его? Или лодка потонет, не дойдя до берега?
      Легче ему не становилось, несмотря на то, что беспокойство воспринимали эденисты и делили на всех поровну. Казалось, сам воздух был пропитан тревогой. Находившиеся в безопасности эденисты (как, впрочем, и космоястребы со своими экипажами) изо всех сил старались вселить в товарищей уверенность. И все же все чувствовали поступь смерти. Лодки разбивались, переворачивались, сержанты падали в море и тонули в чудовищных волнах. Черноястребы поглощали мысли умиравших сержантов.
      Ральф, наблюдая с ужасом разворачивавшийся перед глазами ночной кошмар, подключил программу, подавлявшую тошноту. В мозгу вспыхивали выстроенные в аккуратные колонки криптограммы. Они бесстрастно рассказывали о продвижении лодок, часть их унесло штормовым ветром в океан. Ральф делал все, что мог. Приказал наземным силам, стоявшим вдоль линии огня, окапываться, накладывать медицинские нанопакеты раненым. Воздушная флотилия ждала благоприятного для вылета момента.
      А вот когда этот момент настанет - ни Диана Тернан, ни AI сказать ему не могли. Не было никакого способа узнать, каков вес воды, накопившейся в туче. Радары платформ стратегической обороны оказались сильно повреждены электрическими разрядами и не могли определить глубину и плотность облаков. Им оставалось только ждать.
      - Откуда нам было знать? - оправдывалась Янне Палмер. - С одержимыми тебя ждет полная неизвестность.
      - Обязаны были предугадать, - горько отозвался Ральф. - Хотя бы предусмотреть это.
      - Самое большее, что мы знали, - это то, что толщина облака составляет двести метров, - сказала Диана. - Во всяком случае, так было на Лалонде и всех других планетах, которые они захватили. Но это чертово облако, должно быть, несколько километров в толщину. Вероятно, они высосали из воздуха всю воду, до грамма. Может, даже не обошлось без осмотического процесса, накачали туда и морскую воду.
      - Черт бы побрал этих ублюдков, - сплюнул Ральф.
      - Они нас попросту боятся, - спокойно сказала Экейша. - И построили толстенную, высоченную стену, чтобы мы через нее не перелезли. Человеческая натура.
      Ральф не в силах был отвечать эденистке. В беде этой были повинны люди Экейши. И он сам, ведь это был его план, его приказы. Все, что он скажет, будет не к месту.
      Дождь тем временем добрался до Передового форта и делал все, чтобы смыть их постройки в местную реку.
      Первые же струи принялись вымывать почву из-под якорей их базы. Персонал штабной комнаты нервно переглядывался, когда ветры, словно злобные джинны, заколотили в их стены. Лодки, через пятьдесят минут после атаки, стали приставать к берегу.
      - Они прорываются, - сказала Экейша. Первые проблески надежды засветились в душах эденистов, когда сержанты почувствовали под ногами хруст песка. А значит, успех был возможен, они почувствовали некоторое облегчение. - Ничего, все будет в порядке. Мы добьемся своего.
      - Ладно, - прохрипел Ральф. В центре горестных мыслей отливал темным блеском значок - 3129. Количество погибших. А ведь они еще только приступили.
      Огромная волна, точно скорлупку, швырнула лодку к берегу. Сайнон оторвался от опоры и упал навзничь, молотя руками. Вода замедлила его движения. Он оказался в одной куче с сержантами. Все старались высвободиться. Те трое, что свалились на дно лодки, совершенно ушли под воду. Родственная связь оказалась весьма кстати. Сержанты скоординировали свои движения и распутались. Это напомнило разгадывание старинной головоломки.
      Не успели они освободиться, как другая волна ударила лодку в борт. В этот раз удар был не таким мощным. Лодку просто выбросило на берег.
      - Сухая земля! - восторженно закричал Чома.
      - Ну... по крайней мере, земля, - осторожно признал Сайнон, встав у борта. Дождь здесь был еще сильнее, чем на море. Видимость не превышала пятнадцати метров, и то только потому, что на лодке включено было мощное освещение.
      - Иногда мне кажется, что ты смотришь на все с пессимистической точки зрения.
      Сайнон улыбнулся приятелю. Он был занят поиском предметов, выпавших из вещмешка во время последнего инцидента.
      Отряд стал анализировать свое положение. Пятеро из них были ранены столь серьезно, что их тут же списали.
      Несколько других получили более легкие повреждения, и медицинские пакеты могли привести их в норму. (Удивительно, но медицинская нанотехника работала весьма неплохо.) К берегу они пристали на три километра южнее Биллсдона, предписанного им места назначения. Автомобиль во время перевозки искупался так сильно, что ему требовался полный ремонт.
      Хорошо, что с аппарелью все в порядке: ее спустили, и на берег выкатились три джипа. Большая часть вооружения не пострадала. К берегу удалось подойти и другим лодкам, хотя все их разделяло значительное расстояние. Быстро посовещавшись через связного со штабом, решили двигаться к Биллсдону и там перегруппироваться. В соответствии с первоначальным планом, тыловики и интендантские части должны были воспользоваться городской гаванью. Правда, все это было еще ненадежно.
      Когда спустили аппарель, настало, с технической точки зрения, время рассвета. Сгорбившись у правого борта в тщетной надежде на укрытие, Сайнон никакой разницы в освещении не уловил. И о том, что джипы выползли на берег, узнал с помощью родственной связи, через глаза водителей.
      - Похоже, мы на месте, - сказал Чома.
      Они поднялись и еще раз проверили вещмешки. Яркие лучи фар осветили десять метров серой воды. Начинался медленный отлив. Ноги проваливались в мокрую гальку. Им пришлось дважды толкать джип, так как широкие ободья колес зарывались в колею по самую ось.
      Без блоков-проводников отряду не обойтись. Сержанты смотрели на снимки бухты и узкой тропинки, ведущей от нее к лесу. Сделаны они были спутниками еще до нашествия одержимых. Процессор определил их положение на местности, а верно или нет, проверить не представлялось возможным. Сенсоры не могли справиться с тучей и сообщить им точные данные. Лишь бы на земле одержимых не заглючили биотехнические процессоры.
      Галька кончилась, и они очутились в липкой грязи. Вялые волны желтой слякоти наплывали на побережье, увлекая за собой вырванную траву и мелкий кустарник.
      - Замечательно, - сказал Сайнон, пробираясь через месиво. - С такой скоростью мы придем туда через неделю, - он чувствовал, что и все другие отряды испытывают аналогичные трудности.
      - Нужно подняться повыше, - предложил Чома. На его блоке появился маршрут. - Там легче идти.
      Отряд согласился и слегка изменил направление.
      - Что говорят, когда пройдет дождь? Не знаешь? - спросил Сайнон связного.
      - Нет.
      Дождь подтачивал душевный настрой с той же скоростью, с какой точил почву долины. Вот и три часа прошли, а конца ему не видно.
      Под вспышками молнии увидели, что сделал он с их прекрасной долиной. Вода превращала безупречные террасы в высокие водопады. И с каждой минутой становилась все грязнее. Это были уже потоки блестящей грязи, ведь дождь вымывал плодородную ухоженную почву. Злаки вперемешку с фруктовыми деревьями лавиной неслись по склонам и ухали в озеро, не оставляя следов на поверхности. Лужайка за фермерским домом медленно пропитывалась влагой, и вот вода подошла к резным металлическим воротам.
      В этот момент, подхватив сумки, они усаживались в "Кармического крестоносца". Ветер срывал черепицу с крыши, а дождь подобрался к оштукатуренному потолку.
      - Запомните, в долину ведет только одна дорога, - сказал Макфи, когда первый ручей, журча, прибежал по ступеням в гостиную. - И проходит она над рекой. Если не выберемся отсюда, река сама сюда придет, и очень скоро.
      Никто и не спорил. Они зашлепали по мокрому полу и поднялись наверх упаковать вещи. Макфи и Кохрейн выгнали из сарая автобус. Управлял им Мойо. Скорость он держал чуть выше пешеходной. Дорога становилась все менее проходимой, на нее изливались с деревьев потоки воды. Вокруг стволов вздувалась грязная пена, спутанный кустарник выворачивало с корнем. Напрягшись, Мойо постарался увеличить ширину шин, повысив тем самым силу тяги машины на болотистой почве. Одному было не справиться, и он попросил Франклина и Макфи мысленно помочь ему.
      За двадцать метров от них свалилось на дорогу вывернутое из земли дерево. Мойо нажал на тормоза, но автобус неудержимо скользил вперед. Крестоносца не остановила и энергистическая сила. Мойо не ко времени пожалел об отсутствии у него всемогущества. Успел лишь крикнуть: "Держитесь!" - и буфер автобуса с маху ударился в ствол. Ветровое окно побелело, и, выпятившись внутрь салона, разлетелось на множество крошечных осколков. Сучья и острые ветки влетели в проем. Мойо хотел было согнуться, но привязной ремень крепко держал его. Инстинкт взял верх: громадный шар белого огня охватил ветки. Мойо закричал. Брови его задымились, а волосы превратились в кучку золы. Кожа на лице стала мертвой.
      "Кармический крестоносец" остановился; салон наполнился паром. Стефани отцепилась от спинки переднего сиденья, оставив в материале глубокие вмятины, следы пальцев. Пол в автобусе сильно накренился, дождь проник внутрь, к ним стала подступать вода. Стефани не поняла, что произошло, даже сверхъестественные способности отказались ей подчиниться. Может быть, дождь действовал на нее подобно сильному статическому полю?
      Потом, хлюпая, вода зарезвилась в проходе между креслами. Грязная пена облизала туфли. Стефани опять обратилась к энергистической силе, пожелав уничтожить пену и разглядеть хоть что-нибудь в темном салоне.
      - Мои глаза! - это был шепот, но услышали его все. Услышали и посмотрели в сторону кабины.
      - О Боже, глаза. Глаза. Помогите мне. Мои глаза!
      Стефани, цепляясь за верхние поручни и подтягиваясь на руках, продвигалась вперед. Мойо все так же сидел в кресле водителя. Тело его было напряжено. В сантиметре от его лица, словно диковинная скульптурная композиция, торчала обугленная ветка. Дрожащие руки его тянулись к щекам, но не смели дотронуться до них: слишком велик был страх перед тем, что мог он там обнаружить.
      - Все нормально, - автоматически сказала она. Мозг же вел себя как предатель: страх и оторопь прогнать не удавалось. На лице у Мойо кожа отвалилась от костей, а вместе с ней - большая часть носа и век. Из ран, среди ошметков кожи, сочилась кровь. В глазных впадинах плавала желтая, как при сепсисе, жидкость, похожая на слезы.
      - Я не вижу! - кричал он. - Почему я не вижу?
      Она взяла его за руки.
      - Тихо. Успокойся, милый. Все будет хорошо. Ты просто обжегся, вот и все.
      - Я не вижу!
      - Это не так. У тебя же есть шестое чувство. Вот им ты и будешь пользоваться, пока глаза не заживут. Ты же знаешь, что я рядом, да?
      - Да. Не уходи.
      Она обняла его.
      - Я никуда от тебя не уйду, - он сильно дрожал. Холодный пот покалывал неповрежденную кожу.
      - У него шок, - заявила Тина. Остальные собрались вокруг, насколько это позволял узкий проход. Все они сочувствовали пострадавшему Мойо.
      - С ним все в порядке, - настаивала Стефани непререкаемым тоном.
      - Шок при обширных ожогах в порядке вещей.
      Стефани сердито на нее посмотрела.
      - Эй, старуха, дай-ка ему хлебнуть, - сказал Кохрейн. Он протянул открытую фляжку. Из горлышка поднимался приторно-сладковатый пар.
      - Только не сейчас, - прошипела Стефани.
      - Вот именно сейчас, дорогая, - возразила Тина. - В кои-то веки наш орангутанг оказался прав. Это мягкое успокаивающее, и сейчас он в нем нуждается, - Стефани подозрительно нахмурилась, заслышав непривычные властные нотки в голосе Тины.
      - В свое время я была медсестрой, - добавила Тина и презрительно-величавым жестом поправила черную шаль.
      Стефани взяла фляжку и осторожно поднесла ее к губам Мойо. Он вдохнул и тихонько закашлялся.
      Автобус громко застонал и подал назад метра на два. Все схватились за стойки, чтобы не упасть. Макфи наклонился и заглянул в разбитое ветровое стекло.
      - В нем мы уже никуда не уедем, - сказал он. - Надо сматываться, пока нас не смыло.
      - Мы не можем его беспокоить, - возразила Стефани. - Надо подождать.
      - Река почти достигла уровня дороги, а до выхода из долины надо одолеть как минимум полтора километра.
      - Уровень дороги? Этого не может быть. Ведь мы на двадцать метров выше дна долины.
      Фары "Кармического крестоносца" не работали, поэтому она направила узкую полоску белого огня на дорогу. Земля, казалось, превратилась в воду. Ее вообще не было видно. Склоны и впадины погрузились на несколько сантиметров в желто-коричневую воду. По более плоской части ландшафта (там, по всей видимости, и проходила дорога), проплывали обломки веток, части стволов и слипшиеся в зеленую массу листья. Ничто не стояло на месте, все двигалось, и в нескончаемом этом движении было что-то зловещее. Пока смотрела, со склона сорвалось еще одно дерево и, сохраняя вертикальное положение, пролетело мимо автобуса, пока не достигло реки. Стефани не хотелось думать, сколько еще деревьев готовы были упасть к их ногам.
      - Ты прав, - сказала она. - Придется идти.
      Кохрейн взял фляжку.
      - Ну как, получше? - Мойо только дернулся. - Эй, не о чем горевать. Ты нарастишь все заново. Чего проще?
      Мойо истерически расхохотался.
      - И что же, вообразить, что я вижу? Да, да, конечно. Чего уж проще? он заплакал, осторожно притрагиваясь к обезображенному лицу. - Я виноват. Я так виноват.
      - Ты же остановил автобус, - сказала Стефани. - Спас всех нас. В чем ты можешь быть перед нами виноват?
      - Не перед вами! - застонал он. - Перед ним! Я у него прошу прощения. Ведь это не мое тело, а его. Посмотрите, что я с ним сделал. При чем здесь вы? О Господи! Зачем все это случилось? Лучше бы мы все погибли.
      - Дай мне аптечку, - сказала Тина Рене. - Быстрей!
      Стефани снова обняла Мойо за плечо, надеясь принести ему облегчение своей энергистической силой. Макфи и Франклин пытались открыть заклинившую дверь. Взглянув друг на друга, они взялись за руки и закрыли глаза. Огромная секция корпуса, вылетев наружу, превратилась в сущий хлам. Дождь рванулся в салон мокрым ружейным залпом. Рена с трудом пробралась к кабине с аптечкой, открыла застежки.
      - Не годится, - протянула Тина. Вынув упаковку, скорчила недовольную гримасу. Из руки ее свешивалась длинная зеленая полоска.
      - Давай, посмотри хорошенько. Может, найдешь что-нибудь полезное, торопила ее Стефани.
      Тина перерыла содержимое аптечки. Там были диагностические блоки, воспользоваться которыми они не могли. Лекарства и дозировка этих лекарств назначались согласно программам. Покачала головой:
      - Ничего.
      - Черт бы все побрал.
      Автобус застонал и дернулся.
      - Все, времени больше нет, - сказал Макфи. - Выходим.
      Кохрейн вылез из отверстия на дорогу рядом с поваленным деревом. Держаться на ногах было трудно. Вода доходила до середины голени. За ним последовала Рена. Стефани взяла удерживавший Мойо ремень безопасности, и он распался в ее руках. Затем вместе с Франклином они подняли раненого и просунули в отверстие. Тина вылезла и, словно христианская мученица, застонала, пытаясь удержаться на ногах.
      - Эй ты, умственно отсталая, брось свои каблуки, - закричал на нее Макфи.
      Она раздраженно посмотрела на него, тем не менее ее алые лодочки исчезли и превратились в обыкновенные туфли на низкой подошве.
      - Деревенщина! Девушка в любой момент должна выглядеть на все сто.
      - Тебя же не в кино снимают, глупая корова. Все по-настоящему.
      Не удостоив его взглядом, Тина бросилась помогать Стефани.
      - Давай хотя бы забинтуем ему лицо, - предложила она. - Нужен бинт.
      Стефани оторвала кусок от подола своего промокшего кардигана. Когда она подала его Тине, он превратился в сухой и чистый белый бинт.
      - Думаю, сойдет, - с некоторым сомнением сказала Тина и стала перевязывать глаза Мойо, прикрывая и остатки носа. - А теперь представь себе, что лицо у тебя снова в полном порядке. И тогда все вернется, дорогой, вот увидишь.
      Стефани ничего не сказала, она не сомневалась, что Мойо излечит ожоги на щеках и лбу, но чтобы вернуть глазные яблоки...
      Франклин приземлился с шумным плеском. Из автобуса он вышел последним. Спасать багаж никто не пытался. Багажник находился в задней части автобуса, а перелезть через дерево было не по силам даже с их энергистическими способностями. А если взорвать ствол, автобус свалится в реку.
      Две минуты ушли на сборы. Прежде всего, защитились от дождя. Совместными усилиями вообразили прозрачную полусферу, и огромный стеклянный зонт поплыл над ними. Затем высушили промокшую одежду. С текущей по дороге водой им было не справиться, поэтому они подарили себе сапоги по колено.
      Защитившись таким образом, отправились в путь, поочередно сменяя друг друга, чтобы поддержать дрожавшего Мойо. Яркий шар молнии, прочертив воздух чуть в стороне от них, зашипел под каплями дождя. Молния эта осветила им дорогу и предупредила о готовом упасть дереве. Сейчас им хотелось одного выйти как можно быстрее из долины, пока река не затопила дорогу. Шум ветра и дождя не дал им узнать, что на "Кармического крестоносца" свалилось еще одно дерево и сшибло его в ревущую реку.
      Жизнерадостный городок Биллсдон уютно устроился на восточном побережье Мортонриджа, с подветренной стороны мыса. Защищенная от сокрушительных океанских волн естественная гавань. Местные архитекторы воспользовались этим преимуществом и построили длинную набережную, повторявшую очертания мыса, предусмотрели и отличный пляж. В глубокой прибрежной акватории траулеры не уходили домой без богатого улова рыбы и ракообразных. Даже местные морские водоросли пользовались большим спросом в ресторанах полуострова.
      Были здесь и яхт-клубы, и соревнования по спортивному рыболовству регулярно проводили, и суда увеселительные в море ходили. Судостроительные компании развернулись вовсю, открылись богатые коммерческие возможности; многоэтажные дома, магазины, отели, развлекательные комплексы росли, как грибы. Виллы среди цветущих деревьев соседствовали с полями для гольфа.
      Биллсдон стал прекрасным и экономически успешным городом, идеалом королевства, воплощением мечты для каждого горожанина. Отряд Сайнона дошел до его окраины примерно в полдень. Сквозь тучи едва пробивался свет. Видимость увеличилась до нескольких сотен ярдов.
      "Да пусть бы и вообще было темно", - подумал Сайнон. Они находились недалеко от моря. Укрытием послужила рощица поваленных деревьев. Ни одно из крепких деревьев-аборигенов не устояло. Крепкие веероподобные ветви устлали землю. Ветер смыл грязь с упавших стволов, придал им шелковистый блеск. Чома, прислонившись к толстому стволу на краю рощи, медленно размахивал над головой сенсорным блоком. Отряд подсоединился к биотехническому процессору, разглядывая удаленные от них здания.
      Деньги, вложенные в инфраструктуру Биллсдона, не спасли его от дождя. Террасы и рощи растаяли и скатились вниз. Волны грязи заскользили по ухоженным улицам и за несколько минут забили сточные канавы. Вода бежала по дорогам и тротуарам, трава и асфальт превращались в однородную массу и перемахивали через парапет набережной. Лодок в гавани не было: все суда ушли, успев эвакуировать население, до того как Эклунд вторглась на полуостров. Так что акватория оказалась свободна для лодок Освобождения: они могли доставить сюда оккупационные войска и необходимое оборудование.
      - Похоже, никого, - сказал Чома.
      - Движения не видно, - согласился Сайнон, - но инфракрасные лучи при таком дожде бесполезны. Вполне возможно, их тут тысячи, сидят где-нибудь, удобно устроившись, и поджидают нас.
      - Зато вода помешает им использовать против нас белый огонь.
      - Может, и так, но в их арсенале, мне кажется, найдется немало и других способов.
      - Хорошо, что ты так думаешь. Паранойя делает тебя бдительным.
      - Спасибо.
      - Так что ты хочешь делать сейчас?
      - Все очень просто. Пойдем и проверим каждый дом по очереди.
      - Ладно. И я так думал.
      Они обсудили свой план с другими отрядами, окружившими город. Распределили зоны, скоординировали тактику, установили блокады на главных дорогах. Предупредили Гайану, что идут на разведку, и там подготовили низкоорбитальные платформы стратегической обороны: они должны были обеспечить поддержку в экстремальной ситуации.
      На окраине города стояли скромные дома с видом на гавань. Принадлежали они семьям рыбаков. Большие сады смыло дождем. Длинные языки блестящей грязи тянулись по склонам. Из-под них бежали ручейки, прокладывая себе русло в песчаной почве. Укрытия между рощей и первым домом более не существовало, поэтому отряд двинулся вперед, выдерживая большие промежутки между сержантами. Если белый огонь ударит по ним, то за один раз не сможет поразить более одного бойца. Они, во всяком случае, на это надеялись.
      Сайнон, с автоматом наготове, шел в цепи третьим. Низко пригнулся, чтобы врагу труднее было прицелиться. Как все-таки хорошо, что тело его снабжено экзоскелетом: дождь не досаждал ему, как обычному человеку с обыкновенной кожей. На сержантов хотели вначале надеть бронежилеты, однако впоследствии от идеи этой отказались: все равно от белого огня не спасешься. Единственное, что изменили, - обувь. Для большей устойчивости подошвы изготовили на манер гусеничного хода.
      Но и на таких подошвах устоять было непросто. Первый дом - в десяти метрах от него. Белая коробка с широкими окнами, с другой его стороны, на втором этаже, - большой балкон. Вода, переполнив сточные канавы, разжижала густую грязь, собравшуюся у стен. Сайнон поводил дулом автомата, готовясь выпустить очередь при малейшем движении внутри помещения. Ветер швырял в лицо струи дождя. И был он таким холодным, что даже его тело это чувствовало. На боеготовности, однако, это не отражалось, во всяком случае, пока. Сенсорные датчики болтались на поясе, в ход он их еще не пускал. Он надеялся, что учебная подготовка его выручит.
      Чома был уже возле дома. Сайнон, пригнувшись, обошел строение и, сохраняя дистанцию, последовал за другом. Самое главное - двигаться, но при этом не сходиться. Листья пальмы и поникшие корни травы наматывались на щиколотки, замедляя продвижение. Сайнон подошел к самому большому окну и, сняв с пояса сенсорный датчик, осторожно прижал его к стеклу. На дисплее появилось смазанное изображение внутреннего пространства комнаты. Уютная гостиная с потертой мебелью, на стене семейные голограммы в рамках. С потолка струйкой стекала вода. Под слоем грязи пол был почти не виден. Инфракрасные лучи горячих точек не обнаружили.
      - Внизу чисто, - сказал он. - И блок показывает то же самое. Дома, похоже, никого нет.
      - Мы должны быть уверены, - сказал Чома. - Проверь верхний этаж. Я тебя подстрахую.
      Сайнон выпрямился и вскинул автомат на плечо. Потом вынул фьюзеонож и, вонзив его в оконную раму, вырезал замок. Капли дождя зашипели на раскаленном лезвии. Когда он влез в окно, к дому подошли два сержанта из его отряда. Он выдохнул: наконец-то не под дождем. Слышно было, как он глухо стучит по крыше. А вот и Чома... грязь звучно чавкнула под его ногами.
      - Ну, тут поприятнее будет.
      Установив связь, Сайнон выяснил положение в отряде: два сержанта находились в соседних домах, остальные шли по улице.
      - На моем блоке все чисто, - сказал он.
      Чома посмотрел на потолок и осторожно нацелил туда автомат.
      - Я уверен, что там никого нет, и все же надо проверить.
      Сайнон вышел в прихожую с автоматом наперевес.
      - Откуда такая уверенность? Ты же не знаешь, что там, наверху.
      - Инстинкт.
      - Глупо, - поставил ногу на нижнюю ступеньку, и намокший ковер хлюпнул. - Воображение нам не запрограммировали, какая уж там интуиция.
      - Ну что ж. Вырабатывай ее поскорей. Она тебе сейчас понадобится.
      Сайнон пошел наверх. Ничто не шевелилось. Лишь нескончаемая вода, поблескивая, стекала по стенам, пропитывала ковры, выплывала на кафельные полы, капала с диванов. Дошел до спальни, дверь приоткрыта. Сильно ударил по ней ногой, дерево треснуло. Дверь распахнулась, выбросив фонтан брызг. Чома прав: никого. Пусто и в остальных комнатах. Везде признаки панического бегства: ящики выдвинуты, одежда разбросана.
      - Здесь никого, - доложил Сайнон отряду по завершении осмотра. В других домах города поиски тоже ни к чему не привели.
      - Город-призрак, - хихикнул Чома.
      - По-моему, твое сравнение неуместно, - Сайнон посмотрел в окно. Сержанты шли по дороге, преодолевая грязевой поток, ноги проваливались в воронки. По улице неслись самые разнообразные предметы, увлекаемые безжалостным течением. Гладкая грязь местами бугрилась, и было непонятно, то ли это камни, то ли сломанные ветки. Все передвигалось с одинаковой скоростью.
      Он поднял сенсорный блок и покрутил им, отыскивая аномальные точки. На дисплее появилось изображение. Сайнон догадался, что видит дом, стоящий на противоположной стороне улицы, и в этот момент дом взлетел на воздух.
      Туда только что вошел сержант, вернее, вполз, осторожно, с автоматом наготове. Должно быть, на первом этаже все было спокойно, потому что за ним последовал второй сержант. Через тридцать секунд прогремели одновременно четыре взрыва. Здание вспыхнуло с четырех углов. Жаркое пламя выстрелило камнями и длинными хлопьями цемента. Дом дрогнул и обрушился. Под действием ударной волны на всей улице вылетели из окон стекла. Сайнон вовремя отскочил, и от осколков пострадал лишь его вещмешок.
      Сродственная связь раскалилась от волнения и горестного недоумения. Сержанты погибли на месте, но крепкие экзоскелеты какие-то мгновения выдержали давление, и перед тем, как дому обрушиться, мысли сержантов успел записать космоястреб, находившийся в это время на орбите.
      - Черт! - завопил Сайнон и скорчился на полу спальни, ощутив, что с левым предплечьем неладно. Поднес руку к лицу и увидел, что экзоскелет лопнул. Трещина напоминала маленькую звездочку, из центра которой сочилась кровь. Дождь из открытого окна мигом ее слизнул.
      - Ты не пострадал? - спросил Чома.
      - Нет... нет, все в порядке. Что случилось? - Сайнон встал и осторожно выглянул на улицу. Грязь и дождь поглотили почти все признаки взрыва. Дыма не было, пыли тоже. Лишь кучка мусора на том месте, где мгновение назад стоял дом. Поток грязи хлопотал возле нее, пузырился, заползал в щели.
      Чома повернул автомат в сторону улицы. Теперь он знал, где они, просто их не видно.
      - Где они? Кто-нибудь видел, откуда вышел белый огонь?
      Хор голосов ответил отрицательно.