- Нельзя этого сделать, Джеральд, дружище, - сказала Бет. - Там одержимые. Они почуют тебя в Монтерее в ту же секунду. И все будет кончено. Всех нас одержат, как одержали Мэри. Да и Росио накажут.
      - Я помогу тебе с Кирой, чем смогу, - пообещал Росио. - Но сначала я должен войти к ней в доверие.
      Бет перегнулась и взяла Джеральда за руку.
      - Ну что, потерпим, а?
      Джеральд обдумывал ее слова. Последние дни - он и сам это чувствовал мысли его формировались очень медленно. Не то что раньше, когда он давал немедленный ответ на любой обращенный к нему вопрос. Тот Джеральд существовал в его сознании лишь как неясное воспоминание.
      - Хорошо, - сказал он. Согласие далось ему непросто. Находиться так близко к ней. Всего в каких-нибудь сотнях метров. А теперь покинуть. Вернутся они, наверное, лишь через несколько дней. И все это время его любимая Мэри будет мучиться под властью ужасной женщины. Страшно представить, что ей приходится терпеть, отдавая собственную плоть распутнице. Мэри... его маленькая девочка, такая красавица. У нее всегда было полно кавалеров. На Лалонде единственное, что интересовало одержимых, был секс. И, как все отцы начиная с зарождения цивилизации, Джеральд старался не задумываться о сексуальности Мэри.
      Так все и будет, шептало ему сердце. Ночь за ночью. Кира позволит мужчинам шарить руками по телу дочери.
      Будет смеяться и стонать, требовать все более жарких физических наслаждений. В темноте будут сплетаться тела. Прекрасные сильные тела. Джеральд тихонько всхлипывал.
      - Тебе плохо? - спросила Бет. Рядом с ней хмурился Джед.
      - Все в порядке, - шепнул Джеральд. Он тер покрытый испариной лоб, стараясь загнать боль вглубь. - Просто я хочу помочь ей. Если бы только я мог к ней приблизиться. Мне кажется, это возможно. Вот и Лорен мне так сказала.
      - Мы вернемся очень скоро. Не волнуйся.
      Он неуверенно кивнул и нехотя принялся за предложенную ему еду. Скоро он будет рядом с Мэри. Страдания ее невозможно выразить. Когда они приземлятся на Монтерей, все будет по-другому, решил он. Что именно, он не знал, но по-другому.
      Росио ощущал боль и тревогу Джеральда, сменившиеся потом более спокойными чувствами. Мозг этого человека был для него совершенной загадкой. Хотя Росио вряд ли хотел проникнуть в его мучительные мысли. Плохо, что не смог убедить Бет и Джеда остаться на борту без сопровождения. Все эти люди только осложняли его положение. Было бы неплохо вернуться к исходной позиции.
      Отдалившись от астероида, он начал набирать скорость. Искажающее поле стало генерировать более мощные пузырьки на пространственно-временной ткани. Росио довел ускорение до 7 g. Чувство свободы росло вместе со скоростью. Воображение распустилось пышным цветом. Медленно распахнулись темные крылья, летела в кильватере межпланетная пыль. Он повернул шею, поморгал огромными красными глазами, подогнул когти. Сейчас он был цельным существом, ощущал жизнь каждой клеточкой. Больше, чем когда-нибудь, верил в то, что власть Киры над ним и его товарищами будет сломлена.
      Росио начал разговаривать с другими черноястребами, стараясь понять их эмоциональный настрой. Мысленно даже разбил их по группам. Из семидесяти черноястребов, закрепленных за Новой Калифорнией, были девятнадцать, на открытую поддержку которых он рассчитывал. Еще десять могли присоединиться к нему в том случае, если обстановка, по их мнению, будет тому благоприятствовать. Несколько птиц своих мыслей не высказывали, в то время как восемь или девять, ведомые "Этчеллсом" и Камероном Леунгом, упивались перспективой грядущей победы флота Организации. Ну что ж? Расклад неплохой.
      Через восемь часов полета Хадсон Проктор выдал новые инструкции.
      - К Новой Калифорнии движется межпланетный корабль. Идет к южному полюсу. Сейчас он находится на расстоянии полумиллиона километров от планеты. Полагаем, что вышел он с астероида Альмаден. Ты его чувствуешь?
      Росио расширил искажающее поле, прощупал место, указанное Проктором. И ощутил корабль как плотный комок, наполненный энергией.
      - Нашел, - подтвердил он.
      - Свяжись с ними и заставь их вернуться.
      - Они нам враждебны?
      - Сомневаюсь. Возможно, это компания идиотов, считающих, что они могут жить там, где пожелают, а не там, где укажет Организация.
      - Понял. А если они не захотят вернуться?
      - Взорви их к черту. Есть еще вопросы?
      - Нет.
      Росио снова сменил искажающее поле и сжал его до маленького пространства впереди клюва. Мощь энергии, наполнившей клетки, выросла бесконечно. Впереди корабля открылась камера, и он нырнул в нее, а вынырнул через две секунды. Камера аккуратно сложилась позади хвостового оперения, и он перешел в местное пространство и время.
      Теперь межпланетный корабль был от него на расстоянии трех километров. Длинный, серый, из металла и какого-то композита, стандартная цилиндрическая форма. Камера жизнеобеспечения отделена от кабины управления решетчатой конструкцией. Он шел на посадку и снижал ускорение на две трети g. Из-под хвоста чистой струей выбивалось бело-голубое пламя. Росио увидел, как в пяти тысячах километров от них открылась прыжковая камера, из которой выскочил черноястреб. Он немедленно сжал искажающее поле и поплыл по инерции. Росио подавил желание его поприветствовать. Быть может, тот хотел остаться незамеченным.
      С помощью радара выяснил название корабля - "Счастливчик Логорн". Росио подогнал к нему свою скорость и открыл коротковолновый канал.
      - Это корабль организации "Миндори", - сказал он. - Вы приближаетесь к стратегической оборонительной сети Новой Калифорнии без разрешения. Пожалуйста, назовите себя.
      - Это Дибанк. Я капитан судна. Мы не оповестили о своем присутствии, чтобы не привлекать этих проклятых космоястребов. Просим прощения, мы не хотели вас напугать. Нам хотелось бы получить разрешение на рандеву с низкоорбитальной станцией.
      - В разрешении отказано. Возвращайтесь на свой астероид.
      - Одну минуту, мы лояльные члены Организации. Кто дал вам право нам приказывать?
      Росио привел в рабочее состояние мазер и взял на прицел одну из теплоохлаждающих панелей "Счастливчика Логорна".
      - Считаю. Один. Я вам не приказываю. Я просто выполняю инструкцию, данную мне Организацией. Два, - он выстрелил.
      Взрыв проделал полуметровую дыру в центре панели. Разлетелись блестящие оранжевые искры, медленно тонущие в черном пространстве.
      - Черт бы тебя побрал! - заорал Дибанк. - Ублюдки, вам не удастся выгнать нас отсюда навсегда.
      - Измените направление. Сейчас же. Второй выстрел придется по вашему двигателю. Будете навсегда здесь дрейфовать. Единственное, что вам останется, - тотализатор. Что кончится раньше - еда или воздух? Потом, возможно, к вам может подлетит космоястреб, и Конфедерация использует вас в качестве подопытных животных.
      - Ты кусок дерьма.
      - Я жду.
      Росио приблизился. В душу его вливались гнев и горечь восьми людей, находившихся в камере жизнеобеспечения. Чувства эти смешивались с горькой покорностью.
      Естественно, двигатель взревел, и "Счастливчик Логорн", описав некрутую дугу, повернул к Альмадену. Столько энергии зря потратили. Обратный путь займет у них несколько часов.
      - Помяни мое слово, - сказал Дибанк. - Придет время, и вам придется к нам присоединиться. Не думайте, что это будет так просто.
      - Где это будет? - с интересом спросил Росио.
      - На планете, дурья башка.
      - И в этом все дело? Вы боитесь космоса?
      - А что, ты думал, мы делаем? Хотим захватить планету?
      - Мне ничего не говорили.
      - Хорошо. Раз теперь до тебя дошло, ты нас пропустишь?
      - Не могу.
      - Ублюдок.
      Росио решил сыграть в сочувствие и изобразил раскаяние и беспокойство.
      - Пойми меня. За мной следует еще один черноястреб, чтобы удостовериться, делаю ли я то, что мне приказано. Они не уверены в моей преданности, понимаешь?
      - Слышишь хлюпанье? Это кровоточит мое сердце.
      - Почему Организация не хочет, чтобы вы были на Новой Калифорнии?
      - Потому что они нуждаются в продукции, которую Альмаден изготавливает на своих заводах. На астероиде много компаний, специализирующихся в изготовлении оружия. А нас заставляют запугивать неодержанных ученых, чтобы они продолжали работать. Ты имеешь представление, каково это? Все это такая гадость. Когда я был жив, служил в солдатах и боролся с фашистами, которые вот так же порабощали людей. Послушай меня, это несправедливо. Меня воспитывали по-другому.
      - Зачем тогда остаешься в Организации?
      - Если ты не с Капоне, значит, ты против него. Так у них заведено. Он все ловко придумал. А его лейтенанты на все готовы, лишь бы остаться на своих местах. Они взяли в оборот нас, а мы - неодержанных ученых. Если начинаем возражать, выказывать недовольство, они тут же вызывают на поддержку флот. Разве не так? Вы же его орудие, вы все для него делаете.
      - У нас другой поработитель. И зовут ее Кира.
      - Это полуночница? Нет, правда? Я с радостью предложил бы ей свое тело. Пускай порабощает, - раздался смех.
      - Ты бы этого не сказал, если бы с ней повстречался.
      - Суровая сучка, да?
      - Хуже не бывает.
      - Похоже, ты не слишком счастлив.
      - Мы с тобой в одинаковом положении.
      - Да? Так послушай, может, нам прийти к какому-то соглашению? Что я имею в виду? Вот вернемся мы сейчас на Альмаден, и лейтенанты за эту фигуру высшего пилотажа съедят нас поедом. Почему бы тебе вместе с нами не отправиться назад, к Новой Калифорнии, и не посадить нас на низкоорбитальную станцию? А может, ты и космоплан нам дашь? Мы оттуда никуда не тронемся. Честное слово.
      - Это было бы для вас хорошо.
      - А мы дадим тебе тело. Человеческое, самое лучшее из тех, что у нас есть. Ведь на планете миллионы неодержанных. Специально для тебя подготовим тело для одержания. Явишься к нам без всякого риска. Послушай, ты ведь чувствуешь, что я говорю правду. Верно?
      - Да. Но меня это не интересует.
      - Как? Почему нет? Ну, давай! Такая сделка бывает раз в жизни.
      - Но не для меня. Ведь вы, люди, ненавидите пустое пространство, разве не так?
      - А ты разве нет? Ведь ты был в потусторонье. Ты его слышишь. Оно всегда с тобой, в одном шаге. Нам нужно избавиться от него.
      - Нет.
      - Глупо!
      - Не хочу. В самом деле, не хочу. Все верно, я до сих пор слышу голоса душ, но знаю, что им до меня не дотронуться. Они лишь напоминание о пустоте. И угрозы от них нет никакой. Ты хочешь бежать, потому что боишься. Я через это прошел. "Миндори" принадлежит космосу, и это прекрасно. Я получил это тело, а взамен мой хозяин избавил меня от страха. Может, и тебе постараться да и найти тело черноястреба, или там космоястреба. Ты только представь. Ведь это лучшее решение всех проблем. При этом ни конфликтов, ни насилия, ведь каждый после смерти получит тело черноястреба. И таких тел много можно вырастить. Хватит для каждой ушедшей в иной мир души. А нужно для этого лишь время и желание. И тогда в пространстве будут миллиарды таких, как я, и в конце концов все люди станут темными ангелами, порхающими между звездами.
      - Послушай, приятель. Знаешь что? Похоже, обладание этим монстром тебя не излечило.
      - Возможно. Но кто из нас счастлив?
      - А разве ты счастлив с Кирой? Забыл? Отчего же ты ее не бросишь?
      - Это верно. Кира - проблема.
      - Вот так-то, и не надо корчить из себя супермена.
      - Я и не корчу. Кстати, предложение твое меня заинтересовало. Возможно, впоследствии мы и придем к соглашению. Есть у меня одна мыслишка, но надо все обдумать. Вернешься на Альмаден - я к тебе загляну.
      Походы в подвальный тренажерный зал Хилтона всякий раз пробуждали в Кире животные чувства. Она наслаждалась своей новой ролью - раскованной женщины-вамп. Глаза ее бродили по телам молодых людей, нещадно истязаемых грубоватым Мэлоуном. Тревога юношей была ей приятна. Они подталкивали друг друга и бросали на нее испуганные взгляды. И не то чтобы у нее на Новом Мюнхене не было связей... любовники были - и до того, как карьера мужа потерпела крах, и после. Но это все были вялые, скучные, осторожные совокупления. Интерес заключался лишь в том, что у тебя роман, что ты обманываешь и не поймана. Будоражил секс как таковой.
      Теперь же она могла давать полную волю своей сексуальности. Никто ее отныне за это не осудит и не проклянет. Очарованием своим она частично была обязана властному своему положению, а во всем остальном - великолепному телу Мэри Скиббоу. Именно из-за этого второго фактора она и спускалась в подвал, к неодержанным юношам. Одержимые любовники, такие, например, как бедный старик Станьон, были такими ненатуральными. Мужчины непременно обзаводились прекрасными греческими фигурами, большими фаллосами и на целую ночь удерживали эрекцию. Совокупление проходило по наезженным клише, что являлось ярким свидетельством их мужской слабости и ненадежности.
      Кира предпочитала юношей из гимнастического зала: вот у них все по-настоящему. Прикрыться ментальной или физической иллюзией они не могли и не умели. Секс с ними был груб и примитивен. Бесконечно властвовать над ними в постели - разве это не высшее наслаждение? А Мэри, как ни странно, обладала большими познаниями в этой области, так что Кира многому у нее научилась и все попробовала. Постыдные воспоминания и умения она добыла за долгое путешествие по реке, когда пришлось отдаться старику по имени Лен Бачаннан. У девушки была твердая цель, и Кира этим даже восхищалась. Это их роднило. Даже сейчас переживающая трагедию пленница вынашивала мысль об освобождении.
      - Но каким же образом? - чуть удивившись, спрашивала Кира.
      - Как-нибудь. Настанет такой день.
      - Но ведь ты в моей власти.
      - Ничто не вечно. Ты и сама это знаешь.
      Кира усмехнулась и мысленно избавилась от дерзкой девчонки. Взгляд ее обратился на восхитительного девятнадцатилетнего юношу, молотившего по длинной боксерской груше. Отчаянная агрессивность, выпуклые мышцы покрыты потом. Он знал, что она стоит у него за спиной, но не поворачивался. Надеялся, что пройдет мимо, если он не встретится с ней взглядом. Но она поманила пальцем Мэлоуна. Тренер нехотя подошел.
      - Как его зовут? - охрипшим голосом спросила Кира.
      - Джеми, - мысли коренастого тренера были полны презрения.
      - Ты что же, боишься меня, Джеми?
      Он перестал наносить удары и остановил грушу. Мягкие серые глаза посмотрели ей прямо в лицо.
      - Вас - нет. Боюсь того, что вы можете сделать.
      Она вяло зааплодировала.
      - Очень хорошо. Не волнуйся. Я тебе ничего плохого не сделаю, перевела взгляд на Мэлоуна. - Завтра утром я его тебе доставлю.
      Мэлоун снял кепи и сплюнул на пол.
      - Как скажешь, Кира.
      Она подошла к Джеми совсем близко, наслаждаясь его смущением.
      - Ну что, мальчик? Разве я такая уж плохая? - заворковала она.
      Он был на голову выше ее. Когда опустил глаза, взгляд невольно приковала ее загорелая плоть, выступавшая из летнего платья. Смущение боролось в нем с другими, более тонкими эмоциями. Кира победно улыбалась. Сегодняшняя ночь, по крайней мере, пройдет неплохо. Черт с ним, с Капоне, и с его планами! Она взяла Джеми за руку и повела его из зала, словно огромного щенка. Не успели они выйти, как двустворчатые двери распахнулись, и в зал с охапкой полотенец вошел Луиджи. Он злобно взглянул на Киру. Командующий флотом был теперь на посылках у ничтожного Мэлоуна. Горечь его готова была обернуться пагубным для самого же себя насилием. Он был уверен, что она специально пришла сюда, дабы насладиться падением бывшего соперника.
      - Луиджи, - весело воскликнула Кира. - Никак не думала встретить тебя здесь. Удивительно!
      - Пошла прочь, ведьма, - выставив локоть и оскалившись, он обошел ее.
      - Ну, а после полотенец шнурки им будешь на ботинках завязывать?
      Луиджи круто развернулся и пошел к ней. Выставил вперед голову, так что носы их соприкоснулись.
      - Ты шлюха. Очень дешевая шлюха. Это единственное, что ты можешь продать. Когда Организация использует черноястребов до конца, ты станешь ничем. Наступают лучшие времена, сама знаешь. А повадками императрицы никого не обманешь. Весь этот чертов астероид над тобой смеется.
      - Согласна, лучшие времена наступают, - спокойно сказала она. - Но если флотом будут управлять как следует, то он никуда не денется.
      В лице его выразилась растерянность, и в мыслях - тоже.
      - Что?
      Кире этого было и надо. Она похлопала Джеми по могучей руке.
      - Почему бы тебе не взять у Луиджи эти тяжелые полотенца? Похоже, сегодня ночью ты мне не понадобишься.
      Джеми покосился на ворох полотенец, неожиданно оказавшийся в его руках. Дверь за Кирой и Луиджи захлопнулась.
      - Ничего не понимаю, - пожаловался он. Кира успела разбудить в нем желание, он хотел секса, несмотря на ходившие вокруг слухи о ведьме-полуночнице.
      Мэлоун по-отечески потрепал парня по плечу.
      - Не печалься, мой мальчик. Считай, тебе крупно повезло.
      Начальственная должность в исследовательском отделе разведки флота с неизбежностью склоняла доктора Пирса Гилмора к бюрократическим замашкам. Работа его отличалась точностью и методичностью. В своих исследованиях он ни на йоту не отступал от порядка проведения процедуры. Над такой приверженностью к протоколу посмеивались младшие научные сотрудники. Обвиняли его в негибкости и отсутствии воображения. Доктор стоически переносил заочные их издевательства, не желая идти коротким путем к истине, не увлекаясь фантастическими предположениями. И, надо заметить, именно такой лидер и нужен был отделу вооружения. Вечное терпение - обязательное условие при разборке неизвестного оружия, созданного нелегально: в нем всегда найдутся элементы, которые не рекомендуется изучать слишком пристально. За те семь лет, что он был на посту, отдел его ставили всем в пример с точки зрения соблюдения техники безопасности.
      Сотрудники его отличались скромностью: в комнате было мало личных вещей, мало украшений. На полке под тонким светильником, заряженным солнечной энергией, цвели орхидеи. Официальная, темного дерева мебель, точь-в-точь как та, что была у него в юности. Широкие голографические окна с героическими пейзажами не выдавали местоположения комнаты, глубоко зарытой под трафальгарскую землю. Зато на электронику Гилмор не поскупился. Эденистский процессор последнего поколения едва ли уступал Первому узлу AI. Система эта помогала проводить дважды в неделю междисциплинарные советы, на которых Гилмор и председательствовал. Посвящены они были изучению способностей одержимых.
      Совет собрался во второй раз со времени суда над Жаклин Кутер (последствия его до сих пор волновали умы). Первым явился профессор Новак, специалист в области квантовой физики. Плеснул себе кофе из кофейника, неизменно бывшего у Гилмора к услугам страждущих. Доктор Геммату, энергетик, и Юсуф, электронщик, тихонько переговариваясь, вместе вошли в комнату, рассеянно кивнули Гилмору и сели за стол. Мэтокс занял место рядом с доктором неврологии, державшимся, как всегда, особняком. От Юсуфа отделял его один стул. Эуру сел против Гилмора. Темнокожий эденист, в отличие от остальных, казался неприлично счастливым.
      Гилмор достаточно знал своего заместителя, чтобы понять: то был не обычный оптимизм, свойственный эденистам.
      - Что-то случилось? - спросил он.
      - Из системы Синагра только что прибыл космоястреб. Привез любопытный файл.
      Геммату встрепенулся.
      - С Валиска?
      Независимое обиталище, прежде чем пропасть с орбиты, поставило большое количество весьма полезной информации касательно поведения одержимых.
      - Да, как раз перед тем, как Рубра и Дариат убрали его из галактики, Эуру широко улыбнулся и загрузил файл в биотехнический процессор.
      Явилось изображение, странное, нечеткое. Преобразование эденистских файлов в электронный формат адамистов всегда приводило к потере качества, но каждый раз в них присутствовало что-то еще. Кроме пастельных цветов, слабых запахов, мягких прикосновений было нечто такое, чему Гилмор изо всех сил старался не давать определения, однако не преуспел в этом. Там было нечто призрачное.
      Они увидели Дариата, барахтавшегося в ледяном озере. Холод был настолько нестерпимым, что он проникал даже через энергетическую проекцию. Глядя на онемевшие конечности призрака, ученые сами невольно задрожали. Потом появилась пухлая чернокожая женщина. Прильнув к нему, она сильно тряслась под странным, похожим на подушки одеянием.
      - У тебя сложилось какое-нибудь впечатление о размере? - спросило Дариата когистанское Согласие.
      - Да нет. Мир как мир. Он большой?
      Согласие быстро оглядело потусторонье. Душа Дариата, слабо трепеща, плавала в пустоте, в шаге от реальности. Пустота эта была заполнена такими же, как и у него, душами. Всех их одолевало одно желание.
      В сравнении с неясным изображением Валиска потусторонний мир казался полузабытым сном. В нем, по словам Дариата, совершенно отсутствовали физические ощущения, и единственным признаком его существования был прозрачный ковер эмоций. Мука и страдание, словно нити, пронизывали его насквозь. Вокруг Дариата столпились души, отчаянно пытаясь отведать его воспоминаний ради иллюзии физических ощущений, которые те содержали.
      В мозгу Дариата царили страх и смятение. Хотелось бежать, нырнуть в великолепный пожар ощущений, горевший совсем недавно так ярко, когда Кира и Станьон открыли ему дорогу в тело Хоргана. Потусторонье тогда пропало, едва успел он миновать барьер между двумя ипостасями существования.
      - А как ты управляешь энергистической силой? - поинтересовалось Согласие.
      Дариат выдал им изображение (в этот раз совершенно четкое). На нем было видно, как желание осуществляется на практике. Черты лица - красивее, волосы - гуще, одежды - ярче. Казалось, что это - заправленная энергией потусторонья голограмма, придающая всему достоверность. То же самое происходило и с деструктивной силой, направленной на разгул страстей. Энергия потустороннего мира, возрастая в тысячу раз, проходила, шипя, по одержанному телу, словно электрический заряд.
      - А как насчет ощущений? - мир вокруг него изменился, остались лишь скользящие тени.
      Задавались и другие вопросы. Наблюдатели изучали состояние Дариата. Мятежный одержатель счел своим долгом подробно на все ответить. Запись длилась пятнадцать минут.
      - Чрезвычайно ценная информация, - сказал Гилмор. - Она пригодится нам для решения проблемы. Мне показалось, что Дариат довольно свободно передвигается в потусторонье. Это, на мой взгляд, означает, что у мира этого есть физические размеры.
      - Странный вид пространства, - заговорил Новак. - Судя по тому, что души чуть ли не сидят друг на друге, получается, что места там мало. Термин "место", правда, здесь неуместен, это некое единое пространство. Как нам известно, существует оно параллельно с нашей вселенной, следовательно, имеет безграничную глубину. Что похоже на парадокс, - он пожал плечами, обеспокоенный собственными мыслями.
      - Меня заинтересовала продемонстрированная Дариатом способность к ощущениям, - заметил Эуру. - Замечательный эффект, похожий на чутье космоястреба.
      Гилмор взглядом пригласил высокого эдениста высказаться подробнее.
      - Похоже, одержимые используют резонанс местных энергий. Каким бы типом энергии они ни управляли, мы знаем, что она проникает в нашу вселенную, даже если мы пока ее не определили.
      - Если вы правы, - подхватил Новак, - то это лишнее подтверждение того, что наша вселенная соприкасается с потусторонним миром.
      - Соприкосновение должно быть непременно, - подтвердил Эуру. - Дариат в теле Хоргана знал, что призраки существуют. Если угодно, он слышал их. Они все время умоляли одержателей вернуть им тела. Где-то есть соединение, дорога в потусторонье.
      Гилмор обвел взглядом присутствующих, желая узнать, не хочет ли кто-то из них развить тему. Все молчали, вдумываясь в подтекст того, что сказали Эуру и Новак.
      - Думаю, нам следует подойти к этому с другой стороны, - сказал он. В конце концов, мы потерпели неудачу, когда пытались проанализировать суммарный эффект. Возможно, нам следует меньше зацикливаться на природе зверя, а уделять больше внимания тому, что он делает и подразумевает.
      - Прежде чем иметь с ним дело, надо его обнаружить, - сказал Юсуф.
      - Я вовсе не за грубое, невежественное вмешательство, - возразил Гилмор. - Но посудите сами: когда кризис разразился, мы полагали, что имеем дело с распространением некого энергистического вируса. По-моему, здесь мы именно с этим и имеем дело. Наши души - изолированные миры, способные существовать и перемещаться в матрицах тел. Геммату, как, вы думаете, они сформировались?
      Эксперт-энергетик, обдумывая вопрос, погладил щеку длинными пальцами.
      - Да, похоже, я понимаю, к чему вы клоните. Энергия потустороннего мира присутствует, очевидно, во всей материи, вплоть до клеточного уровня, хотя количество ее, должно быть, совершенно незначительно. Делаю вывод: если интеллект с годами возрастает, то каким-то образом он себя в этой энергии запечатлевает.
      - Точно, - согласился Гилмор. - Мысленные процессы сохраняют свою связь, даже когда мозг умирает. И это наша душа. В этом нет ничего духовного или религиозного. Концепция имеет отношение к естественному феномену, соответствующему природе вселенной.
      - Я бы не стал отрицать религию, - возразил Новак. - Мы включены во вселенную на фундаментальном уровне, что кажется мне духовно значительным. То, что мы на равных с космосом, делает нас в буквальном смысле частью Божьего мира. Ведь так?
      Гилмор не понял, надо ли воспринимать его слова как шутку. Многие физики ударились в религию, столкнувшись с непонятными препятствиями в космологии, впрочем, равное их количество стояло за атеизм.
      - Может, не будем пока вдаваться в эти вопросы?
      Новак улыбнулся и добродушно махнул рукой.
      - Я просто хотел сказать, что существует нечто, ответственное за удержание души в целостности. Что-то да удерживает вместе все эти мысли и воспоминания. Когда Сиринкс расспрашивала Мальву, та сказала: жизнь порождает души. То есть определенный порядок, с помощью которого способность чувствовать и самосознание влияют на энергию внутри биологического тела.
      - Итак, души возникают вследствие воздействия мыслей на эту энергию, продолжил Новак. - Я не собираюсь оспаривать гипотезы. Но чем они могут нам помочь?
      - Это все затрагивает только нас, людей. У животных души нет. Дариат и Латон ни разу их не упомянули, значит, они их там не встретили.
      - Но они не упомянули и другие существа, - возразил Мэтокс. - Однако, по утверждению киннтов, они там есть.
      - Это большой мир, - сказал Новак.
      - Нет, - возразил Гилмор. - Дело не в этом. Мы видели часть потусторонья, рядом с разделяющей наши миры границей, и туда попадают лишь некоторые души. Латон утверждал это. После смерти можно отправиться в долгое путешествие. Это опять его слова.
      Эуру печально покачал головой.
      - Хотел бы я ему поверить.
      - В этом я ему как раз верю, но на принципиальном моем утверждении это никак не сказывается.
      - И что же вы утверждаете? - спросил Мэтокс.
      - Мне кажется, я знаю, что помогает душам не распадаться. Должно быть, это - способность к чувствам. Возьмем, к примеру, собаку или кошку. У них имеется своя индивидуальность как у биологического единства, но нет души. А почему? Ведь у них есть нервная система, и память, и мыслительные процессы. Однако как только они умирают, все это теряет целостность. Без фокуса, без сильного самоощущения связи разваливаются. И порядок исчезает.
      - Бесформенный вакуум, - усмехнулся Новак. Гилмор проигнорировал насмешку.
      - Мы знаем, что душа - неразрывное единство, и Кутер, и Дариат подтвердили, что в потусторонье существует поток времени. Они страдают от энтропии так же, как мы. Я убежден, что это сделает их уязвимыми.
      - Каким образом? - резко спросил Мэтокс.
      - Мы можем внести изменения. Энергию, реальную субстанцию душ нельзя уничтожить, но можно рассеять или разбить, вернуть в первобытное состояние.
      - А, да, - Геммату восхищенно улыбнулся. - Теперь я вашу логику понимаю. И в самом деле, нам нужно внести хаос в их жизни.
      Эуру потрясенно взглянул на Гилмора:
      - Убить их?
      - Обрести способность убивать, - совершенно спокойно пояснил Гилмор. Перспектива смерти, настоящей, конечной смерти, побудит их оставить нас в покое.
      - Но как? - воскликнул Эуру. - Что это за способ?
      - Вирус мозга, - сказал Гилмор. - Универсальная антипамять, запущенная в мыслительные процессы и по мере прохождения их уничтожающая. Воспользоваться тем, что одержимые постоянно обмениваются мыслями. Своего рода ментальный сверхпроводник.
      - Похоже, здесь есть рациональное зерно, - согласился Геммату. - А что, есть такая вещь как антипамять?
      - Существует несколько видов оружия, назначение которых - уничтожить мысленные процессы жертвы, - оказал Мэтокс. - В большинстве своем это химические или биологические агенты. Впрочем, мне известны и некоторые из них, что основаны на дидактических воспоминаниях. Насколько я знаю, мои коллеги создали варианты, вызывающие психический беспорядок, например паранойю и шизофрению.
      - Только этого нам не хватало, - проворчал Новак. - Сумасшедшие души. Они и так все чокнутые.
      Гилмор бросил на него укоризненный взгляд.
      - Как вы считаете, теоретически возможно создание антипамяти? спросил он Мэтокса.
      - В настоящий момент я не могу предложить ничего готового.
      - Но тогда она разрушит саму себя, - недоумевал Юсуф. - Если она уничтожит механизм собственной проводимости, то как она сохранит себя?
      - Нам нужно нечто, опережающее собственную разрушительную волну, сказал Мэтокс. - И теоретически в этом нет ничего невозможного.
      - Само собой, над концепцией нужно еще много работать, - вмешался Гилмор.
      - И экспериментировать, - добавил Эуру. Красивое лицо выражало тревогу. - Не забудьте об этой фазе. Для экспериментов нам понадобится чувствующее существо. Возможно, и не одно.