— Не вмешивай сюда моего отца.

— Хорошо, Джошуа, не буду. Он, как и ты, был великим капитаном, и он остался здесь, в Транквиллити. С тех пор, как ты родился, он так и не полетел больше. Это его и погубило.

— Неправда.

— Я же знаю, что он больше не летал.

Джошуа посмотрел на нее. При всем своем чутье и опыте он каждый раз терялся перед этой красивой женщиной. Какие мысли были в ее голове, этого ему никогда не узнать.

— Хорошо, — сказал он. — Я скажу тебе. У него было все, и он потерял это. Вот поэтому он и не летал больше. Сердце его разбилось не из-за того, что он здесь остался. Оно разбилось раньше.

— А что он потерял?

— Все. То, ради чего летают капитаны. Настоящий полет, равного которому уже не будет. И у меня так было с Норфолком. Я был близок к этому, Иона, и мне нравилось это. В тот раз я мог заработать сотни миллионов. И стал бы одним из плутократов, наводнивших это проклятое обиталище. Тогда стал бы ровней тебе. Мог бы управлять собственной империей. Купил бы целый флот, как Паррис Васильковский. Вот этим бы и занимался в течение дня. Тогда мы смогли бы пожениться и никаких вопросов о том, насколько я достоин, не возникло бы.

— Достоинство тут ни при чем, Джошуа. Не говори об этом никогда, слышишь? Ты не допустил использование Алхимика. Разве я могу смотреть на это свысока? Неужели пыльный, приросший к стулу президент компании может сравниться с тобой? Джошуа, я так горжусь тобой, что мне даже больно от этого. Вот почему и захотела, чтобы ты стал отцом моего ребенка. Лучше тебя нет никого. И дело не в твоей интуиции или в генах. Просто не может быть лучшей наследственности, чем от тебя. И если бы я хоть на одну секунду поверила, что ты сможешь стать счастливым здесь, со мной, в качестве мужа или партнера, или даже если бы я сама стала одной из жен твоего гарема, то отправила бы «Леди Макбет» на переработку, лишь бы не дать тебе уехать. Но ты не будешь здесь счастлив, ты и сам это прекрасно понимаешь. А кончится тем, что ты будешь винить меня или самого себя, а, может, и того хуже — ребенка, за то, что ты сидишь на одном месте. Я не перенесла бы этого, я желаю тебе счастья, Джошуа. Тебе всего двадцать два года, ты не приручен, и это прекрасно. Так и должно быть. У тебя своя судьба, а мое дело — управлять Транквиллити. Наши жизни соприкоснулись, и я благодарю за это Бога. Судьба подарила нам двоих детей. Вот и все. Мы с тобой корабли, разминувшиеся в ночи.

Джошуа поискал в душе гнев, пылавший так ярко еще мгновение назад. Но гнева больше не было. Душа онемела, и было немного стыдно. «Я должен завоевать ее, доказать ей свою необходимость».

— Я ненавижу тебя за твою правоту.

— Я вовсе не желала оказаться правой, — в голосе ее была нежность. — Я просто надеюсь, что ты простишь мне мой эгоизм. Думаю, он передался мне по наследству. Все Салдана поступают по-своему, и им наплевать, что люди от этого страдают.

— Ты хочешь, чтобы я вернулся?

Плечи ее устало ссутулились.

— Джошуа, я собираюсь притащить тебя обратно. Я ничего тебе не запрещаю. Ведь я не запрещаю тебе быть отцом. И если хочешь остаться в Транквиллити, оставайся. Никто лучше меня не поддержит тебя в этом. Но я не верю в то, что это будет хорошо. Извини меня, но не верю. Самое большее — это несколько лет, но потом ты увидишь свою ошибку. И это отразится на нашей жизни, и ребенок наш окажется в зоне эмоциональной войны. Я не смогу это пережить. Разве ты не слышал, что я тебе только что сказала? Ты должен нести радость в жизнь нашего ребенка. Он с нетерпением будет ждать твоего приезда, твоих подарков и рассказов. Время, которое вы будете проводить с ним, станет волшебным. Душевно мы с тобой никогда не расстанемся, и это станет одной из великих любовных историй.

— Отчего жизнь всегда так запутана?

Сочувствие к нему было сродни физической боли.

— Думаю, она всегда была такой. Судьба — злая ведьма, разве не так?

— Да.

— Ну же, улыбнись. У тебя будет радость без груза ответственности. Мечта мужчины.

— Не надо, — он предупредительно поднял вверх палец. — Не шути с этим. Ты изменила мою жизнь. Это верно: встречи всегда приводят к переменам. Вот что делает жизнь такой удивительной, особенно при моих-то возможностях. Ты совершенно права насчет моей тяги к путешествиям. Встречи случайны, ты же все сделала совершенно осознанно. Так что не старайся относиться к этому легко.

Какое-то время они сидели молча, прислонившись спиной к дюне. Даже Транквиллити молчал, ощущая нежелание Ионы обсуждать то, что между ними было сказано.

Потом они прижались друг к другу. Джошуа обнял ее за плечо, а она опять заплакала. Оба ощущали если не печаль, то неохотное смирение.

— Останься сегодня на ночь со мной, — сказала Иона.

— Я тебя никогда не пойму.

Приготовления походили на религиозную церемонию. За окном спальни темно, свет едва мерцал. Видели только друг друга. Они разделись и, взявшись за руки, медленно спустились по ступеням в минеральный источник. Там мыли друг друга душистыми губками, а потом перешли к эротическому массажу. Секс поначалу отличался нежностью, а потом постепенно дошел до страсти, граничившей с грубостью. Они прекрасно понимали друг друга и делали все, чтобы доставить друг другу наибольшее удовольствие.

Единственное, чего у них теперь не было, — это эмоционального единения. Секс походил на первые их опыты: они испытывали лишь физическое удовлетворение, потому что душевно отдалились друг от друга. Джошуа осознал наконец, что она права: они прошли полный цикл.

Иона лежала, прижимаясь щекой к его груди.

— Я думал, что Повелители Руин растили из своих детей адамистов, — сказал он.

— Дети отца и дедушки стали адамистами, это верно. Я решила, что со своими детьми поступлю по-другому. Разумеется, их желания я буду учитывать. Прежде всего хочу дать им хорошее воспитание.

— Как это называется — революция сверху?

— Наша жизнь постоянно меняется. Среди бури не видно поначалу маленьких пузырьков. Но семья, в какой бы форме она ни была, приближает меня к моему человеческому наследию. — Ранее Повелители Руин были ужасно одинокими фигурами.

— Так, значит, ты выйдешь замуж?

— Ты все об одном и том же. Понятия не имею. Если встречу кого-то особенного, и если мы оба этого захотим, и если будет для этого возможность, то, конечно же, выйду. Но я собираюсь иметь множество любовников, а друзей у меня будет еще больше, и у детей будет много друзей, и они будут играть с ними в парке. Может, и Хейл вернется и будет им подружкой.

— Все это похоже на волшебную страну, в которой и я бы не прочь оказаться. Вопрос лишь, сбудется ли все это? Сначала нужно пережить кризис.

— Переживем. Наверняка есть какое-то решение. Ты сам это когда-то сказал, и я абсолютно с этим согласна.

Он пробежал пальцами по ее позвоночнику, радуясь ее счастливым вздохам.

— Да. Посмотрим, подскажет ли нам что-то Бог тиратка.

— Так ты, выходит, уже думаешь о будущем полете? Я же говорила тебе, кто ты такой, — она придвинулась к нему ближе, погладила его бедро. — Ну а ты? Женишься? Уверена, Сара будет не прочь.

— Нет!

— Хорошо, пусть это будет не Сара. Да, есть ведь еще и фермерская дочка с Норфолка. Как, кстати, ее зовут?

Джошуа засмеялся и, повернувшись к ней, завел ей руки за голову.

— Ты прекрасно знаешь, как ее зовут — Луиза. Уж не ревнуешь ли до сих пор?

Иона показала ему язык.

— Нет.

— Если уж мужем твоим стать не могу, вряд ли захочу всю жизнь обрабатывать землю.

— Это уж точно, — Иона наградила его быстрым шутливым поцелуем. Он все не выпускал ее руки. — Джошуа?

Он недовольно простонал и шлепнулся на спину, лежавшие рядом подушки закачались.

— Как же не люблю я этот твой тон. Из опыта знаю, что тут же окажусь по уши в дерьме.

— Я только хотела спросить, что случилось с твоим отцом во время последнего полета. «Леди Макбет» вернулась с обгоревшим фюзеляжем и двумя расплавившимися узлами. Ну, теми, что отвечают за прыжок. Что за всем этим стоит? Явно не пираты и не секретная миссия для императора Ошанко, и не вызволение из гравитационного колодца нейтронной звезды пропавшего корабля меридианского флота, и не прочие твои объяснения, которые слышу от тебя вот уже несколько лет.

— Фома неверующий.

Она повернулась на бок и подперла рукой голову.

— И все же, что это было?

— Ладно. Ты должна знать. Отец обнаружил аварийный корабль ксеноков. Внутри оказалась технология, стоящая состояние: гравитационные генераторы, преобразователь массы в энергию, промышленные экструдеры молекулярного синтеза. Изумительные вещи, Конфедерации до них еще несколько столетий не додуматься. Отец стал бы богачом. Он со своим экипажем смог бы изменить всю экономику Конфедерации.

— И что же им помешало?

— Люди, которые наняли «Леди Макбет», оказались террористами, и ему еле-еле удалось от них спастись.

Иона уставилась на него, а потом расхохоталась и хлопнула его по плечу.

— Господи, ты в своем репертуаре.

Джошуа обиженно на нее посмотрел:

— Что?

Она обняла его и, тесно к нему прижавшись, закрыла глаза.

— Не забудь рассказать эту историю детям.

Обиталище увидело, как лицо Джошуа выразило мягкое раздражение, и исследовало его мысленные процессы, чтобы выяснить, говорил ли он правду. В конце концов решило, что верить не стоит.

В баре Харки дела менялись к лучшему. По сравнению с абсолютным простоем во время карантина, когда посетители из числа космических промышленников предпочитали не тратить деньги, сейчас у них был настоящий бум. Докризисного уровня они, разумеется, пока не достигли, и все же корабли возвращались в гигантский космопорт Транквиллити. Пусть пока это были гражданские межорбитальные суда, зато они привозили новые грузы, на кредитных картах экипажей значились немалые счета, и они платили обслуживающим их компаниям за ремонт и содержание. Коммерсанты, поселившиеся в пентхаузах звездоскреба, уже совершали сделки с внушавшим им до тех пор страх эденистским истеблишментом, рядом с которым они так удачно оказались. Недалеко то время, когда все звездные корабли отправятся путешествовать на Землю, Сатурн, Марс и астероиды. За столиками и в отдельных кабинетах шла оживленная беседа, горячо обсуждались сплетни делового мира.

По просьбе Джошуа Сара, Эшли, Дахиби и Болью заняли свой привычный кабинет. Капитан сказал, что хочет с ними переговорить. Их никто не опередил: без четверти девять утром в баре было человек двенадцать.

Дахиби подул на кофе и посмотрел вслед официантке. В это время у них и юбки были длиннее.

— Странно как-то — пить здесь кофе.

— В такое время — не странно, — с сожалением возразил Эшли.

Он налил в чашку молока, а потом добавил чаю. Сара цыкнула на него: она всегда делала наоборот.

— Мы что же, летим? — спросил Дахиби.

— Похоже на то, — откликнулась Болью. — Капитан распорядился снять пластины со стороны поврежденного узла корпуса «Леди Макбет». Следовательно, будет его менять.

— Недешево, — пробормотал Эшли. И задумчиво помешал чай.

Джошуа выдвинул свободный стул и уселся.

— Что недешево? — спросил он.

— Новые узлы, — пояснила Сара.

— А, узлы… — Джошуа поднял палец, и официантка выросла словно из-под земли. — Чай, круассаны и апельсиновый сок, — заказал он.

Она ему улыбнулась и поспешила в подсобное помещение. Дахиби нахмурился. У нее юбка была короткая.

— Завтра лечу на «Леди Макбет», — объявил Джошуа. — Как только «Энон» вернется с Ореола О'Нейла с новыми узлами.

— А Первый адмирал знает? — как бы между прочим поинтересовалась Сара.

— Нет, зато Согласие знает. Это не перевозка груза, мы отправляемся с отрядом адмирала Салданы.

— Мы?

— Да. Поэтому я вас и пригласил. Но в этот раз давить на вас не стану. Подумайте. Со своей стороны, обещаю долгое и очень интересное путешествие. А это значит, что мне нужна хорошая команда.

— Можешь рассчитывать на меня, капитан, — быстро ответила Болью.

Дахиби отхлебнул кофе и улыбнулся.

— Да.

Джошуа посмотрел на Сару и Эшли.

— Куда летим? — спросила она.

— К Спящему Богу тиратка: надо узнать у него, как разрешить кризис одержания. Иона и Согласие считают, что он находится по другую сторону от Туманности Ориона.

Сара, отвернувшись от него, внимательно смотрела на Эшли. Пилот находился в прострации. Простые слова Джошуа звучали, как сказка, для человека, отказавшегося от нормальной жизни в пользу созерцания вечности. И Джошуа наверняка знал это, подумала Сара.

— Банан и обезьяна, — пробормотала она. — Хорошо, Джошуа, конечно же, мы с тобой.

Эшли только молча кивнул.

— Спасибо, — поблагодарил всех Джошуа. — Одобряю ваш выбор.

— Кто отвечает за топливо? — спросил Дахиби. Джошуа замялся.

— Да, не слишком приятная новость: с нами летит наш друг доктор Алкад Мзу.

Они хором запротестовали.

— Среди прочих, — громко продолжил он. — Мы берем с собой и несколько специалистов. Мзу — официально назначенный эксперт в области экзотической физики.

— Экзотической физики? — засмеялась Сара.

— Никто не знает, что представляет собой этот бог, поэтому мы решили охватить все научные дисциплины. Теперешнее путешествие будет отличаться от миссии Алхимика. Так что мы будем не одни.

— Хорошо, но кого ты назначишь ядерщиком? — повторил свой вопрос Дахиби.

— Ну… в Леймилском проекте Мзу отвечала за топливные системы. Могу попросить ее. Как вы на это смотрите?

— Плохо, — сказала Болью.

Джошуа мигнул. Впервые космоник высказывала мнение о людях.

— Джошуа, — твердо сказала Сара. — Пойди и попроси его, хорошо? Если откажется, ладно: возьмем кого-нибудь другого. Если согласится, то при одном условии: признает, что ты капитан. Тебе же известно, Лайол эту работу знает. И заслуживает такого шанса.

Джошуа оглядел всех. Они были заодно.

— Что ж, могу и спросить. Вреда от этого не будет.

Экипажи начинали смотреть на себя как на эскадроны смерти. В какие-то моменты выражение это едва ли не срывалось с уст контр-адмирала Мередита Салданы. Дисциплина не позволяла ему так высказываться, но персоналу своему он глубоко сочувствовал.

Агентства новостей Солнечной системы приветствовали появление Транквиллити на орбите Юпитера, расценив его как большую победу над одержимыми, и в частности — над Капоне. Мередит смотрел на это по-другому. Вот уже второй раз эскадра его выступила против одержимых, и во второй раз вынуждена была отступить. Причем в последний раз гибели избежали благодаря удаче… и предвидению его мятежного предка. Он не знал, как Вселенная относится к нему — то ли иронично, то ли презрительно. Что было известно ему доподлинно, так это то, что моральный уровень эскадры приблизился к нулевой отметке. Процессор каюты сообщил, что к нему просятся посетители. Салдана дал согласие, и через переходной люк вплыли командующая Кребер и лейтенант Рекус. Приземлились на липучий коврик и отсалютовали.

— Вольно! — сказал Мередит. — Что у вас?

— Мы получили приказ, сэр, — сказал Рекус. — От Джовианского Согласия.

Мередит глянул на командующую Кребер. Они ожидали новых приказов от штаба 2-го флота на Ореоле О'Нейла. — Продолжайте, лейтенант.

— Сэр, это секретная операция. СНИС обнаружил станцию, производящую антивещество, и попросил Юпитер уничтожить ее.

— Думал, вы скажете что-нибудь похуже, — сказал Мередит. Нападения на такие станции, хотя и редкие, были стандартной процедурой. Такая миссия придала бы его ребятам уверенности. Он заметил некоторую сдержанность в поведении Рекуса. — Продолжайте.

— Отвечающее за безопасность суб-Согласие отдало дополнительный приказ. Станция должна быть захвачена без нанесения ей повреждений.

Мередит насупился. Он знал, что Согласие, через глаза Рекуса, видело его неудовольствие.

— Надеюсь, вы не собираетесь предложить нам сохранить эту мерзость.

Рекус вроде бы облегченно вздохнул.

— Нет, сэр, ни в коем случае.

— Тогда зачем нам ее захватывать?

— Сэр, нам нужно антивещество в качестве топлива для «Леди Макбет». Согласие направляет два корабля за Туманность Ориона.

Ну и новость! Мередит не знал, что и подумать. Хотя название корабля… Ах, да, конечно, «Лагранж» Калверт, он над Лалондом какой-то невероятный маневр учинил.

— Зачем? — спросил он.

— Миссия к тиратка. Они находятся не в нашей Конфедерации. Мы считаем, что у них может быть информация, касающаяся одержания.

Мередит знал, что Согласие внимательно к нему прислушивается. Адамиста — Салдану — эденисты просят нарушить закон, который установила сама Конфедерация. Можно, в конце концов, запросить штаб 2-го флота. И все же придется поверить. Согласие не станет затевать такую миссию без веской причины.

— В интересное время мы живем, лейтенант.

— Да, сэр, к сожалению.

— Так будем надеяться, что нам удастся их пережить. Очень хорошо. Командующая Кребер, приступайте к исполнению приказа.

— Согласие приказало пятнадцати космоястребам присоединиться к нам, — сказал Рекус.

— Когда вылетаем?

— На «Леди Макбет» сейчас ремонт. Через двенадцать часов она сможет присоединиться к эскадре.

— Надеюсь, этот «Лагранж» Калверт не подведет, — сказал Мередит.

— Согласие совершенно уверено в капитане Калверте, сэр.

Столик их стоял возле окна в баре Харки. За стеклом выгнулись дугой блестящие звезды. Перед ними стояли два тонких бокала с Норфолкскими слезами. Официантка решила, что это очень романтично. Оба — капитаны, он в комбинезоне, с серебряной звездой на плече, она — в безупречном шелковом голубом костюме. Красивая пара.

Сиринкс подняла бокал и улыбнулась.

— Пить нам вроде бы не следует. Через семь часов вылетаем.

— И в самом деле, — согласился Джошуа. И чокнулся бокалом. — Ну, за успех, — и пригубили, смакуя удивительный вкус.

— Норфолк — чудная планета, — сказала Сиринкс. — Я собиралась провести там следующее лето.

— И я тоже. Там у меня состоялась замечательная сделка. И… там была девушка.

Она сделала еще глоток.

— Ну не удивительно ли это?

— Ты изменилась. Не такая чопорная.

— А ты не такой безответственный.

— Ну что ж. За золотую середину! — они снова соединили бокалы.

— Как идет ремонт? — спросила Сиринкс.

— По графику. Мы установили новые цистерны. Дахиби вносит изменения в протокол: надо устранить несоответствия в программном обеспечении. Так всегда бывает с новыми устройствами. Производители не успокоятся, пока не внесут новшества в механизмы, и так хорошо работающие. К моменту отправления все будет закончено.

— Похоже, у тебя хорошая команда.

— Лучшая. А как «Энон»?

— Хорошо. Дополнительные фьюзеогенераторы — стандартные. Мы их уж установили.

— Похоже, теперь нам ничто не мешает.

— Да. На ту сторону туманности стоит посмотреть.

— Наверняка, — он помолчал. — Ты нормально себя чувствуешь?

Сиринкс посмотрела на него поверх бокала. Способность читать эмоции адамистов в последние дни у нее значительно повысилась. Порадовало его искреннее беспокойство.

— Сейчас — да. После Перника на какое-то время расклеилась, но врачи и друзья вернули меня в должное состояние.

— Хорошие друзья.

— Лучшие.

— Зачем ты решила лететь?

— Мы с «Эноном» хотим сделать все, что в наших силах. Если это звучит высокопарно, прошу прощения, но я так чувствую.

— Это единственная причина, почему я здесь. Ты знаешь, мы с тобой существа редкие. Много ли найдется людей, встретившихся лицом к лицу с одержимыми и оставшихся в живых? Невольно задумаешься.

— Я знаю, что ты имеешь в виду.

— Никогда еще не был так напуган. Смерть всегда страшна. Большинство людей о ней попросту не думают. Ну а когда понимаешь, что дни твои сочтены, утешаешь себя тем, что жизнь прожита не зря. Должно же быть что-то после смерти, и это бы хорошо, потому что в глубине души убежден, что самого главного в своей жизни ты так и не сделал. С чем-то ты придешь к Судному дню?

— Латон обо всем этом уже думал, вот что меня поражает. Я прочитала последнее его послание. Он и в самом деле верил, что эденистов не запрут в потусторонье. Ни одного человека из миллиарда, сказал он. Почему, Джошуа? Разве мы так уж отличаемся от вас?

— А что об этом думает Согласие?

— У него на этот счет мнение пока не сложилось. Мы стараемся понять природу одержимых и сравнить ее с нашей психологией. Латон говорил, что такой анализ облегчит нам понимание. Кампания по освобождению Мортонриджа должна дать нам новые данные.

— Я не уверен, что это так уж полезно. У каждой эры свой взгляд на эти вещи. Возьмем, к примеру, поведение горшечника из семнадцатого столетия… ясно, что оно будет совершенно отличаться от твоего. Я всегда думал, что у Эшли ужасно старомодные взгляды на многие вещи: вот, хотя бы, он в ужасе оттого, что современные дети пользуются программными стимуляторами.

— У меня на это такие же взгляды.

— Разве запретишь доступ к стимуляторам? В наш век это попросту невозможно. Вы должны обучать общество, втолковывать, объяснять, что приемлемо, а что — нет. Маленький юношеский эксперимент не повредит. В случае излишества необходимо помочь людям с этим справиться. Альтернативой этому является цензура, с которой мировая паутина справится в один миг.

— Это пораженчество. Я не спорю: люди должны знать о последствиях стимуляторов, но если бы вы сделали усилие, адамистская культура избавилась бы от них.

— Знание не может быть уничтожено, оно должно быть поглощено и приспособлено, — он печально смотрел на Юпитер. — Я пытался спорить с Первым адмиралом. Он был не очень-то взволнован.

— Ничего удивительного. То, что мы собираемся в полете использовать антивещество, — секретная информация.

— Дело не в том, — начал Джошуа, затем проворчал: — Похоже, мне не удастся избежать потусторонья. Не думаю, как эденист.

— Нет, это не то. Это просто разница во взглядах. Мы соглашаемся в том, что стимуляторы — зло, но по-разному смотрим на то, как с этим злом справляться, а думаем мы одно и то же. Не понимаю этого.

— Будем надеяться, Спящий Бог покажет нам разницу, — искоса глянул на нее. — Могу я задать личный вопрос?

Она обтерла кромку бокала кончиком указательного пальца и облизала его.

— Спасибо, Джошуа Калверт, у меня есть преданный возлюбленный.

— Э… я хотел спросить, есть ли у тебя дети?

Она покраснела.

— Нет. Пока нет. Зато у моей сестры Помоны целых трое. Вот и не понимаю, чем я все это время занималась.

— Когда у тебя появятся дети, как ты собираешься их поднимать? Я твое капитанство имею в виду. Ты, что же, возьмешь их с собой на борт?

— Нет. Жизнь на корабле — только для взрослых, даже и на борту космоястреба.

— Так как они будут расти?

— Что ты хочешь сказать?

Странный вопрос, особенно от него. Но она видела: его и в самом деле это интересовало.

— Мать должна быть всегда рядом.

— А… поняла. Это неважно, для них, во всяком случае. У капитанов космоястребов очень большие семьи. Как-нибудь я познакомлю тебя со своей матерью, тогда сам увидишь. Все дети, которые у меня родятся, пока я летаю на «Эноне», будут под присмотром целой армии родственников и под защитой обиталища. Я не занимаюсь пропагандой, но эденизм — это одна огромная семья. Понятия сиротства у нас нет. Конечно, нам, капитанам, трудно расставаться с детишками на несколько месяцев. Но ведь и у жен морпехов такая судьба вот уже целое тысячелетие. Приходится с этим мириться. Когда яйца «Энона» проклюнутся, мне стукнет девяносто лет и я закончу свою карьеру. Буду сидеть дома с выводком орущих младенцев. Представил?

— А те дети, от которых вы уезжаете? Они счастливы?

— Да. Они счастливы. Я знаю, ты нас считаешь бездушными. — Она стиснула его руку. — А как твои дела?

— У меня все в порядке, — он уставился на свой бокал. — Сиринкс, ты можешь рассчитывать на меня в полете.

— Я знаю это, Джошуа. Я несколько раз посмотрела память Мурора и с Самуэлем разговаривала.

Он показал на звездное небо.

— Ответ где-то там.

— Согласие давно знал об этом. А киинты сказать мне отказались …

— А я не настолько умен, чтобы помочь ученым…

Они улыбнулись.

— Ну, за полет, — сказала Сиринкс.

— Воспарим же туда, куда и ангелы боятся залетать.

Они осушили Норфолкские слезы. Спринкс громко высморкалась и утерла глаза. Потом нахмурилась: возле бара стояла какая-то фигура.

— Иисусе Христе, Джошуа, я и не знала, что ты раздваиваешься.

Усмехнувшись тому, что эденист божится, он тут же ощутил досаду: увидел, о ком она говорит. Поднял руку и поманил Лайола.

— Счастлив встретить вас, — сказал Лайол, когда Джошуа его представил. Блеснул фирменной калвертской улыбкой и поцеловал руку.

Сиринкс засмеялась и встала.

— Прошу прощения, Лайол. Боюсь, прививку я делала уже давно.

Джошуа хихикнул.

— А теперь я вас оставлю, — сказала она и легонько поцеловала Джошуа. — Не опаздывай.

— Взял ее электронный адрес? — спросил Лайол сквозь зубы, глядя ей вслед.

— Лайол, на ней костюм капитана космоястреба. У нее нет электронного адреса. Как твои дела?

— Очень хорошо, — Лайол оседлал стул, повернув его задом наперед, и положил руки на спинку. — Этот город, обожающий вечеринки, мне по сердцу.

— Ну и ладно. С момента прибытия я тебя что-то не видел.

— Ничего удивительного. Эта Доминика — черт, а не девка, — он перешел на хриплый шепот. — Представляешь, пять-шесть раз за ночь. А уж столько позиций… похоже, что-то переняла и у ксеноков.

— Вау!

— А прошлую ночь, знаешь что? Втроем. Неомоун к нам присоединилась.

— В самом деле? Ты хоть записал?

Лайол сбросил руки со спинки стула и посмотрел брату в глаза.

— Джош.

— Да?

— Ради Христа, возьми меня с собой.

Керри стала первой планетой, подвергшейся испытанию. Священнослужителям Объединенной церкви нелегко пришлось с ее населением. Жили там в основном католики ирландского происхождения. К прогрессивной технологии они относились с неизменной подозрительностью. Полной промышленной независимости достигли на пятьдесят лет позднее других. Да и потом индекс экономического развития был у них куда ниже, чем на планетах западных христиан. Жили тем не менее в достатке, предпочитали большие семьи, потихоньку торговали с соседними звездными системами; ворча, платили налог флоту и Ассамблее Конфедерации, регулярно посещали церковь. Встать вровень с Кулу, Ошанко и эденистами не стремились. Короче, люди спокойные, никому не мешали, жили своей жизнью. Пока не разразился кризис одержання.

Керри находилась на расстоянии семи световых лет от Новой Калифорнии, поэтому естественно, что жители ее беспокоились. Оборонная система их, по сравнению с другими планетами, развита была очень слабо, а запасы боевых ос чрезвычайно малы. При составлении бюджета политики всегда урезали военные расходы. Когда разразился кризис, и особенно после Арнштадта, на Керри спохватились, стараясь изо всех сил наверстать упущенное. К несчастью, заводы их не имели достаточных мощностей. Да и с заводами Кулу и Земли, производившими вооружение в избытке, связей они не поддерживали. Эденисты из системы Керри помогали, чем могли, но им надо было думать и о собственной обороне.

Все же, рассуждали жители Керри, хорошо быть маленькой рыбешкой в галактике. Вряд ли Капоне вздумает напасть на них. И полномасштабное наступление на Арнштадт вроде бы подтверждало их представления. Потому и оказались они совершенно неподготовленными, когда Аль круто изменил свою политику.

Нежданно-негаданно в пяти с половиной тысячах километров от Керри вынырнули двенадцать черноястребов. Раздался залп: каждая птица выпустила по десять боевых ос с ядерными зарядами. С ускорением в 6 g черноястребы отлетели друг от друга, образовав в космическом пространстве огромный шар. Космос наполнился электронными импульсами и термическими ловушками, отчего в сенсорной защите Керри возникло и быстро разрослось слепое пятно. Заряды били по сенсорным спутникам, межорбитальным кораблям и низкоорбитальным платформам стратегической обороны. Ядерные бомбы сдетонировали, породив электромагнитный хаос.

Операторы платформ, удивившись силе атаки и опасаясь штурма, подобного арнштадтскому, сделали все, что могли, для обороны. Платформы выпустили боевые осы; применили электронное и лазерное оружие, стараясь превратить заряды противника в ионные шары.

В центре круга, образованного боевыми осами, появились десять фрегатов Организации. Они направлялись к планете, выпуская по ходу боевые осы.

По распоряжению AI сенсорные спутники просканировали фрегаты. Радары оказались бессильны перед лицом мощной военной техники Новой Калифорнии. Лазерные лучи уничтожали один за другим сенсорные датчики сети, и все же с их помощью удалось узнать, что двигатели фрегатов работают на антивеществе. Прекрасную, ранимую атмосферу Керри пронизал ужас: ведь лазерный или кинетический заряд не дает ядерного взрыва — в этом случае происходит молекулярный распад, в то время как заряженная антивеществом боевая оса устраивает взрыв мощностью в множество мегатонн.

Главной задачей AI стало недопущение зарядов антивещества на расстояние ближе чем сто километров от стратосферы. Проверили готовность звездолетов, платформ, космопортов и промышленных станций. Платформы получили задание уничтожать дистанционно управляемые самолеты. В качестве целей были теперь не черноястребы и не фрегаты, главной задачей стало уничтожение зарядов, летевших к беззащитным континентам. Оборонительные боевые осы совершали крутые маневры; пусковые установки платформ выдали по расчетным векторам каскад кинетических зарядов.

Черноястребы выпустили еще один залп боевых ос, целя в прикрывавшие континент низкоорбитальные платформы стратегической обороны. Операторы платформ мало чем могли на это ответить. С устрашающей скоростью фрегаты неслись к планете. Противодействовать нечем, континент лежал перед ними полностью открытый, они могли сбросить на него все, что угодно.