Рут толкнула Джей в сторону Хорста. Эта был один из самых трудных поступков в ее жизни.
      - Уведи ее отсюда, Хорст. Спаси ее.
      - Доверься мне, Рут, - сказал Джексон, протягивая к ней руку. Пойдем.
      - Шел бы ты подальше.
      Она отбросила бесполезный лазерный карабин, продолжая стоять между Гейлом и Джей.
      - Нет ничего святого, - бормотал Хорст. - Нет. По крайней мере, на этой проклятой планете.
      - Мамочка, - прорыдала Джей.
      - Хорст, черт тебя забери, да сделай ты хоть один раз что-то стоящее в своей жалкой вонючей жизни; возьми мою дочь и уведи ее отсюда. Эта дрянь мимо меня не пройдет.
      - Я...
      - Делай, что тебе говорят!
      - Да благословит тебя Господь, Рут.
      И он потащил упирающуюся девочку по дороге, по которой они пришли сюда.
      - Мамочка, пожалуйста! - вырывалась девочка.
      - Иди с Хорстом. Я люблю тебя.
      Она вытащила из ножен на поясе свой охотничий нож. Хорошая, надежная прочная сталь.
      Джексон Гейл оскалился в улыбке. Рут могла поклясться, что увидела клыки.
      14
      Иона Салдана стояла перед дверями транспортной трубы и с нетерпением ждала, когда та откроется.
      - Я не могу сделать, чтобы она работала быстрее, - проворчал Транквиллити, когда отголоски эмоций просочились сквозь его родственную связь.
      - Знаю. Я тебя и не виню.
      Переминаясь с ноги на ногу, она сжала кулаки. Вагончик постепенно остановился, и она ухватилась за поручень. В ее голове промелькнуло воспоминание о Джошуа, она теперь не могла пользоваться транспортной трубой, не вспомнив его. Иона улыбнулась.
      В ее голове прозвучала игривая насмешка, посланная Транквиллити.
      - Ревнуешь, - решила она его подразнить.
      - Вряд ли, - раздался раздражительный ответ.
      Дверцы вагончика открылись. Она вышла на пустынную платформу и начала подниматься по лестнице, сержант-телохранитель последовал за ней.
      Это была станция в бухточке на Южном полюсе, в паре километрах от лагеря научного центра по проекту изучения леймилов. Бухточка была длиной в шестьсот метров, слегка изогнутый полумесяц с прекрасным золотисто-белым песком и несколькими обнаженными гранитными валунами. Ряд больших кокосовых пальм протянулся вдоль берегового изгиба, несколько из них были повалены, обнажив комья песка и обрывки корней, три были сломаны где-то посередине ствола, и это придавало месту несколько дикий вид. В центре бухты, в шестидесяти метрах от берега, был небольшой островок с несколькими высокими пальмами, представляющий собой манящий укромный уголок для наиболее рьяных пловцов. Крутой, покрытый галькой откос с растущим на нем колючим кустарником переходил в первую, наиболее широкую террасу Южного полюса.
      Шесть небольших куполообразных полипов сорока метров в диаметре нарушали покров травы и заросли шелковых дубов за откосом террасы и, казалось, были несколько утоплены в землю. Это были резиденции киинтов, выращенные специально для восьми больших ксеноксов, участвующих в Леймилском проекте.
      Их участие было большой удачей Майкла Салданы. И хотя они и не строили прыжковые двигатели звездных кораблей (они уверяли, что в их психологии нет интереса к межзвездным путешествиям), киинты считались наиболее передовой в технологическом отношении нацией Конфедерации. До приглашения Майкла они воздерживались от участия в объединенных научных проектах членов Конфедерации. Однако Майкл преуспел там, где бесчисленное множество других потерпело фиаско, он сумел обойтись с ними с таким уважением и почтением, которому позавидовали даже они сами. Их интеллект в сочетании с приборами, которые они производили, должен был существенно ускорить исследования. И конечно, их присутствие помогло поддержать финансовое положение Транквиллити в трудные дни его раннего существования.
      Восемь было самое большое число киинтов, проживающих среди людей или на обиталищах, если не считать столицу Конфедерации Авон. Было и еще кое-что, давшее Майклу определенный уровень тайного удовлетворения: в Кулу рассматривали постоянные пары только как послов.
      На Транквиллити киинты были столь же замкнуты, как и по всей Конфедерации. И хотя они были очень радушны со своими товарищами по научной работе, они не общались с остальным населением обиталища, и Транквиллити ревностно охранял их уединение. Даже у Ионы было всего несколько формальных встреч с ними, на которых обе стороны увязли в кратких комплиментах друг другу. Это было так же скучно, как и "приемы" всех этих национальных послов. Часы, которые она провела в обществе этих полупрестарелых зануд...
      И она никогда раньше не была около строений киинтов, и, возможно, больше никогда не будет. Но она чувствовала, что у нее есть оправдание, даже если они будут расстроены нарушением этикета.
      Она остановилась на вершине откоса и наблюдала, как неуклюжие белые ксеноксы купаются на мелководье. С ее наблюдательного пункта она хорошо видела поднятый ими фонтан брызг.
      В тридцати метрах в стороне Иона увидела грунтовую дорогу, спускающуюся на песчаный берег. Она начала спускаться.
      - Как они каждый день добираются до научного центра? - внезапно задумалась она.
      - Ходят пешком. Это только людям требуется механическое средство передвижения для того, чтобы перейти из одной комнаты в другую.
      - Ну... Ну, какие мы обидчивые нынешним утром.
      - Смею напомнить, что гарантия уединения была одним из условий договора между киинтами и твоим дедом.
      - Знаю, знаю, - нетерпеливо ответила Иона.
      Она достигла конца дорожки и, прежде чем идти по песку, сняла сандалии. Махровое платье, которое она надела поверх бикини, свободно развевалось.
      В воде было три киинта: Нанг и Лиерия, пара, работающая в Леймилском центре в отделе физиологии, и детеныш. Транквиллити сообщил о появлении этого детеныша, как только Иона проснулась этим утром, хотя и отказался показать ей свою память, содержащую картины самих родов, произошедших где-то ночью.
      - Тебе бы понравилось, если бы ксеноксам показали запись твоих родовых схваток только потому, что они до смерти любопытны? - строго спросил он.
      Она неохотно согласилась с этим.
      Детеныш киинтов родился двухметровой длины, более круглый, чем взрослые, и несколько белее. Его ноги были метровой высоты, благодаря чему его голова оказалась на уровне головы Ионы. Было ясно, что оно очень весело проводит время в воде. Его трансформирующиеся руки меняли форму с поразительной быстротой, сначала совочками, затем лопатками, поднимавшими стену брызг, а теперь пузырькообразным сосудом, который, как спринцовка, выпускал струю воды. Его клюв то открывался, то закрывался, издавая при этом хлопок.
      Родители похлопывали и поглаживали его руками, в то время как сам детеныш носился кругами вокруг них. Затем он заметил Иону.
      - Паника. Тревога. Недоверие. У этой штуки не хватает ног. Идет дыбом. Не упадет. Почему, зачем, откуда? Что это такое?
      Иона замигала от внезапного потока спутанных эмоций и неистовых вопросов, которые, казалось, выкрикивались ей прямо в мозг.
      - Это научит тебя, что значит неожиданно вламываться к другим существам, - сухо сказал Транквиллити.
      Детеныш-киинт прижался к боку Лиерии, стараясь спрятаться от Ионы.
      - Что это такое? Что это такое? Что-то странное и незнакомое.
      Иона уловила краткую передачу ментальных образов, которые взрослые послали детенышу, информационный поток намного сложнее, чем что-либо, с чем ей приходилось сталкиваться. Скорость была поразительной, казалось, передача заканчивается, еще не успев начаться.
      Иона остановилась в теплой чистой воде и отвесила взрослым легкий поклон.
      - Нанг, Лиерия, я пришла принести поздравления по случаю рождения ребенка и посмотреть, все ли есть из того, что требуется для него. Мои извинения, если я некстати.
      - Спасибо, Иона Салдана, - ответила Лиерия. В ее мысленном голосе проскочили чуть заметные нотки высокомерной насмешки. - Мы очень благодарны тебе за внимание и заботу. Не надо никаких извинений. Это Хейл, наша дочка.
      - Добро пожаловать на Транквиллити, Хейл, - сказала Иона детенышу, стараясь вложить в свои слова как можно больше теплоты и веселья. Это не составило большого труда, так как детеныш был таким миловидным. Совсем не то что надутые взрослые.
      Хейл смешно высунула голову из-за шеи Лиерии, слегка фиолетовые глазенки уставились прямо на Иону.
      - Оно разговаривает! Живая штука.
      Последовала еще одна быстрая передача со стороны взрослых. Детеныш взглянул на Нанга, потом вернул свой взгляд на Иону. Буйный поток эмоций, бегущий по родственной связи, начал замедляться.
      - Положенное приветствие. Неправильность. Много сожаления. Соблюдать правильное приветствие. - Мысли остановились внезапно, как будто детеныш набирал в ментальные легкие воздух. - Здравствуйте, Иона Салдана. Правильность?
      - Очень хорошо.
      - Ты человек?
      - Человек.
      - А Хейл - я.
      - Здравствуй, Хейл, рада тебя видеть.
      Хейл возбужденно закрутилась, вода вокруг ее восьми ног вспенилась.
      - Оно радо мне. Чувствую много счастья.
      - Я тоже счастлива.
      - Хочу спросить, человек - это все, что вокруг?
      - Она имеет в виду меня, - сказал Транквиллити.
      - Нет, я даже не часть того, что вокруг. Мы с тобой просто большие друзья.
      Хейл ринулась вперед, рассекая воду. Она еще не совсем освоилась с передвижением, и ее задняя пара ног запуталась и чуть не уронила ее.
      На этот раз Иона прекрасно поняла предостережение взрослых.
      - Осторожней!
      Хейл остановилась в метре от Ионы. Теплое дыхание, исходящее из ее лицевых отверстий, слегка пахло какими-то пряностями, трансформирующиеся конечности были в постоянном движении. Иона протянула детенышу руку, растопырив пальцы. Хейл попробовала сымитировать человеческую руку, ее попытка напоминала лепку из мягкого воска.
      - Не получилось! Горестно. Покажи мне, как ты это делаешь, Иона Салдана.
      - Я не могу, они у меня всегда такие.
      Хейл была шокирована.
      Иона хихикнула.
      - Все в порядке. Я вполне счастлива такой, какая есть.
      - Это правильность?
      - Правильно.
      - В жизни столько много неизведанного, - задумчиво заметила Хейл.
      - В этом ты права.
      Хейл, чтобы взглянуть на родителей, почти сложила шею пополам. Последовавший после этого быстрый обмен мыслями заставил Иону почувствовать себя обидно ущербной.
      - Иона Салдана, ты мой друг? - неуверенно спросила Хейл.
      - Да. Думаю, я могла бы им стать.
      - Ты мне покажешь все вокруг? Оно слишком обширно. Я не хочу идти туда одна. Одиночество страшно.
      - С большим удовольствием, - ответила Салдана удивленно.
      Руки Хейл хлопнули по воде, подняв гигантский столб брызг. Иона моментально вся промокла. Она убрала с глаз мокрые волосы.
      - Ты не любишь воды? - взволнованно спросила Хейл.
      - Я тебе как-нибудь покажу, что я плаваю лучше тебя.
      - Вот здорово!
      - Иона, - сказал Транквиллити, - только что из системного прыжка вышла "Леди Макбет". Джошуа запросил разрешение на посадку.
      - Джошуа! - воскликнула Иона.
      Она слишком поздно вспомнила, что и киинты имеют слуховые органы.
      Хейл тревожно замахала руками.
      - Паника! Страх! Разделить радость.
      Она отпрянула от Ионы и упала по-настоящему.
      - Ой, извините! - Иона, рассыпая во все стороны брызги, бросилась к детенышу.
      Нанг и Лиерия подбежали и запустили руки под живот Хейл, в то время как сам детеныш ухватился за руку Ионы. Иона потянула детеныша за руку.
      - А кто такой Джошуа? - спросила Хейл, когда ее поставили на ноги и она уже стояла, неуверенно раскачиваясь.
      - Один из моих друзей.
      - Еще друг? И мой друг? Я с ним встречусь?
      Иона уже открыла рот, и только после этого подумала. Где-то в глубине ее сознания чувствовалось спокойное высокомерие Транквиллити.
      Иона закрыла рот.
      - Думаю, подождем, пока ты не узнаешь людей лучше.
      * * *
      Существовало строгое правило: для того, чтобы быть эденистом, надо было иметь родственную связь с обиталищем и жить на нем; и уж непременно каждый эденист возвращался в свое обиталище умирать или пересылал свои мысли одному из обиталищ после смерти. Физически биотехническая система, интегрированная в свое общество, была способна поддерживать очень высокий жизненный стандарт при невысоких затратах: стоимость внедрения астероидальной каменной структуры в его утробу, стоимость механических систем, таких, как лифты на небоскребах, и сеть транспортных труб. А вот в культурном отношении этот симбиоз был довольно утонченным. Если не считать змей, то среди эденистских популяций не было никаких психологических проблем, хотя они и обладали полным спектром человеческих эмоций, свойственных индивидуальности, и в то же время были очень уравновешены. Знание того, что они будут продолжать жить как часть личности обиталища после телесной смерти, оказывалось великим стабилизирующим фактором и предотвращало многие обычные психозы. Эта свобода придавала им всеобщую уверенность и самообладание, которые адамисты всегда сводили к высокомерию. Разница в благосостоянии двух культур также способствовала появлению мнения об эденистах, как о человеческих аристократах.
      Таким образом эденизм зависел от обиталищ. А биотехнические обиталища можно было найти только на орбитах вокруг газовых гигантов. Они чувствовали себя достаточно уверенными в энергетическом отношении только в обширных магнитосферах таких миров. Фотосинтез во всех отношениях был совершенно непрактичным способом для обеспечения энергетических запросов обиталищ; для этого требовалось развернуть обширные, аналогичные листьям мембраны, а также многочисленные трудности возникали во вращающихся структурах, не говоря уж о неприемлемой чувствительности к повреждениям как от столкновения с падающими частицами, так и от космического излучения. Таким образом, эденисты были вынуждены колонизировать газовые гиганты Конфедерации.
      Однако были и исключения - террасовместимая планета, на которой они успешно обосновались, Атлантис, которая названа была так потому, что состояла из сплошного океана соленой воды. Ее соляной экспорт считался морским деликатесом, и благодаря ему она была известна по всей Конфедерации. Разновидность морской жизни, таившейся под ее водами, была так велика, что даже через двести пятьдесят лет после ее открытия она была классифицирована всего лишь на одну треть. Огромное количество торговцев, как независимых, так и корпоративных, стремилось туда; вот поэтому-то Сиринкс и направила "Энон", как только закончился их военный патрульный рейд, на Атлантис.
      Сиринкс решила заняться независимой торговлей сразу, как только придет приказ об ее увольнении. Перспектива провести года, занимаясь доставкой He3, угнетала ее. Многие капитаны космоястребов подписывали танкерные контракты, рассчитывая на ту стабильность, которую они предоставляли. Именно этим она и занималась, когда "Энон" только начинал летать, но что меньше всего она сейчас хотела, так это снова связать себя со строгим графиком полетов. Этим она была сыта по горло после службы в военном флоте. Остальная команда (кроме Чи, который покинул их вместе со всем оружием, установленным в нижнем корпусе) разделяла ее мнение.
      Видя колебания своей дочери, Афина заметила, что Норфолк стоит на грани вхождения в союз, и провела весь вечер в воспоминаниях своих собственных полетов за Норфолкскими слезами. Через три дня "Энон" покинул эксплуатационный док космопорта в Ромулусе: подвешены новые грузовые отсеки, заполнена новая гражданская регистрационная карточка, получена лицензия Управления Астронавтики Конфедерации на перевозку грузов и до двадцати пассажиров, тороид для команды подновлен, а сама команда в бойцовском настроении.
      "Энон" вынырнул из дыры для прыжка в ста пятидесяти километрах над Атлантисом, почти прямо над полосой разделения освещенной и неосвещенной поверхности планеты. Сиринкс чувствовала, как вся команда рассматривает планету посредством выдвинутых визуальных органов космоястреба. Последовало общее выражение восторга.
      Атлантис был абсолютно голубым, и только сверху вились белоснежные облачка. Здесь штормы были гораздо реже, чем в обычном мире, где морские и континентальные ветра втягивают верхние и нижние воздушные слои в постоянный водоворот. Большинство штормов внизу сосредоточивались в тропических зонах, образовываясь в результате эффекта Кориолиса. Полярные ледовые покрытия были почти одинаковы и обладали удивительно ровными краями.
      Рубен, сидевший рядом с Сиринкс на фигурной койке в ее дневной каюте, крепче сжал ее руку.
      - Великолепный выбор, дорогая. Настоящее новое начало нашей гражданской жизни. Ты знаешь, я еще здесь не бывал ни разу.
      Сиринкс знала, что она все еще остается напряженной после каждого пространственного маневра, ожидая столкновения с вражеским кораблем. Настоящая военная паранойя. Она позволила внешней картине завладеть ее мозгом и успокоить старую привычку к стрессу. Океан излучал великолепное сапфировое сияние.
      - Спасибо. Мне кажется, я даже чувствую запах соли.
      - Это до тех пор, пока ты не попробуешь выпить этот океан - так же, как ты попыталась это сделать на Уйгуре.
      Она рассмеялась, вспомнив, как он учил ее кататься на виндсерфинге в прекрасной пустынной бухте на курортном островке. Это было четыре... нет, теперь уже пять лет назад. Как летит время!
      Не прекращая недовольно брюзжать, "Энон" спустился до пятисоткилометровой орбиты. Гравитационное поле планеты оказывало безжалостное влияние на близлежащий космос, нарушая стабильность искривляющего поля космоястреба, требуя дополнительной энергии для компенсации, неприятность, которая постоянно усиливалась по мере приближения к поверхности планеты. Когда "Энон" достиг точки накачки, то он едва мог развить ускорение в половину g.
      На стандартной экваториальной орбите одновременно уже находились шестьсот космоястребов (и Сиринкс с оттенком раздражения заметила тридцать восемь черноястребов), а также около тысячи кораблей адамистов. Чувствительная к массе система "Энона" отпечатала их в мозгу Сиринкс, как грязные следы на белом снегу. Время от времени солнечные лучи, отражаясь от серебристых поверхностей, выдавали их местоположение и оптическим датчикам. Катера связи "поверхность-орбита" постоянно сновали между космическими кораблями и плавучими островками, находящимися далеко внизу. Она обратила внимание, что большинство из них было скорее космопланерами, чем новыми кораблями на ионных полях. Из-за того, что космоястребы постоянно переговаривались и обменивались астронавигационными данными, в родственной связи стоял постоянный гул.
      - Ты можешь найти для меня Эйска? - спросила Сиринкс.
      - Конечно, - ответил "Энон". - Остров Перник находится как раз над горизонтом, у них сейчас полдень. Это проще сделать с более высокой орбиты, - добавил он с подчеркнутой наивностью.
      - Не получится. Мы здесь всего лишь на неделю.
      Она почувствовала, как открылась родственная линия с Эйском. Они обменялись представлениями и приветствиями. Эйску было пятьдесят восемь лет, и он был старшим в семейном бизнесе, который заключался в отлове рыбы и сборе различных водорослей с последующей их упаковкой для перевозки.
      - Моя сестра Помона сказала, что мне следует с вами связаться, сказала Сиринкс.
      - Даже не знаю, радоваться мне или нет, - ответил Эйск. - Мы еще не совсем пришли в себя после ее последнего визита.
      - Все правильно, это моя сестричка. Но решать вам. Я сижу здесь с трагически пустыми грузовыми трюмами, которые надо бы наполнить. Четыреста тонн самого отборного, самого вкусного продукта, который только у вас есть.
      На это в родственной линии раздался смех.
      - Не в Норфолк ли случайно собираетесь?
      - Как вы догадались?
      - Взгляните вокруг себя, Сиринкс: половина кораблей на орбите уже загружена и готова к подобному полету. А они заключали контракты за год вперед.
      - Я не могла такого сделать.
      - Почему же?
      - Мы только три недели как закончили службу в военном флоте Конфедерации. После этого "Энон" стоял в доке для того, чтобы снять вооружение и поставить грузовое оборудование.
      Она почувствовала, как он закрыл свой мозг для родственной линии, обдумывая ее запрос.
      Рубен скрестил пальцы и скорчил гримасу.
      - Возможно, у нас есть кое-что в загашниках, - наконец заявил Эйск.
      - Великолепно!
      - Это будет не дешево, и там далеко не четыреста тонн.
      - Деньги не проблема.
      Она почувствовала, как ее команду с испугом передернуло от такого ее нахального заявления. Они сложили свое военное жалование и взяли большой кредит в Джовиан-банке в надежде провернуть дело с Норфолкской торговой ассоциацией. Вопреки твердому убеждению адамистов, Джовиан-банк не давал деньги никому из эденистов по неподтвержденному запросу. Честно говоря, команда "Энона" еле собрала нужное для залога количество фьюзеодолларов.
      - Почту за счастье хоть чем-нибудь помочь старым воякам, - сказал Эйск. - Вы определились, что вам надо?
      - Однажды я брала разделанных крабов. Они были великолепны. Красную рыбу, конечно, если у вас есть.
      - Фатчи, - подсказал Кейкус.
      - Серебряных угрей, - вмешался Эдвин.
      - Думаю, вам лучше будет спуститься и устроить дегустацию, - сказал Эйск. - Вы тогда лучше представите, что у нас есть.
      - Хоть сейчас. А вы не подскажете нам еще какие-нибудь семьи, у которых тоже можно что-нибудь купить из загашника?
      - Я поспрашиваю. Увидимся за ужином.
      Родственная связь начала ослабевать.
      Сиринкс хлопнула в ладоши. Рубен звонко поцеловал ее.
      - Ты просто чудо, - сказал он ей.
      Сиринкс поцеловала его в ответ.
      - Но это еще только первая половина сражения. Теперь я надеюсь на твои контакты, когда мы прибудем в Норфолк.
      - Успокойся. Они там сами не свои до морской пищи.
      - Оксли, - позвала она, - подготовь к спуску катер - похоже, мы в деле.
      * * *
      Джошуа не ожидал столкнуться с таким чувством. Он жил космосом, далекими мирами, жестокой борьбой за выгодный груз, бесчисленным количеством любительниц приключений в портовых городах. Но сейчас, когда однообразная красновато-коричневая поверхность Транквиллити заполнила половину визуального массива "Леди Мак", она казалась просто великолепной. Он вернулся домой.
      Теперь можно будет отдохнуть от вечных подвываний Эшли о том, насколько была лучше жизнь двумя столетиями раньше, от постоянного недовольного ворчания Варлоу, конец педантичным и вредным придиркам Дахиби к мелочам. Даже Сара уже приелась, в конце концов невесомость не означает бесконечное число позиций, а если отбросить секс, то больше между ними ничего общего и не оставалось.
      Да, что ему сейчас нужно - так это хорошо отдохнуть. Он определенно это заслужил после полета в Пуэрто де Санта Мария. Сегодня он ураганом пройдется по бару Харки.
      Остальная команда, пользуясь своими нейронными компьютерами, тоже висела на навигационном компьютере, наслаждаясь этим зрелищем. Джошуа направил корабль в соответствии с вектором, который передал ему руководитель полетов космопорта, поддерживая ионовыбрасывающие горелки на самом минимуме. Колебания массы "Леди Мак" теперь уже не были для него тайной, он прекрасно знал, как она отреагирует даже на столкновение с одиночным фотоном.
      Корабль плавно, без единого толчка улегся на посадочную подложку, и посадочные захваты с легким щелчком встали на свои места. Джошуа с удовольствием присоединился к общему ликованию.
      Когда он прошел через вращающийся атмосферный запор, соединяющий диск космопорта с остальным обиталищем, его уже поджидали два сержанта. Он только успел неопределенно пожать плечами открывшим от удивления рты членам своей команды, когда сержанты препроводили его в ожидавший их вагон транспортной трубы. Все трое плавно заскользили в десятипроцентном гравитационном поле. Рюкзак с драгоценным содержимым за спиной Джошуа болтался как полунадутый воздушный шарик.
      - Я подскочу к вам вечером, - успел крикнуть Джошуа через плечо, когда двери вагончика за его спиной уже начали закрываться.
      Когда двери вагончика открылись снова, на платформе уже стояла Иона. Это была маленькая станция около ее квартиры среди утесов.
      На Салдане было черное платье с разрезами по бокам и невероятно обтягивающая юбка. Волосы у нее были тщательно завиты. Выжидательно осмотрев ее ноги и грудь, Джошуа, наконец, заметил недовольное выражение на ее лице.
      - Ну? - поинтересовалась она.
      - Э...
      - Ну и где?
      - Что именно?
      Черная туфелька с остроконечным носком нетерпеливо топнула по полипу.
      - Джошуа Калверт, вы провели более одиннадцати месяцев, болтаясь по всей Вселенной, даже, позвольте заметить, не послав мне ни единой весточки о том, как идут у вас дела.
      - Да, извини. Сама понимаешь, был очень занят.
      Господи, ему вместо этого так хотелось сорвать с нее это платье. Она выглядела в десять раз сексуальней, чем на изображениях, сохранившихся в памяти его нейронного процессора. И где бы он ни появлялся, везде люди только и говорили, что о новом молодом Повелителе Руин. А та, кого они пытались себе представить, была его девушкой. И это делало ее еще более желанной.
      - Итак, где мой подарок?
      Он чуть было не ляпнул: "Я твой подарок". Он уже начал расплываться в улыбке, когда у него внутри проскочила тревожная искорка. Ему совершенно не хотелось испортить их встречу. Что ни говори, а она была всего лишь ребенком, и он был ей нужен. Так что лучше оставить в стороне сальные шуточки.
      - А, ты об этом, - пробормотал он.
      Ее голубые, как море, глаза посуровели.
      Он скинул с плеча рюкзак. Она с нетерпением развязала его. Оттуда на нее, мигая от света, уставился своими совершенно черными и удивительно выразительными глазками сайлу.
      Первые люди, которые столкнулись с ними, описывали сайлу, как живых гномов. Взрослая особь была всего лишь тридцати сантиметров ростом, покрытая белым с черным мехом, удивительно похожим на мех земной панды. В своем родном мире, Ошанко, они были так редки, что держались исключительно в резерве у императора. Только императорским детям позволялось держать их в качестве домашних животных. Их клонирование и искусственное выращивание было запрещено имперским судом, они жили только благодаря естественному отбору. Официальное число оставшихся особей никогда не предавалось огласке, но ходил упорный слух, что их осталось менее двух тысяч.
      Несмотря на то, что они ходили на задних лапах, их скелет и мускулатура в корне отличались от строения земных антропоидов. У них не было ни коленей, ни локтей, их конечности могли сгибаться по всей длине, отчего делали их походку необычайно грациозной. Они были травоядными и, если верить официальным имперским аудиовизуальным записям, очень привязчивыми.
      Иона прикрыла рот рукой, она не могла поверить глазам. Существо было ростом всего лишь сантиметров двадцать.
      - Это сайлу, - едва слышно вырвалось у нее.
      - Точно.
      Она осторожно, вытянув вперед палец, сунула руку в рюкзак. Сайлу удивительно грациозным движением прикоснулся к пальцу, великолепный шелковистый мех скользнул по коже.
      - Но только императорские дети имеют право на такое.
      - Император, Повелитель... какая разница? Я прихватил его, так как считал, что тебе он понравится.
      Сайлу выбрался из рюкзака, продолжая держаться за ее палец. Его плоский влажный носик начал обнюхивать ее.
      - Как тебе это удалось? - спросила Иона.
      Джошуа расплылся в самодовольной улыбке.
      - Не надо, не говори. И знать не хочу, - она услышала тихое воркованье, взглянула на зверька, и ее взор наполнился восторгом. - С твоей стороны это, конечно, бандитизм, Джошуа. Но он очень миленький. Спасибо.
      - Я не уверен, что это "он". Кажется, у них три или четыре пола. В справочной литературе про них не очень-то много можно найти. Но он с удовольствием ест латук и клубнику.
      - Запомню, - она вытащила палец из лапки сайлу.
      - А как насчет моего подарка? - спросил Джошуа.
      Иона встала в вызывающую позу и облизала губы.
      - Я - твой подарок.
      Добраться до спальни у них не хватило терпения. Джошуа стянул с нее платье прямо в дверях квартиры, в ответ она так потянула за застежку его летного костюма, что сломала запор. Первый раз они занялись любовью прямо на столике в одном из альковов, затем - используя для поддержки металлические поручни, а потом - катаясь по абрикосовому меховому ковру.
      Затем, в конце концов, после душа и шампанского, они добрались и до кровати. Несколько часов спустя Джошуа понял, что вечеринку в баре Харки он безнадежно пропустил, но его это не больно-то и волновало. За окном свет, отфильтрованный водой, сгустился до зеленоватых сумерек, оранжевые и желтые рыбки заглядывали на него в окно.
      Иона сидела, скрестив ноги, на резиновой прозрачной простыне, откинувшись спиной на шелковые подушки, в руках у нее уютно устроился сайлу, которого она кормила махровыми красными и зелеными листьями латука. Сайлу привередливо выбирал себе листья, время от времени поглядывая на нее.
      - Правда, он восхитительный? - счастливо спросила она.
      - Гены сайлу имеют очень много антропоморфных следов, поэтому они так и привязываются к человеку.
      - Клянусь, что он бы был еще симпатичнее, если бы его привез не Джошуа. Вывоз сайлу с их родной планеты является не только прямым нарушением планетарного закона, но и рассматривается как личное оскорбление императора. Джошуа поставил тебя в очень неудобное положение. Типичный для него необдуманный поступок.
      - Если хочешь, я об этом ничего не скажу императору. Я тебе не предлагаю рассказывать об этом императору или там, имперскому послу Японии.
      - Старый зануда.
      - Иона, пожалуйста. Посол Нг очень высокий дипломат. Его назначение сюда является знаком большого уважения к тебе со стороны императора.
      - Знаю.
      Она пощекотала сайлу пальцем под подбородком. И мордочка, и тельце зверька были овальными и соединялись короткой шеей. Сайлу легонько обхватил лапками палец Ионы и прижал его к своему тельцу.