— Как разболелись эти чертовы импланты, — пробормотал Мерфи. Он проверил резервы мощности своего термоиндукционного карабина. В его распоряжении оставалась последняя силовая батарея с оставшимися двенадцатью процентами мощности.

— Ни лье, Гарретт, ведите пленную на судно и запускайте мотор. Луис, мы с тобой проведем огневую зачистку, с помощью которой, возможно, выиграем необходимое нам время.

— Слушаюсь, сэр, — последовал ответ.

Мерфи почувствовал огромную гордость за свой крошечный отряд. Никто не смог бы лучше выполнить это задание. Они были лучшими из лучших. И это были его люди.

Переведя дыхание, он вновь вскинул свой термо-индукционный карабин. Тыча дулом своей винтовки в поясницу пленницы, Нильс заставлял Жаклин Кутер быстро двигаться в направлении судна. Внезапно Мерфи понял, что она не хуже их ориентируется в темноте. Впрочем, теперь это уже не имело значения. Еще один маленький секрет, который он сегодня открыл.

Его карабин, точность стрельбы которого контролировали нейронные процессоры, открыл огонь. Рванувшиеся вверх языки пламени перебегали от одного дерева к другому. Они моментально сжигали тонкие прутья и охватывали огнем более крупные ветви. Побеги ползучих растений вспыхивали и искрились, как оплавленные электрические кабели. Изгибаясь, они падали на землю и корчились, шипя и выплевывая искры огня. Рядом с ним прокатился вал плотного горячего воздуха. Рассеивающий слой его защитного костюма отводил избыточное тепло в землю. От его ступней поднимался дым. Медицинский пакет, обернутый вокруг колена, передал нейронным процессорам сигнал, предупреждающий о тепловой перегрузке.

— Ну, давайте же, лейтенант! — закричал Гарретт.

Сквозь треск огня Мерфи расслышал знакомое пыхтение двигателя «Исакора». С помощью оптических сенсоров заднего обзора он увидел, как судно задним ходом выходит из-под прикрытия вишневого дерева. За его кормой бурлила вода.

— Пошли! — скомандовал Мерфи.

Вместе с Луисом Бейтом он повернул назад и опрометью бросился к «Исакору». Мерфи спиной почувствовал, как его берут на прицел.

«Ничего не получится, от этого нам не уйти».

Оставшиеся позади языки пламени высотой в тридцать метров поднимались в ночное небо. «Исакор» уже полностью вышел из-под защиты вишневого дерева. Перегнувшись через планшир, Нильс протягивал им руку. Зеленый медицинский пакет, облепивший его лицо, был похож на какую-то огромную странную бородавку.

Ботинки уже зашлепали по воде. Он чуть было не упал в грязь и запутался в корнях Снежных лилий. Но затем, уцепившись за деревянный борт судна, подтянулся и выбрался на палубу.

«Слава богу, мы сделали это! — он разразился безудержным хохотом, а из глаз потоком хлынули слезы. — Черт возьми, мы и вправду это сделали». Откинув назад шлем-раковину, он посмотрел на бушующий огонь. Выбрасывая высоко в ночное небо оранжевые искры, горела полоса джунглей длиной в четыре сотни метров.

Темные воды Замджана мерцали, отражая оранжевые всполохи пожара. Гарретт разворачивал судно, направляя его нос в сторону нижнего течения реки.

— А что слышно насчет отряда с Кулу? — спросил Луис, сняв шлем-раковину и открыв лоснящееся от пота лицо. Он все еще не мог отдышаться.

— Я думаю, что источником шума, который мы слышали сегодня ближе к вечеру, был сверхзвуковой аппарат, — сказал Мерфи, повысив голос, чтобы перекрыть гул пламени. — Эти сволочи с Кулу всегда на шаг опережают других.

— Просто они слабаки, вот и все, — крикнул Гарретт, высунувшись из рулевой рубки. — Не умеют держать удар. Вот мы умеем. Мы, паршивые морские пехотинцы паршивого флота паршивой Конфедерации! — орал Гарретт.

Улыбнувшись ему, Мерфи почувствовал слабость в конечностях. Почти все время он использовал свои усиленные мышцы, а это означало, что он должен был все время питаться высококалорийной пищей, необходимой для восстановления энергии. Он активировал нейронные процессоры.

В сознании раздался мелодичный звонок, переданный его коммуникационным блоком. Это был первый выход на связь за последние пять часов. Открылся канал связи через спутник военного флота.

— Вот, черт, — пробормотал Мерфи, — это вы, сэр?

— Господи, Мерфи, — раздался в его сознании голос Келвина Соланки. — Что происходит?

— Некоторые осложнения, сэр. Но ничего такого, с чем бы мы не могли справиться. Сейчас мы снова на судне и двигаемся вниз по течению.

Луис, тихонько рассмеявшись, лег на спину.

— Отряд Кулу эвакуирован, — сообщил Келвин Соланки. — Сегодня вечером все сотрудники их посольства покинули планету на звездолете «Экван». Ральф Хилтч вызвал меня с орбиты и сообщил, что на космолете не хватит места, чтобы забрать вас.

За внешне спокойным тоном капитан-лейтенанта, Мерфи почувствовал бурлящую в нем ярость.

— Это не имеет значения, сэр, мы везем вам пленного.

— Фантастика! Одного из зомбированных?

Мерфи оглянулся назад. Жаклин Кутер сидела на палубе, прислонившись спиной к рулевой рубке. Она злобно посмотрела на него.

— Думаю, да, сэр. При малейшей возможности она может нарушить работу нашей электроники. За ней нужно постоянно присматривать.

— Отлично, когда вы сможете вернуться с ней в… — сигнал, исходивший от Келвина Соланки, исчез в помехах статического электричества. Коммуникационный блок сообщил, что канал потерян.

Подняв карабин, Мерфи навел его на Жаклин Кутер.

— Это твоя работа?

Она пожала плечами.

— Нет.

Мерфи посмотрел на пожар, бушевавший на берегу. Они проплыли уже полкилометра. Вдоль береговой линии, там, где стоял «Исакор», шли люди. Пожар до сих пор не тронул большое вишневое дерево, черный силуэт которой выделялся на фоне пламени.

— Могут они оттуда воздействовать на нашу электронику?

— Нам нет дела до вашей электроники, — сказала она, — ей нет места в нашем мире.

— Ты с ними разговариваешь?

— Нет.

— Сэр! — завопил Гарретт.

Мерфи обернулся. Люди на берегу, взявшись за руки, встали в круг. Прямо в центре круга из земли поднялся большой шар белого огня и, описав кривую над головами людей, понесся вдоль русла реки.

— Ложись! — крикнул Мерфи.

Шар вспыхнул над головой. На судне стало светло как днем, а воздух вокруг задрожал. В ожидании удара Мерфи стиснул зубы, приготовившись к тому, что сейчас этот шар превратит в ничто его ноги или позвоночник. Со стороны рулевой рубки раздался ужасный грохот. Судно сильно качнуло, и снова стало темно.

— Вот дерьмо, вот дерьмо, — причитал Гарретт.

— Что случилось? — встав на ноги, спросил Мерфи.

Квадратная деревянная надстройка, находившаяся за рулевой рубкой, превратилась в дымящиеся руины. Сломанные доски с обугленными краями бессмысленно смотрели в небо. Находившийся внутри надстройки генератор микроплавления превратился в причудливую груду оплавленного металла и пластика.

— Вы придете к нам вовремя, — холодно сказала Жаклин Кутер. Она по-прежнему сидела на своем месте. — Нам некуда торопиться.

«Исакор» дрейфовал, отдавшись на волю течения реки. Вода лениво плескалась о корпус судна. Пожарище оставалось все дальше и дальше за кормой. Ночь и тишина опустились на судно, которое оказалось в пустоте, подобной космическому вакууму.

На Ионе было платье, сшитое из красивой сине-зеленой шелковой марли. Кусок ткани, который прикрывал верхнюю часть ее фигуры, переливаясь, спадал вниз, переходя в длинную юбку. Платье поддерживали две бретельки, которые спускались с плеч. Изысканная красная брошь в виде цветка удерживала собранные на затылке влажные на вид волосы. Тончайшие лепестки броши были вырезаны из какого-то редкого камня. Длинная платиновая цепочка паутинкой охватывала ее шею.

«Этот ее элегантный вид, — подумал Джошуа, — с одной стороны заставляет любоваться ею, но с другой, вызывает непреодолимое желание разорвать платье на кусочки и добраться до прелестей, которые оно скрывает». Выглядела она действительно великолепно.

Он просунул палец за воротник своего черного вечернего костюма. Слишком уж тесный крой, да и галстук-бабочка сидит как-то неровно.

— Не трогай, — строго сказала Иона.

— Но…

— Не трогай. Все хорошо.

Опустив руку, он с негодованием посмотрел на дверь лифта. Вместе с ними ехали два сержанта. Их присутствие создавало впечатление того, что лифт переполнен. Дверь открылась на двадцать пятом этаже орбитальной башни Сент-Оуэн. За ней оказался вестибюль гораздо меньших размеров, чем обычно. Апартаменты Парриса Васильковского занимали пол-этажа. На остальном пространстве размещались его офисы и жилища его сотрудников.

— Спасибо, что пошла со мной, — поблагодарил Джошуа, когда они подошли к двери апартаментов. Он почувствовал у себя в животе нервный холодок. «Сейчас все решится». Иона, выступая на его стороне, должна была произвести впечатление на Парриса Васильковского. Это будет еще одна маленькая, но бесценная услуга.

— Я хочу быть с тобой, — шепнула Иона.

Прильнув к Ионе, он поцеловал ее.

Открылась мембрана-мышца двери. За ней стояла Доминика. На ней было черное платье без рукавов с глубоким декольте и длинная юбка. Локоны ее слегка вьющихся льняных волос падали на плечи. Приоткрыв полный рот с алыми губами, она обняла гостей.

Джошуа с виноватым видом высвободился из объятий, хотя формы Доминики по-прежнему приковывали его блуждающий взгляд. Поток воспоминаний, который был вызван отнюдь не нейронными процессорами, пронесся в его сознании. Он вспомнил, что она была весьма впечатлительной девушкой.

— Не обращайте на меня внимания, — хрипло сказала Доминика, — просто я обожаю юных влюбленных.

Иона рассмеялась.

— Добрый вечер, Доминика.

Девушки обменялись поцелуями. Затем настала очередь Джошуа.

— Прижми-ка его к стенке, — весело предложила Иона, — может быть, тебе удастся выбить из него что-нибудь интересное. Один бог знает, чем он занимался на Норфолке.

— Ты думаешь, что он там плохо себя вел? — с улыбкой спросила Доминика, пропуская их внутрь.

— Ведь это Джошуа. Я знаю, что он плохо себя вел.

— Эй! — запротестовал Джошуа, — это была исключительно деловая поездка.

Обе девушки рассмеялись. Доминика повела их во внутренние помещения. Разрезы юбки, сшитой из длинных кусков, не скрывали ее бедер. Когда она шла, ткань развевалась, и Джошуа тайком посматривал на ее ноги и тесные белые трусики. Он едва сдержал сладострастный стон. Но это безумство, несомненно, должно было помочь Джошуа отвлечься, чтобы затем полностью сосредоточиться на переговорах.

Сквозь два овальных окна гостиной проглядывал тусклый полумесяц Мирчуско. Южнее экватора схлестнулись два огромных белых смерча, которые принесли циклон, продолжавшийся уже целую неделю. Окрашенные в теплые тона стеклянные панели, которые были вмонтированы в стены из полипов, занимали пространство от пола до потолка. На поверхности каждой из них посредством нанесения тончайших бороздок были выгравированы изображения животных. В основном это были земные животные — львы, газели, слоны, ястребы. Но имелось и несколько весьма экзотических изображений не наделенных разумом ксенокских видов. Бороздки двигались, хотя и чрезвычайно медленно. Благодаря этим движениям птицы махали крыльями, а звери бежали. Каждый цикл продолжался несколько часов. Стол был сделан из халкетового дерева, произраставшего на Кулу. На золотистой поверхности древесины ярко выделялись алые волокна. На полированной столешнице были расставлены три древних серебряных канделябра с тонкими белыми свечами, на концах которых горели крошечные огоньки.

За столом было шесть человек. Во главе сидел сам Паррис, который выглядел весьма неприступно в своем парадном черном костюме. Этот официальный вечерний костюм шел ему и в сочетании с серебром седых волос, придавал весьма респектабельный вид. За другим концом стола сидела его постоянная возлюбленная Симона — двадцативосьмилетняя красавица, обладавшая довольно смуглой кожей и волосами, которые были даже чуть светлее, чем у Доминики. Такой резкий и восхитительный контраст был обусловлен ее генинженированными хромосомами. Она была на восьмом месяце беременности, вынашивая третьего ребенка Парриса.

Джошуа и Доминика сидели рядом. В течение всего ужина длинные ноги Доминики терлись о его брюки, то поднимаясь по его ногам вверх, то опускаясь вниз. И хотя он изо всех сил старался не обращать на это внимание, однако по выражению его лица Ионе и, как он подозревал, Симоне было ясно, что происходит под столом.

Напротив них сидели Иона и Клемент. Восемнадцатилетний сын Парриса не был столь испорчен, как его старшая сестра. Юноша обладал спокойным и жизнерадостным характером. Иона считала, что он красив, но это была вовсе не грубоватая красота хищника, столь присущая Джошуа. Черты юного лица Клемента были мягче, а белокурые кудрявые волосы подчеркивали его сходство с Паррисом. Он только что возвратился с Кулу, где закончил первый курс тамошнего университета.

— Я еще не был на Кулу, — признался Джошуа, когда официант в белой куртке с помощью пары домашних мартышек убрал со стола десерт.

— А тебя бы туда пустили? — язвительно поинтересовалась Доминика.

— Все торговцы Кулу объединены в прочный картель, который не так-то просто расколоть.

— Расскажите-ка мне об этом, — несколько грубовато попросил Паррис. — Мне потребовалось восемь лет на то, чтобы вломиться туда с тканями, закупленными на Ошанко. До этого мои корабли, которые вывозили с Кулу нейронные процессоры, все время ходили туда порожняком. Это было весьма накладно.

— Я просто подожду, пока подвернется чартерный рейс, — сказал Джошуа. — Я не намерен собственным лбом пробивать такую мощную систему. Просто иногда мне хочется побывать там в качестве туриста.

— Но ведь сумел же ты проникнуть на Норфолк, — заметила Доминика. Ее широко раскрытые глаза невинно смотрели на него поверх хрустального бокала с шампанским.

— Эй, поаккуратнее с формулировками, — энергично возразил он. — Это был лишь пробный шар, разве не так? Во всяком случае, я не назвал бы это проникновением.

Она прикусила язык.

— Вы с легкостью ее осадили, Джошуа, — сказал Паррис, — мне же приходится целыми днями выслушивать ее колкости.

— А я-то думал, что она уже достаточно взрослая, чтобы жить отдельно, — заметил Джошуа.

— Да кому она нужна?

— Веский довод.

Размахнувшись, Доминика запустила в отца небольшой гроздью винограда.

Паррис со смехом поймал ее. Одна ягода упала на пол и покатилась по мохнатому ковру.

— Найдите мне для нее работенку, Джошуа, фьюзеодолларов на десять.

В глазах Доминики загорелся опасный огонек.

— Спасибо, но, боюсь, мне нечего ей предложить.

— Трус, — надувшись, сказала Доминика. Бросив виноград в тарелку, Паррис вытер руку салфеткой.

— И все же как вам удалось это провернуть, Джошуа? Мои капитаны не привозят по три тысячи ящиков, а ведь корабли «Линии Васильковского» совершают рейсы на Норфолк в течение вот уже пятидесяти лет.

Джошуа активировал память нейронных процессоров.

— Вы согласны не разглашать то, что сейчас услышите? — он обвел взглядом стол, занося в память процессоров образ каждого, кто ответил согласием. Теперь все они взяли на себя юридические обязательства не разглашать то, что услышат. Хотя в отношении Ионы все эти действия носили довольно сомнительный характер, поскольку ее мышление представляло собой юридическую систему Транквиллити. — Я привез то, что им было необходимо, — древесину, — он рассказал им об особенностях майопы.

— Весьма неглупо, — сказала Доминика, растягивая слова. В ее нарочито утомленном тоне все же слышались нотки уважения. — Все у него на месте, и то, что в голове, и то, что между ног.

— Мне это понравилось, — сказал Паррис, изучающе разглядывая свой хрустальный бокал. — Что заставило вас рассказать нам все это?

— Спрос и предложение, — ответил Джошуа. — Я нашел ценную нишу на рынке и хочу ее заполнить.

— Но одной «Леди Макбет» это не под силу, — продолжил за него Клемент, — верно?

Джошуа уже давно хотел выяснить, насколько сообразителен этот парень. Ну вот, теперь, кажется, выяснил. Достойный потомок Васильковского.

— Верно. Мне нужен партнер, крупный партнер.

— А почему бы не пойти в банк? — спросила Доминика, — а потом нанять несколько кораблей.

— Есть тут одна неувязочка.

— Продолжайте, — попросил Паррис. Явно проявляя интерес, он весь подался вперед.

— Чтобы сохранить на Норфолке огромный спрос на майопу, необходима монополия на торговлю этой древесиной. Только так мы сможем поддерживать ее стоимость на высоком уровне. У меня есть временное соглашение с дистрибьютором на Норфолке, который согласен брать столько майопы, сколько мы привезем. В первую очередь нам нужно добиться того, чтобы существовал единственный источник поставок майопы — тот, которым владеем мы. Несомненно, потребуются деньги для подкупов, назначение которых трудно будет объяснить банковским аудиторам.

— Вы сможете это сделать?

— Паррис, я никогда не был на планете более коррумпированной, чем Лалонд. Кроме того, это отсталая и поэтому бедная планета. Если бы вы со всеми вашими деньгами поехали туда, то стали бы ее королем.

— Нет уж, благодарю вас, — мудро отказался Паррис.

— Прекрасно, но переведя деньги на кредитные диски нужных людей, мы обеспечим себе гарантию того, что никто кроме нас не получит лицензию на экспорт. Конечно, такое положение не будет продолжаться вечно, администрация сменится, а другие торговцы, выяснив, чем мы занимаемся, тоже предложат чиновникам взятки. Но я считаю, что мы просто обязаны извлечь двойную выгоду из рейсов на Норфолк. Ваши корабли будут полностью загружаться Норфолкскими слезами.

— Каждый корабль? Но у меня их совсем немного.

— Нет, не каждый. Нам придется умело балансировать между посулами и шантажом. Мой норфолкский дистрибьютор лишь предоставит нам статус наибольшего благоприятствования. Нам самим придется решать, сколько товара мы сможем выбить из них, прежде чем они начнут протестовать. Вы ведь знаете, как ревностно они относятся к своей независимости.

— Да, — задумчиво кивнул Паррис.

— А как же насчет Лалонда? — тихо спросила Иона. Она небрежно покручивала пальцами ножку бокала, вспенивая оставшееся на его дне шампанское.

— А что насчет Лалонда? — переспросил Джошуа.

— Его население, — вступила в разговор Симона. — Не похоже на то, чтобы оно получило от этого большую выгоду. А ведь майопа это их древесина.

Джошуа вежливо ей улыбнулся. Не хватало ему только ранимых чужим горем сердец.

— А какую выгоду они имеют в данный момент?

Симона нахмурилась.

— Он хочет сказать, что сейчас они ничего не имеют, — пояснила Доминика.

— Мы расширим их рынок, это будет в их же интересах, — сказал Джошуа. — Мы будем вкладывать в их экономику твердую валюту. Согласен, что по нашим меркам это не такие уж крупные суммы, но с помощью этих денег можно закупить многое из того, в чем они нуждаются. От этого выиграет и население — колонисты, которые в тяжелейших условиях осваивают эту планету, а не только чиновники. Мы будем платить лесорубам, которые работают в глухих районах верхнего течения реки, капитанам барж, рабочим лесных складов. Выиграют они сами, их семьи, магазины, в которых они покупают товары. Все выиграют, в том числе и мы. И Норфолк тоже. В этом вся суть торговли. Конечно, банки и правительства печатают бумажные деньги исходя из своего экономического курса, а мы пытаемся повернуть этот поток в свою сторону, но в основе всего лежит благосостояние людей, — Джошуа понял, что с трудом выдерживает взгляд Симоны, которой осмелился возразить. Он смущенно опустил глаза.

Доминика нежно и, пожалуй, впервые искренне поцеловала его в щеку.

— Ты был просто на высоте, — сказала она, бросая вызов Ионе.

— Конечно.

— Он ответил на твой вопрос? — спросил Паррис, нежно улыбаясь своей возлюбленной.

— Похоже, что да.

Маленьким серебряным ножичком Паррис начал срезать кожуру с какого-то фиолетового фрукта. Джошуа узнал в нем соленую сливу с Атлантиса.

— Думаю, что Лалонд окажется в надежных руках, если мы предоставим его Джошуа, — сказал Паррис. — Какого рода партнерство вас устроит?

— Шестьдесят процентов прибыли ваши, сорок — мои, — дружелюбно улыбаясь, предложил Джошуа.

— Каких затрат мне это будет стоить?

— Я прикидывал, что в качестве начального капитала, необходимого для того чтобы начать экспортные операции, потребуется от двух до трех миллионов фьюзеодолларов.

— Восемьдесят на двадцать, — отрезала Доминика. Впившись зубами в розовую мякоть соленой сливы, Паррис внимательно посмотрел на Джошуа.

— Семьдесят на тридцать, — предложил Джошуа.

— Семьдесят пять на двадцать пять.

— Я буду получать этот процент прибыли со всех Норфолкских слез, привозимых кораблями «Линии Васильковского», как только начнет действовать наша монополия на майопу.

Паррис вздрогнул и чуть заметно кивнул своей дочери.

— Если ты предоставишь имущественный залог, — сказала Доминика.

— Вы можете считать имущественным залогом мою долю майопы по ее продажной стоимости на Норфолке.

— Идет.

Откинувшись на спинку кресла, Джошуа облегченно вздохнул. Могло быть гораздо хуже.

— Вот видишь, — язвительно заметила Доминика, — у меня тоже все на месте, и не только бюст, но и мозги.

— И ноги, — добавил Джошуа.

Эротично облизав губы, она сделала большой глоток шампанского.

— Завтра мы пойдем в юридическую контору, где составим официальный контракт, — сказал Паррис, — я не вижу больше никаких затруднений.

— На первом этапе надо будет открыть офис на Лалонде и обеспечить монополию на экспорт майопы. Кроме того, нужно еще разгрузить «Леди Мак», а затем провести на ней кое-какие ремонтные работы. Потом нам придется пройти инспекцию уровня Е Управления Астронавтики Конфедерации, а также отблагодарить тех людей на Норфолке, с кем я успел познакомиться. Все это не вызовет никаких затруднений, но потребуется некоторое время. Я буду готов к вылету через десять дней.

— Хорошо, — сказал Паррис, — мне нравится ваш подход, Джошуа, — без всяких вокруг да около вы идете прямо к своей цели.

— А как иначе можно добиться успеха?

Улыбнувшись, Паррис отправил в рот остатки соленой сливы.

— Ну, тогда есть все основания надеяться на то, что это предприятие станет крупным бизнесом. Я хочу отправить с вами на Лалонд моего представителя, который поможет открыть там офис и будет присматривать за моими деньгами, которые вы будете тратить на подкуп нужных людей.

— Ничего не имею против. А кто это будет?

Доминика наклонилась к нему так, что ее плечо коснулось плеча Джошуа. Ее крепкая как сталь рука играючи сжала его бедро.

— Угадай, — с бесстыдным видом шепнула она ему прямо в ухо.

Даррингем вышел из-под контроля губернатора. Его взвинченным недавними событиями жителям оставалось только ждать последнего сокрушительного удара.

Горожане знали, что захватчики подходят к Даррингему как по суше, так и по реке. Все они слышали жуткие истории о ксенокском рабстве, пытках, насилиях и изощренных в своей кровожадности церемониях. Передаваясь из уст в уста, эти леденящие душу рассказы на каждом километре реки искажались и обрастали все новыми и новыми деталями. Слышали они и о том, что однажды ночью посольство Кулу эвакуировало всех своих сотрудников. Теперь у них не оставалось никаких сомнений — сэр Асквит не сделал бы этого, если бы оставалась хоть какая-то надежда. Их дома, рабочие места и благосостояние оказались на самой линии фронта, по ту сторону которой находился неведомый и непобедимый враг. Бежать им было просто некуда. В джунглях хозяйничали захватчики, а семь транспортных звездолетов, бессмысленно висевших на околопланетной орбите, были и без того переполнены колонистами, так что на них нечего было рассчитывать. Оставались только река и совершенно неисследованное море.

На второй день после стремительного броска Ральфа Хилтча на борт относительно безопасного «Эквана» двадцать восемь колесных судов, которые все еще оставались в круглых гаванях напуганного вторжением города, с утра двинулись вниз по реке. Стоимость одного билета (как для взрослого, так и для ребенка) составляла тысячу фьюзеодолларов. Куда держат курс суда, никто из капитанов конвоя не объявил. Поговаривали о том, что они намерены пересечь океан и высадиться на Сареле. Обсуждалась возможность высадки на северной оконечности Амариска. Собственно, куда именно плыть, не имело существенного значения, главной целью было поскорее убраться из Даррингема.

Несмотря на непомерную стоимость билета, установленную капитанами, и весьма низкий уровень жизни населения планеты, количество желающих уехать из города было на удивление большим. Их оказалось даже больше, чем могли взять корабли. Повсюду царили раздражение и отчаяние. Когда поспешно убрали трапы, на берегу вспыхнуло несколько совершенно безобразных сцен.

Лишившись последнего шанса выбраться из города, толпа обратила свой гнев на колонистов, забаррикадировавшихся в ночлежках для транзитных пассажиров, которые находились на другом конце порта. Сначала в ход пошли камни, а затем бутылки с зажигательной смесью.

Кандейс Элфорд направила в порт отряд шерифов и только что завербованных помощников, вооруженных парализаторами и лазерными винтовками. Им было приказано подавить этот последний взрыв насилия в длинном ряду других подобных ему беспорядков. Однако по пути они наткнулись на шайку, которая занималась мародерством. В результате уличного боя восемь шерифов и их помощников были убиты, а два десятка ранены. Они так и не добрались до порта.

Эти произошло как раз тогда, когда Кандейс в последний раз вызвала Колина Рексрю и смирилась с тем фактом, что Даррингем вышел из-под контроля.

— Большинство районов города формируют собственные комитеты обороны, — сообщала она. — Они убедились в том, что шерифы почти ничего не могут поделать с крупномасштабными беспорядками. Все мятежи, с которыми мы столкнулись за последние несколько недель, довольно наглядно это доказали. Кроме того, все горожане знают о гибели отряда, отправленного на «Свитленде». Они не верят тому, что мы с вами можем защитить их, и поэтому намерены сделать это сами. За последние две недели на складах скопилось много продуктов. Все они считают, что смогут обойтись своими силами, и никого не пропускают в свои районы. Это, несомненно, вызовет новые беспорядки. Я получаю сообщения из отдаленных деревень, расположенных на востоке. Их жители бросают землю и уходят в город в поисках убежища. Наши горожане их не пропустят, поскольку уже давно считают, что находятся в осаде. Они ожидают, что Терранс Смит вернется сюда вместе с армией, и надеются продержаться до их прихода.

— Как далеко от города находятся захватчики?

— Не могу точно сказать. Мы отслеживаем их продвижение, сопоставляя его с невозможностью выйти на связь с той или иной деревней. Это не всегда совпадает, но я бы сказала, что их главные силы находятся не дальше десяти или пятнадцати километров от восточных районов Даррингема. Основная масса идет пешком, а это значит, что у нас, возможно, есть еще два или три дня передышки. Мы с вами, конечно, знаем, что у них есть гнезда и в самом городе. Я уже слышала несколько довольно фантастичных историй о призраках и полтергейстах.

— Что вы намерены делать? — спросил Колин.

— Перевести все силы на охрану наших стратегических объектов: космопорта, этого района, возможно, обоих госпиталей. Я хотела бы упомянуть и порт, но не думаю, что располагаю достаточным количеством людей. На этой неделе было несколько случаев дезертирства, в основном среди новых помощников. Кроме того, почти все суда уже покинули порт. После того как сегодня утром отплыл конвой колесных судов, началось массовое бегство рыбацких судов и даже барж. Так что я не вижу большой необходимости в охране порта.

— Ладно, — сказал Колин, уперевшись подбородком в костяшки переплетенных пальцев, — так и поступайте.

Выглянув из окна своего кабинета, Колин посмотрел на залитые солнцем крыши домов. Он не заметил никаких признаков пожаров, которые в течение последних недель свидетельствовали о мучениях города.

— Сумеем ли мы продержаться до возвращения Терранса?

— Не знаю. В данный момент мы так заняты борьбой друг с другом, что я затрудняюсь сказать вам, каким образом мы будем противостоять захватчикам.

— Ну да. На Лалонде всегда так.

Кандейс сидела за своим большим письменным столом, наблюдая за тем, как поступающие на консоль дисплеев данные об изменении ситуации складывались в чрезвычайно неприятные графические схемы. Одновременно она через своих сотрудников отдавала распоряжения. Прошли те времена, когда ей очень хотелось знать, получает ли хоть кто-нибудь эти распоряжения, уж не говоря о том, выполняются ли они.

Половину своих шерифов она рассредоточила вокруг космопорта. В течение всей второй половины дня они окапывались и занимались установкой нескольких больших мазерных орудий, которые должны были прикрывать дорогу. Остальные силы заняли позиции вокруг административного района города, прикрывая резиденцию губернатора, штаб шерифов и множество зданий гражданских служб, а также представительство флота Конфедерации. Пять смешанных отрядов, которые состояли из инженеров Компании Освоения Лалонда и шерифов, ходили по всем еще оставшимся временным складам, которые находились в пределах их досягаемости, отключая генераторы плавления. Рексрю был решительно настроен воспрепятствовать переходу промышленности Даррингема в руки захватчиков. По его приказу все топливо, в состав которого входили гелий и дейтерий, было собрано и доставлено в хранилище, расположенное на территории космопорта. Начиная с полудня в распоряжении города остались лишь запасы энергии электронных матриц.

Для большинства горожан именно этот факт стал наиболее ярким свидетельством истинного положения дел. Драки между шайками бандитов и ополченцами районов города прекратились. Уже возведенные баррикады были укреплены, и введена их постоянная охрана. Люди разошлись по домам, и на улицах города стало тихо. Хлынул дождь, который собирался весь день. Укрытый саваном низкой облачности, Даррингем затаил дыхание.