— Как?

Шон Уоллес нехотя вздохнул. Он даже перестал гладить Фентона и молчал так долго, что Келли почти утратила надежду услышать ответ.

— Тем же самым способом, каким пытались сделать это древние поклонники дьявола, — промолвил он наконец, тяжело роняя слова. — Со всеми бесовскими церемониями и языческими варварскими ритуалами. Прежде мне и в голову не пришло бы творить этакие бесчинства, я ведь знал, что это грешно. Но другого пути нет.

— А что это за способ?

— Мы разрушаем живые души, заставляем живых стремиться к одержимости. Ведь одержимость это конец всем мукам. Даже со всей нашей мощью мы можем открыть лишь маленький проход из запредельности, едва достаточный для того, чтобы показать погибшим путь назад. Но здесь, с этой стороны, их должен кто-то ждать. Кто-то, готовый добровольно, с радостью их принять.

— И вы причиняете живым людям страдания, чтобы заставить их пожелать избавления и овладеть ими?

— Да, так оно и есть. Добавлю только, что я ничуть этим не горжусь.

— Так что же получается… Настоящий Рей Молви все еще там? Он жив и пребывает где-то в тебе?

— Вроде бы так. Но его душа заперта в темном, надежном месте, и, по моему разумению, его вряд ли можно считать по-настоящему живым.

— А та мощь, о которой ты упомянул, — продолжала допытываться Келли, — она какого рода?

— Точно не скажу. Это вроде как магия, но не колдовская, со всякими там зельями да заклятьями, а другая. Более мрачная, потому как пронизывает мысли. И прибегнуть к ней очень легко. Ничто подобное не должно даваться человеку так просто, ибо слишком уж сильно искушение.

— А белый свет? — спросил Реза. — Он приходит из того же источника? В нем и заключена сила, которой ты обладаешь?

— Ага, так оно и есть.

— А каковы пределы ее действия?

— Ну, мистер Мейлин, об этом мне судить трудно. Пределов, может быть, и нету, просто чем сильнее твои желания, чем более ты охвачен страстью, тем дальше распространяешь ее влияние. Скажем, я сомневаюсь, чтобы столь невозмутимый человек как, хм… мистер Мейлин, смог распространить ее действие на большое расстояние.

— А не могли бы вы продемонстрировать мне свои возможности? — попросила Келли. — Чтобы я могла сделать запись и потом показать ее людям. Что-нибудь, способное заставить их поверить в правдивость твоего рассказа.

— Мисс, вы вроде бы сказали, что вы из газеты. Это чудно, я никогда не слышал, чтобы юные леди работали в газетах.

— Я работаю в… как бы объяснить… Нынче газеты превратились в… — она направила в нейронанонический информатор соответствующий запрос и, получив ответ, сказала: — Теперь это что-то вроде кинематографической хроники, только цветной, озвученной и самой свежей. Ну, так как насчет показа?

— Вообще-то, мне всегда казалось, что девушки должны носить волосы подлиннее.

— Обычно я и сама ношу волосы длиннее, — обиженно отозвалась Келли, непроизвольно проведя ладонью по покрывавшей череп голубоватой щетине. Обриться наголо ей пришлось, чтобы иметь возможность надевать без помех шлем-раковину.

Подмигнув, Шон Уоллес перегнулся через планшир и подхватил одно из пробегавших по снежным лилиям длинноногих насекомых. Он поднял его на ладони: длинное, серо-коричневое веретенообразное тело, круглая голова и торчащие, неприятные с виду жвалы. Насекомое извивалось, но оставалось на месте, словно приклеенное к его коже. Потом Шон прихлопнул его другой рукой, оставив от него мокрое место.

Келли смотрела, не отводя глаз.

Когда оживший мертвец развел руки, на месте длинного уродца оказалась чудесная бабочка. Огромные, с ладонь размером, испещренные лазурными, топазовыми и серебристыми узорами крылья светились изнутри, словно бросая вызов тускло-красному облаку. Дважды взмахнув крыльями, бабочка взлетела и, подхваченная окружавшим платформу мощным потоком воздуха, пропала из виду.

— Ну что, полюбовалась? — сказал Шон Уоллес. — Как видишь, мы не только уничтожаем.

— И долго эта бабочка проживет? — спросила Келли, когда восхитительное видение исчезло.

— Жизнь, мисс Келли, не эль, ее пинтами не измеришь. Бабочка проживет столько, сколько ей отпущено, и это все, что можно сказать.

— Он сам не знает, — предположил Реза.

Шон Уоллес откликнулся на это понимающей, чуть снисходительной улыбкой.

Между тем вокруг становилось все светлее, а через некоторое время Келли, которой уже начинало казаться, что красное марево покрывает весь мир, увидела впереди изумительную картину — изумрудную траву, расстилавшуюся под лучами светившего с ясного неба солнца.

Платформа выскользнула из-под облака, и все наемники разразились радостными восклицаниями.

— Что это вообще такое? — спросила Келли, указывая на красную тучу.

— Отражение нас самих, наш страх.

— Страх перед чем?

— Перед пустотой Ночи. Она слишком напоминает нам запредельность, и мы пытаемся от нее укрыться.

— Ты хочешь сказать, что эту тучу сотворили вы? — с удивлением и недоверием уточнила Келли. — Но ведь она покрывает пространство в тысячи километров.

— Конечно мы, а кто же еще? Мы нуждаемся в укрытии и обретаем его: оно сотворено нашим желанием. Все мы, мисс Келли, даже такой сторонящийся прочих нелюдим, как я, всеми фибрами души молим об убежище. И оно — наша воплощенная воля — разрастается, покрывая новые и новые земли. В один прекрасный день туча накроет всю планету. Но и это станет лишь первым шагом на пути спасения.

— А каков будет следующий?

— Мы уйдем. Уйдем насовсем, чтобы не оставаться под пристальным и недобрым взглядом этой вселенной. Удалимся в мир, который сотворим сами. В мир, где не будет места ни нависающей над землей, как меч, пустоте, ни постоянно подстерегающей нас смерти. В мир, где ваша бабочка, мисс Келли, будет порхать вечно. А теперь попробуйте сказать мне, что это недостойная мечта, не та цель, к которой можно стремиться.

Реза провожал взглядом удаляющиеся деревья. Теперь платформа скользила над саванной, над морем сочной, свежей травы, словно возникшей из ничего по обе стороны реки. Однако рассказ старого ирландца настолько увлек его, что волшебное преображение окрестностей осталось почти незамеченным.

— Замкнутая вселенная, — пробормотал он без тени недавнего скепсиса.

— Ты хочешь сказать, что все это возможно? — спросила Келли, сопровождая вопрос удивленным взглядом.

— Да, нечто подобное случается по тысяче раз каждый день. Черноястребы открывают щели в пространстве всякий раз, когда совершают межзвездный скачок. С сугубо физической точки зрения каждый из них представляет собой самодостаточную вселенную.

— Да, но если говорить о целой планете…

— Нас двадцать миллионов, — тихонько промурлыкал Шон. — Совместными усилиями мы можем сделать это, можем открыть портал, уводящий из мира, где существует смерть.

Нейронные процессоры Келли уловили серебристый, пугающий холодок прозвучавшей в его голосе непоколебимой убежденности.

— Так вы и вправду планируете открыть щель, достаточно большую для того, чтобы заглотить весь Лалонд? И замкнуть планету внутри?

— Опять вы за свое, мисс Келли, — откликнулся Шон, погрозив ей пальцем. — Вкладываете в мои уста свои собственные слова, такие, каких я никогда не говорил. Эка сказанули — «планируете»! Генералы, адмиралы, короли — они все планируют, это точно. А у нас никаких планов нет, одни инстинкты. Желание укрыть наш новый мир от старой вселенной, которую сотворил Господь, для нас так же естественно, как дыхание. Кстати, — он хихикнул, — это свидетельствует о том, что мы продолжаем дышать. Уж я надеюсь, что такая славная девушка, как вы, не захочет лишить меня такой возможности. Правда ведь, а?

— Конечно. Но как насчет Рея Молви? Что будет с ним?

Шон Уоллес почесал подбородок, огляделся по сторонам, расправил складки сморщившегося на плечах комбинезона, но так ничего и не ответил.

— Он останется в заточении, ведь так? — не отставала Келли. — Ты его не отпустишь?

— Мне необходимо тело, мисс. Без тела не обойтись. Конечно, это нехорошо, но может быть, среди нас объявится священник, который отпустит мои грехи.

— Если все, что ты сказал, правда, — медленно проговорил Реза, сфокусировав оптический сенсор на оставшемся позади облаке, — то нам не очень-то хочется оставаться здесь дольше, чем необходимо. Уоллес, когда, по-твоему, эта планета должна исчезнуть из нашего мира?

— У вас в запасе еще несколько дней. Только вот улететь вам не на чем, кораблей-то звездных тут не осталось. Прошу, конечно, прощения…

— Поэтому ты и не оказал сопротивления? Знал, что нам все равно никуда не деться?

— О нет, мистер Мейлин, вы меня не так поняли. Дело в том, что я не слишком большой любитель общаться с себе подобными. Потому-то я и поселился на отшибе, на лесном хуторе. Предпочитаю жить сам по себе, а компанией покойников сыт по горло. Семи веков мне более чем хватило.

— Значит, ты нам поможешь?

Уоллес выпрямился, оглянулся через плечо на вторую платформу и великодушно заявил:

— Я не стану вас задерживать.

— Большое спасибо.

— Но, заметьте, толку от этого будет немного.

— Как это так?

— Боюсь, что бежать вам некуда. Многие из нас уже отбыли на иные планеты.

— Мать твою!.. — сорвалось с уст Келли.

— Юной леди не пристало так выражаться, — заметил, нахмурясь, Шон Уоллес.

— Ты хочешь сказать, что происходящее на Лалонде повторится и на других планетах? — спросила Келли.

— А как же? Там, в запределье, уйма страждущих душ, и каждой из них остро необходимо чистое, красивое тело. Вроде того, которое имеется у вас.

— Мое уже занято, по самую макушку.

Его глаза полыхнули черным изумлением.

— Вот оно как, мисс Келли.

— И что, вы хотите попытаться заключить в червоточины все те миры, где объявятся одержимые?

— Чудное вы используете слово, мисс. Что еще за червоточины?

— Дырки, которые проедают черви. Иногда мы называем так щели в пространстве, бреши, открывающиеся в иные миры.

— Да? Ну, наверное, это и вправду то, что я имел в виду. Мне это нравится. Брешь, открывающаяся в воздухе, пройдя которой, ты можешь оказаться по ту сторону радуги.

Сюрреально. Это слово, выскочившее из невесть какого файла Келли, светящейся фиолетовой голограммой зависло над сидящим перед ней ухмыляющимся безумным ирландцем. Мертвым ирладцем.

Миры, сорванные с орбит полчищами оживающих мертвецов. Сюрреально. Сюрреально. Сюрреально!

Неожиданно Фентон вскочил и, оскалив клыки, зарычал. Шерсть на его загривке вздыбилась. Шон Уоллес бросил на пса встревоженный взгляд, и Келли приметила, как по кончикам пальцев ирландца пробежали крохотные язычки белого пламени. Фентон повернул голову к носу платформы и разразился лаем.

Джалаль, уже перенацеливший в этом направлении свое гаусс-ружье, увидел припавшего к земле и затаившегося в густой прибрежной траве метрах в тридцати пяти от платформы огромного зверя. Согласно генеральному идентификатору Лалонда, то был кроколев, равнинный хищник, наводивший страх даже на сайсов. Что не особенно удивляло, учитывая, что чудище достигало в длину почти четырех метров и весило полтонны. Песочная шкура почти сливалась с травой, так что увидеть зверя в оптическом диапазоне представлялось весьма затруднительным. Хорошо еще, что в инфракрасном он выделялся как сгусток пламени. Формой головы, зубастой пастью и крохотными, злобно горящими глазами кроколев несколько напоминал земную акулу.

Как только голубой индикатор прицела уловил цель, Джалаль выстрелил. Все пригнулись, Келли закрыла уши руками. Столб пурпурной плазмы и развороченной земли взметнулся вверх метров на двадцать, после чего вздулся оранжевым с черными прожилками сажи, постепенно оседающим и расплывающимся грибом. Грохот выстрела на время заглушил несшиеся им вдогонку с красного облака громовые раскаты.

Келли осторожно подняла голову.

— Сдается мне, ты в него попал, — устало промолвил Тео, глядя на образовавшуюся у самого берега глубокую воронку. Вокруг еще продолжала полыхать трава, но в выемку уже устремилась клокочущая вода.

— Они беспощадные убийцы, — возразил Джалаль.

— В связи с чем ты и выжег саванну в радиусе пяти километров, — фыркнула Ариадна.

— А ты справилась бы с этим лучше?

— Все, забудем! — оборвал их перепалку Реза. — У нас есть куда более важные причины для беспокойства.

— А ты и вправду веришь этому придурку? — спросила Ариадна, ткнув пальцем в Шона Уоллеса.

— Кое в чем, — ответил Реза, не желая пускаться в объяснения.

— И на том спасибо, мистер Мейлин, — промолвил Уоллес, глядя на образовавшийся кратер. — Прекрасный выстрел, мистер Джалаль. Я как гляну на этакого древнего крокольва, у меня мурашки по коже. Старина Люцифер был в ударе, когда творил этих зверюг.

— Заткнись! — оборвал его Реза. Один оптический сенсор, который он оставил наведенным на край облака, показывал выброшенное им потянувшееся вдоль реки тускло-красное щупальце. Марево расширялось слишком медленно и едва ли могло настигнуть платформу, однако сам этот факт служил наглядной демонстрацией того, что облако и его одержимые создатели следят за передвижением команды.

Открыв канал своего коммуникационного блока, Реза датавизировал туда последовательность распоряжений, и блок приступил к поиску на небосводе спутников связи. Два из пяти маяков, оставленных черноястребами на геостационарных орбитах, находились в доступном секторе. Блок направил к одному из них энергетический импульс с запросом о контакте с любым кораблем Терранса Смита. Компьютер спутника сообщил, что связь с кораблями отсутствует, но в его памяти сохранилось сообщение. Реза датавизировал свой личный код.

— Сообщение предназнечено только для команды Резы Мейлина, — прозвучал из коммуникационного блока голос Джошуа Калверта, — и я должен быть уверен, что никто другой не сможет его перехватить. Спутник запрограммирован так, что передаст его лишь надежным направленным лучом. Если в радиусе пятисот метров от вас обнаружится чужое устройство, способное осуществить прием информации, рекомендую не запрашивать доступа. Чтобы получить сообщение, введите имя того, кого я и Келли поминали в прошлом году.

Отметив про себя, что выброшенное облаком щупальце находится от них в паре километров, Реза повернулся к Шону Уоллесу.

— Может кто-нибудь из твоих приятелей перехватить луч?

— Ну, здесь, в саванне, есть поселения, но до ближайшего из них несколько миль. Это больше, чем пятьсот метров?

— Да, больше. Келли, назови, пожалуйста, имя.

— Ты, наверное, очень рад тому, что не оставил меня в Памьерс? — спросила она с ледяной улыбкой.

— Да, Реза, — рассмеялся Джалаль, — тут она тебя уела.

— Да, — процедил сквозь зубы Реза. — Я очень рад тому, что не оставил тебя в Памьерс. Имя?

Келли открыла канал к его коммуникационному блоку и датавизировала имя. Иона Салдана.

Несколько мгновений, пока спутник принимал код и передавал сигнал, блок молчал. Потом снова зазвучал тот же голос.

— Молодчина, Келли, все помнишь. Это хорошо, а вот у меня для тебя новости скверные: угнанные звездные корабли напали на нас и сейчас на орбите идет настоящее сражение. «Леди Мак» цела, хотя нас и потрепало. Прекрасный сюжетец, как раз для тебя. Я собираюсь совершить скачок на Мурор, там есть орбитальная станция эденистов. Надеюсь, нам удастся пристыковаться к ней и произвести ремонт. По нашим прикидкам на латание дыр уйдет пара дней, после чего мы вернемся за тобой, Келли, Резой и остальными. Заберем всех разом. К счастью, у тебя хватило ума воспользоваться моим советом и выбраться из-под этого треклятого облака. Продолжай двигаться и оставь свой коммуникационный блок настроенным на прием моего сообщения. И, если хочешь, чтобы мы смогли тебя подобрать, держись подальше от всего подозрительного и враждебного. Ну все, мы задраиваемся и готовимся к прыжку. Желаю удачи. Встретимся через два, самое большее через три дня.

Келли обхватила голову руками: один лишь звук его голоса взбодрил ее, как не смогло бы ничто другое. Он жив и оказался достаточно сообразительным, чтобы выйти из боя почти без урона. И он вернется за ними!

— Джошуа, ты просто чудо! — прошептала она, утирая слезы.

— Ваш парень, да? — спросил Шон Уоллес, ласково потрепав ее по плечу.

— Да, вроде того, — ответила Келли, шмыгая носом и уже деловито — утирая последнюю слезу.

— Мне показалось, что он славный малый.

— Так оно и есть.

Реза датавизировал содержание полученного сообщения на вторую платформу.

— Полностью согласен с Джошуа насчет того, что и от одержимых, и от облака надо держаться подальше, — добавил он от себя. — Миссия выполнена и теперь наша единственная задача состоит в том, чтобы остаться в живых и передать полученную информацию властям Конфедерации. Будем продолжать движение вверх по реке, к фермерам-тиратка и надеяться, что сумеем продержаться там до возвращения «Леди Макбет».

Причиной появления на Лалонде фермеров-тиратка стало не что иное, как куст ригар.

Изыскивая источник первоначального финансирования, КОЛ направил образцы автохтонной флоры Лалонда всем членам Конфедерации, что представляло собой обычную при организации подобных экспедиций попытку обеспечить исследованиям как можно более широкую поддержку. Киинты, как чаще всего и случалось, проектом не заинтересовались, а вот тиратка сочли мелкие ягоды ригара превосходным сырьем для приготовления изысканнейшего деликатеса. Из них выжимали сок, составлявший основу прохладительного напитка, или размалывали с сахаром для получения клейкой помадки. Переговорщики из КОЛ утверждали, что ригар стал тиратканским эквивалентом шоколада. Мысль о возможности культивировать ригар в широких масштабах настолько увлекла обычно замкнутых ксеноков, что они не только поддержали экспедицию, но и согласились на организацию совместной экспедиции с тем условием, что доля участия их торговой компании в КОЛ составит четыре процента. Этот факт имел немалое значение, поскольку со времени вступления в Конфедерацию, они присоединились к колонизационному проекту всего лишь в третий раз. Участие тиратка добавляло КОЛ респектабельности и при этом не приводило к конфликту интересов, поскольку на вкус человека ягоды ригара представляли собой нечто вроде маслянистого винограда.

Пять лет спустя, после того как первые корабли спустились с неба, чтобы заложить Даррингем, первая партия тиратканских поселенцев стала осваивать подножие горного массива, сделавшегося со временем южной границей бассейна Джулифф, региона, сплошь засаженного кустами ригара. Долгосрочными экономическими прогнозами КОЛ предусматривалось, что и тиратканские, и человеческие поселения будут распространяться все дальше от своих центров, пока зоны расселения обеих рас не сойдутся у общей границы. Предполагалось, что к тому времени трудности первоначального освоения останутся позади и процветающие колонии смогут вести взаимовыгодную торговлю. Однако этому предстояло случиться лишь в отдаленном будущем, пока же человеческие поселения, расположенные вдалеке от Даррингема, были такими же бедными, как Абердейл или Шустер, да и урожая тиратканских плантаций едва хватало, чтобы заполнить трюмы звездных кораблей, присылавшихся купцами на планету два раза в год. Соответственно и контакты между представителями двух народов были сведены к минимуму.

Ближе к вечеру, когда саванна уже начала переходить в холмистое предгорье, наемники увидели первый тиратканский дом. Ошибиться было невозможно, ибо это сооружение представляло собой желтовато-коричневую, слегка сужавшуюся кверху башню в двадцать пять метров высотой с круглыми, закрытыми черными пузырями окнами. Данный образец жилища появился на давно заброшенной родине тиратканцев — мире, обозначенном на картах как Мастрит-ПД, — и повторялся на каждой планете, куда прибывали их корабли. Нигде во всей галактике они не строили ничего другого.

Дом стоял у реки подобно пограничному сторожевому замку. Октан пару раз облетел его, озирая нечеткие границы полей и садов, заросших травой и низкорослыми кустарниками. Коническую крышу башни покрывал мох.

— Никакого движения, — доложил Резе Пат. — Я бы сказал, что все убрались отсюда три-четыре года назад.

Ниже по течению от заброшенной башни, там, где река, которую больше не покрывал ковер снежных лилий, сужалась примерно до восьми метров и становилась совершенно не судоходной из-за каменистых порогов, платформы приземлились, и группа собралась вместе.

— У тиратка так принято, — сказал Сэл Йонг. — Дом используется лишь один раз, а когда пара первопроизводителей умирает, запечатывается, превращаясь таким образом в их гробницу.

— Ближайшая плантация и деревня при ней расположены в шести километрах к юго-востоку, — объявил Реза, сверившись со справочным блоком и датавизировав остальным карту. — Обозначена как Коастук-РТ. Только вот находится она за холмами. Как думаешь, Ариадна, платформа над ними пройдет?

— Должна пройти, — ответила Ариадна, сфокусировав свои оптические сенсоры на волнистом предгорье. — Трава тут короче, чем в саванне, слишком высоких и острых скал не так уж много.

Бросив взгляд на запад, она увидела еще три выделявшиеся на фоне однообразного пейзажа башни. Все они находились в тени двигавшихся вдоль горного кряжа черных дождевых туч. С того времени как платформа покинула джунгли, ветер заметно усилился. Оглянувшись на север, Ариадна увидела затягивающее весь горизонт и тянущееся за ними красное облако. Однако оно осталось позади, над Кволлхеймом, небосвод же над головой радовал безупречной голубизной.

Забираясь на платформу, Келли ощутила на обнаженных руках первые дождевые капли и полезла в сумку, за курткой с капюшоном. Обгоревший защитный жакет остался в джунглях — в таком состоянии от него все равно не было бы никакого проку.

— Прошу прощения, — сказала она Шону Уоллесу. — У меня только эта куртка, а другим ничего такого не нужно.

— Не за что, мисс Келли, — отозвался тот. — Не извольте беспокоиться, со мной все будет в порядке.

В следующее мгновение его полетный комбинезон приобрел цвет яркого индиго, потом ткань стала более плотной, и он оказался облаченным в точно такую же куртку, как и у нее, вплоть до логотипа «Коллинз» на левом плече.

— Видите, а? Старина Шон еще может о себе позаботиться.

Порадовавшись тому, что ее процессор памяти продолжает запись, Келли кивнула и торопливо — дождь становился все сильнее — натянула куртку.

— Как насчет перекусить? — спросила она ирландца, когда Тео отвернул от реки и направил платформу в сторону деревни тиратка.

— Спасибо, не откажусь. Но всяких там деликатесов не нужно, я к разносолам не приучен. Мне что попроще, то и лучше.

Порывшись в сумке, Келли нашла плитку со вкусом таррита. Никому из наемников съестные припасы не требовались: их метаболизм был отрегулирован так, что выработанные организмом межтканевые ферменты легко расщепляли любые вещества, содержащие протеины и гидрокарбонаты.

С минуту Шон молча жевал плитку, а потом ухмыльнулся.

— Вроде ничего. По вкусу напоминает чернику, собранную утречком по росе.

Келли поймала себя на том, что улыбнулась в ответ.

Над сушей платформа продвигалась заметно медленнее, чем над водой: задачу пилотов усложняли валуны, овраги и прочие неровности местности. Не упрощал ее и дождь, превратившийся в настоящий ливень.

Пат направил Октана на север, подальше от сердца грозы. Позади над саванной по-прежнему ясно светило солнце: казалось, будто зеленая равнина представляет собой буферную зону между естественными черными тучами и искусственным красным облаком. Реза выслал Фентона и Риалла вперед, на разведку. В небе сверкнула молния.

— Я, пожалуй, предпочел бы реку, — угрюмо проворчал Джалаль.

— Встряхнитесь, мистер Джалаль, — подал голос Шон Уоллес. — Эка невидаль, дождик для Лалонда — это чепуховина. Небольшой душ, вот и все. Когда мы вернулись из запределья, было гораздо хуже.

Джалаль оставил этот якобы случайный намек на стойкость и могущество одержимых без ответа, полагая, что Шон Уоллес затеял против них войну нервов. Хочет посеять семена уныния и отчаяния.

— Садимся! — датавизировал Реза Тео и Сэлу Йонгу, пилотировавшим вторую платформу. Его платформа со слабеющим гудением снизилась, сминая жесткую траву, и замерла на неуклюжих угловых опорах. Серая стена дождя ограничивала видимость двадцатью пятью метрами, и Келли даже при активизации всех оптических сенсоров едва различала остановившегося впереди Риалла. Стоя возле большого песчано-коричневого валуна, собака беспокойно принюхивалась.

Расстегнув зарядный пояс и отложив сторону свой ТИП-карабин, Реза перепрыгнул через планшир и направился к встревоженному животному. Келли утерла мокрое лицо. Вода затекала под капюшон, и она уже серьезно подумывала надеть шлем-раковину. Тут что угодно нахлобучишь.

Не доходя пяти метров до коричевого бугра, Реза остановился и медленно поднял руки. С его растопыренных серых пальцев капала вода. Он что-то крикнул, однако даже студийная система звукоопределения Келли не смогла различить слов. Она напрягла зрение, всмативаясь в дождевую пелену, и тут ее пробрало холодком. Бугор плавно поднялся на четырех мощных конечностях.

Келли ахнула: генеральная справочная система Конфедерации идентифицировала появившееся существо как тиратка из касты воинов.

— Вот хренота! — выругался Джалаль. — Он наверняка здесь не один!

Попытки просканировать окрестности ничего не дали: дождь сделал видимость ничтожной даже в инфракрасном диапазоне.

Воин-тиратка не уступал ростом земной лошади, хотя ноги его были немного покороче. А вот сидевшая на плотной мускулистой шее чуть откинутая назад голова немного напоминала лошадиную, только без чего-либо похожего на уши и ноздри. Необычной формы, с двойными губами, рот напоминал перекрывающиеся одна с другой створки раковины моллюска. Тело покрывала охряная чешуйчатая шкура, вдоль хребта тянулась темно-каштановая грива. Две выраставшие от загривка руки заканчивались круглыми девятипалыми ладонями. Из плечевых сочленений росли тонкие, вытянувшиеся вдоль корпуса антенны.

С виду тиратка больше походил на животное, чем на разумное существо, однако в руках он держал весьма современное ружье, а на мощной шее висел широкий пояс с гранатами и силовыми магазинами.

Воин выдвинул телескопический штырь АВ-проектора процессорного блока, и шум дождя перекрыл синтезированный голос:

— Разворачивайте свое транспортное средство назад. Люди сюда больше не допускаются.

— Но нам необходимо где-то укрыться на ночь, — попытался возразить Реза. — Вернуться мы не можем: ты, должно быть, видел позади нас то красное облако.

— Никаких людей.

— Но почему? Мы ведь просто ищем пристанища. Можешь ты объяснить, в чем дело.

— Люди стали… — блок издал мелодичный звук, — точный перевод невозможен. Приблизительные значения — элементальны, первостихийны. Селению Коастук-РТ причинен ущерб, захвачен торговый корабль. Обезумевшие люди убивали представителей разных каст, даже возделывающих. Доступ на наши земли для них закрыт.

— О бесчинствах, творимых на планете, мне известно. Компания Освоения Лалонда направила меня сюда именно для того, чтобы разобраться в происходящем и восстановить порядок.

— Вот и занимайся тем, зачем послан. Наводи порядок в поселениях своей расы.

— Именно это мы и пытались делать, но ситуация оказалась намного сложнее, чем предполагалось. Произошло массированное вторжение неизвестного происхождения.

Сказать насчет одержимости Реза не решился.

Некоторое время ответа на было: по всей видимости, воин связался с командиром. Каста солдат не относилась к высшим, из чего, впрочем, отнюдь не следовало, что Реза хотел бы помериться силой с кем-либо из этих специально выращенных для боя существ.

— Мне хотелось бы обсудить с вашими лидерами возможные совместные действия по недопущению подобных инцидентов. Моя группа обучена военному делу, и наше присутствие способно усилить вашу обороноспособность.

— Хорошо, — ответил солдат, видимо, получивший соответствующие указания. — Ты можешь побывать в Коастук-РТ и ознакомиться с обстановкой на месте. Если предложенная тобой помощь будет принята, в селение допустят и твоих спутников.

— Реза, — датавизировала ему Келли, — возьми меня с собой. Попроси разрешения на допуск в деревню еще и помощника.

— Я бы хотел, чтобы со мной отправились двое моих людей, — обратился к солдату Реза. — Это позволит произвести более детальный осмотр окрестностей, а значит, и лучше подготовиться к отражению возможного нападения.

— Возражений нет, — ответил искусственный голос после недолгой паузы.

— Надеюсь, теперь мы квиты? — датавизировал Реза Келли.

— Вполне.

Он развернулся и зашагал по мокрой траве к платформе. Телескопический коммуникатор солдата принялся издавать странные, непривычные для человеческого уха звуки. Он явно проводил сеанс акустической связи, и все наемники активизировали сенсоры, пытаясь установить местонахождение других, скрытых за завесой дождя, воинов-тиратка.

— Ариадна, Келли, со мной! — скомандовал Реза. — Надо будет осмотреть местность и разведать обстановку. Мы постараемся вернуться до темноты. Остальные будут ждать. В качестве дополнительного охранения оставляю здесь Фентона и Риалла.

До самого поселения казавшиеся неутомимыми тиратка бежали рядом с платформой, покачивая на бегу тонкими усиками антенн, являвшихся, согласно сообщению информатора Келли, частью их вестибулярного аппарата. Она не очень хорошо представляла себе, как и кого они собираются защищать, а энергетические ружья казались ей нелепыми в руках этих, выглядевших первобытными, существ. Куда больше им подошли бы дубины или, в крайнем случае, луки и стрелы.

Просмотрев все файлы дидактической памяти, она выяснила, что возделывающие, единственные из всех тиратка, обладающие всей полнотой ощущений, засекретили все относящееся к программам биохимического управления специализированными низшими кастами. Возделывающий мысленно передавал последовательность сигналов — скажем, какие растения съедобны или как пользоваться специфическими силовыми инструментами, — и они запечатлевались в железах в виде молекулярной цепочки. Будучи загруженными в мозг представителя одной из шести служебных каст, такого рода инструкции в случае необходимости могли быть активированы при помощи простой вербальной команды. Химические вещества использовались и при подготовке молодых возделывающих: что роднило этот процесс с методом дидактических запечатлений, принятом у адамистов, и уроками сближения, принятыми у эденистов.