Для Жан-Клода — чисто белые орхидеи в простой, но изящной чёрной вазе. Он их поставил у себя на кофейный столик в гостиной. Жёлтые розы для Ашера, хотя они бледнеют рядом с золотом его волос. С Ричардом мы ещё не вернулись к тому этапу, когда дарят цветы. И, если честно, он никогда не видел особого смысла от кого бы то ни было получать цветы.

Дамиан чуть не устроил революцию в «Данс макабр», когда вышел на работу впервые после того, как мы объединились в триумвират. Он приобрёл способности, более принадлежащие линии Бёлль Морт, нежели Моровен, и радуется своей новой сексапильности. Я не знаю, какой из Дамиана был бы бойфренд, но он — мой слуга-вампир, и заслуживает большего, чем получает от меня. Я ему подарила конверт с сертификатом в мебельный магазин. Пусть обставит свой подвал до тех пор, пока мы не построим ему квартиру над гаражом. Как-то вечером мы устроили вечеринку по очистке подвала — по предложению Натэниела. Смысл — позвать друзей и завалить их грязной работой, а потом поесть пиццы. Ну, пицца досталась леопардам, вервольфам, крысолюдам и людям, вампирам было выдано питание пожиже. Нет, Жан-Клод не пришёл разгребать подвал, но, как ни удивительно, пришёл Ашер. И Ричард. Он вёл себя отлично до тех пор, пока не стали подавать угощение. Когда я открыла вену для Ашера, он не выдержал. Нет, возмущаться он не стал, просто ушёл. Он старается.

Все мы стараемся. Я стараюсь вспомнить, что думала о своей работе, когда начала охотиться на вампиров и помогать полиции. Я тогда думала, что делаю благородное дело. У которого есть причина и цель. Я тогда знала, что я на стороне добра. Но последнее время ощущение такое, будто, когда разгребёшь кучу дерьма, на её месте сразу вырастает другая. Как будто гады сыплются лавиной, а я стою с лопатой и пытаюсь эту кучу раскидать. Может, я просто устала, а может быть, стоит подумать, не прав ли Мендес. Может быть, нельзя быть на стороне добра, если основное время своей работы занимаешься отстрелом насмерть. Не знаю, что больше мне не даёт покоя: что я могу застрелить прямо в лицо женщину, молящую о пощаде, или что по закону других вариантов просто нет. Я не против убить, защищая свою или чужую жизнь. Не против убить того, кто это честно заслужил. Витторио я бы хлопнула в секунду. Но если та девушка в кондоминиуме говорила правду? Если у неё не было выбора, когда мастер ей приказывал что-то сделать? Что если вдали от плохого парня она сама плохой бы не была? Да не знаю я, черт побери! Единственное, что я точно знаю: не моя работа гадать, как эти бедняги превратились в убийц. Моя работа — сделать так, чтобы они никого никогда больше не убили. Её я и делаю. Я — истребитель. Палач. Убей кого-нибудь в моем городе — и тебя ждёт встреча со мной. Единственная.

Примечания