Кончик языка высунулся изо рта Габриэля и захватил кольцо, выдернув его из моих пальцев. Он покатал его во рту и достал, чистое от крови, потом протянул мне. Я пальцами сняла его и зажала в руке.
      - Ты просто хочешь, чтобы я дал тебе нож.
      - Я хочу сунуть тебе внутрь серебряное лезвие, да так, чтобы синяки остались от рукояти.
      Он затрепетал и вздохнул длинно, прерывисто.
      - Ты никогда не найдешь такую, как я, Габриэль. Поиграй со мной, Габриэль, и это будет лучший секс в твоей жизни.
      - Ты попытаешься меня убить.
      Я опустила руки к поясу его кожаных штанов.
      - Да, конечно, но был ли ты хоть раз в настоящей опасности после того первого раза с Элизабет? С тех самых пор, как она перекинулась под тобой, случалось ли тебе во время секса бороться за свою жизнь? Ходить по этой тонкой сверкающей нити между наслаждением и смертью?
      Он отвернулся, избегая моего взгляда. Я взяла его обеими руками за лицо, повернула к себе.
      - Тебе Райна не позволила, да? Просто не позволила, как щенку? Габриэль, ты альфа, я это чувствую. Не дай ей лишить себя этого. Не дай ей лишить тебя меня.
      Габриэль смотрел на меня, тела наши соприкасались, лица сблизились на расстояние поцелуя.
      - Ты меня убьешь.
      - Быть может, или ты меня.
      - Ты можешь и выжить, - сказал он. - Я выжил.
      - И теперь, когда ты выжил, ты эту Элизабет продолжаешь трахать? - Я чуть поцеловала его, проводя зубами по коже.
      - Она мне надоела.
      - А ты мне надоешь, Габриэль? Если я выживу, ты мне надоешь?
      - Нет, - шепнул он, и я знала, что он уже мой. Вот так. Либо это было начало какого-то блестящего плана, либо я выиграла время и какие-то варианты. Во всяком случае, положение улучшилось. Главный вопрос: сколько осталось времени у Ричарда и Жан-Клода? Пока Доминик их не выпотрошит? Если я не попаду туда вовремя, то можно и вообще туда не попадать. Если они погибнут оба, я почти хотела, чтобы Габриэль меня прикончил.
      Почти.
      43
      Я по-прежнему была привязана к кровати, но Габриэль вернул мне ножи в наручные ножны. Потом вытащил на свет большой нож, лежавший у меня вдоль спины. Я думала, он его не отдаст, но в конце концов он отвел мне волосы в сторону и сунул нож в ножны.
      - Не режь веревки, пока я в кадре не появлюсь. Пусть камера видит, чего ты боишься. Обещай, что не испортишь мне кадр.
      - Дай мне пистолет, и я тебе обещаю спустить курок, когда ты уже будешь лежать на мне.
      Он улыбнулся и помахал пальцем у меня перед лицом, будто делая выговор ребенку:
      - Но-но-но! Грубая работа.
      Я глубоко вздохнула:
      - Может же девушка попытаться.
      - Может, может! - высоко и слишком нервно рассмеялся Габриэль.
      Уже был поставлен свет, готова камера - не хватало только действия. Габриэль вытер кровь с груди и вставил на место серебряное кольцо. Все начиналось сначала - на камеру. Мне даже вытерли кровь с подбородка и положили свежий грим. Его накладывала молодая вервольфица, Хейди, и глаза у нее были слишком широкие. И руки дрожали.
      - Ты поосторожнее, когда он будет тебя целовать, - шепнула она мне. Одной девушке он язык откусил.
      - Ты можешь достать мне пистолет?
      Она задрожала, закатила глаза, охваченная страхом.
      - Райна меня убьет.
      - Не убьет, если будет мертва.
      Хейди все трясла и трясла головой, отступая от кровати.
      Почти вея съемочная группа вышла прочь. Когда режиссер понял, что у него не хватит рук, он стал предлагать премии. Большие премии, и некоторые тогда остались. Остальные вышли. В съемке снафф-фильмов они не участвуют. Не будут смотреть, как Габриэль меня убьет, но мешать этому тоже не станут. Может, кто-нибудь из них вызовет полицию. Такая мысль согревала, но я не питала на это надежд.
      От пробежавшей по коже волны силы пошли мурашки, она отозвалась где-то у меня в теле, глубоко и низко, и это ощущение пропало так же быстро, как появилось, но какой-то запах держался на коже, будто я прошла сквозь чей-то призрак. Я чуяла запах лосьона Ричарда. Он пытался что-то мне сказать, либо сознательно, либо подстрекаемый страхом. В любом случае время было на исходе. Я должна была их спасти. Должна. Другого выбора нет. Спасти их значит подманить Габриэля достаточно близко, чтобы убить. Близко к себе.
      Сомнительное в лучшем случае преимущество. - Давайте к делу, - сказала я.
      - Ты слишком рвешься вперед для человека, которому предстоит ужасная смерть.
      Я улыбнулась, улыбнулась точно так, как хотел бы Габриэль: опасно, самоуверенно, сексуально.
      - Я не собираюсь умирать. Габриэль на миг отвернулся:
      - Давайте работать.
      Райна покачала головой и вышла из кадра.
      - Трахай ее, Габриэль, трахай так, чтобы она кричала твое имя, а потом убьешь.
      - С удовольствием, - шепнул он и вступил на пол декорации комнаты.
      Я вынула нож и разрезала веревку, привязывавшую меня к спинке, но руки все еще были связаны. Глядя на Габриэля, я повернула лезвие разрезать веревки. Он мог уже на меня прыгнуть, но не стал этого делать. Пока я освобождала руки, он скользил вокруг кровати.
      Потом встал на колени рядом с ней, глядя на меня. Я подалась назад, держа нож в правой руке. Я хотела слезть с этой проклятой постели.
      Габриэль лез на кровать, я а с нее. Он повторял мои движения, но у него они получались грациозными и до боли медленными. Воздух вокруг него дрожал от сдерживаемой энергии. Он ничего не делал, только полз поперек кровати, но обещание секса и насилия висело в воздухе грозой.
      Он был быстрее меня, длина рук у него была вдвое больше моей. Наверняка он был сильнее. Единственное, что было в мою пользу, - я собиралась его убить как можно быстрее, а он сперва собирался меня изнасиловать. То есть я хотела сделать то, чего он делать не хотел - по крайней мере на первом этапе. Если дело не кончится быстро, я пропала.
      Я встала на колено и пригнулась, держа по ножу в каждой руке. Он хотел подойти ближе, он даже хотел быть раненным, поэтому никакого фехтования, никакой разведки. Я его подманю и убью.
      У меня в животе забурлила сила, захлестнула меня волной ощущений. Запах летнего леса был так силен, что я закашлялась. На миг не стало видно комнаты - мелькнуло что-то другое, какие-то обрывки изображения, будто разбросанная по полу мозаика. Когда это кончилось, остались три мысли: страх, беспомощность, жажда.
      В глазах прояснилось. Надо мной было хмурое лицо Габриэля.
      - Что с тобой стряслось, Анита? Кассандра тебя слишком сильно стукнула?
      Я тряхнула головой и сделала прерывистый вдох.
      - Ты что, Габриэль, решил обойтись одними словами?
      Он усмехнулся - медленной ленивой усмешкой, обнажив клыки, и вдруг оказался рядом. Я полоснула не думая - чистый рефлекс. Он отпрыгнул, и кровь выступила у него на животе тонкой алой полосой.
      Он медленно и чувственно потер эту кровь пальцами, облизал их медленными движениями. На камеру. Влез на постель и обернул тело белой простыней, завернулся в нее, запутался, откинулся назад, обнажив шею. Я почти могла дотянуться.
      - Иди поиграй, Анита.
      Соблазн был, но я знала, в чем подвох. Я уже видела, как Ричард рвал простыни, как бумагу.
      - Я здесь, Габриэль, иди сам ко мне.
      Он перекатился на живот.
      - Я-то думал, что буду за тобой гоняться. Так неинтересно.
      Я улыбнулась:
      - Подойди ближе, и будет очень интересно. И весело.
      Он встал на колени, простыни измазались кровью, когда он из них вылезал. Вдруг Габриэль оказался рядом, я даже не видела как. Рядом и сзади.
      Я упала на ягодицы, отчаянно стараясь не выпускать его из виду. А он стоял рядом, чуть-чуть не дотянуться. Еще секунда - и правую руку резко ударило болью. Поглядев, я увидала следы когтей.
      Он поднял руку у меня перед глазами, из-под пальцев полезли когти.
      - Мяу! - сказал он.
      Я попыталась успокоить сердцебиение - и не смогла. Эта царапина могла значить, что, даже если он меня не убьет, я через месяц буду отращивать мех.
      Это не был крик, который можно услышать ушами. Это не был звук. Я не знаю, как выразить это словами, но Ричард вскрикнул внутри меня. Его сила залила меня, и вдали я ощутила линию к Жан-Клоду. Что-то тугое и болезненное держало его. Я попыталась встать - и споткнулась.
      - В чем дело, Анита? Я тебя не сильно поцарапал. Я покачала головой и встала. Он не собирался подходить. Ричард начал впадать в отчаяние. Мысленно протянувшись наружу, я почувствовала заклинание Доминика. Он как-то его экранировал, но от меня скрыть не мог. И заклинание набирало силу. У меня не было времени дальше играть с Габриэлем.
      - Габриэль, перестань играть на камеру. Ты меня хочешь или нет?
      Он прищурился:
      - Ты что-то задумала.
      - Можешь не сомневаться. Ну, трахай же меня, если у тебя есть яйца!
      Я прислонилась спиной к стене, надеясь, что этого будет достаточно, и зная, что это не так. Нить силы я бросила обратно Ричарду, надеясь, что он поймет намек и несколько минут перебивать не будет. Если он меня отвлечет, когда не надо, все будет кончено.
      Габриэль подходил крадучись, провоцируя меня оторваться от стены и напасть. Я сделала то, чего он от меня ожидал: попыталась нанести удар, а его уже не было. Это было коздух резать.
      Он полоснул когтями и вспорол мне тыльную сторону левой руки. Я ударила правой, пытаясь удержать в левой нож. Он ударил снова, на этот раз не когтями, а тыльной стороной. Руку мне свело судорогой, нож из нее вылетел, кувыркаясь.
      Тело Габриэля ударило в меня, сбив на пол. Нож в правой руке я сунула ему в живот даже раньше, чем ударилась о пол спиной. Но, вгоняя нож, мне пришлось принять на спину неамортизированный удар. От него перехватило дыхание на миг - а Габриэлю мига было достаточно.
      Он схватил меня за руки снизу, не пытаясь их фиксировать, а отводя от ножа, торчавшего у него в животе. Я думала, что он вытащит клинок, но он не стал этого делать, а прижался ко мне рукояткой и надавил. Нож вошел в него по рукоять, а он продолжал давить. Рукоятка больно уперлась мне в живот, будто Габриэль хотел раздавить ее между нами.
      Он содрогнулся, приподнялся, прижимая меня к земле нижней половиной тела, раздвигая мне ноги, так что я чувствовала его тяжелую твердость. Выхватив лезвие с алым фонтаном, он всадил его вниз с такой силой, что я лишь наполовину успела защитить руками лицо, когда нож воткнулся в ковер. По самую рукоять в паркетный пол, так близко ко мне, что прихватил прядь волос.
      Габриэль расстегнул мне пуговицу джинсов. Он даже не пытался держать мои руки, но у меня оставался всего один нож. Если я его потеряю, мне нечем будет убить Габриэля. Нам предстояло выяснить, насколько у меня хорошие нервы.
      Снова меня захлестнула сила Ричарда, но по-другому. Не так отчаянно, а будто пытаясь что-то мне шепнуть, что-то предложить. И я поняла, что это. Первая метка. Жан-Клод и Ричард - потому что это были они - не могли этого сделать без моего разрешения. Я была слишком сильна, чтобы меня заставить, - по крайней мере сильна в паранормальном смысле.
      Габриэль прижимал бедрами мои ноги, а руками схватился за перед джинсов, рванул когтями и раздернул ткань почти до лобка.
      Я вскрикнула и отдалась Ричарду. Лучше знакомый монстр, чем тот, который сдирает с тебя штаны. По телу пробежала теплая струйка. Это оказалось проще, чем тогда, когда Жан-Клод делал это один - когда-то давно. И даже если знать, что это, ощущение было не очень сильное.
      Но мне сразу стало лучше. Прояснилось в голове, я как-то... как-то усилилась. Габриэль остановился, лежа на мне:
      - Что за черт?
      У него руки покрылись гусиной кожей - сила задела его краем.
      - Я ничего не почувствовала, - сказала я и потянула за торчащий из пола нож, стараясь выдернуть. Габриэль разорвал на мне джинсы двумя руками, и между мной и им ничего не осталось, кроме моего белья и его кожаных штанов. Рука, протянутая к ножу, была выгнута под неудобным углом, и я успела лишь наполовину вытянуть его, когда Габриэль полез мне в трусы.
      Я завопила. Я завопила:
      - Ричард!
      Сила окатила меня. Когда это делал Жан-Клод, я видела, как горят во мне его синие глаза. Когда Ричард действовал как фокус, ничего не было видно, но оглушали запахи - лес, его кожа, одеколон Жан-Клода. Вкус их обоих был у меня во рту, будто я попеременно глотала два разных крепких вина.
      Рука Габриэля застыла перед моим телом; он уставился на меня.
      - Ты что это такое сделала? - Его голос упал до шепота.
      - А ты думал, меня просто изнасиловать?
      Я рассмеялась, и это его смутило. Что-то похожее на страх мелькнуло в глазах. Он убрал руку. То, что ее не было у меня в трусах, было настолько лучше, что словами не передать. Я хотела, чтобы он никогда больше так меня не трогал. Никогда.
      У меня было два варианта. Вырваться и надеяться убежать или вернуться к сексу и убить его. Вторая метка не дала мне особой силы. Скорее мальчики больше получили от моей силы, чем я от их. Значит, секс.
      - Чего там? - спросила Райна от камеры.
      - У Габриэля упал, - сказала я, приподнимаясь на локтях. При этом воткнутый в пол нож вырвал прядь моих волос - небольшая боль, но я знала, что Габриэля она заведет. Так и вышло.
      Я сидела, и ноги у меня были разведены по обе стороны от его бедер. Он поднял меня, сунув руки под белье, охватывая ягодицы ладонями, сел на пятки. Держа руками мой вес. В его глазах что-то скользнуло, руки дрогнули. Он впервые подумал, что я действительно могу его убить, и от этой мысли возбудился.
      И нежно поцеловал меня в щеку.
      - Давай последний нож, Анита. Давай.
      Произнося эти слова, он наклонился ко мне, чуть покусывая лицо. Клыки Габриэля прошли по линии скулы, спустились к шее. Он приставил их к моей шее сбоку, нажимая сперва тихо, потом все сильнее, наращивая давление, и языком лизал кожу.
      Я не полезла за ножом, я запустила руки в его густые волосы и отбросила их с его лица. Он все прижимал и прижимал зубы, руки его были у меня в трусах, сжимая ягодицы. Я напряглась, заставила себя расслабиться. Получится. Должно получиться.
      И пальцами я погладила его лицо. Зубы его уже пустили мне первую струйку крови. Я ахнула, и когти Габриэля впились мне в кожу. Я водила пальцами по его щекам, вдоль губ, вдоль бровей. Он приподнял голову, чтобы вдохнуть, глядя невидящими глазами, полуоткрыв губы. Гладя его лицо, я подтянула его к себе для поцелуя, ощупывая густые брови. Он припал ко мне губами, и я положила большие пальцы ему на веки. Ресницы затрепетали под моей кожей, и я сунула оба больших пальца в орбиты, стараясь добраться до мозга и высунуть их с другой стороны.
      Габриэль с визгом отпрянул, его когти вспороли мне спину. Я зашипела, но кричать времени не было. Большой нож вылетел из ножен на спине.
      Вместо меня закричала Райна.
      Я сунула лезвие в ребра Габриэля, в сердце. Он попытался упасть назад, но моя тяжесть не пускала его колени, и он лишь выгнулся назад спиной, но не упал. Я ткнула ножом насквозь и почувствовала, как его кончик вылез с другой стороны.
      Вдруг рядом оказалась Райна, схватила меня за волосы, отшвырнула от него. Я пролетела по воздуху, ударилась в фальшивую стену, но полет не остановился. Стена разлетелась. Я лежала на животе и пыталась вновь научиться дышать. Пульс грохотал в голове так, что я ничего другого не слышала. Постепенно оцепенение тела проходило, и тело сообщало мне, что оно поцарапано и побито, но ничего в нем не сломано. Не может быть. Всего две метки - и я превратилась в Аниту - Живой Таран. В первый раз, когда это случилось, я не оценила благодеяния, но сегодня поняла. Ура, я не ранена, но мне все равно надо пройти мимо Райны. Остальные все разбегутся кто куда, когда Райна будет мертва. Вопрос в том, как привести ее в такое состояние.
      Поглядев вверх, я поняла, что лежу рядом со столом, где выложено все мое оружие. А пистолеты заряжены? Если я к ним брошусь, а они не заряжены, Райна меня убьет. Конечно, если просто лежать и истекать кровью, она поступит так же.
      Я слышала приближающийся цокот ее высоких каблуков. Оттолкнувшись, встав на колени, на ноги, я бросилась к столу. Она еще не видела меня из-за полуразбитой стены, но она меня слышала. И побежала быстрее на этих дурацких каблуках.
      Схватив на лету "файрстар", я перекатилась через стол и, лежа на спине, снизу увидела прыгающую через стол Райну. Щелкнув большим пальцем предохранитель, я спустила курок. Пистолет рявкнул, и пуля попала ей в живот. Ударом ее чуть притормозило, и у меня оказалась возможность выстрелить еще раз, выше, в грудь.
      Райна рухнула на колени, медово-карие глаза раскрылись в шоке. Она протянула руку, и я отползла, все еще на спине. У нее в глазах потух свет, и она рухнула набок, рассыпав по полу рыжеватый водопад волос.
      Съемочная группа брызнула кто куда. Только Хейди сжалась под стеной и плакала, закрывая уши, боясь бежать ц боясь оставаться.
      Я встала, опираясь на стол. Теперь мне было видно тело Габриэля. Из глаз текла кровь и какая-то прозрачная жидкость, а тело все еще не упало и стояло на коленях в какой-то жуткой пародии на жизнь, будто сейчас он откроет глаза и окажется, что он притворялся.
      Сквозь завешенную дверь вошел Эдуард с прикладом ружья у плеча. За ним Харли с автоматом. Он оглядел комнату, потом вернулся взглядом ко мне.
      - Анита здесь? - спросил он.
      - Да, - ответил Эдуард.
      - Я ее не узнаю.
      - Погоди стрелять. Я ее для тебя найду.
      Эдуард пошел ко мне, видя одновременно всю комнату.
      - Сколько из этой крови твоей? - спросил он. Я мотнула головой.
      - Как ты меня нашел?
      - Попытался перезвонить в ответ на твое сообщение. Никто не знал, где ты. Потом оказалось, что никто не знает, где Ричард, где Жан-Клод и где Райна.
      Я услышала, как вскрикнул через меня Ричард, и на этот раз не стала сдерживаться. Вопль вылетел у меня изо рта. Если бы Эдуард меня не подхватил, я бы упала.
      - Надо быстрее к Жан-Клоду и Ричарду. Немедленно!
      - Ты даже идти не можешь, - сказал он. Я схватила его за плечи.
      - Помоги мне, и я даже бежать смогу.
      Эдуард не стал спорить - просто кивнул и обхватил меня рукой за талию.
      Харли отдал мои ножи и браунинг Эдуарду. Я стояла рядом, но он даже не попытался отдать их мне - смотрел мимо, будто меня и не было. Может быть, для него так и было.
      Я отрезала штанины джинсов - осталась только в белье и в кроссовках, но теперь я могла бежать, а бежать надо было - я это чувствовала. Чувствовала, как нарастает сила в этой летней ночи. Доминик готовит лезвие. Я это уже чувствовала на вкус и молилась на бегу, молилась, чтобы мы успели.
      44
      Мы бежали. Я летела так, что сердце вырывалось из груди, перепрыгивая через деревья, уклоняясь от каких-то предметов, которых не видела - только чувствовала. Бурьян № ветви исцарапали мне ноги. Зацепившаяся за щеку ветка заставила оступиться, и Эдуард подхватил меня.
      - Что это? - спросил Харли.
      Среди деревьев виднелся яркий белый свет. Не огонь.
      - Кресты, - сказала я.
      - Чего? - переспросил Харли.
      - Жан-Клода подвесили на крестах.
      Я уже знала, что это так, и уже бежала на свет, Харли и Эдуард следом.
      Так мы вылетели на поляну. Я подняла браунинг, не успев подумать. Всего секунда мне была нужна, чтобы охватить взглядом сцену. Ричард и Жан-Клод были так опутаны цепями, что еле могли двигаться, а о бегстве говорить не приходилось. На шею Жан-Клода был наброшен крест. Он пылал, как пойманная звезда, лежа на складках цепи. Кто-то завязал Жан-Клоду глаза, будто боясь, что сияние его ослепит. Это было странно, поскольку его собирались убить. Заботливые убийцы.
      У Ричарда был заткнут кляпом рот. Он сумел освободить руку, и они с Жан-Клодом соприкасались пальцами, стараясь не терять контакта.
      Над ними в белой церемониальной мантии стоял Доминик. Капюшон был отброшен назад, руки широко раскинуты, и он держал меч размером с меня. А в другой руке у него было что-то темное, что-то вроде пульсирующего и живого. Сердце. Сердце вампира Роберта.
      Сабин сидел в каменном кресле Маркуса, одетый так, как я видела его в прошлый раз, - капюшон надвинут, лицо в темноте. Кассандра сияла белизной по ту сторону круга силы, образуя треугольник с двумя своими мужчинами. Мои двое лежали связанные на земле.
      Я прицелилась в Доминика и выстрелила. Пуля вылетела. Я это слышала, видела, но она не дошла до Доминика. Она никуда вообще не попала. Я выдохнула и попыталась снова.
      Доминик глядел на меня, на бородатом лице было одно лишь спокойствие и ни следа испуга.
      - Ты принадлежишь мертвым, Анита Блейк, и ни ты, ни твои не могут пройти этот круг. Ты пришла лишь увидеть их смерть.
      - Ты проиграл, Доминик. Зачем же теперь их убивать?
      - Мы никогда не найдем второй раз того, что нам нужно.
      Густым, неуклюжим голосом, будто ему трудно было говорить, Сабин произнес:
      - Это будет сегодня.
      Он встал и откинул капюшон. Кожи почти не осталось, только кустики волос и гноящаяся плоть. Изо рта сочилась темная жидкость. Может быть, у него уже не было в запасе суток. Но это не моя проблема.
      - Совет вампиров запретил вам сражения, пока не будет решен вопрос о законе Брюстера. Вас убьют за ослушание.
      Это было наполовину догадкой, но я достаточно терлась возле Принцев городов, чтобы знать, насколько они серьезно относятся к ослушанию. А совет был фактически самым большим и зловредным Принцем города. И он будет менее снисходительным, а не более.
      - Я рискну на это пойти, - сказал Сабин, тщательно выговаривая каждое слово.
      - Кассандра тебе сказала о моем предложении? Если мы не сможем вылечить тебя завтра, я дам Жан-Клоду поставить на меня метку. Сегодня у тебя лишь часть того, что нужно тебе для заклинания. Я нужна тебе, Сабин, так или иначе, а тебе без меня не обойтись.
      Я не стала говорить, что метки на мне уже есть. Если бы они узнали об этом, я могла бы предложить лишь одно: что я умру вместе с ребятами.
      Доминик покачал головой:
      - Я обследовал тело Сабина, Анита. Завтра будет поздно. Нечего будет спасать.
      Он склонился над Ричардом.
      - Ты ведь не знаешь наверняка.
      Он положил бьющееся сердце на грудь Ричарда.
      - Доминик, не надо! - Уже было поздно лгать. - Я отмечена, Доминик. Мы будем совершенной жертвой. Открой круг, и я войду.
      Он повернулся ко мне.
      - Если это правда, то ты слишком опасна, чтобы тебе доверять. Вы втроем без круга смели бы нас. Понимаешь, Анита, я сотни лет входил в истинный триумвират. Тебе и не снилось, какой силы можешь ты коснуться. Вы с Ричардом куда сильнее Кассандры и меня. Вы стали бы такой силой, с которой надо считаться. Сам совет боялся бы вас. - Он засмеялся: - Быть может, за одно это они нас простят.
      Он говорил слова, от которых вокруг меня взвихрилась сила. Я подошла и коснулась круга. Ощущение было такое, будто кожа хочет сползти с костей. Я упала и соскользнула по чему-то, чего там не было. Жан-Клод взвизгнул. Мне было больно так, что я кричать не могла. Лежа рядом с кругом, я при каждом вдохе полным ртом ощущала вкус смерти - старой, гниющей смерти.
      - Что это? - склонился надо мной Эдуард.
      - Без твоих партнеров у тебя нет силы сломать этот круг, Анита.
      Доминик встал, занося меч для удара.
      В той комнате Дольф прошел через круг! Я схватила Эдуарда за рубашку.
      - Войди в круг и убей этого гада! Быстрее!
      - Если ты не можешь, как смогу я?
      - В тебе нет магии, вот как!
      Вот в такие редкие моменты понимаешь, что значит слово "доверие". Эдуард ничего не знал об этом обряде, но спорить не стал. Он просто сделал то, что я ему сказала. Я не была на сто процентов уверена, что это выйдет, но не могло не выйти.
      Доминик обрушил меч вниз, я вскрикнула. Эдуард вошел в круг, будто там ничего не было. Меч вошел в грудь Ричарда, приколов к нему бьющееся сердце. Боль от вошедшего клинка бросила меня на колени. Я ощутила, как он входит в тело Ричарда, и больше не ощущала уже ничего, будто повернули выключатель. Заряд дробовика попал Доминику в грудь.
      Он не упал. Он поглядел на дыру у себя в груди, на Эдуарда, вытащил меч из груди Ричарда и снял с него пульсирующее сердце. Так он и стоял, с мечом в одной руке и сердцем в другой. Эдуард выстрелил еще раз, и ему на спину прыгнула Кассандра.
      Тут в круг вошел Харли. Схватив Кассандру за пояс, он оторвал ее от Эдуарда, и они вдвоем покатились по земле. Заговорил автомат, и тело Кассандры дернулось, кулачок взлетел вверх и обрушился вниз.
      Эдуард стрелял, пока лицо Доминика не исчезло брызгами костей и крови, и его тело медленно рухнуло на колени. Протянутая рука уронила сердце на землю рядом со страшно неподвижным телом Ричарда.
      Сабин взлетел в воздух:
      - За это, смертный, я душу из тебя выну!
      Я коснулась круга - он был на месте. Эдуард с ружьем поворачивался к вампиру. Обнаженное сердце пульсировало и трепетало в сиянии крестов.
      - Сердце, стреляй в сердце!
      Эдуард не колебался. Он повернулся и расстрелял сердце, превратив его в ошметки мяса. В тот же миг на него налетел Сабин и швырнул в воздух, а когда Эдуард упал, Сабин оказался сверху.
      Я протянула руку и нащупала пустой воздух. На ходу, с двух рук, я стала стрелять в Сабина, всадила ему в грудь три выстрела, заставив подняться, слезть с Эдуарда.
      Сабин почти умоляющим жестом поднял руку перед скелетом лица. Глядя поверх ствола в его здоровый, глаз, я спустила курок. Пуля попала чуть выше остатков носа. Выходное отверстие оказалось, как и должно было, огромным, плеснув на траву мозгами и кровью. Я сделала еще два выстрела, пока Сабин не стал казаться обезглавленным.
      - Эдуард? - Голос Харли. Он стоял над неподвижным, очень мертвым телом Кассандры и искал глазами единственного человека, которого мог узнать.
      - Харли, это я, Анита.
      Он потряс головой, будто отгоняя надоедливую муху.
      - Эдуард, здесь все еще монстры, Эдуард!
      Он направил на меня автомат, и я знала, что не могу дать ему выстрелить. Нет, даже не так - я подняла браунинг и выстрелила раньше, чем успела подумать. От первого выстрела он упал на колени.
      - Эдуард!
      Он выпустил очередь, которая прошла чуть выше голов обоих прикованных. Я всадила вторую пулю ему в грудь и еще одну в голову, пока он не упал.
      Подходя к нему, я держала пистолет наготове. Если бы он дернулся, я бы стреляла еще. Он не дернулся. Я ничего не знала о Харли, кроме того, что он натуральный псих и потрясающе умеет обращаться с оружием. И ничего уже не узнаю, потому что Эдуард информацией никогда не делится. Я пинком отбросила автомат от мертвой руки Харли и пошла к остальным.
      Эдуард медленно сел, потирая затылок, и смотрел, как я отхожу от тела.
      - Это ты сделала?
      Я посмотрела ему в глаза.
      - Да.
      - Я убивал людей и за меньшее.
      - Я тоже, - сказала я, - но если мы собираемся ссориться, давай я сначала освобожу ребят? Я не чувствую Ричарда.
      Слово "убит" я не хотела говорить вслух. Пока нет. Эдуард поднялся на ноги - шатаясь, но поднялся.
      - Потом поговорим. - Потом, - согласилась я.
      Он подошел и сел со своим другом. Я пошла и села возле моего любовника и второго кавалера.
      Браунинг я сунула в кобуру, сдернула крест с груди Жан-Клода и запустила его в лес. Темнота обрушилась плотным бархатом. Я наклонилась освободить его от цепей, и одно звено стукнуло меня по голове.
      - А, черт!
      Жан-Клод сел, отбросив цепь с груди, как простыню. Потом содрал с себя повязку. Я уже ползла к Ричарду. Я видела, как меч пронзил его грудь. Он должен был бы быть мертвым, но я стала искать пульс на сонной артерии и нашла его. Он бился под моими пальцами, Как еле ощутимая мысль, и я обмякла от облегчения. Он был жив. Слава тебе. Господи.
      Жан-Клод присел с другой стороны от тела Ричарда.
      - Я думал, вы не можете стерпеть его прикосновения - так он мне сказал, когда ему еще не заткнули рот кляпом. Они боялись, что он призовет на помощь своих волков. Я уже позвал Джейсона и моих вампиров. Они скоро здесь будут.
      - Почему я его не чувствую у себя в голове?
      - Я вас блокирую. Рана страшная, и я лучше умею справляться с такими вещами.
      Я вытащила кляп изо рта у Ричарда, коснулась его губ. Мысль о том, как я отказалась его поцеловать, жгла немилосердно.
      - Он умирает?
      Жан-Клод сломал цепи Ричарда - куда осторожнее, чем свои. Я помогла ему снять их с его тела. Ричард лежал на земле в окровавленной белой футболке и вдруг оказался опять Ричардом. Я не могла себе представить того зверя, который мне предстал. И мне вдруг стало все равно.
      - Я не могу его потерять.
      - Ричард умирает, ma petite. Я чувствую, как уходит его жизнь.
      Я повернулась к нему:
      - Ты все еще не даешь мне это почувствовать?
      - Я защищаю вас, ma petite. - Выражение его лица мне не понравилось.
      Я взяла его за руку - кожа была прохладна на ощупь.
      - Зачем?
      Он отвернулся.
      Я дернула его, заставляя повернуться ко мне.
      - Зачем?
      - Имея даже всего две метки, Ричард может выпить досуха нас обоих в стремлении остаться в живых. Я этому препятствую.
      - Вы защищаете нас обоих?
      - В момент его смерти, ma petite, я могу защитить одного из нас, но не двоих.
      - То есть, когда он умрет, умрете вы оба?
      - Боюсь, что да. Я затрясла головой:
      - Нет. Только не оба сразу. Так нельзя. Черт возьми, вы же не должны умирать!
      - Простите меня, ma petite.
      - Нет! Мы можем объединить силы, как когда поднимали зомби, вампиров как вчера ночью.
      Жан-Клод вдруг подался вперед, опираясь одной рукой на тело Ричарда.
      - Я не потащу вас за собой в могилу, ma petite. Лучше я буду думать, что вы живете и благоденствуете.
      Вцепившись пальцами одной руки в плечо Жан-Клода, я другой коснулась тела Ричарда. От прерывистого дыхания рука задрожала от плеча до пальцев.