Моника не отводила от меня глаз, рассматривала мое лицо.
      - Какое прекрасное ожерелье. Кто тебе его подарил?
      Я улыбнулась и покачала головой. У меня была на шее бархатка с камеей, украшенной по краям серебряной филигранью, - вполне под стать наряду. Моника была уверена, что Ричард мне ее не дарил, а для нее это значило, что подарил Жан-Клод. Милая добрая Моника, она не меняется.
      - Я купила ее к этому костюму, - сказала я.
      Она вытаращила глаза:
      - Вот как? - Будто бы она мне не поверила.
      - Вот так. Я не особо люблю подарки, тем более драгоценности.
      Ричард обнял меня:
      - И это правда. Эту женщину очень трудно избаловать.
      К нам подошла Кэтрин. Медные волосы обрамляли ее лицо. Единственная из моих знакомых, у которой волосы курчавее моих, и цвет куда более зрелищный. Если спросить почти любого, он начнет описание Кэтрин с волос. Искусный макияж скрывал веснушки и выделял светлые серо-зеленые глаза. Платье было цвета молодой листвы. Она была красива, как никогда.
      - Кажется, брак тебе к лицу, - улыбнулась я.
      Она улыбнулась в ответ:
      - Надо бы и тебе когда-нибудь попробовать.
      - Нет, спасибо. - Я покачала головой.
      - Я украду у вас Аниту ненадолго.
      Она хотя бы не сказала, что ей нужно помочь на кухне. Ричард сразу понял бы, что это ложь. На кухню надо было бы звать его - он куда лучше меня готовит.
      Кэтрин отвела меня в запасную спальню, где были в кучу свалены пальто. Сверху лежала вещь из натурального меха. Я могла держать пари, чья она: любит Моника все мертвое.
      Как только за нами закрылась дверь, Кэтрин схватила меня за руки и захихикала - честное слово!
      - Ричард потрясающий мальчик. У меня в школе не было ни одного учителя, хоть чуть похожего.
      Я улыбнулась - широкой дурацкой улыбкой, такой, которая выдает, что ты по уши в любви или хотя бы в вожделении и настолько тебе хорошо, что ты просто глупеешь.
      Мы сели на кровать, отодвинув кучу пальто.
      - Он красив, - сказала я самым безразличным голосом, который только могла обрести.
      - Анита, не морочь мне голову. Я никогда еще не видела, чтобы ты так сияла.
      - Я не сияла.
      Она усмехнулась и мотнула головой:
      - Сияла, и еще как.
      - А вот и нет... - начала я, но трудно хмуриться, когда морда расплывается в улыбке. - Ладно, он мне нравится, и сильно. Ты довольна?
      - Ты с ним уже встречаешься почти семь месяцев. И где же обручальное кольцо?
      Тут я действительно нахмурилась.
      - Кэтрин, то, что ты в замужестве счастлива до безумия, не значит, что все остальные тоже должны выходить замуж.
      Она пожала плечами и засмеялась.
      Я глядела в ее сияющее лицо и качала головой. В этом Бобе, значит, есть что-то, чего сразу не видно. Он был фунтов на тридцать тяжелее, чем надо, лысеющий, с маленькими круглыми очками и незапоминающимся лицом. Искрометности в нем тоже не замечалось. Пока я не увидела, как он смотрит на Кэтрин, я готова была ей показать большой палец книзу. А смотрел он на нее как на целый мир, и был этот мир приятен, безоблачен и чудесен. Красавцев много, остроумцев полно в каждом телевизоре, а вот надежность это встречается куда реже.
      - Я привела сюда Ричарда не для того, чтобы ты на нем шлепнула одобрительную резолюцию. Я знала, что он тебе понравится.
      - Почему же ты держишь его в таком секрете? Я уже десять раз пыталась его увидеть.
      Я пожала плечами. Честно говоря, потому что знала, как у нее засветятся глаза. Тем маниакальным огнем, которым сияют твои замужние подруги, если ты не замужем и с кем-то встречаешься. Или, хуже того, не встречаешься и тебя надо пристроить. Вот так сейчас смотрела Кэтрин.
      - Только не говори мне, что ты устроила этот прием только чтобы познакомиться с Ричардом.
      - Ну уж прием. А как еще я могла бы это сделать?
      В дверь постучали.
      - Войдите! - сказала Кэтрин.
      В дверь вошел Боб. Для меня он выглядел так же ординарно, но Кэтрин, судя по озарившемуся лицу, видела в нем что-то, мне не видное. Он улыбнулся ей, и лицо его засветилось, тут и я усмотрела в нем что-то светлое и необычное. От любви все мы становимся красивыми.
      - Простите, что встрял в ваши девичьи разговоры, но Аниту просят к телефону.
      - Сказали кто?
      - Тед Форрестер, говорит, что по делу.
      У меня глаза широко раскрылись. Тед Форрестер - это был псевдоним человека, которого я знала как Эдуарда. Наемный убийца, специализирующийся на вампирах, ликантропах и прочем не совсем человеческом материале. Я же охотник на вампиров с лицензией. Иногда наши пути пересекались. На некотором уровне мы, можно сказать, были друзьями.
      - Кто такой Тед Форрестер? - спросила Кэтрин.
      - Охотник-истребитель, - ответила я. Тед, вторая личность Эдуарда, был охотником-истребителем с соответствующими документами, все мило и законно. Я встала и пошла к двери.
      - Что-то случилось? - спросила Кэтрин мне вслед.
      От нее мало что ускользало, и потому я держалась от нее подальше, когда попадала во что-нибудь горячее. Она была достаточно умна, чтобы сообразить, когда дело становится плохо, но у нее не было пистолета. А если ты не умеешь себя защитить, то ты - пушечное мясо. Единственное, что не дает Ричарду стать пушечным мясом, - он вервольф.
      Хотя отказ убивать почти превращал его в пушечное мясо, оборотень он там или кто.
      - А я-то надеялась, что сегодня у меня работы не будет.
      - Я думала, у тебя все выходные свободны, - сказала Кэтрин.
      - Я тоже так думала.
      Трубку я сняла в домашнем офисе, который они себе оборудовали. Просто поделили одну комнату пополам, В одной половине царил стиль кантри с плюшевыми мишками и креслами-качалками, другая была оформлена в мужском стиле с репродукциями сцен охоты и кораблем в бутылке на письменном столе. Компромисс в действии.
      - Да? - сказала я.
      - Это Эдуард.
      - Как ты узнал этот номер?
      Он ответил не сразу.
      - Проще простого.
      - А зачем ты за мной охотишься, Эдуард? Что случилось?
      - Забавный подбор слов.
      - О чем это ты?
      - Мне только что предложили контракт на твою жизнь - за столько денег, что они стоят моего времени.
      Настала моя очередь помолчать.
      - Ты это принял?
      - А стал бы я звонить, если бы принял?
      - Может быть, - ответила я.
      Он рассмеялся.
      - Верно, но я не собираюсь его принимать.
      - А почему?
      - Дружба.
      - Придумай что-нибудь другое.
      - Я думаю, что, защищая тебя, убью больше народу. А если я возьмусь за этот контракт, убивать придется только тебя.
      - Утешает. Ты сказал - "защищая"?
      - Завтра буду в городе.
      - Ты настолько уверен, что кто-то этот контракт примет?
      - Меньше чем за сто кусков я даже к двери не подойду, Анита. Кто-то возьмется за работу, и кто-то вполне умелый. Не такой, как я, но умелый.
      - Какие-нибудь советы до того, как ты тут появишься?
      - Я еще не дал ответа. Это их задержит. Когда я скажу "нет", найти другого исполнителя времени не займет. В эту ночь тебе ничего не грозит. Радуйся своим выходным.
      - Откуда ты знаешь, что у меня выходные?
      - Крейг - очень словоохотливый секретарь. Очень предупредительный.
      - Придется с ним насчет этого поговорить.
      - Поговори.
      - Ты уверен, что сегодня ночью киллера в городе не будет?
      - Ни в чем нельзя быть уверенным в этой жизни, но я был бы недоволен, если бы клиент попытался нанять меня и отдал работу кому-то другому.
      - И много клиентов ты потерял от собственной руки?
      - Без комментариев.
      - Итак, у меня последняя безопасная ночь, - вздохнула я.
      - Вероятно, но все равно будь осторожна.
      - А кто поставил на меня контракт?
      - Не знаю, - ответил Эдуард.
      - Как это - не знаешь? Ты же должен знать, чтобы получить плату.
      - Я почти всегда работаю через посредников. Снижает шансы, что очередной клиент окажется копом.
      - А как ты находишь заблудшего клиента, если он этого заслужит?
      - Нахожу, но на это нужно время, Анита, а если у тебя на хвосте сидит по-настоящему профессиональный киллер, то именно его у тебя и нет.
      - Как это утешает.
      - Я не собирался утешать, - сказал Эдуард. - Ты знаешь кого-нибудь, кто настолько тебя ненавидит и имеет такие деньги?
      Я минуту подумала.
      - Нет. Почти все, кто подходит под эти признаки, уже мертвы.
      - Хороший враг - мертвый враг?
      - Ага.
      - Дошли до меня слухи, что ты встречаешься с Принцем города. Это правда?
      Я замялась. Оказывается, я стесняюсь признать это перед Эдуардом.
      - Да, правда.
      - Мне надо было услышать из твоих уст. - Я почти видела, как он покачивает головой. - Черт побери, Анита, ты же знаешь лучше всякого другого, что это значит.
      - Знаю.
      - А Ричарду ты дала отставку?
      - Нет.
      - И с каким монстром ты сегодня, с кровососом или сыроядцем?
      - Не твое собачье дело, - ответила я.
      - Отлично. Выбирай себе сегодня монстров по вкусу, Анита, и развлекайся. Завтра начнем пытаться выжить.
      Он повесил трубку. Будь это кто другой, я бы сказала, что он сердится на меня за то, что я встречаюсь с вампиром. Нет, не сердится - разочарован. Это более точное слово.
      Я тоже повесила трубку и несколько минут посидела, переваривая новости. Кто-то меня хочет убить. Ничего нового, но этот кто-то нанимает специалиста. Это было ново - никогда еще на меня не охотился профессионал. Я ждала, что меня охватит страх, но страха не было. Хотя, может, в каком-то смысле я и испугалась, но не так, как надо бы. Не в том дело, что я не верила, будто такое может случиться, - верила. И не в том, что за последний год со мной случилось столько такого, что я уже не могла бурно реагировать. Выскочи сейчас из шкафа убийца и начни стрелять, я бы с ним разобралась. Может быть, потом у меня и случился бы нервный приступ, хотя последнее время они у меня очень редки. Я частично очерствела, как боевой ветеран. Когда приходится воспринимать слишком много, человек просто перестает воспринимать. Я почти желала вот прямо сейчас испугаться. Страх сохраняет жизнь, безразличие - нет.
      Где-то к завтрашнему дню кто-то внесет мое имя в список текущих дел. Забрать шмотки из химчистки, купить продукты, убить Аниту Блейк.
      3
      Вернувшись в гостиную, я встретилась взглядом с Ричардом. Я уже вроде бы готова ехать домой. Почему-то знание, что убийца рядом - или скоро будет рядом, - снизило очарование вечера.
      - Что случилось? - спросил Ричард.
      - Ничего, - ответила я. Знаю, знаю, я должна была ему сказать, но как сказать своему милому, что тебя пытаются убить? Уж точно не в гостиной, полной народу. Может, в машине.
      - Да нет, случилось. У тебя между бровями напряглась кожа, как бывает, когда ты стараешься не хмуриться.
      - Ничего нe напряглась.
      Он погладил меня пальцем между глаз:
      - Напряглась, напряглась.
      - Нет, я говорю! - окрысилась я.
      - А вот теперь ты хмуришься, - улыбнулся он и тут же посерьезнел. Так что случилось?
      Я вздохнула, шагнула к нему ближе - не ради нежных чувств, ради уединения. У вампиров невероятно острый слух, а я не хотела, чтобы Роберт знал. Он тут же проболтается Жан-Клоду. Если я захочу, чтобы Жан-Клод знал, я ему сама скажу.
      - Звонил Эдуард.
      - И что он хочет? - Ричард теперь тоже хмурился.
      - Кто-то пытался его нанять убить меня.
      На лице Ричарда изобразилось такое ошеломленное удивление, что трудно описать. Хорошо, что он стоял спиной к остальным гостям. Он закрыл рот, снова открыл и только после этого смог произнести:
      - Я бы сказал: "ты шутишь", только я знаю, что ты серьезно. Какие могут быть у кого бы то ни было причины хотеть твоей смерти?
      - Полно есть народу, Ричард, которые хотели бы видеть меня мертвой, но ни у кого из них нет таких денег, которые поставлены на этот контракт.
      - Как ты можешь говорить так спокойно?
      - Если я закачу истерику, это чем-нибудь поможет?
      Он покачал головой:
      - Я не в этом смысле. - Он на секунду задумался. - Я о том, что тебя не возмущает, когда кто-то пытается тебя убить. Ты это принимаешь как самую обычную вещь. А это ненормально.
      - Наемные убийцы - не обычная вещь, даже для меня, Ричард.
      - Да, только вампиры, зомби и вервольфы, - сказал он.
      - Ага, - улыбнулась а.
      Он крепко меня обнял и шепнул:
      - Любить тебя - это иногда бывает чертовски страшно.
      Я обхватила его руками за талию, прильнула лицом к его груди. Закрыв глаза, я вдохнула его запах. Не просто лосьон после бритья, а запах кожи, запах его тепла. Его запах. На этот миг я погрузилась в него и плюнула на все. Спряталась в объятиях Ричарда, как в убежище. Я знала, что правильно посланная пуля его разрушит, но на несколько мгновений чувствовала себя в безопасности, иллюзия - иногда она не дает нам сойти с ума.
      Вздохнув, я отодвинулась.
      - Давай извинимся перед Кэтрин и поедем отсюда.
      Он нежно коснулся моей щеки, поглядел в глаза.
      - Можем остаться, если хочешь.
      Я потерлась щекой о его руку и покачала головой:
      - Если завтра начнется бардак, я не хотела бы провести сегодняшний вечер в гостях. Лучше я поеду домой и залезу под одеяло.
      Он засветился улыбкой, от которой я согрелась до кончиков ногтей.
      - Такой план мне нравится.
      Я улыбнулась в ответ, поскольку не улыбнуться не могла.
      - Пойду скажу Кэтрин.
      - А я заберу пальто, - добавил Ричард.
      Мы выполнили то, что должны были сделать и отбыли пораньше. Кэтрин очень многозначительно мне улыбалась. Жаль только, что она ошибалась. Уехать пораньше, чтобы залезть в койку с Ричардом, - это было бы куда как лучше, чем то, что на самом деле.
      Моника смотрела нам вслед. Я знала, что они с Робертом доложат Жан-Клоду. И ладно, он знает, что я встречаюсь с Ричардом. Я никому не врала. Моника работала адвокатом в конторе Кэтрин - что уж само по себе страшно, - а потому у нее была законная причина получить приглашение. Жан-Клод этого не подстраивал, но я не люблю, когда за мной шпионят, как бы это ни получалось.
      Переход от дома к автостоянке был испытанием для нервов. Каждая тень превратилась в укрытие, каждый звук казался шорохом шагов. Пистолет я не вынула, но рука так и зудела это сделать.
      - Вот черт, - прошептала я.
      Оцепенение у меня проходило, но я не была. уверена, что это улучшает ситуацию.
      - В чем дело? - спросил Ричард.
      Он всматривался в темноту и не обернулся ко мне, когда говорил. Его ноздри чуть раздувались, и я поняла, что он нюхает воздух.
      - Просто нервничаю. Никого там не вижу, но вдруг стала чертовски пристально всматриваться.
      - Я никого вблизи нас не чую, но к нам могут подобраться с подветренной стороны. Единственный пистолет, который я слышу, - твой.
      - Ты слышишь запах моего пистолета?
      Он кивнул:
      - Ты его недавно чистила. Слышен запах ружейного масла.
      Я улыбнулась и покачала головой:
      - Ты так дьявольски нормален... Я иногда забываю, что раз в месяц ты покрываешься мехом.
      - Зная, какой у тебя нюх на ликантропов, воспринимаю это как комплимент. - Он улыбнулся. - Как ты думаешь, убийцы не посыплются с деревьев, если я возьму тебя за руку?
      Я улыбнулась:
      - В данный момент нам ничего не грозит.
      Он взял меня за руку, переплел пальцы с моими, и вверх по моей руке побежал трепет, будто он коснулся нерва. Ричард большим пальцем стал круговыми движениями гладить тыльную сторону моей ладони и глубоко вздохнул.
      - Ты знаешь, почти приятно, что эта история с убийцами тебя тоже нервирует. Не то чтобы я хотел, чтобы ты боялась, но иногда трудно быть твоим парнем, когда подумаешь, что ты храбрее меня. Правда, похоже на мачистскую чушь?
      Я посмотрела на него:
      - Зато ты хоть знаешь, что это чушь, Ричард.
      - А можно волчьему мужскому шовинисту тебя поцеловать?
      - Всегда.
      Он наклонился, а я поднялась на цыпочки, встречая его губы, положив свободную руку ему на грудь для опоры. Можно было бы и не вставать на цыпочки, но у Ричарда было привычное растяжение шейной мышцы.
      Поцелуй вышел короче обычного, потому что у меня зачесалась спина, как раз между лопатками. Я знала, что это только игра воображения, но слишком уж открытое было место.
      Ричард почувствовал и отодвинулся. Он обошел свою машину, сел за руль и потянулся открыть мою дверцу. Обходить и открывать ее он не стал - знал, что не надо. Я, черт побери, сама могу открыть себе дверь.
      У Ричарда был старый "мустанг" шестьдесят какого-то года. Я это знала, потому что он мне сам сказал. Машина была оранжевая с черной полосой. Задние сиденья у нее были черные и кожаные, зато передние были достаточно малы, чтобы можно было держаться за руки, когда Ричард не был занят переключением скоростей.
      Мы выехали на двести семидесятое шоссе на юг. Пятничный вечерний поток машин лился мимо нас яркими искрами света. Все повыезжали из города, радуясь выходным дням. Интересно, у скольких из них висят на хвосте убийцы. Я, наверное, одна из немногих избранных.
      - Ты спокойна, - сказал Ричард.
      - Ага.
      - Я не буду спрашивать, о чем ты думаешь. Сам догадаюсь.
      Я поглядела на него. Темнота салона окутала нас. Машина ночью - это как ваш собственный мир, тихий, темный, интимный. Фары встречных машин пробегали по лицу Ричарда, выхватывали его из темноты и отпускали обратно.
      - Откуда ты знаешь, что я думаю не о том, как ты выглядишь без одежды?
      - Дразнишься? - белозубо улыбнулся он.
      - Извини, - улыбнулась я в ответ. - Никаких сексуальных приставаний, если я не собираюсь лечь с тобой в койку.
      - Это правило ты сама придумала, - возразил Ричард. - А я уже большой мальчик. Выдержу любые сексуальные приставания с твоей стороны.
      - Если я не собираюсь с тобой спать, это будет нечестно.
      - Предоставь мне об этом волноваться.
      - Так что же, мистер Зееман, вы предлагаете мне делать вам сексуальные авансы?
      Он улыбнулся шире - белая полоска в темноте.
      - Да, пожалуйста.
      Я наклонилась, насколько позволял ремень, положила руку на спинку сиденья Ричарда, придвинула лицо на дюйм к гладкой обнаженной шее. Набрав побольше воздуху, я медленно его выпустила так близко к коже, что мое дыхание вернулось ко мне теплым облачком. Поцеловала сгиб шеи, чуть двигая губами вверх и вниз.
      Ричард издал тихий и довольный звук.
      Я подобрала колени на сиденье, натянув ремень так, что смогла поцеловать бьющуюся на шее артерию. Ричард повернулся ко мне. Мы поцеловались, но у меня нервы не выдержали, и я отвернула от себя его лицо.
      - Смотри на дорогу.
      Он переключил передачу, его локоть скользнул по моим грудям. Я вздохнула, положила руку ему на руку, придерживая ее на рычаге переключения скоростей, прижимая к себе.
      Секунду мы застыли, потом он задвигался, потерся об меня рукой. Я быстро отодвинулась - сердце билось в горле так, что не давало дышать. Задрожав, я обхватила себя за плечи. Там, где его тело касалось моего, кожа онемела до боли.
      - Что случилось? - спросил он тихо и нежно.
      Я покачала головой:
      - Так нельзя.
      - Если ты перестала из-за меня, то напрасно. Мне было очень хорошо.
      - Мне тоже. В том-то и проблема.
      Ричард вдохнул поглубже, выдохнул с тяжелым вздохом.
      - Проблема есть лишь постольку, поскольку ты ее создаешь, Анита.
      - Ага, как же.
      - Выходи за меня, Анита, и это все будет твое.
      - Я не хочу выходить за тебя лишь для того, чтобы спать с тобой.
      - Если бы это был только секс, я бы и не предлагал тебе выйти за меня замуж. Но это еще и лежать рядом на диване и смотреть "Поющие в дожде". Это ужинать в китайском ресторанчике и заказывать рангунских крабов порционно. Я для нас обоих могу сделать заказ почти в любом ресторане города.
      - Ты хочешь сказать, что я настолько предсказуема?
      - Не надо, не передергивай.
      - Извини, Ричард, - вздохнула я. - Я не хотела. Я только...
      Я не знала, что сказать, потому что он был прав. Моя жизнь стала бы полнее, если разделить ее с Ричардом. Я ему купила кружку по случаю увидела в магазине. На ней были нарисованы волки и сделана надпись: "В Господней глуши лежит надежда мира - в великой, девственной, свежей, нетронутой глуши". Цитата из Джона Мура. Купила не к дате - просто увидела и поняла, что Ричарду это понравится. Десятки раз в день, услышав что-то по радио или в разговоре, я думала: "Надо будет рассказать Ричарду". Это Ричард вывез меня впервые после колледжа смотреть на птиц.
      У меня диплом по биологии, по биологии противоестественных явлений. Когда-то я думала прожить жизнь полевого биолога, этакой Джейн Гудолл в противоестественном варианте. Я любила наблюдать за птицами - отчасти потому, что рядом был Ричард, а отчасти потому, что когда-то мне это нравилось. Я как будто вспомнила, что есть жизнь и вне кладбищенской ограды. Слишком долго я стояла по горло в смерти и крови, а потом появился Ричард. Он сам тоже по горло торчал в довольно странных вещах, и все же у него была какая-то жизнь.
      Я ничего лучше не могла себе представить, как проснуться рядом с ним, первым делом потрогать утром его тело, зная, что вернусь после работы к нему. Слушать с ним его собрание Роджерса и Хаммерштайна, смотреть на его лицо, когда он смотрит мюзикл с Джин Келли.
      Я уже почти открыла рот сказать "ладно, давай поженимся" - но не сказала. Я любила Ричарда и вполне смогу себе в этом признаться, но этого мало. За мной охотился убийца. И как можно втягивать тихого и вежливого школьного учителя в жизнь такого рода? Он тоже был из монстров, но отказывался с этим мириться. Он сейчас вел битву за лидерство в местной стае вервольфов. Дважды он победил ее вожака, Маркуса, и дважды отказался его убить. Если ты не убиваешь, то ты не вожак. Ричард держался своих моральных принципов. Держался ценностей, годящихся лишь тогда, когда, тебя не пытаются убить. Если я за него выйду, Ричард лишится последних шансов на нормальную жизнь. Я жила в зоне, так сказать, свободного огня. Ричард заслуживал лучшего.
      Жан-Клод жил в том же мире, что и я. У него не было иллюзий насчет доброты незнакомцев - да и вообще никаких иллюзий, если на то пошло. Вампира не поразят новости о наемном убийце. Он просто поможет мне придумать, что с этим делать. Его это не выбьет из колеи - или не слишком. Бывали ночи, когда я думала, что мы с Жан-Клодом заслуживаем друг друга.
      Ричард свернул на Олив. Скоро мы подъедем к моему дому, и молчание повисло плотно. Обычно такие вещи меня не трогают, но это молчание нервировало.
      - Ричард, прости меня. Мне действительно очень жаль.
      - Если бы я не знал, что ты меня любишь, все это было бы легче. Если бы не этот чертов вампир, ты бы за меня вышла.
      - Этот чертов вампир нас познакомил.
      - И жалеет об этом, можешь не сомневаться.
      Я посмотрела на него:
      - Откуда ты знаешь?
      Он покачал головой:
      - Достаточно просто посмотреть на его лицо, когда мы вместе. Пусть я не люблю Жан-Клода и терпеть не могу, когда ты с ним, но здесь не только мы с тобой страдаем. Эта ситуация на троих.
      Я свернулась на сиденье, вдруг почувствовав себя очень несчастной. Почти хотелось, чтобы этот киллер выскочил из темноты. В убийствах я разбираюсь. А в отношениях - путаюсь. Правда, эти отношения запутаннее многих других.
      Ричард свернул на стоянку у моего дома, припарковал машину и выключил мотор. Мы сидели в темноте, освещенные только далекими уличными фонарями.
      - Не знаю, что сказать, Ричард. - Я глядела в окно, пристально разглядывая угол дома, и мне духу не хватало смотреть на Ричарда. - Я бы не упрекнула тебя, если бы ты послал все к черту. Я бы не смирилась с такой нерешительностью с твоей стороны и не стала бы делить тебя с другой женщиной.
      Я все же подняла на него глаза. Он смотрел прямо перед собой, не на меня.
      Сердце бешено заколотилось. Была бы я такой смелой, как сама думала, я бы его отпустила. Но я любила его и не была такой смелой. Лучшее, что я могла сделать, - это с ним не спать. Не переводить наши отношения на следующий этап. И это тоже было достаточно трудно. Даже мое самообладание не бесконечно. Если бы планировали свадьбу, я бы вполне могла ждать. Когда виден конец, мое самообладание бесконечно, но конца не было видно. Целомудрие куда легче сохранять, если не подвергать его постоянным испытаниям.
      Я отстегнула ремень, открыла дверцу. Ричард тронул меня за плечо:
      - Ты меня не пригласишь?
      Я с шумом выпустила воздух - оказывается, я задержала дыхание.
      - А ты хочешь, чтобы я тебя пригласила?
      Он кивнул:
      - Не понимаю, как ты со мной миришься.
      Он улыбнулся, наклонился ко мне, чуть коснувшись губами.
      - Иногда я сам не до конца понимаю.
      Мы вышли. Ричард протянул мне руку, и я ее взяла. Тут подъехала машина и остановилась рядом с моим джипом. Это была моя соседка, миссис Прингл. В открытом багажнике у нее была привязана большая коробка с телевизором.
      Мы отошли на тротуар и подождали, пока она выйдет из машины. Миссис Прингл была высокой и с возрастом похудела почти болезненно. Снежно-белые волосы были забраны в пучок на затылке. Ее шпиц Крем выпрыгнул из машины и нас обтявкал. Как эдакая золотистая пуховка на ножках котенка - запрыгал вперед, понюхал ботинок Ричарда и глухо зарычал.
      Миссис Прингл дернула поводок:
      - Крем, веди себя прилично!
      Песик затих, но, я думаю, более от пристального взгляда Ричарда, чем от укора миссис Прингл. Она улыбнулась нам, и глаза ее светились, как у Кэтрин. Она одобряла Ричарда и давала это понять без обиняков.
      - Вы знаете, это очень удачно вышло. Мне как раз нужны сильные молодые руки, чтобы втащить этот здоровенный телевизор на второй этаж.
      Ричард улыбнулся:
      - Рад быть полезен. - Он обошел машину и стал отвязывать коробку.
      - А что вы сделали с Кремом, пока ходили в магазин? - спросила я.
      - Понесла с собой. Я в этом магазине уже много денег потратила, продавец просто слюну пустил, увидев меня, и для меня сделали исключение.
      Я не смогла сдержать улыбку. Раздался резкий звук разорванной веревки. Я подошла к багажнику. Веревка толщиной в дюйм лежала на асфальте. Я подняла брови и шепнула:
      - Бабушка, бабушка, зачем у тебя такие сильные руки?
      - Я бы отнес телевизор один, но это может вызвать подозрения.
      Это был аппарат с тридцатидюймовым экраном.
      - Ты действительно можешь поднять его на второй этаж в одиночку?
      - Запросто.
      Я покачала головой:
      - Но ты этого не будешь делать, потому что ты - тихий школьный учитель, а не вервольф-альфа.
      - А поэтому тебе придется мне помочь.
      - Веревка не развязывается? - спросила миссис Прингл, подходя к нам с Кремом на поводке.
      - Нет, - ответила я, взглянув на Ричарда. - С веревкой мы справились.
      Если узнают, что Ричард - ликантроп, он потеряет работу. Дискриминация незаконна, но такое случается сплошь и рядом. Ричард учит детей. Он будет заклеймен как монстр, а мало кто доверит монстру учить своих ненаглядных.
      Миссис Прингл и Крем возглавляли шествие. Я шла позади, вроде как поддерживая коробку, хотя весь вес принял на себя Ричард. Он шел, будто коробка ничего не весила, поджидая, чтобы я не отстала. Обернувшись ко мне, он состроил гримасу, напевая про себя, будто от скуки. Ликантропы куда сильнее среднего человека. Я это знала, но как-то неспокойно было видеть это напоминание.
      Мы дошли до коридора, и он позволил мне взять часть веса. Штуковина была тяжелая, но я держала крепко, и мы пошли к двери миссис Прингл - ее квартира была как раз напротив моей.
      - Я открою дверь, - сказала она.
      Мы стояли у двери, прилаживаясь через нее пройти, но тут Крем нырнул между нами, под коробкой, натянув поводок. Миссис Прингл прижало сзади к телевизору.
      - Крем, назад!
      Ричард приподнял руки, принимая вес на себя.
      - Возьми его, я пока войду.
      Я оставила его изображать трудности, а сама пошла за псом. Я думала, что придется гнаться за ним по коридору, но он обнюхивал мою дверь и повизгивал. Я нагнулась, схватила поводок и подтащила его к себе.
      Миссис Прингл, улыбаясь, стояла у себя в дверях.
      - Спасибо, что поймали этого маленького негодяя.
      Я отдала ей поводок.
      - Мне надо кое-что взять у себя, Ричард вам пока поможет установить телевизор.
      - Ну, спасибо! - отозвался он изнутри квартиры.
      Миссис Прингл засмеялась.
      - Я вас угощу отличным чаем со льдом, если у вас нет более интересной программы.
      От понимающего взгляда миссис Прингл я вспыхнула. Она мне подмигнула честное слово, подмигнула! Когда дверь надежно закрылась, оставив ее и Ричарда по ту сторону, я пошла к своей квартире. Пройдя три двери лишних, я перешла на другую сторону, вынула браунинг и отщелкнула предохранитель. Потом медленно стала пробираться обратно, к своей двери.
      Может быть, это просто мания преследования. Может быть, Крем никого там и не учуял. Но он никогда раньше так у моей двери не визжал. Я, наверное, стала нервной после звонка Эдуарда? Лучше быть нервной, чем мертвой. Пусть это и паранойя.
      Встав у двери на колени, я медленно вдохнула и выдохнула. Потом вынула левой рукой ключи из кармана, пригнулась как можно ниже. Если там действительно сидит негодяй, он будет стрелять на уровне груди. А я, когда стою на коленях, намного ниже.
      Я сунула ключ в замок. Ничего. Наверное, там никого и нет, кроме моих рыбок, которые как раз думают, какого черта я тут делаю. Я повернула ручку, толкнула дверь внутрь, и в ней с грохотом образовалась дыра. Меня оглушило как из пушки, и второго выстрела я не слыхала. Силой выстрела дверь захлопнуло, и сквозь дыру я увидела человека с поднятым к плечу ружьем. Я выстрелила в дверь, она распахнулась, все еще дрожа от ружейного залпа. Я откатилась в сторону, целясь в открытую дверь.