Я не знала, что сказать.
      - Жан-Клод говорил, что убить Маркуса - этого будет мало. Что тебе придется терроризировать стаю, чтобы держать ее в узде.
      - Он прав.
      Ричард стер кровь с лица Джейсона. Порез уже начал затягиваться. Ричард сунул пальцы в рот и облизал дочиста.
      Я стояла, застыв неподвижно, только таращилась, как невольный свидетель автомобильной катастрофы.
      Ричард наклонился к лицу Джейсона. Кажется, я знала, что должно было произойти, но мне надо было увидеть, чтобы поверить. Ричард стал лизать рану. Лизать языком открытую рану, как собака.
      Я отвернулась. Это не мог быть Ричард. Мой добрый, уютный Ричард.
      - Не в силах смотреть? - спросил Ричард. - Ты думала, что убивать это единственное, что я отказываюсь делать?
      Его голос заставил меня повернуться обратно.
      У него на подбородке размазалась кровь.
      - Смотри, смотри на все, Анита. Пусть ты увидишь, что значит быть альфой. И тогда ты мне скажешь, стоит ли оно того. Если ты этого не выдержишь, то никогда больше меня об этом не проси.
      Его глаза глядели с вызовом.
      Вызовы я принимала всю жизнь. Я села на край кровати:
      - Давай делай. Я вся внимание.
      Ричард отвел волосы с шеи, обнажив рану.
      - Я - альфа и кормилец стаи. Я пролил твою кровь и возвращаю ее тебе.
      Теплый прилив его силы заполнил комнату. Джейсон глядел на него, выкатив глаза почти до белков.
      - Маркус так не делает.
      - Потому что не может, - ответил Ричард. - А я могу. Питайся моей кровью. Это мое извинение и сила моя. И никогда больше не становись на моей дороге.
      В воздухе скопилось столько силы, что трудно стало дышать.
      Джейсон встал на колени и приложил губы к ране, сперва осторожно, будто боясь, что его оттолкнут или ударят. Когда Ричард ничего не сказал, Джейсон прижался ртом к ране и стал нить. Шевелились желваки на скулах, ходил кадык на горле. Одну руку он просунул Ричарду за спину, другую положил на плечо.
      Я обошла вокруг, чтобы видеть лицо Ричарда. Глаза у него были закрыты, лицо спокойно. Наверное, он почувствовал, что я смотрю, потому что открыл глаза. В них была злость - частично на меня тоже. Он злился не только потому, что должен был убить Маркуса - еще и потому, что отдавал кусочки своей человеческой сути. Я этого не понимала раньше. Теперь поняла.
      Ричард тронул Джейсона за плечо.
      - Хватит.
      Но Джейсон только прижался к ране крепче, как сосущий щенок. Ричард оторвал его от своей шеи. Вокруг раны уже налился синяк.
      Джейсон лег на спину, наполовину на руках у Ричарда, облизывая губы, подбирая последние капли. Он хихикнул и откатился прочь, встал на полу на колени, потерся лицом о ногу Ричарда.
      - Я никогда ничего подобного не испытывал. Маркус не умеет так делиться силой. Кто-нибудь в стае знает, что ты умеешь?
      - Скажи им, - ответил Ричард. - Всем скажи.
      - Ты действительно собираешься убить Маркуса? - спросила я.
      - Если он не даст мне другого выбора - да. Теперь иди, Джейсон, тебя ждет твой другой хозяин.
      Джейсон встал, чуть не упал, но сумел сохранить равновесие, стал потирать руки и нога, будто купался в чем-то, мне невидимом. Может быть, это была теплая пушистая сила, в которую он пытался завернуться. И он снова рассмеялся.
      - Если будешь так меня кормить, швыряй меня в стену, когда захочешь.
      - Пошел вон, - сказал Ричард.
      Джейсон вышел вон.
      Ричард все еще сидел на полу. Он посмотрел на меня.
      - Теперь ты понимаешь, почему я не хотел этого делать?
      - Да, - сказала я.
      - Может быть, если Маркус узнает, что я умею делиться кровью, силой, он отступит.
      - Ты все еще надеешься его не убивать, - сказала я.
      - Дело не только в убийстве, Анита. К нему еще многое прилагается. То, что я сейчас сделал с Джейсоном. Сотня еще всяких вещей, и все они не слишком человеческие.
      Он поглядел на меня, и в карих глазах была скорбь, которой раньше я там не видела.
      И вдруг я поняла.
      - Это же не только убийство? Раз ты взял стаю кровью и силой, тебе придется дальше держать ее кровью и силой?
      - Вот именно. Если бы я мог как-то изгнать Маркуса, если бы мог заставить его отступить, тогда была бы свобода маневра, чтобы действовать по-другому. - Он подошел ко мне, его лицо светилось энтузиазмом. - Я от половины стаи добился поддержки или хотя бы нейтралитета. Они уже не поддерживают Маркуса. Никто никогда не раскалывал стаю без нескольких смертей.
      - А почему вам не разделиться на две стаи?
      Ричард покачал головой:
      - Маркус никогда этого не допустит. Вожак стаи получает дань от каждого ее члена. Раскол уменьшит не только его власть, но и богатство.
      - А ты получаешь от них деньги? - спросила я.
      - Все пока что платят Маркусу. Мне эти деньга не нужны, и это еще один пункт для споров. Я считаю, что дань следует отменить.
      Я видела свет в его лице, его мечты, его планы. Он строил власть на честности и бойскаутских добродетелях - и это с тварями, которые могут перервать тебе горло и сожрать. Он верил, что у него получится. Глядя в его воодушевленное мужественное лицо, я тоже верила - почти.
      - Я думала, что ты мог бы убить Маркуса, и на этом 6ы все кончилось. Но ведь не кончится?
      - Райна постарается, чтобы меня вызывали и вызывали. Разве что я смогу внушить им страх перед собой.
      - Пока жива Райна, она будет тебе вредить.
      - Я не знаю, что делать с Райной.
      - Я могла бы ее убить, - сказала я.
      Снова то же выражение боли у него на лице.
      - Шучу, - сказала я.
      Не совсем шутка. Ричард бы не согласился с этой практичностью, но если он хочет избавиться от постоянной опасности, Райна должна умереть. Бессердечно, но правда.
      - О чем ты думаешь, Анита?
      - О том, что ты мог быть прав, а мы все - нет.
      - В чем?
      - Может быть, ты не должен убивать Маркуса.
      Ричард вытаращил глаза:
      - Я думал, вы все на меня злитесь за то, что я его не убиваю.
      - Не за то. За то, что ты, не убивая Маркуса, подвергаешь опасности всех остальных.
      Ричард покачал головой:
      - Не вижу разницы.
      - Разница в том, что убийство - это лишь средство положить конец чему-то, но не конец само по себе. Я хочу, чтобы ты был жив, чтобы Маркуса не было, чтобы члены стаи пошли за тобой мирно. Я не хочу, чтобы ты пытал стаю ради сохранения места вожака. Если всего этого можно добиться, никого не убивая, я за. Я просто не вижу варианта, который позволит избежать убийства. Но если ты его найдешь, я тебя поддержу.
      Он всмотрелся в мое лицо:
      - Теперь ты говоришь, что думаешь, будто я не должен убивать?
      - Ага.
      Он рассмеялся, но скорее саркастически, чем весело.
      - Просто не знаю, то ли обнять тебя, то ли заорать на тебя благим матом.
      - Я на многих так действую. Послушай, когда мы приехали выручать Стивена, ты должен был прихватить с собой сколько-нибудь народу. Появиться, так сказать, с позиции силы, имея за спиной трех-четырех своих лейтенантов. Компромиссное решение между позой Ланселота Озерного и сутью Влада, Сажающего На Кол.
      Ричард сел на край кровати.
      - Умение делиться силой через кровь - редкая способность. Она производит впечатление, но этого мало. Нужно что-то по-настоящему пугающее, чтобы Райна с Маркусом отступились. Я силен, Анита, по-настоящему силен. Он это сказал, констатируя факт - без всякой гордости или рисовки. - Но это не тот род силы.
      Я села рядом.
      - Я сделаю все, что будет в моих силах, Ричард. Только обещай мне не быть беспечным.
      Он улыбнулся, но глаза остались грустными.
      - Не буду, если ты меня поцелуешь.
      Мы поцеловались. Теплый и верный вкус Ричарда, но под ним угадывалась солоноватая сладость крови и лосьон Джейсона. Я отодвинулась.
      - В чем дело?
      Я покачала головой. Сказать ему, что я ощутила у него во рту вкус чужой крови, было бы не совсем кстати. Мы собирались вместе работать над тем, чтобы ему не пришлось больше совершать подобные поступки. Не зверь в нем лишал его человечности - нет, это делали тысячи разных мелочей.
      - Перекинься для меня, - сказала я.
      - Что?
      - Перекинься для меня, здесь и сейчас.
      Он вгляделся мне в лицо, пытаясь прочесть мои мысли.
      - Почему сейчас?
      - Дай мне увидеть тебя всего, Ричард, полный набор.
      - Если ты не хочешь делить ложе с Жан-Клодом, то с волком ты тоже вряд ли захочешь спать.
      - Ты не обязан будешь оставаться в волчьем образе до утра. Ты так говорил.
      - Нет, не буду, - тихо сказал он.
      - Если ты сегодня перекинешься и я это выдержу, можем заняться любовью. Можем подумать о свадьбе.
      Ричард засмеялся:
      - Может, я убью Маркуса до того, как мне придется убивать Жан-Клода?
      - Жан-Клод обещал тебя не трогать, - сказала я.
      Ричард застыл.
      - Ты с ним уже об этом говорила?
      Я кивнула.
      - Так почему он на меня не злится?
      - Он сказал, что уйдет в сторону, если не сможет меня завоевать, значит, он уходит в сторону.
      Насчет того, что Жан-Клод меня любит, я не сказала. Оставила на потом.
      - Зови своего зверя, Ричард.
      Он покачал головой:
      - Это не только мой зверь, Анита. Это еще и ликои - стая. Ты должна их тоже видеть.
      - Я их видела.
      Он покачал головой:
      - Ты не видела нас в лупанарии. Там мы настоящие, там мы не притворяемся даже перед собой.
      - Я только что сказала, что хочу за тебя замуж. Ты это не расслышал?
      Ричард встал.
      - Я хочу на тебе жениться, Анита, больше всего на свете. Я так тебя хочу, что все мое тело к тебе тянется. Я боюсь не справиться с собой, если здесь останусь.
      - Пока что нам удавалось хранить целомудрие.
      Он подобрал свой чемоданчик:
      - Ликои зовут секс смертельным танцем.
      - И что?
      - Точно так же называются битвы за лидерство.
      - Все равно не понимаю, в чем проблема.
      - Поймешь. - Ричард не сводил с меня глаз. - Поймешь. И тогда помоги Бог нам обоим.
      Что-то прозвучало в его голосе такое печальное, такая мука появилась в его облике, что мне захотелось не отпускать его.
      Завтра он выступит против Маркуса, и то, что он согласился убить, еще не значит, что он сможет. Я боялась, что он дрогнет в последний момент. И я не хотела его терять.
      - Ричард, останься. Пожалуйста.
      - Это будет нечестно по отношению к тебе.
      - Да не будь ты таким дурацким бойскаутом!
      Он улыбнулся и очень неудачно изобразил Папая.
      - Я тот, кто я есть.
      Ричард закрыл за собой дверь, и я даже не поцеловала его на прощание.
      24
      Я проснулась в темноте от того, что кто-то склонился надо мной. Я не видела, но чувствовала что-то в воздухе, как тяжесть. Моя рука метнулась под подушку и вылезла с "файрстаром". Я ткнула пистолетом в того, кто там был, и он растаял как сон. Соскользнув с кровати, я прижалась спиной к стене, стараясь уменьшить площадь мишени для нападавшего.
      Из темноты раздался голос, и я навела пистолет в ту сторону, прислушиваясь, нет ли еще кого в комнате.
      - Это Кассандра. Выключатель прямо над тобой. Я останусь на месте, пока ты будешь включать свет.
      Она говорила тихим и ровным голосом - как говорят с сумасшедшим или с человеком, который наставил на тебя пистолет.
      Я глубоко вздохнула и прислонилась к стене. Левой рукой я провела у себя над головой и наткнулась на пластину выключателя, потом наклонилась назад, нашаривая кнопку пальцами. Спустившись как можно ниже, но все еще дотягиваясь до выключателя, я нажала кнопку. Вспыхнул ослепительный свет, и я скорчилась на полу, наводя пистолет наугад. Когда зрение вернулось, Кассандра стояла в ногах кровати, разведя руки ладонями вперед и глядя на меня. Глаза у нее были чуть шире обычного, и кружева викторианской ночной рубашки трепетали от дыхания.
      Да-да, викторианской ночной рубашки. Она была тоненькой, кукольной. Я ее вчера спрашивала, не Жан-Клод ли выбрал ей платье. Нет, она его выбрала.
      Она стояла на ковре неподвижно и смотрела на меня.
      - Анита, с тобой ничего не случилось?
      Я перевела дыхание и направила ствол в потолок.
      - Нет, ничего.
      - Я могу сойти с места?
      Я встала, держа пистолет у бока.
      - Не дотрагивайся до меня, когда я сплю. Сперва скажи что-нибудь.
      - Я запомню, - сказала она. - Можно мне сойти с места?
      - Конечно. А что стряслось? - спросила я.
      - Ричард и Жан-Клод ждут снаружи.
      Я глянула на часы. Час дня. Я проспала почти шесть часов - или проспала бы, если бы с Кассандрой не протрепались час. Я уже много лет не спала с кем-то в одной кровати, и, честно говоря, хоть она и девушка, все равно она ликантроп, с которым я познакомилась только вечером. Я вообще не люблю спать с незнакомыми. Ничего сексуального, просто подозрительность. Глубокий сон - состояние полной беспомощности.
      - И что они придумали?
      - Ричард сказал, что у него есть план.
      Я не спросила, что за план. В день полнолуния его мысли могло занимать только одно: Маркус.
      - Скажи им, что я сначала оденусь. - Я подошла к чемодану, Кассандра пошла к двери и приоткрыла ее только чуть-чуть, что-то тихо говоря. Потом плотно ее закрыла и подошла снова ко мне. Вид у нее был недоуменный, и с этим озадаченным лицом и в ночной рубашке она выглядела лет на двенадцать. Я осталась сидеть у чемодана, держа одежду в руках.
      - Что там еще?
      - Жан-Клод говорит, что не стоит труда одеваться.
      Я так и уставилась на нее.
      - Сейчас, разбежалась. Я оденусь, а они подождут - черт их не возьмет.
      Она кивнула и пошла к двери.
      А я пошла в ванную и погляделась в зеркало. Вид у меня был очень усталый и чувствовала я себя соответственно. Я почистила зубы, справила свои дела и пожалела, что нет душа. Он бы помог проснуться. А ванна - это хорошо перед сном, а не когда встаешь. Нужно было что-то бодрящее, а не успокаивающее.
      У Ричарда есть план, а Жан-Клод с ним. Это значило, что вампир помогал этот план создавать. Такая мысль тревожила.
      Сегодня Ричард будет драться с Маркусом. И завтра он уже может быть мертв. От этой мысли стеснилось в груди, что-то наполнило глаза - и это что-то было больше всего похоже на слезы. Я вполне могу жить, если Ричард будет далеко от меня. Будет больно, что он не со мной, но переживу. А смерть его я могу и не пережить. Я люблю Ричарда, люблю по-настоящему. И не хочу его отдавать. Ни за что на свете.
      Жан-Клод вел себя совершеннейшим джентльменом, и я в это ни на грош не верила. Да и как верить? У него для любого поступка дюжина причин. Что у них за план? Чем быстрее оденусь, тем быстрее узнаю.
      Я просто выгребла из чемодана все барахло - у меня почти все шмотки можно носить в любых сочетаниях. Темно-синие джинсы, синяя тенниска, белые беговые носки. Я одеваюсь не для того, чтобы поражать взгляды. Сейчас я уже чуть проснулась и пожалела, что не выбрала что-нибудь чуть менее практичное и более эффектное. Любовь заставляет беспокоиться и о таких вещах.
      Я открыла дверь, увидела стоящего у кровати Ричарда и застыла как вкопанная. Волосы были расчесаны и брошены на плечи пенной волной. Из одежды на нем были только шелковые трусы пурпурного цвета. По бокам у них были высокие разрезы, и когда Ричард повернулся, мелькнули ляжки.
      Когда я смогла закрыть рот и заговорить, я сказала:
      - Чего это ты так вырядился?
      Жан-Клод стоял, прислонясь плечом к стене, и был одет в черный халат до щиколоток, отороченный мехом. На фоне этого меха великолепно смотрелась бледная кожа его груди и шеи.
      - Ребята, у вас вид, будто вы только что выпрыгнули из двух разных порнофильмов. Кассандра что-то сказала про план. Что за план?
      Ричард поглядел на Жан-Клода, они переглянулись, и это мне лучше всяких слов сказало, что они сговариваются за моей спиной.
      Ричард сел на край кровати. Трусы прилегали слишком плотно, чтобы не смущать, и мне пришлось смотреть в сторону, так что я стала смотреть на Жан-Клода. Тоже не успокаивает, но зато он хотя бы по большей части прикрыт.
      - Вы помните, как меньше полугода назад, на Рождество, мы случайно выпустили какую-то магическую энергию у вас в квартире? - спросил Жан-Клод.
      - Помню, - ответила я.
      - Мы с мсье Зееманом считаем, что мы трое могли бы соединить свою силу, стать триумвиратом.
      Я посмотрела на одного, на другого:
      - Объясните подробнее.
      - Между мной и волками есть связь. Между вами, моя маленькая некромантка, и мертвыми тоже есть связь. Вожделение и любовь всегда несут в себе некоторую магическую энергию. Я мог бы познакомить вас с конкретными чарами, которые могут использовать связь между вампиром и его животными, между некромантом и вампиром. И нам не следует удивляться, что между нами есть сила.
      - Давайте к делу, - попросила я.
      Жан-Клод улыбнулся.
      - Я считаю, что мы можем вызвать достаточную силу, чтобы заставить некоего Ульфрика отступить. Я знаю Маркуса. Он не будет драться, если считает, что нет надежды на победу.
      - Жан-Клод прав, - сказал Ричард. - Если я буду сиять достаточной энергией, Маркус отступит.
      - Откуда вы знаете, что у нас вообще получится опять вызвать это-как-его-там? - спросила я.
      - Я провел кое-какие исследования, - ответил Жан-Клод. - Известно два случая с Мастерами вампиров, которые умели призывать животных и потом делать одного из них в превращенной форме некоторым подобием человека-слуги.
      - И что?
      - Это значит, что у меня есть шанс соединить вас обоих.
      Я покачала головой:
      - Не выйдет. Никаких вампирских меток. Я это уже пробовала, и мне не понравилось.
      - В декабре ни на одном из вас не было меток вампира, - сказал Жан-Клод. - Я думаю, что и теперь получится без них.
      - Отчего это вы так оделись?
      Ричард несколько смутился.
      - Это все, что я с собой взял. Я думал, мы будем с тобой в одной постели.
      Я показала на его трусы:
      - Это вряд ли помогло бы нам сохранить целомудрие, Ричард.
      Он покраснел.
      - Я знаю. Прости.
      - Только не говорите, что у вас в чемодане нет белья, ma petite.
      - А я такого не говорила.
      Ронни уболтала меня купить некоторый наряд на случай, если я уступлю Ричарду. Она хотела, чтобы я легла с ним до свадьбы, если это выбьет Жан-Клода с дистанции.
      - А для кого ты его купила? - спросил Ричард спокойным голосом.
      - Для тебя, но не будем отвлекаться. За чем остановка?
      - Мы с Ричардом сделали пару попыток сами призвать эту силу. Но у нас двоих это не выходит. Его неприязнь ко мне сводит все на нет.
      - Это правда, Ричард?
      Он кивнул:
      - Жан-Клод говорит, что нам нужен наш третий компонент. Нужна ты.
      - А зачем такая одежда?
      - В прошлый раз силу вызвали гнев и вожделение, ma petite. Гнев у нас есть, не хватает вожделения.
      - Черт, погодите-ка! - Я посмотрела внимательно на них обоих. - Это что - будет menage a trois?
      - Нет, - сказал Ричард и встал. Он подошел ко мне, сверкая из разрезов трусов своими красотами. - Секса не будет, я тебе это обещаю. Даже ради этого я не согласен делить тебя с ним.
      Я дотронулась до шелка его трусов, слегка, будто боялась.
      - Тогда зачем этот маскарад?
      - Анита, у нас кончается время. Что-то может получиться, только если быстро. - Он взял меня за руки выше локтей, стиснул слегка. - Ты говорила, что поможешь мне, если у меня будет план. Вот он, план.
      Я отодвинулась от него, медленно, и повернулась к Жан-Клоду:
      - А вы что с этого имеете?
      - Ваше счастье. Если мы станем настоящим триумвиратом, ни один волк не бросит вызов Ричарду.
      - Ага, мое счастье. Как же. - Я вгляделась в его прекрасное спокойное лицо, и до меня дошло. - Вы уже попробовали на вкус Джейсона, так? Учуяли вкус силы, которую дал ему Ричард, так? Так или нет, сукин вы сын?
      Я пошла к нему, подавляя желание в конце пути дать ему по морде.
      - Так что из этого, ma petite?
      Я встала прямо перед ним, швыряя слова ему в лицо:
      - Что вы на этом выигрываете? И говорите мне правду, а не вранье насчет моего счастья. Я вас слишком давно знаю.
      У него сделалось такое мягкое, такое обезоруживающее выражение лица.
      - Я наберу столько силы, что ни один Мастер вампиров, разве что весь совет, не посмеет бросить мне вызов.
      - Я знала. Знала. Вы ни черта не делаете без дюжины скрытых причин.
      - Я получаю в точности ту же выгоду, что и мсье Зееман. Мы оба укрепим основы своей власти.
      - Хорошо, а что от этого получаю я?
      - Ну как? Безопасность для мсье Зеемана.
      - Анита, - тихо сказал Ричард и тронул меня за плечо.
      Я повернулась к нему, и злые слова замерли на языке, когда я увидела его лицо. Такое серьезное, такое печальное.
      Он сжал мои плечи, одной рукой приподнял к себе мое лицо.
      - Ты не обязана этого делать, если тебе не хочется.
      - Ричард, ты понимаешь, что он предлагает? - сказала я. - Мы никогда от него не освободимся. - Я положила ладонь на руку, которой он держал мое лицо. - Не надо нам так привязывать себя к нему, Ричард. Заполучив от тебя хоть кусочек, он его уже никогда не выпустит.
      - Если бы ты действительно считала, что он - чистое зло, ты бы давно его убила и была бы свободна.
      Если я сейчас откажусь, а Ричард сегодня погибнет, смогу ли я жить дальше? Я прижалась лицом к его груди, вдохнула его аромат. Нет, не смогу. Если он погибнет, а я могла его спасти, я никогда не искуплю такой вины.
      Жан-Клод подошел к нам.
      - Это могла быть капризная случайность, ma petite, которую не удастся повторить в контролируемых условиях. С магией часто так бывает.
      Я повернула голову, посмотрела на него, все еще прижимаясь щекой к голой груди Ричарда, и руки Ричарда держали меня за талию.
      - Только без вампирских меток. Ни на мне, ни на нем. Поняли?
      - Обещаю. Единственное, о чем я прошу, - это чтобы никто из нас не пошёл на попятную. Нам нужно точно оценить, каких масштабов силу мы можем вызывать. Если немного, то тогда это бессмысленно, но сели она такова, как я думаю, мы решим сразу множество проблем.
      - Вы хитрый и вкрадчивый паразит.
      - Это означает "да"? - спросил он.
      - Да.
      Ричард обнял меня, и я была рада, что это его руки меня держат, меня утешают, но смотрела я в глаза Жан-Клода. Выражение его лица трудно было описать. Такой вид может быть у дьявола, когда ты только что поставил свою подпись на отмеченной пунктиром строчке и сдал ему свою душу. Довольный, охочий - и слегка голодный.
      25
      - Вы с мсье Зееманом пока пообщайтесь, а я, пойду умоюсь и к вам присоединюсь.
      Одно то, что он произнес это вслух, вызвало у меня желание отказаться, но я этого не сделала.
      - А вы уверены, что это с вашей стороны не попытка составить из нас menage a trois?
      - Разве я могу быть так коварен?
      - Да.
      Он засмеялся, и от этого звука будто ледышка проползла у меня по позвоночнику.
      - Я вас оставлю одних.
      И он протиснулся мимо нас в ванную.
      Я шагнула за ним и не дала двери закрыться.
      - Да? - спросил Жан-Клод.
      - Когда вы выйдете, хорошо бы, чтобы под этим халатом было еще что-то, кроме кожи.
      Он так широко улыбнулся, что даже можно было угадать клыки.
      - Разве я могу быть так груб?
      - Не знаю.
      Он кивнул и закрыл дверь.
      Глубоко вздохнув, я повернулась к другому мужчине моей жизни. Вещи Ричарда лежали сложенные в моем чемодане. Сам он придвинулся ко мне. Разрезы на трусах были такие глубокие, что видна была почти вся линия ноги от щиколотки до талии.
      Если бы мы были действительно одни, я бы ему отдалась. Но то, что должно было быть романтично, вдруг стало до удушья неловким. Как-то очень ясно слышались звуки бегущей воды из ванной. Жан-Клод обещал к нам присоединиться. Господи Иисусе!
      А Ричард все равно выглядел великолепно с этой волной волос, скрывшей один глаз. Но и он остановился, не стал больше приближаться и мотнул головой:
      - И почему это вдруг стало так неловко?
      - Я думаю, что главная тому причина сейчас находится в ванной и скоро выйдет.
      Он рассмеялся и снова мотнул головой:
      - Обычно у нас меньше времени уходит, чтобы оказаться в объятиях друг друга.
      - Да, - согласилась я. А при сегодняшних темпах, когда Жан-Клод выйдет из ванной, мы еще будем глазеть друг на друга, как школьники на танцах. Пойди мне навстречу, - сказала я.
      Ричард улыбнулся:
      - Всегда рад. - И он пошел ко мне. Мышцы танцевали у него на животе.
      Я вдруг пожалела, что надела джинсы и тенниску. Мне захотелось, чтобы он увидел белье, которое я купила. Захотелось, чтобы его руки ощутили гладкий шелк и мое тело под ним.
      Мы остановились, не дойдя дюйма друг до друга, не соприкасаясь. Чувствовался запах его лосьона. Я даже ощущала тепло его тела. Мне хотелось погладить руками по голой груди. По шелку этих трусов. И так захотелось, что я даже руки сложила, чтобы чем-то их занять.
      Ричард наклонился надо мной, провел губами по бровям, поцеловал очень бережно в глаза, склонился ко рту, и я поднялась на цыпочки ему навстречу. Он обнял меня.
      Я припала к нему, ощупывая его тело, прижимаясь к нему губами. Он склонился еще, руки его скользнули мне под ягодицы и приподняли меня, так что наши лица оказались на одной высоте. Я прервала поцелуй и хотела сказать "поставь меня на пол", но не смогла выговорить, глядя ему глаза в глаза. Вместо этого я оплела его ногами за талию. Он чуть расставил ноги, держа равновесие. Я его поцеловала, и первая волна силы окатила меня как колющее, щекочущее тепло.
      Ричард издал тихий горловой звук, скорее рычание, чем стон. Он опустился на колени, а я повисла на нем, и когда он положил меня на пол, я не стала его останавливать. Он приподнялся на руках, прижимая меня к полу нижней частью тела. И когда он посмотрел на меня, у него были волчьи глаза. Наверное, что-то отразилось у меня на лице, потому что он отвернулся, чтобы я не видела.
      Я приподнялась под его тяжестью, зачерпнула горсть его густых волос и повернула его лицо к себе - не слишком нежно. То ли от боли, то ли еще от чего он повернулся с рычанием. Я не сморгнула. Не отвернулась.
      Ричард снова наклонился ко мне лицом, и я легла на пол. Его губы нависли над моими, в теплом прикосновении наши рты встретились, и я будто пробовала на вкус его энергию, его суть.
      Открылась дверь ванной. Этот звук заставил меня замереть, скосить глаза на открытую дверь. Ричард на миг замер, потом поцеловал меня в край подбородка, опускаясь губами ниже, к шее.
      Жан-Клод стоял в дверях в черной шелковой пижаме. Куртка ее с длинными рукавами была распахнута и развевалась вокруг голого тела, когда он двигался. Выражение его лица, его глаз меня перепугало.
      Я похлопала Ричарда по плечу. Он спускался уже губами к основанию шеи и тыкался в тенниску, будто хотел зарыться в нее лицом. Тревожные янтарные волчьи глаза повернулись ко мне, и единственное, что можно было прочесть на его лице, - желание, почти что голод. Его сила овевала мою кожу струями горячего ветра.
      Пульс заколотился у меня на горле так, что показалось, будто кожа сейчас лопнет.
      - Ричард, что с тобой?
      - Сегодня полнолуние, ma petite. Его зверь взывает к нему.
      Жан-Клод подошел к нам, шлепая босыми ногами по ковру.
      - Дай мне встать, Ричард.
      Ричард встал на колени и на руки, давая мне выползти. Я встала, и он оказался на коленях передо мной, охватив меня руками за талию.
      - Не бойся.
      - Я тебя не боюсь, Ричард. - А глядела я на Жан-Клода. Руки Ричарда скользнули вниз по моим ребрам, пальцы погрузились в кожу, будто массируя. Это снова привлекло мое внимание к нему.
      - Я никогда тебе не сделаю больно по своей воле. Ты это знаешь.
      Я знала. И кивнула.
      - Доверься мне. - Голос Ричарда был тих и глубок, с басовыми нотками, которых обычно не было. Он стал вытаскивать подол тенниски из моих джинсов. - Я хочу коснуться тебя, чувствовать твой запах, твой вкус.
      Жан-Клод ходил вокруг вас, не приближаясь, кругами, как акула. Полночно-синие глаза оставались человеческими, более человеческими, чем у Ричарда.
      Ричард вытащил мне тенниску из джинсов, отодвинул, обнажив живот. Его руки пробежали по голой коже, и я затрепетала, но не от сексуального возбуждения - или не только от него. Теплая, электрическая мощь плыла от его рук по моей коже. Будто слабый электрический ток. Это не было в буквальном смысле больно, но могло стать, если не прекратится. А могло быть и очень хорошо, лучше всего на свете. И я не знала, что пугает меня больше.
      Жан-Клод стоял дальше вытянутой руки и смотрел. И мысль об этом меня тоже пугала.
      Ричард положил руки мне на обнаженную талию с двух сторон, засунув их под рубашку.
      Жан-Клод сделал последний шаг, протянув бледную руку. Я напряглась страх изгнал остатки желания. Жан-Клод опустил руку не коснувшись нас.
      Ричард лизал мне живот - быстрыми влажными движениями. Я глядела на него сверху вниз, и он поднял на меня карие глаза - человеческие.
      - Я не позволю, чтобы с тобой что-нибудь случилось, Анита.
      Я не знала, чего ему стоило загнать зверя обратно, но понимала, что это было непросто. Ликантропы пониже рангом часто не могут остановиться, если начинают перекидываться. Конечно, спокойнее было бы, если бы в его карих глазах не было чего-то темного, принадлежащего самому Ричарду. Но это не был его зверь, это было что-то более глубокое, более человеческое: половой инстинкт. Даже вожделение не объясняет этот огонек в мужском взгляде.
      Жан-Клод стоял у меня за спиной. Я его чувствовала. Даже когда он меня не касался, я ощущала его силу как холодный, шарящий ветер. Он коснулся лицом моих волос. Сердце у меня колотилось так, что я ничего не слышала, кроме грохота крови в ушах.