И я постаралась посмотреть на картину убийства свежим взглядом, не с точки зрения вампира. Кто взял бы на себя столько хлопот, чтобы убить Роберта? Ни малейшего понятия.
      - Если исключить вызов власти Жан-Клода, я придумать не могу, кто и зачем мог бы убить Роберта. Наверное, я слишком мало о нем знаю. Может быть, одна из радикальных групп, "Человек Превыше Всего" или "Люди Против Вампиров". Но тут нужно серьезное знание магии, а любая из этих групп закидает камнями колдунью так же охотно, как проткнет колом вампира. Для них и тот, и другая - семя дьяволово.
      - А почему такая группа выбрала именно этого вампира?
      - У него жена беременна, - ответила я.
      - Она тоже вампир? - спросил Дольф.
      Я покачала головой:
      - Нет, человек.
      У Дольфа расширились глаза - чуть-чуть. Самое сильное выражение удивления, которое я видала у него за все годы работы. Его, как и почти любого хорошего копа, не так легко поразить.
      - Беременна? А отец - этот вампир?
      - Да.
      Дольф покачал головой.
      - Да, тогда он у такой группы стал бы звездой хит-парада. Расскажи мне о размножении вампиров, Анита.
      - Сначала я должна позвонить Жан-Клоду.
      - Зачем?
      - Предупредить. Согласна, это могут быть личные счеты с Робертом, и ты прав. Фанатики из ЧПВ прикончили бы его, не задумываясь, но на всякий случай я хочу предупредить Жан-Клода. - Тут мне стукнула в голову свежая мысль. - Может, потому кто-то хочет и моей смерти.
      - То есть?
      - Если хочешь насолить Жан-Клоду, то убить меня - хороший способ.
      - Знаешь, полмиллиона долларов, чтобы убрать чью-то подружку, это уже перебор. - Дольф мотнул головой. - Анита, при таких деньгах дело в личных счетах именно с тобой. Кто-то боится именно тебя, а не твоего зубастого кавалера.
      - Двое наемных убийц за два дня, Дольф, а я все еще не знаю причины. Я глянула на него в упор. - И если я не разгадаю этот ребус, то я покойница.
      Он тронул меня за плечо.
      - Мы тебе поможем. Копы тоже кое на что годятся, хотя монстры с нами не хотят разговаривать.
      - Спасибо, Дольф. - Я потрепала его по руке. - Скажи, ты в самом деле поверил Рейнольдс, когда она сказала, что я могла это сделать?
      Он выпрямился, посмотрел мне в глаза.
      - В первую секунду - да. А потом дело было в том, чтобы не отвергать мнение своего детектива. Мы ее наняли, чтобы она помогала нам с противоестественными шутками. И наплевать на ее мнение в ее первом деле было бы глупо.
      Не говоря уже о деморализующем эффекте, подумала я.
      - О'кей. Но неужели ты действительно думал, что я способна на такое? Я кивнула в сторону тела.
      - Я видел, как ты протыкаешь вампиров колом, Анита. Как отрубаешь им головы. Так почему не это?
      - Потому что Роберт был жив, когда ему вскрыли грудь. Пока не вынули сердце, он был жив. Черт возьми, я не знаю, сколько он еще прожил, когда уже вынули сердце. У вампиров по-разному бывает со смертельными ранами. Иногда они держатся очень долго.
      - И потому они не отрезали голову? Чтобы он дольше мучился?
      - Может быть, - сказала я. - Необходимо сообщить Жан-Клоду - на случай, если это угроза.
      - Я пошлю кого-нибудь позвонить.
      - Мне ты этого не доверишь?
      - Не поднимай этот вопрос, Анита.
      Раз в жизни я его послушалась. Еще год назад я бы сама не стала доверять никому, кто встречается с вампиром. Я считала, что все такие люди испорчены. Иногда я и сейчас так считаю.
      - Ладно, только пусть ему позвонят сейчас. Плохо было бы, если бы его пустили в расход, пока мы тут решаем, кто его должен предупредить.
      Дольф жестом подозвал полисмена в форме, нацарапал что-то в блокноте, оторвал листок, сложил и передал полисмену.
      - Вот это отдайте детективу Перри.
      Полисмен вышел.
      Дольф вернулся к записям своего блокнота.
      - А теперь расскажи мне о размножении вампиров. - Он записал эти слова и поднял глаза. - Черт, даже звучит как-то неправильно.
      - У недавно умерших вампиров мужского пола часто остается сперма, выработанная еще при жизни. Это наиболее частый случай. Доктора рекомендуют, если ты стал вампиром, подождать с сексом шесть недель - как при вазэктомии. Такие младенцы обычно получаются здоровыми. Но у старых вампиров фертильность - куда более редкое свойство. Честно говоря, пока я не увидела на одной вечеринке Роберта с женой, я не думала, что столь старые вампиры могут иметь потомство.
      - Сколько лет было Роберту?
      - Сто с мелочью.
      - Бывает ли беременность у вампиров-женщин?
      - Иногда с новоумершими случается, но происходит выкидыш или рассасывание плода. Мертвое тело не может дать жизнь... - Я замялась.
      - Ну? - спросил Дольф.
      - Есть два документированных случая о родах у старых вампирш. - Я покачала головой. - Не слишком красиво вышло, и ничего человеческого.
      - Младенцы выжили?
      - Какое-то время, - сказала я. - Самый подробно документированный случай произошел в начале девятисотых, когда доктор Генри Муллиган искал лекарство от вампиризма, в подвале Старой городской больницы Сент-Луиса. Одна из его пациенток родила. Муллиган считал это признаком возвращения жизни в ее тело. Младенец родился с полным набором остроконечных зубов и был скорее каннибалом, чем вампиром. После родов у доктора Муллигана на руке оставался шрам до самой смерти - где-то через три года, когда один из пациентов раздавил ему череп.
      Дольф пялился в блокнот.
      - Я все это записываю, но, честно говоря, надеюсь, что никогда не придется это использовать. Младенца убили?
      - Да, - ответила я. - И предвосхищаю твой вопрос: об отце нигде ни слова. Отсюда неявно следует, что отец был человеком, может быть, это был даже сам доктор Муллиган. Вампиры не могут иметь детей без людей-партнеров - по крайней мере насколько нам известно.
      - Приятно знать, что люди еще на что-то могут пригодиться, кроме крови.
      Я пожала плечами:
      - Вроде того.
      Честно говоря, мысль о рождении ребенка с острым синдромом Влада пугала меня до судорог. Я совершенно не собираюсь заниматься сексом с Жан-Клодом, но если такое когда-нибудь произойдет, то мы определенно будем предохраняться. Никакого спонтанного секса, разве что с презервативом.
      Что-то, наверное, выразилось у меня на лице, потому что Дольф сказал:
      - О чем задумалась?
      - Радуюсь, что у меня строгие моральные принципы, наверное. В общем, пока я не видела Роберта с женой, я думала, что вампиры старше ста лет стерильны. А если учесть, насколько долго надо повышать температуру тела вампира. - Я покачала головой. - Вряд ли это было случайно. Хотя они оба утверждали, что так и было. Она еще даже не получила результатов амниографии.
      - Амниографии - какой именно? - спросил Дольф.
      - На синдром Влада, - ответила я.
      - Она достаточно здорова, чтобы выдержать эти новости?
      Я пожала плечами.
      - Выглядела она нормально, но я не эксперт. Я бы только сказала, что не надо сообщать по телефону и, наверное, надо, чтобы она не была одна. А вообще - не знаю.
      - Вы не были с ней дружны?
      Я замотала головой.
      - Нет, даже не проси. Я не буду держать ее за ручку, пока она будет плакать над телом мужа.
      - Ладно-ладно, это и не входит в твои должностные обязанности. Может, попрошу Рейнольдс это сделать.
      Я посмотрела в сторону молодой сыщицы. Может, они с Моникой и заслужили друг друга, но...
      - Жан-Клод может знать, с кем дружна Моника. Если нет, то я знаю одну ее подругу. Кэтрин Мейсон-Джиллет и Моника вместе работают.
      - Моника - адвокат? - спросил Дольф.
      Я кивнула.
      - Только этого не хватало, - вздохнул он.
      - Что ты сообщил Жан-Клоду? - спросила я.
      - А что?
      - Чтобы я знала, сколько я могу ему рассказать.
      - Расследуемое дело об убийстве ты с монстром обсуждать не будешь.
      - Убитый сто лет был его компаньоном. Он точно захочет об этом говорить. Мне надо знать, что ты емy сказал, чтобы случайно не проговориться.
      - Ты так спокойно скрываешь информацию от своего дружка?
      - Об убийстве - да. Это могла сделать не меньше чем колдунья, а то и пострашнее кто. Это должен быть монстр того или иного рода, значит, монстрам мы деталей не сообщаем.
      Дольф посмотрел на меня и кивнул:
      - Молчи насчет сердца и символов, использованных в чарах.
      - Насчет сердца он должен будет знать, Дольф, иначе догадается сам. Сердце или голова - мало чем еще можно убить столетнего вампира.
      - Ты сказала, что не будешь выдавать информацию, Анита.
      - Я тебе говорю, что пройдет, а что нет, Дольф. Скрыть от вампиров вынутое сердце - не пройдет, потому что они догадаются. Символы - можно, и все равно Жан-Клод задумается, почему он не ощутил смерти Роберта.
      - Так что мы таки можем cкрыть от твоего дружка?
      - Конкретные символы заклинания. Ножи. - Я на миг задумалась. Способ, которым вынули сердце. Все видели по телевизорy во всяких кино про больницы, как вынимают сердце через ребра. Никто бы и не подумал поступать по-другому.
      - Значит, если у нас будет подозреваемый, мы спросим, как бы он стал вынимать сердце?
      Я кивнула:
      - Психи начнут говорить об осиновых кольях или будут путаться.
      - О'кей, - сказал Дольф и поглядел на меня. - Если есть на свете человек, который ненавидит монстров, я думал, что это ты. Как ты можешь встречаться с одним из них?
      Я встретила его взгляд, не дрогнув:
      - Не знаю.
      Он закрыл блокнот.
      - Грили небось гадает, куда я тебя повез.
      - А что ты ему шептал? Я бы поставила доллар против цента, что он меня не отпустит.
      - Сказал ему, что тебя подозревают еще в одном убийстве. Сказал, что хочу посмотреть на твою реакцию.
      - И он на это купился?
      Дольф глянул на тело.
      - Очень было близко к правде, Анита.
      Меня подкупила его искренность.
      - Грили, кажется, не очень, мне симпатизирует.
      - Ты только что убила женщину, Анита. Это, как правило, не дает хорошего первого впечатления.
      И в этом тоже был смысл.
      - Надо ли, чтобы Кэтрин уже ждала нас в участке? - спросила я.
      - Ты не под арестом.
      - Все равно мне хотелось бы, чтобы она нас там встретила.
      - Позвони ей.
      Я встала.
      - Погоди. - Дольф взял меня за руку. Повернулся к остальным копам. Всем выйти на минутку.
      Кое-кто переглянулся, но возражений не последовало. Bсe они работали с Дольфом и раньше, и среди них не было старше его по рангу.
      Когда мы остались одни за закрытой дверью, он сказал:
      - Отдай.
      - Что?
      - У тебя за спиной что-то, вроде клинка. Покажи.
      Я вздохнула и полезла за рукоятью, вытащила нож. Это заняло время. Длинный был клинок.
      Дольф протянул руку, я подала ему нож.
      - Господи, и что ты собиралась этим делать?
      Я только глядела.
      - Кто тебя шмонал в клубе?
      - Напарник Риццо.
      - Придется с ним поговорить. - Дольф поглядел на меня. - Пропустить такую штуку на человеке, который пустит ее в ход, - очень бы плохо вышло. Другого оружия он не пропустил?
      - Нет.
      Дольф смотрел на меня.
      - Анита, обопрись на стол.
      У меня брови полезли на лоб.
      - Ты меня будешь обыскивать?
      - Ага.
      Я подумала, стоит ли спорить, и решила, что нет. Оружия на мне больше не было. Я оперлась на бюро, Дольф отложил нож и обыскал меня. Если бы было что найти, он нашел бы. Все, что Дольф делает, он делает тщательно и методично. Одно из качеств, делающих его классным копом.
      Я поглядела на него в зеркало, не оборачиваясь:
      - Удовлетворен?
      - Ага.
      Он подал мне нож рукоятью вперед.
      Наверное, удивление выразилось у меня на лице.
      - Ты мне его возвращаешь?
      - Если бы ты соврала, что он у тебя последний, я бы отобрал и его, и все, что нашел бы. - Дольф шумно перевел дыхание. - Но я не стану забирать у тебя последнее оружие, когда на тебя открыт контракт.
      Я приняла нож и вложила его в ножны. Это было куда труднее, чем вынуть его оттуда. Пришлось даже поглядывать в зеркало.
      - Я так понял, он у тебя новый? - спросил Дольф.
      - Новый.
      Я встряхнула волосами - опа! - и рукояти не стало видно. Надо будет потренироваться побольше. Слишком хорошее место для потайного ножа, чтобы не использовать его чаще.
      - Какие-нибудь еще впечатления, пока я не отвез тебя обратно?
      - Дверь выломана?
      - Нет.
      - Значит, кто-то знакомый, - сказала я.
      - Может быть.
      Я посмотрела на неподвижное тело Роберта.
      - Можем перенести обсуждение в другую комнату?
      - Он тебя беспокоит?
      - Я его знала, Дольф. Пусть я его не любила, но мы были знакомы.
      Дольф кивнул:
      - Можем перейти в детскую.
      Я почувствовала, что бледнею. Никак мне не хотелось видеть, что могла сделать Моника из детской.
      - Злобным ты становишься, Дольф.
      - Как-то не могу забыть тот факт, что ты встречаешься с Принцем города, Анита. Не могу отмахнуться.
      - Ты хочешь меня наказать за то, что я встречаюсь с вампиром?
      Он поглядел на меня долгим, изучающим взглядом. Я не отвернулась.
      - Я хочу, чтобы ты с ним не встречалась.
      - Ты мне не отец.
      - Твои родные знают?
      Здесь я уже отвернулась:
      - Нет.
      - Они ведь католики?
      - Дольф, я не буду обсуждать с тобой эту тему.
      - С кем-нибудь тебе надо будет ее обсудить.
      - Может быть, но не с тобой.
      - Анита, посмотри на него. Посмотри на вот это и скажи, что ты можешь вот с таким спать.
      - Брось ты это, - сказала я.
      - Не могу.
      Мы смотрели друг на друга, не отводя глаз. Я не собиралась объяснять Дольфу свои отношения с Жан-Клодом. Не его это собачье дело.
      - Тогда у нас проблема.
      В дверь постучали.
      - Подождите! - сказал Дольф.
      - Войдите! - отозвалась я.
      Дверь открылась. Отлично. Вошел Зебровски. Еще лучше. Я знала, что улыбаюсь, как идиотка, но не могла сдержаться. В последний раз я его видела, когда он вышел из больницы. Ему едва не выпустил кишки оборотень леопард размером с пони. Это не был ликантроп, это была колдунья-оборотень. Вот почему Зебровски не пришлось раз в месяц покрываться шерстью. Колдунья вспорола ему живот, а я ее убила. Потом держала руками вываливающиеся кишки, пока не приехали медики. У меня остались шрамы от той же самой колдуньи.
      Обычно волосы у Зебровски были спутанной курчавой массой, черные с сединой. Он их сейчас коротко постриг, и они как-то держались. От этого у него был более серьезный, более взрослый вид, не похожий на прежнего Зебровски. Коричневый костюм имел такой вид, будто в нем спят. Темно-голубой галстук, который Зебровски нацеплял всегда, не подходил ни к одному из его костюмов.
      - Блейк, черт-те сколько не виделись!
      Я не смогла сдержаться: подошла и обняла его. Быть женщиной - в этом есть свои преимущества. Хотя до того, как в моей жизни появился Ричард, я бы могла подавить такой порыв. Ричард оживил во мне женственную сторону.
      Зебровски неуклюже меня обнял, смеясь.
      - Я всегда знал, что тебя тянет к моему телу, Блейк.
      Я оттолкнулась от него:
      - Размечтался!
      Он оглядел меня с головы до ног, глаза его искрились смешинками.
      - Если ты будешь так одеваться каждый вечер, я мог бы ради тебя бросить Кэти. Чуть укоротить эту юбку - и будет отличный абажур для лампы.
      Хоть он и язва, а я была рада его видеть.
      - Ты давно уже на службе без ограничений?
      - Недавно Я тебя видел в новостях с твоим другом.
      - В новостях? - Я и забыла о коридоре вспышек, через который мы прошли с Жан-Клодом.
      - Отлично выглядит для мертвеца.
      - Блин.
      - Что такое? - спросил Дольф.
      - Это было национальное телевидение, не местное.
      - И что?
      - Мой отец не знает.
      - Теперь знает, - заржал Зебровски.
      - Думаю, тебе все же придется поговорить с отцом, - заметил Дольф.
      Что-то было либо у меня в лице, либо в голосе Дольфа, отчего Зебровски перестал смеяться.
      - Слушайте, чего это с вами? Будто у вас любимого щенка раздавили.
      Дольф посмотрел на меня, я на него.
      - Расхождение мировоззрений, - сказала я наконец. Дольф ничего не сказал, да я и не ждала.
      - Ну, о'кей, - сказал Зебровски.
      Он достаточно знал Дольфа, чтобы не приставать. Из меня одной он бы душу вынул, но не из Дольфа.
      - Один из ближайших соседей - праворадикальный антивампирист, - сказал Зебровски. - Это привлекло наше внимание.
      - Подробнее, - сказал Дольф.
      - Делберт Сполдинг и его жена Дора сидели на диване, держась за ручки. Предложили мне чаю со льдом. Он меня поправил, когда я сказал, что Роберта убили. Он пояснил, что мертвеца убить нельзя. - Зебровски достал из кармана сморщенный блокнот, перелистнул к нужной странице, попытался ее разгладить, оставил так и процитировал: "Теперь, когда нашелся добрый человек и уничтожил эту тварь, женщина может сделать аборт и избавиться от монстра. Вообще-то я противник абортов, но это мерзость, чистейшая мерзость".
      - Как минимум "Люди Против Вампиров", - заметила я. - Может быть, даже "Человек Превыше Всего".
      - А может, ему просто не нравится жить рядом с вампиром, - сказал Дольф.
      Мы с Зебровски уставились на него.
      - Ты не спросил у мистера Сполдинга, не принадлежит ли он к одной из этих групп? - спросил Дольф.
      - У него на столе были разбросаны брошюры ЛПВ, и он одну мне дал.
      - Отлично, - сказала я. - Проповедник ненависти.
      - ЛПВ не одобряет подобного насилия, - возразил Дольф.
      Он сказал это так, что я задумалась: а в каком списке рассылки числится сам Дольф? Но я тряхнула головой: не буду я думать о нем худшее только потому, что он возражает против моих свиданий с ходячим мертвецом. Еще пару месяцев назад у меня были бы те же чувства.
      - ЧПВ одобряет, - сказала я.
      - Мы выясним, не входит ли мистер Сполдииг в группу "Человек Превыше Всего".
      - Вам еще придется выяснить, есть ли у Сполдингов магические способности.
      - А как? - спросил Дольф.
      - Я могу с ними встретиться, оказаться в одной комнате. Для верности надо еще до них дотронуться - скажем, руку пожать.
      - Я пожимал руку Сполдинга, - сказал Зебровски. - Рука как рука.
      - Ты классный коп, Зебровски, но ты почти нуль. Ты можешь пожать руку колоссальной шишке и не почувствовать даже укола. Дольф - полный нуль.
      - Нуль - это что? - спросил Дольф.
      - В смысле магии. Человек, не имеющий магических или экстрасенсорных способностей. Вот почему тебя этот круг не удерживает, а меня останавливает.
      - То есть у меня есть магические способности? - восхитился Зебровски.
      Я покачала головой:
      - У тебя есть зачаточная чувствительность. Наверное, ты из тех, у кого бывают предчувствия, впоследствии оправдывающиеся.
      - Предчувствия бывают у меня, - сказал Дольф.
      - У тебя они основаны на опыте, на годах работы. А у Зебровски бывают логические скачки, которые вроде бессмысленны, а потом оказываются правдой. Я права?
      Они переглянулись, потом посмотрели на меня и оба кивнули.
      - Бывают у Зебровски моменты, - сказал Дольф.
      - Хочешь пожать руку Сполдингу? - спросил Зебровски.
      - Пусть детектив Рейнольдс пожмет. Ведь для таких вещей вы ее и взяли в команду?
      Они снова переглянулись, и Зебровски осклабился.
      - Я прихвачу Рейнольдс и пойду туда. - У двери он повернулся. - Кэти мне проедает плешь, чтобы я пригласил тебя к обеду, познакомил с детишками - так, посидеть по-домашнему. - Простодушные карие глаза невинно глядели из-под очков в темной оправе. - Я хотел попросить тебя привести Ричарда, но раз ты сейчас встречаешься с графом Дракулой, это может быть неудобно.
      Он смотрел на меня, задавая вопрос без всякого вопроса.
      - Я продолжаю встречаться с Ричардом, наглый ты сукин сын.
      Он улыбнулся:
      - Тогда отлично. Приводи его в субботу на той неделе. Кэти приготовит свою знаменитую курятину с грибами.
      - А если бы я встречалась только с Жан-Клодом, приглашение распространялось бы на моего кавалера?
      - Нет, - ответил Зебровски. - Кэти малость нервничает. Она не хочет знакомиться с графом Дракулой.
      - Его зовут Жан-Клод.
      - Я знаю.
      Он закрыл за собой дверь, и мы с Дольфом опять остались в компании мертвого тела. Не очень приятная выдалась ночь.
      - Что мы ищем, Анита? - спросил Дольф, и у меня гора с плеч свалилась, когда он заговорил о деле. Трепа на личные темы с меня уже вот так хватило.
      - Группу убийц.
      - Почему?
      Я подняла глаза на него.
      - Не знаю, хватит ли силы всех людей в мире, чтобы вот так распять вампира. Даже если это были вампиры или оборотни, их нужно было больше одного. Я бы так сказала: двое существ сверхъестественной силы держат, одно втыкает ножи. Может быть, держали больше, может быть, еще нужен был кто-то для наложения чар. Не знаю, но не меньше трех.
      - Даже если это были вампиры?
      Я кивнула:
      - Разве что один вампир достаточно сильный, чтобы подчинить себе сознание Роберта. - Я пригляделась к телу, осторожно, опасаясь коснуться круга. Заставила себя глядеть на то, что с ним сделали. - Вообще-то нет, когда начали втыкать ножи, тут уж о подчинении сознания речь не шла. Человека - да, человека они могли бы так растянуть, и он бы в это время улыбался, но не другого вампира. Соседи ничего не видели и не слышали? Пусть Сполдинги замешаны и потому лгут, но кто-то должен был что-то видеть или слышать. Он не подставил горло, как овца.
      - Все говорят, что нет, - сказал Дольф. Сказано было так, будто Дольф знал: кто-то из них заведомо лжет. Первое, что узнает коп на своей работе, - это то, что врут все. Кто хочет что-то скрыть, кто врет просто, чтобы врать, но врут все. Всегда предполагай, что каждый что-то скрывает, - это экономит время.
      Я глядела в лицо Роберта, обвисшее, с отвалившейся челюстью. В углах рта у него были следы потертости, чуть красноватые.
      - Ты видел эти следы возле рта?
      - Да, - ответил Дольф.
      - И не собирался мне о них говорить?
      - Ты была подозреваемой.
      Я мотнула головой:
      - Ты в это на самом деле не верил. Ты просто играешь, как всегда, пряча карты. Мне уже надоело складывать кусочки в мозаику, когда ты. давно это сделал.
      - И какой вывод ты делаешь из этих следов? - спросил Дольф совершенно нейтральным голосом.
      - Ты чертовски хорошо знаешь, какой вывод. Когда с ним это делали, ему заткнули рот кляпом. Соседи могли действительно ничего не слышать. И все же это не говорит нам, как убийцы проникли в дом. Если тут замешаны вампиры, они не могут переступить порог без приглашения. Роберт не пригласил бы в дом незнакомого вампира, значит, это был либо знакомый, либо человек, но не вампир, во всяком случае.
      - А человек мог переступить порог и пригласить вампира? - спросил Дольф.
      - Да, - ответила я.
      Дольф что-то записывал, не глядя на меня.
      - Итак, мы ищем смешанную группу: по крайней мере, один вампир, по крайней мере один не вампир и по крайней мере один некромант или колдунья.
      - Последнее тебе сказала Рейнольдс, - догадалась я.
      - Ты не согласна?
      - Нет, но поскольку я в городе единственный некромант, это должен быть гастролер... - В этот самый момент я поняла, что в городе есть гастролер. Доминик Дюмар.
      - Джон Берк мог бы это сделать?
      Я подумала.
      - Джон - жрец вуду, но вуду здесь ни при чем. Не знаю, так ли глубоко он знает арканы. И не знаю, хватило ли бы у него силы это сделать даже при наличии знания.
      - А у тебя хватило бы?
      Я вздохнула:
      - Дольф, я не знаю. Я в некотором смысле в некромантии новичок. То есть я уже годами поднимаю мертвых, но без такого формалитета. - Я показала на тело. - Таких чар я вообще никогда не видела.
      Дольф кивнул:
      - Есть еще что добавить?
      Очень мне не хотелось втягивать Доминика, но слишком уж подозрительное было совпадение: в городе появляется сильный некромант, и одновременно некромантией устраняют вампира. Если он окажется ни при чем, я извинюсь. А если он замешан, то это дело тянет на смертную казнь.
      - Доминик Дюмар - некромант. Он только что прибыл в город.
      - А он мог бы это сделать? - спросил Дольф.
      - Дольф, я его только один раз видела.
      - Изложи свои впечатления, Анита.
      Я вспомнила, как ощутила Доминика у себя в голове. Предложение учить меня некромантии. Главное было то, что убить Роберта и оставить тело так, чтобы мы его нашли, - это было глупо. Доминик Дюмар не показался мне глупцом.
      - Мог бы. Он - человек-слуга вампира, так что вот тебе уже два члена группы.
      - Его хозяин-вампир знал Роберта?
      Я вздохнула:
      - Мне ничего об этом не известно.
      - Есть у тебя телефон этого Дюмара?
      - Могу позвонить нашему ночному секретарю и спросить.
      - Отлично. - Дольф стал пробегать свои записки. - Дюмар - твой главный подозреваемый?
      Я снова подумала.
      - Да, пожалуй.
      - Доказательства есть?
      - Он некромант, а это сделал кто-то, хорошо знающий некромантию. - Я пожала плечами.
      - Мы по той же причине подозревали тебя, - сказал Дольф и почти улыбнулся при этих словах.
      - Намек поняла.
      Дольф закрыл блокнот.
      - Я тебя отвезу давать показания.
      - Годится. Могу я теперь позвонить Кэтрин?
      - В кухне телефон.
      Зебровски открыл дверь.
      - Здесь вдова, и она в истерике.
      - Кто с ней? - спросил Дольф.
      - Рейнольдс.
      Сквозь открытую дверь послышался женский голос, говорящий на грани крика:
      - Роберт, мой муж, убит? Этого не может быть. Не может быть. Я должна его видеть. Вы не понимаете, кто он такой. Он не может быть убит.
      Голос приближался.
      - Ей не надо этого видеть, Анита.
      Я кивнула, вышла и плотно закрыла за собой дверь. Монику я еще не видела, но слышала отлично:
      - Вы не понимаете, он не может быть убит!
      Я могла ручаться, что Моника не поверит мне на слово, будто Роберт мертв всерьез и по-настоящему. Наверное, если бы там лежал Жан-Клод, я бы тоже не поверила. Я бы сама должна была посмотреть. Глубоко и тяжело вздохнув, я пошла навстречу убитой горем вдове. Ночь, черт ее побери, становилась все увлекательней.
      20
      Больничная палата была пастельных розовато-лиловых тонов, на стенке висела картина, изображающая цветы. На кровати было покрывало под цвет стен и розовые простыни. Моника лежала в кровати, подключенная к капельнице и двум разным мониторам. Лента, протянутая поперек ее живота, отслеживала схватки. К счастью, она пока давала ровные линии. Второй монитор следил за сердцебиением младенца. Сначала этот звук меня пугал: часто-часто, как сердце маленькой пичужки. Когда сестры меня заверили, что сердцебиение нормальное, мне стало спокойнее. Через два часа оно превратилось в успокаивающий звук на фоне белого шума. Рыжеватые волосы Моники прилипли прядями, тщательно наложенный макияж размазался по лицу. Ей пришлось дать транквилизаторы, хотя это не слишком полезно для ребенка, и она впала в неглубокий, почти лихорадочный сон. Она вертела головой, глаза бегали под закрытыми веками, губы шевелились в каком-то сне - наверняка кошмарном после такой ночи. Было почти два часа, и мне еще предстояло ехать в участок давать показания детективу Грили. Кэтрин уже была в пути, чтобы сменить меня у постели Моники. Я была бы рада ее видеть.
      На правой руке у меня остались полумесяцы ногтей. Моника хваталась за меня, будто боялась рассыпаться. На пике схваток, когда казалось, что Моника потеряет ребенка, как потеряла мужа, длинные крашенные ногти впивались мне в кожу, и только когда показались тоненькие струйки крови, сестры это заметили. Когда Моника успокоилась, они перевязали мне раны, но сделали это бинтами для детей с картинками из мультиков, так что у меня рука вся была покрыта Микки-Маусами и Гуффи.
      На стенной полке стоял телевизор, но я его не включала, и слышался только шум воздуха в вентиляторах и стук детского сердца
      За дверью стоял полисмен в форме. Если Роберта убила радикальная группа, то Моника и ее младенец могли быть следующей целью. Если его убили из личных счетов, Моника могла что-то знать. Так или иначе, она была в опасности, и потому к ней приставили охрану. Меня это устраивало, потому что из оружия у меня остался только нож. Правда, без пистолетов я была как без рук.
      Зазвонил телефон на прикроватном столике, и я бросилась к нему, испугавшись, что он разбудит Монику. Прикрыв рукой микрофон, я тихо сказала:
      - Да?
      - Анита? - Это был Эдуард.
      - Как ты узнал, где я?
      - Главное в том, что если я тебя нашел, то и другие могут.
      - Контракт еще действует?
      - Да
      - Черт! А что там со сроком?
      - Продлен на сорок восемь часов.
      - М-да. Целеустремленный народ.
      - Я думаю, ты должна на время уйти в подполье, Анита.
      - То есть спрятаться?
      - Да.
      - Я думала, ты хочешь использовать меня как приманку.
      - Для этого нужно было бы больше телохранителей. Вампы и вервольфы монстры, конечно, но все равно любители. Мы - профессионалы, в этом наше преимущество. В себе я уверен, но я не всюду могу быть.
      - Например, в женском сортире.
      Эдуард вздохнул:
      - Подвел я тебя.
      - Я сама была неосторожна, Эдуард.
      - Так ты согласна?
      - Спрятаться? Да. Ты уже придумал место?
      - В общем, да.
      - Что-то мне не нравится твой голос, Эдуард.
      - Самое безопасное место в городе, и со встроенными телохранителями.
      - Где это?
      Даже для меня мой голос прозвучал излишне подозрительно.
      - Цирк Проклятых, - произнес Эдуард.
      - Ты из ума выжил?
      - Это место дневного отдыха Мастера, Анита. Крепость. Жан-Клод заложил туннель, через который мы туда проникали, когда шли убивать Николаос. Там надежно.