Он моргнул. Этот острый взгляд на миг скользнул в сторону, в глазах мелькнуло недоумение.
      - Ты не станешь об этом спорить?
      - А зачем?
      - Почти всякий альфа стал бы спорить, чтобы не показаться слабым.
      Я не могла не улыбнуться:
      - Ну, не настолько уж я в себе не уверена.
      Тут уж улыбнулся он:
      - Да, те, кто старается нахватать побольше власти, часто бывают не уверены в себе.
      - Согласуется с моим опытом, - поддержала я.
      Он снова кивнул с задумчивым лицом:
      - Двоих.
      - Отлично.
      - Ты хотела бы сама решить, кто это будет?
      Я пожала плечами:
      - Черри, а второй - кто угодно.
      Черри я назвала, потому что она даст мне наилучшее описание событий. Очень ясная голова у девушки, хотя она не тот друг, которому доверишь прикрывать себе спину в драке. Однако сейчас мне нужна была информация, а не боевые искусства.
      Мерль слегка мне поклонился, потом глянул на Мику, все еще стоящего возле кровати. Мика махнул ему рукой. Высокий телохранитель открыл дверь и что-то сказал негромко. Первой вошла Черри. Она была высокой, стройной, с грудями прекрасной формы, от которых взгляд переходил к очень длинной талии, изгибу бедер - и свидетельству, что она натуральная блондинка. Здесь что, никто сегодня одежды не носит?
      Честно говоря, приятно было увидеть другую женщину. В обычной ситуации я не возражала бы быть единственной, так часто бывает, когда я работаю с полицией, но когда все голые, мне почему-то легче, когда есть еще кто-то без члена.
      Она улыбнулась мне, и облегчение так и сквозило в ее глазах, в лице, настолько, что даже как-то неловко стало. Она меня обняла, и я не возразила, но отстранилась первой. Она потрогала мое лицо, будто не веря своим глазам.
      - Как ты себя чувствуешь?
      Я пожала плечами, и от этого простого движения мышцы левой руки свело так, что пришлось ее придержать, чтобы не прыгала. Сквозь боль, слегка скрипя зубами, я сказала:
      - Руки беспокоят, а остальное все о'кей.
      Черри тронула больную руку, провела ладонью по рукаву.
      - Мышцы сводит от быстрого излечения. Через несколько дней все будет нормально.
      - То есть мне еще несколько дней рукой не пользоваться?
      - Время от времени тебя будут мучить спазмы. Может помочь массаж, горячие компрессы.
      Я говорила, что Черри работает медсестрой, когда не покрывается шерстью?
      - Я могу вылечить тебе руку сегодня же, - сказал Мика.
      - Как? - спросили мы обе одновременно.
      - Я умею взывать к плоти.
      Выражение лица Черри сказало мне, что она знает, о чем речь, и это на нее произвело впечатление. Но через секунду у нее на лице выразилось подозрение и сомнение. Моя школа. Хотя, если правду сказать, Черри пришлось хлебнуть в жизни лиха до того, как мы с ней познакомились, и она из своего опыта вынесла повышенную подозрительность. Так что моей заслуги здесь нет.
      Я пыталась вспомнить, что значит "взывать к плоти", когда появился Натэниел. Последний раз, когда я его видела, он был весь истыкан ножами и мечами, и плоть заросла вокруг стали. Сейчас он был абсолютно здоров - даже без шрамов.
      Наверное, на моем лице отразилось не только удивление, но и радость, потому что он радостно заулыбался при виде меня. Он еще повертелся, чтобы показать, что зажили раны и спереди, и сзади. Я тронула грудь, откуда сама вытащила одно лезвие.
      - Я знаю, что у вас, ребята, заживает почти все, но никак не могу к этому привыкнуть.
      - В конце концов привыкнешь, - сказал Мерль.
      Что-то в его голосе заставило меня обернуться.
      Улыбки Черри и Натэниела смыло с лиц. Они вдруг стали серьезными.
      - В чем дело?
      Они переглянулись, но заговорил Мика:
      - Можно мне вылечить твою руку?
      Я повернулась послать его к черту - сначала я хочу выяснить, в чем дело. Но тут моя левая рука выбрала момент скрутиться судорогой от пальцев до плеча - сплошной синхронной судорогой, от которой у меня подогнулись колени. Если бы Черри не подхватила меня, я бы не устояла. Пальцы свело как у жертвы стрихнина, в клешню. Казалось, что рука хочет вырваться из тела. Черри держала почти весь мой вес, а я сдерживала крик.
      - Позволь ему вылечить тебе руку, Анита, если он может, - сказала она.
      Медленно-медленно судорога стала отступать, пока желание завопить не сократилось до малой доли в мозгу. Голос у меня был с придыханием, но ясный, без поскуливания.
      - Еще раз: что значит взывать к плоти?
      Я так навалилась на Черри, что только вежливость мешала ей взять меня на руки. Она и так держала весь мой вес.
      Мика подошел к нам. Мерль - за ним, как чересчур мнительная нянька.
      - У себя в парде я могу лечить собственным телом.
      Я глянула на Черри и увидела рядом с ней Натэниела. Они оба кивнули одновременно, будто услышали незаданный вопрос.
      - Я никогда не видела Нимир-Раджа, который умел бы взывать к плоти, но слышала о таком, - объяснила Черри. - Это вещь возможная.
      - Только ты говоришь так, будто ему не веришь.
      Она едва заметно улыбнулась, но глаза остались усталыми.
      - Я вообще мало кому мало в чем верю. - Она улыбнулась: - Кроме тебя.
      Я все еще опиралась на ее руку, но почти уже стояла сама. Сжав ей руку ладонью, я попыталась выразить глазами, что я чувствую.
      - Я всегда делаю для тебя все, что могу, Черри.
      Она снова улыбнулась, и ее глаза чуть посветлели, хотя цинизм до конца из них не ушел.
      - Я знаю.
      - Мы все знаем, - поддержал ее Натэниел.
      Я улыбнулась ему и произнесла про себя молитву, которую повторяла с тех пор, как унаследовала леопардов: Господи, Боже мой, не дай мне их подвести.
      Крепко держа Черри за руку, я повернулась к Мике:
      - А почему у меня болит только рука?
      - И больше нигде? - спросил он.
      Я хотела ответить, но пришлось задуматься.
      - Ноет кое-где, но ничего похожего на то, что в руке. Так сильно ничего не болит.
      Он кивнул, будто это что-то для него значило.
      - Твое тело и наша энергия вылечили прежде всего самые угрожающие раны, и малые тоже, вроде следов у тебя на спине.
      - Я не знала, что целительная энергия так избирательна.
      - Ее можно направить.
      - И кто направлял?
      Он посмотрел мне в глаза:
      - Я.
      Я глянула на Черри, и она кивнула:
      - Он - Нимир-Радж. И он для нас всех доминант. Он и Мерль.
      Я посмотрела на высокого телохранителя:
      - Так я вас должна благодарить?
      Мерль покачал головой:
      - Ты нам ничего не должна.
      - Ничего, - подтвердил Мика. - Это мы вторглись на твою территорию без твоего разрешения. Это мы нарушили закон.
      Я посмотрела на них:
      - Хорошо, и что дальше?
      - Ты можешь стоять без помощи?
      Я не была уверена, поэтому отпустила Черри постепенно, и оказалось, что могу.
      - Да, кажется.
      - Мне надо тронуть раны, чтобы их вылечить.
      - Знаю, знаю, лучшее средство лечения у ликантропов - голая кожа.
      Он слегка нахмурился.
      - Именно так.
      Я правой рукой сдвинула с левого плеча халат. Но руку это обнажило недостаточно. Тогда я повела левой рукой, чтобы освободить плечо, и тут меня снова схватила судорога. На этот раз меня подхватил Мика, когда рука попыталась вырваться из сустава, а пальцы схватили что-то, чего я не видела и не ощущала. Дело было даже не в боли - это явление меня пугало, будто я утратила контроль над рукой.
      - Кричи, в этом нет ничего стыдного, - шепнул Мика.
      Я только тряхнула головой, боясь открыть рот, боясь завопить. Руки Мики спустились к поясу халата. Спазм отпустил опять постепенно, и я осталась лежать на полу, тяжело дыша, пока он обнажал почти всю мою левую сторону. Обнажив, он запахнул на мне халат, закрыв все, что меня беспокоило, кроме левой груди. Я оценила этот жест. Так как я лежала и смотрела на него сейчас снизу вверх, я оценила и то, что у него уже не было эрекции. Как-то это уменьшало угрозу.
      Он встал на колени, водя пальцами над самой моей рукой. Кожи он не касался, но касался той неотмирной энергии, что исходила от моей кожи. Его собственная энергия потекла из руки и смешалась с моей в электрическом танце, от которого у меня по коже побежали мурашки. Впервые мне пришла в голову мысль.
      - Это будет больно?
      - Нет, не должно.
      Я услышала мужской смех. Мне были видны все мужчины в комнате, кроме одного. Я повернула голову посмотреть на Калеба, который продолжал сидеть на кровати.
      - Это была шутка, которую я не поняла?
      - Не обращай на него внимания, - сказал Мерль.
      Я глянула в эти очень серьезные глаза, а смех Калеба был как музыкальный фон.
      - Вы уверены, что мне ничего не надо рассказать насчет взывания к плоти?
      Мика мотнул головой, и кудри качнулись по его щекам. Я заметила, что никто не включил свет. Все происходило в тусклом сиянии ночника.
      - Может кто-нибудь включить свет? - Начались переглядывания - один на другого, тот на третьего, будто передавали глазами горячую картошку. - Что не так?
      - Почему ты решила, будто что-то не так? - спросил Мика.
      - Не морочь мне голову, я вижу, как вы переглядываетесь. Почему нельзя включить свет?
      - Ты могла стать светочувствительной из-за быстрого исцеления, ответила Черри.
      Я поглядела на нее, сама чувствуя, какой у меня подозрительный взгляд.
      - Так какого черта вы тут переглядываетесь?
      - Нас тревожило, как твое тело... реагирует на раны. - Она села рядом со мной с другой стороны от Мики и погладила мне волосы, как гладят собаку, чтобы успокоить. - Мы беспокоились о тебе.
      - Это я поняла. - Трудно было сохранять подозрительность при звуках неподдельной искренности этого голоса. - Наверное, можно будет обойтись без света, пока он меня не вылечит.
      Она улыбнулась, на этот раз уже и глазами:
      - Вот и хорошо.
      - Может быть, стоит освободить нам место, - сказал Мика. - Иначе энергия может расползтись.
      Черри последний раз меня погладила и отодвинулась, прихватив с собой Натэниела. Мика поглядел на Мерля:
      - И ты тоже.
      Мерль скривился, но отошел с остальными. Все они оказались у кровати, где лежал Калеб. Странно, но я отодвинулась в самый дальний от кровати угол комнаты. Абсолютно не осознавая этого. Нет, честно.
      Мика не встал, но подался вперед, сидя на корточках, положив руки на бедра ладонями вверх, закрыв глаза, и я почувствовала, как он открывает себя. Энергия его закружилась вокруг меня вихрем горячего воздуха, от которого у меня сжалось горло и трудно стало дышать. Он открыл свои странные глаза и посмотрел на меня. Лицо его обмякло, как при медитации или во сне.
      Я думала, что он положит на меня руки, но они остались у него на бедрах. Он наклонился ближе к моему плечу.
      Я здоровой рукой взяла его выше локтя, и тут же его зверь рванулся сквозь меня. Будто огромный невидимый кот входил и выходил сквозь мое тело, как они умеют тереться об ноги, только этот кот трогал такие места, которых даже любовник касаться не должен. У меня слова застряли в глотке, и, судя по лицу Мики, он тоже это ощутил. Его также потрясло, как и меня. Но он продолжал в меня ластиться. Рука моя держала его за локоть, но это его не останавливало, а я не могла собраться с мыслями, чтобы спросить его. Его губы коснулись моей шеи, и я задышала прерывисто и часто. Он прижался губами к шее и вдвинул в меня эту клубящуюся, живую силу. Я дернулась, но больно не было. На самом деле было так хорошо, что я его оттолкнула.
      - Погоди, - то ли прошептала, то ли прохрипела я. - Причем здесь рот? Ты же должен был руки на меня возложить?
      - Я говорил, что умею исцелять телом, - ответил он. Сила раскинулась между нами как тянучка между липкими пальцами ребенка. Как будто если мы сейчас коснемся - сплавимся друг с другом.
      Я убрала руку, и ощущение было, будто она движется через что-то реальное и сплошное. Но голос мой прозвучал так ровно, что даже я удивилась.
      - Я думала, это значит руки.
      - Если бы я имел в виду руки, я бы так и сказал. - Он наклонился ко мне, продвигаясь сквозь силу, и это было как волны по воде, когда к тебе кто-то подплывает. Я зачерпнула в горсть его волосы. - Дай определение тела. - Он улыбнулся одновременно ласково, снисходительно и почему-то грустно. Он все так же нависал надо мной, лицо близко-близко, как в поцелуе, моя рука у него в волосах, вокруг нас пульсирует сила, формируясь во что-то большее. - Рот, язык, немножко руки, но нужно тело, одних рук мало. Мне говорили, что ты тоже умеешь исцелять телом.
      Я вытащила руку из его волос и попыталась увеличить дистанцию, но он не отодвинулся, так что ничего не вышло. Да, я умею исцелять с помощью секса или чего-то настолько к нему близкого, что на публике этого делать не хочется.
      - Вроде того. - Я обернулась, посмотрела и увидела Черри. - Взывание к плоти - это вроде как я вызываю мунинов?
      Это такие воспоминания предков у вервольфов. Хотя они скорее призраки, духи мертвых. Можно обрести их знание, их умение и их дурные привычки, если у тебя есть способность их каналировать. Я - некромант, и все мертвецы ко мне расположены. Мунин, который любит меня больше всех, принадлежал Райне, бывшей лупе стаи. Я ее убила - чтобы не дать ей убить меня, - и она наслаждалась тем, что может мной владеть. Я сумела обрести силу с ней справиться, когда приняла ее такой, как она есть. Я уже не боролась с ней, мы выработали что-то вроде перемирия. Но вызов мунина для исцеления всегда был для меня сексуальным переживанием, потому что так оно было для Райны.
      - Это не секс, - сказала Черри. - Чувственность, но не секс.
      В этих вопросах я доверяла ее суждению.
      - Ладно, тогда давай.
      Мика глядел на меня, и эти странные желто-зеленые глаза были до ужаса близко.
      - Делай.
      Он снова улыбнулся той же снисходительно-задумчиво-грустной улыбкой, будто смеется над нами обеими - и плачет над нами одновременно. Нервирует такая улыбка. Потом он нагнулся, поднося рот к моей шее, к первому шраму. И первый поцелуй нежно лег мне на горло, он выдохнул на меня силу, и вдруг стало трудно дышать. Но сила прилипла к коже как одежда. Кончик языка предводителя леопардов скользнул ниже, пролизывая на шее влажную горячую дорожку. И по ней шла сила, обдавая жаром, исчезая под кожей. Но там, где он прижимался ртом, присасываясь ко мне, всасывая меня в себя, между зубами там я чувствовала, как всовывается в меня сила, проталкиваемая в шрамы. Я беспомощно дергалась - не могла сдержаться. У всех нас есть свои эрогенные зоны помимо стандартных, такие места, которые, когда их коснешься, реагируют, хотим мы того или нет. У меня это шея и плечи.
      Он отодвинулся подальше, достаточно далеко, чтобы спросить:
      - Все хорошо?
      Очень горячим было его дыхание.
      Я кивнула, отвернув от него лицо.
      Он поверил мне на слово и снова прижал рот к шее. На этот раз все было без предисловий: он меня укусил, и я ахнула. Живот свело судорогой, узлом, меня повернуло набок, отодвинуло от него.
      - Что случилось, Анита?
      - Живот, - ответила я.
      Он отодвинул полу халата, провел рукой по животу.
      - Здесь не было раны.
      Снова волна боли рванула внутренности, согнув меня пополам, заставив извиваться на полу. Голод рвал меня на части, будто что-то живое рвалось из тела наружу.
      Мика был рядом, отвел мне волосы с лица, положил к себе на колени, прижал к груди.
      - Найдите врача!
      Грудь его была гладкой и теплой. Я слышала, как бьется сердце, ощущала его щекой. Я чуяла запах крови под его кожей, как аромат экзотической конфеты, которая тает на языке и уходит в горло. Медленно подняв глаза, я добралась до пульсирующей жилы на шее. И смотрела я на этот пульс, как умирающий от жажды человек, горло жег голод, необходимость, губы пересохли и потрескались от этой жажды. И я сразу поняла, что мысли эти не мои.
      Я выпустила наружу ту часть своего существа, которую Жан-Клод считал своей, и нашла его. В камере без окон. Он смотрел так, будто видит меня перед собой. "Ma petite", - прошептал он, и я поняла, где он. Не знала, почему он там, но знала где. Городская тюрьма Сент-Луиса, камера для существ, не выдерживающих дневного света. Глядя в его глаза, я видела, как заполняет их синий огонь, пока не осветил тусклую камеру.
      Он потянулся ко мне, будто мы могли соприкоснуться, и это сила Мики, его зверь повернулся в моем теле и оторвал от Жан-Клода.
      Я открыла глаза и обнаружила, что обнимаю Мику, прижавшись лицом к его плечу, а рот мой в опасной близости от теплой долготы шеи. В комнате было движение, я поняла, что кто-то побежал за доктором, но то, чего мне было нужно, доктор мне не даст.
      Кожа Мики пахла чистотой и молодостью. Я будто могла сказать по запаху, сколько ему лет. Я предвкушала нежность его плоти, и та часть меня, которая видела его как мясо, принадлежала не Жан-Клоду, а Ричарду.
      Я не умею выразить этот голод в словах. Мика повернул голову, заглянул мне в глаза, и что-то открылось во мне, какая-то дверь, о которой я понятия не имела, распахнулась настежь. Оттуда рванул ветер, ветер, созданный из темноты и тишины могилы. Ветер с легкой примесью электрической теплоты, как мех, трущийся о голую кожу. Ветер, на вкус как оба мои мужчины. Но я была центром, тем, кто может выдержать в себе их обоих и не разорваться. Жизнь и смерть, похоть и любовь.
      - Кто ты? - спросил Мика удивленным шепотом.
      Я всегда думала, что вампиры берут своих жертв - крадут у них волю взглядом и подминают под свою, вроде изнасилования магией. Но сейчас я знала, что это на самом деле сложнее, - и проще. Я видела глазами Жан-Клода, ощущала его силой. Глядя в лицо Мики вплотную к моему, я ощущала, видела, чуяла его голод. Вожделение, огромное неутоленное вожделение, и давно уже. Но под ним - голод еще сильнее, голод по силе и защите, которую сила дает. Я будто чуяла этот голод ноздрями, катала его вкус на языке. Пока я смотрела в эти желто-зеленые глаза на таком человеческом лице, Жан-Клод дал мне ключи к душе Мики.
      - Я - Сила, Нимир-Радж. Такая сила, которая может согреть тебя в самую холодную ночь.
      Сила веяла по его коже обжигающим ветром, и этот ветер смешался с силой, бывшей внутри меня, скрутился с ней и воткнулся в мое тело как нож. У меня из горла вырвался стон, и Мика эхом повторил его. Сила превратилась во что-то более нежное, что-то ласкающее изнутри, а не колющее, что-то, о чем мечталось всю жизнь. По выражению лица Мики я поняла, что и он ощутил то же самое.
      Какой-то ветер пошевелил концы его волос. Он провеял между нами как острие, где встречаются тепло и холод и создают нечто, чего не могут создать порознь, что-то большое и клубящееся, ветер такой силы, что сметает дома и выворачивает столбы.
      Он сжал руки, которыми держал меня:
      - Я - Нимир-Радж, меня не возьмешь на иллюзии.
      Я встала на колени, не разрывая кольца его рук, и прижалась к нему спереди. Мы были почти одного роста, и встречный взгляд был невероятно близок. Сила вокруг притискивала нас друг к другу как гигантская ладонь. Его тело ответило мне, и он снова стал большим, тесно упираясь мне в пах и в живот. То, что должно было вызвать у меня смущение и растерянность, но не вызвало. Я знала, что Жан-Клод питается похотью так же, как и кровью, но никогда не понимала, что это на самом деле значит до этих пор, когда плоть Мики коснулась моей. Не само его прикосновение, твердого и жесткого, к моему телу, заставило меня затрепетать - а голод в его теле. Он пробивался сквозь плоть, будто мне представали кирпичики его существа, слишком простые, чтобы описать словами, потребности, не имеющие никакого отношения к языку, а принадлежащие только обнаженному телу.
      Он закрыл глаза и тихо застонал.
      - То, что я предлагаю, - не иллюзия, Нимир-Радж.
      Он покачал головой:
      - Одного секса мало.
      - Я не предлагаю секса - сейчас я предлагаю другое.
      С этими словами я прижалась сильнее, и он содрогнулся, издав горлом звук, очень похожий на скулеж.
      - Я предлагаю вкус силы, Нимир-Радж, маленький кусочек того, что я могу тебе дать.
      Умом я знала, что это ложь, но сердцем знала, что это правда. Я могу предложить ему силу и плоть - две вещи, которых он хотел, желал превыше всего прочего. Это была идеальная наживка, и это было неправильно. Я хотела податься назад, укротить эту силу, но Жан-Клод не дал. Он вбивал в меня свою силу как эхо собственного тела, подчинял меня. Слишком поздно было мне питаться, как питаются люди, и вернуть ему его силу. Он много ночей избегал меня, потому что я была слаба. И вот я стала сильной, а он ослабел, и в городе у нас враги. Мы не можем позволить себе слабости. Все это я поняла в мгновение ока, от его сознания - к моему. И вот это зернышко сомнения Разве мы можем позволить себе слабость? - и не позволило мне его заглушить.
      - Что ты хочешь взамен? - спросил Мика шепотом на грани отчаяния, и мы оба знали: что я ни попрошу, он это сделает.
      - Я хочу пить теплый бег твоего тела, наполнить рот той горячей жидкостью, что бежит вот здесь.
      И я потерлась губами о его шею. Аромат такой близкой крови завил мне желудок узлом, но мы были близко, очень близко, только не спешить, только не спугнуть. Как рыбаки. Мы забросили сеть, и теперь надо было только, чтобы рыба перестала биться и затихла.
      Губы мои витали над его шеей, когда он произнес:
      - Покажи, что у тебя достаточно силы, чтобы это того стоило, и я отдам тебе любую жидкость своего тела.
      Я отвела его волосы в сторону, они упали обратно. Я тогда намотала их на кулак, чтобы не мешали, и даже это движение заставило его простонать. Обнажилась длинная гладкая линия шеи. Он отвернул голову вбок, будто знал, чего я хочу. Билась крупная артерия на шее, как живое существо с отдельной жизнью, и я будто хотела выпустить его на свободу.
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.