- Жан-Клод мне говорил еще до меток, что не знает, кто из нас будет хозяином, а кто - слугой, из-за того, что я - некромант. Но он не стал объяснять. Наверное, мне надо было спросить.
      - Если бы он тебе все это сказал до предложения меток, ты бы согласилась?
      - Я приняла метки, чтобы спасти жизнь им обоим, не говоря уже о своей.
      - Но если бы ты знала, ты бы это сделала?
      Он повернулся набок, лицом к моей руке. Я ощущала кожей его дыхание.
      - Наверное, да. Не могла я дать умереть им обоим. Одному - быть может, я могла бы пережить потерю одного из них, но не обоих. Не обоих, если я могла бы их спасти.
      - Значит, Жан-Клод зря от тебя все это скрыл. Зря вызвал твой гнев.
      - Да, я порядком зла.
      - И потому ты не доверяешь ему.
      Дамиан придвинулся еще на дюйм, и его щека легла на мою руку выше локтя.
      - Да, из-за этого я ему не доверяю. Хуже того, я даже Ричарду теперь не верю. - Я покачала головой. - Никогда бы не подумала, что он будет от меня что-то скрывать, тем более такое важное.
      - И теперь ты сомневаешься в них обоих.
      Я посмотрела на вампира. Он касался меня только щекой, а все остальное его тело вытянулось вдоль кровати, не касаясь меня.
      - Дамиан, это на тебя не похоже.
      - Что именно? - спросил он. Он передвинул руку, и эта бледная кисть легла между нашими телами, не трогая меня, просто... выжидая.
      - Вот это, все это. Это не ты.
      - Ты ничего обо мне не знаешь, Анита. Ты не знаешь, каков я - на самом деле.
      - Чего ты хочешь от меня, Дамиан?
      - Прямо сейчас - обнять тебя этой рукой за талию.
      - И если я скажу "да"?
      - Это "да"? - спросил он.
      Что сказал бы Ричард? Что сказал бы Жан-Клод? А ну их обоих!
      - Да.
      Он обнял меня за талию, его бицепс оказался у меня на животе. Вполне естественно было бы после руки прижаться и телом, но он этого не сделал. Сохранял между нами эту искусственную дистанцию.
      Я погладила эту бледную руку своей левой рукой, трогая волоски. Трогать его - казалось до чертиков правильно, будто бы мне уже давно хотелось это сделать. Я не хотела, чтобы он обнимал меня. Я хотела сама его обнять. Совсем не то чувство, которое бывало с Ричардом и Жан-Клодом. Дамиан был прав: дело было в некромантии. Я хотела трогать его, исследовать границы силы, которая нас связывала, силы, которая оживляла его.
      Моя собственная сила была по роду ближе к силе Жан-Клода, чем Ричарда. Холодная сила, вроде неощутимого ветра, веющего над умом и телом. И эта холодная нить вилась из моей руки по руке Дамиана. Я ее вдвигала в него невидимой рукой, всовывала в это бледное тело и ощущала ответную искру в его глубине. Моя сила вспыхнула, узнав подобие самой себя. То, что раньше оживляло тело Дамиана, покинуло его. Теперь его оживляла я. Он был воистину мой, что, конечно, было невозможно.
      Он придвинул свое тело на этот последний дюйм, и по всей длине, от талии до ног, прильнул ко мне. Одну ногу он закинул на мои сверху, прижался ко мне.
      - Ты пытаешься меня соблазнить. - Но мой голос звучал слишком тихо и интимно.
      Он нежно поцеловал меня в плечо.
      - Я тебя соблазняю или это ты уже соблазнила меня?
      Я покачала головой:
      - Вставай и выметайся, Дамиан.
      - Ты меня хочешь. Я это чувствую.
      - Это сила тебя хочет, а не я. Я не хочу тебя так, как хочу Ричарда или Жан-Клода.
      - Я не прошу любви, Анита, я только хочу быть с тобой.
      Мне хотелось погладить это тело сверху вниз. Я знала, что могу его исследовать, трогать каждый его дюйм, и он не остановит меня. Это манило и пугало.
      Я слезла с кровати, оставив Дамиана разбираться самого. Оказывается, я могла встать. Даже голова не закружилась.
      - Мы этого делать не будем, Дамиан. Просто не будем.
      Дамиан приподнялся на локтях, глядя на меня.
      - Если ты даешь мне прямой приказ, Анита, я должен повиноваться. Даже если этот приказ противоречит тому, который отдал мне Жан-Клод.
      - Ты это к чему? - нахмурилась я.
      - Тебе не интересно, что еще он запретил мне тебе говорить? - спросил Дамиан.
      - Ах ты паразит!
      Он сел, сбросив длинные ноги с кровати.
      - Ты не хочешь знать?
      Я посмотрела на него секунду.
      - Да, черт бы тебя побрал, я хочу знать.
      - Ты должна мне приказать тебе сообщить. Иначе я не могу.
      Я чуть не промолчала. Я боялась того, что он может сказать. Боялась того, что скрывает от меня Жан-Клод.
      - Я приказываю тебе, Дамиан, выложить мне все тайны, которые Жан-Клод повелел тебе от меня хранить.
      Он испустил долгий, глубокий вздох.
      - Свободен наконец! Жан-Клод, Ашер и даже моя первая госпожа происходят от Belle Morte, Красивой Смерти. Она - наш мастер в Совете. Ты никогда не думала, почему много сотен лет назад почти все рассказы о вампирах рисовали их как мерзких чудищ, ходячих мертвецов?
      - Нет. А какое это имеет отношение к делу?
      - Анита, я долго ждал, чтобы тебе все это рассказать. Позволь мне говорить.
      Я вздохнула:
      - Ладно, рассказывай.
      - В семнадцатом столетии никто не думал о вампирах как об объектах секса. Ходили рассказы о красивых вампирах, но это были фокусы, а не истинное обличье. Потом же все переменилось. Очевидцы стали рассказывать о красоте и соблазне.
      Он слез с кровати, и я попятилась, не желая, чтобы он был слишком близко. Не знаю, кому я больше не доверяла: ему или себе.
      Стоило мне попятиться, как он остановился, только провожал меня взглядом.
      - Совет решает, кто будет высылать своих вампиров делать новых вампиров. Тысячи лет это делала Королева Кошмаров, наш предводитель, или Morte d'Amour, Любовник Смерти, или Дракон, но им надоели эти игры, и они ушли в залы Совета. Их редко можно увидеть. Та-Кто-Меня-Породила приводила меня с собой в Совет не однажды. Там я познакомился с Жан-Клодом. Belle Morte, Красивая Смерть, выслала своих потомков населять мир вампирами. Ашер, Жан-Клод и я - ее потомки. Даже ее кровь не может сделать уродство красивым, и хотя ее прикосновение улучшает все, дело не только в этом. Некоторые из ее наследников обладают силой секса. Они живут сексом, дышат им. Они питаются сексом, как Колин и моя прежняя госпожа питаются страхом. От секса они набирают силу и используют ее как второй соблазн для смертных.
      Он замолчал и посмотрел на меня.
      - Договаривай, Дамиан.
      - Жан-Клод - один из них. В другие времена его считали бы инкубом. Ашер и я - не такие, как он. Это сила редкая даже среди тех, кто по прямой линии происходит от Belle Morte.
      - Ладно, Жан-Клод умеет питаться сексом, как Колин питается страхом. И что? - спросила я.
      Дамиан подвинулся ко мне, и я позволила ему взять себя за плечо.
      - Ты не понимаешь? Жан-Клод черпает силу в сексе. Не просто в сношении, а в сексуальной энергии, в похоти. Это значит, что каждый раз, когда у вас секс, это для него сила. Любое интимное действие между вами тремя сильнее привязывает метки и увеличивает вашу силу.
      Я чувствовала, что могу упасть в обморок.
      - И когда он собирался мне об этом сказать?
      - В защиту Жан-Клода я могу привести его слова, что когда он первый раз ставил тебе метки, это так не было. Секс не являлся таким мощным средоточием для силы. Ты получила третью метку до того, как это прорвалось, и между вами до того так не было. Жан-Клод считает, что перелом произошел из-за присутствия Ричарда.
      - А что ты с этого имеешь, Дамиан? Что тебе за радость мне все это рассказывать?
      Я таращилась на него сквозь темноту комнаты.
      - Моя госпожа правила мной веками с помощью страха и секса. Ты заслуживаешь, чтобы тебе сказали правду. Всю правду.
      Я отодвинулась от него и повернулась спиной. Да, все сходилось. Жан-Клод дышал сексом, как от других исходит запах одеколона. И понятно, почему его главное дело - стриптиз-клуб. Там полно сексуальной энергии, которой можно питаться. А что это меняет?
      Я не знала. Просто не знала.
      Я прижалась лбом к оконному стеклу. Медленно колыхались занавески на ночном ветерке.
      - А Ричард знает, что Жан-Клод в каком-то смысле инкуб?
      - Не думаю, - ответил Дамиан.
      Ветер дохнул силой; я почти учуяла ее, как запах озона. От нее у меня волосы на шее поднялись дыбом. Это был не вампир и не оборотень, и я узнала, что это: некромантия. Кто-то очень неподалеку использовал силу, очень похожую на мою.
      Я повернулась к Дамиану:
      - Слуга-человек Колина - она тоже некромант?
      Он пожал плечами:
      - Не знаю.
      - Черт!
      Я потянулась силой наружу, ища Ашера. Сила коснулась его и была отброшена назад, вон, прочь. Я бросилась к двери.
      Дамиан кинулся за мной, спрашивая на ходу:
      - Что? Что случилось?
      Браунинг уже был у меня в руке, когда я выбежала во двор. Дамиан увидел их раньше меня и показал рукой. Слуга Колина стояла на опушке, почти скрытая тенью деревьев. Ашер от нее в нескольких ярдах - на коленях.
      Я стала стрелять еще на бегу. Пули прошли мимо, но вывели женщину из сосредоточения, и я снова ощутила Ашера. Жизнь вытягивали из него, как рыбу на спиннинге. Я ощутила, как кровь стучится ему в кожу, пульсируя, сердце прыгает в груди, как зверек в клетке, пытаясь высвободиться, и к ней рвалось его сердце, будто она могла вытащить его из груди на расстоянии.
      Я заставила себя остановиться и начала смотреть вдоль руки, и тут ощутила над собой движение. Я подняла глаза. Бледное лицо Барнаби пикировало на меня хищной птицей, и тут Дамиан взмыл ему навстречу, и они покатились по небу, сцепившись в борьбе.
      Отсюда мне уже было видно лицо Ашера. У него кровь текла отовсюду: из ушей, из носа, изо рта. Лицо превратилось в кровавую маску, одежда пропиталась кровью. Он упал на четвереньки.
      Я выстрелила в эту женщину - дважды, в грудь. Она медленно опустилась на колени, удивленно глядя на меня. И я услышала ее слова:
      - Нам не разрешается убивать слуг друг друга.
      - Если бы Колин не знал, что я могу тебя убить, он бы пришел сам.
      Здесь она почему-то улыбнулась и сказала:
      - Надеюсь, что он умрет со мной. - И свалилась на траву лицом вниз. Даже при лунном свете видны были выходные отверстия, зияющие, как пасти.
      Ашер так и стоял на четвереньках, и кровь капала у него изо рта. Я склонилась рядом, тронула его за плечо.
      - Ашер, Ашер, ты меня слышишь?
      - Я думал, это ты, - сказал он голосом, хриплым от субстанций, которых никогда не бывает в живом горле. - Я думал, это ты меня зовешь.
      Он харкнул кровью на траву.
      Я поглядела в небо и не увидела и следа Дамиана и Барнаби. Я стала орать и звать на помощь, и никто мне не ответил.
      Тогда я обняла Ашера, и он свалился ко мне на колени. Я держала его на руках, насколько он там помещался. Чтобы его слышать, мне пришлось наклониться к самому его рту.
      - Я думал, ты меня зовешь в ночь на свидание. Правда, смешно?
      И он закашлялся так, что мне стало трудно его держать. Изо рта полилась кровь и какая-то гуща. Я держала его, а он выхаркивал на траву свою жизнь, и я крикнула:
      - Дамиан!
      Донесся чей-то дальний крик, но и все.
      - Ашер, не умирай, прошу тебя, не умирай!
      Он снова закашлялся, и изо рта его вылетел темный сгусток. Кровь текла почти непрерывным ручьем. Я дотронулась до него, и он был холодный на ощупь.
      - Если ты попьешь из кого-нибудь из наших оборотней, тебя это спасет?
      - Если быстро, то да.
      Голос его был тихим и хриплым.
      Я тронула его лоб и отняла руку в холодной испарине.
      - Тебе очень больно?
      Он будто не слышал, говоря очень тихо:
      - Знай, Анита, что когда я увидел себя твоими глазами, это исцелило мое сердце.
      У меня горло перехватило слезами:
      - Ашер, не надо!
      Из его глаза выкатилась капля чистой крови.
      - Будь счастлива со своими двумя любимыми. Не совершай той ошибки, что мы с Жан-Клодом сделали столько лет назад. - Он окровавленной рукой дотронулся до моего лица. - Будь счастлива в их объятиях, ma cherie.
      Глаза его затрепетали. Если он упадет в обморок, мы можем его потерять. И только стрекот цикад и шум ветра, никого больше. Куда все, к черту, подевались?
      - Ашер, не отключайся!
      Глаза его снова задрожали, открываясь, но перед ними явно все расплывалось. Сердце его замешкалось, пропустило удар. Он мог бы жить и без сердцебиения, но я знала, что на этот раз, когда остановится сердце, все кончится. Он умирал. Никки слишком изломала его изнутри, чтобы он мог исцелиться.
      Я подняла правую руку к его губам:
      - Возьми мою кровь.
      - Пить из тебя - это значит дать тебе над собой власть. Я не хочу быть твоим рабом даже больше, чем был до сих пор.
      Я уже плакала, и слезы жгли меня.
      - Не дай Колину тебя убить! Прошу тебя, не дай. - Я прижала его к себе и зашептала: - Не покидай нас, Ашер. - Это была мысль Жан-Клода за много миль отсюда, его страх потерять Ашера. - Не покидай нас, хотя бы сейчас, хотя бы сейчас, когда мы вновь тебя обрели. Tu es beau, mon amour. Tu me fais craquer.
      Он улыбнулся по-настоящему:
      - Значит, я разбиваю тебе сердце?
      Я стала целовать его щеку, его лицо, и плакала, роняя жаркие слезы на грубые рубцы.
      - Je t'embrasse partout. Je t'embrasse partout. Я тебя целую с ног до головы, mon amour.
      Он посмотрел на меня:
      - Je te bois des yeux.
      - Да не пей ты меня глазами, черт побери, пей ртом!
      Я зубами сорвала с руки бинты и прижала голую холодную кожу к его губам.
      - Je t'adore, - прошептал он, и клыки вонзились мне в запястье. Губы сомкнулись на коже, горло судорожно дернулось, глотая. Я глянула в эти бледные глаза, и что-то у меня в голове разошлось как занавес, упал какой-то экран. На миг это была непрерывная боль, почти тошнотворная, потом осталось лишь расходящееся тепло. Даже не было времени испугаться. Ашер накатился на мое сознание как теплая океанская волна, приятная, ласкающая. Он хлынул поверх меня колющим кожу, захватывающим дыхание приливом, и отхлынул, оставив меня влажную, ловящую ртом воздух. Потом Ашер нагнулся надо мной и бережно положил на траву.
      Я лежала, глядя в никуда, отдавшись ощущениям своего тела. Никогда я не позволяла ни одному вампиру так с собой поступать, никогда не давала похитить мой разум одновременно с кровью. Я даже не знала, что Ашер может это сделать. Сделать со мной.
      Он поцеловал меня в лоб.
      - Прости меня, Анита. Я не знал, что могу охватить твой разум. Не думал, что хоть один вампир на это способен. - Он глядел мне в лицо сверху вниз, высматривая реакцию. У меня пока что ее не было. Он отодвинулся, чтобы яснее меня видеть. - Я боялся, что ты будешь владеть мною, как владеешь Дамианом, если я стану пить твою кровь, не пользуясь своей силой. Я попытался снять твой щит, сломать твои барьеры, но я это сделал, чтобы защитить себя от твоей силы, я не думал, что могу пробить столь несокрушимые стены.
      Он потянулся рукой к моему лицу, остановился, и рука его упала на колени.
      - Метки, привязывающие тебя к Жан-Клоду, защищают тебя от него. Но он никогда не был в этом так искусен, как я. Мне следовало об этом подумать.
      Я просто лежала, наполовину летая. Все было нереально. Я не могла думать, не могла говорить.
      Он взял мою руку и прижал к своей изуродованной щеке.
      - Я ушел, как только понял, что случилось. Это было, как бы сказать быстрячок. Лишь намек на то, что это могло бы быть. Пожалуйста, Анита, поверь мне.
      Он встал, и я не смогла проследить за этим движением. Я лежала на земле и пыталась думать.
      Возле меня присел Джейсон. Я уже достаточно пришла в себя, чтобы задуматься, откуда он тут взялся. Он же не был у Марианны. Или был?
      - Это у тебя первый раз? - спросил он.
      Я попыталась кивнуть, но не смогла.
      - Теперь ты понимаешь, почему я с ними, - сказал он.
      - Нет, - ответила я, но голос был таким чужим и далеким, что я его сама не узнала, - Нет, не понимаю.
      - Ты это почувствовала. Ты плыла на этой волне. Как можно это не любить?
      Я не могла объяснить. Это было чудесно, но когда радость начала меркнуть, из глубин поднялся страх такой большой и черный, что мог весь мир собой залить. Это было потрясающе, и это был всего лишь "быстрячок", как сказал Ашер. Но большего я от Ашера не хотела ни за что. Потому что если это окажется еще лучше, я всю оставшуюся жизнь буду гоняться за очередной дозой. А Жан-Клод не может мне ее дать. Метки мешают ему подчинить мой разум. Это одна из тех вещей, что определяют разницу между слугой и рабом. Никогда мне не получить этого от Жан-Клода, никогда. А я этого хочу. Секунду назад я не хотела, чтобы Ашер умер. Теперь я уж и не знала...
      Ашер вернулся и оказался рядом. Мы посмотрели друг на друга. В темноте появились и другие, кто-то с фонарем посветил на меня. Я прищурилась на свет, почти ослепнув. Свет потом остановился на лице Ашера, подчеркнув красные следы слез.
      - Анита, не надо меня ненавидеть. Я не вынесу твоей ненависти.
      - Я не ненавижу тебя, Ашер, - сказала я хриплым тяжелым голосом с легкой золотой каемкой радости. - Я тебя боюсь.
      Он стоял надо мной, и слезы стекали по его лицу, по красноватым следам на гладкой коже левой стороны. На той стороне они терялись в шрамах и собирались красноватыми пятнами на мертвой коже.
      - Еще хуже, - шепнул он. - Еще хуже.
      Глава 42
      Я выставила всех, кроме Джейсона, потому что все зашумели, чтобы я не оставалась совсем одна. Я что, забыла, что меня пытаются убить? Забыла, что Жан-Клод обещал поубивать их всех, если я погибну? Последний аргумент в применении ко мне не помогает завоевывать друзей и оказывать на людей влияние. Я прокомментировала так: "Если мы все погибнем, это решит все наши проблемы". И спор был окончен.
      Джейсон устроился на постели в груде подушек. Он попытался перевернуться набок и застыл посреди этой попытки, ойкнув от боли. Двигался он скованно, будто при каждом движении у него все болело, за что и получил место на кровати вместо стула.
      Я ходила взад-вперед по комнате, даже выработала какой-то стереотип ее обхода. Дальняя спинка кровати, окна, дальняя стена, ближняя стена, где дверь.
      - А знаешь, что ты прошла мимо кровати уже двадцать раз, и это лишь с той минуты, как я начал считать? - спросил меня Джейсон.
      - Заткнись.
      - Я снова надела пистолеты, не потому что думала, будто они мне понадобятся, а просто с ними привычнее. Тяжесть наплечной кобуры, твердость "файрстара" во внутренней кобуре как-то усиливали мое ощущение самой себя. Из нас троих только я носила огнестрельное оружие. Применение оружия, этот конкретный вид силовых действий, принадлежал только мне, и я точно знала, что не переняла это свойство ни у кого из них. Оно было мое и только мое. Сейчас мне очень было нужно что-нибудь совсем свое.
      Джейсон повернулся набок - медленно, дюйм за дюймом. Я за это время успела обойти еще один круг. Джейсона и Джемиля перевели в этот дом, чтобы собрать вместе всех раненых. Роксана сейчас была в холле, и при ней Бен в качестве охранника. Я столько тогда проканалировала силы Ричарда, что приходилось опасаться сотрясения у Роксаны. Не знаю, должен был Бен охранять ее от меня или наоборот. В кухне сидел и доктор Патрик, помешивая жаркое, которое Марианна на нас оставила. Зейн и Черри тоже там были, но прочие оборотни ушли в лупанарий - заканчивать церемонию, прерванную прошлой ночью. Уважаю такое упорство.
      Ашер тоже находился где-то в доме - я не знала, где именно, и не хотела знать. Слишком многое случилось слишком быстро, и мне нужно было время все это переварить. И этого времени мне как раз и не дали.
      В дверь постучали.
      - Кто там? - спросила я.
      - Дамиан.
      - Проваливай.
      - Пришел какой-то вампир, и с ним один из помощников шерифа Уилкса. Говорят, что у них есть разговор к тебе или Ричарду. Но не по делам полиции.
      Последние слова привлекли мое внимание. Я подошла и открыла дверь. Там стоял Дамиан, все еще в жилете, с которого Барнаби оторвал все пуговицы. Когда слуга Колина умерла, Барнаби прекратил драку и улетел прочь. В ярком свете костюм Дамиана был угольно-черным, а кожа, соответственно, неимоверно белой.
      - Как они точно выразились? - спросила я.
      - Сказали, что Фрэнк Найли просил кое-что передать вам двоим.
      - Б-лин! - тихо и с чувством сказала я.
      - Они в кухне с доктором Патриком и Ашером.
      - Скажи Роксане и Джемилю, что прибыли плохие парни. Я пойду с ними поговорю.
      - У того человека пистолет, - предупредил Дамиан.
      - У меня тоже.
      Я направилась в холл, и Дамиан со мной.
      - Подожди! - позвал сзади Джейсон.
      - Иди своим темпом, Джейсон. Я не буду ждать, пока ты сможешь спуститься.
      - Смотри, чтобы ее не убили, Дамиан, - сказал Джейсон нам вслед.
      Я обернулась через плечо:
      - Он будет делать то, что я ему скажу.
      От часовых размышлений обо всем, что я сегодня узнала, у меня настроение не улучшилось.
      Я сбежала вниз по лестнице. Дамиан держался за мной беззвучной тенью.
      Почему люди шерифа не взяли дом штурмом? Я ожидала, что они начнут стрельбу, если узнают, что мы еще в городе. И что они хотят передать от Найли? И откуда здесь вампир? Дольф ничего не говорил насчет того, что в свите Найли есть вамп. А Дольф настолько их терпеть не может, что обязательно сказал бы. Столько вопросов, и раз в жизни я сейчас получу на них ответы по мере их возникновения. Очень воодушевляющая мысль.
      В кухне все выглядело обычно. Кровь с линолеума оттерли, стол покрыли чистой скатертью. Помощник шерифа Томпсон сидел на кухонном стуле, одетый в штатское. Рядом с ним сидел на таком же стуле длинный и тощий вампир, которого я раньше не видала. Доктор Патрик сидел лицом к ним и спиной к двери, к нам. На последнем стуле сидел Натэниел и не сводил глаз с вампира.
      Зейн стоял спиной к раковине. Ашер прислонился к чайному буфету на расстоянии вытянутой руки от Томпсона, и наверняка мог не дать ему вытащить пистолет. Упомянутый пистолет был десятимиллиметровой "береттой" в наплечной кобуре. Подпустить Ашера так близко было беспечно, но Томпсон, кажется, так не думал.
      Он улыбнулся мне, и улыбка была самоуверенной и самодовольной, будто я находилась именно в том положении, в котором Томпсон хотел меня видеть, и ничего с этим сделать не могла. В чем же дело?
      - Как вы меня нашли? - спросила я.
      Он ткнул через плечо в сторону вампира:
      - Местный Принц города сказал нам, что по-прежнему ощущает твое присутствие в городе. И его ребята помогли тебя найти. Очевидно, это им было легче, чем найти твоего любовника. Что-то в твоей силе их привлекает.
      Я пригляделась к вампиру. Лицо у него было непроницаемым, бледным и пустым. Глаза темно-серые, волосы черные и прямые, коротко стриженные и зачесанные назад в помпадур - так называлась эта прическа в пятидесятых годах. Она соответствовала моему ощущению от этого вампира - он еще и пятидесяти лет не был мертв.
      - Как тебя зовут?
      - Дональд.
      - Привет, Дональд. Тебя очень не хватало на шашлыках позавчера.
      По лицу вампира пробежала злобная гримаса. Он еще не был достаточно стар, чтобы ее скрыть.
      - Ты сказала моему мастеру, что собираешься всего только вытащить вашего третьего из тюрьмы. Когда ты это сделала, тебе полагалось уехать. Ты притворилась, что уезжаешь, но осталась. Если бы ты просто уехала, мы бы смирились с убийством своих. Оставшись, ты выдала свое намерение завладеть нашими землями и властью моего мастера.
      - Ты с ним давно говорил? - спросила я. - Или более важный вопрос: давно ли он говорил со своей слугой?
      Вампир полыхнул на меня злобным взглядом, но в этом взгляде не было силы.
      - Колин ранен, но пока не мертв. А Совет тебя убьет за... за убийство его слуги.
      - Человек-слуга лишается иммунитета, если нападает на другого вампира. Таков закон Совета, - сказал Ашер. - Анита ни в чем не провинилась, за что Совет стал бы ее преследовать. Если же Колин будет по-прежнему пытаться причинить нам вред, то именно его Совет будет преследовать и уничтожит.
      - Ладно, черт с ним, с этим вампирским крючкотворством. - Я повернулась к Томпсону. - Итак, что ты должен передать? Я думала, что если мы останемся после заката, Фрэнк лично нас всех поубивает.
      - Старина Фрэнк тебя боится до судорог. Говард лепечет, что очень много очень плохих признаков, что им надо прямо сейчас валить из города. Что если они останутся, ты их всех поубиваешь.
      Я приподняла бровь:
      - После знакомства с Найли и его командой мне очень льстит, что они меня боятся. Ладно, так какого хрена ты мне должен передать?
      Томпсон вытащил из кармана белую коробочку - вроде тех, в которых продаются недорогие ожерелья. Протянул он мне ее с улыбкой - настолько противной, что я побоялась взять коробочку.
      - Не бойся, не укусит, - сказал он.
      Я посмотрела на Ашера. Он пожал плечами.
      Я взяла коробочку. Снизу она была липкая. Приподняв ее, я увидела коричневатый атлас на белом картоне. Коробочка была легкой, но не пустой.
      - Что в ней?
      - Не хочу портить сюрприз, - сказал Томпсон.
      Сделав глубокий вдох, я открыла крышку. Внутри был локон, лежащий на куске ваты. Волосы длинные, густые и каштановые, перевязанные куском ленты, как подарок. Я приподняла локон и положила на ладонь. Вата, на которой он лежал, была испачкана на уголке. Чем-то красновато-коричневым.
      Я постаралась сохранить каменное лицо:
      - И что?
      - Не узнаешь? Это снято с маленького братца Зеемана.
      - Срезая волосы, крови не получишь, - сказала я.
      - Не получишь, - рассмеялся он, ерзая на стуле как ребенок, которому не терпится довести шутку до конца. - Там, в коробочке, еще один презент. Подними вату.
      Я положила локон на стол, и он блеснул в свете лампы, сворачиваясь. Мне не хотелось поднимать вату. Не хотелось смотреть, что они еще отрезали от Дэниела. Единственное утешение: из страшных вариантов, что промелькнули у меня в мозгу, почти все потребовали бы коробочки побольше.
      Я подняла вату - и рухнула на колени, будто меня по голове стукнули. Так я и стояла, пялясь на кончик мизинца, слишком тонкого, чтобы он принадлежал Дэниелу. Лак на ногте был все еще безупречно положен, гладок и бледен. У мамы Ричарда ничего не бывает delasse.
      Доктору Патрику пришлось вскочить с места, чтобы его вырвало хотя бы в раковину. Слабоват для врача и для вервольфа.
      - Что это? - спросила Черри.
      Я не могла произнести ни слова. Ответил Ашер, потому что увидел содержимое коробки у меня из-за плеча.
      - Женский палец.
      Джейсон только-только входил в кухню.
      - Как ты сказал?
      Дональд, вампир, спросил:
      - Что ты сделал, человек?
      - Мы поймали брата и мать Ричарда, - объяснил Томпсон. - Я считал бы, что тебя надо просто убить, но Найли платит деньги, и он заказывает. А он хочет дать тебе выход помимо убийства. Похоже, он думает, что если не будет пытаться убить тебя, ты не будешь убивать его. Правда, забавно?
      Я наконец смогла оторвать взгляд от пальца Шарлотты Зееман:
      - Чего ты хочешь?
      - Вы сегодня же ночью уезжаете. Мы освобождаем мать и брата Ричарда утром, когда уверимся, что вас действительно здесь нет. Если вы еще будете здесь, Найли продолжит стрижку кусочков с семьи Зеемана. Может, в следующий раз это будет ухо или что-нибудь побольше.
      Он осклабился. Брутальным садистом был этот Томпсон, но он совсем меня не понимал. Иначе бы не улыбался.
      А по лицу вампира Дональда было видно, что он меня понимает.
      Я очень медленно встала. Положила коробочку на стол, рядом с локоном. И голос у меня был на удивление спокоен, почти лишенный интонации.
      - Где они?
      - Мы их оставили целыми и невредимыми, - ответил Томпсон.
      - Я не знал, что они сделали, - сказал вампир. - Не знал, что они изувечили члена семьи вашего третьего.
      Я покачала головой:
      - Понимаешь, Дональд, в том-то и проблема. Когда начинаешь играть за плохих парней, никогда не знаешь, насколько они будут плохие. Вы оба просто оставили Дэниела и Шарлотту там, где они есть.
      - Ага, - согласился Томпсон. - Старина Дон подбросил меня на своей машине.
      Я глядела на палец. Кажется, я не могла оторвать от него взгляда. Потом я все же подняла глаза на вампира Дональда:
      - Значит, вы оба знаете, где они.
      У Дональда глаза полезли на лоб.
      - Я не знал, - прошептал он.
      Ашер шагнул вперед и положил руки на плечи Томпсону.
      Тот не встревожился.
      - Если с нами что-нибудь случится, с ними двоими будет еще хуже. У Ричарда мамаша очень симпатичная. Жаль было бы это менять.
      - Я очень сожалею о том, что они сделали, - сказал Дональд, - но мой приказ остается тем же. Вы должны покинуть нашу территорию сегодня же ночью.
      - Позвони по телефону. Скажи, что мы сдаемся. Пусть только их не трогают, и нас уже нет.
      Томпсон мерзко ухмыльнулся:
      - Никаких телефонов. Нам дали два часа. Если мы после этого срока не вернемся, они начнут отрезать кусочки, и это сильно скажется на ее внешности.
      Я кивнула, вытащила браунинг, нацелилась и выстрелила одним движением. Даже не помню, как наводила на цель. Голова вампира взорвалась облаком крови и мозгов. Тело качнулось и упало назад, прихватив с собой стул.
      Ашер удержал Томпсона на месте. Лицо помощника шерифа заляпало кровью и мясом. Какой-то кусок полз у него вниз по лбу, Томпсон попытался его смахнуть, но Ашер ему не дал.
      Я вытащила пистолет у него из кобуры, а браунинг приставила ему ко лбу.
      Томпсон перестал отбиваться, только злобно глядел на меня. Надо отдать ему должное - покрытый мозгами и кровью, в тисках вампира, под дулом пистолета, он демонстрировал храбрость.
      - Убей меня. Это тебе ничего не даст, кроме их тел, изрезанных в куски.
      - Скажи мне, где они, Томпсон, и я их заберу.
      - Хрен тебе! Ты меня все равно убьешь.
      - Даю тебе слово, что если ты скажешь нам, где они, и мы их выручим живыми, ты останешься жить.