- Джейсон, можно мне войти на минутку?
      Молчание. Если бы он был хоть близок к нормальному состоянию, он бы сейчас начал хохмить, что я наконец-то решилась посмотреть на него в голом виде. Он не дразнится - плохой признак.
      - Джейсон, можно мне войти? Пожалуйста?
      - Входи, - ответил он наконец.
      Теплый воздух из ванной пахнул клубами тумана, я вошла и закрыла за собой дверь. В ванной было влажно и тепло. Испарина легла на все поверхности, будто Джейсон сделал воду как можно горячее. Настолько, что она отварила бы мясо с костей, если бы он был человеком.
      Свет выделял тень Джейсона на занавеске. Он не стоял, а сидел на полу, обхватив руками колени.
      Я сняла полотенце с крышки унитаза и села, положив его себе на колени.
      - Что случилось, Джейсон?
      Он вздохнул глубоко, прерывисто, со всхлипом, и даже шум воды не мог заглушить рыданий. Не плача - именно рыданий.
      - Скажи, Джейсон, что с тобой?
      - Я не могу это содрать. Не могу очиститься.
      - Ты говоришь фигурально или буквально? - спросила я.
      - Оно у меня повсюду, я не могу его смыть.
      Я всегда была трусихой и ханжой. Сейчас я протянула руку к занавеске и медленно ее отодвинула, так, чтобы увидеть Джейсона, не забрызгав всю ванную водой из душа.
      Он подобрал колени поближе к груди, обхватил их руками. Жар от воды шел такой, что я отшатнулась. Кожа Джейсона стала вишнево-розовой, но это и все. У меня бы уже были волдыри или даже хуже.
      К его спине прилипли пятна черной слизи. На обратной стороне бицепса тоже висел черный кусок. Джейсон скоблил себя и поливал кипятком, но отодрать пятен не мог.
      Он смотрел прямо перед собой, на краны, и чуть покачивал головой.
      - Все было в порядке, пока я не влез в душ, и эта штука не захотела отмываться. И тут я снова увидел тех вампиш из Брэнсона. Вспомнил Иветту, как она стала гнить у меня на глазах. Но главное - эти две из Брэнсона, Анита. Я все еще чувствую их руки. Иногда я просыпаюсь среди дня в холодном поту, когда вспомню.
      В Брэнсоне, в Миссури, мы победили местную вампиршу, Принцессу города. Она захватила двух молодых женщин и собиралась их пытать - если мы не выдадим ей кого-нибудь на пытку. Нам предложили, чтобы Джейсон занялся любовью с двумя вампиршами, и тогда они девушек отпустят. Я сначала думала, что Джейсону это будет в удовольствие, но потом вампирши начали гнить.
      Джейсон пытался от них вырваться, полз вдоль стены, и его голая грудь была заляпана ошметками их гниющей плоти. Полоска чего-то густого и тяжелого проползла с шеи на грудь. Он ее смахнул, как смахивают паука, вжался в стену со спущенными до бедер штанами.
      Блондинка перевернулась со спины на живот и поползла к нему, протягивая руку, от которой остались одни кости с лоскутами высохшей кожи. Казалось, она сейчас разложится и рассыплется прахом.
      А брюнетка разлагалась влажно. Она лежала на полу, и что-то темное текло из нее, скапливаясь лужей вокруг тела. Кожаную рубашку она с себя сняла, и ее груди казались мешками с вязкой жидкостью.
      - Я тебя жду, - сказала брюнетка. И голос ее был чист и ровен. Человеческий голос из этих истлевших губ донестись не мог.
      Блондинка схватила Джейсона, и он завопил.
      Я затрясла головой, отгоняя воспоминания. Они какое-то время после этого случая не давали мне заснуть. Но для Джейсона они стали его личным страхом. Одна из шестерок Совета оказалась гниющим вампом, и она тоже мучила Джейсона, потому что ей очень, очень нравилось, как он ее боится. Этот сеанс случился всего пару месяцев назад. Сегодня игры и развлечения подошли к этому очень близко.
      Я сняла наручные ножны и положила их на крышку унитаза. То, что я их не сняла, когда собиралась ложиться спать, кое-что говорит о моей собственной паранойе.
      Жар воды, когда я ее коснулась, был почти устрашающий. Годы выработки условного рефлекса: не трогай, обожжешься. Я знала, что огонь убивает оборотней, но жар, как видно, им безвреден. Я повернула ручку, снижая температуру до такой, чтобы можно было дотронуться.
      Джейсон затрясся, как только стало чуть прохладнее. Я, честно говоря, даже удивилась, что водонагреватель домика так долго продержался. На полу было мокро, штанины у меня пропитались водой. Слава богу, есть еще запасные джинсы.
      Я нашла кусок мыла, но мочалка была черной. Ее я бросила в раковину и достала последнюю чистую. Не забыть бы сказать, чтобы принесли еще. Это все равно надо сделать.
      Джейсон наконец посмотрел на меня, чуть повернув голову. Синие глаза почти остекленели, будто он провалился в какой-то свой вариант шока.
      - Я не могу этого вынести, Анита. Не могу.
      Я намылила мочалку так, что она скрылась в пене. Коснулась спины Джейсона, и он вздрогнул. Я бы почти все на свете отдала сейчас за то, чтобы он попытался меня схватить, или поддразнил, или хотя бы жест такой сделал. Все что угодно, лишь бы знать, что он пришел в себя. Но он сидел голый, мокрый и несчастный. У меня перехватило горло, но черт меня побери, если я заплачу, то не смогу остановиться. Я пришла утешить Джейсона, а не заставлять его утешать себя.
      И того хуже, я не могла оттереть это с его спины. Даже со своей кожи мне было тяжело это отскрести, но за тот лишний час, что Джейсон ждал, пока я отмоюсь, жидкость превратилась в клей. Наконец я прибегла к ногтям, радуясь, что не взяла у Черри лак. Он бы тоже от этой работы слетел. Я отдирала клей кусок за куском, горячая вода бежала ручьями, Джейсон дрожал. Но не от холода. Я так разогрелась во влажной жаре, что мне даже нехорошо стало.
      Отодрала я все, кроме пятнышка у него внизу спины - в самом низу. Будто жидкость протекла под ремень штанов, как раз туда, где начинается закругление ягодиц. Тут я засмущалась. Потому что, хотя Джейсон и не замечал, что он голый, я это замечала отлично.
      И еще я старалась не замочить футболку, которую надела, чтобы лечь в постель. Обычно мне было наплевать, но я не позаботилась взять с собой запасную ночнушку. В конце концов я отключила душ и подкрутила краны, не уворачиваясь уже от струй.
      Потом я вернулась к Джейсону и начала отдирать от его кожи последние пятна, стараясь не думать о том, где у меня руки.
      - Джейсон, мы убили всех вампиров. Все в порядке.
      Он покачал головой:
      - Барнаби остался жив. Его мы упустили, а он был их создателем. Мне мысль невыносима, Анита, что он до меня дотронется. Я не выдержу этого еще раз.
      - Тогда возвращайся, Джейсон. Бери самолет и улетай.
      - Я тебя не брошу, - ответил он и на минуту задержал взгляд у меня на лице. - И не только потому, что это не понравится Жан-Клоду.
      - Я знаю, - сказала я. - Но все, что я могу сделать, - это поклясться, что, если в моих силах будет защитить тебя от Барнаби, Джейсон, я это сделаю.
      Я наклонилась к нему очень близко, моя рука вытянулась вдоль его спины. Наконец-то я преодолела смущение, сосредоточившись на отдирании грязи с его тела. Вроде как резать лягушку в школе. Это было ужасно, пока учитель не велел мне вырезать ей мозг. После этого меня интересовало только одно: как можно осторожнее снять череп, не повредив мозг. Я забыла и мерзкий запах, и жалость к бедной лягушечке, доставая мозг так, чтобы он не разорвался. Только мы с моей напарницей из всего класса сумели извлечь мозг целиком.
      Джейсон повернулся ко мне, потершись лицом о мои волосы.
      - Ты пахнешь тоновым кремом Черри.
      Я ответила, не поднимая глаз:
      - У меня своего нет, и она на меня положила немного своего. Для нее он слишком бледен, так что мне подходит. Я думала, что уже его смыла.
      - Гм, - сказал Джейсон. Его рот был очень близок от моего уха.
      Я застыла. Всем телом я прижималась к его спине, а рукой касалась гладкой кожи над самыми ягодицами. Возникло напряжение, которого раньше не было. У меня зачастил пульс. Я как-то вдруг увидела тело Джейсона и знала, что он наконец обратил внимание на мое присутствие. Отодрав от его кожи последний кусок засохшей слизи, я стала выпрямляться, зная, что сейчас Джейсон попробует что-нибудь учудить. Я напряглась, но в то же время меня и отпустило.
      Это же Джейсон, и он голый. Если он упустит такую возможность, значит, с ним дело куда хуже, и я вряд ли что-то смогу исправить.
      Он обнял меня рукой за талию с той невероятной скоростью, на которую они все способны. Я ощутила, как он меня поднял, и вдруг оказалась на полу, а Джейсон - сверху. Его ноги прижали мои к полу. Он приподнялся на руках настолько, чтобы не прижиматься ко мне пахом - поэтому мне открылся ничем не заслоненный вид на его тело. Сомнительное преимущество. Он стал наклоняться ко мне для поцелуя.
      Я уперлась рукой ему в грудь:
      - Джейсон, прекрати.
      - В последний раз при такой моей попытке ты мне сунула ствол под ребра и сказала, что застрелишь меня, если я сорву поцелуй.
      - Я говорила всерьез.
      - Ты вооружена, - заметил он. - Я тебя за руки не держу.
      Я вздохнула:
      - Ты же знаешь мое правило. Я не навожу пистолет ни на кого, если не готова выстрелить. Ты теперь мой друг, Джейсон. За сорванный поцелуй я теперь тебя не убью. И ты это знаешь, и я это знаю.
      Он улыбнулся и наклонился ближе. Я упиралась рукой ему в грудь, но эта рука попросту приближалась ко мне вместе с его грудью.
      - Но при этом я не хочу, чтобы ты меня целовал. Если ты действительно мой друг, ты этого делать не станешь и просто меня отпустишь.
      Он наклонился ко мне так близко, что его лицо расплылось у меня перед глазами.
      - А если бы я попробовал добиться большего, чем поцелуй?
      Он опустил голову, его губы нависли над моей грудью. На коже ощущалось его теплое дыхание, чуть выше грудей.
      - Не напирай, Джейсон. Если я прицелюсь куда надо и выстрелю в тебя, ты не умрешь. Будет больно, но рана заживет.
      Он снова поднял лицо, усмехнулся и начал скатываться в сторону. Тут открылась дверь. Ричард стоял в проеме и смотрел на нас. Ну, лучше и не придумаешь.
      Глава 22
      - Ты поверишь, если я скажу, что поскользнулся? - спросил Джейсон.
      - Нет. - Голос Ричарда был очень холоден.
      - Джейсон, слезь с меня.
      Он перекатился набок и потянулся за полотенцем. Ричард бросил ему полотенце, и Джейсон его поймал. Глаза его искрились от усилия не улыбнуться. Джейсон не мог утерпеть, чтобы не поддразнить кого-то, если только представлялась возможность. Любил бросить камень в окно и посмотреть, кто выскочит с дубиной. Когда-нибудь он это сделает не с тем, с кем надо, и ему достанется. Но не сегодня.
      - Выметайся, Джейсон. Нам с Анитой надо поговорить.
      Джейсон встал, обернув полотенце вокруг бедер. Я села, но вставать не стала. Джейсон протянул мне руку. Вообще-то почти никогда я не пользовалась помощью мужчины, чтобы сесть, встать или вообще что-нибудь сделать. Сейчас я взяла руку Джейсона, и он дернул чуть слишком сильно, так что я уткнулась в него.
      - Ты хочешь, чтобы я ушел? - спросил он.
      Я отступила, но руку у него не отняла.
      - Все будет нормально, - ответила я.
      Джейсон усмехнулся Ричарду и вышел. Ричард закрыл дверь, прислонился к ней спиной. Я была заперта, а Ричард был так зол, что колючая энергия расходилась по комнате.
      - Что это все значит? - спросил он.
      - А разве это твое дело? - спросила я.
      - Вчера я думал, что ты мне отказала, сохраняя верность Жан-Клоду.
      - Я тебе отказала, потому что это было правильно. - Отойдя к раковине, я стала выковыривать черную кайму из-под ногтей.
      - Если Жан-Клод узнает, что ты делаешь с Джейсоном, он ему сильно выдаст. Может быть, даже убьет.
      - Это ты собираешься ему сказать? Побыстрее побежать домой и донести нашему хозяину?
      При этих словах я глянула в зеркало и увидела, как Ричард вздрогнул. Кажется, не в бровь, а в глаз.
      - Но почему Джейсон? - спросил он.
      - Ты действительно думаешь, что мы здесь с ним?.. - Я повернулась и стала вытирать руки слегка влажным полотенцем.
      Ричард смотрел и ничего не говорил.
      - Слушай, Ричард, если ты бросаешься на все, что движется, это еще не значит, что я так же поступаю.
      Сев на крышку унитаза, я попыталась высушить промокшие джинсы полотенцем.
      - Значит, ты с ним не спишь?
      От полотенца толку было мало.
      - Нет. - Я бросила полотенце в угол. - И удивляюсь, что тебе даже пришло в голову спросить.
      - Если бы увидела меня на полу в ванной, а на мне лежала бы голая женщина, ты бы подумала то же самое.
      М-да, здесь он прав.
      - Все женщины, с которыми я могла бы тебя застать, либо с тобой встречаются, либо трахаются, либо и то, и другое. Ты увидел Джейсона. Кто он такой, ты знаешь.
      - Ты ему когда-то угрожала, что застрелишь, если он тебя тронет.
      Я встала.
      - И ты действительно хотел бы, чтобы я его застрелила, потому что он ко мне приставал? Кажется, в прошлом у нас главной проблемой было, что я сперва стреляю, а потом спрашиваю. Ты меня, помнится, называл кровожадной.
      Я протиснулась мимо него, и там, где соприкоснулась наша кожа, полыхнуло невидимое пламя.
      Он отодвинулся, зажав руку, будто ему было больно. Но я знала, что больно не было. Было чудесно - порыв силы, от которой волосы встают дыбом. Такие легкие прикосновения говорили нам обоим, как это могло бы у нас быть.
      Я вышла. Да, между нами есть сила, есть жар, ну и что? Это не отменяет факта, что я сплю с Жан-Клодом. Не отменяет факта, что Ричард спит с кем попало. То, что я ревную его к его девчонкам, а он меня к любому мужику, которого его воображение мне подсовывает, - это просто дурацкая шутка. Переживем.
      Глава 23
      В моей кровати лежали трое, и меня среди них не было. Черри и Зейн свернулись по бокам от Натэниела, как страховочные одеяла. Мне было известно, что физическая близость группы у оборотней любого вида исцеляет и эмоционально, и физически. Ричард подтвердил этот элемент фольклора оборотней, и леопарды получили мою постель, потому что при мысли о моем отсутствии Натэниел впал в истерику.
      Так что леопарды попали в постель, а я - на пол. Мне удалось только стащить к себе на ковер одеяло и подушку. Мы теперь перебрались в новый домик. Тот, который предоставили нам раньше, Верн собирался отмыть, но постель и ковер, наверное, спасти ему не удастся.
      За это я принесла извинения, но Верн, кажется, думал, что я вообще не способна на неправильный поступок. Он сиял всеми цветами радуги оттого, что я перебила вампиров Колина. Я радовалась куда меньше. Месть могла оказаться очень страшной. Если бы кто-то сделал с вампами Жан-Клода то, что я сделала с вампирами Колина, я бы... мы бы этого кого-то убили.
      Дверь ванной тихо открылась и закрылась.
      Я села, прижимая к себе одеяло. Джейсон осторожно пробирался между двумя гробами. Он был в боксерских трусах. Их он надел ночью в ванной и вышел, не говоря ни слова. Я тщетно пыталась убедить леопардов, что голыми спать нельзя.
      Джейсон хотел было спать с ними, добавив к их неотмирной энергии свою, но они отказались. Не потому, что он волк, а не леопард, а потому, что Черри ему не верила, что он будет держать руки при себе.
      Перед кроватью Джейсон остановился, глядя на спящих леопардов. Провел руками по своим волосам, спутанным со сна. Они были достаточно прямые и тонкие, чтобы их можно было оправить руками. В изножье кровати он остановился снова, глядя вниз.
      Я все же встала, завернувшись в одеяло. На мне была просторная ночная рубашка до середины икр. Один и тот же размер не годится на все случаи жизни, но я хотела иметь какую-то преграду между мной и всеми остальными. В душе я слишком стыдлива.
      Я подошла к Джейсону, завернутая в одеяло от плеч до ног. Это не Джейсону я не доверяла, это из-за всех остальных мне было не по себе.
      Черри лежала на спине, простыни закрутились вокруг ее колен. На ней было красное белье, туго натянутое на узких бедрах. Талия у нее была очень длинная, так что ее рост выигрывал от этого не меньше, чем от длинных ног. Груди у нее были маленькие, но твердые. Она вздохнула во сне и повернулась набок, повозилась, прижимаясь грудью к постели. Сосок напрягся, будто что-то в этом движении или во сне возбудило Черри. А может быть, просто ей было холодно.
      Я глянула на Джейсона. Он смотрел на нее, словно стараясь запомнить каждый изгиб, запомнить, как свесились груди чуть набок. В глазах его читалась почти что нежность. Это было что-то большее, чем вожделение, или он смотрел на нее как на произведение искусства, любуясь, потому что не позволено трогать?
      Остальным слабо было являть собой столь прекрасное зрелище. Натэниел свернулся в клубок, прижавшись головой к талии Черри. Он так завернулся в одеяла, что только макушка была видна, и что-то шептал во сне. Рука Черри лежала у него на голове, другая откинулась в сторону. Глаза ее были закрыты, она спала. Но даже во сне она тянула к нему руку, успокаивала его.
      Зейн лежал от него с другой стороны, изогнувшись, чтобы дать ему место. Но одеяла с него сползли, открыв синие трусы. Они были подозрительно похожи на белье Черри, будто она ему их дала, чтобы хоть что-то надеть на сон грядущий.
      Глаза Джейсона не отрывались от изящного тела Черри. Я даже удивилась, что она не чувствует тяжести его взгляда, пусть и во сне.
      Удерживая на себе одеяло одной рукой, я другой тронула его за руку. Осторожно взяв его за запястье, я отвела его в дальний угол, как можно дальше от кровати.
      Там я встала у окна, прислонившись к стене. Джейсон прислонился рядом настолько близко, что его плечо касалось моего одеяла. Я не стала возражать, потому что мы шептались. К тому же возникать по поводу всего, что мог выкинуть Джейсон, уже надоедало. Ничего личного в этом не было, он проверял всех - может, где-нибудь обломится.
      - Ты ничего не учуял на своей последней смене?
      Он покачал головой, наклонившись так близко, что его дыхание чувствовалось у меня на щеке.
      - Они после этой ночи тебя боятся.
      Я повернулась к нему и чуть отодвинула голову, чтобы видеть его глаза.
      - Боятся меня?
      Лицо Джейсона стало очень серьезно:
      - Анита, не скромничай. То, что ты ночью сделала, было поразительно. И ты это знаешь.
      Я стянула одеяло на груди и уставилась в землю. После наплыва энергии ночью я никак не могла согреться. На улице было почти девяносто градусов,* кондиционер жужжал, и я мерзла. К сожалению, это был не тот холод, который можно устранить печкой, теплым одеялом или даже чужим теплым телом. Я этой ночью испугала сама себя. В последнее время напугать меня было непросто.
      * По Фаренгейту. 32,2° по Цельсию.
      Мне во сне являлись горящие вампиры и гонялись за мной, протягивая охваченные пламенем руки. Рты их раскрывались в крике, с клыков хлестало пламя, как дыхание дракона. Горящие вампиры подавали мне голову Майры. Она разговаривала в корзине, спрашивала: "Почему?" Ответ "По моей небрежности" казался не совсем подходящим. Я бежала всю ночь от погибающих вампиров, сон сменялся сном, а может, это был один и тот же, прерывистый сон. Кто знает? В любом случае спокойным он не был.
      В эту ночь Ричард повернулся ко мне, когда тела вампиров еще горели факелами. Он поглядел на меня, и я почувствовала его отвращение, его ужас перед тем, что я натворила, и это было как нож в сердце. Если бы все сложилось наоборот, и я была вервольфом, а он - человеком, то возникло бы такое же отвращение, какое ощутила я в ту ночь, когда он съел Маркуса. Нет, более того. Единственная причина, по которой Ричард общался с монстрами, заключалась в том, что он сам был таким же.
      Ричард вышел из своего домика в сопровождении Джемиля и Шанг-Да. Ночью они не были в ужасе, но зрелище произвело на них впечатление. Хотя Шанг-Да сказал:
      - За это они убьют нас всех.
      Ашер не согласился:
      - Колин - мастер, уступающий Жан-Клоду, и все же он посмел потребовать жизнь заместителя Жан-Клода - мою жизнь, и здравого рассудка одного из волков Жан-Клода, Джейсона. Он вышел за положенные ему рамки. Анита ему просто об этом напомнила.
      Шанг-Да поглядел на почерневшие трупы, медленно превращавшиеся в груды пепла.
      - И ты думаешь, хоть один мастер вампиров позволит себе не ответить на такое?
      Ашер пожал плечами:
      - Нет позора в поражении от того, кто выступил против Совета и остался в живых.
      - К тому же, - сказал Джемиль, - он сейчас напуган. Снова пойти против Аниты лицом к лицу он не посмеет.
      Ашер кивнул:
      - Вот именно. Он ее боится.
      - Его слуга, Никки, тоже могла бы включить защиту, как это сделала я.
      - Я думаю, - возразил Ашер, - что если бы его слуга имела силу, подобную твоей, она бы не ограничилась тем, что предупредила его.
      - Она пыталась помешать мне высвободить эту магию, - сказала я.
      - Да, - согласился Ашер.
      - Она солгала.
      Ашер улыбнулся и тронул меня за щеку:
      - Как ты можешь быть такой циничной и в то же время так удивляться, что кто-то лжет?
      На это у меня ответа не было. До меня только начинало доходить, что я сделала. Теперь, в свете уже дня, не утра - утро мы все проспали, - мне становилось зябко при мысли, что я это сделала силой не от Ричарда и не от Жан-Клода. Это была я и только я. И я могла бы это сделать без единой метки вампира и без капли посторонней силы.
      Мне бывало очень неприятно, когда я предпринимала что-нибудь столь нечеловеческое и не могла это ни на кого списать. Я в таких случаях чувствовала себя уродом.
      Джейсон тронул меня за плечо. Я обернулась. Что-то, наверное, было в моем лице, отчего улыбка Джейсона растаяла. Глаза его наполнились мировой скорбью, которая порой в них проглядывала.
      - В чем дело? - спросил он.
      Я покачала головой:
      - Ты видел, что я сотворила этой ночью. Я, а не Ричард, не Жан-Клод. Именно я.
      Он положил руки мне на плечи и повернул лицом к себе.
      - Ты всех спасла, Анита. Ты встала между мной и этими тварями. Я никогда этого не забуду. Никогда.
      Я попыталась отвернуться, и он легонько меня встряхнул, чтобы я глядела на него. Мы были одного роста, и мне не надо было глядеть снизу вверх. Ни малейшей насмешки не было во взгляде Джейсона. Что-то появилось в нем более серьезное, взрослое, почти не свойственное ему.
      - Ты убивала, чтобы спасти нас. И никто из нас этого не забудет. Верн и его волки тоже не забудут.
      - И Колин тоже, - добавила я. - Он придет рассчитаться.
      Джейсон покачал головой:
      - Ашер и Джемиль правы. Он тебя боится до судорог. Теперь он близко к тебе не подойдет.
      Я схватила его за руку, хоть одеяло при этом упало на пол.
      - Но вас всех он не оставит в покое. Он попытается схватить тебя, Джейсон. И отдаст тебя Барнаби. Он тебя сломает, чтобы отомстить мне.
      - Или убьет Ашера, - сказал Джейсон. - Я знаю. - Он улыбнулся, и это была почти его обычная ухмылка. - Как ты думаешь, почему мы остались этой ночью с тобой? Я лично - ради твоей защиты.
      - Ты знаешь, что тебе она гарантирована.
      Улыбка его стала мягче:
      - Знаю. - Он осторожно тронул меня за лицо. - Так в чем дело? Почему у тебя сегодня вид такой... истерзанный?
      - То, что я сделала, не слишком человеческое действие, Джейсон. Я почувствовала ужас Ричарда. Он думает обо мне, как о чудовище. И он прав.
      Джейсон обнял меня. Я сначала застыла, и он отпустил было меня, но я припала к нему. Позволила ему меня держать, сцепив руки у него за спиной, ткнулась лицом ему в шею, и мне до ужаса захотелось разрыдаться.
      За нами раздался тихий шум. Я обернулась посмотреть. Леопарды вылезали из кровати, шли к нам на человеческих ногах, но у них перекатывались такие мышцы под кожей, каких у меня нет. Зейн и Черри, извиваясь и скользя, почти голые, двигались ко мне. Черри держала руку Натэниела, ведя его как ребенка. Он был голый - трусы беспокоили бы рану у него на торсе. Сейчас, когда он шел к нам, стало ясно, что ему не так уж неприятно меня видеть. А может, дело было в том, что он шел рядом с Черри, или просто у мужиков всегда так. В общем, мне это не понравилось.
      Я оттолкнулась от Джейсона. Он не воспротивился, просто отступил. Кажется, приближение леопардов его не встревожило, хотя он и смотрел на них. На самом деле я даже ощутила его энергию, колющую мне кожу. Сильные эмоции, такие как похоть, могут вызвать энергию оборотня. При этой мысли я глянула на Джейсона. Он тоже был рад видеть Черри - очень рад.
      Я отвернулась, краснея. Повернулась к ним спиной, прижимая руки к бокам.
      Кто-то тронул меня за плечо. Я вздрогнула.
      - Анита, это я, - сказал Джейсон.
      Я покачала головой.
      Он обнял меня сзади, аккуратно держа руки на уровне плеч, не ниже.
      - Мне не жаль, что ты их убила, Анита. Мне только жаль, что ты не убила Барнаби.
      - За мою лихость будут рассчитываться другие, Джейсон. Как вот Майра этой ночью. Что бы я ни говорила, что бы я ни делала, все оборачивается не так.
      Зейн обошел меня и встал передо мной. Я глядела на него, а на плечах у меня лежали руки Джейсона толстым ожерельем. Карие глаза Зейна были очень серьезны.
      Он протянул руку к моему лицу, и только руки Джейсона помешали мне отпрянуть или сказать: "Не надо". У ликантропов прикосновение значит совсем не то, что у прочих американских граждан. Можно было бы сказать "у людей", но есть много стран, где к прикосновениям относятся куда свободнее, чем у нас.
      Пальцы Зейна пробежали по моей щеке, и он нахмурился.
      - Габриэль был для нас целым миром. Он и Элизабет нас создали, нас избрали. Какой бы он ни был плохой, многих из нас Габриэль спас. Я был наркоманом, но Габриэль не разрешал наркотиков своим пардам.
      Он ткнулся в меня, обнюхивая кожу, потерся щекой, коля меня щетиной.
      - Натэниел был уличной шлюхой. Габриэль его сдавал напрокат, но не каждому, не всем.
      Черри встала на колени. Она взяла мою руку и стала тереться об нее лицом, как кошка.
      - Я потеряла ногу в автомобильной аварии. Габриэль предложил мне ее вернуть. Он ее отрезал выше культи, и когда я перекинулась, нога вернулась.
      Зейн нежно поцеловал меня в лоб.
      - Он о нас заботился, хотя извращенно, по-своему.
      - Но никогда он ради нас не рисковал жизнью, - сказала Черри. Она стала лизать мне ладонь, снова совсем по-кошачьи. Перестала она за миг до того, как я велела ей перестать. Может быть, почуяла, что мне неприятно. Ты рискнула жизнью, чтобы спасти Натэниела. Рискнула ради него жизнью своих вампиров.
      Зейн взял мое лицо в ладони, отодвинулся, чтобы видеть его.
      - Ты любишь Ашера. Почему же ты рискнула им ради Натэниела?
      Я осторожно высвободилась из их рук и встала возле двери, одна. Мне нужно было немножко свободы.
      Натэниел свернулся клубком в середине комнаты. Только он до меня не дотронулся.
      - Я Ашера не люблю.
      - Мы чуем твое желание к нему, - возразил Зейн.
      Ну ничего себе!
      - Я же не сказала, что он мне не нравится. Я сказала, что я его не люблю.
      И покосилась на гроб. Я знала, что он не слышит, но все-таки...
      Джейсон стоял, прислонившись к стене, ухмыляясь, скрестив руки на груди. Одного взгляда на него мне хватило.
      - Я его не люблю.
      Черри и Зейн смотрели на меня почти с одинаковым выражением лица - мне непонятным.
      - Он тебе дорог, - сказала Черри.
      Я подумала и кивнула:
      - Да, дорог.
      - Почему же ты рискнула им ради Натэниела? - спросила она. Сейчас она уже стояла на четвереньках, и груди висели вниз, качаясь, когда Черри ползла ко мне. Никогда ко мне еще не ползла голая женщина. Голые мужчины бывало, но не голые женщины. И это мне не нравилось. Вот тебе и на гомофобия. У меня?
      - Мне надлежит защищать Натэниела. Я ведь его Нимир-ра?
      Черри все ползла ко мне. Зейн упал на четвереньки и присоединился к ней. У них на плечах, на ногах, на торсе перекатывались мышцы, которых вообще не должно быть. Они ползли волной грации и силы, как скрытое кожаным покровом средоточие агрессии. Кроме Натэниела - он лежал неподвижно, будто ожидая сигнала.
      Я посмотрела на Джейсона:
      - Что это они задумали?
      - Они хотят тебя понять.
      - Тут нечего понимать, - сказала я. - Колин обидел Натэниела, потому что имел возможность - как пинают подвернувшуюся под ногу собаку. Моих друзей обижать нельзя. Это запрещено.
      Черри подождала Зейна, чтобы двигаться рядом с ним - почти идеальная пара. Они уже были рядом, почти на расстоянии прикосновения, и мне не хотелось, чтобы они прикоснулись. Происходило что-то такое, что мне не нравилось.
      - Натэниел - не твой друг, - произнес Джейсон. - Не дружба заставила тебя рискнуть Ашером.
      Я посмотрела на него сердито:
      - Перестань подсказывать!
      Зейн и Черри смотрели на меня и вроде бы хотели меня коснуться, но, кажется, не были уверены, как я к этому отнесусь.
      - Габриэль говорил, что мы ему дороги, - сказал Зейн, - но ничем для нас не рисковал. Ничем не жертвовал. - Он поднялся на колени, стоя так близко, что его потусторонняя энергия пахнула мне по ногам, как теплый ветер. - Ты рискнула жизнью ради одного из нас. Почему?
      Черри тоже поднялась на колени, и ее движения были как безмолвное эхо. Их сила давила на меня огромной теплой ладонью. Жажда, потребность наполняла их глаза. И я впервые поняла, что не только Натэниел нуждается в заботе - все они. Они не знали дома, любви, заботы.
      - Дело не в дружбе, - сказал Зейн. - Волк прав.
      - И секса с Натэниелом у тебя нет, - добавила Черри.
      Я глядела на них, на их ищущие лица.
      - Иногда делаешь то, что считаешь правильным, без какой-либо причины, - сказала я.
      - Ты рискнула Ашером и Дамианом, а потом собой, - произнес Зейн. Почему? Почему?
      - Почему ты защитила меня этой ночью? - спросил Джейсон. - Почему встала между мной и Барнаби?
      - Ты - мой друг.
      Джейсон улыбнулся:
      - Теперь, но я не был им, когда ты меня защищала. Ты бы то же сделала и для Зейна.
      - Что ты хочешь от меня услышать, Джейсон? - нахмурилась я.
      - Истинную причину, по которой ты защитила меня. Та же причина, по которой ты рискнула столь многим ради Натэниела. Это не дружба, не секс, не любовь.