Таланни коснулась плеча Баши. В этом прикосновении ощущалась спокойная нежность. Словно тебе позволили увидеть что-то очень личное. Он кивнул было, но от боли принуждён был остановиться на середине движения.
– Как Вы сами видите, капитан Пикард, мой муж испытывает боль. Если не возражаете, в большинстве случаев буду говорить я.
– Разумеется, – сказал Пикард.
– На сегодняшний вечер назначен приём. На нём будут присутствовать представители вентурийцев.
– А представители зелёных? – спросил Пикард.
Порыв гнева Баши был, словно горячий ветер, но на его лице не дрогнул ни один мускул. Он зоговорил осторожно, с усилием выговаривая каждое слово.
– У зелёных нет представителей в нашем правительстве.
– Они также часть вашего народа, генерал Баша. Можно ли достичь прочного мира, если не представлен весь народ? – сказал Пикард.
– Зелёные не будут частью этого мира, – сказал Баша.
– Они хотят положить на стол переговоров свою технологию, генерал. Они знают способ очистить воду на этой планете. Несомненно, это ценное предложение.
– НЕТ! – Ярости, вложенной в это слово, хватило бы, чтобы обжечь.
– Баша, – сказала Таланни, – если они действительно могут сделать так, чтобы вода на нашей планете снова стала чистой…
– Нет.
– Генерал Баша, вы обратились к Федерации, чтобы достичь мира. Вы и другие лидеры поняли, что война убивает не только тех, кто воюет, но саму планету. – Пикард шагнул вперёд, Ворф двинулся следом и поравнялся с ним. Тотчас шагнули вперёд и телохранители Баши.
– Благодарю за Ваше усердие, но не беспокойтесь обо мне, лейтенант.
Ворф запротестовал было, но Пикард метнул на него непреклонный взгляд. Он многое сумел выразить этим взглядом. Ворф отступил.
– Генерал Баша, полковник Таланни, мы видели детскую комнату. Мы видели неживых детей, которые на самом деле живы.
Таланни застыла, ухватившись за плечо мужа. Того так и передёрнуло от боли, которую она невольно ему причинила, но лицо оставалось бесстрастным.
– Вход в детскую воспрещён, капитан. Вы не имели права туда входить, – сказал Баша. Он устремил взгляд на телохранителя, сопровождавшего их в дескую. – Отвечайте.
Телохранитель опустился на одно колено, как тогда перед врачом.
– Генерал Баша, полковник Таланни приказала предоставить послу Федерации доступ повсюду.
– Это правда, Таланни?
– Да, – очень тихо ответила она.
– Что ж, вы увидели наш позор. Это ничего не меняет.
– Если технология, разработанная зелёными, способна очистить вашу воду от ядов, возможно, они могут очистить и воздух. Ведь ваша планета убивает ваших детей. Даже если война прекратится сегодня, планета не восстановится за ночь. Это займёт десятилетия. И Вы откажетесь от того, что способно ускорить этот процесс?
– Я не желаю иметь ничего общего с зелёными, – сказал Баша.
– Почему? – спросил Пикард.
– Они в сговоре с демонами, – сказал Баша.
Пикард лишь моргнул, неуверенность его мурашкой пробежала по коже Трой, которая и сама не была уверена, как следует воспринять услышанное.
– В сговоре с демонами? – Пикард постарался произнести это так, чтобы его вопрос не показался оскорбительным.
– Все знают, что они совершают кощунства. Они искажают всё живое, они калечат наших детей, а их дети растут здоровыми!
Трой чувствовала в своём сознании его ненависть как что-то чёрное, отвратительное. Это случалось нечасто, но порой, когда чья-то ненависть была очень сильна, Трой ощущала буквально физическое отвращение.
– Представитель зелёных произвёл на меня впечатление интеллигентного, благоразумного человека. Человека науки, не суеверия.
– Тогда как Вы объясните, что их дети растут здоровыми, а наши умирают? – спросил Баша.
– У меня нет ответа на этот вопрос, генерал, но я разговаривал с зелёными, и я верю, что они могут помочь этой планете.
– Вы слышали мой ответ, капитан Пикард, – отрубил генерал; его негромкий голос был исполнен гнева.
– Вы готовы обратиться за помощью к людям другого мира, но отвергаете помощь людей одного с Вами народа?
– Зелёные – не мой народ. Я – Торлик. Торлики – мой народ.
– Если Вы вправду так считаете, генерал, – покачал головой Пикард, – мира не будет.
Баша нахмурился, и даже это движение заставило его передёрнуться от боли.
– О чём Вы говорите?
– Пока вы не считаете себя единым народом, вы не можете сотрудничать. Вы должны оставить старую вражду и работать как единый народ, не как отдельные группы.
– Я не понимаю, – сказал Баша.
И снова Трой знала, что он лжёт, но теперь это была ложь из вежливости. Его гнев витал в воздухе, как туча, готовая накрыть капитана.
– Мы – торлики, они – вентурийцы. Мы не единый народ.
– Если не считать цвета ваших плащей, вы один и тот же народ. Вы говорите на одном языке, у вас одинаковые обычаи, внешне вы ничем не отличаетесь друг от друга. Что же разделяет вас?
Генерал с усилием поднялся, опираясь о стол здоровой рукой.
– Как Вы смеете судить так о нас. Мы два разных народа. Мы хотим мира. Мы не хотим открывать объятия своим врагам. – Гнев Баши обрёл цель и устремился на капитана, подобно молнии. Тот, казалось, даже не заметил. Трой же почувствовала, как её буквально обожгло.
– Я не прошу вас открыть объятия вашим врагам, генерал Баша, но Вы должны знать, что невозможно установить мир среди ненависти.
– Наша ненависть друг к другу зиждется на столетиях войны, капитан. Каждый в этой комнате потерял родителей, детей, братьев, сестёр, погибших от рук врагов. Как можем мы простить их, и как могут они простить нас?
– Это не вопрос прощения, – сказал Пикард, – это вопрос практичности. Ваш мир умирает, ибо ваша технология сеет смерть вместо того, чтобы сохранять жизнь. Если сейчас вы не остановитесь, станет слишком поздно. Я спрашиваю Вас, генерал, стоит ли победа в этой войне смерти всех людей на планете?
Пикард шагнул вперёд. Тотчас шагнули вперёд телохранители с обеих сторон, настороженно глядя друг на друга.
– Стоит ли победа в войне смерти не только тех детей, что в детской, но вообще всех детей? Мы видели Вашего сына, Джерика. Это здоровый, сильный ребёнок. Согласитесь ли Вы пожертвовать его жизнью ради того, чтобы утолить свою ненависть?
– Он прав. – Таланни произнесла это тихо, но отчётливо.
Баша обернулся, чтобы взглянуть на неё, но движение оказалось слишком быстрым, и он буквально застонал от боли. Таланни шагнула к нему, чтобы помочь. Он взглядом пригвоздил её к месту.
– Итак, ты говоришь против меня.
– Нет, муж мой, я говорю за нашего сына и за себя. Война должна прекратиться, или всё будет потеряно. Всё. Джерик смотрит на деревья и цветы на гобеленах и спрашивает, что это такое. Он не верит мне, когда я говорю ему, что десятки играющих друг с другом детей на картинке – не выдумка. Наш сын не верит, что может быть столько здоровых детей.
Таланни шагнула к мужу, чуть коснулась израненной щеки.
– Муж мой, мы должны заключить мир, прочный мир.
Выражение лица Баши смягчилось. Его любовь к жене была, как уютный огонёк в сознании Трой. Его словно отпустило. Гнев утих, и на смену ему пришло чувство, которое Трой начала связывать с орианцами – печаль.
– Что ты хочешь, чтобы я сделал, жена моя?
Таланни улыбнулась и отступила на шаг.
– Послушай посла Федерации и пригласи зелёных на переговоры.
– НЕТ.
– Баша, помнишь, твоя бабушка рассказывала нам, как плавают в воде под открытым небом. О воде, такой чистой, что в ней можно плавать, ловить животных, которые в ней живут, и есть их. Джерик или его дети могли бы плавать в такой воде под открытым небом.
– Ты не знаешь, подействует ли их технология.
– А ты не можешь знать, что она не подействует.
Секунду-другую он смотрел на неё, затем снова обернулся к Пикарду.
– Похоже, у Вас есть адвокат в моём стане. Причём такой, которому я верю. Очень хорошо, пусть зелёные пошлют трёх представителей на сегодняшний банкет.
– Благодарю Вас, генерал Баша, – сказал Пикард.
Генерал почти улыбнулся.
– Не благодарите меня. – Он почти упал в кресло. Таланни кинулась поддержать его.
– Мой муж устал, – сказала Таланни.
– Как только вернётся мой корабль, мы будем рады оказать медицинскую помощь, – сказал Пикард.
– В этом не будет необходимости, капитан, – отвечала Таланни. Это наш обычай – беречь медицинские ресурсы для детей и раненых, чья жизнь в опасности. Воину надлежит терпеть боль без жалоб, но нам нужно, чтобы к началу переговоров к генералу вернулись силы. До начала банкета его вылечат.
– Рад это слышать, полковник Таланни, – кивнул Пикард.
– Теперь уходите, прошу вас, чтобы мы могли оказать ему необходимую помощь.
– Разумеется. – Пикард повернулся к выходу. Тотчас повернулись и телохранители, заняв свои позиции. Трой явственно ощутила раздражение капитана.
– Надеюсь, переговоры пойдут быстро, – шепнул ей Пикард. – Не знаю, сколько ещё я смогу выдерживать эту свиту.
– Они всего лишь выполняют свою работу, капитан, – улыбнулась Трой.
– Полагаю, Вы правы. – Он нахмурился в спину Ворфу. Пикарду приходилось делать шаги меньше обычных, чтобы не наступать клингону на пятки. Ворф был очень осторожен.
Трой надеялась, что капитан Пикард прав, и эти предосторожности излишни. Но тут перед глазами её встало израненное лицо генерала Баши. Трой подавила дрожь. Возможно, Ворф и впрямь чересчур осторожен, а возможно, и нет.
Глава 6
Пикард обвёл взглядом кажущуюся тесной от множества собравшихся в ней людей комнату. Лейтенант Ворф и Брек буквально прилепились к нему с обеих сторон. Двое других орианских телохранителей вели себя не менее настороженно. Это… стесняло. Хуже, чем постоянная обеспокоенность Райкера. Только советница Трой, казалось, чувствовала себя спокойно, но Пикард редко мог уловить в её нежных чертах что-либо, кроме спокойствия.
Помещение, предназначенное для банкета, было ненамного больше, чем комната, отведённая им для ночлега. Как пояснил Брек, "небольшие комнаты легче оборонять".
Все орианцы были одеты в простые костюмы, окрашенные в цвета своих партий: торлики – в чёрные с золотым кантом, вентурийцы – в малиновые с белыми полосами вдоль рукавов и штанин. Зелёные были одеты в синее. Никаких знаков ранга. Это делалось с целью свести к минимуму возможность покушений. Убийца должен был бы знать свою жертву в лицо. Разве что он стал бы наблюдать за телохранителями. Их внимание по отношению к охраняемым было очевидным. Это лишало сокрытие ранга смысла. Может, то был старый обычай, возникший до появления телохранителей?
Аудун был одним их трёх представителей зелёных. Прошлой ночью он был весьма красноречив. Пикрду не требовалось помощи Трой, чтобы прочитать его эмоции – столь явно они отражались на его лице. Аудун был человек, посвятивший жизнь спасению не только зелёных, но и всех орианцев. То был первый встреченный Пикардом лидер, не видевший проблему в свете "мы или они". Аудун хотел единения, ибо только тогда можно было бы исцелить планету. Именно такое поведение Пикард намеревался привить торликам и вентурийцам. Он надеялся, что всепрощение зелёных станет примером для остальных.
Аудун с улыбкой приблизился к Пикарду настолько, насколько позволили телохранители.
– О, ради всего святого, – сказал Пикард, – не напирайте так на меня, лейтенант.
– Капитан, я…
– Это приказ.
Ворф коротко кивнул и отступил на шаг. Остальные телохранители, уже успевшие убедиться в главенстве клингона, последовали его примеру. Пикард улыбнулся Аудуну.
– Наша вчерашняя беседа доставила мне удовольствие.
– И мне тоже, капитан. Могу ли я представить своих коллег зелёных? Марит и Лив. – Марит была невысокая женщина с копной тёмных волос. Лив была высокая, худощавая блондинка. Обе женщины кивнули с улыбкой.
– Мы очень благодарны Вам, капитан, за предоставленную нам возможность участвовать в мирных переговорах, – сказала Лив.
– Это я должен быть благодарен. Ваша работа в области биотехнологии способна затмить работы Федерации.
Лив покраснела и опустила голову.
– Она не привыкла к незнакомым, – сказал Аудун. – Мы привыкли держаться в своём кругу. Так безопаснее.
– Были инциденты? – спросил Пикард.
– Нет, но до сегодняшнего дня мы считались членами опасной подпольной организации. Изменниками. А на войне изменников убивают без суда и следствия. – Он произнёс это с улыбкой, чтобы сгладить впечатление от слов, но…
– На вас охотились, как на зверей? – спросила Трой.
– Случалось, целительница, случалось, – сказал Аудун.
Послышался звук гонга. Все, кто был в комнате, обернулись, чтобы увидеть генерала Башу, стоящего в конце длинного стола. Стол был уставлен едой.
Генерал Алик, глава фракции вентури, также стоял у стола. Он был шире в плечах и в талии, чем Баша – из всех виденных Пикардом орианцев он был ближе всего к тому, чтобы его можно было назвать грузным. Но то был вес мышц, скрытых за внешней неповоротливостью. Пикард подумал, сколько врагов было обмануто этой кажущейся неповоротливостью медлительного и грузного с виду генерала.
– Добро пожаловать, – сказал генерал Баша.
– Сюда, где царит мир, – сказал генерал Алик.
– Ешьте и пейте без опасений, – сказал Баша.
– Мы находимся на нейтральной территории, – сказал Алик.
– А осквернять нейтральную территорию запрещено самыми священными нашими законами, – заключил Баша.
Пикард знал, что им понадобилось добрых три часа, чтобы прийти к тому компромиссному варианту речи, который он только что услышал. Каждый из генералов желал, чтобы честь открыть мирные переговоры принадлежала именно ему.
Еда на столе была нарезана небольшими кусочками такого размера, чтобы кусочек можно было взять в рот целиком. Тарелок не было. Салфетками надлежало пользоваться лишь для вытирания рук и рта. Использовать их как тарелки не полагалось. Тарелки можно было спрыснуть ядом. А если вы брали за раз один кусочек и тут же съедали его, никто не мог его отравить.
Поскольку угощение было разложено для всех присутствующих без различия ранга, и никто не мог знать, кто что возьмёт, всякая возможность отравления исключалась. Разве что кто-то отравил бы какой-нибудь кусочек наугад. Но на Ориане не принято было покушаться наугад. Это считалось беспринципным.
– Я рад узнать, что у орианских убийц есть какая-то честь, – заметил на это Ворф.
Пикард не был уверен, говорит ли клингон серьёзно, или же это сарказм. До сих пор он не замечал за Ворфом склонности к сарказму.
На столе стояли пирамидами стаканчики из похожего на пластик материала. Налив себе, надо было сразу же выпить и выбросить стакан – тоже для того, чтобы уменьшить возможность отравления. Пикард смотрел на эти стаканы и думал, сколько энергии и иссякающих ресурсов ушло на их изготовление. И теперь всё это выбросят.
Он вздохнул. Не всё сразу. Сначала мир, затем можно будет приступить к спасению планеты.
– Мы приготовили сюрприз для посла Федерации, – сказал генерал Баша.
– Этот сюрприз торлики и вентурийцы готовили вместе, – сказал генерал Алик.
Пикард перевёл взгляд с одного на другого, не уверенный, что это может значить. В любом случае, то, что противоборствующие стороны могли в чём-либо сотрудничать, было чудом.
Двое телохранителей вкатили небольшую тележку, на которой стояло что-то, напоминавшее старинный самовар. Баша и Алик стали по обе стороны от тележки. Генералы заговорили, словно зараннее отрепетировали сцену:
– Мы вместе приготовили то, что, как узнали из Вашего досье, Вы любите, – сказал Баша.
– Работать над этим вместе, – сказал Алик, – оказалось лучше, чем сражаться из-за этого.
Оба генерала улыбнулись. Пикард подумал, сколько споров было при подготовке даже такой короткой речи. Он вышел вперёд, нетерпеливым взмахом руки приказав телохранителем оставаться на месте.
– Прошу Вас, посол, возьмите стакан, – сказал Баша.
Пикард так и сделал, поклявшись мысленно, что не выбросит стакан, использовав его лишь один раз. Он подставил стакан под краник. Алик повернул небольшую рукоятку, и в стакан полилась жидкость, от которой подымался ароматный дымок. Пикард поднял стакан и с наслаждением вдохнул знакомый аромат.
– Чай "Эрл Грэй", – широко улыбнулся он. – Джентельмены, я поражён вашим знанием моих привычек и вашей готовностью сотрудничать друг с другом.
Баша и Алик переглянулись. Алик жестом предложил Баше говорить первым. Баша слегка поклонился в знак признательности.
– Посол Пикард, мы начинаем понимать, что сотрудничество – далеко не самая плохая вещь.
– Хорошо сказано, – улыбнулся Алик.
Пикард вдохнул аромат чая и постарался не выдать своего изумления. Генералы были учтивы друг к другу. Этот – был всего лишь прелюдией. Сами мирные переговоры начнутся позднее, когда стемнеет. Таков был обычай орианцев – вести всякие переговоры ночью, когда условия для боевых действий были не самыми благоприятными.
– Я благодарю вас, – сказал Пикард, – и прошу присоединиться ко мне и выпить со мной чаю. Пусть это станет символическим началом сотрудничества в решении проблем без насилия.
– Вас не было при том, как мы решали, кому говорить первому, – шепнул Баша. – Вот когда чуть-чуть не дошло до насилия.
Алик улыбнулся почти застенчиво.
– Чуть-чуть – уже начало, – сказал Пикард.
Генералы взяли стаканы, и когда у всех троих оказалось по стакану коричнево-зелёного чая, Пикард поднял свой стакан.
– У моего народа есть обычай, который называется тост. Он служит для празднования великого или счастливого события. Я предлагаю тост за храбрость генерала Баши и генерала Алика, храбрость всех торликов и вентурийцев. Порой нужно больше храбрости, чтобы заключить мир, чем чтобы сражаться. За мир и процветание этой планеты. – Пикард поклонился главнокомандующим и отпил глоток. После минутного колебания многие в комнате последовали его примеру.
– Вы должны будете потом рассказать мне подробнее об этом обычае, который называется тост, – сказал Алик. Стоя рядом с капитаном, он улыбался.
Пикард улыбнулся в ответ, впервые с момента прибытия на Ориану чувствуя оптимизм по поводу своей миссии.
– Я буду рад ознакомить Вас с нашими обычаями, генерал Алик…
Внезапно улыбка исчезла с лица Алика. Он заморгал, затряс головой, словно пытался согнать с глаз пелену, схватился рукой за грудь.
– Посол, мне… Ах! – Он зашарил вокруг себя, как слепой. Стакан с недопитым чаем упал на ковёр. Пикард подхватил генерала. Алик судорожно уцепился рукой за его руку и упал на колени, потянув его за собой.
– Позовите врача, – закричал Пикард. Он смутно ощущал суету вокруг, слышал топот бегущих ног. В тот миг для него существовал лишь генерал Алик. Сердце генерала билось так громко, что Пикард слышал его, колотилось, будто стремилось вырваться из груди.
Трой очутилась рядом, пытаясь помочь удержать извивающегося в конвульсиях Алика. Пикард с ужасом взглянул на неё поверх содрогающегося генерала. Алик обеими руками вцепился в Пикарда, словно умолял что-то сделать. Пикард хотел спросить Трой, слышит ли она, как колотится сердце Алика. Оно стучало так громко, громче, чем его собственное сердце.
Телохранители в красно-белых вентурийских одеждах оттеснили Пикарда и Трой. Они пытались удержать Алика в неподвижности, но его мускулы и конечности содрогались, будто жили собственной жизнью.
Даже находясь в нескольких футах от генерала, Пикард по-прежнему слышал бешеный стук его сердца. Трой стояла рядом, рука её лежала на его плече. Её тёмные глаза были расширены от ужаса.
У Пикарда мелькнула дикая мысль: могла ли она чувствовать, как человек умирает? Могла ли?
В комнату вбежала женщина в оранжевом медицинском халате. К этому времени конвульсии прекратились. Алик затих и лежал неподвижно.
– Я больше не слышу, как стучит его сердце. – Пикард не сознавал, что произнёс это вслух, пока Трой не ответила ему:
– Он умер, капитан. Он умер, – тихим, полным ужаса голосом.
Пикард положил руку поверх её руки, пытаясь её поддержать. Сам он был ещё слишком ошеломлён быстротой случившегося, чтобы поверить в это. Только что Алик говорил с ним и прекрасно себя чувствовал. Что, чёрт возьми, могло случиться?
Врач отстранила телохранителей и склонилась над неподвижным телом. Она проверила пульс, дыхание, провела над телом небольшим сканером. Затем подняля глаза на замерших в ожидании людей, и в тишине комнаты чётко и ясно прозвучал её голос.
– У него разорвалось сердце.
– Что это значит – разорвалось сердце? – спросил Баша.
– Я проверила жизненно важные функции организма. Его сердце разорвалось на части. Я не могу восстановить его и вернуть этого человека к жизни. Он умер.
– Только что он был здоров, как я, – сказал Баша.
– Да, – произнёс чей-то голос, – но теперь он мёртв, а Вы живы. – Это сказал одетый в красно-белое вентуриец.
– Измена! – вскричал другой голос.
Пикард заставил себя собраться с мыслями. Его тело так онемело, что он ощущал покалывание в руках. Всё произошло так внезапно. Миссия мира рухнула, не успев даже начаться. Война вспыхнет с новой силой у него на глазах, пока он стоит беспомощный. Нет, он должен найти выход.
– Генерал Алик хотел мира, верил в мир. Он отдал свою жизнь, потому что кто-то боялся мира брольше, чем войны. Неужели вы опозорите память генерала Алика, когда его ещё не остывшее тело лежит у ваших ног?
Под взглядом Пикарда вентуриец отвёл глаза.
– Я не хочу позорить память нашего генерала.
– Хорошо. Тогда мы должны продолжать переговоры, как того хотел ваш генерал. – Даже произнося эти слова, Пикард не был уверен, что это возможно. Только шок да ещё тот факт, что он, казался единственным, кто сохранил спокойствие, не позволял присутствующим начать обвинять друг друга.
– Посол прав, – сказал Баша, – но клянусь небом, я не понимаю, что произошло.
Тут заговорила врач.
– Мне необходимо поговорить с лидерами без посторонних.
Генерал Баша посмотрел с удивлением и кивнул.
Стройная женщина в красно-белом шагнула вперёд.
– Я заместитель главнокомандующего. Я буду говорить от имени вентурийцев.
– Хорошо. Посол, пойдёмте с нами.
Аудун в своей простой голубой одежде шагнул вперёд.
– Это касается нас всех. Как делегат зелёных, могу я присоединиться к вам?
Баша явно хотел что-то сказать, но передумал и хмуро взглянул на Пикарда.
– Да, разумеется, – сказал он наконец.
Сопровождаемые телохранителями, лидеры последовали за доктором в коридор. Впервые присутствие телохранителей не вызвало у Пикарда раздражения. Наоборот, оно принесло почти облегчение.
– Дамы и господа, – начала доктор, – генерал Алик был отравлен.
– Но это невозможно, – сказал Баша.
– Я знаю, были приняты все меры предосторожности, но тем не менее это был яд.
– Как давно ему могли подсыпать яд? – спросил Пикард.
– Несколько минут назад, не больше. Смерть была почти мгновенной.
– Но мы все были рядом с ним, – запротестовал Баша. – Как?
– Что он сейчас ел или пил?
– Чай, – сказала Трой.
– Кто-нибудь ещё пил чай? – спросила врач.
– Да, – сказал Баша. – Я и посол.
– Тогда найдите стакан генерала Алика. Яд должен быть там.
Гробовое молчание встретило их, когда они вернулись в комнату. Под всеобщими взглядами они опустились на колени над двумя валявшимися на полу стаканами. Один был стакан Пикарда, второй – генерала Алика.
Доктор достала из кармана увесистый прибор. У него была небольшая рукоятка и квадратный выступ величиной с ладонь на верхней стороне. На выступе имелось множество разноцветных кнопок. Врач нажала одну из них и над стаканами запульсировал бледно-синеватый свет. Она провела прибором над стаканами пять раз, затем вздохнула и встала.
– Яд был в его стакане.
– Что за яд? – спросил Баша.
– Растительный алкалоид. В стакане остались частицы растительных волокон. Это не чайные листья. – Она покачала головой. – Эти волокна содержат в несколько тысяч раз больше алкалоидов, чем любое встречающиеся в природе растение.
– Вы говорите, – спросил Баша, – что это искусственно выведенное растение?
– Я говорю, что не могу объяснить высокое содержание алкалоидов в этих волокнах.
Генерал Баша повернулся к Аудуну.
– Включает ли ваша биотехнология процесс выращивания этих ядовитых растений?
Аудун выпрямился в полный рост. Даже так он едва доставал генералу до плеча.
– На этой планете вполне достаточно отравы, чтобы ещё и создавать её искусственно.
– Отвечайте на вопрос, – сказал Баша.
Теперь и новая лидер вентурийцев стала вплотную к Аудуну.
– Да, зелёный, отвечай.
Аудун взглянул на Пикарда. Тот мог только кивнуть.
– Вы должны ответить на вопрос, – сказал Пикард.
– Я не знаю, что именно обнаружила доктор, но да, мы можем вырастить подобное растение. Но мы не стали бы этого делать. Мы не верим в насилие.
– Вы сделали это. – Баша шагнул вплотную к маленькому человеку. – Вы и ваша мирная технология. – Он почти прошипел это.
– Они должны заплатить за это, – сказала новый командир вентурийцев.
– Согласен, – ответил Баша.
– Пока что никаких доказательств против них нет, – сказал Пикард.
– Это был растительный алкалоид, созданный с помощью биоинженерной технологии, – заявил Баша. – Кто ещё мог бы это сделать? Кроме них, никто не манипулировал с генами вот уже более ста лет.
– Этого я не знаю. Но зачем зелёным убивать генерала Алика? Что они этим выиграют?
– Людям, которые калечат младенцев в материнской утробе, не нужны причины, чтобы совершить убийство, – заявила командир вентурийцев.
Абсурд, подумал Пикард. Вслух же он сказал:
– Вам нужны доказательства, прежде, чем вы можете обвинить их в убийстве.
Баша как-то странно уставился на Пикарда. Казалось, у него зародилась какая-то мысль.
Трой подошла к Пикарду сзади, коснулась его руки.
– Капитан, мне надо поговорить с Вами.
– Это Вы настояли, чтобы зелёные присутствовали на этом банкете, капитан Пикард. И Вы последний, кто разговаривал с командиром вентурийцев.
Пикард понял не сразу. Когда же смысл слов генерала дошёл до него, он слишком рассердился, чтобы испугаться.
– Что Вы хотите сказать?
– Он стоял рядом с Вами, когда выпил яд. Яд был не в чае, иначе мы оба были бы уже мертвы. Его подсыпали в стакан.
– Я – посол Федерации. Какой мотив мог у меня быть, чтобы отравить генерала Алика? – Он не счёл нужным скрывать гнев, вызванный этими беспочвенными обвинениями.
– Не знаю, – сказал Баша, – но мы это узнаем. Если командир вентурийцев не возражает, мы возьмём Пикарда и зелёных под стражу.
– Согласна, – кивнула вентурийка. – Генерал Алик был очень доволен, что мы вместе работали над подготовкой это встречи. Может, ему удастся заставить нас выполнить ещё одну совместную работу.
– Это было бы для меня честью, – поклонился Баша.
– О чём они говорят, капитан? – спросил Ворф.
– Я не совсем понимаю, – сказал Пикард.
Трой крепче сжала руку Пикарда.
– Капитан…
– Охрана! – закричал Баша.
Командир вентурийцев тоже закричала:
– Охрана!
Комната внезапно наполнилась солдатами.
– Делегация зелёных и посол Пикард арестованы за убийство генерала Алика.
Ворф и остальные трое телохранителей окружили Пикарда и Трой. Приставленные к Пикарду орианские телохранители без колебаний навели оружие на своих соотечественников.
– Погодите! – вскричал Пикард. – Погодите! – Он шагнул из-за широкой спины Ворфа. – Генерал Баша, командир вентурийцев, я не имею к этому никакого отношения. И я не верю, что зелёные имеют.
– Ничего другого Вы и не стали бы говорить, – сказала командир вентурийцев.
Пикард опустил глаза, потом быстро поднял их, лихорадочно ища выход из положения. Ситуация была бы гротескной, если бы не труп на полу. Абсурд, что посла Федерации считают соучастником убийства, но хмурые лица орианцев выражали решимость. Они верили в это.
– Неужели вам не нужно доказательств для того, чтобы арестовать посла Федерации?
– Если Ваши телохранители сейчас же не уберут оружие. – сказал Баша, – нам не понадобиться ни малейших доказательств для того, чтобы убить вас всех на месте. Это война, капитан, и это, – он указал на труп Алика, – измена.
– Я не стану оказывать сопротивления, – сказал Пикард.
– Капитан, я не могу позволить им арестовать Вас, – сказал Ворф.
– Вы можете, лейтенант, и Вы позволите.
– Я отвечаю за Вашу безопасность.
– Я всё ещё Ваш капитан, и Вы обязаны подчиняться моим приказам. Уберите оружие, лейтенант, сейчас же!
Клингон нахмурился, сжимая и разжимая руку на фазере.
– Капитан, пожалуйста, – сквозь зубы произнёс он.
– Нет, Ворф. мы не можем затевать сражение. Мы здесь с миссией мира. Мы пытаемся показать, что насилием ничего не сделаешь. Если мы затеем бой, то не сможем доказать этого. Спрячьте оружие.
Ворф тяжело вздохнул и убрал фазер. Остальные телохранители последовали его примеру.
Пикард обернулся к стоящим в ожидании командирам. Пульс его слегка участился. Всё происходило так стремительно и совсем не так, как надо. Он едва успевал осмыслить происходящее.
– Я готов идти, генерал. Пока что мы не будем сопротивляться этому беззаконию.
