Около одного из прилавков Чейн остановился и купил чашечку обжигающе кислого хмельного напитка. Когда он закончил пить, обслуживавший хараловец забрал чашку и начал демонстративно, под хохот толпы, мыть и скоблить ее щеткой.
      Чейну вспомнилось то, что рассказывал всем о хараловцах Дайльюлло перед посадкой корабля.
      Они, разумеется, являются настоящими представителями человеческого рода, подобно обитателям многих звездных миров. Когда земляне освоили технику межзвездных полетов, участники их первых экспедиции были страшно поражены тем, как много миров населено подобными им людьми. Оказалось, что не они были пионерами освоения космоса, что еще в очень далекие времена, о чем можно лишь догадываться по туманным традициям, существовала раса людей, путешествовавших между звездами, которая и положила начало заселению многих систем. Однако, давление многовековой эволюции писаю различные изменения в саму эту расу, примером чего являются и хараловцы.
      "Они считают, что другие народы, - предупреждал Дайльюлло, - стоят по сравнению с ними так же низко, как их собственные аборигены. Они чрезвычайно изолированы и испытывают неприязнь ко всем чужеземцам. Будьте вежливы с ними".
      И Чейн поэтому был вежлив. Не обращал внимания ни на насмешливые взгляды, ни на презрительные высказывания в свой адрес, хотя некоторые из них были совершенно понятны, так как хараловцы умышленно делали их на галакто - широко распространенном в галактике смешанном языке. Он пропустил еще одну чашечку с хмельным напитком и, стараясь не смотреть на женщин, стал дальше подниматься по каменным дорожкам и ступенькам лестниц. Временами он останавливался, чтобы поглазеть на что-то необычное и интересное. Во время варновских разбойных рейдов было не до достопримечательностей и теперь Чейн наслаждался познанием нового.
      Он попал на широкую галерею, одна сторона которой была целиком открыта небу туманности. Под ярко-красными огнями стояла небольшая толпа хараловцев, которые что-то окружили, но что именно Чейн не мог рассмотреть. До него доносился странный шипящий звук, а затем взрывы хохота толпы. Любопытствуя, что же там происходит, Чейн осторожно, никого не задевая, протиснулся вперед через кольцо зевак.
      Он увидел несколько гуманоидов - волосатых существ, имевших чересчур много рук и кроткие, глупейшие глаза. Некоторые из них держали в руках сплетенные из кожи веревки с необычной петлей на концах. У двоих из гуманоидов веревки были привязаны к ногам крылатого зверя, находившегося между ними. Эта полурептилия, тварь высотой до пояса человека, с чешуйчатым туловищем и сережками у ушей, и безумной ярости хлестала по воздуху своим зубастым клювом. Когда зверь делал прыжок в каком-то направлении, его оттаскивали назад веревкой на другой ноге. В этот момент сережки у него наливались яркой краснотой, и он злобно шипел.
      Высокорослые хараловцы находили сцену забавной. Они хохотали всякий раз, когда сережки становились малиновыми и начиналось дикое шипение. Во многих мирах Чейн наблюдал, как дразнят животных, и всегда считал это занятие недостойным для взрослого человека. Он повернулся назад, чтобы выйти из круга.
      В воздухе что-то прошелестело, и каждую из рук Чейна обпила петли. Он покачнулся. Оказалось, что два хараловца выхватили у гуманоидов по веревке, свернули их и хитроумные лассо и заарканили Чейна. Раздался взрыв злорадного хохота.
      Чейн держался спокойно, выдавил на лице улыбку. Он обвел взглядом круг веселящихся, издевательски насмешливых голубых лиц.
      - Хорошо, - сказал он на галакто, - землянин для вас чудная тварь, а теперь дайте мне уйти.
      Однако хараловцы не собирались так легко его отпустить. Верейка на левой руке Чейна дернулась и резко рванула его. Едва он среагировал, чтобы сохранить равновесие, как в этот момент его так рванула веревка на правой руке, что он закачался.
      Разразившийся хохот заглушил далекие флейты. Зверь с сережками был забыт.
      - Послушайте, - обратился Чейн, - пошутили и хватит.
      Он подавлял в себе гнев: появлением здесь он уже нарушил приказ и было ни к чему еще более ухудшать свое положение.
      Неожиданно руки Чейна взмыли вверх и нелепо вытянулись но горизонтали в разные стороны. Это два хараловца одновременно дернули свои веревки. Один из гуманоидов подскочил к Чейну и стал кривляться, показывая то на него, то на зверя с сережками. Шутка, которая дошла даже до примитивного мозга гуманоида, и его потешное кривляние вызвали у голуболицых новый взрыв хохота. Они смотрели то на гуманоида, то на Чейна и сотрясались от смеха.
      Чейн повернул голову к хараловцу, веревка которого тянула его правую руку, и мягко попросил:
      - Ну, а теперь-то мне можно уйти?
      Отпетом были резкий, болезненный рывок веревки и злорадная усмешка.
      Со всей силой и скоростью, на которые были способны его варновские мускулы, Чейн бросился на своих обидчиков. Он прыгнул к стоявшему справа от него хараловцу, в результате чего веревка другого хараловца слева резко дернулась и тот упал.
      Сблизившись вплотную с высоким изумленным хараловцем, Чейн протиснул свои руки ему подмышки как можно дальше, затем он согнул руки так, чтобы схватить предплечья противника, и вложил всю силу в цепкий рычагообразный захват. Послышался глухой, сдвоенный хруст, словно при ломке мокрых исток, и Чейн отступил назад.
      Хараловец стоял с маской ужаса на лице. Его длинные тонкие руки висели как плети: обе были сломаны у плеч.
      Изумленная толпа на какой-то момент застыла в молчании. Она не могла поверить, что паршивая дворняжка могла неожиданно превратиться в атакующего тигра.
      Воспользовавшись замешательством, Чейн проскользнул между хараловцами и устремился через галерею к узенькой лестнице. Толпа вышла из оцепенения, и Чейн услышал за спиной хор разъяренных голосов. Он побежал наверх, перемахивая сразу через три ступеньки.
      Он смеялся на ходу. Не скоро забудется, как на физиономии этого хараловского задиры злоба сменилась неприкрытым ужасом.
      Лестница привела к пробитому в скале темному коридору. Чейн заметил в углу другую лестницу и бросился к ней. Весь этот город-гора представлял сплошной лабиринт переходов.
      Неожиданно Чейн оказался на огромном, залитом красным светом базаре, который, казалось, никогда не закрывался и был заполнен людьми, толкавшимися у лавочных рядов. Позади одного ларька, где были выставлены маленькие фигурки до омерзения похабных идолов со змеями, Чейн заметил узкий ступенчатый спуск. Он стал продираться туда через толпу, встречаясь с удивленными взглядами голуболицых.
      Идти вверх не имело смысла: ведь так или иначе выход из этого города-горы находился у его подножия. Чейну приходилось бывать в местах похуже и он не очень-то волновался.
      Узкая лестница, по которой он спускался, неожиданно привела в просторное помещение в скале. Это был ярко светившийся розовыми огнями небольшой амфитеатр, по всей дуге которого сидели одетые в мантии хараловцы и внимательно смотрели вниз на маленькую сцену в центре внизу.
      А на ней под завывание многочисленных флейт танцевали три почти голых девушки. Они кружились среди ощетинившихся остриями шестидюймовых стальных клинков, которые торчали из пола с интервалами в пятнадцать дюймов друг от друга. Стройные голубые тела то взлетали в прыжке, то кружились в вихре танца, едва не касаясь босыми ногами страшных клинков. Танцуя, девушки отбрасывали назад спои длинные черные волосы и смеялись.
      Чейн зачарованно уставился на сцену. Он испытывал восхищение, почти любовь к этим трем девушкам, которые могли смеяться, танцуя рядом с опасностью.
      Но вскоре он услышал приближающиеся звуки гонгов и топот ног на лестнице. Завидев своих преследователей, он снова пустился в бега.
      Чейн не подумал, что к его преследователям мог присоединиться кто-нибудь с оружием. Во всяком случае до тех пор, пока не услышал жужжание стангана за спиной.
      4
      Дайльюлло сидел в огромном мрачном каменном холле, расположенном в верхней части города-горы, и чувствовал, как в нем нарастают раздражение и гнев.
      Он торчал здесь уже несколько часов, а правители Харала все не появлялись. За столом напротив не было никого, кроме Оденьи - хараловца, который несколько недель назад вступил с ним в контакт в Ачернаре, а этим вечером скрытно доставил их с корабля и город.
      - Скоро. Очень скоро лорды Харала прибудут, - сказал Оленьи.
      - Это я слышал от вас два часа назад, - буркнул Дайльюлло.
      Ему все это надоело, в том числе и чертовски неудобное кресло, в котором он сидел. Оно предназначалось высоким людям, и ноги Дайльюлло болтались, словно у ребенка.
      Он был совершенно уверен, что его нарочно заставляют ждать, но ничего не оставалось делать, как изображать невозмутимость на лице и во взгляде. Сидевший неподалеку Боллард казался совершенно безучастным, но только потому, что лунообразное лицо этого толстяка, самого отчаянного из наемников, вообще редко что-либо выражало.
      Из висевших по периметру холла лампочек струился резавший глаза яркий красный свет, но черные каменные стены помещения оставались темными, создавая тягостное впечатление. Через открытое окно шел прохладный вечерний воздух, и вместе с ним влетало переплетение звуков флейт и голосов со всех ярусов этого огромного муравейника.
      На Дайльюлло вдруг нахлынуло отвращение к чужим мирам. За годы своей довольно продолжительной карьеры он повидал чересчур много. К сорока годам наемник считается уже старым. Так какого же дьявола он торчит здесь в созвездии Ворона?
      Минуту спустя он раздраженно сказал себе:
      - Хватит плакаться. Ты здесь находишься потому, что любишь большие деньги и для тебя это единственный способ их заработать.
      Наконец-то лорды Харала прибыли. Было их шестеро, высоких в богатых мантиях, и все, кроме одного, в среднем или пожилом возрасте. Чопорно, не спеша они расселись за столом и только после этого надменно взглянули на Дайльюлло и Болларда.
      Дайльюлло приходилось вести дела с людьми многих звездных миров, хотя не столь изолированных, как Харал, и он не был никоим образом настроен ставить себя в униженное положение при заключении сделки.
      - Вы посылали за мной, - ясно и громко сказал он на галакто.
      Ничего больше не сказав, он обвел взглядом лордов Харала в ожидании ответа.
      Наконец, самый молодой из них, с лицом, потемневшим от негодования, резко бросил:
      - Что касается меня, то я не посылал за тобой, землянин.
      - Зачем же я здесь в таком случае? - спросил Дайльюлло и, указав рукой на Оденью, продолжил. - Много недель назад этот человек приезжал ко мне в Ачернар. Он заявил, что у Харала есть враг - планета Вхол, самая удаленная в этой системе. Он сообщил, что ваши вхольские враги обзавелись каким-то великим новым оружием, которое вам хочется уничтожить. Он заверил, что вы мне хорошо заплатите, если я сюда прибуду с людьми и помогу вам.
      Нарочито покровительственный топ речи Дайльюлло заставил нахмуриться лордов, кроме самого пожилого из них. С его лица, покрытого паутиной морщин, изучающе смотрели на Дайльюлло холодные глаза.
      И именно этот старик ответил:
      - Мы действительно коллективно посылали за тобой, хотя один из нас не был согласен. Не исключено, землянин, что мы сможем тебя использовать.
      Оскорбление за оскорблением, подумал Дайльюлло. Он надеялся, что теперь, когда обе стороны выразили соответствующее презрение друг к другу, можно приступить к делу.
      - Почему вы считаете жителей Вхола своими врагами? - спросил он.
      - Это просто объяснить, - ответил старик. - Они домогаются минеральных богатств нашего мира. Их больше, чем нас, и у них несколько лучшая технология.
      Последнее слово он произнес так, словно оно было грязным.
      - Поэтому, - продолжил он, - они предприняли попытку высадить здесь десант и покорить нас, но мы отразили эту попытку.
      Дайльюлло понимающе кивал головой. Старая знакомая история: в какой-то звездной системе начинается развитие космических полетов, и тогда один из миров пытается захватить остальные и основать свою империю.
      - А повое оружие? Как вы о нем узнали?
      - Сначала дошли до нас слухи, - сказал старик. - Затем несколько месяцев назад наши крейсеры вывели из строя разведывательный крейсер с Вхола. В нем оказался живым один офицер, которого мы захватили и допросили. Он нам рассказал все, что ему известно.
      - Все?
      Оденья улыбнулся и пояснил:
      - У нас имеются специальные медицинские препараты, которые ввергают человека в бессознательное состояние, а в бессознательном состоянии он ответит на любой вопрос и позднее даже не будет помнить об этом.
      - И что же сообщил офицер?
      - Он сказал, что Вхол скоро нас полностью уничтожит, что из туманности Ворона они доставят оружие, которое истребит нас.
      - Из туманности Ворона? - удивился Дайльюлло. - Да ведь там скопище пылевых потоков, которые не нанесены на карту, опасны...
      Он оборвал свою речь, а потом продолжил с мрачной улыбкой:
      - Теперь попятно, зачем вам понадобились наемники. Самый молодой лорд Харала резко и быстро заговорил что-то на родном языке, со злобой глядя на Дайльюлло. Оденья перевел:
      - Тебе следовало бы знать, что хараловцы гибли при попытке проникнуть в туманность, но гибли из-за того, что паши корабли не оснащены такими хитроумными приборами, которые имеются у вхоланов и у вас, землян.
      Да, это, по-видимому, верно, подумал Дайльюлло. У хараловцев очень надолго задержалось развитие космических полетов, да они и освоили их не блестяще из-за своей изолированности и привязанности к старым традициям. У них не было собственного звездного транспорта. Корабли других миров доставляли им товары и обмен за редкие драгоценные камни и металлы Харала. Размышляя об этом, Дайльюлло поймал себя на мысли, что ни за какие деньги не отправился бы и туманность на таком планетном крейсере, которые были у хараловцев.
      Приняв серьезный вид, он сказал:
      - Приношу извинения, если я, по-видимому, бросил тень на отважных мужчин Харала.
      Злобные лица лордов чуть смягчились.
      - Но, - добавил Дайльюлло, - я должен больше знать. Располагает ли захваченный вхолан какими-нибудь данными о сущности этого оружия?
      - Нет. Мы допрашивали его много раз с использованием препарата - последний раз всего несколько дней назад - но он больше ничего не знает.
      - Могу я поговорить с пленником?
      В мгновение ока лордов охватила подозрительность.
      - Почему ты хочешь совещаться с одним из наших врагов, если собираешься работать на нас? Нет!
      Тут впервые заговорил Боллард, мягко шепелявя, что никак не подходило к его лунообразной жирной физиономии.
      - Все это чертовски туманно, Джон, - сказал он.
      - Туманно, - согласился Дайльюлло, - но может быстро проясниться.
      На минуту он задумался, затем взглянул на сидевших за столом лордов и выпалил:
      - Тридцать светляков!
      Они в недоумении уставились на Дайльюлло, а тот настойчиво повторил:
      - Тридцать светляков. Такова сумма, которую вы уплатите, если нам удастся выполнить ваше задание. Недоумение лордов сменилось возмущением.
      - Тридцать светящихся камней? - воскликнул молодой лорд. - Неужели ты рассчитываешь, что мы отвалим маленьким землянам такой огромный куш?
      - А в какую сумму оцениваются планеты? - спросил Дайльюлло. - Ваш Харал? Сколько заберут светящихся камней ваши враги, когда победят вас?
      Лица лордов лишь чуть слегка дрогнули. Но Боллард, заметив это, пробормотал:
      - Ей богу, они согласятся на эту сумму. Не давая лордам времени опомниться в связи с требуемым вознаграждением, Дайльюлло сказал:
      - Это будет плата за обнаружение и уничтожение оружия ваших врагов. Но прежде мы должны выяснить, а сможем ли мы это сделать, а это будет связано с очень большим риском. Поэтому три светляка предстоит уплатить вперед.
      На сей раз лорды обрели дар речи, поумерив свой гнев:
      - А что, если земляне, получив три камня, отправятся восвояси и будут посмеиваться над нами?
      Дайльюлло повернулся к Оденье:
      - Вы занимались подыскиванием нужных наемников. Скажите, приходилось ли вам хоть раз слышать про наемников, которые надували тех, кто их нанимал?
      - Да, приходилось. И дважды, - сказал Оденья.
      - И что случилось с этими наемниками? - продолжал Дайльюлло. - Наверное, об этом вам тоже приходилось слышать? Расскажите.
      - Говорили, - без особой охоты сказал Оденья, - что другие наемники схватили их и доставили в те миры, против которых они совершили мошенничество.
      - Именно так и было, - подтвердил Дайльюлло и, обращаясь через стол к лордам, пояснил. - Наемники объединены в гильдию. Без верности взятым обязательствам мы нигде в галактике не смогли бы вести свои дела. Три светляка вперед.
      Лорды все еще хмуро смотрели на него. Исключением был старик. Он холодно бросил:
      - Принесите им драгоценности.
      Один из лордов встал из-за стола и вышел. Спустя некоторое время он возвратился и недовольным жестом шнырнул через стол землянам три крошечные светящиеся луны.
      - Крошечные, но какие же прекрасные, - сказал себе Дайльюлло, восхищенно наблюдая, как ослепительной игрой света наполнилась эта часть помещения. Он слышал, как Боллард затаил дыхание, и почувствовал себя богом, когда протянул руку, забрал три луны и положил их в свой карман.
      За дверью раздались непонятные звуки, и Оденья вышел из холла. Возвратившись, он сверкнул глазами в сторону Дайльюлло.
      - Тут кое-что касается вас, - процедил он сквозь зубы. - Один ваш человек ворвался в город, пытался убить...
      Вошли два высоких хараловца, поддерживая под руки пьяно шатающуюся фигуру.
      - Удивлены? - успел произнести Чейн и грохнулся на пол лицом.
      5
      Чейну почудилось, что еще до того, как он проснулся, откуда-то издалека доносился голос Дайльюлло. Он знал, что этого не могло быть. Ему хорошо помнилось, как после выстрела стангана он оцепенел и упал прежде, чем был схвачен.
      Он помнил, как лежал распростершись на полу и какой-то хараловец кричал:
      - Нет, этот человек не полетит с нами. Он должен остаться здесь дли наказания. Он помнил спокойные слова Дайльюлло: "В таком случае держите его у себя и накажите", и как тогда его подняли и поволокли через многие ярусы в тюрьму, где бросили в одну из камер.
      Чейн открыл глаза. Действительно, он лежал в каменном каземате, решетчатая дверь которого выходила и освещенный красным спетом коридор. В стене напротив двери зияло похожее на бойницу квадратное, размером девять на девять дюймов, окно, через которое виднелся кусочек ярко полыхающего ночного неба Карала.
      Он лежал на сыром каменном полу. Ребра пыли, и теперь он вспомнил, чти его били ногами после того, как приволокли и камеру.
      Оцепенение от стангана частично прошло, и Чейн заставил себя сесть спиной к стене. В голове просветлело. Он обвел глазами камеру и вспыхнул дикой яростью.
      Никогда он не был в клетке. Ни один Звездный Волк никогда не был и тюрьме... Если кого-то из них захватывали в рейдах, то тут же на месте безжалостно убивали. Конечно, откуда знать хараловцам, что он, если не считать внешности, во всем Звездный Волк. Но это не могло ослабить его неистового отвращения к замкнутому пространству.
      Он собирался встать на ноги и проверить свои силы на толстых металлических дверных прутьях, как опять это произошло. Он услышал тихий голос Дайльюлло, обращавшегося к нему с огромного расстояния.
      - Чейн...?
      Чейн покачал головой: видимо, странные нервные последствия от стангана.
      - Чейн?
      Чейн замер. Тихий шепот шел направленно. Кажется, он исходил из точки немного ниже левого плеча. Он посмотрел на себя вниз. Не было туг ничего, кроме пуговицы, ни которую застегивался кланам левого кармана куртки.
      Чейн повернул немного голову и поднес к левому уху карман с пуговицей клапана.
      - Чейн!
      Стало совершенно очевидно: голос шел из пуговицы.
      Чейн поднес ее к губам и прошептал:
      - Почему вы не сказали про мини-рацию в пуговице, когда давали мне эту роскошную новую куртку?
      - У наемников, - сухо ответил Дайльюлло, - тоже есть свои небольшие хитрости, Чейн. Но нам хочется, чтобы не каждый их знал. Конечно, позже я рассказал бы тебе, уверившись, что ты не сбежишь от нас.
      - Спасибо! И спасибо еще за то, что вы бросили меня, оставив на попечение этих хараловцев.
      - Не надо меня благодарить, - раздался сухой голос. - Это твоя собственная заслуга.
      - Кажется, я действительно заслужил, - ухмыльнулся Чейн.
      - Дело слишком плохо оборачивается, - прозвучал тихий голос Дайльюлло. Завтра они тебя выведут и в качестве возмездия выломают тебе обе руки. Я не знаю, что ты будешь делать, обреченный потом на мешенную смерть.
      Чейн снова поднес к губам пуговицу и прошептал:
      - Неужели вы соизволили вызвать меня и сообщить о рации только для того, чтобы выразить это сожаление?
      - Конечно же, нет. Есть вещи поважнее.
      - Полагаю, что так. Какие?
      - Чейн, слушай внимательно. В той части тюрьмы, где ты находишься, хараловцы, вероятно, содержат пленного офицера с Вхола. Он мне очень нужен. Мы отправляемся на Вхол и, если доставим туда освобожденного нами их соотечественника, то будем вне подозрения.
      Чейн понял.
      - Но почему же вы не попросили его у самих хараловцев?
      - Они с подозрением отнеслись даже к моей просьбе поговорить с ним! Представляю, чем обернулась бы моя просьба взять его и увезти. Это привело бы их к убеждению, что я собираюсь переметнуться на сторону вхоланов.
      - А разве у них не возникнет такое же подозрение, если я его вырву отсюда?
      - К счастью, мы будем уже далеко от Харала, - резко ответил Дайльюлло. - И их подозрения не будут иметь никакого значения. А теперь не пререкайся, Чейн, и слушай внимательно. Я не хочу, чтобы этот человек знал, почему ты помог ему бежать. Поэтому скажи, что ты нуждался в нем для того, чтобы он помог показать дорогу, поскольку сюда тебя приволокли без сознания, и тому подобное.
      - Ясно, - сказал Чейн. - Но вы забыли одну вещь: как мне выбраться из этой камеры?
      - Пуговица на правом верхнем кармане твоей куртки является атометом, то есть миниатюрным атомарным огнеметом. Напряжение у него - шесть, продолжительность действия - сорок секунд. Кнопка включения - сзади.
      Чейн с интересом посмотрел на пуговицу.
      - И сколько же еще имеется таких хитроумных мини-устройств?
      - Достаточно. Но у тебя их нет, Чейн. Тебе я доверил только два, да и о них раньше ничего тебе не рассказывал.
      - А вдруг этот вхолан содержится не здесь, а где-то в другом месте?
      - В таком случае, - бесстрастно ответил Дайльюлло, - для тебя будет лучше его найти. Если ты выберешься из тюрьмы один, без него, то на корабль не являйся. Мы стартуем без тебя, а ты гуляй здесь.
      - Знаете, Джон, - восхищенно сказал Чейн, - порой мне кажется, что из вас получился бы Звездный Волк.
      - Запомни, Чейн, еще одну вещь. Если наша операция завершится успехом, нам предстоит возвратиться на Карал за вознаграждением. Поэтому - никаких убийств. Повторяю, никаких убийств. Конец связи.
      Чейн поднялся и тихо в течение нескольких минут занялся разминанием рук и ног, пока не удостоверился в исчезновении последних остатков онемения. Затем на цыпочках подошел к решетчатой двери, прильнул к ней лицом.
      Напротив можно было видеть ряд таких же дверей, а в дальнем конце коридора только йоги охранника, развалившегося в кресле. Чейн отошел от двери, задумался.
      Спустя некоторое время он осторожно открутил с куртки обе пуговицы. Радио-пуговицу он сунул в карман рубашки. Затем сиял куртку и присел на полу около двери.
      Курткой не туго он обернул один из металлических прутьев у основания, оставив небольшой участок свободным. К этому участку он приставил крошечное отверстие пуговицы-атомета, затем свободной рукой перекинул фалду куртки на другую руку и на атомет, нажал на нем сзади кнопку.
      Куртка прикрыла крошечное пламя, а покашливание Чейна заглушило шипение атомета. Продержав пламя около двадцати секунд, Чейн сиял палец с кнопки.
      От подпаленной куртки потянулись легкие струйки дыма. Размахивая руками, как веером, Чейн погнал дым от двери в глубь камеры с тем, чтобы тот вышел через окно-амбразуру наружу, а не стелился по коридору.
      Он размотал подпаленную куртку. Металлический прут был прожжен насквозь.
      Чейн подумал, что можно прожечь металлический прут и на другом конце, а потом просто вынуть этот участок, но решил этого не делать без крайней необходимости: атомет, возможно, еще пригодится.
      Положив в карман свой крошечный инструмент, Чейн ухватился за прожженный толстый прут, как бы пробуя его. Он почувствовал полную уверенность в том, что его варновской силы будет достаточно, чтобы сломать и отогнуть его. Но он был не менее уверен и в том, что шума при этом не избежать.
      Однако, если не прекратить слишком затянувшиеся размышления, то можно погибнуть до принятия решения. Чейн крепко обхватил руками прожженный прут, и все свое отвращение к клетке, в которую его посадили, трансформировал в неистовый прилип силы в своих мускулах.
      Прут согнулся во внутрь камеры, издав металлический звон.
      В двери образовалась щель, вполне достаточная, чтобы в нес пролезть, и Чейн стремительно выскочил в коридор: нужно было действовать быстро или вообще не действовать.
      Хараловский охранник вскочил на йоги, увидев как к нему, словно темная пантера, с невероятной скоростью несется землянин.
      Ребром ладони Чейн нанес рубящий удар и охранник потерял сознание, не успев дотянуться рукой до сигнала "тренога". Чейн опустил хараловца на пол, обыскал, но не нашел ни оружия, ни ключей. Он повернулся, обмел пристальным взглядом коридор и не обнаружил ничего, напоминавшего потайной глазок. Очевидно, хараловцы, не очень-то ценящие новинки, считали, что можно обойтись одной сигнальной кнопкой.
      И, по-видимому, они не держали в тюрьме много людей, так как большинство камер пустовали. Чейн не удивился. Из того, что ему довелось увидеть, он понял: хараловцы принадлежат к тому типу людей, которые предпочитают публично казнить или наказывать нарушителей закона, нежели томить их в тюрьмах.
      В одной из камер распростерся на полу и храпел гуманоид, шевеля во сне своими волосатыми руками. Он весь был в кровоподтеках и издавал отвратительный запах перегара от кислого хмельного напитка.
      Две другие камеры были пусты, а в следующей спал человек. Он был приблизительно того же роста и возраста, что и Чейн, и имел белую кожу. Но не такую, как у землян со смуглым оттенком, а альбиносно-белую, с прекрасным белым волосяным покровом. Чейн разбудил его свистом в ухо и увидел, что глаза у заключенного были не альбиносные, а ясно-голубые.
      Незнакомец вскочил на ноги. В противоположность хараловским мантиям на нем был короткий китель с чем-то ироде офицерских нашивок.
      - Вы знаете, как выйти из этого города? - спросил Чейн на галакто.
      Вхолан вытаращил глаза:
      - Землянин, которого недавно приволокли? Каким образом...
      - Послушайте, - перебил Чейн. - Я выбрался из камеры. Теперь хочу выбраться из этого проклятого города... Но я был без сознания, когда они доставили меня сюда, и не имею понятия где нахожусь. Если к вас освобожу, вы сможете быть моим проводником? Вы знаете дорогу?
      - Да, да, конечно, - возбужденно зашептал вхолан. - Я этот путь туда-сюда проделал много раз, когда меня водили на допрос. Я отказывался давать показания, поэтому они зачем-то вводили мне какой-то препарат и отправляли обратно, но я видел дорогу, я помню...
      - Тогда отойдите назад, - сказал Чейн. Он наклонился и использовал остаток заряда атомета, чтобы разрезать металлический дверной прут внизу. К сожалению, заряд кончился раньше, чем была завершена работа.
      Прут был надрезан на девять десятых толщины. Чейн уселся на пол, уперся ногами в другие прутья, а затем ухватился за нужный прут чуть выше надреза. И тут же отбросил руки со страшной руганью. Металл был горячим.
      Он подождал с минуту, слегка прикоснулся к пруту и счел его достаточно остывшим. Сиона уперся ногами, напряг всю свою силу и потянул прут на себя. Длинные мышцы, которые дала Варна, напряглись, вздулись и, наконец, со звоном разорвали металл в надрезе. Не давая себе расслабиться, Чейн продолжал тянуть на себя и медленно отогнул прут. Вхолан быстро выскользнул из камеры.
      - Ну и силища у вас! - изумленно уставился он на Чейна.
      - Это только так кажется, - соврал Чейн. - Я уже надрезал прут вверху до того, как вас разбудил.
      Вхолан показал на дверь в конце коридора, противоположного тому, где сидел охранник.
      - Это единственный выход отсюда. Он всегда открывается с той стороны, прошептал он.
      - А там, за дверью?
      - Там два других охранника. Они вооружены. Если здешний охранник хочет выйти, он просто кричит им через дверь.
      Чейн заметил, что освобожденный старается говорить быстро и по делу, но весь дрожит от возбуждения.
      Чейн задумался. Ему виделась только одна возможность открыть дверь; они должны попробовать ее, а уж потом смотреть, что делать дальше.
      Он взял за руку вхолана и, стараясь не поднимать шума, побежал с ним вдоль коридора к охраннику, лежавшему на полу. Он попросил вхолана встать спиной к стене рядом с сигнальной кнопкой. Затем поднял бесчувственного охранника и прислонил его лицом к вхолану.
      - Держите его! - крикнул Чейн.
      Выглядело, конечно, подумал он, не очень-то убедительно. Бесчувственный охранник был выше вхолана и его фигура и мантии наклонилась вперед каким-то неестественным образом, словно это был пьяный. Тем не менее охранник прикрывал собой прислонившегося к стене вхолана, и если обмана хватит на несколько секунд, то уже достаточно.
      - Как только я свистну, нажмите кнопку сигнала треноги и стойте, не двигаясь, - сказал Чейн и отошел назад, чтобы встать у двери.
      Он свистнул. За дверью раздался резкий звук звонка. Через мгновение дверь широко распахнулась в коридор, прикрыв собой Чейна.