Глава 12

Проводив взглядом отъезжающий от дома седан Хеншо, он остался стоять на ступеньках крыльца. Был чудесный день. Со стороны залива устойчиво дул легкий юго-восточный ветерок. Вдоль противоположного берега реки на удивительно высокой скорости мчалась по воде рыбацкая лодка. Янг смотрел на нее и чувствовал себя абсолютно опустошенным. Итак, скоро Элизабет проснется, и мы снова попробуем отсюда сбежать. И тут до него дошло, что уезжать ему не очень-то хотелось. Ему казалось, что это единственное в мире место, где им с Элизабет будет по-настоящему хорошо...

Яркий блеск на воде, который он увидел далеко за кормой рыбацкой лодки, отвлек его от грустных мыслей. «Странно, что бы это могло быть? – подумал Янг и прищурился. – Волна или рыба играет? Нет, только не волна. Откуда ей взяться на тихой реке?»

Он вернулся в дом, прошел в гостиную и, взяв со стола по-прежнему лежавший на нем тяжелый бинокль, вернулся на крыльцо. На то, чтобы наладить его, у Янга ушло не больше минуты, и еще столько же – чтобы поймать в окуляры место свечения.

По оценке лейтенанта, его от яркого, мерцающего на воде света отделяло ярдов пятьсот. Расстояние было слишком большим, чтобы он смог разглядеть источник свечения. По причине своей слабости и отсутствия практики Янг не мог долго держать в руках тяжелый бинокль в устойчивом положении. Он прижал к бокам локти, привалился к дверному косяку и, сделав глубокий вдох, замер. И тут он увидел на реке пловца. Смельчак плыл кролем и быстро передвигался в воде. Сделав полдюжины гребков, он достиг мелководья, находившегося в нескольких ярдах от берега, встал на ноги и, упершись руками в колени, опустил голову. Большое расстояние не позволяло Янгу разглядеть его даже в морской бинокль. Однако ему удалось различить цвет его плавок. Они были зеленого цвета. Увидев на груди пловца полоску такого же цвета, Янг поначалу удивился, а потом понял, что это была девушка. «Ну и отчаянная малышка! – восхитился лейтенант. – Русалка, да и только!»

Пловчиха рукой пригладила свои короткие ярко-рыжие волосы и несколько раз тряхнула головой, чтобы вылить из ушей воду. Затем она бросила взгляд в сторону Янга, выбежала на поросший высокой травой берег и скрылась за деревьями.

Янг опустил бинокль и, сам не зная почему, удрученно покачал головой. Взглянув на часы, он огляделся. Дольше оставаться на ступеньках крыльца ему было нельзя. С такого большого расстояния увидеть его Бонита не могла, но она могла в любую минуту и с любой стороны появиться возле дома. Янг почему-то был уверен, что девушка сюда непременно придет. Последний раз он видел ее стоявшей на борту белого шлюпа, плывшего в тумане в сторону залива. Парусник свой Бонита, наверное, оставила в бухте, предположил Янг. Интересно, что она задумала на этот раз?

Для наблюдения за девушкой лейтенант выбрал столовую. Из ее окон хорошо просматривалась река и угол дома, из-за которого, как полагал Янг, должна была появиться Бонита.

Заняв Позицию в углу рядом с большим темным сервантом, он посмотрел на часы и приготовился ждать. С того момента, как она скрылась на берегу, прошло минуты три. Чтобы добраться до бухты наикратчайшим путем, ей надо было одолеть пешком целую милю. Таким образом, при максимальной скорости в два узла шлюп Бониты должен был появиться примерно через полчаса.

Через восемнадцать минут Янг увидел, как между стволов деревьев замелькал силуэт в ярко-зеленом купальнике.

Бежала Бонита легко. Судя по всему, плавание нисколько ее не утомило. Спустившись к реке, девушка побежала по узкой песчаной отмели. Время от времени она замедляла шаг, огибала неудобные места и снова набирала скорость. Когда она наконец остановилась, Янг навел на нее бинокль.

Отдышавшись, Бонита неуверенно вошла в реку – в том месте было илистое дно, – легла на воду и, огибая заросли камыша, поплыла в сторону пристани. Голова ее то и дело уходила под воду – похоже, что на этот раз девушка хотела остаться незамеченной. Вскоре она достигла пристани и скрылась из виду. Янг, уже зная, где сможет вновь увидеть ее, навел бинокль на кокпит стоявшей у пирса яхты. На борт парусника Ларри Бонита должна была подняться со стороны кормы, так как нос его был высоко задран. Через пару минут Янг снова увидел ее голову. Она торчала из воды рядом с белой яхтой. Легко взобравшись на борт, Бонита быстро прошла по палубе и, наклонив голову, вошла в рубку.

Янгу ничего не оставалось, как опустить бинокль. В раздумье постояв у окна, он наконец понял, каким должен быть его следующий шаг: спуститься вниз и выяснить, на что решился этот маленький бесенок. Он снял с шеи бинокль, положил его на стол и вышел на улицу. На лужайке лейтенант остановился и, обернувшись, посмотрел на дом. Янг никогда не видел его снаружи и хотел запомнить, как он выглядит. Это было старое кирпичное здание, разукрашенное белой краской, давно нуждавшейся в подновлении. Да, дом добротный, но из-за первого неряшливого этажа смотрится абсолютно неухоженным. Как аристократ, имеющий сильное пристрастие к алкоголю, улыбнулся Янг. И все же заметно было, что он знавал и лучшие времена, и более заботливых хозяев.

Лейтенант развернулся и визуально отмерил расстояние от себя до яхты Ларри. «Мужик, неужели ты боишься этой малышки? – сказал он себе. – Да в ней живого веса всего-то чуть больше ста фунтов. А ты взял с собой револьвер!»

Янг глубоко вздохнул, отчего сразу же ощутил на своей груди царапины и ушибы, и зашагал в сторону пристани. В наиболее крутых местах склона лужайки были сделаны каменные ступеньки. Под действием дождевой воды они разрушились и расползлись, а вот соединить их вместе никто так и не удосужился. Так что Янгу из-за его колен, которые с трудом сгибались, спускаться по ступенькам пришлось, проявляя максимальную осторожность. Прятаться от Бониты он не собирался – на это у него просто не было сил. Поэтому лейтенант шел и не боялся, что она может услышать его шаги. Когда Янг наконец вступил на пристань, которая оказалась гораздо длиннее, чем он предполагал, находясь у дома, звук его шагов стал еще громче.

Яхта «Амберджек», слегка покачиваясь на волнах и поскрипывая, стояла в конце пирса. Как он и сказал Элизабет, для постоянной швартовки это было самое неудачное место. Окна кают парусника изнутри были зашторены занавесками, так что увидеть, что творится за ними, лейтенант не мог.

На ходу разглядывая судно, Янг мысленно рисовал его возможную планировку. Оно мало чем отличалось от парусников подобного класса: на корме – открытый кокпит, в рубке с застекленными окнами находился штурвал и панель управления двигателем, внизу, сразу под люком, – короткий проход в камбуз, а под носовой частью палубы – кают-компания и жилые каюты.

Подойдя ближе, Янг увидел, что передний люк открыт для притока вниз воздуха, и мысль, которую он упорно гнал, вновь пришла ему в голову. Лейтенант почувствовал до боли знакомые запахи морской воды и, хотя поверхность у пирса выглядела неподвижной, понял, что начался отлив. Он вспомнил места, в которых бывал, где уровень воды при отливе опускался на десять футов, а во время прилива поднимался на такую же высоту. «Боже, как же давно я не видел соленой воды!» – вздохнул лейтенант.

Дойдя до конца пристани, он остановился, нащупал в кармане револьвер и стал ждать. Когда расстояние между яхтой и краем пристани сократилось до длины шага, Янг ступил на ее борт и сразу же вошел в кокпит. На его полу лейтенант увидел оставшиеся после Бониты лужи воды. Затем он подошел к открытым дверям рубки и заглянул в нее.

Положив ногу на ногу, Бонита сидела на диванчике справа от места рулевого. На мягком сиденье рядом с ней Янг увидел открытую аптечку. Подняв глаза на вошедшего лейтенанта, девушка нисколько не удивилась.

– Привет, Ларри, – сказала она и засмеялась.

Глава 13

– Ларри, дай-ка мне носовой платок, – попросила Бонита. – Никак не могу остановить кровь. Я уже всю эту чертову яхту ею испачкала... Спасибо. А теперь помоги мне наклеить пластырь... Пусть будут прокляты те, кто бросает в воду бутылки!

Накладывая на рану девушки медицинский пластырь, Янг тревожно прислушивался к стуку яхты о бетонную пристань. Более шести лет его нога не ступала на борт судна. Шумы и звуки, раздававшиеся на яхте, будили в нем воспоминания о том времени, о котором он предпочитал не вспоминать. Хоть Янг и был абсолютно уверен, что никого, кроме него и Бониты, на яхте нет, тем не менее вид открытой двери кают-компании настораживал его: наглый и безрассудный Ларри мог запросто выбрать для своего временного пристанища большую комфортабельную яхту. А то, что она стояла под окнами его дома, его бы нисколько не испугало: жена-то его считала убитым.

Но никакого ни звука, ни шороха из открытых дверей кают-компании не доносилось. Пока Бонита накладывала на порезанную ступню правой ноги бактерицидный пластырь, Янг молча вслушивался в потрескивание остова яхты. Наконец девушка подняла голову и протянула ему носовой платок. Принимая его, лейтенант смотрел на ее веснушчатое личико и пытался понять, верит ли она на самом деле, что перед ней стоит Ларри Уилсон, или только притворяется. То, что она тайком пробралась на судно, не могло не насторожить Янга – Бонита, сотни раз бывавшая на яхте своего приятеля, могла бы ни от кого не прятаться. Получалось, что она что-то или кого-то искала.

Как бы то ни было, а Янг должен был с ней заговорить. Ситуация обязывала его это сделать. Он уже открыл было рот, но тут понял, что напрочь забыл, каким голосом говорил Ларри Уилсон.

– Не расстраивайся, – прокашлявшись, прошептал Янг. – Кровь с коврика я сейчас отмою.

Ему показалось, что в голосе его прозвучали фальшивые нотки. Однако девушка продолжала сохранять спокойствие. Она закрыла аптечку и протянула ее лейтенанту.

– Убери ее, – сказала Бонита. – Она тебе еще может пригодиться.

«Неужели она решила устроить мне проверку? – всполошился Янг. – Ведь где хранится аптечка, могли знать только она и Ларри Уилсон. Скорее всего, хозяин яхты держал ее где-то внизу».

Однако девушка вовсе не собиралась его сопровождать, и это его успокоило.

Спустившись по короткой лестнице – всего-то четыре ступеньки, Янг попал на уровень, на котором располагался камбуз. Руку, сжимавшую револьвер, он держал в кармане. Но внизу все было тихо и никакого шевеления не наблюдалось. Камбуз находился справа по борту, а напротив него в нише – нечто вроде маленькой столовой, которая при необходимости могла легко превратиться в спальню. Планировка внутреннего помещения яруса была тщательно продумана. Все в ней выглядело компактно и очень функционально. Свет сюда проникал с обеих сторон через овальные иллюминаторы и открытый люк.

Потолок кают-компании оказался для его роста слишком низким: войдя в нее, он вынужден был пригнуться, чтобы не задеть головой деревянную балку. Проблема с аптечкой сразу же отпала, как только Янг увидел на стене открытый ящичек, а на его дверце – красный крест. Положив аптечку на прежнее место, он бросил окровавленный платок в мойку из нержавеющей стали и, вынув из кармана револьвер, на цыпочках двинулся к одной из трех закрытых дверей.

Она, как оказалось, вела в носовое помещение яхты. По ее стенам проходили водопроводные трубы. Новичок в морском деле, попав сюда, очень бы удивился увиденному. Янг же всю войну прослужил на флоте и видел коммуникации и посложнее. За второй, более узкой дверью размещалась кладовка. В ней хранилась непромокаемая одежда и спасательные пояса.

И только за последней, нормального размера дверью находилось жилое помещение. Войдя, лейтенант оказался в уютной каюте на двоих. Вдоль ее стен стояли удобные кушетки, платяной шкаф, отрытый и абсолютно пустой, и лакированный туалетный столик из красного дерева. В дальнем конце каюта, расположенная в носовой части яхты, как и положено, сужалась, так что кушетки в головах почти сходились. Но между ними все же оставался узкий проход, достаточный, чтобы подойти к небольшой дверце. Дверца эта была открыта. Наверняка там чулан, подумал Янг.

Держа наготове револьвер, лейтенант медленно подошел к ней и, заглянув внутрь, увидел металлическую кровать. Крохотное помещение освещалось дневным светом, проникавшим в него через открытый передний люк.

Неожиданно яхту затрясло, и Янг, схватившись за дверную ручку, замер. Ему показалось, что он почувствовал запах горящего бензина. Первым его желанием в этот момент было выбежать на палубу и прыгнуть в воду.

Ощущая панический страх, Янг опасливо посмотрел на открытый люк и увидел привинченную к переборке палубы железную лесенку. По ней можно было бы сразу подняться наверх. Он поставил на ее ступеньку ногу и тут услышал, как включился стартер, а затем и двигатель.

Лейтенант устало прислонился к лестнице и, опустив глаза, увидел, что уронил револьвер. Наклонившись, он поднял револьвер с пола и положил его в карман. Даже сейчас, зная, откуда взялась вибрация судна и запах бензина, Янг никак не мог отделаться от ощущения, что он в западне.

Поднявшись наверх, он быстрым шагом прошел по палубе и заглянул в рубку. Бонита сидела за пультом управления.

– Какого черта! – крикнул ей Янг: – Ты хоть знаешь, что делаешь?

Девушка нажала на рычажок, и двигатель замолк.

– Я просто хотела проверить, работает ли двигатель, – ответила она. – Ведь яхта стоит здесь с весны.

– Ты же меня до смерти напугала.

– Последнее время ты всего боишься, – заметила Бонита. – Кстати, Ларри, а почему ты так долго не поднимался? Мне даже не по себе стало.

– Я проверил, в каком состоянии находится яхта, – ответил Янг. – Мне надо снова спуститься вниз. Я скоро вернусь.

– Надеюсь, ты не холодного пивка решил попить?

– Нет.

Лейтенант вернулся в кают-компанию, налил в раковину немного воды и постирал носовой платок. Когда он снова вошел в рубку, Бонита Декер стояла на коленях на боковом диванчике и смотрела в окошко. Занавеска на нем была ею отдернута.

– Кого ты там собираешься увидеть? – спросил Янг.

– Хочу убедиться, не идет ли она, – не повернув головы, ответила Бонита. – Где она сейчас?

– Кто? Элизабет? Так она спит. Сегодня утром она закатила жуткую истерику. Мне даже пришлось вызвать Хеншо. Он что-то дал ей, и она успокоилась. Теперь Элизабет проснется не раньше чем через два-три часа.

Бонита хотела что-то спросить, но от вопроса удержалась. Она поднялась с диванчика и посмотрела на Янга. И только сейчас лейтенант увидел, что у нее очень симпатичное личико. Странно, что никто так не и научил ее хорошим манерам. Неужели так и не найдется тот, кто вышибет из нее наглость, кто научит ее красить губы, свести с лица веснушки, делать красивые прически, правильно стоять, сидеть и ходить. Ведь ее родителям, наверное, хочется, чтобы их дочь выглядела настоящей леди.

Янг понимал, что неподчинение дисциплине – самая сильная черта ее характера, и догадывался, почему из нее получился сущий бес. Дети, предоставленные сами себе, да еще живущие рядом с морем, рано становятся независимыми и самоуверенными. Если конечно же они до этого не утонут.

И тут лейтенант поймал себя на мысли о том, что и сам когда-то был точно таким же.

Бонита, с веснушками на носу и плечах, с короткой копной рыжих волос на голове и облезшей под солнцем кожей, даже в своем узком купальнике сексапильной не выглядела. Но в ней было нечто, что могло бы остановить на ней взгляд многих мужчин. И самое интересное то, что она об этом даже не подозревала. А если и подозревала, то боялась этого. Ей нравилось быть ребенком, и меняться она нисколько не торопилась. Но хочет Бонита того или нет, она в конце концов непременно изменится, подумал Янг. И довольно скоро. Она уже не маленькая девочка. Еще поиграет немного с мужчинами, а потом встретит сильного, крутого парня, который заставит ее прижать свой хвост. Да вот беда, где бы такого найти.

Разглядывая Бониту, лейтенант на минуту забыл об обстоятельствах, приведших его на яхту. «А Лоренс Уилсон? – спохватился он. – Этот мог бы научить ее жизни, а вот выглядеть женщиной, наверное, никогда. Ведь три летних месяца, что она провела с ним, мало что ей дали».

– Ларри, – тревожно обратилась к нему девушка, – Ларри, что случилось? Ты смотришь на меня так...

– Как же ты можешь судить о том, как я на тебя смотрю? – прервав ее, спросил Янг. – У меня же все лицо забинтовано.

И тут он вспомнил, что совсем недавно говорил то же самое, но уже миссис Уилсон.

Реакция Бониты Декер была той же, что и у Элизабет.

– Забинтовано! – выдохнула из себя девушка. – О, Ларри, неужели ты думаешь, что я не могу... Она осеклась и сделала шаг вперед.

– Ларри, разве это важно? – спросила Бонита. – А что такого особенного произошло? Неужели ты боишься, что я не смогу... Ты думаешь, что у тебя останутся глубокие шрамы? Или что-нибудь еще? Поэтому ты так странно себя ведешь? Разве это имеет для меня какое-то... О, Ларри! Ларри!

Девушку сделала к Янгу еще один шаг.

Лейтенант обхватил ее еще мокрое тело и прижал к себе. Бонита крепко обвила руками его шею. Ее лицо, губы оказались так близко, что у Янга от внезапно нахлынувшего "а него желания чуть было не подкосились ноги. И тем не менее ему хватило и разума, и совести, чтобы не поддаться порыву. Конечно же он мог бы испытать удовольствие от близости с этой девушкой, но прекрасно понимал, что делать этого ему не следует. Он мог бы еще как-то оправдать себя за то, что выдает себя за человека, пытавшегося его убить, за то, что живет в его доме, кормится за его счет, хочет бежать с его женой, которая уже не любит мужа, но принимать от его подруги поцелуи, ему не предназначавшиеся, значило поступать уж совсем по-воровски.

Янг взял Бониту за плечи и отстранил от себя.

– Успокойся, Рыжик, – сказал он. – Сделай глубокий вдох и успокойся.

От обиды лицо девушки стало похоже на моченое яблоко.

– Но, Ларри...

– Я вовсе не Ларри, мисс Декер, – оборвал ее лейтенант. – Черт возьми, сядьте куда-нибудь, а то вы меня своим купальником всего вымочили. И постарайтесь вести себя прилично.

Глава 14

Бонита отступила на два шага назад и удивленно уставилась на Янга. От ее испытующего взгляда ему стало не по себе.

– Я – не Ларри Уилсон, – почти по слогам повторил он. – Ну, усекла. Рыжик? Я не был Ларри Уилсоном и никогда им не буду. И это одно из того немного, чем я могу гордиться. Только это сугубо между нами. Оказавшись здесь в прошлый четверг, я и не предполагал, что столкнусь с такими проблемами. Пойми, я не гнида и не настолько пал, чтобы и дальше выдавать себя за этого...

Янг прервался, потому что девушка, глядя ему в глаза, неожиданно залилась смехом. Теперь настала его очередь удивиться. «Неужто и у нее началась истерика?» – с ужасом подумал он.

Но смех Бониты был вполне здоровым, и она легко подавила его.

– Прости, – извинилась девушка, – прости, я не смогла сдержаться, чтобы не... Черт возьми, морячок, а ты знаешь, что только что разорил меня на пять баксов?

– Пять баксов? – нахмурившись, переспросил лейтенант.

– Да, пять, – подтвердила она. – Я поспорила с тетей Молли Парр. Она уверяла, что единственный способ заставить тебя раскрыться – это затащить тебя в постель. По ее словам, ни один порядочный мужчина в такой ситуации на обман не пойдет. Мы поспорили на пять долларов, и мне хотелось бы сейчас узнать, что заставило тебя считать себя порядочным.

Улыбка на ее лице растаяла, и теперь они грустно смотрели друг на друга. Неожиданно яхта ударилась о бетонный пирс. У девушки слегка подогнулись колени, а Янг, больной и уставший, чтобы не потерять равновесие, вскинул руку. Бонита пригнулась, но, поняв, что бить он ее не собирается, сразу же выпрямилась. Почему она так испугалась, лейтенант знал: он же в два раза превосходил ее по габаритам. А потом, не надо забывать, какое впечатление на нее должно было производить его забинтованное лицо. Она же не могла видеть, какое на нем выражение.

– Когда ты это поняла? – спросил Янг.

– То, что ты не Ларри? – переспросила Бонита. – Два дня назад. Как только тебя увидела. Я же знаю Ларри с момента своего рождения. Врать не буду, я догадалась, что передо мной не Ларри, не сразу. Когда идешь навестить больного приятеля, ты же не ожидаешь, что в его постели лежит совсем другой человек. Но позже я все сопоставила и... Девушка замолчала.

– Ну, продолжай же, – попросил ее Янг.

– Ларри довольно крупный мужчина, но таковым совсем не смотрится. Не знаю, понимаешь ли ты, что я хочу сказать. Когда я вспоминала, каким ты лежал на кровати... Ну, знаешь, морячок, ты чертовски огромный, волосатый и похож на боксера. Конечно, мы с Ларри не встречались шесть месяцев, и хотя его жена наивно полагает, что в пижаме я его никогда не видела, но все равно...

Бонита передернула покрытыми веснушками плечиками и хитровато посмотрела на него.

– В общем, я попросила тетю Молли посмотреть, – продолжала она. – Бабуля отнекивалась, уверяя, что почти не помнит, как выглядит Ларри, – он, видите ли, с некоторых пор стал редко заезжать к ней в Лорел-Хилл, а кроме того, она слишком занята своими лошадьми и собаками. А еще она сказала, что Ларри можно узнать по плечам. У него они, как и у всех мужчин семейства Уилсонов, очень широкие. Как у футболиста. Наследственный признак, поскольку в девяностые годы ее кузина Лоретта Мей Уилсон сбежала с каким-то грузчиком. А потом, ты все время прятал руки. А Ларри своими очень гордился и всегда старался выставлять их напоказ. Он полагал, что они у него как у аристократа. Я проверила запись, которую сделали в госпитале. Там ничего не говорилось о том, что у тебя в аварии пострадали руки.

– Так ты обо мне в госпитале наводила справки?

– Ну конечно же, – ответила девушка. – Мне же нужно было узнать, что здесь происходит! Как я уже говорила, я не сразу поняла, что вы меня обманываете. Помнишь, я же недолго на тебя смотрела. Да еще и при плохом свете. Первое, что я подумала, увидев тебя, что у Ларри тяжелая травма черепа. Что у него амнезия или что-то наподобие того. Но в госпитале, когда я туда наведалась, меня заверили, что ты вполне нормальный. Таким образом, мои опасения, что у Ларри что-то с мозгами, не подтвердились. Так что я выехала из Роджерстауна с подозрениями, что ты вовсе и не Ларри. По дороге я заскочила в Лорел-Хилл к тете Молли и попросила ее помочь мне. Поначалу она подумала, что я сдвинулась.

А впрочем, она и сама немного сдвинутая. Ну, в общем, что тут говорить, эксцентричная бабка.

Услышав это, Янг не смог сдержать улыбки.

– Я понимаю, что ты имеешь в виду, – сказал он. – Когда снова увидишь миссис Парр, передай ей: я рад был услышать, что она хорошего обо мне мнения.

Бонита как-то странно посмотрела на лейтенанта.

– Морячок, да ты забавный, – сказала она.

– То же самое я могу сказать о тебе, – ответил он; – Ты меня постоянно удивляешь. Скажи на милость, зачем ты забралась на яхту, если знаешь, что Ларри Уилсона на ней нет?

Девушка провела языком по губам. Она некоторое время молча смотрела на него, а потом неуверенно сказала:

– Я заметила, что исчезла цепь.

– Цепь? – удивился Янг.

– Да. С «Амберджека». Якорная. Ларри обычно отгонял свою яхту от пристани, чтобы она не билась, как сейчас. Прошлой осенью я помогла ему поставить ее на якорь. Всю зиму и весну яхта простояла на якоре, но сегодня утром, проплывая мимо, я заметила, что якорной цепи на ней нет. Вот я и пришла проверить, в чем тут дело.

Бонита помялась на месте, и Янг заметил, как на ее ногах напряглись мышцы. «Если я пошевелюсь, она выбежит из рубки и прыгнет в воду», – почему-то подумалось ему.

– Он правда мертв? – шепотом спросила девушка. – Да, он мертв и теперь, связанный цепью, лежит на дне. А ты выдаешь его за себя, чтобы никто об этом не узнал! Я думала... Я надеялась, что ты ему помогаешь. Поэтому ни во что не ввязывалась. Но ты его ненавидишь. Правда? Ты с ней заодно... Нет-нет, не подходи ко мне!

Но Янг и не пытался приблизиться к ней.

– Ты ошибаешься, Рыжик, – мягко возразил он. Девушка замотала головой.

– Нет, морячок, – чуть слышно произнесла она. – Нет и еще раз нет. Сначала она исковеркала ему жизнь, а потом убила. Тебе об этом хоть что-нибудь известно? Клянусь, я это так просто не оставлю. И не важно, сколько простаков она заловила себе в помощники. Пока мне известны только двое: ты и этот старый дурак Хеншо.

Голос ее становился всё резче и резче.

– Не знаю, как ей удалось втянуть тебя в свои дела, меня же интересует, морячок, лишь одно: как вы с Хеншо собираетесь ее делить? Установите график или просто будете бросать монетку, кому из вас с ней...

– Хватит! – оборвал ее Янг. – Малышка, все не так пошло, как ты воображаешь.

Девушка рассмеялась ему в лицо.

– О боже, я шокировала мужчину! – воскликнула она. – Прости, морячок. Я же не знала, что у тебя с ней любовь!

Лицо ее стало таким злобным, что Янг едва удержался, чтобы не швырнуть ей в лицо забористое словечко.

– Заткнись и слушай меня. Твой возлюбленный жив и...

– Он мне не возлюбленный! – выкрикнула Бонита. – А потом, я тебе не верю!

– Да закроешь ты свою варежку или нет! Лучше послушай. Я не знаю, что задумал Уилсон и какую роль он отвел для тебя. Я просто настоятельно советую тебе не делать глупостей и в полицию не обращаться. Уверен, что помощь полиции ему точно так же нужна, как и нам. Он тебе за это спасибо не скажет. Да не перебивай! Говорю тебе, Ларри жив! Если не веришь, то приходи к дому, и я покажу в его стене отметину, которую сделал Ларри, когда в меня стрелял.

Последующее поведение Бониты поразило Янга. Она долго смотрела на него, потом выхватила из-за диванчика лежавший там здоровенный гаечный ключ и замахнулась им на лейтенанта, словно бейсбольной битой.