Глава 33

Я очнулся в знакомой постели, посреди знакомой комнаты; надо мною склонялось очень знакомое женское лицо. На щеке женщины был прилеплен кусочек пластыря.

Несколько секунд казалось, будто я видал сумбурный сон, вызванный сотрясением мозга, и не покидал усадьбы Шонфельдов. Никогда не выезжал из Кино-Бэя вместе со смуглой девушкой по имени Антония; никогда не встречал прохвоста по имени Артуро; и еще не убил высокопоставленного прохиндея по кличке Сабадо. Возможно, Антония по-прежнему живет и здравствует в Эрмосильо...

Но тот же час я осознал, что случившееся отнюдь не было сновидением. Я облизнул губы.

- Каким образом... каким образом я снова здесь очутился, Джо?

- А, защебетал, - откликнулась доктор Бекман. - Совсем, как неделю назад... Все возвращается на круги своя, дорогой!

- По-прежнему дорогой?

- Это у меня выражение такое, - пояснила Джо. - Все пациенты зовутся дорогими. Дорогой-Номер Один, Дорогой-Номер Два, Три и так далее. Тебя оперировали в клинике Гуаймаса, но выздоравливать определили сюда. Избыток убитых и раненых norteamericanosвызвал бы нежелательные пересуды, которых даже твоему приятелю Рамону заглушить не удалось бы, невзирая на весь его политический вес. А!.. Рамон велел передать тебе, что оружие благополучно разыскано и отправлено по вполне приемлемому назначению. Сказал, ты не без интереса узнаешь: все винтовки были системы НК-19, и калибра, принятого в войсках НАТО - семь и шестьдесят две сотых миллиметра. Именно такие, а не М-16, используются мексиканской армией... Кажется, ничего не перепутала. Рамон благодарит за отлично выполненную работу. Собирается проведать.

- Рад буду видеть его, но не очень.

- Как ты себя чувствуешь? Сможешь принять важного посетителя?

- Насколько важного?

- Представился твоим командиром. Ох, и не завидую бедняге!

- Прибереги сострадание для тех, кто состоит под его началом.

- Впускать?

- Впускай.

Мак приблизился. Лежащему человеку он казался высоким, хотя с уровня моих шести футов четырех дюймов, как правило, не выглядит особо длинным субъектом.

Все тот же серый костюм, все те же серые глаза и седые волосы. Все те же угольно-черные брови...

- Хорошо поработал, Эрик! Особенно изящным ходом была стрельба из пистолета, принадлежавшего девушке. Ни один уважающий себя агент нашей службы не станет использовать никчемный двадцатидвухкалиберный пугач, приступая к устранению объекта. Сеньор Сабадо, вне всякого сомнения, сделался жертвой собственных соучастников-террористов. А наш знакомец и друг Солана-Руис чуток отредактировал представленный правительству доклад и привел нескольких бойцов и офицеров к обету молчания.

- Замечательно, - сказал я.

- Что до мистера Уоррена Гардинга Сомерсета, сообщаю: этот джентльмен отправился в отпуск; очень боюсь, его друзей ожидает ужасная весть... Летать самолетами стало весьма опасно! Следует навести порядок на воздушных линиях, иначе авиакомпании просто растеряют всех пассажиров... Задание выполнено в высшей степени удовлетворительно, Эрик. Благодарю.

Подобные похвалы Мака неизменно вызывают у меня опаску.

- В общем, сэр, - заметил я, - вы несправедливы по отношению к маленьким пистолетам. Зверек был удобен по всем статьям, и безотказен. Палил, когда просили, куда просили, в кого просили. Ни разу его не заклинило, ни единой осечки не произошло. Чрезвычайно удобное оружие, чтоб держать припрятанным про запас... Между прочим, сэр, давайте уж будем впредь изъясняться внятным английским языком! В один прекрасный, день моя проницательность может подвести, и оба мы очутимся в пренеприятнейшем положении.

Мак снисходительно улыбнулся. После каждого задания я твержу об одном и том же; и всякий раз командир лишь улыбается в ответ.

- Фи, Эрик! Можешь ли ты представить себе - даже после отчаянной выпивки - руководителя одного из важнейших правительственных агентств, который хладнокровно и недвусмысленно приказывает подчиненному изъять из обращения человека, возглавляющего другое важнейшее агентство? Помилосердствуй! Дозволь мне б таких обстоятельствах изъясняться обиняками!

- Конечно, сэр.

- Положение выдалось отвратительное, - пояснил Мак. - Сомерсет был могуществен и опасен, имел влиятельных друзей в Вашингтоне; а Латинскую Америку раздирают внутренние распри, и мы просто не могли позволить себе осложнить отношения с великим южным соседом... Если бы, по несчастью, Сомерсет уцелел и предстал перед судом, он бы начал без устали молоть языком и объявил, что весь безумный план возник в мудрых сенаторских головах и даже пользовался одно время весомой правительственной поддержкой... Представляешь себе последствия?.. Вдобавок, Сомерсет чересчур уж резво принялся убивать людей, заметая собственные следы. Сомерсета надлежало остановить.

- Безусловно, сэр.

- Теперь, когда сеньор Сабадо застрелен в Мексике, мы можем без труда отыскать останки мистера Сомерсета по северную сторону границы. Ирония судьбы, Эрик! Он погиб именно так, как намеревался убить нефтепромышленника Горация Коли. Та же самая техника устранения...

Мак перевел дух, пристально поглядел на меня.

- Поправляйся. Почувствуешь себя лучше - получишь положенный пострадавшему отпуск. Потом отправишься на Ранчо и пройдешь восстановительный курс...

- Да, сэр.

Уже направляясь к двери. Мак обернулся:

- Мне пришло в голову, - сказал он, - что ты не отказался бы узнать чуток побольше о юной особе, которая пала в перестрелке у Черных Камней... как это по-испански?

- Пьедрас-Неграс.

- Верно. Я учел это, и провел небольшое расследование.

Вечная история. В ту минуту, когда ты решаешь, будто работаешь на безжалостного робота, робот внезапно превращается в человека. Внимательного, и даже временами заботливого.

- Что-нибудь выяснили, сэр?

- Ничегошеньки. Ровным счетом. До самого знакомства с Хорхе Мединой о сеньорите Сиснерос нет ни слуху, ни духу.

По моей спине пробежал неприятный холодок. Девушка ниоткуда. Маленькая прирожденная убийца, возникшая неведомо где, и неведомо куда канувшая... Отдавало мистическим ужасом.

- Хочешь - будем продолжать розыски, - уведомил Мак.

- Ни в коем случае, - поспешил возразить я. - Спасибо, сэр. Весьма признателен вам.

Мак понимающе кивнул и покинул комнату.

Поближе к вечеру явились еще двое. Гораций Госмер Коди держался подчеркнуто прямо, не обнаруживая ни признаков почтенного возраста, ни последствий недавнего ранения. Галстук "боло" красовался на законном владельце - немного потрепанный, однако сохранившийся во всех передрягах. Видимо, Джо возвратила Коди его талисман.

Рядом с нефтепромышленником возникла Глория. Увидав меня простертым, она вскрикнула и бросилась вперед, вызвав у стоявшей в дверях Джо Бекман снисходительную ухмылку.

- Бедный! - возопила Глория. - Бедный Мэтт! Что с тобою делали?

- Палили в меня, по большей части. У мексиканцев стрельба считается едва ли не национальным развлечением.

Про то, что палили в меня отнюдь не мексиканцы, а любезные соплеменнички, я предпочел умолчать. По высочайшим соображениям секретности.

- Но теперь-то за тобой ухаживают, - проворковала Глория. В голосе женщины звучала старая добрая нотка "да-как-же-ты-мог-так-быстро-меня-позабыть", однако нотка эта была всего лишь заученной реакцией хорошенькой хищницы, ждущей, что все мужчины будут неизменно и преданно пресмыкаться у ее туфель. Поцелуй не значил ни шиша, и оба мы отлично сознавали это. В далеких горах возле Кананеа вспыхнул мимолетный огонек; вспыхнул, просиял - и погас. Точка, период.

Глория выпрямилась.

- Выздоравливай поскорее, Мэтт. Мой... мой муж хочет сказать тебе спасибо наедине.

Я проследил, как она вышла вон из комнаты, провожаемая Джо. Доктор Бекман смотрела в спину Глории без малейшей приязни.

Гораций Госмер Коди приблизился.

- Изрядно тебе перепало, сынок!

- Жизнь такова, - ответил я. - Но послушайте, ведь, если не ошибаюсь, вашу свадьбу аннулировали чуть ли не тотчас?

- Да, именно так и сообщил Глории мистер Сомерсет. Но только сучий сын и пальцем не шевельнул, чтобы похлопотать об этом. Смысла не было. Меня убить собирались, а после смерти супруга брак расторгается автоматически... Оно и лучше, что не хлопотал Сомерсет: иначе довелось бы совершать все положенные церемонии снова.

Коди ухмыльнулся.

- По-прежнему считаешь меня закоренелым злодеем, сынок?

- Не совсем закоренелым, сэр. Исправимым. Вы не занимались оружейной контрабандой, не подстраивали убийство Пирса и Миллисент Чарльз; не думаю, что всерьез намеревались покуситься на жизнь Глории, либо на ее несуществующий банковский счет... Но признайтесь: пугал к ней подсылали?

- Разумеется! - осклабился Коди. - Это было чистой уморой! Хочешь, расскажу подробно? Только помни: это строго между нами двоими.

- Хочу, сами понимаете. Молчание гарантирую.

- Ты уже знаешь, - промолвил Коди, - у Глории в одном кармане была блоха на аркане, а в другом - вошь на цепи. Но сама девочка понятия об этом не имела. Не знала, что отец пустил состояние по ветру. Все растратил, олух царя небесного; все до цента... Все по ветру пустил ради сучки этой, прости, Господи: о покойниках плохо говорить не принято.

Миллионер перевел дыхание, откашлялся, продолжил:

- А я любил дурищу Глорию с детства. С ее детства. Не спрашивай, как такое возможно: твоя приятельница - опытный мозгоправ, и объяснит получше.

- Владимир Набоков, "Лолита", - негромко сказал я.

- Что? - не понял Коди.

- Книга есть, "Лолитой" называется... Неважно, сэр, продолжайте.

- Что ей было делать? Осиротела окончательно, жить не на что... Проведала бы, в какой переплет угодила - глядишь, сама бы петлю связала да повисла ненароком... Дитя изнеженное, избалованное... А тут - влюбленный Буфф Коди, с карманами, пухнущими от денег... Что мне было делать? Подойти и сказать: "Глори, вот тебе моя рука и сердце, я тебя с потрохами покупаю"? Да она бы в морду мне плюнула и права была! "Продайся, дочка, за миллион, за два, за три"? Я не имел права, сынок, делать брачное предложение сам. Его должна была сделать Глория.

Я чуть не охнул, ибо уже уразумел все.

- Вот и напугал девочку до того, что сама предложила сочетаться и жить в ладу супружеском... Не слишком благородно с моей стороны, согласен; да только кто и когда считал Буффало Коди благородной личностью? Как бы там ни было, девочка меня простила - и слава Богу.

- А вы ее простили? - негромко полюбопытствовал я.

Коди насупился:

- Это за что же?

Я облизнул губы.

- Видите ли... знать хорошенькую женщину с пеленок, считаться ее надежным, любящим дядюшкой, а потом убедиться, что женщина без малейших колебаний и сомнения сочла вас извергом, зверем, хладнокровным злодеем... Нанявшим свору мексиканских ублюдков, чтобы укокошить отца, и впоследствии умышлявшим на нее самое...

С минуту старик пристально смотрел на меня, потом улыбнулся.

- Да ты еще и впрямь очень молод, сынок, хоть и небольшая меж нами разница в годах! Возводишь даму на пьедестал?.. Я дал Глори основательную почву для сомнений, отчего бы девочке и не усомниться?

Он откашлялся.

- Между прочим, супруга моя, по всей видимости, вскоре сделается очень богатой особой. У меня и прежде случались... недомогания, а рана эта проклятая все ускорила... Но ты ни словечка ей не оброни - обещал ведь! Поправляйся... сынок. И береги себя. Знаешь, как говорят? Сам о себе не позаботишься - никто не позаботится... А касаемо злодея, скажу на ушко: я и есть настоящий всамделишный злодей. Был таковым, по крайности.

Мы обменялись рукопожатием. Кода зашагал к выходу. Я окликнул его:

- Мистер Коди!

- А?

- Не люблю прекословить старшим, но вы не злодеем кажетесь, а очень приятным субъектом.

- Только никому не говори этого, сынок, - засмеялся Коди, - не то меня обдерут, как липку...

Наступил вечер, и Джо принесла наваристый куриный бульон - единственную пищу, которую мне пока что дозволялось принимать.

- Капельница постоит у кровати еще денек-другой, - сообщила доктор Бекман. - Потерпишь, никуда не денешься. Тебе опасно скармливать антибиотики с ложечки. Эдакий злюка отхватит врачу несколько пальцев и не поморщится. Я же все видела...

- Что именно? - спросил я, недоумевая.

- Как ты преднамеренно вывел Сомерсета из себя, как заставил его ухватиться за пистолет - и убил, не моргнув глазом. Стоял, пошатываясь, немощь изображал, а потом вскинул руку и выстрелил.

- Тебя же просили: улепетывай. Подальше. Нечем было там любоваться. Теперь считаешь меня разбойником с большой дороги.

- Ты ужасный субъект, - промолвила Джо с полнейшим спокойствием. И очень скоро вызовешь мое живейшее неодобрение. У любой порядочной женщины вызвал бы! Конечно, я льщу себе, говоря о порядочности... Но профессиональная гордость велит поставить пациента на ноги. Однажды мы уже испробовали отличный способ лечения... Как только тебе станет лучше, прописываю точно такую же терапию... Согласен?

Я согласился тотчас.

1

Буффало Билл (подлинное имя - Вильям Коди): легендарный герой Дикого Запада.

2

Много денег (исп.).

3

Добрая закуска (eni.).

4

"Черное и белое", "Девушки", "В семейном кругу" (исп.).

5

Есть, закусывать (исп.).

6

"Двойной Икс", мексиканское пиво.

7

Жаркое (исп.).

8

Cerveza: пиво (исп.).

9

- Да, сударыня. Любви не будет. Какая жалость (eni.).

10

Счетчик покрытого расстояния.

11

Предводитель, командир, шеф (исп.).

12

Американский генерал, погибший со своим полком в сражении с индейцами племени шайеннов. Картина "Последний бой Кастера" известна в Америке столь же широко, сколь, например, "Бурлаки на Волге" известны в России.

13

Силы особого назначения (eni.).

14

Индейский вождь, касик.

15

Квинт Гораций Флакк: великий древнеримский поэт.

16

Положи пистолет... (исп.).

17

Повстанцы (eni.).

18

- Я понимаю (исп.).

19

Приемы каратэ.

20

Тюрьмы (исп.).

21

Дядюшка (исп.).

22

Входи, красавица (исп.).

23

Дробовик (исп.).

24

Грузовиках (eni.).

25

Легкий грузовик (исп.).

26

Докторши (исп.).

27

Большим (исп.).

28

Одолеет печаль - Пей мескалъ!

Станет жить веселей - Снова пей! (исп.).

29

Здесь: тоже (eni.).

30

Очень красивой (исп.).

31

Кондиционированный воздух (исп.).

32

- Стой! (ucn.).

33

- Что ты говоришь? (исп.).

34

Шлюхин сын (исп.).

35

Отлично, согласна (исп.).

36

Какая жалость (исп.).

37

Стервятники и вороны (eni.).

38

Молчание (исп.).

39

С твоего дозволения (исп.).

40

Уйти побыстрее (искаж. исп.).

41

Закон о побеге (eni.).

42

Блондинки (исп.).