Глава 13

Грохот барабанов и звуки труб все еще доносились до нас, когда мы остановились перед дверью нашего номера в отдаленном от ресторана крыле гостиницы. Музыканты взялись за свое дело, а тихой музыки в Мексике не признают. Я открыл дверь и пропустил Клариссу. За окном еще таяли последние отблески дневного света, но задернутые занавески погружали комнату в призрачные сумерки. Я последовал за ней внутрь, прикрыл дверь, а в следующее мгновение она оказалась в моих объятиях.

Это получилось настолько естественно, что казалось, именно за этим мы и приехали в Энсенада. Хотя, не исключено, что в некотором смысле так оно и было. Чуть погодя, она, тяжело дыша, отстранилась, шагнула назад и помогла мне расстегнуть ее пиджак и блузу. Я одним движением снял и то, и другое с ее плеч и бросил в ближайшее кресло.

— Господи, — проговорил я, разглядывая ее в темноте, — сто лет не встречал этих приспособлений. Я и не знал, что они еще существуют.

Кларисса тихо рассмеялась.

— Я старомодна, мистер Хелм, и привыкла носить лифчик, — пробормотала она. — Старомодная девушка в лифчике, которая выпила слишком много. Действуйте, пока я не протрезвела и не ударилась в истерику. Он расстегивается сзади.

— Ах, да, припоминаю, — сказал я, протягивая руку ей за спину. — В свое время я мастерски управлялся с лифчиками — не сочтите за хвастовство.

Мы отбросили в сторону упомянутый предмет туалета. Выпитое спиртное и нетерпение помешали мне столь же успешно управиться с молнией на брюках, но с небольшой помощью я одолел препятствие, и мы избавились от штанов и трусиков. Где-то в процессе она потеряла туфли и стала чуть меньше ростом, почти поравнявшись со мной. Мы еще раз поцеловались. Прижавшееся к моей одежде полное обнаженное тело наводило на мысль о чем-то запретном. Я слегка похлопал ее по соответствующему месту.

— Выбирай любую кровать. Я сейчас к тебе присоединюсь...

Спустя какое-то, довольно продолжительное время, она пошевелилась и натянула на нас одеяло.

— Как вы, миссис О? — поинтересовался я.

— В порядке, мистер Х. — Она подвинулась поближе. — Несмотря на Оскара, я всегда считала, что это должно быть довольно приятно, — прошептала она и уснула.

Я же еще какое-то время не спал. Лежал рядом с ней, наблюдая, как последние слабые полосы света расплываются на потолке и прислушиваясь к отдаленным звукам мексиканского оркестра...

Легли мы рано, а потому и утром проснулись тоже рано. Одеваясь, мы ощущали странную скованность, еще не успев привыкнуть к новым взаимоотношениям и избегая обсуждать их напрямую. Вместо этого мы оживленно сравнивали свои ощущения после похмелья и пришли к выводу, что слухи о безобидности местного спиртного распускаются теми, кто наживается на продаже текилы, мескаля и пульке. Критический момент наступил, когда выяснилось, что приобретенная вчера практичная дорожная одежда слишком мала для Клариссы.

— Но я ведь купила самый большой размер, — чуть ли не со слезами в голосе возмутилась она.

— В Мексике не часто встречаются женщины такого роста, — сказал я и улыбнулся, глядя на нее. Она остановилась в дверях ванной, так и не сумев застегнуть ни брюки, ни юбку. Я собрал ее старую одежду и протянул ей: — Держи.

— Мэтт, не могу же я все время разгуливать, как бродяга, которая провела ночь в кустах!

— Почему бы и нет? — поинтересовался я.

— Это Баха Калифорния, последний рубеж. Мы целый день тряслись по пыльной дороге в полутемном фургоне. Если хочешь, я тоже не стану бриться, чтобы составить тебе компанию. В любом случае, мы не можем ждать, пока откроются магазины, нам предстоит долгий путь.

Кларисса сделала недовольное лицо и опять исчезла в ванной. Пятнадцать минут спустя мы уже выезжали из Энсенады, не позавтракав, поскольку гостиничный ресторан открывался в семь утра. В ста двадцати пяти милях к югу, в Бахиа Сан Квинтин мы наткнулись на первый из новых отелей «Эль Президенте», строительство которых финансируется мексиканским правительством, дабы обеспечить вдоль вновь проложенной магистрали удобства для туристов. Заведение оказалось весьма приличным, и мы компенсировали пропущенный завтрак в уютном ресторане, выходящем на побережье.

— Вопрос несколько запоздалый, — проговорила Кларисса, когда официант в третий раз налил ей кофе, — но куда мы, собственно, направляемся?

— Я же говорил, — ответил я. — Мы направляемся в Гуэрреро Негро посмотреть на китов.

— Ты упомянул о китах, но не говорил ни о каком Гуэрреро Негро, — возразила она. — Это переводится, как черный воин, не так ли?

— Что-то в этом роде. Помнишь, мы говорили о лагуне Скаммона? Городок Гуэрреро Негро расположен неподалеку. Я тебе говорил. Собственно говоря, ни в лагуну, ни в город мы заезжать не станем, хотя если тебе очень хочется полюбоваться на китов, возможно, нам удастся заглянуть туда сегодня вечером. Но утром у нас назначена настоящая шпионская встреча. На маленькой безлюдной дороге, которую я надеюсь отыскать, подальше от посторонних глаз нам передадут кое-какое снаряжение...

Новую магистраль в Баха трудно назвать чудом инженерной мысли. Через попадающиеся на пути долины и ущелья не перекинуты мосты, дорога просто опускается вниз и вновь карабкается на склон. Холмы и горные хребты не снесли мощными взрывами и не сравняли гигантскими машинами, шоссе по большей части переваливает через них. А в балках и руслах, которые во время немногочисленных дождей наполняются водой, редко встретишь кульверт: обычно обходятся указателем границ и предполагаемой глубины потока.

Иными словами, это не современное шоссе, а скорее старомодная дорога, повторяющая все неровности местности, вроде тех, которые прокладывали, пока не научились сдвигать горы. В то же время в новом покрытии еще не успели образоваться выбоины, а ширина позволяла разминуться с грузовиком, не вылетая на обочину. Собственно говоря, больше всего такая дорога подходит для любителей жесткой, спортивной езды, тем не менее, мы вполне удачно преодолевали ее на моем вездеходе. Теперь нас окружала настоящая пустынная Баха, и сбавлять скорость приходилось лишь в немногих селениях, попадающихся на пути. Машины встречались довольно редко. Единственную опасность представляли коровы, козлы и ослы, время от времени забредающие на неогороженную проезжую часть, и ведущие себя так, словно все вокруг принадлежит им, хотя возможно так оно и было. Во всяком случае, людей, которые могли бы оспорить их права, попадалось немного.

Следующий комплекс «Эль Президенте» встретился нам во время, подходящее для раннего ланча, мы поели и двинулись дальше. Окрестности не отличались особой живописностью — не было здесь ни высоких заснеженных гор, ни огромных глубоких каньонов, — но уж чего хватало, так это кактусов. Пожалуй, такого количества кактусов не увидишь больше нигде в мире. Мы миновали маленькую гряду холмов и оказались на берегу гигантского древнего озера, в котором ныне не осталось ни капли воды. Дно его убегало вдаль, местами сверкая ослепительно белыми пятнами, по всей видимости, солончаками, оставшимися после исчезновения воды. Следующий придорожный знак свидетельствовал, что за поворотом справа расположен город, именующийся без претензий на оригинальность Лагуна Сэка, то есть сухая лагуна.

Я резко нажал на тормоз. В голове у меня крутилась какая-то неоформившаяся мысль. Кларисса бросила на меня недоумевающий взгляд, но благоразумно воздержалась от вопросов. Мне припомнилась странная фраза, сказанная Маком во время одного из наших телефонных разговоров — упражнений в красноречии с обратным смыслом, рассчитанных на электронных слухачей мистера Юлера. Говоря о Норме, Мак сказал: «Не думаю, чтобы расследование деятельности Эрнимана могло привести ее... в это пустынное высохшее морское дно, именуемое “Юго-Западом”».

Моего шефа трудно назвать прямолинейным человеком. Напротив, временами он обожает запутанные обороты, и не исключено, что это был как раз один из таких случаев. К тому же он пытался передать мне информацию, не предназначавшуюся для посторонних ушей. Было бы опрометчиво воспринимать сказанное без оговорок. Мак немало постарался, чтобы упомянуть в разговоре высохшее морское дно.

— Бензина у нас маловато, — сказал я. — Посмотрим, удастся ли разжиться им в этой самой Лагуна Сэка.

— Ладно, — кивнула Кларисса. — Я не любопытна. Раз не хочешь, можешь не рассказывать.

Я одарил ее улыбкой, развернулся на сто восемьдесят градусов, вернулся к перекрестку и свернул на грязную дорогу посреди леса кактусов. Городок располагался неподалеку, менее чем в миле у подножия низкой гряды. По-видимому, старая дорога проходила через него, но шоссе проложили в стороне. Состоял он из полудюжины лачуг, маленькой бакалейной лавки и одинокой бензоколонки, предлагающей низкосортный «пимекс». Я не горел особым желанием заполучить его в свой бак. В Мексике и лучшие сорта горючего далеки от совершенства. Тем не менее, мне требовалось некоторое время, чтобы оглядеться и дать увидеть себя, поэтому я вылез из машины и сказал появившемуся из лавки мальчику наполнить бак.

Затем я немного побоксировал, как будто разминая мышцы, застывшие от долгого сидения за рулем, предоставляя возможность увидеть меня всем, у кого есть такое желание. Ничего не произошло. Что ж, речь шла всего лишь о предчувствии, а в нашем деле предчувствиями не пренебрегают, хоть они и не всегда оправдываются. Насколько я мог видеть, когда мы отъехали, никто не последовал за нами. Из-за паршивого бензина двигатель стучал весь остаток дня.

Незадолго до наступления сумерек мы пересекли двадцать восьмую параллель — весьма важную географическую веху для этих мест. Здесь, в самом центре пустыни, ближайший городок Гуэрреро Негро, как и Лагуна Сэка, остался в стороне от шоссе — было выполнено транспортное кольцо, на манер городского, окружающее огромного стилизованного орла: памятник, отмечающий границу между Баха Калифорния Норте и Баха Калифорния Сур. Тут же располагался еще один отличный президентский отель, в котором был заказан номер для сеньора и сеньоры Хелм. Я пришел к выводу, что если Рамону вздумается оставить свое теперешнее занятие, из него получится хороший экскурсовод или директор туристического агентства.

— Что ж, — проговорила Кларисса за обедом, — пересохшей земли и кактусов здесь хватает. Тем не менее, я немного разочарована. Слишком все это похоже на Аризону, чуть больше колючек, вот и все. Я-то думала, Баха более примечательное место.

— Думаю, старая дорога была более примечательной, — сказал я.

— Что угодно покажется примечательным, когда ползешь по пыльной тропе, вокруг на миллион миль ни души и шансы умереть от голода и жажды в случае непредвиденных обстоятельств весьма велики.

Какое-то время она молчала. Потом приняла душ и облачилась в купленное в Энсенаде длинное платье без рукавов. В отличие от брюк и юбки платье пришлось ей как раз впору. Тело выглядело в платье варварски-великолепным и странным образом контрастировало с довольно приветливым и невинным выражением лица. Я заметил, как она бросила взгляд в сторону окна.

— Темнеет, — промолвила она.

— Портье сообщил мне, что неподалеку от города, в Эстеро Сан Хосе — то есть в устье — имеются старые причалы, с которых, если поторопиться, можно увидеть Ballenas. Если, конечно, тебя еще интересуют киты.

Не глядя на меня, она произнесла:

— Собственно говоря, я однажды видела кита, когда совершала круиз на корабле.

— Разумеется, — намеренно сухо сказал я. — Раз ты уже видела одного кита, можешь считать, что видела и остальных.

Кларисса бросила на меня быстрый взгляд. Потом покраснела. Если в Эстеро Сан Хосе этим вечером и появлялись киты, нам их увидеть не довелось...

Терпеть не могу, когда мне подсказывают, как добраться до места, которое известно и мне самому. Наш «экскурсовод» не преминул прибегнуть к этой затасканной шутке, но в остальном описал маршрут весьма прилежно, настолько прилежно, что я легко распознал поворот, примерно в дюжине миль от гостиницы, когда мы проезжали его накануне вечером.

Рано утром, когда небо уже успело проясниться, но солнце еще не поднялось над горизонтом, мы вернулись к упомянутому месту. За поворотом располагался крошечный поселок, едва ли заслуживающий именоваться городом — просто пригоршня глинобитных хижин, разбросанных к западу от дороги. Боковое ответвление, уходящее к поселку, скорее всего, когда пролагали новую трассу. За деревней все вокруг покрывали кактусы, между которыми в сторону раскинувшегося где-то на западе океана уходили две колеи. Дорога, если это можно назвать дорогой, поначалу казалась довольно твердой, но постепенно становилась все более мягкой и песчаной. Я остановился и перевел рычаг переключения в нижнее положение, чтобы не терять на это время, когда мы по-настоящему увязнем и срочно понадобится дополнительная тяга. Затем быстро сверился с часами и посмотрел на свою молчаливую спутницу.

— Еще не поздно вернуться, — сказал я. — Одно слово, и я развернусь и отвезу тебя обратно в гостиницу. Ты подождешь меня там, как я и предлагал с самого начала.

Кларисса с любопытством оглядела меня.

— Я считаю, что у тебя здесь назначено обычное свидание, чтобы забрать какие-то нужные тебе вещи. Но ты ведешь себя так, как будто опасаешься неприятностей. Или... или ты мне просто не доверяешь?

Я улыбнулся.

— Выслушай первую — а может вторую или третью — заповедь секретного агента. Никогда не употребляй слова «доверяю». Помни, что никто и никогда не доверяет никому, включая и тебя. Если хочешь знать правду, я тебе не доверяю. Я не смогу доверять тебе в случае, если дело примет серьезный оборот. Я не верю, что ты сама не полезешь на рожон. И не верю, что ты станешь в точности выполнять мои указания — помнишь свою прогулку по холмам в Нью-Мексико? Любителям всегда не верится, что человек имеет в виду именно то, о чем говорит.

Кларисса прижала руки к груди.

— Обещаю и торжественно клянусь, сэр, на этот раз я в точности выполню все ваши указания. Так вы и в самом деле ожидаете неприятностей?

Я вздохнул.

— Не ожидать их было бы просто глупо. Я пробираюсь по этой глуши и бездорожью, или почти бездорожью, чтобы помимо всего прочего получить винтовку, предназначенную для ликвидации человека по фамилии Эрниман. Этот Эрниман такой же профессионал, как и я. Ему прекрасно известно, что если трюк с банковским счетом не задержит меня в Штатах, я окажусь в Мексике сразу после него, а, может, и немного раньше. По-твоему, я перестраховываюсь, когда полагаю, что он постарается сделать все возможное, чтобы я либо не получил эту винтовку, либо не успел ею воспользоваться?

— Но откуда ему знать?..

Я покачал головой.

— Вторая заповедь секретного агента, миссис О, гласит, что пока у вас остаются какие-либо сомнения относительно происходящего, следует исходить из предположения, что всем все известно... Итак, мне не удастся уговорить тебя остаться?

— Нет.

Я пожал плечами, включил сцепление и повел фургон прочь от выглянувшего из-за горизонта солнца, в сторону Тихого океана, или, точнее, одной из его заток, именуемой Лагуна де ла Муэртэ или Лагуна Смерти. Чьей именно смерти, дорожная карта не уточняла.

У меня имеется некоторый опыт управления обычными машинами в местах, по которым они способны пройти, но вскоре мы миновали этот рубеж. По мере того, как колеи становились все глубже, а песок все мягче, я невольно забеспокоился. Оставалось надеяться, что Рамон знал, что делает, направляя меня сюда. Я достаточно слабо представлял, на что способен хороший вездеход, вроде моего, в подобных условиях. Но тут грунт стал немного тверже, и мы выехали на первый перекресток, о котором упоминал Рамон. Я остановился, вышел из машины и принялся изучать двойную козлиную тропу, уходящую на юг. Потом покачал головой и вернулся в кабину.

— Никто не проезжал здесь по меньшей мере день или два, — сказал я и вновь направил фургон на запад. Океана впереди все еще не было видно, наверное его закрывали прибрежные дюны. Чуть погодя я небрежно произнес:

— Интересно, что случилось с нашим бойскаутом?

— С кем?

— С парнишкой Юлера, Грегори Коутисом. Помнишь, я сказал ему, что чистой мухе опасно лазить по грязным обоям?

— Помню. Почему ты считаешь, что с ним должно что-то случиться?

— Слишком он много знает. Не стал бы я поручаться за жизнь мистера Коутиса. Разве что он будет очень и очень осторожен. Я предупредил его, прежде чем мы расстались, но как я тебе уже говорил, любители никогда не воспринимают сказанное всерьез, а в службе безопасности таких немало... Держись!

Мы нырнули во внезапно появившийся овраг и вскарабкались вверх по противоположному склону. Теперь колея пробегала между низкими песчаными холмами, местами покрытыми редкой худосочной порослью, которая в наиболее узких местах шуршала о бока машины. Мы перевалили за гребень и остановились у небольшой лагуны — не Лагуна де ла Муэртэ, которая простирается почти на пятнадцать миль в одном направлении и на две или три в другом. Это же была всего лишь узкая заросшая тростником грязная лужица, протянувшаяся на пару сотен ярдов с запада на восток. Дальше поднимались высокие дюны, и остановившись в этом месте, я почувствовал неприятный зуд в затылке. Я резко свернул направо, нажал на газ, подогнал бело-голубое чудовище под прикрытие ближайшей дюны и остановился.

— К чему такая импульсивность? — возмутилась Кларисса, поправляя прическу. — Что случилось? Дорога огибает пруд с другой стороны, справа. Я видела следы машины... — Она замолчала.

— Вот именно, — кивнул я. — Следы.

Я потер рукой затылок, и, конечно же, там ничего не оказалось. Зуд был всего лишь старым испытанным сигналом, свидетельствующим, что ты представляешь собой отличную мишень. Я вылез из кабины, не высовываясь из-за укрытия, прошел назад и оглядел открытую грязную площадку у противоположного конца темной лужицы. Одного взгляда было достаточно. Я бросился к противоположной дверце вездехода, распахнул ее и извлек из «бардачка» второй револьвер, «кольт», который позаимствовал у Грегори Коутиса и забыл вернуть.

— Выходи, — бросил я Клариссе. — Укроемся в зарослях. Будь со мной и если я скажу лечь, ты ложишься, не глядя — кактус это или грязь. Пошли...

Глава 14

Мы вскарабкались вверх по склону дюны и неподалеку от вершины наткнулись на небольшое, поросшее кустарником, углубление, в котором вполне мог укрыться один человек. Восходящее солнце прогоняло из пустыни утреннюю прохладу, и обратившееся ко мне лицо Клариссы блестело под модной широкополой шляпкой, вдоль ленты которой виднелись пятна, оставшиеся от пота. Блузка выбилась у нее из-за пояса, брюки порвались на колене. Сейчас она совершенно не напоминала той невероятно аккуратной и невероятно робкой девушки, которую я впервые увидел за рулем «линкольна».

— Надеюсь, на этом мы и остановимся, — тяжело выдохнула она, не делая никаких попыток привести в порядок свою порядком порастрепавшуюся одежду. — Не знаю, смогу ли одолеть еще один такой подъем... Мэттью!

— В чем дело?

— Сейчас не время!

— Тогда застегни свою блузку, — отозвался я. Она застегнула пуговицы, заправила блузку за пояс и слегка улыбнулась.

— Когда-нибудь я с удовольствием послушаю, что можно найти привлекательного в растрепанной девушке, которая к тому же падает с ног от усталости. Сейчас же меня больше интересует, что ты намерен отыскать.

— Мы пытаемся найти уютное и удобное местечко, в котором подождем, пока кто-нибудь придет по наши души.

— Прости, что спросила.

— Когда начнется фейерверк, ты еще не раз порадуешься, что мы потратили время на поиски, — заверил я. — Эта укромная нора поступает в полное твое распоряжение. Я займу предыдущую, которую мы только что осматривали.

С этими словами я принялся снимать с себя рубашку. Это был один из тех свободных хлопчатобумажных нарядов, которые я приобрел в Энсинаде, как более подходящие для местного климата, нежели тяжелая шерстяная одежда, пригодная для Санта-Фе и более северных районов. Эдакая расписная рубашка, голубая с красной вышивкой, из числа тех, что шьются специально для туристов, которые находят в них настоящий местный колорит. Правда, ни один туземец и под угрозой смерти не облачился бы в подобное одеяние, но я счел, что в сочетании с изрядно потрепанными джинсами у меня получится типичный наряд туриста. Теперь я аккуратно пристроил рубашку на кустах в нескольких ярдах от убежища Клариссы, так, чтобы издалека было заметно лишь смутное пятно. Во всяком случае, я на это рассчитывал.

— Итак, это я, — пояснил я. — Сам я залягу и буду поджидать их здесь. Я достаточно коварен, а потому объехал вокруг, чтобы запутать следы — вон там, в песке. Конечно, и они не дураки, а стало быть, ожидают засады. И, чтобы они наверняка не прошли мимо, ты будешь время от времени встряхивать куст, скажем, каждые две-три минуты. Не чаще и не слишком сильно. Смотри, не перестарайся и не дай себя увидеть. Если начнется стрельба, заройся поглубже и не шевелись. И пожалуйста, никакой самодеятельности, каким бы уместным тебе это не показалось. Просто лежи в укрытии. Я за тобой вернусь, обещаю. Справишься с заданием?

— Да, но почему ты так уверен, что кто-то...

— Ты же сама видела следы.

— Значит, перед нами проехала машина. Разве ты не этого ожидал?

— Нет. Рамон должен был прикрывать нас сзади и убедиться, что за нами не следят. После чего догнать нас.

— Турист или рыбак?

— Который ночью слоняется по дюнам?

— С чего ты взял, что он приехал ночью?

— Он проехал слишком близко к болоту и чуть было не застрял. При дневном свете он не допустил бы такой ошибки. Тем не менее, следы он оставил специально. В противном случае, он остановил бы машину в другом месте и пришел пешком. Отсюда, по всей вероятности, следует, что он держал нас на прицеле, когда мы подъезжали к этой лагуне. Не стрелял, потому что человек, сидящий в машине, не слишком удобная мишень. Этот парень надеялся, что я, как и пристало следопыту, выгляну наружу. Вот тут-то он меня и достанет. Но я поспешно развернулся и отъехал в неожиданное место. Поэтому стрелять он мог только в тебя, а ты его, видимо, не слишком интересовала.

— Превосходно, — проговорила она. — Премного благодарна. Что ж, мне всегда хотелось увидеть, как действует настоящий супершпион. Правда, пока я не слишком понимаю происходящее. В конце концов, до сих пор мы не видели и не слышали никаких признаков жизни.

— О признаках жизни можете не беспокоится, миссис О, — заверил я. — Нас больше интересуют признаки смерти. Помни, не отрываться от земли. Даже если все вокруг начнет проваливаться в преисподнюю. Не отрывайся от земли. Теперь полезай на место, посмотрим, насколько ты будешь укрыта...

Я оставил ее лежащей на песке и отправился в собственную резиденцию, расположенную футов на пятьдесят ближе к океану. Предположительно, они должны были появиться именно с этой стороны, разве что я имею дело с настоящими оригиналами. Укрытие у меня было похуже, чем у Клариссы, но я надеялся, что оно мне не слишком понадобится. Я взглянул на часы. С тех пор, как мы оставили вездеход, прошло двадцать минут. Что ж, ловушка не удалась, жертва всполошилась и прежде чем предпринять дальнейшие действия, они должны были провести военный совет. Потом двинуться, медленно и осторожно, сперва убедившись, что никто не остался рядом с машиной и не нападет на них сзади. Если эти люди хоть немного в курсе дела, то знают, что предполагаемая добыча умеет огрызаться. Если бы мне хотелось исключительно убраться отсюда целым и невредимым, я бы просто развернулся и помчался прочь, не разбирая дороги. Думаю, они тоже это понимали.

Прошло еще двадцать минут, прежде чем я услышал одного из них. Эти парни не торопились. И их трудно было бы за это винить. Эта неровная, поросшая кустарником, песчаная прибрежная полоса представляла собой идеальное место для засады. Наконец, глядя на то место, где наши с Клариссой следы — едва заметные углубления в песке — пересекали небольшой гребень справа, прежде чем опуститься вниз неподалеку от меня, я увидел, как из-за чахлых кустов осторожно высунулась темная голова. Лицо тоже было достаточно смуглым. Голова не принадлежала Эрниману, разве что ему вздумалось воспользоваться париком и макияжем, в чем я в данных обстоятельствах не видел особого смысла.

Расстояние было слишком велико для уверенного выстрела из револьвера, а я предпочитал не рисковать. К тому же не исключено, что Рамон без предупреждения изменил свои планы и приехал первым. Это было бы опасно и неразумно с его стороны, и я сильно сомневался, что он способен на такую глупость, но тем не менее предпочитал быть уверенным, что по ошибке не отправлю к праотцам порядочного мексиканского агента. Тут голова исчезла и куст слегка пошевелился — человек двинулся в мою сторону.

Итак, один шел по следу. Предположительно, как минимум, еще один прикрывал его с одной или другой стороны. Возможно, я себе несколько льстил, и все же маловероятно, чтобы кто-либо отрядил одиночку управиться со специалистом моего профиля. Вскоре я заметил и человека на фланге, или одного из них, он шел по углублению от океана в сторону моей личной дюны. Следопыт резко остановился. Он нашел то, что искал: куст, пошевелившийся в полной тишине раннего утра, слабый проблеск голубизны на унылом фоне пустыни...

Следующий поступок человека разрешил все мои сомнения относительно его личности. Он просто бросился в сторону и, припав к земле, дал по пятну в кустах длинную очередь из своего автомата. Оставалось надеяться, что Кларисса, разнообразия ради, следует указаниям и не высовывается. Пули подняли наверху тучу песка и, похоже, безнадежно испортили мою обнову. Оружие у него било без промаха.

Следующее его движение предугадать было невозможно, но мне повезло. Низко пригибаясь, он бегом кинулся вверх по склону с моей стороны, направляясь к углублению, которое прикрывало бы его со стороны Клариссы. Оказавшись у него за спиной, я тщательно, как на охоте, прицелился и аккуратно срезал его. В то же мгновение я откатился в сторону и продолжал катиться вниз по склону как дети, играющие на пляже, когда все потонуло в оглушительном грохоте. Человек с фланга поливал только что оставленное мной место на вершине холма из еще одного автомата. Я не знал, что он успел зайти ко мне за спину, потому как на несколько минут упустил его из виду, пока наблюдал за вторым. Тем не менее, имея поблизости еще одного врага, было бы глупо оставаться на месте и наслаждаться своим снайперским искусством.

Я вскочил на ноги, обежал вокруг дюны и увидел его. Он как раз спускался с невысокой вершины соседнего холма — маленький темнокожий человек, ничуть не похожий на Эрнимана. Попытка остановиться на месте ему не удалась — подвел песок. Он присел, соскальзывая вниз, и я выстрелил дважды, а потом еще один раз, но расстояние было слишком велико. Пуля лишь слегка задела его, заставив выронить автомат. Мужчина попытался потянуться за оружием, но сообразил, что от смерти его отделяют считанные мгновения. Поэтому он развернулся и, тяжело прихрамывая, побежал в поисках укрытия. Я дважды нажал на спуск и увидел, как в стороне взметнулась струйка песка. Проклятие. Вряд ли меня оправдывало то, что я запыхался и не имел твердой опоры под ногами. Итого, пять выстрелов. Мужчина повернулся и выстрелил в меня из пистолета. Оружие он сжимал одной рукой, как в тире, но результата добился не большего, чем я. После пяти выстрелов мой «смит-и-вессон» был пуст. К тому времени, как я извлек «кольт», позаимствованный у Грегори Коутиса в другой стране и в другой жизни, противник исчез.

Я скривился и осторожно двинулся назад вокруг своей дюны, туда, где надеялся вновь увидеть первого преследователя. После моего выстрела он рухнул плашмя на землю, выронив перед собой автомат, но теперь сжался в комок у подножия песчаного склона. Оружие исчезло. Хитрец. Я сел на землю, оперся локтями о колени, взвел револьвер и тщательно прицелился, удерживая оружие обеими руками. Тем не менее, пуля ударила в песок, не долетев до него. Либо Грегори Коутис никогда не удосуживался выверить свое оружие, либо зрительное восприятие сотрудников БВБ радикально отличалось от нашего. Конечно, мне следовало раньше опробовать неизвестное оружие, но я не предполагал, что оно мне пригодится. Оставалось, когда я выберусь из этой переделки, если, конечно, из нее выберусь, установить в личном календаре новый праздник: день Некомпетентности.

Тем временем промашка подтолкнула мою мишень к действию.