- Чтоб тебе, Мэтт, - шепнула Мадлен. - Как же тебя отблагодарить?

- Оставьте глупости, голубушка, - посоветовал я. - Ты свое дело тоже сделала, и совсем неплохо. Тщательное обучение даром не пропало, свидетельствую. С твоей помощью и с немалым риском для твоей жизни мы добились успеха. Ты спасла меня, по крайности, дважды. Трижды, если учесть, что вытянула из тоннеля и довезла до больницы, иначе кой-кому не миновать бы кровью истечь. Получается, по всем счетам уплачено сполна. Верно?

Склонившись, Мадлен ласково и осторожно поцеловала меня прямо в губы. В ту минуту я совершенно явственно сознавал: щелкну пальцами - и Элли моя.

Но увы, привязанность ее была бы очень крепко замешана на простой и естественной благодарности. Сами скажите: хотели бы вы сосуществовать бок о бок с женою, которая вышла за вас по соображениям чистой признательности?

Правильно. И я тоже не захотел...

Да и что мог бы предложить я особе, стремившейся к обеспеченности, надежности и широкому общественному признанию? Что подарил бы ей субъект, чье имя даже не упоминается в обычных телефонных справочниках?

- Жених заждался, миссис Э., - негромко напомнил я.

- Береги себя, - попросила Мадлен. - Да, чуть не забыла... Возьми назад. Он так и не пригодился...

Я узрел маленький перочинный нож, подаренный женщине три месяца назад, в миссурийской гостинице. Принял вещицу. Проводил удалявшуюся стройную фигуру грустным взглядом. Посмотрел в окно и пожалел, что уже давно бросил курить...

Спустя две недели эскулапы официально провозгласили меня выздоровевшим и пригодным для воздушных перевозок. Однако, добравшись до Альбукерке и взгромоздившись на борт пассажирского лайнера, я успел не раз и не два усомниться в точности врачебных выводов.

Протиснувшись по узкому проходу, я прилежно взгромоздился на кресло. Пассажирка, получившая билет у окна, уже заняла свое место, чем изрядно порадовала меня. Подыматься лишний раз, будучи наполовину загипсованным, накладно и весьма неприятно.

Девушка была миниатюрной, а журнал рассматривала большой, и лицо почти полностью скрывалось развернутыми страницами. Белая блуза с кружевами, темные брюки... Пожалуй, девице рановато путешествовать в одиночку, подумал я. Неровен час...

Округлая физиономия поднялась и повернулась. Я внезапно понял, что попутчица вовсе не столь юна и неопытна, как выглядела поначалу. Передо мной возникла молодая, весьма неглупая и недавно вынесшая удар в самое сердце женщина. Курносая и веснушчатая, но ведь ни в одном писаном законе не сказано, что всем подряд полагается иметь аристократически прямые носы? Ведь мир сделался бы отменно скучен и однообразен, киша безукоризненными красавицами...

К тому же, безукоризненные красавицы, как правило, грешат непроходимой тупостью. А этого я не выношу начисто.

- Что вы здесь делаете, Вэнджи? - полюбопытствовал я.

- Не знаю, честное слово, не знаю! - засмеялась Эванджелина Лоури. - В Санта-Фе не осталось ничего, о чем, как мне кажется, стоило бы сожалеть, а вы еще не достаточно оправились, чтобы странствовать в одиночестве... Я и подумала: а вдруг пара изгоев сумеет подыскать себе хоть маломальское утешение?

Утешение обнаружилось.

И очень скоро.

Примечания