ГЛАВА ВОСЬМАЯ

— Привет, мама. Как дела? Что нового? Бесс вернулась в Лондон три недели назад, но только теперь впервые позвонила домой. Разумеется, она отправила родителям пару открыток, сообщив о возвращении и о том, что она слишком занята новой работой, чтобы приехать в гости. Подобное краткое послание получил и Том.

Ей давно следовало объяснить Тому, что она не может выйти за него замуж. Но пока она не выдержала бы встречи с кем-нибудь из близких. К счастью, Том тоже не стремился увидеться с ней. Вероятно, он по-прежнему сердился на то, что она предпочла работу встрече с богатой старой тетушкой.

Она выслушивала неутомимый щебет матери — о церковном празднестве, о комитете гольф-клуба, больной спине жены помощника почтмейстера, — пока наконец не задала вопрос, ради которого звонила домой:

— Хэлен еще не вернулась из Италии?

— Вернулась давным-давно. — Джессика Райленд издала серебристый смешок, по которому Бесс поняла: мать сочла вопрос глупым. — Разумеется, вернулась! Мы так заняты, ты себе представить не можешь. Надо много обдумать, еще больше сделать!

— И когда же ожидается знаменательный день? Бесс требовалось узнать об этом заранее. Она

позаботится, чтобы Марк отослал ее из страны с каким-нибудь поручением, а она сумеет притвориться, что отказаться от поручения невозможно. Бесс была готова сделать что угодно, унизиться до любой лжи, лишь бы не видеть, как мужчина, которого она любит, женится на ее сестре.

— Значит, она сказала тебе? — Судя по голосу, Джессика была неприятно удивлена. — Предполагалось, что все приготовления будут вестись в строжайшем секрете до последней минуты. Хэлен угрожает нам всем страшными последствиями, если мы хоть кому-нибудь проболтаемся. — Раздражение Джессики угасло. — Впрочем, она сама говорила, что ты должна обо всем узнать заранее. Как-никак ты ее сестра.

Добро пожаловать в семью! — иронично подумала Бесс. Неужели Хэлен хотела сохранить свои свадебные планы в таком строгом секрете только потому, что не была уверена в обещаниях Луки? Прислушиваясь к судорогам в животе, Бесс терпела болтовню матери:

— Осталось еще четыре недели. Ты не представляешь, сколько дел приходится улаживать, а затем отменять, потому что наша дорогая девочка передумала! Но ее нельзя винить: в конце концов, это ее праздник и, само собой, она хочет, чтобы все прошло идеально.

Прежде всего — список приглашенных. Он становится все длиннее и длиннее, но вскоре мы собираемся закончить его и заказать приглашения. А потом — цветы, фотографы… Твой отец поступил благоразумно и отстранился от дел, кроме оплаты счетов. По его мнению, этого вполне достаточно!

У Бесс хватило сил лишь на невразумительные восклицания, но даже они выматывали ее. Как ни нелепо это было, она еще надеялась, что свадьбу отменят, а Лука скажет Хэлен, что он влюблен в другую. Надеялась с глупым отчаянием, зная в глубине души, что этого не произойдет.

Но, как выяснилось, приготовления к свадьбе идут полным ходом, и Бесс поняла: если прямо сейчас скажет матери, что раздумала выходить за

Тома, Джессика, вероятно, пробормочет что-нибудь вроде как мило! и продолжит тараторить о приеме гостей, платье Хэлен и медовом месяце.

Никто из семьи и глазом не моргнет, услышав о расторжении ее помолвки. Все родные слишком поглощены предвкушением великолепной свадьбы неотразимой Хэлен с одним из самых достойных мужчин десятилетия, чтобы уделить хоть одну минуту младшей дочери.

За свою жизнь Бесс часто страдала от одиночества, чувствовала себя изгоем в семье, но впервые эта изолированность приобрела реальное значение. Побледнев, она перебила:

— Извини, мама, кто-то звонит в дверь. — Любой наспех придуманный предлог годился, чтобы оборвать этот мучительный односторонний диалог. Бесс повесила трубку и вцепилась в край стола, ее лицо исказила безысходность.

— Вот ты где! А я решила сделать себе массаж лица. Не хочешь помочь?

Жизнерадостный голос Никки с трудом пробился сквозь туман отчаяния. Бесс медленно повернулась и невидящими глазами уставилась на подругу.

Сегодня вечером Никки собиралась на свидание с новым приятелем. Они были знакомы уже несколько месяцев, но вдруг он проявил к ней явный интерес, и Никки не замедлила ответить на него. По подсчетам Бесс, Никки провела в ванной несколько часов кряду, наводя красоту.

— Прости, что ты сказала? — Бесс не поняла смысла слов подруги. Она прислушивалась к тревоге, терзающей ее сердце.

Улыбка сползла с лица Никки. Посерьезневшим голосом она спросила:

— Бесс, в чем дело? — Никки подошла ближе. — Ты звонила домой? Плохие новости?

— Нет.

Бесс прикусила губу. Новости были не просто плохими, а наихудшими, но этого и следовало ожидать. Она попыталась улыбнуться, но ее лицо слишком затвердело.

— Расскажи, что случилось? — настаивала Никки. — Только не говори: «Ничего». С тех пор как вернулась из Италии, ты выглядишь так, словно жизнь для тебя потеряла всякий смысл, если не считать работы. Ты погрязла в делах. И потом, ты похудела, что неудивительно, — строго заметила Никки, — поскольку почти ничего не ешь. Расскажи мне все — может, тебе станет легче.

Она порывисто обняла Бесс тонкими руками, утешая ее, и Бесс не выдержала. Слезы полились из ее глаз.

— Какой же глупой я была! Нет, хуже! Я ненавижу себя!

Пока Никки вела ее в гостиную и усаживала на диван, Бесс успела рассказать обо всем. Она ничего не утаила, наказывая себя, и, как ни странно, испытала некоторое облегчение, словно справиться со своими истинными чувствами проще, как только скажешь о них вслух.

Никки щедро плеснула из бутылки отличного старого бренди и вложила стакан в ладонь Бесс.

— Выпей.

— По-моему, на самом деле я ненавижу его, — продолжала Бесс. — Я должна его ненавидеть, правда?

Она уставилась на янтарную жидкость. Начинался вечер, а Бесс за весь день не съела ни крошки, и бренди должен был сразу ударить ей в голову. Бесс знала наверняка, что так и произойдет.

— Это меня не удивляет, — живо подхватила Никки. — Он поступив как последний негодяй!

Плечи Бесс поникли.

— Полагаю, он просто один из мужчин с чрезмерно активным либидо. Возможно, он ничего не мог с собой поделать — иначе зачем ему понадобилась я, если впереди женитьба на Хэлен? Она так прелестна. Однако он — чувственное животное, а я была доступна и более чем согласна. Вот он и использовал меня. — Бесс глотнула крепкой жидкости. — А когда я призналась, что люблю его, он счел это признание шуткой. И весьма доходчиво объяснил, в чем дело, — это было циничное — объяснение. Он считал, что всему виной только секс. Нет, ему было не на что пожаловаться, но…

Она повертела стакан в руках так, что бренди заплескался, и сделала большой глоток, с радостью ощущая, как горячий поток проникает в нее. Она не чувствовала внутри тепла с тех пор, как…

— Вероятно, он затаскивал бы меня в постель каждую ночь, если бы я там осталась, и я не сопротивлялась бы, потому что была влюблена в него, ослеплена любовью, — с мучительной честностью призналась она. — Но появилась Хэлен. Именно ее приезд вызывает у меня кошмары…

— Ты чувствуешь себя виноватой? — догадалась Никки. — О, бедняжка! А как насчет Тома? Ты скажешь ему?

Бесс устремила на подругу бессмысленный взгляд, а затем медленно покачала головой.

— О случившемся? Нет. Конечно, я не могу выйти за него, но я не скажу ему про Луку… про Льюка, — поправилась она, поклявшись никогда даже не вспоминать имя, которым он попросил называть его. Это имя принадлежало фантазии, страстному роману под бархатным небом Тосканы. А теперь в права вступала унылая реальность. — Том непременно сообщит обо всем Хэлен, — объяснила Бесс. — Он терпеть ее не может, и известие о том, что будущий муж Хэлен не способен хранить ей верность хотя бы несколько минут, будет оправданным, по мнению Тома. Он не упустит случая дать ей пару щелчков по носу — он всегда считал, что Хэлен этого заслуживает. И я никак не могу решить, стоит ли признаваться ей.

С болью взглянув на подругу, Бесс спросила:

— А ты как думаешь? Если у него хватает совести поддаться cbqch ненасытной похоти, заниматься любовью с сестрой невесты за несколько недель до свадьбы, подумай только, какой станет жизнь Хэлен! Скандал будет ужасным, но…

— Ничего не говори, — сочувственно посоветовала Никки. — Это бессмысленно. Хэлен возненавидит тебя на всю жизнь, но свадьбе, по-моему, это не помешает. С точки зрения финансов,

положения в обществе и внешности Льюк Ваккари — чертовски заманчивая добыча. Хэлен не выпустит его из своих цепких пальцев из-за выходки, которая, как она убедит себя, ничего не значит. Она заставит себя поверить, что во всем была виновата только ты.

Мой совет — оставь их в покое, пусть себе живут. И ты займись своей жизнью. Ты не первая и не последняя девушка на свете, которая влюбилась в подлеца. — Голос Никки смягчился. — Но уверена ли ты, что хочешь порвать с Томом? Мне казалось, ты убеждена, что он самый подходящий муж для тебя. Возможно, когда забудешь об этом эпизоде с Ваккари, ты пожалеешь о разорванной помолвке. Можешь объяснить ему, попросить дать тебе время…

— Нет, — решительно перебила Бесс. Ей понадобится слишком много времени, чтобы оправиться от влюбленности — нет, первой страстной любви. Никки заблуждалась: о таком невозможно забыть через пару месяцев. — Только за одно я благодарна ему, — негромко призналась она, — он помог мне измениться, заставил меня увидеть, что жизнь полна бесконечных возможностей. Он открыл мне глаза — настолько, что теперь я не смогла бы выйти за Тома, даже если бы не влюбилась в Льюка. Я не могу до конца жизни быть такой, какой хотят видеть меня Том и мои родители, особенно мать: исполнительной, скромной, безропотной… Ну хватит. — Бесс поднялась, покачнулась, выругала бренди и пробормотала: — Ты опоздаешь на свидание, если не начнешь собираться немедленно. Спасибо за то, что выслушала меня, заставила разговориться. Это мне помогло, честное слово.

Разговор с Никки помог ей только понять, что жизнь продолжается, размышляла Бесс на следующее утро. Она заставила себя плотно позавтракать перед уходом на работу и с вниманием отнестись к собственной внешности. Поэтому она выбрала свой любимый костюм — ладно сидящую темно-синюю юбку с белым жакетом, подчеркивающим яркий медный оттенок непокорных кудрей, изумрудный цвет глаз и страстный изгиб коралловых губ.

Пока все шло хорошо. Но она никогда не забудет его, думала Бесс, загружая текстовый редактор. Никогда. Краткая интерлюдия запретной страсти навсегда заняла лучшее место в ее сердце. Сжав губы, она принялась за работу и, к тому времени как Марк вошел в кабинет, успела так углубиться в подсчет запланированных расходов, что даже не взглянула на него. Наконец Марк произнес:

— С полудня ты свободна. Вчера вечером Льюк Ваккари звонил мне домой. Он сказал, что разговор с тобой займет некоторое время. — Подойдя поближе, он уставился на экран. — Разговор имеет отношение к отелю его кузины, так что позаботься захватить с собой свои записи. — Он спохватился и добавил, уже уходя: — А если возникнут какие-нибудь финансовые вопросы, пусть обращается ко мне.

На минуту ею овладели паника и искушение броситься вслед за Марком и умолять заменить ее на встрече. Бесс даже вскочила, но здравый смысл убедил ее сесть на место.

Босс сочтет подобную просьбу дерзостью, и, хотя мысль о встрече с Льюком пронзила ее как электрический разряд, благоразумная часть мозга убеждала: это единственная возможность предупредить его, заставить отказаться от беспорядочных связей, которые будут ранить сестру и погубят их брак.

Несмотря на то что Бесс всегда с благоговейным трепетом относилась к своей блистательной сестре и побаивалась ее острого язычка, она любила Хэлен и желала ей счастья.

С трудом сосредоточившись, Бесс мрачно принялась заканчивать работу, но, по мере того как стрелка на часах приближалась к часу дня, трепет в ней усиливался. Справится ли она? Совладает ли со своими чувствами к нему?

Дрожащими пальцами она подкрасила губы и вышла в приемную. Льюк уже ждал, и Бесс мгновенно поняла: ничто и никогда не сделает ее неуязвимой перед мощным влиянием этого человека.

Рослый и сильный, он обладал гибкостью и грацией, от которых холодок пробегал по спине Бесс, усиливая взрыв острых ощущений в глубине тела. А ради такого лица под безукоризненно подстриженными мягкими темными волосами, словно возникшего из тайных женских фантазий, стоило умереть.

Бесс судорожно сглотнула, вцепившись обеими руками в дипломат. Не улыбаясь, он с пугающей пристальностью впился серебристыми глазами в ее лицо, и Бесс глухо произнесла немеющим языком:

— Я собралась, если вы готовы.

— Разумеется.

Он по-прежнему не сводил с нее глаз, и Бесс быстро отвернулась — такой внимательный взгляд заставлял ее нервничать. Она направилась к двери. На улице ждало такси, и, чтобы встреча с самого начала стала исключительно деловой, Бесс холодно произнесла:

— Я перечислила в письменном виде свои замечания по поводу планов отеля вашей кузины, а после беседы с Марком добавила еще несколько предложений. Все они здесь. — Она похлопала ладонью по дипломату, не глядя на Льюка. — Бумаги можно переслать по почте, так что встречаться было вовсе не обязательно. Но вы можете передать кузине, что, с точки зрения Джексона, проект выглядит многообещающим.

— Встреча была совершенно необходима, — сдержанно возразил Льюк. — И она не имеет никакого отношения к планам Эмилии.

Нечего гадать о том, что он задумал. Льюк явно собирался попросить ее молчать о той памятной ночи. Он повел себя неразумно и не желал, чтобы об этом узнала Хэлен.

Интересно, к какому стимулу он прибегнет, чтобы заставить ее принять предложение. Или, может быть, станет угрожать ей?

Как бы там ни было, она пожелала оказаться на расстоянии целой галактики от места, где находилась сейчас. Человек, которого она так и не перестала любить, сидел совсем рядом с ней, но был невероятно далек. Бесс окатила волна облегчения, когда краткая поездка наконец завершилась, но она тут же вновь напряглась, пока Льюк сопровождал ее в зал выбранного им ресторана.

Очевидно, ресторан был из самых дорогих: со вкусом накрытые столы располагались далеко друг от друга, обеспечивая уединение, тишина была торжественной, почти благоговейной. Словом, это был храм наслаждения вкусной едой, винами и утонченными беседами.

— Сделать заказ за тебя? — Серебристые глаза оторвались от меню в кожаной папке. Льюк заметил, что меню, поданное Бесс, лежит закрытым на скатерти из дамаста.

Бесс кивнула. Ей хотелось поскорее убраться отсюда. Она не знала, сумеет ли выдержать встречу до конца. Возможно, ей следует высказаться, подняться и уйти.

Но она не сдвинулась с места, и не прошло и нескольких мину, как Льюк сделал заказ, а ее бокал наполнили вином. Невидящим взглядом Бесс уставилась На бокал, не осмеливаясь поднять глаза на Льюка, rte желая слышать, как он потребует ее молчания, отмахнется от всего, что случилось между ними, как от незначительной глупости, недостойной скандала между ним и будущей женой.

— Бесс. Посмотри на меня, Бесс. Она не могла. Она остро ощущала его раздражение, и оно резало ее как ножом, потому что Бесс знала, чем оно вызвано. Но спустя минуту она заставила себя взглянуть на него, гордо вскинув голову и сверкая зелеными глазами, при виде которых серебристые потускнели, стали темно-серыми.

— Не беспокойтесь. Я никому не скажу ни слова о случившемся. — Никки ни за что не проболтается. Бесс всецело доверяла ей. Когда перед ней ловко поставили тарелку, она опустила глаза.

Искусно украшенные устрицы. Должно быть, восхитительные, но она не станет есть. Просто отдаст ему бумаги, предупредит о том, что не стоит обманывать Хэлен после свадьбы, — это предупреждение она то и дело мысленно повторяла, готовясь высказать его вслух, — и уйдет.

Она вновь посмотрела на него, и он глухо произнес:

— Бесс, не надо!

Внезапная вспышка боли в глазах под нахмуренными бровями повергла ее в ужас; Бесс была парализована силой неожиданно открывшихся чувств Льюка. Он взял ее за руку, лежащую на столе, и с силой собственника сомкнул вокруг нее пальцы.

— Ты не представляешь, как я скучал по тебе!

Его голос срывался. Он боролся с собой — боролся изо всех сил. Тысячу раз повторял себе, что безумие кончено. Завершено. Прекращено. Но он заблуждался. Вероятно, конца безумию не предвиделось.

Прежде чем в комнату вошла Хэлен, он собирался изложить Бесс холодные, краткие факты, открыть сердце, позволить ей сделать выбор. Именно она должна была решать, что произойдет или не произойдет между ними в будущем.

Сначала он проклял непредвиденную помеху, но позднее, обнаружив, что Бесс сбежала в Англию, вспомнил о своих приоритетах и счел неожиданный приезд Хэлен удачей. Сама того не зная, Хэлен удержала его от страшной ошибки.

Но теперь, после нескольких недель, проведенных в спорах с самим собой, уверенный, что он поступил справедливо и что Бесс вовсе не нужна связь с ним, Льюк выяснил, что ничего не может с собой поделать.

Неважно, ошибкой это будет или нет, он должен объяснить ей, чего хочет. И хотя Бесс держалась настороженно и отчужденно, выпустив шипы, теперь, прикоснувшись к ней, Льюк понял: для нее тоже ничто не кончилось.

Он понял это, почувствовав, что Бесс ответила на пожатие его пальцев, увидев, как быстро поднимается и опадает ее великолепная грудь под простым белым жакетом, как внезапный легкий розовый румянец выступает на щеках, как приоткрываются мягкие губы, а веки опускаются, чтобы скрыть дымку желания, промелькнувшего в этих мерцающих темно-зеленых глубинах.

Забыв о еде, Льюк поднес ее руку к губам, осыпал тонкие пальцы легкими, как перышко поцелуями и увидел, как лицо Бесс побелело, а губы изогнулись от боли, словно ей был нанесен смертельный удар.

Бесс вырвала руку, чтобы избавиться от опьяняющего наслаждения, которое доставляли его губы. Реальность повергла ее в холодное отчаяние. Стоило Льюку прикоснуться к ней, и она забыла

обо всех правилах приличия, стала беспомощной жертвой его жестоких потребностей.

— Не надо так, — слабо взмолилась она, сидя очень прямо и неподвижно и стараясь удержать себя в руках, поскольку отчаянно боялась утратить рассудок. — Я ненавижу саму себя.

— Почему? — Казалось, его терпение на исходе и сдерживается он только благодаря невероятным усилиям воли. — Неужели надо стыдиться чувств, которые мы испытываем друг к другу?

Бесс резко вздохнула.

— Такой логикой меня не сломить, — с вызовом заявила она. — Вы презираете меня почти так же, как я — себя. Я не смогу помешать вам обманывать Хэлен в будущем, но знаю только одно: обманывать ее вы будете не со мной. — Она уставилась в потемневшие глаза Льюка, заметив вопрос в серебристых глубинах. — Ни за что! Женитесь на ней, если вы этого хотите. А я больше не желаю вас видеть — никогда!

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

— Это невыносимо!

Несмотря на попытку Бесс уйти, Льюк поднялся первым. Официант немедленно подлетел к столу, словно на сверхзвуковых роликах, и Бесс пришлось подождать несколько минут, которые понадобились Льюку, чтобы заверить встревоженного официанта, что с едой и сервировкой все в порядке, извиниться, оплатить счет и повести ее прочь. Только неумолимые руки-клещи Льюка мешали ей упасть.

К счастью, только что подъехало такси, высадив элегантно одетых пассажиров, скрывшихся в ресторане. Бесс колебалась между откровенной старомодной истерикой и напоминающим пытку отчаянием.

Высвободившись из руки Льюка, она метнулась вперед и назвала водителю адрес офиса.

— Мы передумали, — язвительно заявил Льюк за ее спиной, втолкнул ее в машину и назвал улицу в Малой Венеции.

— Но я не желаю!.. — выпалила Бесс, однако Льюк повернулся к ней, пока машина выруливала в поток транспорта, и отрезал, поблескивая глазами:

— В данную минуту мне наплевать на то, что ты желаешь — или думаешь, что желаешь. Нам обоим нужно только немного времени и уединения. — Он откинулся на спинку сиденья и бросил в сторону Бесс взгляд, заставивший ее воздержаться от возражений. — Очевидно, у тебя в голове все перепуталось, и нам предстоит выяснить, что к чему. — Он развернулся, пригвоздив Бесс к месту взглядом. — Начнем по порядку: с чего ты взяла, что я собираюсь жениться на Хэлен? У меня нет ни малейшего намерения совершать подобные поступки, поверь мне.

— А Хэлен знает об этом?

Кого он надеялся обмануть? Только вчера вечером мать рассказывала о перипетиях приготовлений к пышной свадьбе!

— По-моему, подобная мысль никогда не приходила ей в голову, — почти беспечно отозвался Льюк. — А когда мы приедем ко мне домой, ты объяснишь, почему так решила. Пока мы едем, попытайся расслабиться — дыши глубже. Я не занимаюсь любовью с женщинами, потерявшими сознание, а ты выглядишь так, словно близка к обмороку.

Бесс хотелось ответить, что не видит в этом ничего забавного, что занятия любовью — Боже упаси! — вовсе не повод для шуток. Однако ею овладели странные чувства: она ощутила, что бледность выступает на ее лице. Закрыв глаза ладонями, она задрожала. Неужели он сказал правду или просто проявил немыслимую жестокость?

Как только они добрались до места назначения и вышли из машины, ветер со стороны канала освежил ее, взлохматил волосы, защекотал кожу.

— Значит, здесь вы и живете? — спросила Бесс, лишь бы что-нибудь сказать. Она так и не сумела заставить себя понять намек в словах Льюка, произнесенных во время поездки. Ей требовалось время, чтобы мозг заработал.

Льюк огляделся, словно удивленный ее вопросом, охватывая взглядом тихую, обсаженную деревьями улицу, величественный белый особняк, выходящий фасадом на канал Регента, магнолии в цвету, ивы, грациозно склонившиеся над водой, черных лебедей и пестрые лодки. Он пожал плечами.

— Малая Венеция. Да, приезжая в Лондон, я живу здесь. — Он взял Бесс за руку и взглянул на нее сверху вниз. — Это подобающее место. Вполне благопристойное. По крайней мере мать одобряет мой лондонский адрес, — его губы слегка скривились, — но лично я предпочел бы…

Он позволил недоконченной фразе повиснуть в воздухе, словно на мгновение его вкусы утратили всякое значение. Пока он вел Бесс к входу с портиком, она мысленно завершила фразу словом Тоскана — словом, которое немедленно вызвало в ее воображении деревушки на поросших кипарисами холмах, оливковые рощи, спускающиеся террасами, исчезающие в раскаленной, дрожащей голубой дымке, скалистые горные вершины, откуда теплый ветер приносил ароматы тысячи трав.

Неожиданно Бесс захотелось плакать. Она так много знала об этом непростом человеке — и вместе с тем знала слишком мало. Почти ничего. — К счастью, у моей экономки сегодня выходной. Нашему уединению никто не помешает, — сообщил он, открывая парадную дверь. Без слов он провел Бесс через внушительных размеров холл, толкнул дверь и отступил, пропуская Бесс вперед.

Бесс вздрогнула. Когда речь шла об уединении с этим человеком, у нее перехватывало горло. Она с трепетом оглядела комнату. Обставленная со сдержанной элегантностью, она имела массивные балконные двери, выходящие на террасу, откуда открывался вид на тщательно ухоженную лужайку, которую в свою очередь окружали высокие деревья.

Тихое, уединенное место. Бесс еще раз непроизвольно содрогнулась, наблюдая, как Льюк беспокойно прошагал по блестящему паркету, задел ногой бесценный на вид ковер, ослабил темно-синий шелковый галстук одной рукой и открыл балкон другой.

— Выходи на солнце, — кратко скомандовал он, стряхнул с плеч пиджак, небрежно бросил его вместе с галстуком на спинку стула, а затем протянул руку Бесс.

Бесс не обратила на нее внимания. С болезненно бьющимся сердцем она настойчиво спросила:

— Вы сказали правду? Вы действительно не женитесь на моей сестре?

— Выходи, — повторил он, но на этот раз в его глазах мелькнула улыбка. — Странные мысли приходят тебе в голову.

Он вышел на террасу. Бесс последовала за ним как на незримой привязи. Неужели он солгал? А может, нет? Но какой смысл лгать, если истина станет общеизвестной через несколько недель?

— Почему я должен жениться на Хэлен? Следует признать, она — красивое существо, блестящая компания, но такой путь я уже однажды выбирал и не имею ни малейшего намерения следовать по нему вновь. Сядем?

Несколько шезлонгов с мягкой обивкой окружили низкий стол в дальнем конце веранды. Направляясь туда, Бесс заметила пышно цветущие герани в белых каменных вазонах. Вероятно, сильный, пряный запах цветов вызвал головокружение, или же это просто растерянность, внезапное избавление от чувства вины, неожиданная надежда…

Бесс отогнала непрошеные мысли.

— Все знают, что вы с Хэлен через месяц поженитесь, — глухо произнесла она, желая вновь услышать возражение Льюка, поскольку то, что он сказал ей, не имело смысла.

— Назови хоть одного человека, — потребовал он, усаживаясь рядом с Бесс. Легкая улыбка играла на его губах, блеск в глазах становился убийственным.

Нет, никто не говорил Бесс об этом, не упоминал ни единым словом — впрочем, Джессика сказала, что приготовления ведутся в строжайшем секрете.

— Хэлен никогда еще не привозила домой своих приятелей и не знакомила их с родными, — попыталась оправдаться Бесс. — А тем более не приглашала их погостить на весь уик-энд. — Именно поэтому в голове Джессики возник звон свадебных колоколов. — И потом, она не работает. Если не считать пару поездок в Лондон и короткого путешествия в Италию, Хэлен живет дома после того, как вы провели с ней уик-энд. А это неслыханно! С тех пор как Хэлен подписала первый контракт, свою карьеру она ценила превыше всего. Заставить ее отдохнуть, сделать передышку было невозможно. Но прошло уже несколько недель…

— И благодаря этому неубедительному доказательству ты решила, что ей предстоит стать второй миссис Льюк Ваккари? — насмешливо осведомился он с таким видом, словно подобное предложение звучало донельзя нелепо. Но Бесс оказалась на высоте:

— Вы же сами говорили, что она занята выбором свадебного платья. Я слышала, как она спрашивала у вас, не будет ли слишком много двенадцати подружек невесты. Вы ответили, что не возражаете — в конце концов, это праздник Хэлен. Только вчера вечером я разговаривала с мамой — она рассказала мне, как заняты они с Хэлен заказом цветов, составлением списка приглашенных и тому подобными делами.

Как он может отрицать факты? Бесс закрыла лицо ладонями. Что с ней стряслось? Как ее угораздило влюбиться в человека, который оказался не только неразборчивым, но и беспринципным лгуном? Бесс думала, что она знает саму себя, но, как выяснилось, она ошиблась.

— Бедняжка! — Бесс почувствовала, как Льюк взял ее за руки и поднял с шезлонга. — Теперь я понимаю, почему возникло это недоразумение. Должно быть, тебя мучают угрызения совести, ведь ты занималась любовью с человеком, который, как ты была убеждена, женится на твоей сестре! Каким негодяем, наверное, я выглядел в твоих глазах!

В голосе Льюка Бесс услышала мягкое сожаление. Оно казалось таким искренним, что Бесс изумилась и не сопротивлялась, когда Льюк посадил ее обратно. Он присел перед ней на стол, и Бесс с трудом отвела взгляд от теплых глаз, начиная таять изнутри, желая поверить каждому его слову, но не в силах допустить такую глупость.

— Надо разобраться с этой ошибкой до конца, чтобы ты успокоилась, прежде чем мы двинемся дальше, — заявил Льюк, и Бесс не хватило времени понять, что он хотел сказать этими словами, поскольку он начал объяснять: — Что касается моих отношений с Хэлен, это самое обычное дело.