Татьяна ГАМАЛЬСКАЯ
      КАМЕЯ ИЛИ ИЗ ИСТОРИИ ОДНОЙ ЛЮБВИ
      Глава 1
      Еще в детстве, особенно в ночь под Новый Год, когда у человека любого возраста замирает сердце в ожидании чуда, Камея начала ощущать странные приливы волнения, от которых кружилась голова и из глубины души доносился едва уловимый голос, обещающий знакомство с чем-то необыкновенным и удивительным, сулящий увести однажды в неповторимый сказочный мир. Вот только время исполнения своего обещания виновник волнения хранил в тайне. И лишь когда Камее исполнилось четырнадцать, она поняла, чье дыхание тревожило ее, чье прикосновение расслабляло и вселяло надежду на встречу с прекрасным. Этим возмутителем спокойствия было предчувствие любви. Любви особенной, не похожей ни на чью другую, ведь не напрасно Камея стала чувствовать ее приближение с детства.
      Понимание пришло вместе с первой влюбленностью. Избранник Камеи учился в старшем классе той же школы, что и она. Часто на переменах они сталкивались нос к носу. В эти мгновения сердце девушки замирало, из-под ног начинала уходить земля. Она украдкой бросала на своего пленителя полный нежности взгляд, страстно желая получить ответный.
      Но чаще ее желанию не суждено было сбыться. И тем не менее, Камея чувствовала себя счастливой.
      Пробегали головокружительные секунды мимолетной встречи, и на смену волшебным ощущениям приходила глубокая тоска. Такое повторялось каждый раз, после всякой встречи, словно сердце предчувствовало что-то недоброе и пыталось об этом предупредить свою хозяйку. Но внимать его предсказаниям девушка не хотела, пока однажды не поймала адресованный себе холодный, равнодушный, надменный, полупрезрительный взгляд своего избранника.
      Почти в одно мгновение мечта о сказке, ворота в которую отворятся от дуновения ответного чувства со стороны этого юноши, рассыпалась на мелкие кусочки. Самые острые из них больно вонзились в сердце и надолго застряли в нем. Первая любовь Камеи оказалась безответной и, кроме страданий, ничего не принесла.
      Закончив школу, она продолжила учиться. Время, как лучший лекарь в делах сердечных, успокоило душевную боль. Но только рана зарубцевалась, сердце вновь пленилось чувством к новому избраннику. Как оказалось, оно не могло пустовать, не могло не любить, не могло не гореть. И опять в душе девушки рядом с волшебным огнем любви зажило холодное предчувствие печального исхода. Время показало, что душевная тревога была не напрасной. И эта любовь Камеи осталась безответной.
      Шли годы, но злой рок довлел над Камеей. Ей хронически не везло в любви. Одним утешалась она: когда боль неудачи стихала, девушка говорила себе: "Прогорела...! Значит, была ненастоящей".
      Как ни коварна была судьба к Камее, как ни истязала ее односторонними чувствами, либо зажженными ею в чьей-то душе, либо горящими в ее сердце, сколько бы раз ни подводила, ни вынуждала делать ошибки, душа не могла спорить со своей природой или подчиниться рассудку. Камея продолжала надеяться, что будущее подарит ей ее единственного, продолжала искать и ждать ей предназначенного, ей предначертанного, продолжала верить в свою счастливую звезду.
      Время стремительно летело вперед. И вот Камее уже двадцать пять. Как-то раз воскресным летним днем она отправилась отдыхать на городской пляж. Погода в этот день стояла великолепная. На редкость нещадно палило северное Солнце. До горизонта чистое от облаков небо и безветрие вселяли надежду на нескорую перемену погоды. Озерная прохлада дразнила изможденных жарой, зазывала в свои объятия, сулила наградить окунувшихся в водную стихию свежими силами.
      Искупавшись, Камея расстелила на горячем желтом песочке коврик, полулежа расположилась на нем и закрыла глаза. Медленно потекли минуты. Всякие мысли постепенно покидали ее. Сердце билось ровно. В душе воцарялось абсолютное спокойствие. Девушка уже готова была погрузиться в полудрему, как вдруг ощутила до боли знакомое волнение. Оно стремительно нарастало. Сердце забилось все чаще и чаще, пока очередной его удар не заставил Камею открыть глаза. В нескольких шагах от нее стоял молодой человек. Первое, что бросилось ей в глаза, - это безупречное сложение его загорелого тела. Вне сомнений Незнакомец дружил со спортом. Очевидно, он только что вышел из воды, и капельки на его теле, лице и волосах светились, словно жемчужины, в лучах Солнца, окутывая Незнакомца серебристой дымкой своего сияния.
      Камея пригляделась к стоящему рядом. Роста он был выше среднего. Поднявшийся теплый ветерок слегка трепал кончики его мокрых волнистых русых волос. Большими светло-голубыми глазами он, словно завороженный, смотрел на Камею.
      Ее взор остановился на его глазах, и вдруг Камее показалось, что она давно знакома с представшим, более того, никто так дорог ей никогда не был, как этот человек. Голова Камеи немного закружилась. "Откуда эти ощущения?" мысленно спросила она и тут же услышала голос своего сердца: "Смотри! - говорило оно. Это тот, кто создан для тебя!"
      Бежали секунды, а внутренний голос повторял и повторял эти слова. Девушка с трепетом слушала их, смотрела на Незнакомца, чувствовала, как в душе разгорается огонь любви, языками своего пламени обжигающий уши и щеки, и с содроганием ждала прилива привычной в подобных случаях тоски, предупреждающей о грозящей неудаче. Но на этот раз никакого намека на ее появление не было и в помине. Напротив, сердце ликовало, и Камее более всего на свете захотелось поверить ему. "Неужели я дождалась...!?!" - мысленно произнесла она.
      В этот же миг какая-то магическая сила, неведомая Камее доныне, стерла для ее слуха людские голоса переполненного пляжа, раздвинула до краев Вселенной границы пространства, в котором зажила только что рожденная любовь, и заполнила весь бескрайний мир ее тонкими и удивительными вибрациями. Время для Камеи остановилось. Впервые в жизни судьба счастливой рукой прикоснулась к ней и не отпускала. И Камея сейчас была бесконечно благодарна ей за все страдания, которые та причиняла, не давая до сих пор взаимного чувства. Утонув в море больших, голубых глаз Незнакомца, опьяненная счастьем, девушка не заметила, как веки ее вдруг неожиданно потяжелели и медленно опустились. На какое-то время она провалилась в пустоту.
      Очнулась Камея от громких голосов, доносившихся от расположившейся рядом компании молодых людей.
      Незнакомца на прежнем месте не было. Она огляделась, рядом его тоже не оказалось. Камея стала пристально глядеть на окружающих, но и среди них не нашла того, кого искала. Насколько позволяло зрение, девушка всматривалась в отдыхающих, стремясь найти свою "пропажу", но все ее старания оказались напрасными.
      Камея потупила взор. "А может, он мне приснился?" вдруг подумала она и, более всего на свете не желая поверить в это предположение, погнала мысль прочь. "Нет. Не может быть. Я не хочу... Все казалось таким реальным", говорила себе она.
      Мучающейся в сомнениях Камее, наконец, все же удалось убедить себя, что встречу с этим человеком подарила ей действительность. "В таком случае, надо действовать!" - скомандовала она себе, поднялась с коврика и поспешила пройтись по пляжу. Она долго бродила в поисках только что утраченного счастья, но все ее усилия оказались тщетными.
      На другой день Камея вновь пришла на пляж и расположилась на том же месте. Не теряя надежды, она смотрела вокруг во все глаза, но в этот день, как и на другой, и на третий милый Незнакомец так и не появился в месте их первой встречи. До конца купального сезона девушка заглядывала на пляж, гуляла по городу, но еще раз счастливая звезда не хотела загораться над ее головой.
      Камее хотелось верить, и она верила, что судьба не напрасно показала ей этого человека. Но зачем она так поспешно разлучила повстречавших друг друга, не назвав даже его имени, Камея понять не могла. И тем не менее, с этих пор жизнь ее обрела новый смысл. "Я видела его. Теперь я его узнаю. Я дождусь его. Я найду его", - каждый день уверяла себя она и, словно в ожидании скорого прихода самого дорогого гостя, пребывала в приподнятом настроении.
      Но прошел год, за ним второй и третий, а встретить своего единственного, указанного сердцем, ей так и не довелось. "Неужели он мне все-таки приснился?" - с горечью думала Камея, все чаще давая положительный ответ на этот вопрос.
      Однажды, в отчаянии, она, наконец, решила подвести черту под ожиданием Незнакомца, под верой в счастье с ним. "Я все придумала! - твердо заявила Камея. - И предзнаменование особенной любви, которое якобы живет в моем сердце с детства, и ожидание этого чуда, и любящий меня "Незнакомец с пляжа" - все самообман".
      Камея задалась целью вырвать из сердца Незнакомца, забыть его и в результате освободиться от страданий. Для этого она стала делать все возможное: книги, кино, театры, времяпрепровождение в компании друзей. Она даже стала отвечать на однобокую любовь - любовь к себе.
      Но прошел еще один год, а любовь к Незнакомцу продолжала гореть в ее сердце с прежней силой. И тогда, чтобы хоть как-то помочь себе, обделенная взаимным чувством, Камея решила принять одностороннюю любовь и выбрать себе спутника жизни не сердцем, а разумом. Полагая, что жизнь с любящим ее, но не любимым ею человеком может оказаться по-своему легкой, Камея попробовала связать свою судьбу с судьбой одного из тех мужчин, кому нравилась.
      И вот потекло время иной, "новой" жизни. Но скоро оказалось, что все в ней не так, как думала Камея. Как ни старалась она стать другой, как ни ломала себя, рассудок так и не смог заставить сердце повиноваться своей воле, и, в конце концов, она вновь осталась одна.
      Прошло еще какое-то время, и на жизненном пути Камеи все же появился человек, рядом с которым она почувствовала себя немного счастливой. Александр, так звали его, - высокий, спортивно сложенный, красивый шатен, - имел семью, занимал высокое положение в обществе и очень дорожил своей репутацией. Камею он любил, но себя и свое положение больше. Поэтому их встречи не могли быть не тайными. Но и за них Камея была благодарна ему. С маленькими радостями прошел еще один год. И вот Камее уже тридцать.
      До наступления календарной весны оставались считанные денечки, хотя до настоящих весенних паводков за шестьдесят второй параллелью было еще далеко. Вопреки должным в эту пору морозам и метелям уже несколько дней наблюдалось безветрие, хлопьями валил снег, а столбик термометра колебался чуть ниже отметки ноль градусов. Постоянно обновляющийся снежный покров успевал прикрывать наносимую и обнажаемую машинами и людьми уличную грязь, и город стоял белый, как невеста, благотворно воздействуя своей чистотой на души горожан.
      Сегодня, в воскресенье, Камея проснулась поздно, когда строго соблюдающие режим дня уже обедали. Сделав зарядку, приняв душ и позавтракав, она принялась за дело, с некоторых пор вошедшее в традицию ее выходного дня. С помощью косметики и одежды молодая женщина пыталась придать своей внешности новый штрих. Находки радовали ее. Новизна скрашивала практически однообразную жизнь. Перебрав несколько вариантов, Камея, наконец, остановилась на одном. Посмотрев на себя в большое зеркало, она увидела изысканную женщину. Несколько минут Камея удовлетворенно глядела на свое отражение и в какой-то момент поймала себя на мысли, что столь привлекательный внешний вид ее сегодня не случаен и, может быть, вечер подарит за это приятный сюрприз. Настроение Камеи поднялось, и она заторопилась на прогулку по убеленным улицам города. Надев сапоги, пальто и шляпу, она вышла из дома.
      Над землей уже сгущались сумерки. В окнах зажглись огни, улицы залились светом от фонарей ночного освещения. Погруженная в грезы, Камея неторопливо шагала по краю тротуара, наслаждаясь свежестью легкого вечернего морозца и не обращая внимания на проходящих мимо. На губах ее блестела полуулыбка, на душе было удивительно легко, сердце приятно томилось в ожидании чего-то хорошего.
      Сигнал автомобиля, затормозившего рядом, прервал ее мысли. Камея повернула голову и увидела знакомый лимузин, стоящий у обочины дороги. Его приоткрытая задняя дверца была знаком приглашения в салон. Решив, что встреча с Александром и есть ожидаемый сегодня приятный сюрприз, Камея поспешила к автомобилю.
      Космическая экспедиция аноидов близилась к своему завершению. Земля была последней из обитаемых планет, которую требовалось посетить представителям внеземного разума, принадлежащим к высокоразвитой полевой цивилизации, последним домом которой стала планета Тир, вращающаяся вокруг бело-голубого гиганта, находящегося недалеко от ядра Галактики.
      Полет энергетической системы, представляющей космический корабль аноидов, протекал с использованием всех ими освоенных способов передвижения.
      Основным же способом передвижения аноидов, находящихся в естественном, энергетическом состоянии, было перемещение во времени. Но когда полевые субстанции преобразовывали часть своей энергии в материальные оболочки, передвигаться приходилось с досветовыми скоростями.
      При подлете аноидов к интересующей их планете, корабль тормозился и выходил на ее орбиту. Несколько представителей внеземного разума покидали его и проникали в околопланетное пространство для выполнения определенной задачи.
      Для работы на Земле трое аноидов трансформировались в небольшие, слабо светящиеся оранжевые шарики, легко прошли сквозь толщу атмосферы, опустились к поверхности земли и затерялись в кронах деревьев густого хвойного леса, растущего в нескольких километрах от города.
      В машине, остановившейся на лесной дороге, по которой в вечернее время практически не ходил транспорт, Камея вновь ощутила себя чуточку счастливой. Здесь, за городом, вдали от людских глаз Александр мог раскрепоститься и согреть Камею теплом огня, который горел в его сердце. Сладкие минуты под звуки приятной мелодии, как им и полагается, промчались незаметно. Настала пора возвращаться в город.
      Разместившись на заднем сиденьи, Камея уткнулась взглядом в затылок курящего Александра и подумала: "Сейчас он отвезет меня домой, и опять я буду одна". На душе у нее стало горько. Обида на судьбу послужила причиной следующих безрадостных мыслей: "Но почему я такая невезучая? За какой грех несу на своих плечах бремя одиночества?" Жалость к себе наполнила глаза слезами, сквозь которые Камее на миг почудилось, что перед ней сидит не Александр, а тот "Незнакомец с пляжа", изредка мечтать о счастье с которым она не переставала.
      Камея остановила взгляд на стекле автомобильной дверцы и погрузилась в воспоминания. Память воскресила тот счастливый солнечный летний день на пляже, когда судьба улыбнулась ей и показала, как казалось Камее, ее настоящую вторую половинку. "Где ты сейчас? - мысленно спросила Камея. - Почему не ищешь меня? Почему я не могу быть с тобой?"
      Слезы покатились по ее щекам. Образ "Незнакомца с пляжа" стоял перед глазами, переполняя душу тоской и болью. Стыдясь разрыдаться перед Александром, который, очевидно, не поймет ее, большим усилием воли Камея сдерживала всхлипы и старалась не шмыгать носом. Едва справляясь с этой задачей, она никак не могла успокоиться... . Информационные волны, распространяющиеся от мучающейся Камеи, воспринял один из аноидов, пролетавший недалеко от автомобиля. Визуальная информация, передаваемая этими волнами, была им быстро расшифрована. Теперь можно воплотиться в заданный образ и войти в контакт с существом, создавшим его, ведь ни языкового, ни какого-либо другого барьера, препятствующего общению с инопланетными существами, для аноидов не существует. Итак, нужная концентрация энергии и ... есть материализация.
      На мгновение сосредоточившись, Камея заметила за стеклом автомобильной дверцы двигающуюся черную тень. Приглядевшись, она увидела силуэт человека, приближающегося к машине. Камея оцепенела от неожиданности и страха. И лишь когда неизвестный подошел вплотную к автомобилю и стал смотреть через стекло в салон, она вскрикнула.
      В тот же миг дверца машины, закрытая изнутри на защелку, без чьей-либо помощи открылась настежь, а пространство вокруг подошедшего, в радиусе около полутора метров, озарилось ярким матовым светом.
      Александр хотел было выскочить из автомобиля, но неизвестный опередил его намерения. Подняв руку и направив ладонь на заметно сконфуженного мужчину, он как будто испустил из нее гипнотические потоки, под молниеносным действием которых человек теряет волю над собой. Неподвластный себе Александр опустился в кресло и стал молча взирать на происходящее.
      С появлением освещения Камея могла рассмотреть того, кто так напугал ее. Это был мужчина. Из одежды на нем был только купальный костюм. Неизвестный стоял босиком на снегу, не дрожал и не ежился от холода. Со стороны казалось, что ему это чувство незнакомо.
      Не помня себя от страха, Камея медленно скользила взглядом по стоящему около машины снизу вверх. Миновав его красивое, загорелое, спортивно сложенное тело, взор ее коснулся лица незваного гостя. Потрясенная Камея вздрогнула. Перед ней стоял тот, о ком она только что думала. Незнакомец протянул к ней руку и вместе с этим жестом страх, которым только что до краев была наполнена Камея, исчез, а его место заняло прекрасное чувство. Полностью предавшись ему, Камея опустила кисть своей руки в твердую ладонь Незнакомца. Неведомая сила приподняла ее с сиденья автомобиля и почти вплотную приблизила к стоящему рядом. Утонув в океане его небесно-голубых глаз, опьяненная счастьем от встречи со своей мечтой, Камея уже не осознавала всю нелепость и невероятность этой встречи. Спустя несколько секунд светящаяся сфера, в центре которой были Незнакомец и Камея, немного поднялась над поверхностью земли и медленно поплыла над дорогой, унося куда-то вместе с таинственным Незнакомцем человеческое дитя, забывшее в эти минуты обо всем на свете.
      Когда сфера скрылась из вида, к Александру, наконец, вернулось самообладание. Какое-то время он продолжал сидеть в машине, пытаясь проанализировать события и размышляя, как ему быть дальше: сообщать ли о странном исчезновении Камеи.
      Допустив, что похититель, может быть, скоро возвратит ее, Александр почувствовал некоторое облегчение. Но в этом состоянии он пребывал недолго. Понимая, что дело может обернуться не так, как ему хотелось бы, Александр увидел свое положение в ближайшем будущем довольно щекотливым. Он осознавал, что в его правдивый рассказ вряд ли кто-нибудь поверит, а вот положение его в обществе после подобного сообщения может покачнуться. Хуже того, если Камея скоро не объявится, вокруг него, столь авторитетного человека, в городе начнут ходить различные кривотолки, и даже может пасть подозрение на его причастность к ее исчезновению. А если в его рассказ все же поверят, репутация все равно пострадает, да и в семье возникнут осложнения. Приняв решение молчать, Александр погнал автомобиль в вечерний город.
      Глава 2
      Рассудок Камеи как будто отключился. Она не осознавала, что происходит вокруг. Не замечала, что находится внутри какого-то странного сферического пространства, залитого светом, когда вокруг было темно, что в пределах этого пространства довольно тепло, хотя снаружи лежит снег и к ночи усиливается мороз, что "сфера" быстро перемещается над землей и уносит в себе земную пленницу неведомо куда.
      Все это сейчас было безразлично Камее. Перед ней стоял тот, кого однажды она видела на пляже, кто сразу же проник в ее сердце, завладел им и вот уже пять лет живет в нем, встреча с кем была ее самой заветной мечтой. И вот мечта сбылась.
      Взгляд Камеи застыл на лице Незнакомца, в душе творилось что-то невообразимое. Все самые нежные чувства переплелись между собой и, поднимаясь куда-то ввысь, закружились в ликующем танце, вытягивая из Камеи силы. С каждым мгновением ее тело становилось все более и более слабым, словно оно растворялось в безбрежном океане любви. Прошло какое-то время, и свет внутри сферического пространства стал постепенно ослабевать, а вместе с ним начали тяжелеть веки Камеи и притупляться чувства. С какого-то момента перед ее глазами появилась и принялась расти пелена, за которой медленно растворялся облик любимого. Камея невольно погружалась в состояние, похожее на глубокий сон, пока миг, принесший полную темноту, не опустил ее веки и не освободил от всяческих ощущений.
      Едва пробудившись, Камея продолжала лежать с закрытыми глазами, не позволяя себе думать о чем-либо кроме того, что только что, как она полагала, видела в сновидении. Так она часто делала по утрам, после сна, когда душу еще переполняли сладкие переживания от только что просмотренного приятного сновидения. И Камея, одержимая желанием еще раз коснуться виденного, уводила себя назад в полудрему, где можно было, хотя бы частично, вновь пережить приятные волнения.
      Таким образом воссоздав в памяти видение, где она была рядом со своей мечтой, рядом со своим любимым, Камея вновь окунулась в море нежных чувств и ощутила себя счастливой. Волшебные минуты рядом со своим избранником долго тянуться не могли, и, в конце концов, пришла пора возвращаться в реальность. Камея открыла глаза и содрогнулась от неожиданности.
      Ее окружало плотное молочное облако какого-то газа, сквозь который невозможно было что-либо рассмотреть.
      Первое, что сделала Камея, потянула носом воздух.
      Присутствия в нем дыма не ощущалось, да и каких-либо других знакомых запахов уловить не удалось. Тогда она поспешила дотронуться рукой до постельного белья, надеясь обнаружить его влажным, и тем самым убедиться, что вокруг всего лишь водяной пар, правда, неизвестно откуда взявшийся. Коснувшись своей груди и проведя рукой по телу, Камея обнаружила, что лежит в одежде. Дальнейшее обследование показало, что нет и одеяла с подушкой. Камея лежала на мягкой, слегка приподнятой у изголовья лежанке, обтянутой белой, похожей на атлас тканью. Вспомнив, что она хотела выяснить, Камея еще раз дотронулась рукой до своего платья и нашла его абсолютно сухим.
      "Где это я?" - испуганно произнесла Камея, приподнялась на локти и тут же вновь опустилась, сраженная пониманием, что сон, который она только что якобы видела, был вовсе не сном, а явью.
      Какое-то время Камея лежала неподвижно, боясь пошевелиться и теряясь в догадках, где она. Страх с каждой секундой удваивался и вытягивал силы. Камея понимала, что если не приостановить его усиливающееся воздействие, ей грозит нервный срыв или хуже того - помешательство. Прибегнув к собственному, давно испытанному приему преобразования энергии страха в силу какого-либо повеления, она скомандовала себе: "Возьми себя в руки и делай что-нибудь!" Самовнушение как будто подействовало. Страх немного отступил. Камея рывком приподнялась, наклонилась и заглянула вниз, надеясь увидеть, на чем стоит лежанка. Но такое же, как и повсюду вокруг, белесое покрывало тумана скрывало ее высоту. "На что-то же она опирается?!" - ободряя себя, произнесла Камея, осторожно свесила ноги и почувствовала под ними что-то упругое. С усилием придавив ступнями это нечто, она, наконец, ощутила твердь.
      Собравшись с духом, Камея встала и немного потопталась по мягкому, напоминающему нежный густой мох, основанию загадочного туманного пространства.
      Потребность выбраться из этого непонятного "облака" и очутиться вновь в привычном земном мире придавала немного сил и подталкивала идти вперед. Камея сделала несколько шагов и остановилась. Впереди не было ни малейшего намека на просвет. Напротив, ей показалось, что туман сгустился. Камея обернулась и с трудом разглядела очертания лежанки.
      Страх опять стал брать верх над ее рассудком.
      Впереди простиралась неизвестность, а за спиной, может быть, единственный предмет в этом гнетущем тумане, осязаемый так же, как привычные земные тела. Камея колебалась: идти ли далее или вернуться обратно.
      "Не раздумывай!" - пересилив себя, отдала она приказ и нерешительно зашагала дальше. Но едва отмерив десяток шагов, Камея уперлась всем телом во что-то достаточно упругое. Надавив рукой на пружинящую преграду, она ощутила "стенку".
      Частота сердцебиений молниеносно возросла в несколько раз. Скользя дрожащими руками по "стене", Камея пошла вдоль нее в поисках выхода, хотя шестое чувство уже подсказывало - она в замкнутом пространстве. С каждым шагом Камея чувствовала себя неуверенней. Власть над собственным телом пропадала, дыхание стало частым и тяжелым.
      Еще секунда, другая, и она уже не шла, а бежала.
      Кажущиеся ватными ноги то и дело подгибались в коленях. На очередном шаге Камея упала. Поднявшись, она с трудом выдавила из себя: "Я в ловушке!"
      Всегда испытывая панический страх перед замкнутым пространством и оказавшись в нем, Камея прекрасно осознавала всю опасность своего состояния, грозящего привести к расстройству рассудка. Бездействовать было нельзя. Гигантским усилием воли она приказала себе: "Иди к лежанке!", машинально повернулась спиной к "стене" и, не чувствуя под собой ног, последовала от нее по нормали. Вопреки сомнению быстро отыскать лежанку Камея сразу наткнулась на нее, забралась на гладкую поверхность, села на колени, уперлась ладонями о холодную, скользящую ткань и почувствовала небольшое облегчение.
      Но в этом состоянии пребывать пришлось недолго.
      Скоро страх перед неизвестностью вновь стал истязать душу. Томление в ожидании своей участи доводило до исступления и чтобы хоть как-то помочь себе, Камея вложила энергию страха в силу голоса и прокричала:
      - Здесь есть кто-нибудь?
      Тая крошечную надежду на то, что похититель услышал ее зов и хоть как-то отреагирует на него, Камея смотрела вокруг себя во все глаза.
      Ожидание ее оказалось ненапрасным. Не прошло и полминуты, как туман вокруг лежанки задрожал и стал рассеиваться, освобождая от своей непроницаемой завесы часть таинственного пространства и уплотняясь на ее границе, чему свидетельствовал более насыщенный цвет образовавшихся поблизости "стен". Одновременно с процессом рассеивания перед Камеей, как на фотографии в момент проявления, стал появляться человек. И когда туман, наконец, растаял, и воздух внутри образовавшегося пространства стал прозрачен, перед Камеей предстал Незнакомец, похитивший ее из машины. На этот раз он был одет в оранжевый комбинезон. На ногах были высокие коричневые ботинки. Оказавшись свидетелем его пришествия, Камея не могла сомневаться в нечеловеческой природе Незнакомца. Ее внимание сконцентрировалось на нем. Страх немного отступил.
      "Кто ты? Откуда? Почему так похож на человека, которого я когда-то встретила на пляже? И зачем я здесь?" - мысленно спрашивала она. С трепетом в сердце Камея ждала разрешения этих вопросов и в то же время чувствовала, как душа исподволь наполняется теплом и нежностью к стоящему рядом существу.
      Молчание затягивалось. Незнакомец не сходил с места и с любопытством разглядывал Камею. А в ее сердце продолжало и продолжало расти прекрасное чувство. "Что со мной? - спрашивала себя Камея. - Он же не человек". Но рассудку с каждой секундой становилось все труднее справляться с разгорающимся огнем в сердце.
      Словно завороженная, Камея смотрела в красивые, но холодные глаза Незнакомца, и в какой-то момент в памяти стал проплывать "вчерашний" вечер вечер в лесу. Она вспоминала, как эти глаза настолько околдовали ее, что тогда, в те минуты, Камея забыла обо всем на свете и не видела ничего, кроме этих глаз. В результате она совсем не помнит, как оказалась здесь. "Вот это интересно...", - мысленно произнесла она, подняла брови, но удивляться долго не пришлось. Память сделала поворот назад и восстановила момент появления Незнакомца перед машиной. И тут Камея почувствовала, что близка к решению какой-то загадки. Она задумчиво нахмурила брови. "Я думала о своей мечте, мысленно произнесла она, - мое воображение рисовало образ... И после этого явился... он". Камея подняла испуганные глаза на Незнакомца. "Он прочел мои мысли, - озарила ее догадка, - и воплотился в того, о ком я думала."
      Это допущение отрезвило рассудок Камеи и оборвало нить ее воспоминаний и размышлений. В ее взгляде появилась просьба подтвердить это предположение. Камея ждала, а он по-прежнему стоял перед ней, смотрел приветливыми, ясными, умными глазами и полуулыбкой на губах выражал понимание того, о чем думает эта молодая женщина. Она приготовилась было вступить с Незнакомцем в разговор, как он опередил ее:
      - Здравствуй, землянка! - его красивый голос зазвучал спокойно и уверенно.
      - Меня зовут Тирон. Я и представители моей цивилизации - полевой цивилизации аноидов - прилетели на Землю с добрыми намерениями.
      "На Землю...?! " - мысленно повторила Камея, продолжая сомневаться в местонахождении странного "облака", внутри которого они находились, затем вопросительно взглянула на окружающие "стены" из тумана и перевела полный непонимания взор на Тирона.
      - Опасения твои не напрасны, - переменившись в лице и став серьезным, сказал он, - сейчас мы действительно не на Земле.
      Камея ощутила на себе двойной удар. Первый - от известия, что находится за пределами родной планеты и не ведает, что ждет впереди, второй - от подтверждения своей догадки об умении Тирона читать мысли. Ей стало страшно неприятно, что кто-то может без разрешения залезть к ней в душу, узнать ее тайны и, может быть, воспользоваться полученной таким образом информацией. Кроме этого, не обладая подобными способностями, Камея боялась почувствовать себя абсолютно беззащитной.
      - Не меряй аноидов человеческой меркой, - произнес Тирон.
      - Где мы? - вырвалось из уст Камеи, старающейся изо всех сил не терять самообладание.
      - На межзвездном корабле аноидов, держащем курс к нашей звезде, невозмутимо ответил Тирон.
      Камея почувствовала, как от страха на голове зашевелились волосы. Она замерла и с ужасом смотрела на Тирона. А он, словно ничего не произошло, продолжил говорить:
      - Как долго ты пробудешь вне Земли - зависит от результатов наших экспериментов с тобой - с твоей душой. Прости нас, но мы вынуждены это сделать во имя спасения твоей планеты. Именно этим и было вызвано твое похищение с Земли.
      Перед ее глазами все стало расплываться. Камее казалось, достаточно еще одного шокирующего сообщения о том, что ее ждет, и, в лучшем случае, она лишится чувств. С другой стороны, она понимала: чем раньше будут расставлены все точки над i, тем легче ей будет впоследствии с анализом событий и приемом решений.
      "Я сильная! Я должна выдержать!" - старалась внушить себе Камея. Самовнушение часто помогало ей в жизни, но здесь, на инопланетном корабле, оно вряд ли могло помочь в требуемой мере. И все же Камея еще и еще раз прибегала к нему, осознавая, что иной поддержки она может не найти. Наудачу внушение оказало свое благотворное воздействие.
      - Что за эксперименты вы собираетесь проводить, могу я знать? - на удивление себе смело спросила она.
      - Можешь, - легко ответил Тирон, - но об этом немного позже. Сейчас мне нужно материализовать эту среду, - и Тирон развел руками, указывая на "стены", в пределах которых они находились, - в твой космический дом. Для этого тебе надо сосредоточиться и воспроизвести в памяти обстановку своей квартиры или пофантазировать над интерьером помещения, в котором будешь здесь жить.
      Пребывать на нашем корабле ты должна в привычных для человека условиях, заботливо заключил он, сделал шаг назад и негромко повелел:
      - Принимайся за дело! А я ненадолго покину тебя.
      И только Камея открыла рот, чтобы попросить Тирона не оставлять ее, как он растворился, превратившись в прозрачное оранжевое облачко. А через секунду и оно бесследно исчезло, будто его никогда и не бывало.
      На оставшуюся в одиночестве Камею вновь навалился страх. Пытаясь хоть немного ослабить его, чтобы иметь возможность здраво рассуждать, она который раз прибегла к самовнушению.
      Наконец, добившись желаемого, Камея попыталась проанализировать события и осознать всю тяжесть своего положения.
      Она вспомнила, как нередко в газетах и журналах наталкивалась на статьи, в которых якобы от имени очевидцев говорилось об агрессивных действиях инопланетных пришельцев по отношению к землянам. И сейчас, оказавшись перед фактом собственного похищения и известием о каких-то грозящих ей экспериментах, Камея не сомневалась, что аноидами движет в лучшем случае недружелюбие. Правда, доброжелательный тон, каким говорил с ней Тирон, его манера держать себя - без видимого превосходства над ней - представителем менее развитой цивилизации, скорее, говорили об обратном, и Камея это не заметить не могла. "Быть может, - начала рассуждать она, - их благодушие - это всего лишь уловка, на которую меня хотят для чего-то поймать?! Но для чего?" Камея стала мучительно искать ответ на этот вопрос, и вдруг в ее памяти всплыли слова Тирона: "... ради спасения твоей планеты". Камея сосредоточилась на этой фразе. "Но от чего спасать?"
      - бросила она в пустоту вопрос и насторожилась. И тут в голове ее завертелся устрашающий ответ: "Катастрофа!" Камея содрогнулась и испуганно пробормотала: "Неужели она неизбежна?!"
      Камея, как и другие люди, знала, что вероятность гибели всего живого на ее планете существует и не малая. "Ядерная ли война сотрет жизнь на Земле или глобальная экологическая катастрофа, - продолжала разговор с собой Камея, исход будет один - жизни не станет."
      От волнения ей стало трудно дышать. "Нет! Не может быть! - попыталась утешить она себя. - По крайней мере, до нее должно быть очень далеко". Но сердце возразило: "А, может быть, не очень?!"
      Пытаясь опровергнуть собственное предположение, Камея решительно произнесла: "Но откуда им знать, что ждет нас? Быть может, человечество одумается, осознает свои ошибки и не будет допускать им подобные впредь?!" Но это был протест рассудка, сердце же говорило: "Такое возможно, но еще очень не скоро".
      В ее воображении уже рисовались картины из огня и пепла, как вдруг, словно спохватившись, Камея с удивлением произнесла: "А что это я все о катастрофе... Вдруг дело вовсе не в ней.?"
      "Но в чем тогда? - мучительно выдавила она из себя. - Что за эксперименты они готовятся проводить и чем они закончатся для меня?"
      На лбу Камеи выступили крупные капли пота. Страх за себя, за свое будущее усилился. Собрав всю волю, она продолжила рассуждения.
      "Несомненно, уровень развития их цивилизации гораздо выше нашего. И они смотрят на нас, вероятно, как мы на животный мир. Но разве это дает им право проводить с нами какие-либо эксперименты? Люди - это разумные существа, а не подопытные кролики. Хотя, кто знает, быть может, человек со своим недостаточно развитым сознанием стоит ближе к кроликам, чем аноиды к нам."
      Из груди Камеи вырвался негромкий стон. Неопределенность изматывала. Камея мучительно искала хоть какую-нибудь возможность помочь себе и, наконец, нашла в обнадеживающих вопросах: "Тогда зачем они церемонятся со мной? Чего ждут?"
      Желание лучшего исхода для себя подталкивало мыслить в том же направлении: "Быть может, не все так плохо, как я думаю?" Камее даже показалось, что она слишком предосудительно отнеслась к аноидам. Но через минуту от мыслей о возможном благородстве похитителей не осталось и следа, и Камеей завладел чуть ли не животный страх. Как и прежде, чтобы избавиться от него, она попыталась прибегнуть к самовнушению и к испытанному приему превращения энергии страха в какое-либо повеление. Но на этот раз добиться желаемого не получалось.
      - Ушел, оставив меня на растерзание собственным мыслям, - с укором выговорила она и, не в силах более выносить страх и одиночество, громко позвала: - Тирон! Ответом на зов была фраза, отчетливо прозвучавшая в ее голове: "Представь обстановку помещения!"
      В этот же миг странным образом исчез куда-то страх, словно какая-то сила усыпила его, взамен наполнив душу абсолютным спокойствием. На устах Камеи появилась умиротворенная улыбка. И лишь усталые глаза говорили о минувших переживаниях.
      Слепо повинуясь только что отданному повелению, Камея смиренно принялась восстанавливать в памяти обстановку своей квартиры. Скоро задание Тирона было выполнено.
      Почувствовав усталость, Камея решила отдохнуть. Она вытянулась на лежанке и уже готова была погрузиться в сон, как ощутила острую потребность открыть глаза. Чувствуя на себе чей-то взгляд, она повернула голову и увидела на фоне "стены" несколько вытянутых снизу вверх полупрозрачных облачков. Все они, кроме двух, имели светло-оранжевый цвет и Камея тут же вспомнила, каким образом Тирон недавно "уходил" от нее. Не составляло труда догадаться, что перед ней аноиды корабля.
      Некоторое время эти облачка "стояли" на месте, непрерывно и слегка меняя свою форму при сохранении прежней вытянутости. Затем они "растаяли".
      Сразу после их исчезновения "туманные стены" задрожали и начали расплываться. Вновь образовавшийся туман пришел в движение и где слоями, где кусками стал, казалось, беспорядочно перетекать с места на место, где-то тая, где-то сгущаясь, вытягиваясь, сжимаясь... и, наконец, приняв формы знакомых домашних предметов, воплотился в них. Перед взором Камеи открылась комната ее земной квартиры.
      Камея оглядела ее. На первый взгляд, все как будто было на своих местах. Но при более детальном осмотре своего нового жилища, землянка не обнаружила некоторых предметов интерьера. Так, на потолке отсутствовала люстра. Но стоило только Камее представить ее, как люстра во всей своей красе оказалась на своем месте. Дополнив комнату с помощью воображения еще некоторыми предметами, которые, на взгляд Камеи, придавали космическому дому красивый вид, земная пленница поспешила проверить содержимое шкафов, чьи непрозрачные стены скрывали от глаз свои сокровища.
      Отворив дверцу платяного шкафа, Камея увидела очень красивые костюмы и платья, каких в ее гардеробе никогда не было. Вещи, от необычайно ярких тонов до нежных, висели на тоненьких плечиках, наполовину прикрывая друг друга.
      Камею приятно удивили такая красота и разнообразие. Она достала одну из вещей - синий, блестящий комбинезон и пришла в изумление. Он был столь легок, что вернее было бы сказать - почти не имел веса. Повертев комбинезон в руках, Камея не обнаружила ни швов, ни застежек.
      - Как же его одевают? - произнесла она и тут же увидела на передней части изделия большой разрез. Глядя на него, Камея подумала: "Тирон продолжает следить за моими мыслями".
      Предполагая, что аноид не только читает мысли, но и наблюдает за ней своими невидимыми глазами, Камея отвернулась к стене, стыдливо сняла с себя платье, надела комбинезон, приставила края разреза друг к другу и стык ликвидировался, словно разреза никогда и не бывало. Камея почти не придала этому значения. Казалось, она стала привыкать к подобного рода чудесам.
      Обнаружив среди предложенной обуви такого же цвета туфли, землянка надела их и посмотрела на себя в зеркало. "А зеленые тона мне более к лицу," подумала она, и в мгновение ока синий цвет сменился зеленым. Словно ничего необыкновенного не произошло, Камея спокойно вымолвила:
      - Вот так-то лучше, - и направилась изучать отсеки комнаты.
      Она обнаружила жизненноважные закутки и маленькую столовую, куда помещались лишь стол и стул. На столе стояла небольшая чашка, наполненная белой, пюреобразной массой. Глядя на нее, у Камеи внезапно разыгрался волчий аппетит.
      "Не бойся! Отведай!" - услышала она чей-то приветливый голос, прозвучавший где-то в ее мозгу. Упрямиться Камея не стала.
      Пища оказалась довольно вкусной. Камея утолила голод и жажду. После этого веки ее потяжелели, она опустилась в кресло-качалку и провалилась в сон, сковавший ее, как от ударной дозы снотворного.
      Пробудилась Камея от прикосновения к плечу. Рядом с креслом, на стуле сидел Тирон.
      Как ни странно, едва проснувшись, Камея ощутила себя предельно собранной. Это слегка удивило ее. Страх еще не успел приступить к своей разрушающей деятельности, и она, пребывая в легком напряжении, стала ждать, что на этот раз скажет Тирон. А он смотрел на нее своими красивыми, голубыми глазами и молчал.
      Глядя в эти неотразимые, столько лет грезившиеся ей глаза, Камея вспомнила, как поначалу приняла Тирона за данное судьбою существо. Губы ее искривились в горькой улыбке.
      Прошло какое-то время, Тирон потупил задумчивый взор и произнес:
      - Я хочу ответить на твой вопрос относительно экспериментов. Камея сконцентрировала все свое внимание и приготовилась слушать.
      - Но сначала я расскажу немного из истории наших исследований Галактики, о некоторых научных достижениях моей цивилизации и о миссии, которую возложили на себя аноиды. Ответ на свой вопрос получишь из моего повествования.
      Тирон положил руки на колени и уверенно начал свой рассказ.
      - Изучать разумную жизнь на планетах нашего общего звездного острова аноиды начали очень давно. В то время уровень наших знаний был еще не столь высок, и покорять пространство приходилось с околосветовыми скоростями. На перелеты уходило слишком много времени и мы были вынуждены ограничиться изучением центральной части Галактики, так как ей принадлежала наша звезда.
      Работа аноидов ограничивалась наблюдениями.
      Первым законом был закон о невмешательстве.
      Посещая обитаемые планеты, мы знакомились с различными формами мыслящей жизни, видели цивилизации разных возрастов, идущие разными путями и стоящие на различных ступенях развития.
      Так, одни из них процветали. Другие были в упадке. Третьи находились еще в начале эволюционного пути. О четвертых за один непродолжительный визит трудно было что-то определенное сказать: прогресс в одних областях и регресс в других не позволяли это сделать. Не раз довелось нам пережить кошмар - оказаться на планетах, сотрясаемых катаклизмами, причиной которых была неразумная жизнь разумных обитателей. И аноиды, как сильны они не были, не в состоянии были чем-то помочь бедствующим или что-то изменить. Однажды на наших глазах погибла цивилизация. Более страшной картины до этого нам видеть не приходилось. Посетив огромное количество планет, мы выяснили, что цивилизация аноидов в центральных областях Галактики является практически самой высокоразвитой. И только селиты, живущие от нас в двухстах парсеках, могли конкурировать с аноидами. Разумная жизнь на всех остальных планетах стояла на гораздо более низких ступенях духовного и научного развития. И эти отставания колебались в больших пределах.
      Чтобы проследить за этапами и темпами развития исследуемых цивилизаций, мы стали периодически посещать их. Неуемное желание сделать прогноз на ближайшее будущее этих цивилизаций вскоре превратилось в потребность и цель наших полетов. Многократные визиты позволили сделать некоторые выводы. Как оказалось, процент планет с быстрым ростом сознания разумных обитателей, где жизнь достигла довольно высокого уровня развития и будущее не вызывает опасений, не так велик, как хотелось бы.
      В подавляющем большинстве случаев, если не брать во внимание цивилизации, находящиеся на ранних стадиях эволюции, о высокой духовности и стремлении к ней говорить не приходилось. Развитие общественного сознания на таких планетах заметно отставало от движения науки. Ее успехами зачастую пользовались безнравственные существа, ради достижения своих корыстных целей не считающиеся почти ни с чем. В целом, в душах мыслящих созданий настолько сильно переплелись низкое и высокое, что однозначно предсказать, как далее будет развиваться общество, было крайне сложно. Но с чем бы нам ни пришлось сталкиваться и какие бы мы ни делали выводы, аноиды встали перед фактом самоуничтожения некоторых цивилизаций. И за определенное время наших исследований на нескольких планетах жизнь оборвалась.
      Потрясения, которые мы при этом испытали, заставили нас задуматься и изменить свое отношение к первому космическому закону - закону о невмешательстве. Мы решили отправить на "больные", так мы стали называть более всего беспокоящие нас планеты, своих посланников. Задача у них была одна: воплотиться в планетян, внедриться в их среду и своим примером показать, что можно жить иначе; своими убеждениями и поступками попытаться воздействовать на умы и сердца заблудших и таким образом перестроить их. Мы верили, что такого рода помощь окажется плодотворной и будет способствовать правильному выбору дальнейшего пути развития. Многие из нас ради высокой цели жертвовали собой. Но, как впоследствии оказалось, все наши усилия были напрасными.
      И вновь острием своим встала перед аноидами проблема: как помочь "больным" планетам, как уберечь их от возможной гибели.
      Проще всего было прибегнуть к силовому воздействию, но на такой шаг аноиды вряд ли когда-нибудь смогут пойти, тем более, что мы были убеждены в существовании иного выхода.
      Этот выход предложили наши ученые, к тому времени уже добившиеся неплохих результатов в создании разного рода психофизических полей. Они поставили перед собой задачу сконструировать особое поле, внедрение которого в биосферу "больной" планеты приведет к подавлению возможности злого начала в душах разумных обитателей проявлять себя. Поскольку именно зло является причиной всех бед.
      Каков же принцип работы этого поля, получившего вскоре название контролирующего поля или сокращенно КП. Прежде, чем рассказать об этом, я вкратце скажу о наших представлениях о душе.
      Душа любого живого существа, а особенно разумного, изначально наделена всевозможными чувствами. Набор этих чувств у существ разных планет, как правило, свой. Его можно условно разложить в некий спектр, или, по-другому, заключить в определенный интервал, назовем который "диапазон восприятий".
      Для подавляющего большинства разумных обитателей одной планеты "диапазон восприятий" одинаков, но вот отдельные элементы из этого диапазона для разных существ, в зависимости от их духовного развития, от умения управлять чувствами, могут варьировать в разных пределах и, соответственно, принимать разные значения. Этим-то все обитатели одной планеты и отличаются друг от друга. Но среди них встречаются и такие, у которых максимальные амплитуды колебаний некоторых элементов из "диапазона восприятий" могут быть намного выше, чем у всех других. Эти максимальные амплитуды для данной планеты можно принимать как границы, в которых происходят колебания соответствующих элементов, но, разумеется, не как предел. Кстати сказать, существа с такими обостренными чувствами нередко являются лидерами, способными вести за собой свой народ по собственному и, к сожалению, зачастую ложному пути развития. Но среди этой же группы мыслящих созданий имеются и другие, на которые можно ориентироваться. Определяя "диапазон восприятий" для определенной планеты и амплитуды его элементов, можно установить максимальные, минимальные и наиболее вероятностные значения элементов для данной эпохи, для конкретных условий. По этим данным уже можно судить об уровне духовного развития мыслящих обитателей планеты, насколько их разум способен управлять чувствами и подавлять злое в душе. Несмотря на то, что на разных планетах "диапазоны восприятий" различны, для многих планет они перекрываются или имеют много общих элементов, хотя, надо заметить, максимальные амплитуды колебаний некоторых из этих элементов для разных планет могут отличаться и значительно. Случается, "диапазоны восприятий" разумных обитателей некоторых планет совсем не имеют общих элементов. Существа таких миров никогда не поймут друг друга.
      После такого вступления, надеюсь, будет понятно объяснение принципа действия контролирующего поля или КП.
      Проведя интересующие нас исследования, мы выявляем для конкретной цивилизации ее "диапазон восприятий", границы колебаний его элементов и по этим данным создаем психофизическое поле или КП.
      КП внедряется в биосферу планеты, 'накладывается' на "диапазон восприятий" ее разумных обитателей, выявляет элементы, которые могут проявиться в виде зла, и снижает их амплитуды до определенного, при необходимости до нулевого уровня. Таким образом, все, что могло бы принести кому-либо или чему-либо вред, подавляется на корню, и цивилизация освобождается от зла - причины всех бед и несчастий.
      Тирон удовлетворенно посмотрел на Камею, а она с ужасом глядела на него, уже отдаленно представляя трагедию, грозящую ее планете.
      - Теперь я расскажу о нашем первом и удачном эксперименте с созданием и внедрением КП, - продолжил Тирон, - и о последующих наших шагах в этом направлении. Собрав данные с одной из "больных" планет, мы с нетерпением стали ждать завершения работы по созданию для нее КП.
      И вот, долгожданный час пробил и поле было готово. Аноиды незамедлительно и успешно внедрили его в биосферу экспериментальной планеты и приступили к наблюдениям за жизнью под влиянием КП.
      За небольшой промежуток времени преобразования, которые произошли на этой планете, приятно поразили нас. Это вдохновило и подтолкнуло аноидов к созданию КП для других "больных" планет. Закипела работа.
      Но не успели мы опомниться от этой радости, как новая вошла в наш дом, озарив его ярким светом. Аноиды научились перемещаться во времени, тем самым, сделав первый шаг в подчинении такого неукротимого монстра, как хрональное поле. Это величайшее открытие необычайно обрадовало нас, ведь оно позволяло проследить за эволюцией жизни во Вселенной и эволюцией самой Вселенной.
      С тех пор мы могли за незначительное время достигнуть какого вздумается уголка не только нашей Галактики, но и любой другой, заглянуть в прошлое и, особенно, в будущее любой цивилизации. Грядущее большинства из них мы увидели печальным. Процент "больных" оказался куда больше, чем мы раньше предполагали. Это заставило нас принять окончательное решение: в качестве панацеи для таких планет было утверждено КП.
      В первую очередь мы решили взяться за спасение "больных" планет в своей Галактике. Для этого аноиды начали поспешно снаряжать экспедиции на эти планеты для сбора данных. И спустя определенное время многие из них уже зажили новой жизнью с гарантированным будущим.
      Со временем радиус нашего влияния расширялся и, наконец, достиг периферии Галактики.
      Камея с трепетом слушала Тирона. Ей уже было ясно - кто перед ней и зачем аноиды посещали Землю, но она очень хотела, чтобы ее выводы оказались ошибочными.
      - Сбором данных с "больных" планет занимаются светло-оранжевые аноиды, продолжал Тирон. - Я тоже светло-оранжевый, причем возглавляю эту экспедицию.
      После этих слов Тирон внимательно посмотрел в глаза Камеи. В них, как в зеркале, четко отразились потрясение, смятение и испуг. Не способная вымолвить ни слова, она сидела, вжавшись в кресло. Тирон продолжил:
      - В своих размышлениях ты правильно предположила, от чего мы хотим спасать Землю. Теперь ты знаешь, каким образом аноиды это делают.
      Хочу заметить, что данных с планеты Земля собрано нами достаточно. Требуется лишь подкорректировать некоторые из них. Для этого ты здесь, и в этом суть наших экспериментов с тобой.
      Необъяснимое желание убедить эту землянку в благородных намерениях аноидов толкало Тирона продолжить разговор.
      - Ты и сама знаешь, какова вероятность катастрофы на Земле. Люди странные существа, ведают, что творят, и все же продолжают губить свою планету, не хотят остановиться. Зная о мертвых реках и морях, о бесплодных пустынях - результате человеческой нерадивости, о зараженных всяческими отходами землях, наивно надеются, что большинство ран, нанесенных человеком природе, та способна залечить себе сама.
      Многие из вас борются за чистоту окружающей среды, не понимая, что причина всех ваших бед в грязной человеческой душе и бороться надо в первую очередь за ее чистоту. За непродолжительный срок самостоятельно с этой задачей вам не справиться. А времени до катаклизмов у вас осталось мало. Поэтому КП единственное ваше спасение. Тирон поднялся со стула. Лицо его показалось Камее несколько странным, словно он удивлялся самому себе.
      - Тебе нужно время, чтобы обдумать сказанное мною и постараться понять нас, - добавил он, сделал шаг в сторону и исчез.
      После его "ухода" Камея долго не могла придти в себя.
      Страх мешал сосредоточиться, мысли в голове путались. Наконец, взяв себя в руки, она воспроизвела в памяти сказанное Тироном и предалась размышлениям.
      "Относительно чистоты человеческой души, - рассуждала Камея, - он сказал правильно. Подавляющее большинство людей действительно забыло о ней и предалось порокам, самыми неприятными из которых, на мой взгляд, являются зависть и жадность. Стремясь любой ценой добыть себе сладкую жизнь, человек теряет способность к любви и состраданию, опустошает себя, превращается в бездушную машину, управляемую алчностью, загаживает и разрушает свой дом свою планету. В результате, за последние десятилетия на Земле разразился глубокий нравственно экологический кризис. И по прогнозам некоторых экологов до глобальных катаклизмов осталось несколько десятков лет."
      - Все это так, - вслух произнесла Камея, - но их средство от человеческой безнравственности вызывает отвращение.
      Еще раз прокрутив в голове разъяснения Тирона относительно того, как работает КП, Камея произнесла:
      - Кем же мы станем? Кем стану я?
      Ответ был очевиден.
      - Марионетками в руках их КП, - мучительно выдавила она.
      - Но я не хочу! - сдавленная страхом, почти прокричала Камея, встала с кресла и, тяжело дыша, стала прохаживаться по комнате. Одиночество становилось невыносимым и она позвала Тирона.
      На зов он не явился. Теряя силы, Камея опустилась на диван и, надеясь, что Тирон все же слышит ее, в отчаянии произнесла:
      - Зачем ты меня мучаешь? Зачем...?
      И тут она почувствовала, что ответ на этот вопрос совсем близок и вот-вот готов проясниться. Камея сосредоточилась, но вдруг мысли ее начали расплываться, неподвластная себе, она подошла к дивану, легла на него и тут же провалилась в сон.
      А когда она проснулась, увидела Тирона, в задумчивости стоящего около иллюминатора. Казалось, он не заметил ее пробуждения и по-прежнему смотрел сквозь "стекло" куда-то вдаль.
      Оставаясь лежать неподвижно, Камея стала с тоской глядеть на чужое существо, одетое в милую оболочку, на красивые черты лица, волны русых волос, крепкие плечи, и на душе становилось невыносимо горько и больно. Горько от обиды на свою несчастливую судьбу. Больно от того, что в сердце, как то было ни странно самой Камее, горел огонек любви к стоящему в нескольких шагах от нее аноиду, принявшему человеческий облик, облик ее избранника. Камея долго смотрела на Тирона и, вдруг ей страстно захотелось соскочить с дивана, подойти к инопланетянину и прижаться к нему всем телом.
      "Не смей! - мысленно приказала она себе и, собрав волю в кулак, добавила, - Вспомни, для чего ты здесь!" Эти приказания остудили ее страсть и вернули душе переживания "минувшего дня". Камея поднялась с дивана, готовая к новым испытаниям.
      Наконец, и Тирон обернулся. Опустив глаза, он негромко произнес:
      - Ты права, КП вас изменит. Развития, которое достигается через единство и борьбу противоположностей и которое, если бы вы шли по правильному пути, привело бы к ступени с названием "мудрость", вы лишитесь. Цена этому обретение будущего. И пусть врата в это будущее откроет КП, там, впереди, людей ждет жизнь, красота и радость. Ради этого, ради продолжения жизни на планете, я думаю, стоит пожертвовать вторым духовным началом, тем более, что это начало - зло.
      - Ты думаешь...?! - с досадой произнесла Камея, всей душой отвергая КП и навязываемую в виде его помощь. - А вы спросили людей, нужно ли им такое будущее?
      - Пусть лучше будет такое, чем никакого, - все так же тихо ответил Тирон, оперся рукой на подоконник, словно ему было тяжело стоять, и вновь обратил свой взор на далекие звезды за иллюминатором.
      Едва настроившись сопротивляться во что бы то ни стало, Камея вдруг представила себя лишенной накопленного жизненного опыта и резко сникла.
      Будучи убежденной, что Тирон читает ее мысли, она застыла в ожидании его высказываний на этот счет.
      Не оборачиваясь, с чуть уловимой грустью в голосе, Тирон проговорил:
      - Он, - ваш опыт, - уже не будет иметь значения.
      Сердце Камеи сжалось. С минуту она стояла в растерянности. Затем, еще тая в глубине души крошечную надежду убедить аноидов оставить свой замысел, несмело подошла к Тирону и остановилась в двух шагах от него. Он повернулся к ней лицом и глаза его стали излучать нечто такое, отчего Камея не смогла не подумать о любви.
      - Тирон, а как насчет любви, земной любви, любви между избранниками? Ваше поле сохранит ее? - содрогающимся голосом спросила она, предчувствуя что-то ужасное.
      Молящими глазами Камея смотрела на Тирона и замечала, как в течение наступившей паузы в разговоре взгляд его становился все более холодным. Наконец, уверенно и громко, словно Тирона подменили, он произнес:
      - В том виде, в каком существует сейчас, - нет!
      Камея вздрогнула. Сердце ее замерло.
      - Это земное чувство, - продолжил он, - слишком часто приносит страдания, разбивает сердца, толкает на низкие поступки, бывает даже причиной преступлений.
      - И что будет взамен? - глядя на Тирона полными ужаса глазами, едва слышно пробормотала она.
      - Взамен земной любви вы получите настоящую любовь, - вдохновенно произнес он, - любовь ко всему сущему, пылающую в сердце каждого и в равной степени согревающую своим теплом все живое и неживое на планете.
      После наделения вас новой любовью, все вы станете относиться друг к другу примерно так, как сейчас относитесь к самым дорогим людям. Человек будет беречь человека, человек будет любить человека, человек станет отвечать за все живое на планете. Кстати, именно такая любовь могла бы спасти ваш мир от зла. Но зажечь ее в своих сердцах вы не сумели.
      - Прости, Тирон, - возразила Камея, - но плодами человеческой любви бывают дети. Не выродится ли род человеческий под колпаком вашего КП раньше, чем без него? Камее показалось, что она нанесла первый сокрушительный удар по идее внедрения КП в биосферу Земли. От этого она почувствовала себя чуть-чуть уверенней. - Об этом можешь не беспокоиться, - невозмутимо ответил Тирон. При создании КП мы предусмотрели все необходимые для жизни мелочи, а уж тем более такое... пропустить не могли. КП не только не подвергнет человечество опасности исчезновения, но и решит демографическую проблему Земли. Рождаемость на планете будет контролироваться полем.
      - О, ужас! - произнесла потрясенная Камея.
      Какое-то время она отрешенно смотрела на Тирона, затем укоризненно добавила:
      - Во что вы нас хотите превратить... .
      Теряя надежду найти понимание со стороны аноида, землянка все еще пыталась не сдаваться. С вызовом прозвучали ее следующие слова:
      - Человек живет на своей планете, чтобы любить, духовно развиваться, совершенствуясь через страдания, учась на своих ошибках, накапливая духовный опыт и, наконец, обретая мудрость. Ваше КП лишит нас этих возможностей. В чем станет смысл жизни человеческой?
      - Много ли на Земле тех, кто по жизни своей идет к мудрости!?! - Тирон вопросительно взглянул на Камею и, заметив на лице ее тень сомнения, продолжил, - Без внедрения нашего КП вы скоро лишитесь не только возможности развиваться, но и вообще - жизни в своем мире, так как разрушите его.
      Всеми силами души взывая к чуду, надеясь и не надеясь на него, Камея продолжала делать попытки своими силами защитить Землю от КП.
      - А, может, лучше пусть все останется как есть, - попросила она, придав этой просьбе некоторый оттенок совета.
      - В таком случае, ты желаешь гибели своей планете, - спокойно ответил Тирон, бросил на Камею задумчивый взгляд и прошел вглубь комнаты.
      - Нет! Такой участи я Земле не желаю, - поспешила не согласиться она, - но если моей планете действительно грозит беда, неужели кроме КП никакого другого способа помочь ей не существует?
      И тут ей в голову пришла идея, которая показалась Камее решением проблемы. Глаза ее загорелись.
      - Мне кажется, - воодушевленно сказала она, - стоит аноидам заявиться на Землю, представить людям несколько доказательств своего инопланетного происхождения, а это сделать вам не составит труда, и человеческая аудитория будет готова к восприятию вашей информации и, следовательно, к переосмысливанию своей жизни.
      - Не поможет, - с сожалением выговорил Тирон. - Во-первых, вы и без наших предупреждений прекрасно знаете, сколько зла живет в ваших сердцах, во что превращена среда вашего обитания, и уж, без сомнения, догадываетесь, к чему катится человеческая цивилизация. И, тем не менее, продолжаете губящую планету деятельность.
      Во-вторых, неудачные результаты вмешательства подобного рода в жизнь некоторых "больных" планет не позволяют нам провести такой же эксперимент на Земле. Слишком мала вероятность положительного исхода и слишком мало времени осталось до массового начала необратимых процессов, чтобы мы отважились на этот шаг. - Но вероятность положительного исхода все же существует? - с надеждой спросила Камея.
      - Да! Но очень ничтожная.
      Камея воспрянула духом. Лицо ее просияло.
      - Значит, она есть, - не скрывая радости, произнесла Камея, и из сердца ее вырвалась просьба:
      - Воспользуйтесь еще раз этим способом. Может быть, моя планета исключение!?
      - Нет! - отрезал Тирон. - На такой риск мы не пойдем.
      Время не позволяет. В случае неудачи даже КП окажется бессильным. Его внедрению тоже есть свое время.
      - И все же, попробуйте, - не унималась Камея.
      - Внедрение КП на Землю - вопрос решенный! - ответил неумолимый Тирон.
      Возразить Камее было больше нечем. Боль и страх вновь переполнили ее сердце. Она опустилась на стул, уперлась взглядом в одну точку и, готовая разрыдаться, сказала следующее:
      - Я люблю Землю, желаю ей только добра и хочу, чтобы жизнь на моей планете цвела. Но я не хочу стать другой. Я не хочу не помнить свое прошлое, не хочу не помнить прошлое других. Я не хочу родиться вновь, пусть даже с одним добром в сердце. Я хочу оставаться впредь такой, какая есть.
      На глазах ее заблестели слезы.
      - Я понимаю тебя, - сочувствующе выговорил Тирон и, словно оправдываясь, добавил, - Но до создания избирательного КП, по-разному воздействующего на разных людей, еще далеко.
      - Мне от этого не легче, - произнесла подавленная Камея, смахнула со щек слезинки и посмотрела на Тирона полными горя глазами, надеясь и не надеясь услышать от него хоть что-нибудь утешительное. Тирон отвел свой взгляд в сторону.
      Камея уже была уверена, что сказать ей больше нечего, но вдруг поймала себя на мысли.
      - Тирон, - чуть оживившись, произнесла она, - как вы собираетесь откорректировать ваши данные для всего "диапазона восприятий" людей, имея в наличии лишь меня? Неужели только мои значения элементов, их максимальные амплитуды колебаний помогут вам решить эту задачу?!
      Камее вновь показалось, что она ухватилась за соломинку, но, увы, ее вновь ожидало разочарование. - Именно твой диапазон нам и поможет, - едва слышно ответил Тирон. Камея почувствовала себя окончательно побежденной. Все, что еще могла сказать она, прозвучало с оттенком равнодушия:
      - Я не могу понять одно: кто дал вам право вмешиваться в развитие других цивилизаций? Кто позволил воздействовать на самое неприкосновенное? И почему насилие вы называете спасением? - сделав паузу, она продолжила. - Я что-то слышала о создании психотронного оружия на Земле. Его хотят или уже причислили к оружию массового поражения. Ваше КП - не есть ли таковое оружие!?!
      Потускневшими глазами она осуждающе глядела на Тирона. Он же, бросив на нее полный печали взгляд, вдруг исчез.
      Обессиленная, Камея с трудом дошла до дивана и тяжело опустилась на него. Ни о чем думать она уже не могла. Единственно чего ей сейчас хотелось, - это забыться. Подконтрольная воля ее была немедленно исполнена, и Камея окунулась в глубокий сон.
      После пробуждения на душе у нее было так же тяжело, как и "вчера" в конце беседы с Тироном. В комнате тихо поскрипывало кресло-качалка, но Камее было безразлично, что на этот раз скажет Тирон. Она лежала, глядя перед собой, не желая даже повернуть голову в его сторону.
      Прошла минута, другая, а Камея так и не услышала ни одного слова. Это показалось ей несколько странным, и она повернула голову.
      От удивления Камея привстала. Перед ней сидел не Тирон. Обворожительная блондинка в облегающем, длинном, от колен расклешенном серебристом платье грациозно покачивалась в кресле, лукаво поглядывая на Камею. Некоторое время землянка растерянно смотрела на незваную гостью, затем быстро поднялась с дивана и села на край его. "Кто она? Зачем здесь? Почему Тирон сам не пришел?" - закрутились в голове вопросы. Включив свое богатое воображение, Камея пыталась ответить на них, но лишь терялась в догадках. "А может, эксперимент со мной уже начался," - вдруг подумала она. Эта мысль вылила на Камею ушат холодного страха. Вперившись глазами в незнакомку, Камея застыла в ожидании своей участи.
      Гостья прекратила раскачиваться, подвинулась на край кресла и ее приятный голос донес до Камеи слова:
      - Успокойся, Камея. Ничего плохого я тебе не сделаю. Я - не аноид. Я принадлежу цивилизации селитов. Поэтому можешь называть меня Сели. А здесь я сейчас, чтобы помочь тебе.
      Лицо Сели стало серьезным.
      Камея вспомнила, что Тирон в своем рассказе упоминал о цивилизации с подобным названием.
      - В развитии, - продолжила Сели, - наша цивилизация почти не уступает аноидальной. Между нами много общего.
      Но во взглядах на проблему "больных" планет мы расходимся. По мнению селитов, никто не имеет права нарушать первый закон космоса и вмешиваться в развитие других цивилизаций, даже если последние обречены. Мы считаем, что наделенные разумом планетяне сами должны выбирать путь развития, решать свои глобальные проблемы и отвечать за последствия своей деятельности.
      Отстаивая свой принцип, мы всячески препятствуем аноидам в выполнении их так называемой спасительной миссии. Именно поэтому я здесь и цель моя похитить тебя у аноидов и вернуть на Землю.
      Да, - хотела что-то добавить Сели, но Камея перебила ее.
      - Странно все это, - осторожно произнесла она, вопросительно глядя на Сели, - мне казалось, что аноиды постоянно наблюдают за мной, следят за моими мыслями.
      - Ты боишься мне поверить, - ничуть не удивляясь, сказала Сели. - Это разумно. Доказать тебе, как удалось нам усыпить бдительность аноидов, я действительно не могу. Но скоро ты убедишься в моей искренности. А пока, прошу тебя, верь мне. Камее действительно ничего не оставалось, как поверить Сели на слово. И хотя тревога не покидала ее сердце, маленькая надежда избежать экспериментов и вернуться на Землю зажглась в душе.
      - А насчет обещанных тебе психологических экспериментов, - как бы невзначай проговорила Сели, высоко подняв свои треугольные брови, - так они идут с момента твоего появления на корабле.
      От удивления глаза Камеи округлились.
      - Аноиды часто умышленно не "отключают" у тебя чувство страха, продолжила Сели. - Чувство страха корректируется ими в первую очередь. Твои переживания, твой страх - это их эксперимент.
      Выслушав Сели и находясь под впечатлением только что сказанного, Камея вспоминала, как однажды, когда требовалось воспроизвести в памяти обстановку комнаты, в которой она будет жить на корабле, у нее неожиданно пропал страх, словно был искусственно подавлен. А когда от страха мутился рассудок и Камея, как никогда, нуждалась в избавлении от него, помочь ей никто не мог, вернее сказать теперь, не хотел.
      И сейчас, когда Камее стало известно, что ей могли помочь, но эксперимент был важнее, душа ее переполнилась негодованием.
      - Так вот к решению какой загадки не однажды была близка я, - гневно произнесла Камея. - Они боялись, что я разгадаю их грязный замысел и, либо приостанавливали мой мыслительный процесс в этом запретном направлении, либо погружали меня в сон.
      Сели кивком подтвердила ее вывод и остановила на землянке многозначительный взгляд. А в душе Камеи потихоньку начало расти доверие к гостье-спасительнице.
      - Вы помешаете им внедрить КП в биосферу Земли? надеясь на положительный ответ и ощущая от этого легкую радость, спросила Камея.
      - Это сложно, - тяжело вздохнув, сказала Сели. - Но мы постараемся сделать все зависящее от нас.
      - Значит вероятность внедрения КП на Землю все же существует, - сделала горький вывод Камея и сникла.
      - Да, - с сожалением подтвердила Сели.
      - А избавить планеты от уже существующего вокруг них КП вы можете?
      - поинтересовалась землянка.
      Сели отвела взгляд в сторону и, проигнорировав ответ, продолжила:
      - Если бы существовало совершенное средство для спасения жизни на "больных" планетах, мы, вероятно, согласились на его применение. Но такого средства пока нет, а КП, как ты и сама поняла, далеко не безупречно.
      И несмотря на все это, подумай, - Сели внимательно посмотрела в глаза Камеи, - как повели бы себя земляне, окажись они на планете, где мыслящая жизнь имеет более низкий уровень развития, где зло ведет цивилизацию к пропасти, а вы владеете несовершенным средством, применив которое жизнь станет другой, лучше? Появилось бы желание вмешаться, даже если бы уже дана была клятва о невмешательстве?
      Не дожидаясь ответа Камеи, Сели продолжила говорить:
      - Не напрягайся. Ответ не однозначен. Неимоверно тяжело быть наблюдателем, способным что-то изменить, но не имеющим права. Очень трудно не вмешиваться, когда, порой, единственное спасение во вмешательстве. Поэтому судить аноидов имеем ли мы право?!
      - И все же, ваш выбор - не вмешиваться - мне кажется более правильным, произнесла Камея и тут же начала думать о возвращении на родную планету.
      - Я с ужасом думаю, как перенесли мое исчезновение близкие мне люди, радуясь скорой встрече с ними, сказала землянка.
      - Дело в том, Камея, - подняв свои треугольные брови, осторожно вымолвила Сели, - что твоего исчезновения с Земли, в общем-то, как бы и не было.
      - Как это понимать? - испугалась Камея.
      - После твоего похищения, часть пространства на Земле, которую занимала ты, заполнил аноид - один из тех, кто вместе с Тироном посетил твою планету. Этот аноид принял твой облик.
      - Но аноид не сможет повторить человека, - недоуменно проговорила Камея, его разоблачат.
      - Двойник считал информацию с твоего мозга.
      - А мои чувства...?
      - Большей частью чувства человеческие аноидам знакомы. К тому же, многие ли люди на Земле раскрывают свою душу?
      - Но я, порой, распахивала ее.
      - Допустим, что эта пора прошла.
      - Но зачем им это нужно?
      - Может быть, чтобы не делать больно твоим близким, и чтобы продолжить наблюдения.
      Сели поднялась с кресла.
      - Время нашей беседы исчерпалось, - сказала она.
      - Сели, - прервала ее Камея, - похищение меня вами не заставит аноидов забрать другого человека с Земли? - в первую очередь Камея имела ввиду себя.
      - Все возможно, - ответила Сели, - но мы со своей стороны постараемся воспрепятствовать этому.
      После этих слов Сели бросила задумчивый взгляд куда-то вдаль, словно глядя сквозь стены, и произнесла:
      - А сейчас я приступаю к дематериализации, трансформации и созданию несущей оболочки в хрональном поле.
      Камея тут же почувствовала головокружение, перед глазами все стало расплываться и скоро вовсе исчезло. Ощущений не было никаких, словно она провалилась в глубокий сон. Очнувшись, Камея оказалась на том самом месте, откуда произошло похищение ее аноидами. Рядом стояла Сели.
      Глава 3
      - Я выполнила свое обещание, - довольная собой, сказала Сели. От радости на глазах Камеи появились слезы.
      Когда они немного подсохли, землянка огляделась. Потемневший снег в лесу, местами уже сухой асфальт на дороге, талая вода в канавах, вокруг стволов деревьев откинувшая снежный покров и дурманящая своим неповторимым запахом сырая земля с кустиками черники и брусники говорили о наступившей весне.
      - Меня не было на Земле больше месяца?! - произнесла пораженная Камея, помня о трех "днях", проведенных на корабле.
      Но только она договорила последнее слово, как в голове мелькнула пугающая мысль: "А что, если за время моего отсутствия Земля встретила уже не одну весну?!" Недоумение Камеи смешалось со страхом. Вспомнив о телепатических способностях селитов, она насторожилась в ожидании разрешения сомнений.
      Глядя на встревоженную Камею, Сели широко улыбнулась и произнесла:
      - С момента твоего похищения на Земле прошло чуть больше полутора месяцев. Камея облегченно вздохнула, перевела взгляд на густые ели, потом пробежала глазами вдоль дороги и увидела показавшийся на горизонте автомобиль.
      - На нем доберешься домой, - глядя в том же направлении сказала Сели и добавила: - А мне пора.
      Камея взглянула на свою спасительницу и немного растерявшись от столь быстрого развития событий взволнованно произнесла:
      - Благодарю тебя, Сели!
      - Не стоит благодарностей, - Сели улыбнулась и отступила на несколько шагов. - То, что я сделала, входит в мои обязанности.
      Дружески взмахнув рукой, Сели бросила последние слова:
      - Счастливо оставаться!
      И негромкий хлопок превратил ее в бело-голубой, светящийся шарик, который, спустя мгновение, исчез.
      Домой Камея попала затемно. Когда она прошла в комнату, повторением которой было космическое жилище, в душе у нее все перевернулось. Глядя на привычную, некогда уютную, но теперь гнетущую обстановку, Камее стало казаться, что здесь вот-вот появится Тирон и ее страдания продолжатся. И хотя слегка колыхался тюль от ветерка, проникающего сквозь плохо затворенную форточку, за окном светились огни вечернего города, с улицы доносился гул автомобилей, от тяжелого чувства избавиться было невозможно.
      На помощь пришла мысль: изменить обстановку комнаты. И Камея тут же принялась двигать мебель. Через час комната выглядела менее привлекательно, зато мало напоминала ее космический дом. На душе у Камеи стало немного легче. Она включила телевизор и села в кресло. Там, на корабле, он, как и вся другая "бытовая техника", имел лишь внешний вид телевизора и использоваться по назначению не мог. Поэтому появившееся на экране изображение способствовало дальнейшему улучшению состояния. Но окончательно успокоиться Камея не могла, мешали пугающие мысли о двойнике.
      Посмотрев новости и еще несколько передач, убедившись с их помощью, что на Земле за время ее отсутствия ничего из ряда вон выходящего не произошло, Камея решила позвонить Александру.
      Звуки его приятного, низкого голоса обрадовали ее как никогда.
      - Здравствуй! Я вернулась! - на одном дыхании выговорила Камея.
      - Откуда вернулась? - услышала она слова озадаченного Александра.
      - Оттуда, куда меня забрали два месяца назад из твоей машины.
      На другом конце провода наступило молчание.
      Понимая, в каком недоумении пребывает Александр, Камея пояснила:
      - На Земле меня замещал двойник. Она - не человек.
      Александр продолжал молчать. Осознавая, что предстоящий между ними разговор - нетелефонный, Камея требовательно произнесла:
      - Нам надо встретиться.
      - Да, - наконец вымолвил Александр. - Я сейчас приеду. Через полчаса он был уже в ее квартире. Камея поспешно усадила его в кресло напротив себя и принялась подробно рассказывать обо всем, что с ней произошло. Свое повествование она закончила словами:
      - Надо что-то делать! Над человечеством нависла угроза превращения в рабов контролирующего поля.
      В течение всего времени, пока Камея говорила, Александр старался прятать от нее взгляд. Наконец, посмотрев в глаза Камеи, на удивление ей спокойно он произнес:
      - Что мы можем сделать?! Переубедить аноидов тебе не удалось. А без доказательств контакта с ними заявить человечеству о готовящейся для него участи никто не поверит. А где-то, - Александр запнулся, - а где-то я с ними согласен. - Как?! - произнесла потрясенная Камея. - Ты не хочешь оставаться таким, какой сейчас есть?
      Глаза Александра стали задумчиво-печальными.
      Стиснув зубы, он бросил:
      - Ради победы над человеческой безнравственностью и жестокостью я готов пожертвовать собой.
      Почувствовав, что за этим высказыванием скрывается сильная боль, Камея осторожно спросила:
      - У тебя что-то произошло?
      - Да, - тяжело вздохнув, ответил он. - Похищали моего сына. Ты не представляешь, что мы с женой пережили. Но, слава Богу, все уже позади.
      - Кто они? Что им было нужно?
      - Твари, которые за деньги готовы продать и убить собственную мать.
      - Ты заявлял на них? Их нашли? Посадили?
      Александр усмехнулся.
      - За донесение в правоохранительные органы эти ребята пообещали отыграться на моем сыне и привели некоторые доказательства того, что свои слова на ветер не бросают.
      - Сволочи! - Камея сочувствующе коснулась руки Александра и добавила: - Я сожалею.
      Некоторое время они молчали. Паузу прервала Камея.
      - И все же, - тихо сказала она, - проблему собственной бездуховности люди должны решать сами. И лишать их возможности совершенствоваться через борьбу двух начал, если даже к этому стремятся не все, - это жестоко.
      Александр возражать не стал. Лишь бросил на Камею многозначительный взгляд.
      - Вот что я решила, - уверенно продолжила она. - Молчать я не стану. Завтра же сяду за перо и через прессу постараюсь донести до людей все то, что мне стало известно, что довелось пережить.
      Александр немного оживился.
      - Ты думаешь, тебе поверят? - спросил он.
      - Надеюсь, что кто-нибудь прислушается. - С чего ты начнешь свое повествование? - С похищения в лесу, - твердо заявила Камея.
      В его глазах блеснуло беспокойство.
      - Я буду фигурировать в твоем рассказе?
      И вновь он отвел взгляд в сторону.
      Камея пристально посмотрела на собеседника. Его вопрос и прячущиеся глаза подсказывали, чего опасается этот человек. "Но в таком случае, - подумала Камея, - он должен был скрыть от всех, что был свидетелем похищения меня неизвестными существами."
      Камее стало больно от осознания, что все было именно так.
      - Не волнуйся, - не скрывая обиду, произнесла она, - твоя репутация не пострадает. Начало моей истории будет вымышленным.
      На его лице проступила краска стыда. Александр встал с кресла и направился к выходу. Остановившись на полпути, он негромко произнес:
      - Я достоин презрения.
      Камея остановила внимательный взгляд на лице все еще дорогого ей человека. Его самокритика немножко смягчила ее сердце и она, стараясь выглядеть хладнокровной, тихо и спокойно сказала:
      - Немного горько осознавать, что для тебя положение в обществе оказалось важнее пропажи человека. Хотя, - Камея замолчала, и, понимая, чем для его семьи могло обернуться признание в супружеской неверности, добавила: - Понять тебя можно.
      - Можно..., - горько усмехнувшись, повторил он и опустил голову. Постояв молча с опущенной головой какое-то время и, наконец, собравшись с духом, Александр сказал: - Ты не знаешь всего.
      Камея насторожилась.
      - После тех событий в лесу, - взволнованно продолжил он, - я решил никому не говорить о твоем похищении. Двое суток я молчал и не находил себе места меня мучила совесть. Мне уже казалось, что не выдержу, но на третьи сутки встретил тебя. Можешь себе представить, какое я испытал облегчение, Александр поднял голову, посмотрел на Камею и растянул губы в неестественной улыбке. - В разговор со мной ты вступила как будто охотно. На мой вопрос: что дальше довелось пережить, ответила, что не помнишь. Ты мне еще что-то говорила, но я в те минуты не слышал тебя, настолько поражен был твоими глазами. Раньше я никогда не замечал у тебя такого взгляда. Я смотрел в твои глаза и не мог оторваться. От прежнего блеска не осталось и следа, и заглянуть через них в твою душу, как раньше, было невозможно. В твоих глазах не отражалось ничего, лишь ледяной взгляд, обжигающий холодом мое сердце. И тогда я решил, что ты на меня смертельно обиделась.
      Но, тем не менее, наши встречи продолжались.
      Правда, на смену прежних близких, теплых отношений резко пришли прохладные и как будто наигранные.
      Поначалу я терялся в догадках: остыли ли чувства твои ко мне или в душе твоей прочно застряла обида на меня. Мне даже казалось, что ты придумала способ отомстить мне. Но некоторые странности, которых я у тебя никогда не замечал, к тому же, не свойственные человеку странности, озадачили меня не на шутку. Я потерял покой, много размышлял и вскоре пришел к мысли о двойнике. Этому способствовали знание о существовании пришельцев и предположение об их способности перевоплощаться.
      - Как она отреагировала на твою догадку? - перебила его взволнованная Камея. - Ведь она умеет читать мысли.
      - Она предпочла оттолкнуть меня. Но я замечал, что наблюдения за мной с ее стороны не прекращались.
      Как бы оправдываясь, он продолжил.
      - Я долго преследовал ее, пытаясь добиться признания в подмене и выяснить, где ты. Но как только появлялась возможность для нашего с ней разговора, она умудрялась либо уйти от ответа, либо сделать так, что я забывал, зачем нахожусь рядом с ней.
      - Я говорила Сели, что аноид не сможет повторить человека, удовлетворенно произнесла Камея и, зная, что услышит положительный ответ, зачем-то спросила. - Это открытие ты тоже хранил в тайне?
      Александр промолчал.
      - Что ж, - произнесла Камея, превозмогая боль и обиду. Но удовлетворенная тем, что дорогой ей мужчина рассказал все без утайки, добавила: - Я попробую простить тебя.
      И вновь наступило молчание.
      - Ты не знаешь, кто-нибудь еще догадывался о двойнике? - наконец спросила Камея.
      - Не знаю, не думаю.
      - Почему?
      - Мы с тобой встречались, чтобы любить друг друга. А ей это чувство знакомо только теоретически. Ей бы следовало сразу оттолкнуть меня. Я бы тогда ни о чем не догадался. Но она, видимо, захотела получше изучить чувство земной любви. И выдали ее глаза. Вместо того, чтобы гореть и излучать блаженство, они наблюдали и изучали.
      Камея на секунду представила холодные глаза Тирона, его прекрасную и очень дорогую ей внешность. От осознания, что существо с этой внешностью никогда не сможет любить так, как любят люди на Земле, она горько усмехнулась. Александр подошел к двери, приоткрыл ее и произнес:
      - Если помимо разума сердце твое сможет простить меня, позвони.
      - Хорошо! - поспешила крикнуть ему вдогонку Камея. - А ты подумай: сможешь ли поддержать меня в моих делах. Твой авторитет мог бы сыграть большую роль.
      Ничего не ответив, Александр ушел.
      За окном рассветало. Камея сидела в кресле, погрузившись в размышления. Она осознавала, что ждать поддержки со стороны Александра, этого самолюбивого человека, очень дорожащего своей репутацией, и, к сожалению, единственного очевидца начала ее контакта с внеземным разумом, вероятней всего, не придется, и решать возникшую проблему она вынуждена будет в одиночку. Вскоре, оставив мысли об Александре, Камея вспомнила о своем двойнике. На душе стало тревожно. "Где она сейчас, - стала думать Камея, - на Земле ли, придет ли сюда или уже вернулась к аноидам? А может быть, она уже поменяла облик и, став другой, не оставит меня в покое?" Но что бы ни предполагала Камея, ясно ей было одно: если даже аноиды ее больше не тронут, еще долго придется жить в напряжении и в страхе быть вновь похищенной.
      Солнце поднималось над горизонтом. Его лучи медленно заскользили по потолку и стенам комнаты, наполнили ее своим золотым сиянием, чистотой, свежестью, радостью раннего утра, напомнили о весне, согрели душу Камеи, приподняли ей настроение.
      Когда часы пробили полдень, Камея, наконец, добралась до постели и, едва коснувшись подушки, провалилась в сон.
      Весь следующий день она излагала на бумаге свою историю, а на другое утро отнесла статью в редакцию одной из самых читаемых газет города. Двое суток Камея с нетерпением ждала решения главного редактора. Его звонок обманул ее надежды. Редактор дал понять, что статьи с подобным содержанием ни одна солидная, по его словам, газета не возьмет, и советовал обратиться в издательства, публикующие, как он выразился, небылицы.
      Первая попытка Камеи опубликоваться оказалась неудачной, ей не поверили. Но сдаваться она не собиралась. И только после посещения редакций других представительных газет, где получила отказ в публикации своей статьи, Камея убедилась, что ее друг оказался прав: всерьез воспринимать ее сообщение действительно никто не хотел.
      Камея ощутила острую потребность в поддержке и обратилась к Александру. "Я не могу помочь тебе в этом деле, - сказал он. - Если действительно аноиды собрались внедрить КП в биосферу нашей планеты, то избежать этого мы не сможем, как бы ты ни старалась. Но когда наступит этот момент? Может быть, на закате моей жизни? А может, еще позже? Разрушив сейчас свою карьеру и, может быть, семью, чем я жить стану? Займусь мелким бизнесом, продажей рыбы? Разве ради этого я учился, работал, не спал по ночам?! Ну а если момент внедрения КП близок, тогда, тем более, есть ли смысл что-то делать... . Извини, - заключил он, - и постарайся понять меня."
      Понять людей, подобных Александру, у которых на первом месте были они сами, Камея могла, но ей было больно от того, что эти люди не хотели или не могли расширить свое сознание до любви ко всему человечеству, до переживания за него.
      Получив от дорогого человека отказ в помощи, Камея последовала совету журналиста одной из газет и обратилась к уфологам. С их помощью статья-предупреждение была отправлена в одно из центральных уфо-изданий страны и вскоре была опубликована. А еще через месяц о случившемся с Камеей узнали зрители телепередачи "НЛО и мы". Сообщения об опасности, нависшей над человечеством, якобы передаваемые различными цивилизациями через так называемых контактеров, нередко фигурировали на страницах газет и журналов уфологического направления. Чаще всего информация о времени и последствиях катастрофы имела противоречивый характер. Поэтому серьезно к ней мало кто относился, а уж тем более могущественные мира сего. К сожалению, похожая судьба ждала сообщение Камеи.
      Прошло несколько месяцев после публикации статьи и выступления Камеи в телепередаче, но ничего не изменилось ни в стране, ни, тем более, в мире. Но уфологи люди одержимые. Поверив Камее, некоторые из них задались целью растормошить человечество, убедить его в необходимости переосмыслить свою жизнь, чтобы срочно свернуть с ложного пути развития.
      Долго не смолкал стук в двери тех, кто, если бы прислушался к предупреждению Камеи, смог бы с высоты своего положения докричаться до людей, хоть как-то повлиять на их умы и сердца. Но все старания уфологов оказались напрасными. В лучшем случае их лишь выслушивали, снисходительно улыбаясь. Чаще их вовсе не принимали, ссылаясь на занятость и несерьезность темы.
      Не раз еще энтузиасты своего дела, используя соответственно ориентированные газеты, радио- и телепередачи, доносили до людей рассказ Камеи. Но... ничего не менялось, человек не внимал и добрее не становился. Камея понимала, что за короткий срок человечеству измениться очень сложно и практически невозможно. Но она знала, что другого выбора у него нет, поэтому опускать руки Камея не имела права.
      Исчерпав свои возможности на первом этапе "борьбы за спасение человеческой души", Камея временно отступила от активных действий и предалась чтению, наблюдениям и размышлениям на самую больную теперь тему.
      И чем глубже погружалась она в знания о жизни человечества, тем больше переполнялась негодованием. Особенно это касалось темы экологии Земли. Знакомясь с поражающими воображение фактами глумления человека над природой, Камея удивлялась, как Земля еще терпит издевательства над собой. А относительно "царя природы" Камее все труднее становилось верить, что он существо разумное. Предполагая, что человечество стоит перед угрозой именно экологической катастрофы, Камея принялась за изучение этой проблемы. Пытаясь разобраться в ней, внести в ее решение свой вклад, она нередко обращалась за советом к Александру. Сегодня они вновь встретились.
      - Обращение к профессионалам-экологам ни к чему не приведет, - убеждал Камею он. - Они без твоего предупреждения знают, что вероятность экологической катастрофы на Земле велика. И вся их деятельность направлена на предотвращение этой беды.
      - Я знаю, - согласилась Камея, - но, может быть, знания о КП подтолкнут их к более активным действиям.
      - Мне кажется, экологи планеты без того работают на пределе своих сил, Александр прервался и внимательно посмотрел на Камею.
      - Кстати, - продолжил он, - из твоего рассказа я так четко и не уяснил, какая катастрофа ждет нас: экологическая или жизнь на Земле погибнет в результате ядерной войны? А может быть, беде послужит какая-то другая причина, например, международный терроризм?
      Камея тяжело вздохнула.
      - Я не могу простить себя за то, что не выяснила этот вопрос. Но в беседе со мной Тирон сделал акцент на загрязнение среды обитания человека, и это дает право предположить, что нас ждет именно экологическая катастрофа.
      - Совсем не обязательно, но вероятность большая. Александр ненадолго задумался.
      - Если принять, что нас ждет экологическая катастрофа, - продолжил он, то мы можем еще успеть пожить. Ведь чтобы загрязнение достигло критической отметки, нужно время.
      - Ты радуешься, что на наш век кислорода хватит, недовольно бросила Камея. - А после нас хоть потоп.
      - Я не радуюсь, ведь у меня есть сын.
      - Может быть, ради того, чтобы твой сын не превратился в марионетку, которой будет управлять КП, стоит пожертвовать карьерой?!
      - А тебе не кажется, что ты хочешь видеть людей такими, какими бы без твоей помощи сделало их КП?
      Не дожидаясь возражений Камеи, Александр поспешил продолжить:
      - Если бы я был хоть чуть-чуть уверен, что у нас с тобой что-нибудь получится. Но я знаю, что мы ничего изменить не можем. Ну а если бы мы действительно смогли превратиться в Данко и осветить человечеству путь в лучшее будущее, то где гарантия, что аноиды перед внедрением КП на Землю станут перепроверять наше грядущее?! Вероятней всего, они это делать не станут. Поэтому столько, сколько нам отпущено жить с добром и злом в душе, надо прожить, радуясь каждой минуте.
      - Я не смогу, - пересиливая боль в душе, произнесла Камея, осознавая, что Александр вновь может оказаться правым.
      - Надо суметь!
      Ничего не ответив, Камея отвернулась.
      - Ты думаешь, я не понимаю тебя? - продолжил он. - В таком случае ты глубоко ошибаешься. У меня тоже болит душа за будущее человечества, крупицей которого будет мой сын, мои внуки. Дело в другом. Я просто не вижу выхода, зато предвижу, как ты выбьешься из сил, искалечишь свою душу, ничего не добившись.
      - Я все же попробую, - упрямо произнесла Камея.
      - Твое дело.
      Камея опустила усталые глаза. Дальше разговор не клеился.
      Они сидели молча, каждый думая о своем. На душе Камеи было тяжело от боли и обиды за то, что к ней не прислушиваются, ей не верят, ее не понимают. Она готова была уже заплакать, как вдруг ощутила воздействие чего-то приятного, нежного, расслабляющего. Камея посмотрела на своего друга. Сидящий рядом с ней Александр не отрывал от нее ласкового взгляда.
      - Ты мучаешь себя, - шепотом сказал он. - Ты устала, тебе надо отвлечься, - и в его глазах, блеснувших страстью, застыла просьба забыть, хотя бы на время, все тревоги и проблемы, вспомнить о былых встречах, зажечь в душе огонек любви и согреть им друг друга. Александр взял ее руки в свои горячие ладони и поцеловал их.
      Тепло от поцелуя разлилось по ее телу, и впервые после возвращения на Землю в ней проснулась женщина и заговорила страсть. Камея закрыла глаза и, предавшись неге, в мыслях стала уводить себя все дальше и дальше из мира реального в мир грез. А там свое чувство, свою нежность и страсть дарил ей не Александр, и не Незнакомец с пляжа, а Тирон. Камея почувствовала себя настолько счастливой, что на глазах ее появились слезы. На воображаемый, вопросительный взгляд Тирона по их поводу она прошептала: - Мне так хорошо с тобой, Тирон.
      Очнулась Камея от прерванных ласк. Открыв глаза, она увидела вперившегося в нее, растерянного Александра.
      - Как...?! Ты смогла полюбить его? - казалось, его удивлению не было границ.
      Пытаясь исправить допущенную оплошность, Камея виновато произнесла:
      - Я на секунду вспомнила его и вот - результат.
      Но по выражению лица Александра она без труда догадалась, что он ей не верит.
      - С такой нежностью произнести имя... может только любящий человек, сказал он.
      Александр, разумеется, не знал о мечте Камеи человеке, в которого воплотился Тирон. И ей до сих пор не хотелось, чтобы ему стало известно об этом. Но сейчас, чтобы не потерять его доверие и, может быть, обрести поддержку и понимание в этом вопросе, другого способа, чем признаться в самом сокровенном, она не видела. Рассказав о человеке, которого Камея однажды видела на пляже, о мыслях, в которые была погружена перед появлением Тирона в день похищения, о том, в кого воплотился Тирон, Камея заключила: - Теперь ты знаешь все.
      Губы Александра искривились в горькой улыбке, вид стал униженным.
      - Наверно, мне сейчас лучше уйти, - тихо сказал он и нерешительно зашагал к двери.
      - Но ведь я в твоей жизни тоже стою не на первом месте, - вдогонку, оправдываясь, бросила Камея.
      - Все пройдет?! - скрывая боль, произнес Александр. - Я тебя понимаю.
      С этими словами он удалился.
      - Как нелепо потеряла я то малое, что имела, - с трудом выговорила Камея и потупила полный тоски взор. - Хотя... .
      Она долго сидела, словно в забытьи. Разбудило задремавший рассудок воображение, нарисовавшее печальные глаза Тирона, какими он смотрел на нее в последний раз. Представляя их, она мысленно произнесла: "Как было бы замечательно, если бы ты смог полюбить меня земной любовью и прилететь ко мне. Это сделало бы меня, наконец, счастливой, а Землю, вероятно, спасло бы от КП."
      Мысль о КП оборвала ее фантазии. Камея набрала номер городского центра по экологии и договорилась о встрече с его представителями.
      Ее выслушали внимательно, без иронии, но, как и предупреждал Александр, да в общем-то предчувствовала и сама Камея, ничего нового со своей стороны, помимо того, что уже делалось, профессионалы-экологи предложить не могли. Борьбе за чистоту окружающей среды, сохранение животного и растительного мира, нравственное очищение человека они действительно отдавали все свои силы и знания. Но достучаться до сердец человеческих было очень сложно. Отчаявшись предостеречь землян от готовящейся для них опасности, Камея ощутила себя достаточно раздавленной, чтобы отступить от борьбы. И скоро апатия и ожидание момента перерождения человечества завладели ею всецело. Теперь, просыпаясь каждое утро, Камея первым делом старалась думать о чем-нибудь плохом, тем самым пытаясь пробудить в душе злость, как ответную реакцию на скверные мысли. Таким образом она убеждалась, что биосфера Земли еще свободна от КП. Почувствовав облегчение от осознания, что она - прежний человек, Камея завтракала и бежала на работу.
      Нередко перед сном она думала о Тироне. Он представал перед ней то аноидом, одержимым идеей КП, то любящим ее существом, плодом желания и воображения. Но какими бы ни были мысли об аноиде, пугала Камею одна: превращение Тирона в очередную мечту грозило новой болью.
      Сменяя друг друга бежали дни, и вот пришел час, когда на смену меланхолии вновь пришли переживания за будущее человечества. Чтобы не позволить им захватить полную власть над собой, чтобы побороть в себе чувство страха, чтобы самообладание стало постоянным спутником, Камея занялась воспитанием в себе выдержки и воли. Она понимала, что разум и душа не должны бороться за превосходство друг над другом, они обязаны жить в гармонии. И этой гармонии она должна во что бы то ни стало достичь. Спустя определенное время Камея почувствовала, что близка к своей цели. Но довольствоваться этим пришлось недолго. Жить в обществе, взирать на проблемы, которыми оно переполнено, будучи не способной что-либо изменить, было слишком тяжелым делом. Особенно это касалось проблем России, где жила Камея.
      На пороге двадцать первого века страна быстрыми темпами погружалась в пучину нравственно-экономического кризиса. С каждым днем жизнь становилась все более тяжелой и страшной. Зло, нависшее над страной, словно огромная черная грозовая туча, пыталось захватить власть над умами и сердцами людей, уничтожить их веру в справедливость и светлое будущее. И поэтому часто, не сумев подчинить рассудку свое сердце, Камея выходила из состояния душевного равновесия и даже впадала в депрессию. Дав волю чувствам, она отдавала бразды правления собой разуму, на некоторое время делая возможной сравнительно спокойную жизнь. Так продолжалось периодически.
      ...Прошло три года. За это время Россия не только не миновала темную полосу своей жизни, напротив, забрела в черную неизвестность и заблудилась в ней. Постоянно углубляющийся экономический кризис привел к тому, что миллионы людей оказались за чертой бедности, в лапах безработицы и нищеты.
      Россия, наверно, превратилась в единственную страну мира, где высококвалифицированный труд не ценился и оплачивался намного ниже низко или вовсе неквалифицированного. Подрастающее поколение видело, что образование не влияет на материальное благополучие, и не стремилось к знаниям. Учеба уходила на второй план, на первом же были деньги, деньги, любой ценой деньги.
      Из-под ног науки - двигателя прогресса, превратившей многие страны в самые высокоразвитые, в России вырывалась материальная основа. Казалось, в этой стране шло целенаправленное истребление науки.
      Кому-то в высших эшелонах власти не терпелось превратить россиян в необразованную массу, в дешевую рабочую силу на мировых рынках труда.
      Малообразованные, безнравственные люди, которых становилось все больше и больше, ради достижения единственной цели - обогащения, не колеблясь готовы были идти на любые злодеяния. В погоне за сладкой жизнью они забыли о будущем для своих же детей и отравляли среду обитания, калечили природу, лишали спокойной жизни, а то и вовсе - жизни тех, кто не желал мириться с беззаконием и произволом.
      Страну накрыла волна преступности. Воровство, насилие, убийства становились столь частым явлением, что люди к этому стали привыкать. Цена жизни человеческой с каждым днем падала. Устрашающим становилось пьянство. Спившиеся, омерзительные существа, едва напоминающие людей, мотались по улицам. Работать они не могли, а болезнь постоянно требовала новой дозы алкоголя. Отсюда мелкое воровство нередко происходило на глазах людей, и те зачастую боялись препятствовать ему, не позволял страх за себя и за своих близких.
      Ложь, жадность, зависть, корысть, подкупаемость и продажность, разврат и насилие, беззаконие и безнаказанность, пьянство и наркомания расправляли свои могучие плечи.
      Бывшая система нравственных ценностей была разрушена, новая не создана. А одержимых властью политиков заботило лишь одно: любой ценой держаться на вершине политического олимпа, откуда, вдобавок, начиналась самая короткая, столбовая дорога к обогащению. Страна, народ, в большинстве своем оказавшийся за чертой бедности, их мало беспокоили.
      Клеймя старую политическую систему, думали ли нынешние правители о том, что позорили самих себя. Ведь и в то время страной управляли они же. Отказавшись от своих идей один раз, не случится ли подобное впредь, если политический ветер поменяет направление? Очень многие люди сказали бы случится!
      Камее казалось, что у руля государства стоят либо, мягко говоря, недальновидные политики, заглядывающие в рот своим западным благодетелям и не ведающие, какую игру ведут те, либо правители страны были заодно с великими мировыми державами, стремящимися любой ценой избавиться от конкурента, превратить Россию в страну третьего мира или, того хуже, - проглотить или уничтожить ее. По-другому Камея не могла объяснить то, что творилось в ее стране. А самое страшное, что чувствовала она, - это, если не вся планета, то Россия настолько больна, говоря языком аноидов, что о скором выздоровлении, а, может быть, о выздоровлении вообще думать не приходится.
      В душе Камеи поселилась глубокая, порой нестерпимая тоска. Душа не могла не болеть, видя, как страдают люди, и не зная, как помочь им. Иногда на сердце становилось настолько тяжело, что Камее хотелось бежать из общества людей куда угодно, лишь бы не видеть, не знать, что там творится, лишь бы не проживать каждый день с боязнью за завтрашний, с усталостью и болью от бессилия что-либо изменить в этом мире.
      Но вынужденная жить среди людей, всматриваться в их помрачневшие, позабывшие что, такое улыбка, лица, лица с печатью усталости и порой безысходности, Камея ощущала, как внутри нее растет протест против такой жизни.
      Разум и душа Камеи, пытаясь поддержать друг друга, тем не менее, вели бесконечные споры. Рассудок по-прежнему советовал сопротивляться, не сдаваться, оставаться сильным человеком. "Но что я могу сделать, кроме как сострадать?" - возражало сердце. Разум не унимался: "Власти царя тьмы, одержавшего временную победу, придет конец!" - "Когда же это будет? И не наступит ли вместе с его концом наш?" - отвечала душа.
      Боль за все человечество, за его неспособность принять наконец любовь и добро за основу жизни, за самую большую ценность, боль от неспособности что-либо изменить лишила Камею покоя. "Чтобы стало легче, - часто внушала себе она, - надо жить и думать только о себе, о своем благе, о своих близких." И она пыталась так жить. Но проходило какое-то время, и душа наполнялась такой нестерпимой тоской, что сердце и разум готовы были разорвать всяческие связи между собой и никогда их больше не восстанавливать. В такие минута Камея готова была согласиться с внедрением КП в биосферу Земли. "Пусть лучше КП, повторяла в такие минуты она, - чем жизнь в ожидании триумфа зла."
      Наступило долгожданное лето. Камея более всего любила это время года, чарующее красотой ожившей природы, дурманящее ароматами цветов и трав, отвлекающее от тяжелых мыслей и проблем, преображающее душу.
      Весь год преследуемая желанием бежать из мира суеты, серости, несправедливости и ненависти куда-нибудь в лесную глушь или на необитаемый остров, Камея взяла отпуск и уехала в далекую, заброшенную деревеньку, в четырех полуразваленных домишках которой доживали свой век старик да три старушки. Остановившись у одной из них, Камея почувствовала, что одно из ее желаний, наконец, сбывается.
      Целый месяц Камея жила практически в одиночестве, наслаждаясь тишиной, красотой природы, не думая о недавно волновавших ее проблемах. С ощущением, что она - всего лишь маленькая частичка могучей природы, ее дитя, и, в то же время, она - это весь мир, Камея бродила по лесам, по лугам, раскинувшимся вдоль реки. Душа ее отдыхала и наполнялась мелодией еще не тронутой человеком природы тех мест. Звучание усиливалось мыслями о любви - любви с Тироном. Уже бессильная прогнать их, Камея носила в сердце мечту быть рядом с ним, стать его любимой.
      Уезжать из этих мест не хотелось, но отпуск близился к концу и, гонимая какой-то силой, Камея засобиралась в дорогу. Пообещав себе вернуться сюда, как только станет возможно, она отправилась в путь.
      Добравшись до города, Камея ощутила в душе непонятное беспокойство. Войдя в подъезд своего дома и, особенно, при подъеме в лифте на свой этаж, она почувствовала, как волнение резко усилилось. Подойдя к двери своей квартиры, Камея обнаружила ее незапертой на ключ. Первая мысль, которая пришла в голову Камеи - ограбление.
      Какое-то время она стояла перед дверью, обдумывая свой следующий шаг. Наконец, взяв себя в руки, молодая женщина осторожно приоткрыла дверь и тихонько вошла в прихожую. Ожидая увидеть помещение перевернутым вверх дном и, может быть, увидеть грабителей, Камея осмотрительно заглянула в комнату и от неожиданности вскрикнула. В кресле, пронзая ее лучезарным взглядом, сидел Тирон.
      Хорошо помня, для чего она нужна была аноидам, но удерживаемая любовью к Тирону, Камея стояла на одном месте и не знала, что ей дальше делать. Полными любви и молящими о пощаде глазами она смотрела на Тирона.
      - Я за тобой, Камея, - наконец, негромко произнес он, протянул ей руку, и Камея, как когда-то при их первой встрече, потеряла волю над собой и покорно подошла к аноиду. Он взял ее за плечи, и негромкий хлопок сомкнул пространство, которое занимали Камея и Тирон.
      Глава 4
      Открыв глаза, Камея увидела, что лежит на диване в комнате, принадлежащей кораблю аноидов. Рядом сидел Тирон. Его взор был устремлен на нее, глаза светились и говорили. И сердце Камеи услышало то, о чем в последнее время так мечтало.
      "Не может быть! - не отрывая взгляд от глаз Тирона и страшась поверить своему сердцу, мысленно повторяла она. - Ведь он - не человек. Он не может... . Сердце меня обманывает." Но оно упрямо и уверенно твердило, что причина настоящего похищения совсем иная, чем в первый раз.
      - Не бойся поверить ему, - вполголоса произнес Тирон. Слезы невольно навернулись на глаза Камеи.
      "Неужели аноид смог... !?!" - мысленно произнесла она. Взгляд ее стал вопросительным.
      - Воплотившись в твою мечту, я, наконец, стал ею, ответил Тирон.
      "Наконец!" - сказала про себя Камея, и несколько слезинок скатились с уголков ее глаз. "Неужели я дождалась своего счастья?! Неужели судьба берегла меня для этого звездного человека?!" - продолжая смотреть в глаза Тирона, думала она, и на душе становилось невероятно хорошо. И хотя оставалось много непонятного в происходящем на этот раз, всем плохим мыслям и сомнениям Камея не позволяла даже приблизиться к себе, опасаясь потревожить охватившее ее состояние блаженства. Весь мир сейчас был у ее ног. Повинуясь воле своего нового чувства и желанию Камеи, Тирон коснулся губами ее губ, и стук нового сердца, родившегося из двух половинок, двух сердец, сотряс всю Вселенную.
      Когда по возвращении из мира безумства и блаженства рассудку позволено было приступить к своим функциям, Камея вернулась в воспоминаниях на корабль аноидов и попыталась найти мгновения, когда поведение Тирона можно было бы объяснить рождающимся в нем чувством земной любви. Задача оказалась сложной. Тогда землянка не удержалась и спросила:
      - Тирон, когда с тобой это случилось?
      Он вздохнул, загадочно улыбнулся, и она услышала:
      - После того, как я воплотился в созданный тобою образ и увидел тебя в первый раз, и особенно после первого нашего общения на корабле, меня вдруг начало преследовать странное желание: казалось бы, без всякой причины, видеть тебя. И чем дальше бежало время твоего пребывания у нас, тем большую потребность быть рядом с тобой я испытывал.
      Из наблюдений и отчетов я, конечно, был знаком с чувством человеческой любви и без труда догадался, что, воплотившись в самого желанного тобой человека, стал приобретать основное его качество - любовь к тебе.
      Поначалу мне это показалось даже забавным. Ко всему, я был слишком самоуверен и считал, что аноид всегда способен побороть в себе это недостойное нас чувство. Соответственно своим убеждениям и вел себя.
      Вот только любовь ваша оказалась сильнее этих убеждений и в конце концов победила меня. Когда я это понял, когда ощутил всю силу и красоту поистине величайшего из чувств, когда осознал, что дальнейшая моя жизнь без тебя теряет всякий смысл, селиты выкрали мою Камею.
      На секунду глаза Тирона стали печальными.
      - Оставшись без тебя, я стал просматривать твое будущее и увидел, что недалек тот час, когда жизнь среди людей покажется тебе невыносимой, и одним из самых больших твоих желаний станет побег из пропитанного злом человеческого общества. Отчаяние в душе моей сменилось радостью.
      Я наблюдал за тобой все три с лишним года нашей разлуки и когда долгожданное время пришло, забрал тебя к себе.
      Тирон замолчал. В глазах его застыл вопрос: правильно ли он поступил. Ответом ему был благодарный взгляд Камеи.
      - Помнишь длинную речь? - продолжил он. - Я рассказывал тебе о миссии аноидов. - Да, - испугавшись разговора о КП, немного взволнованно ответила Камея и насторожилась.
      - К этому разговору подталкивала зарождающаяся во мне ваша любовь - любовь земная.
      Его последние два слова были настолько пропитаны теплом и нежностью, что тревога Камеи тут же рассеялась. Землянка облегченно вздохнула.
      - Никогда ранее аноиды не беседовали на тему КП с представителями "больных" планет, понимая, что нас не поймут.
      Тирон замолчал.
      Не желая пока думать об этом монстре - КП - утопая в океане счастья, Камея благодарила судьбу за свершившееся чудо, ощущение и ожидание которого поселились в ее душе еще в детстве.
      Испив любви до легкого утоления жажды, ощутив себя на вершине горы с названием "Счастье", Камея, как того ни хотела, все чаще стала задумываться о своем нынешнем положении на корабле аноидов. Слишком много было непонятного, что она однозначно объяснить себе не могла, что тревожило ее и мешало чувствовать бесконечно счастливой. И вот однажды, не выдержав, землянка решилась на разговор с Тироном. Он опередил ее.
      - Неужели моей любви тебе недостаточно, чтобы чувствовать себя уверенно и спокойно? - тихо и, как будто, обиженно спросил он. - Ведь если я люблю тебя, если ты веришь в любовь мою, значит, я предупредил или намерен предупредить события, которые могли бы стать преградой на пути нашей любви.
      - Зная о моей тревоге, ты бы мог рассеять ее, - огорченно взглянув, проговорила Камея.
      - Мне хотелось, чтобы ты во всем доверяла мне... Недоговорив, Тирон замолчал. Ему вдруг стало ясно, что Камее, жившей в сложном земном обществе, вынуждающем человека порой доверять лишь самому себе, трудно за короткий период измениться, научиться чувствовать тех, кому можно верить. К тому же, если эти кто-то, зная специфику человеческих отношений, не желают помочь разобраться в сложившихся обстоятельствах. От осознания своей простой ошибки Тирон почувствовал себя неловко.
      - Ты права! - виновато продолжил он. - Прости меня. Я давно должен был поговорить с тобой, избавить тебя от лишних волнений. Постараюсь сейчас исправить свою ошибку. Тирон удобно устроился в кресле, и его твердый красивый голос врезался во мрак сомнений Камеи, полностью готовый рассеять их.
      - Тебя беспокоит поведение моих коллег, не реагирующих на наши отношения.
      Камея подтвердила эти слова кивком головы.
      - Я убедил их, что не только чувство страха и еще некоторые чувства землян изучены нами недостаточно, но и любовь. А по правде сказать, - с сожалением заметил Тирон и опустил глаза, - любовь земная, любовь человеческая аноидам совсем не знакома. Ощути ее каждый из нас хотя бы раз... .
      Он тяжело вздохнул, немного помолчал, задумчиво глядя в одну точку, и продолжил:
      - Аноиды корабля считают наши отношения экспериментом.
      После этих слов Камея ощутила некоторую тревогу. "А вдруг они окажутся правы?" - невольно мелькнула в ее голове мысль, но пристальный взгляд Тирона оборвал ее.
      - Прости меня, - поспешила загладить вину Камея.
      - Ты - человек, тебе не просто ощутить душу другого существа, - на одной ноте произнес Тирон, и Камея почувствовала, как ему стало горько.
      "Какая я глупая, - мысленно стала ругать себя она. - Своими дурацкими мыслями я могу все испортить."
      - Об этом можешь не тревожиться, - улыбнувшись, сказал Тирон и успокаивающе прикоснулся рукой к руке Камеи.
      Это прикосновение вселило в нее легкость и уверенность. Опустив ладонь другой руки на кисть Тирона, Камея вспомнила об аноидах корабля.
      - Они ведь нас сейчас не слышат? - спросила она.
      - Нет!
      На губах Тирона вновь появилась улыбка.
      - Не все в этом "эксперименте", - с иронией произнеся последнее слово, продолжил он, - позволено им видеть и слышать.
      - А они не догадаются?
      - Если да, то еще очень не скоро.
      Тирон привлек ее к себе на колени и крепко обнял. И Камея ощутила себя настолько хорошо, что душа ее заспорила с разумом: а стоит ли продолжать начатый разговор. Но разум не хотел сдаваться и следующие мысли Камеи коснулись темы КП.
      Хотя последнее время на Земле Камея уже не решалась осуждать аноидов и, случалось, даже соглашалась с их намерением внедрить КП в биосферу своей планеты, вновь оказавшись на корабле, она опять стала испытывать страх перед этим лекарем-поработителем человеческих душ. Правда, теперь любовь Тирона вселяла некоторую уверенность, что перелом в отношении к человечеству с его стороны произошел. "Но кто знает, - иногда думала Камея, - на какие жертвы сможет пойти аноид ради своей идеи?."
      Перед тем, как возвратить Камею на корабль, вернуть ее к себе, Тирон много размышлял на тему КП для Земли. Как аноид, он по-прежнему считал контролирующее поле единственным спасением для планеты людей. Но внедрение КП на Землю означало, что он, забрав любимую на корабль, никогда не посмеет вернуть ее на родную планету даже в качестве гостьи. Ведь поле лишит ее любви к нему. Ничего более страшного Тирон вообразить себе не мог. Поэтому он намеревался не возвращать Камею на Землю.
      Однако, не заглядывая в их с Камеей будущее, он знал: придет время, и она не выдержит разлуки с Землей, и тогда, если он ей не поможет, их любовь будет под угрозой. Но до создания КП для Земли и до начала болезни Камеи с названием ностальгия по Земле еще было время, и Тирон надеялся успеть что-нибудь придумать и предпринять. Не дожидаясь, когда землянка начнет разговор о КП, Тирон попросил ее:
      - Не думай пока о нем. До его создания еще есть время, - он опустил глаза. Лицо его вытянулось. - Я попробую что-нибудь придумать.
      Эти слова Камея расценила, как подтверждение своего предположения о изменении взгляда Тирона на вопрос внедрения КП на Землю. Казалось бы, надо радоваться, но сердце щемило, словно в предчувствии чего-то нехорошего. Камея попыталась прислушаться к нему, и вдруг ей почудилось, что впереди их ждет что-то страшное, что за радость любви им, и, особенно, Тирону, придется дорого заплатить. Глаза Камеи наполнились страхом.
      Стараясь успокоить любимую, отвлечь ее от пугающих мыслей, Тирон подвел свою землянку к окну-иллюминатору и отдернул занавеску. Перед взором Камеи открылась уже ставшая привычной картина звездного неба. На этот раз на переднем плане уже, очевидно, расположенные в пространстве близко горели шесть звезд, вернее, три пары звезд. Очертания двух из них были хорошо различимы, третья пара ярко блестела.
      Глаза Камеи загорелись от восторга. Она в миг забыла о только что мучавших ее переживаниях и предалась созерцанию так называемой шестикратной звезды шести звезд, физически связанных между собой.
      - Хочешь подлететь к ним ближе? - спросил Тирон, глядя на яркую шестерку.
      Ответом Камеи, всегда любившей звездное небо, в фантазиях путешествующей по бескрайним просторам Вселенной, стал полный радости взгляд.
      - В таком случае, надо поторопить наступление "завтра", - воодушевленно произнес Тирон. - Для этого отправляемся спать.
      До "вечера" еще было далеко, спать Камее совсем не хотелось, поэтому предложение Тирона не на шутку озадачило ее. Но осознавая, что аноид просто так ничего не говорит, она принялась готовить постель. Когда все было готово, и голова Камеи уже коснулась подушки, она не выдержала и спросила:
      - Почему, чтобы приблизить "завтра", именно сейчас нужно ложиться спать?
      Тирон немного приподнялся, подпер голову рукой и поднял брови. По его выражению лица нетрудно было догадаться, что ему не очень хочется отвечать на этот вопрос, но он был задан вслух, поэтому деваться было некуда.
      - Дело в том, - неторопливо заговорил он, - что когда ты спишь, мы дематериализуем твое тело. В таком состоянии можно быстро двигаться в пространстве или, по-другому, перемещаться во времени.
      Пытаясь представить себя сгустком энергии, Камея почувствовала головокружение.
      - Странно, - тихо произнесла она, - но я ничего не чувствую.
      - Это безболезненно, как будто проваливаешься в глубокий сон без сновидений.
      Камея неестественно усмехнулась.
      - Вот, оказывается, почему я их не вижу.
      Не в силах освободить себя от мыслей о дематериализации, она стала погружаться в фантазии, в которых увидела себя именно оранжевым энергетическим облачком, стремительно летящим сквозь пространство, оставляя за собой столетия и тысячелетия. Рядом летели аноиды корабля и среди них ее Тирон.
      Жаркий поцелуй любимого вырвал ее из мира видений и окунул в другой мир, владычицей которого была Любовь.
      "Утром" Камею разбудил яркий свет, просачивающийся сквозь толстые, темные занавески на окнах. Тирон, уже одетый в серебристого цвета комбинезон, держа в руках такой же, только меньшего размера, попросил Камею подниматься и снаряжаться в увлекательное путешествие. Когда она была готова, он надел ей на глаза плотно прилегающие к лицу специальные светозащитные очки и подвел свою землянку к выходной двери космической квартиры, которая, разумеется, никогда не открывалась, и отворил ее. За дверью висел плотный туман, тот самый, который так напугал Камею когда-то, в первые минуты ее пребывания на корабле.
      Тирон перешагнул через порог, и из густого облака навстречу Камее протянулась его рука. Землянка взялась за нее и уверенно последовала за своим аноидом. Оказавшись за порогом, она ощутила под ногами чуть колеблющуюся твердую опору. Спустя несколько секунд эта опора медленно поплыла, унося стоящих на своей поверхности все дальше от комнаты. В какой-то момент она остановилась. Одновременно туман вокруг путешественников "задрожал" и стал "перетекать" от центра. Освободившееся от него пространство приняло сферообразную форму. Камея посмотрела под ноги. Опора, на которой они с Тироном стояли, была не видна.
      - Она прозрачна, - пояснил Тирон. - Стены "несущей" сферы, - и Тирон развел руками, указывая на границы воздушного пространства внутри плотного непрозрачного облака, - тоже невидимы человеку.
      После слов Тирона сфера пришла в движение, прошла сквозь туманное пространство корабля, отделилась от него, и перед взором путешественников открылась животрепещущая картина из шести "солнц".
      Зрелище было потрясающим. Впереди, слева и справа от направления полета сферы, висели две пары огромных светил. Звезды каждой из них располагались так близко друг к другу, что приобрели формы эллипсоидов. С помощью защитных очков человеку можно было долго и без ущерба для зрения разглядывать горящие громады, светимость каждой из которых в сорок раз превышала солнечную.
      Обернувшись, Камея увидела еще одну пару звезд, но гораздо меньшую по размерам и яркости, чем первые две.
      - Они достаточно удалены от четверки главных звезд системы, намного меньше их и, к тому же, гораздо холоднее, - пояснил Тирон, глядя в том же направлении, что и Камея. Землянка перевела взгляд на пару ярких звезд и восторженно произнесла:
      - Они тянутся друг к другу, словно две половинки, страстно мечтающие стать одним целым.
      На лице Тирона появилась задумчивая улыбка. Он, как и Камея, долго смотрел на устремленные друг к другу пары звезд, думая о человеческой любви и о том, насколько взаимное чувство позволяет видеть во всем прекрасное.
      - Да, - оборвав свои рассуждения и мысли Камеи, протяжно произнес Тирон и после некоторой паузы добавил, - продолжаем путешествие.
      Управляемая мыслью аноида, сфера стала быстро перемещаться в пределах "шестикратной". А он неустанно и содержательно рассказывал землянке о горящих перед ними светилах. Камея жадно поглощала информацию, а душа, волей судьбы оказавшаяся рядом с кладезем знаний, просила их еще и еще.
      Не покинув еще эту звездную систему, Камее уже захотелось побывать около других звезд, воочию познакомиться с их разнообразием, окунуться в туманности, увидеть на небе одновременно десятки и сотни солнц в звездных скоплениях, почерпнуть знания о других объектах Галактики, изучить ее строение и узнать об эволюции.
      - Твоя мечта осуществима, - прочитав мысли Камеи, сказал Тирон, когда они вернулись на корабль.
      - Я вдвойне счастлива, - глядя благодарными глазами на любимого, призналась Камея.
      И спустя определенное время она познакомилась с Галактикой и получила такие знания о ней, каким позавидовал бы любой земной астроном.
      - Как ты отнесешься к посещению обитаемой планеты? - однажды спросил Камею Тирон.
      - Конечно, положительно! - давно мечтая о таком, почти прокричала восторженная Камея.
      - "Завтра" корабль войдет в планетную систему звезды с названием Элетра. На одной из ее планет мы можем погостить. Но для этого я должен дать тебе "ключ" к языкам гуманоидов. Тирон усадил Камею в кресло, попросил максимально расслабиться и расположил свои ладони в нескольких сантиметрах от макушки ее головы. После "передачи ключа" он оставил свою землянку на некоторое время. А когда вернулся, предложил Камее отправиться ко сну, чтобы приблизить миг встречи с обитаемой планетой.
      Они легли в постель, но позволить себе заснуть, не сказав Тирону о том, что творилось в ее душе, Камея не могла. - Тирон, милый, я так счастлива. Если бы ты только знал, как я счастлива. Там, на Земле, я была заложницей одиночества и очень страдала. Теперь я бесконечно благодарна ему за то, что оно сберегло меня для тебя. "Утром" корабль вышел на орбиту планеты, гостями которой должны стать аноид и землянка. И вновь Тирон подвел Камею к заветной двери, за которой, окруженный туманом, их ждал небольшой летательный аппарат. Разместившись в нем, влюбленные расстались с кораблем аноидов и начали снижение к поверхности обитаемой планеты.
      - Я не случайно остановил свой выбор на этой планете, - сказал Тирон, когда аппарат вошел в плотные слои атмосферы. - Колонтон, так зовут эту планету, очень похож на Землю. Его атмосфера состоит из тех же компонентов, что и ваша, только она гораздо чище. Реки, озера, моря, океаны не отличаются от земных, разве что чистотой. Вот только климат здесь помягче. На большей части Колонтона он субтропический. Населяют планету существа, похожие на людей. Они, - Тирон запнулся, взмахнул рукой и произнес: - В общем, все увидишь сама.
      Аппарат, словно стрела Зевса, так быстро прошел сквозь толщу атмосферы Колонтона, что Камея почти ничего не успела разглядеть.
      - Не волнуйся, - успокоил ее Тирон, - с этой планетой ты будешь иметь возможность познакомиться очень подробно.
      Корабль коснулся бетонированной площадки. Ступив на нее, первое, на что обратила внимание Камея, - необычайно синее небо Колонтона. На Земле, с ее засоренной атмосферой, такого синего неба Камея никогда не видела.
      Гостей встречали. Трое молодых, высоких, смуглых, крепкого телосложения мужчин приветствовали их прикосновением правой рукой левого плеча. Тирон незамедлительно ответил тем же жестом. Немного помешкав, Камея сделала то же и с любопытством принялась разглядывать красивые лица встречающих. Глаза у хозяев планеты были большие, темные, обрамленные черными густыми ресницами, брови черные, неширокие, слегка приподнятые, носы прямые, вытянутые соразмерно лицу, вишневые губы блестели свежестью. Ветерок слегка вздымал зачесанные назад густые черные прямые волосы до плеч. Все трое были одеты в белое платье до колен, подпоясаны широкими, темно-коричневыми ремнями с красным орнаментом. Ноги украшали плетеные коричневые сандалии. Тирон представил хозяев и гостью друг другу. Самого высокого из встречающих звали Аллонс, Алей, с блестящими глазами, был, пожалуй, самым привлекательным из троих, Косс отличался наиболее крепким, мускулистым телосложением. Камее стало очевидно, что Тирон бывал на Колонтоне и, по крайней мере, последний раз посещал эту планету в период их разлуки. Иначе она не могла объяснить себе тот факт, что встречающим была знакома внешность ее любимого. Тирон никак не отреагировал на эти мысли. Аллонс указал рукой на аппарат, стоящий от них в трехстах метрах. Этот жест служил приглашением следовать к нему.
      - Летательный аппарат на Колонтоне именуется ошшем, - сказал Тирон по пути к кораблю колонтонцев. Ошш, к которому направились Тирон и Камея в сопровождении встречающих, напоминал своей формой огромное яйцо, выкрашенное в серебристо-белые тона. Стоял аппарат на трех, высотой около двух метров, опорах. Вдоль двух образующих, принадлежащих взаимноперпендикулярным плоскостям, проходящим через центр корабля, располагались какие-то небольшие круглые конструкции. Высота ошша без опор была где-то метра четыре, ширина около двух метров. Когда все подошли ближе к ошшу, Камея разглядела круглые конструкции. Это были небольшие сопла, посаженные в конусообразные углубления.
      Колонтонцы подошли к белой окружности, окаймляющей черный круг под ошшем, - своеобразной черте - и встали вокруг нее. Тирон попросил Камею сделать то же. Она подняла голову и заметила, что радиусы нижнего люка аппарата и черного круга, похоже, совпадают. Предназначение круга стало очевидным.
      Через несколько секунд нижний люк ошша, поддерживаемый тремя вытягивающимися опорами, стал опускаться.
      Камея оглядела стоящих. Все застыли в ожидании касания люком площадки, и лишь поведение Аллонса показалось Камее необычным. Он стоял, расставив ноги на ширину плеч, руки были сложены на груди, глаза закрыты, черты лица говорили о сосредоточенности на какой-то мысли. Коснувшись поверхности площадки, люк точно вписался в черный круг. Все встали на поверхность люка и через несколько секунд оказались внутри ошша.
      Изнутри стены корабля были прозрачными, и лишь невысокий потолок, делящий аппарат на две части, два этажа, скрывал от глаз Камеи содержимое верхнего салона.
      - Материал, из которого изготовлен корпус корабля, имеет одностороннюю прозрачность, - сказал Тирон.
      Внимание Камеи привлек прибор, имеющий форму шарового сегмента и располагавшийся на потолке немного в углу нижнего салона. Время от времени вокруг него появлялось золотистое свечение, затем оно постепенно угасало, словно впитывалось прибором.
      - Это восприниматель мысли, - пояснил Тирон, - сердце ошша. Он настроен на прием излучения в виде энергетического заряда сконцентрированной своим хозяином мысли. А так как каждая личность обладает индивидуальным вибрационным кодом, восприниматель никогда не спутает своего хозяина с кем-то иным. Повелитель этого ошша - Аллонс. Без него никто не способен привести этот аппарат в движение.
      Теперь Камее стало понятным поведение Аллонса, по-прежнему держащего себя в напряжении.
      Все разместились в удобных креслах. Ошш легко и бесшумно поднялся на небольшую высоту и, покачавшись из стороны в сторону, быстро полетел над поверхностью планеты.
      Камея пыталась рассмотреть ландшафты под кораблем, но из-за большой скорости перед глазами мелькали лишь цветные полотна из зелени лесов, голубых водоемов, пестрели крыши каких-то сооружений.
      За считанные минуты долетев до заданного места, ошш на несколько секунд завис в воздухе, и Камея имела возможность разглядеть открывшееся внизу поселение колонтонцев. Оно выглядело весьма оригинально и было похоже на город-солнце. Равноотстоящие улицы-лучи исходили из центра города - небольшой круглой площади - и пересекались с улицами - концентрическими, равноотстоящими окружностями, образуя необычные кварталы. Интересным было и то, что в первых от центральной площади кварталах располагалось по одному строению, во вторых два и так далее. Желтые, оранжевые и красные крыши зданий в большинстве своем утопали в сочной зелени деревьев. С высоты город светился отраженными от своих полированных граней лучами Элетры.
      В течение всего кратковременного полета ни Тирон, ни колонтонцы не обмолвились ни единым словом. Поэтому Камея пришла к выводу, что хозяева планеты обладают телепатическим способом общения, которым не наделил ее Тирон. Аноид вновь не отреагировал на мысли землянки. Ошш опустился на центральную площадь. Все вышли из него и последовали вдоль улицы-луча, как сказал Камее Тирон, к домику для гостей. По дороге, наконец, аноид заговорил с колонтонцами. Услышав их речь, Камея раскрыла рот от изумления. Язык аборигенов она понимала, как родной, и чувствовала, что может свободно говорить на нем. Вот тут землянка вспомнила о "ключе" к языкам гуманоидов, который дал ей Тирон еще на корабле.
      С одной стороны, Камее было приятно, что она без труда может общаться с существами, говорящими на чужом ей языке. С другой стороны, получалось, что телепатической связи между идущими рядом с ней мужчинами вроде как и нет. Тирон не спешил избавить Камею от недоумения.
      В коротком разговоре колонтонцы ни разу не поинтересовались у аноида землянкой, ее планетой, словно их это совсем не интересовало или, напротив, все что нужно им было уже известно. "Довольно странно, - стала рассуждать Камея. - Или колонтонцы все же умеют телепатически общаться и, как результат, уже "поговорили" с Тироном обо мне и о Земле. Но в таком случае, с их стороны это просто невежливо. А может быть, вместе с оповещением о нашем визите планетяне получили исчерпывающую информацию о прилетающих?... И все же, полное отсутствие интереса к землянину, уж точно никогда не бывавшему на Колонтоне... . Хотя, - вдруг подумала она, - быть может, они бывали у нас?" Камея обернулась к Тирону.
      - Потерпи! - тихонько попросил он. - Со временем все узнаешь.
      Хотя любопытство распирало душу, Камея заставила себя подчиниться просьбе Тирона и переключила внимание на красоту улицы. Дорога, по которой они шли, была выложена квадратными серыми глянцевыми плитками и смотрелась как асфальт после дождя. Жилые строения слева и справа не были похожи одно на другое. Каждое выглядело настолько оригинальным и своеобразным, что Камее хотелось останавливаться возле всякого дома и любоваться его красотой.
      Вход в каждый такой дворец в миниатюре оформлен был особо. Под изящным навесом от дождя, слева и справа от входной двери, крепились ажурные решетки, их обвивали необычайно красивые цветы-вьюны, надо думать, отвечающие вкусам хозяев дома.
      Дорожки от ворот до крыльца были выложены мелкими плиточками в виде мозаики и, к тому же, везде имели свою форму. Слева и справа от дорожек, под окнами домов, повсюду где только можно, росли цветы - море прекрасных цветов. В тени под деревьями стояли скамейки, посреди лужаек били фонтанчики. Красота и чистота, куда ни глянь, восхищали.
      - Здесь живут представители богатого сословия? - поинтересовалась у Тирона Камея, предполагая, что на окраинах города подобной красоты не увидишь.
      - На Колонтоне все живут в достатке! - спокойно ответил Тирон.
      От удивления глаза Камеи стали большими. Она взглянула на идущих рядом планетян.
      - Они понимают мой язык? - тихонько обратилась Камея к Тирону.
      - Нет.
      "Тогда после поговорим... ," - мысленно произнесла она и посмотрела на Тирона. Он улыбнулся и коснулся рукой ее руки.
      Над головами изредка раздавался легкий шум, похожий на шелест листьев при ветре. Это пролетали ошши.
      - Они используются как внутрипланетный транспорт, - стал пояснять Тирон на языке аборигенов, - как ваши автомобили, поезда, самолеты... . В зависимости от предназначения ошши имеют разные размеры и формы. Такие как тот, на котором мы сюда прилетели, используются для перевозки людей. Каждый житель Колонтона, достигший определенного возраста, становится владельцем небольшого, от двух до четырехместного ошша. Ангары для них располагаются во дворах домов. Временными стоянками служат специально оборудованные площадки, а также перекрестки улиц.
      - Мы прошли уже несколько перекрестков, а ошшей, как в общем-то и планетян, я пока не видела.
      - Промышленные предприятия на Колонтоне располагаются далеко за пределами городов. А рабочий день еще не закончился, - объяснил Тирон.
      Миновав шесть кварталов, хозяева подвели гостей к калитке дома, в котором предлагалось остановиться Камее и Тирону. Скрестив руки на груди, сопровождающие откланялись и отправились восвояси.
      Домик для гостей имел два этажа и был так же неповторим и прекрасен, как и все строения, которые Камея сегодня видела. На первом этаже располагались гостиная, столовая и кухня, на втором - спальня и ванная.
      Осмотрев комнаты, Камея зашла на кухню. Она оказалась узкой и довольно длинной. Одна из ее вытянутых стен имела три окна. Между ними висели горшки с яркими цветами. Вдоль всей противоположной стены стояло нечто среднее между огромным шкафом и каким-то агрегатом. Это нечто, серебристая, гладкая поверхность которого тут же показала Камее ее отражение, имело множество маленьких дверц, расположенных рядами и снабженных надписями. Кроме них имелось два глубоких окошка, располагавшихся одно под другим. Верхнее было квадратным, шириной сантиметров сорок, нижнее - прямоугольным, раза в два шире и несколько выше первого. Справа от них сверху донизу "шкафа" выстроились вертикальные ряды из кнопок. Рядом с каждой кнопкой было что-то написано.
      Камея подошла поближе к агрегату и принялась разглядывать кнопки, дверцы, окошки, непонятные надписи.
      - Это кухонный комбайн, - услышала она за спиной голос Тирона. - Он служит для приготовления пищи. В ящичках, которых в этом комбайне двести штук, хранятся продукты. Каждый ящик расчитан на конкретный продукт, соответственно надписи на дверце.
      Тирон подошел к Камее, взгляд которой скользил по надписям рядом с кнопками.
      - Здесь указаны названия блюд, кулинарных изделий и напитков, - продолжил он. - Процесс приготовления конкретного угощения, как нетрудно догадаться, начинается с нажатия соответствующей кнопки.
      И Тирон нажал одну из них.
      - Мне бы научиться читать на их языке, - сказала Камея, продолжая рассматривать замысловатые крючки надписей.
      - Это не сложно, - бодро проговорил Тирон. - Скоро ты будешь читать!
      После его слов в маленьком окошке комбайна появилась тарелка с каким-то кушаньем. Тирон достал ее и поставил на тележку для перевозки блюд и посуды. Затем нажал на другую кнопку, потом третью, четвертую... .
      Пока внутри комбайна шел процесс приготовления заказанных блюд, Камея решила продолжить разговор, прерванный из вежливости к колонтонцам на пути к домику для гостей.
      - Итак, - начала она, - на Колонтоне все живут в достатке. А жизни такой они достигли естественным путем или за счет покорения других миров?
      Взглянув на серьезное и помрачневшее лицо Тирона, Камея насторожилась и немного испугалась. Собственный вопрос ей показался глупым и неуместным.
      Тирон улыбнулся.
      - Другие миры они не покоряли, - негромко произнес он, взял Камею за плечи и попросил: - Не торопись узнать о колонтонцах от меня. Поживи, понаблюдай, сделай объективный вывод о их жизни.
      Глядя в добрые, светящиеся глаза любимого, Камея не могла отказать его просьбе.
      - Хорошо, - произнесла она, потом посмотрела на заполненную до краев тележку с блюдами и проглотила слюну.
      Через несколько минут стол в столовой был накрыт. Попробовав каждое из предложенных Тироном блюд, Камее показалось, что все они растительного содержания. Вопросительно взглянув на аноида, она услышала:
      - На Колонтоне не употребляют мясную пищу. Здесь все вегетарианцы.
      - Это приятно, - удовлетворенно произнесла Камея. - На Земле у меня всегда очень болела душа за животный мир. Тирон одобрительно улыбнулся.
      После обеда он собрал со стола грязную посуду и, погрузив ее на тележку, повез на кухню. Камея пошла следом. Подойдя к окошкам кухонного комбайна, Тирон поставил стопку тарелок на чуть приподнятый круглый диск в левой части нижнего окошка. Тот слегка опустился. Тут же сверху к тарелкам протянулись две механические лапки и принялись за работу. Они подхватили верхнюю тарелку и отправились вместе с ней в правую часть окошка. Там тарелка была перевернута и сразу же к ней права протянулась кисточка и смахнула остатки пиши в отверстие внизу. Затем тарелка отправилась далее вглубь агрегата. Зашумела вода.
      - Здорово! - произнесла Камея и подумала: "Отлично! Я освобождена от нудного кухоннго труда."
      Тирон посмотрел на свою землянку и загадочно улыбнулся.
      После обеда предстояло знакомство с садом вокруг дома. Когда это дело было завершено, влюбленные сели на скамейку, стоящую под ветвистым деревом. Камея чувствовала себя превосходно. После столь длительного космического путешествия оказаться на такой прекрасной, зеленой, во многом похожей на Землю планете, да еще рядом с самым дорогим существом во Вселенной, - о чем еще можно было мечтать.
      - Как долго мы пробудем здесь? - поинтересовалась она. - Как ты захочешь, - ответил Тирон.
      Прижавшись к любимому, рисуя в воображении свою дальнейшую счастливую жизнь с ним здесь на Колонтоне, Камея почувствовала себя на верху блаженства.
      А он, читая ее мысли, ощущая ее душу, сжимая в своих объятиях самое дорогое существо, думал о том, кто скоро встанет между ними, кто проникнет в душу любимой и будет стремиться завладеть ею всецело, кто отравит их счастье и сделает его невозможным. Эти мысли наполнили Тирона нестерпимой болью. Огромным усилием воли аноид заставил себя не думать о будущем, успокаивая себя тем, что до него еще есть время, есть достаточно чудесного времени. И это время он должен заполнить любовью, почувствовать себя человеком, человеком любящим, любимым, счастливым.
      У калитки появился красавчик Алей. Он пришел, чтобы пригласить гостей на экскурсию по городу. Величественный, богатый, красивый, утопающий в море зелени и цветов город в глазах Камеи выглядел как само совершенство, как что-то сказочное. Каждый дом, каждое здание или сооружение казались неповторимым венцом творения. И такие плоды вдохновения кто-то задумал ставить на прекрасных островах, омываемых реками пешеходных тротуаров. Множество кварталов было отведено под скверы и сады с детскими и спортивными площадками, аттракционами, сказочными городками. Витрины магазинов были оформлены с таким вкусом, что конкурс на лучшую из них вряд ли справился со своей задачей.
      Город оказался насыщенным театрами, по большей части, музыкальными, выставочными залами. Но число спортивных сооружений Камею просто ошеломило. Самые большие, окраинные кварталы города содержали в себе стадионы, спортивные комплексы, дома спорта.
      - Зачем их столько? - поинтересовалась Камея у Тирона. - На Колонтоне все без исключения в свободное время занимаются спортом. Ведь спорт - это красота и здоровье. Здесь очень часто проводятся различные спортивные мероприятия и соревнования. Если тебе будет интересно посмотреть на них, квалифицированную помощь нам сможет оказать Косс.
      Камея согласно кивнула головой.
      К концу рабочего дня небо наполнилось шелестом ошшей. Горожане возвращались с работы домой. На улицах появились люди. Стараясь глядеть на прохожих ненавязчиво, Камея пыталась рассмотреть их. Ее приятно поразил привлекательный внешний вид встретившихся колонтонцев. Все они, как и Алей, были подтянуты, имели очень смуглый цвет кожи, густые черные волосы, темные, светящиеся добром глаза. Несмотря на то, что не у всех, кого увидела Камея, лица были красивыми, телосложение их было отменным: мужчины красовались мускулистыми телами, женщины были атлетически сложены, величавы и грациозны.
      - Да, спорт - это, действительно, красота, - продолжая поглядывать на проходящих мимо, произнесла Камея и приняла решение тоже в каждый день заниматься спортом. В течение всей прогулки наблюдая за прохожими, Камея не могла не заметить, что смуглые колонтонцы не обращают ни малейшего внимания на отличающихся от них двух белокожих людей. "Вероятно, их планету, как и Землю, населяет не одна раса," - подумала Камея и посмотрела на Тирона. Он глядел куда-то вдаль. Никаких подтверждений своего предположения она не услышала. Камея хотела было переспросить Тирона вслух, но в этот момент ее внимание привлек шум падающей воды. Создавалось такое впечатление, что где-то рядом пошел сильный дождь. Камея повернула голову. В саду, мимо которого они проходили, заработала система полива растений.
      - В каждый вечер перед заходом Элетры колонтонцы поливают свои сады, произнес Тирон и поспешил добавить. - Здесь очень заботятся о своих садах.
      Камея недоуменно посмотрела на возлюбленного. Она почувствовала, что Тирон что-то недогаваривает, хотела о чем-то его спросить, но забыла о чем. "Как-то странно я себя чувствую!" - произнесла про себя землянка и далее предположила: "Может, это от того, что слишком много информации пришлось сегодня воспринять и она еще как следует не переварилась?!"
      Они возвратились в домик для гостей, в свой дом, когда уже наступили сумерки. Поднявшись на крыльцо, Камея остановилась в ожидании замешкавшегося Тирона, у которого, как она полагала, должен быть ключ от входной двери.
      - Открывай! Дверь не заперта, - услышала она его голос за спиной.
      Камее показалась несколько странной забывчивость Тирона. Пройдя в дом, она нарочно спросила:
      - Ты забыл закрыть дверь на ключ?
      Он пристально посмотрел на нее и ответил:
      - На Колонтоне воровства нет!
      Душу Камеи вновь наполнили сомнения. Задумчиво глядя перед собой, она прошла через комнату к окну и села в кресло.
      - Нет воровства, - глядя в одну точку, произнесла Камея, - все богаты... .
      Она перевела взгляд на Тирона.
      - Возможно ли такое: изжить в себе чувство зависти? На Земле чем богаче человек, тем он более завистлив и жаден.
      Камея вопросительно смотрела в глаза своего любимого существа, ждала, когда он, наконец, разрешит сомнения, волнующие ее душу, и, вдруг, ее словно озарило. "А помечу я сравниваю колонтонцев с людьми, почему я меряю их человеческой меркой?!" - опустив глаза, с укоризной произнесла она про себя и почувствовала, как на душе вдруг стало легко и хорошо.
      Встав с кресла, она произнесла:
      - А не пора ли нам ужинать?!
      Обрадованный переменой настроения любимой, Тирон взял ее за руку и повел на кухню.
      После ужина Камея приняла ванну и, едва вытянувшись в постели, провалилась в глубокий сон.
      А утром, когда Элетра только позолотила верхушки деревьев, ее разбудил Тирон.
      - Посмотри туда, - попросил он и указал на окно, выходящее на улицу.
      Сквозь пространство между деревьями Камея увидела то и дело мелькающих людей, занятых бегом.
      - Помнится, ты вроде как решила заняться спортом?! - весело произнес он.
      Камея состроила ленивую гримасу и произнесла:
      - Не сегодня. Мне так хочется спать.
      - Для твоего организма ты поспала достаточно, - нежно произнес Тирон. Скоро придет Аллонс. Сегодня на ошше начнется знакомство с Колонтоном. Так что не спеша надо собираться.
      После завтрака пожаловал Аллонс и пригласил гостей в свой ошш. В этот день Камея побывала еще в нескольких городах Колонтона, которые с помощью карты выбрала она сама. Все они оказались столь же прекрасными, как и тот, в котором остановились они с Тироном.
      Ночью Камее приснился сон. Она летела как птица над городом-солнцем, с высоты любуясь его красотой. В лучах Элетры город светился разными цветами радуги, игриво подмигивал, благоухал цветами, излучал тепло, добро и любовь. На душе Камеи было так хорошо, что она стала напевать приятную мелодию и кружиться под нее в воздухе.
      В какой-то момент, взглянув на небо, Камея увидела как на горизонте появились темно-серые, почти черные тучи. Они быстро стали приближаться и скоро затянули все небо. Стало сумеречно, неуютно, тревожно. Взглянув вниз, Камея увидела окутанный серой мглой родной, земной город. Сверху он казался каким-то жалким и убогим. Дома, как будто стыдясь своих грязных, выцветших, оборванных платьев, съежились и прикрылись крышами. Грязные дворы с лужами от слез, с вонючими мусорными баками, вокруг которых бродили голодные кошки и собаки, своими ослепшими от боли глазами смотрели в небо. Трубы кочегарок и заводов бесцеремонно изрыгали в атмосферу клубы разноцветного дыма.
      На улицах суетились люди. Одни деловито спешили куда-то, другие, тяжело ступая, брели в поисках удачи. И последних было много, даже слишком много. Глядя на них, понимая их, Камее захотелось плакать.
      Пробудившись от страшного сна, она долго лежала, поглощенная мыслями о Земле. В горле стоял ком. Рядом спал Тирон.
      Теплые и ласковые лучи Элетры медленно скользя по спальне, наконец добрались до Камеи и, коснувшись ее лица, стали щекотать и нежить землянку, словно пытаясь прогнать от нее грусть. Их старания вскоре увенчались успехом. И тут проснулся Тирон.
      За окнами послышались звуки, похожие на щелканье металлическим предметом. Камея прислушалась к ним, затем подошла к окну. Отдернув занавеску, она увидела молодую колонтонку. С помощью больших ножниц та подрезала ветки у кустов. А рядом с одной из дорожек сада уже лежала зеленая куча из сорняков. Здравствуйте! - громко произнесла Камея, обращаясь к колонтонке. Та положила левую руку на правое плечо, слегка наклонилась и ответила:
      - Здравствуйте!
      Выпрямившись, она добавила:
      - Меня зовут Хелга.
      - А меня Камея.
      Хелга приветливо улыбнулась и продолжила свою работу.
      Еще несколько дней то Аллонс, то Алей знакомили гостей с городами и поселками Колонтона. И повсюду Камею встречали красота и великолепие результат заботливых и трудолюбивых рук планетян. Но самое большое впечатление на землянку произвели сами колонтонцы. Их лица светились искренностью, добродушием, улыбками - всем тем чистым и светлым, чего так не хватает землянам. И в этом море тепла, красоты и доброжелательности Камее тоже хотелось улыбаться, радоваться жизни.
      Постепенно Камея узнавала о Колонтоне все больше и больше. Посетив достаточное количество городов, ей стало ясно, что на планете проживает одна раса. И вновь Камею стал мучить вопрос: "Почему, все же, они не обращают внимания на нас, имеющих другой цвет кожи? Быть может, - стала предполагать она, - белокожие люди здесь частые гости? Но почему тогда я до сих пор их ни разу не видела?"
      Как-то вечером, не выдержав, она обратилась к Тирону:
      - Мне очень много непонятно...
      - Я знаю, - перебил ее он и замолчал.
      Пытливо глядя на аноида, Камея на этот раз не хотела отступать.
      - Я хочу знать, почему они не реагируют на нас с тобой - белокожих людей?
      Тирон опустил глаза. Его вид говорил о каких-то сильных переживаниях.
      - Прошу тебя, - тихо и как будто через силу произнес он, - еще некоторое время постарайся обойтись без вопросов ко мне. Мне так хочется, чтобы ты без посторонней помощи сделала вывод о их жизни.
      - Ты думаешь, я смогу дать объективную оценку, когда мне так много непонятно?! Или ты знаешь, что я сама во всем разберусь?
      - Знаю.
      - Ну что ж, - вздохнув, сказала Камея и отступила. - Тогда буду разбираться сама.
      Из открытого окна соседнего дома зазвучала красивая волнующая мелодия.
      Еще в первый вечер пребывания на Колонтоне Камея заметила, что планетяне очень любят слушать музыку, причем красивую, легкую, приятно волнующую музыку. Когда люди возвращались с работы домой, они погружали свою жизнь в звуки чудесных мелодий.
      Гуляя по вечерам по городу, Камея часто останавливалась около некоторых домов и с наслаждением слушала льющиеся из окон благозвучия, под которые хотелось мечтать только о хорошем, возникало неуемное желание умножать прекрасное, хотелось еще больше любить и дарить любовь. Мелодии рождали в душе силы творить, творить на благо всего живого. Слушая музыку Колонтона, Камея чувствовала себя особенно счастливой, жизнь становилась еще более цветущей и желанной. Землянке хотелось полететь над планетой и гроздьями рассыпать любовь, переполняющую сердце, дарить крупинки ее всему живому.
      И сейчас, когда Камея вновь услышала звуки уже знакомой восхитительной мелодии, она забыла обо всем, что ее только что волновало, и позвала к себе Тирона.
      Когда первое знакомство с городами Колонтона завершилось, хозяева начали знакомить гостей с природными ресурсами и промышленностью планеты. Теперь ошш перемещался в воздухе с незначительной скоростью и Камея могла рассматривать открывающиеся внизу мозаичные природные ландшафты.
      Сверху было видно, как на полях и в садах целыми днями работали разнообразные машины. Одни были заняты посевом или посадкой, другие прополкой, третьи вели борьбу с вредителями, четвертые трудились над сбором созревшего урожая. Если днем не шел дождь, поздним вечером начинали свою работу системы полива растений.
      Камея внимательно слушала интересные и содержательные рассказы экскурсоводов, смотрела, восторгалась Колонтоном и невольно вспоминала Землю, израненную безжалостным отношением человека к природе, к среде своего обитания. На душе в такие минуты делалось горько и больно. Камее становилось стыдно за человечество. Большим усилием воли прогоняя неприятное чувство, она переключалась на восприятие информации о жизни иной, противоположной земной.
      Во время экскурсий ошш нередко делал посадки рядом с предприятиями. Побывав на многих из них, Камея узнала, что все производство на Колонтоне автоматизировано и физически люди практически не работают. Их труд - труд высококвалифицированных специалистов - состоял в умелом управлении сложными машинами и механизмами. И лишь удовольствие ухаживать за своими садами, как сказал Тирон, колонтонцы отняли у роботов. Теперь Камее стало ясно, почему планетяне так много занимаются спортом.
      Однажды, знакомясь с очередным предприятием, Камея узнала, что на Колонтоне нет военной промышленности. Этот факт озадачил землянку настолько, что еще во время экскурсии ни о чем думать она не могла, кроме сопоставления ставших известными фактов о жизни колонтонцев. - Им не с кем воевать, - сказал Тирон, когда они летели в ошше домой. - Говоря вашим языком, на Колонтоне существует одно государство, в котором, как ты уже должна была заметить, люди живут в мире и любви.
      - Неужели им не страшна агрессия извне? - неожиданно для себя спросила Камея.
      - Не страшна.
      - Не понимаю, - растерялась она и напрягла мысли. - О их планете кроме вас никто не знает?
      - Никто! - взволнованно ответил Тирон.
      Ответ привел Камею в замешательство, но скоро она почувствовала, что ухватилась за ниточку к разгадке некоей тайны. Чтобы сорвать с нее завесу, она обратилась к Алею, которому сегодня выпала очередь вести экскурсию.
      - Знаешь, Алей, за три месяца знакомства с вашей планетой, мне кажется, я узнала ее достаточно, чтобы сказать: Колонтон - это рай, о котором мечтают многие люди моей планеты. Теперь мне больше всего хочется познакомиться с вашей историей, узнать, как вы достигли такой жизни.
      На лице Алея появилась глупая гримаса. Он как будто не понимал, чего от него хотят.
      - Хорошо! - наконец прозвучал твердый голос Тирона. - Когда вернемся домой, я отвечу на все твои вопросы.
      Ошш быстро летел в город-солнце. Камея не могла оторваться от анализа всего того, что к этому моменту ей стало известно о Колонтоне. "Они ни с кем не воюют, - рассуждала она. - Живут своим трудом. Превратили планету в цветущий сад. Все люди богаты, красивы. В их жизни нет места лжи, воровству, зависти, мести... - всех тех пороков, от которых страдает человечество Земли. В их жизни нет места злу...". Камея закрыла глаза и замерла, сраженная пониманием причины райской жизни на Колонтоне. "Как же я раньше не догадалась?" - надсмехаясь над собственной непрозорливостью, спрашивала она себя.
      Открыв глаза, землянка стала пристально смотреть на аноида, мысленно требуя от него признания.
      - Ты правильно догадалась, - негромко произнес он. Ошш опустился на перекресток рядом с домиком для гостей. Потрясенная, Камея вышла из аппарата и неуверенно зашагала к крыльцу. Следом молча шел Тирон. Когда вошли в дом, она спросила:
      - Почему ты мне сразу не сказал?
      - Твое восприятие Колонтона было бы иным.
      - Зачем ты меня сюда привез?
      - Мне хотелось показать тебе, какой могла бы стать Земля. Камея побледнела. "Неужели внедрение КП на Землю все таки неизбежно? Неужели я ошибалась?" - подумала она, и почувствовала, как в душе начали борьбу между собой две силы. Потворствуя одной из них, Камее очень хотелось видеть Землю такой же красивой, цветущей, лишенной зла как Колонтон. Но другая сила вынуждала землянку представить, в кого та превратится, когда вернется на родную планету, окутанную контролирующим полем, где душа ее лишится второго начала, из памяти вычеркнется все прошлое, в том числе и любовь к Тирону.
      От этих мыслей и ощущений на душе у Камеи стало невыносимо тяжело.
      - Не расстраивай себя поспешными выводами, - попытался успокоить ее Тирон, в то время как сам стал чувствовать себя скверно. Уже много, много дней он был поглощен мучительным поиском оптимального варианта их с Камеей счастливого будущего. Желаемого результата не было. То что виделось Тирону - не радовало.
      Камея посмотрела в его задумчивые, подернувшиеся пеленой печали глаза, и сердце ее заколотилось от предчувствия чего-то страшного.
      - Что ты собираешься сделать? - дрожащим голосом спросила она.
      - Я еще не придумал, - улыбнувшись, с трудом ответил он. Камея почти была уверена, что последние слова любимого были неправдой, что эта ложь потребовалась ему лишь для того, чтобы успокоить ее, что за тем, что, вероятно, придумал Тирон, стоит боль.
      Готовая заплакать, она мысленно произнесла: "Я не знаю, что ты придумал, чтобы спасти мою Землю от КП. Но я чувствую, что за тот шаг, который ты намереваешься сделать, придется дорого заплатить. Я готова разделить с тобой любые невзгоды. Если потребуется, я пойду с тобой до конца. Только сделай так, чтобы мы всегда были вместе, ведь без тебя моя жизнь потеряет всякий смысл."
      Увидев, как мучительно Тирон пытается скрыть от нее то, что творилось у него внутри, Камея не удержалась от слез. Он подошел к ней и прижал к себе.
      - Скажи мне, что ты надумал? Мне страшно, - всхлипывая, стала просить она. А он, словно не услышав ее вопроса, стал говорить:
      - Когда-то Колонтон был очень похож на нынешнюю Землю. Им правили жестокость и безнравственность, и жизнь на планете быстро катилась к пропасти. Мы едва успели ее спасти. С момента внедрения КП здесь прошло лишь четыреста лет, и за это время, сама видишь, какой стала жизнь, во что превратилась планета.
      Как бы мне хотелось, чтобы человечество своими силами справилось со злом, уберегло Землю, но...
      Он тяжело вздохнул.
      Камея слушала Тирона замерев. - Я спасу твою планету от КП! - продолжил он. - Как я это сделаю, еще вопрос не решенный. Поэтому тревожиться пока рано. До момента, когда аноиды готовы будут внедрить КП на Землю, еще есть время, и это наше время.
      Нам пока не надо думать и гадать о том, что ждет нас в будущем. За те годы, которые отпущены нам для счастья, я очень надеюсь придумать для спасения Земли что-нибудь, удовлетворяющее нас обоих.
      - Но ведь ты можешь заглянуть в будущее!?! - очень надеясь получить успокоение, произнесла землянка.
      - Это помешает мне изменить его, - уверенно ответил Тирон. - Не во всякое будущее стоит заглядывать. Но мне верится, что все у нас будет хорошо.
      На его лице появилась умиротворенная улыбка. Он взял Камею на руки, чмокнул в губы и стал кружить ее, воодушевленно приговаривая:
      - Прочь волнения, родная, прочь печаль! Жизнь только тогда обретает смысл, когда в ней есть любовь, любовь между мужчиной и женщиной. Наша жизнь полна любви. Так давай жить, гореть, дышать ею, не думать о плохом, верить и надеяться только на хорошее!
      Камея смотрела в излучающие любовь глаза Тирона и пыталась понять, внезапная перемена настроения любимого действительно вызвана верой его в их прекрасное будущее, или это способ успокоить ее.
      Так и не разобравшись в этом вопросе, она предприняла усилие, чтобы выбросить из головы все плохое и думать только о любви.
      Скоро на душе ее стало легко.
      На другой день, выбрав удобный момент, Камея вернулась к теме о КП.
      - Почему их поле не действует на меня, ведь ты сказал, что колонтонцы похожи на землян?
      - Да, были очень похожи. Но все же их и ваши диапазоны восприятий не идентичны. А те КП, которые мы создаем в настоящее время, тогда и только тогда способны оказать свое воздействие, когда могут "настроиться" или "наложиться" на весь диапазон.
      Ответ Камее показался исчерпывающим и она перешла к следующему вопросу:
      - Отсутствие интереса планетян к белокожим людям - это тоже результат влияния КП?
      - Да. Поле наделило их дополнительным элементом восприятия. В результате, аноидов, принявших какой угодно облик, и всех, кто прибывает на Колонтон вместе с ними, планетяне воспринимают как старых друзей.
      - А самостоятельно, без сопровождения аноидов, сюда кто-нибудь прилететь может?
      - Для всех тех, кто путешествует по космосу, Колонтон и подобные ему планеты "невидимы". Сюда можно попасть только случайно, натолкнувшись на планету, но последнему воспрепятствуем мы.
      - Получается, что их мир замкнут?!
      - Это не мешает им жить счастливо.
      - Неужели колонтонцам не хочется знать, что находится за пределами их планеты?
      - КП лишило их этого желания. Чем-то надо жертвовать.
      Камею передернуло от представления планетян полулюдьми-полулуроботами. Она ощутила себя духовно гораздо более богатой по сравнению с ними, стоящей на более высокой ступеньке духовного развития. Продолжать разговор о КП ей уже не хотелось.
      В этот день гости получили от хозяев планеты по персональному ошшу.
      - Теперь мы можем свободно перемещаться по Колонтону, бывать где нам захочется, - весело сказал Тирон.
      Несколько месяцев влюбленные путешествовали по планете, останавливались и жили во многих городах и поселках, на живописных берегах рек и морей, в укромных непередаваемо красивых уголках, куда хотелось прилетать еще и еще.
      Несмотря на то, что жизнь на Колонтоне достигла бурного расцвета благодаря КП, несмотря на изменение отношения к управляемым полем планетянам, Камея полюбила эту планету. Землянка чувствовала себя здесь уютно и счастливо. Правда изредка, особенно по ночам, вспоминая Землю, душа Камеи наполнялась тоской по ней. Спасала ее любовь к Тирону. Она была намного горячее желания вернуться на родную планету.
      Счастливое время жизни в раю летело как птица.
      Часто днем Камея и Тирон помогали Хелге ухаживать за садом, по вечерам они нередко посещали спортивные соревнования и делали это чаще в сопровождении Косса, или ходили в театры, музеи, выставочные залы, либо просто гуляли по городу.
      Проработав в саду под руководством Хелги несколько месяцев, Камея приобрела знания цветовода и уже могла самостоятельно заниматься выращиванием цветов и уходом за ними. Тирон, как была уверена Камея, освоил эту профессию моментально, но сделал вид, что ему потребовалось столько же времени.
      Разнообразие и изобилие цветов на Колонтоне поражали землянку, их красота постоянно приводила в восторг. Но цветов, которые известны были ей на Земле, здесь встретить не пришлось.
      Получая удовольствие от работы в саду, Камея почти не уставала, и после короткого рабочего дня, довольная, как правило, с огромным букетом шла в дом.
      - Ты пахнешь цветами, - однажды сказал ей Тирон, - и с каждым днем расцветаешь, как самый прекрасный цветок в мире.
      - Что же будет, когда этот цветок увядать начнет? - с иронией спросила она.
      - Этого не случиться.
      Камея насторожилась.
      - Как это понимать?! - со страхом произнесла она. - Мы скоро расстанемся?
      Игривая улыбка Тирона поспешно прогнала страх, Камея расслабилась и, лукаво улыбнувшись, мысленно произнесла: "Или в твоих глазах я всегда буду только что распустившимся цветком? А, может быть, вам известно лекарство от старения?" Взгляд ее стал вопросительным.
      - Известно, - продолжая хитро улыбаться, произнес Тирон. Довольная, Камея усмехнулась, затем устремила полный любви взгляд в бездонные ненаглядные голубые глаза своего обворожителя и опьяненным от счастья голосом произнесла:
      - В каждый день ты задариваешь меня бесценными подарками, приносишь столько радости, а я ничего не могу тебе подарить, кроме своей любви.
      Лицо Тирона засветилось.
      - Ничего более дорогого на свете для меня не существует, - сказал он.
      Прошло несколько лет, несколько лет счастливой жизни в "раю", жизни, о которой на Земле, особенно в последние три года, так мечтала Камея. За это время она окончательно привыкла к здешним условиям, вросла в общество колонтонцев, ощутила себя его частичкой. Осознавая, что душа землянки, по-прежнему обладающая двумя духовными началами, в ровном течении жизни Колонтона может испытывать эмоциональный голод, Тирон изо всех сил старался уберечь свою возлюбленную от однообразия, уже давно и усиленно пытающегося навязаться в друзья-приятели. Для этого он стремился делать все, чтобы их с Камеей каждый день имел свои особенности и не был похож ни на один из предыдущих.
      Когда работа с цветами, позволяющая землянке почувствовать себя хоть чуть-чуть полезной этой планете, заканчивалась, гости Колонтона чаще всего садились в ошш и отправлялись либо на прогулку по планете, или в свои излюбленные места.
      По ночам в сновидениях Камея по прежнему часто видела Землю. Только теперь родная планета выглядела уже не серой и заплаканной, как прежде, а купающейся в солнечном свете, утопающей в сочной зелени деревьев, в кустах сирени и жасмина, в душистых полевых цветах, глядящей в небо голубыми глазами озер родного края, блестящей золотом морошковых болот, дразнящей грибными борами. И людей Камея теперь видела другими. В глазах их горела надежда на торжество добра, взгляды были устремлены в будущее.
      Просыпаясь после таких сновидений, Камея начинала испытывать нестерпимую тоску по Земле, избавиться от которой с каждым разом становилось все трудней и трудней. Однажды, в первой половине дня, когда со стрижкой кустов было покончено, Хелга предложила своим теперь уже коллегам слетать в другой город, в котором находился уникальный сад с экзотическими для Колонтона цветами. Камея и Тирон охотно согласились.
      Оказавшись в этом саду, землянку охватил небывалый восторг от красоты и великолепия увиденных цветов. Чудесные, диковинные они поражали воображение. Разнообразие цвета, форм и размеров восхищало и зачаровывало.
      - Почему мы до сих пор ни разу здесь не были? произнесла Камея и, не дожидаясь ответа, зашагала между грядами из двухметровых лилово-фиолетово-синих красавцев-гигантов, вдыхая тонкий, опьяняющий аромат, прикасаясь руками к бархатистым синевато-зеленым листьям, к ворсистым стеблям.
      Познакомившись с удивительными гигантами, Камея остановилась, ослепленная яркими желто-оранжевыми огоньками на переплетенных невысоких полулежачих стеблях. - Непревзойденная красота, - не удержалась от восторга Камея и поспешила дальше. Притягиваемая новым чудом, землянка, казалось, летела над лоскутным покрывалом из цветов, опасаясь проглядеть хотя бы один лоскуток. Тирон и Хелга едва успевали за ней.
      Пробежав больше половины сада, Камея вдруг остановилась и замерла. С очередной не блещущей пышностью грядки своими зеленовато-желтыми глазками в белых ресничках на землянку смотрели ромашки точь-в-точь такие же, какие она собирала на милых северных лугах своей планеты.
      - Откуда вы здесь? - тихо произнесла потрясенная Камея. Подталкиваемая нахлынувшими чувствами, она подошла к краю грядки, встала на колени, бережно обняла с десяток цветков, осторожно прижалась к их лепесткам щекой и закрыла глаза. В памяти замелькали родные, земные пейзажи с белоснежными ромашками, с голубыми колокольчиками, с зарослями иван-чая... . Душа землянки наполнилась такой нестерпимой тоской по родной планете, что Камея не смогла более сдерживать свои чувства, по щекам ее потекли слезы. В какой-то момент она обернулась и, увидев глаза Тирона, поспешила мысленно приказать себе: "Остановись!
      Ты мучаешь его."
      Поднявшись с колен, опустив глаза, Камея медленно зашагала дальше по дорожке между грядами. По щекам ее по прежнему беззвучно текли слезы. Следом молча шли Тирон и недоумевающая Хелга. На цветы Камее больше смотреть не хотелось, обернуться к Тирону она боялась. Изо всех сил стараясь не думать о Земле, она все же не могла освободиться от мыслей о ней. Зная, что все ее переживания доступны аноиду, что они заставляют страдать его не меньше, чем ее, Камея внушала себе, что она сильная, способная справиться с душевной болью. Но как не старалась землянка, сердце ее отказывалось принимать успокоительные пилюли от разума. Наконец, остановившись, она обернулась к Тирону и произнесла:
      - Прости меня, Тирон!
      Он подошел к ней и, ничего не говоря, прижал к себе.
      - Это пройдет, - желая подбодрить своего любимого и себя, сквозь слезы добавила она.
      Когда они вернулись домой, Камея чувствовала себя уже намного лучше. Осознавая, что подобное может повториться, она решила сделать все возможное, чтобы облегчить себе и Тирону жизнь. Начать землянка вознамерилась с вопроса о посещении Земли.
      - Тирон, есть ли возможность для нас с тобой полететь на Землю, хоть ненадолго, хотя бы погостить?
      - Создание КП для Земли не за горами. Я должен контролировать этот процесс.
      - А потом?
      - Потом..., - он замолчал и пристально посмотрел на нее, и Камея уловила в этом взгляде пугающий ответ: "Нет!"
      Землянку бросило в холодный пот.
      - Получается, я никогда больше не увижу Землю?!
      - Вернуться на Землю ты можешь, но только без меня, - по истечение некоторой паузы через силу произнес Тирон, подошел к окну и стал смотреть на темноту за стеклом. "Что ты этим хочешь сказать? - глядя на любимого, мысленно спрашивала она. - Мое возвращение на Землю означает, что мы никогда больше не будем вместе?!" Молчание Тирона Камея расценила как положительный ответ.
      Они долго стояли, каждый думая о своем. Наконец Тирон тихо произнес:
      - Выбор за тобой.
      - Мой выбор - ты! - твердо произнесла Камея и почувствовала, как любовь к своему самому дорогому существу уверенно стала вытеснять из сердца все, что только что заполняло его.
      Тирон обернулся и стал смотреть на Камею переполненными благодарностью и любовью глазами.
      "Что ты делаешь со мной? - мысленно произнесла она.
      - Глядя в твои глаза, я становлюсь совершенно пьяной без вина, я теряю силы, я растворяюсь в тебе."
      - Со мной происходит то же, если не больше.
      Несмотря на выбор, сделанный Камеей, с этого дня в жизни ее наступил перелом. Тоска по родной планете, все годы жизни на Колонтоне таившаяся в глубине души и лишь изредка напоминавшая о себе, вышла из своего убежища и с жадностью стала разъедать душу. И какие бы усилия Камея не предпринимала, чтобы не думать о Земле, с этой задачей справиться она была уже не в силах. Хуже того, все, что окружало землянку, с некоторых пор вдруг стало делиться в ее сознании на свое и чужое: на то, что напоминало Землю, и на то, что не напоминало.
      Посещая спортивные соревнования, Камея сравнивала их с земными, где интереснее всего было наблюдать за соперниками из разных стран. Детская непосредственность взрослых колонтонцев стала постепенно раздражать ее. Занятие цветоводством резко наскучило. Каждый день иметь дело с "чужими" цветами, когда в соседнем городе росли "свои", Камее уже не хотелось. Страстно желая общения с островком земной природы и прекрасно понимая, что тем самым еще больше растревожит свою душу и расстроит Тирона, Камея запретила себе свидания с ромашками. Перемешанные любовью и тоской побежали дни.
      Случилось то, о чем Тирон давно знал и чего так боялся.
      Зная, какое место в душе Камеи начала занимать любовь к Земле, насколько усиливается с каждым днем для нее зов родной планеты, способный "двигать горы" аноид впервые почувствовал свое полное бессилие перед своим соперником болезнью любимой женщины с названием ностальгия по Земле. И хотя он уже принял решение отправить Камею на ее планету до назначенного аноидами часа внедрения КП на Землю, больше всего на свете ему хотелось, чтобы окончательным выбором любимой стал он, чтобы они остались жить здесь, на Колонтоне, условия которого более всего подходили для их совместного проживания. Но что сделать, чтобы сердце Камеи без принуждения предпочло остаться, Тирон не знал.
      Одно успокаивало аноида: до внедрения КП на Землю и возможного возвращения Камеи на родную планету еще оставалось чуть-чуть времени. И Тирон очень надеялся найти какой-нибудь другой выход, позволяющий остаться рядом со своей возлюбленной, перекрыть аноидам путь к Земле и сделать возможными посещения Камеей родной планеты. А пока он должен был уменьшить ее страдания. Для этого Тирон решил приоткрыть перед землянкой завесу сверхчеловеческих способностей. Первое, что захотел показать Тирон Камее, - взгляд на мир "глазами" нематериальных субстанций.
      Вечером следующего дня, предварительно рассказав Камее о своем намерении, Тирон превратил ее в прозрачное энергетическое облачко, дематериализовал себя, и повел свое дорогое существо на прогулку.
      Ощущение себя показалось Камее очень забавным.
      Тела своего она не видела и не чувствовала, о размерах своих ничего определенного "сказать" не могла; тепло, холод, ветер, притяжение к земле перестали для нее иметь место; такие человеческие чувства как осязание и обоняние тоже куда-то пропали. У Камеи создалось впечатление, что от нее прежней остались одни невидимые окружающими глаза, которые теперь при желании видели сквозь когда-то непрозрачные предметы, и уши, слышащие помимо привычных какие-то совершенно новые звуки или сигналы. Кроме этого Камея почувствовала, что восприятие ею окружающего мира стало каким-то иным, словно добавились еще какие-то доныне неизвестные чувства, к которым теперь надо было привыкнуть и с помощью которых можно по-новому изучать жизнь.
      Ощущение движения также было необычным, им управляло желание. В результате, Камея медленно летела в полуметре от дорожки, ведущей от крыльца к калитке. Оказавшись на улице, она "остановилась" или лучше сказать "зависла" и стала наблюдать за прохожими. Некоторые из них, ничего не подозревая, шагали прямо на нее. Естественная реакция человека во избежание столкновения отойти в сторону и пропустить идущего. Камея так и хотела сделать, но почувствовала, что какая-то сила удерживает ее. "Не бойся! - услышала она мыслефразу, переданную Тироном. - Ощути, как сквозь тебя пройдет плотное существо!"
      Но когда колонтонец подошел к Камее совсем близко, она не выдержала и более всего пожелала взлететь вверх, освободив ему путь. Тут же ее желанию суждено было исполниться, и она увидела колонтонца шагающим внизу под собой. "Твоя мысль управляет твоим телом, - снова поймала она мыслефразу Тирона. Опустись и прогони страх!" Выполняя просьбу Тирона, Камея "встала" на прежнее место. В это время к ней приближалась молодая планетянка с сияющим лицом. С каждым ее шагом волнение Камеи нарастало. Она смотрела на летящую на нее колонтонку и неустанно отдавала себе приказ: "Стоять!" Через секунду девушка вонзилась в невидимое облако и, спустя мгновение, оказалась за "спиной" Камеи.
      Прохождение плотного существа сквозь себя произвело на Камею самое большое впечатление из всего того, что ей довелось сегодня прочувствовать. За миг "слияния" с колонтонкой Камея успела поймать ее настроение, ощутить ее физическое состояние, словно на это мгновение она стала этой девушкой.
      "Ну как?" - уловила она мысль Тирона. "Я в восторге!" - в ответ подумала Камея. "Давай теперь полетаем, просачиваясь сквозь все, что попадется на пути!" - предложил Тирон. - "Давай!" - согласилась Камея.
      Когда на другой день они вернулись домой и приняли человеческий облик, Камея не удержалась от расспросов:
      - Мое восприятие окружающего мира было таким же как у аноидов?
      - Не совсем. Ты воспринимала мир почти также как воспринимает его новорожденный аноид.
      - Новорожденный..., - с удивлением повторила она.
      - Да. Мировосприятие зрелых аноидов, также как и мудрых людей, особенное. Оно основано на прожитых годах, на жизненном опыте.
      Камея посмотрела в умные красивые глаза Тирона.
      - Я никогда не задумывалась над тем, - продолжила она, - что мир можно воспринимать совсем иначе, что жизнь может выглядеть совсем по другому, не по-человечески, что ощущения некоторых вещей и явлений могут быть гораздо шире, глубже, тоньше, значительнее. Хотя, - не без сожаления заметила землянка, - некоторые восприятия, свойственные человеку, отсутствовали.
      Она замолчала и задумалась, а спустя непродолжительное время добавила:
      - Как я благодарна тебе, Тирон, что ты показал мне "запределье". Я не могу найти слов, чтобы передать тебе, что я чувствовала. Но с уверенностью могу сказать, это было так удивительно, необычно, интересно, захватывающе, что мне хочется еще и еще раз все испытать, ощутить, как мир растворяется во мне и становится мною, или, наоборот, я в нем растворяюсь и становлюсь им... Удовлетворенный Тирон облегченно вздохнул. На несколько месяцев аноиду удалось вырвать землянку из лап ностальгии. Все это время Камея настолько была поглощена жизнью в нечеловеческом образе, что лишь изредка вспоминала Землю, тосковала по ней. Но всему приходит конец. И чтобы тоска по родной планете вновь полностью не завладела Камеей, Тирон предложил ей новое занятие:
      - Хочешь научиться летать во плоти?! - спросил он однажды, когда увидел в глазах ее печаль.
      - Во плоти? Это интересно, - с пониманием ответила она. В этот же день Тирон и Камея отправились на ошшах за город. Кружась в воздухе и обгоняя друг друга, они долетели до высокого крутого обрыва у подножия гор.
      На первом занятии Тирон решил показать землянке, чего она может достигнуть к концу обучения.
      - Встань здесь, - Тирон указал рукой на место у края обрыва, - и закрой глаза. Постарайся представлять все, о чем я сейчас буду просить.
      Камея старалась все делать так, как говорил Тирон, и через некоторое время ее расслабленное тело с поднятыми к небу руками, казалось, колыхалось от легкого дуновения ветерка.
      - Твое тело легкое, как воздух, - слышался монотонный голос Тирона, легкое, как облако.
      Камея, действительно, ощутила себя облачком и кроме гипнотических потоков, исходящих от Тирона и пронизывающих всю ее, не воспринимала ничего.
      - Когда ты падаешь в воду, - продолжал говорить Тирон, - ты знаешь, что умеешь плавать, и ты плывешь. Когда, надев коньки, ты ступаешь на лед, ты знаешь, что не упадешь, и ты скользишь. Когда ты абсолютно расслаблена и чувствуешь, что твое тело легче воздуха, ты можешь летать. Невысоко над тобой летят твои собратья - облака. Поднимись к ним!
      Взлети!! Ты это умеешь!!!
      Камея почувствовала легкое покачивание, затем ей показалось, будто плоть ее слегка вытягивается и стремится ввысь. "Это, наверное, и есть чувство полета?" - подумала она, открыла глаза и увидела Тирона внизу под собой. В этот момент чувство страха спровоцировало ощущение тяжести своего тела, и Камея стала падать. Но какая-то сила подхватила ее и легко опустила в объятия Тирона.
      - Согласна брать уроки полетов во плоти? - улыбаясь, спросил он, уже зная о ее решении.
      - Согласна, - улыбаясь ответила она.
      Тирон хотел растянуть процесс обучения, чтобы как можно дольше Камея была занята делом и меньше думала о Земле. Но она оказалась способной ученицей и освоила технику полетов за более короткий срок, чем предполагал он. И все же, это занятие позволило Тирону на какое-то время отвоевать землянку у коварной ностальгии.
      А потом...? Потом полеты во плоти из таинственных превратились в обычное занятие. И восторг, которым наполнена была Камея, улетучился, освободив место для тоски. И опять, как и прежде, ее сердце стало разрываться между Землей и Тироном. "Притяжение Земли сильнее, потому что она далеко, - пыталась оправдаться перед собой землянка, - а он рядом. Вот если я выберу Землю и вернусь туда, как я буду жить без него?"
      После подобных рассуждений свой выбор Камея останавливала на Тироне, но стоило чему-либо напомнить ей о Земле, как новый приступ болезни начинался незамедлительно.
      Однажды, одним дождливым, серым днем, Камея не поддалась на уговоры Тирона и никуда не захотела идти. Встав у окна, она долго стояла, наблюдая за догоняющими друг друга каплями дождя, а перед глазами невольно вставали картины земного ненастья.
      Тирон сидел в кресле, задумчиво глядя перед собой. В комнате стояла тишина.
      В горле Камеи стоял ком, душа разрывалась от боли, на слезы не было сил. Наконец, она не выдержала и разорвала молчание:
      - Замучила я тебя, Тирон, - превозмогая боль, проговорила она. - Сердце мое раскололось пополам. Одна половинка принадлежит тебе, другая - Земле. Но ты рядом, а Земля далеко. Она протянула ко мне руки через столько парсек... и зовет, зовет... к себе. Мне так хочется быть с тобой, и в то же время так хочется на Землю. Но оба эти желания, как я поняла, неосуществимы. Как же быть?
      Она смотрела на аноида усталыми от страданий глазами и ждала от него поддержки. А он по-прежнему сидел, задумчиво глядя перед собой.
      - Час внедрения КП на Землю аноидами назначен, наконец произнес Тирон. Он близок. Но еще капля времени, которая вряд ли что-то решит, у меня есть.
      Твою планету спасти от КП можно, заблокировав выход на нее аноидам на определенное время - то время, за которое земляне либо образумятся, либо погубят себя. Но прежде чем приступить к блокировке, я должен вернуть тебя на Землю.
      Выдержав непродолжительную паузу, он продолжил:
      - Больше всего на свете я хочу, чтобы ты осталась жить со мной здесь, на Колонтоне. Но в этом случае внедрение КП на Землю неизбежно и, следовательно, твое возвращение туда невозможно.
      Он замолчал.
      "Неужели другого пути нет?! Неужели 'либо - либо'?" с ужасом повторяла про себя Камея.
      - Если придется заблокировать аноидам выход на Землю, что будет с тобой?
      Сердце ее тревожно билось, предсказывая ужасный исход.
      - Вероятней всего я стану изгнанником.
      - А что менее вероятно?
      Зная, чего более всего опасается Камея, Тирон ответил:
      - Не волнуйся! Гибель практически невозможна. Мне кажется, я все продумал, чтобы избежать ее.
      Через силу улыбнувшись, он добавил:
      - Жить буду.
      Силы покидали Камею. Едва передвигая ноги она подошла к Тирону и опустилась ему на колени. Обвив его голову руками, едва слышно она произнесла:
      - На Земле я умру без тебя, поэтому я выбираю Колонтон. Посмотрев в глаза Тирона, Камея не увидела в них прилива радости или успокоения.
      - Я выбираю Колонтон, ты слышишь меня?
      - Слышу, - неестественно улыбаясь, ответил он и уткнулся лицом ей в грудь. Но тяжелое дыхание выдавало аноида.
      Понимая что это значит, борясь с самой собой, Камея упрямо повторяла про себя: "Я выбираю его!"
      В какой-то момент ей привиделся еще один путь, по которому она с Тироном могла уйти в будущее. Возможно ли пойти по нему, мог ответить лишь аноид.
      - Закрыв собой путь аноидам на Землю, - начала Камея, - ты станешь изгнанником. Я готова жить с тобой в изгнании. Жить до тех пор, пока тоска по Земле не начнет разрушать меня. И только тогда ты отправишь меня на Землю.
      Отправишь одну. Ведь я - не аноид и путь на Землю для меня не будет отрезан?!?
      - Будет! - глухо произнес аноид.
      Внутри Камеи все оборвалось.
      - Значит, есть только два пути!?!
      - Только два!
      Еще раз взвесив, на какой риск и на какие муки одиночества она обречет себя и свое самое дорогое на свете существо, если выберет Землю; еще раз дав себе понять, что только до тех пор, пока Земля далеко, а Тирон рядом, зов родной планеты пересиливает желание остаться с любимым; еще раз осознав, что там, на Земле, тоска по Тирону иссушит, изведет ее, Камея уверенно повторила:
      - Я остаюсь с тобой!
      В глазах Тирона появился едва уловимый блеск.
      "Сейчас твой разум продиктовал свою волю сердцу, мысленно с горечью произнес он.
      - Сможет ли оно и далее подчиняться рассудку?!... Как бы мне хотелось, чтобы смогло."
      Приняв решение, Камея почувствовала облегчение, словно с души упал камень. На лице ее, как и когда-то, появилась улыбка. Сердце как будто наполнилось радостью. Несколько дней землянка находилась в хорошем настроении и почти не думала о родной планете. "Я сделала свой выбор! - твердила она себе. - Я остаюсь с Тироном!" Все эти дни Тирон также чувствовал себя хорошо. Он осознавал, что жить, гореть и радоваться жизни надо сегодня, потому что завтра все может быть по-другому.
      Час внедрения КП на Землю приближался, и не помнить об этом Камея не могла. Сердце ее с каждым днем билось все сильнее, и однажды, не выдержав, она позволила себе погрузиться в размышления. "Как скоро он пробьет, этот роковой час? Через день, через неделю, через месяц...? - Неважно! Важно другое - после этого путь на Землю для меня будет закрыт," - по телу Камеи пробежали мурашки. Она долго, отрешенно смотрела перед собой и, наконец, мысленно произнесла: "Я думаю только о себе. Ведь Земля моя пропитана злом и так нуждается в очищении. КП способно помочь ей в этом. КП, вообще, может быть единственным спасением для Земли. А я дрожу перед невозвращением.
      Я должна, я обязана смириться с внедрением КП и тогда Земля моя расцветет и станет такой же прекрасной, как Колонтон, а земляне превратятся в добрых, любящих, красивых людей... .
      А я?! - Я останусь жить с моим любимым на Колонтоне и со временем все реже стану вспоминать Землю.
      И когда-нибудь наступит момент, когда о родной планете у меня останутся лишь приятные воспоминания. Приятные воспоминания..., - повторила Камея и усмехнулась. - Возможно ли такое, чтобы я забыла Землю?!! - Конечно нет! И Тирон об этом знает, иначе бы давно успокоил меня."
      Понимая, что подобные рассуждения способны лишь погружать в океан тоски, заставлять неимоверно страдать, Камея скомандовала себе:
      - Ты приняла решение и изволь не отступать от него! Еще несколько дней Камее удавалось заставить себя не думать о Земле. Для достижения этой цели землянка готова была заниматься чем угодно. Она летала на ошше по планете, летала во плоти, просачивалась сквозь преграды будучи дематериализованной, занималась спортом, посещала всевозможные мероприятия, проводимые в городе-солнце и других городах, занималась самовнушением, предавалась страсти до самозабвения.
      Но пришел очередной день, когда Камею охватил ужас от мысли, что роковой час пробил, КП на Земле уже внедрено и отказаться от невозвращения поздно. Каждый раз возвращаясь к этой мысли Камея покрывалась холодным потом и начинала метаться в поисках какого-либо дела, способного отвлечь от жутких мыслей и хоть чуть-чуть освободить душу от страданий. Не найдя успокоения, она бежала к Тирону, подгоняемая мыслями: "Он - твое счастье! Он подарил тебе сказочную, неземную и такую земную любовь, наделил твою жизнь смыслом. Рядом с ним тебе будет легче. Только рядом с ним тебе хорошо! Только рядом с ним...!"
      Тирон старался выглядеть веселым, хотя душу его сжигала боль. Он уже знал, что мечта его неосуществима. Но за последние дни он впервые осознал, чего могли бы лишить землян аноиды, внедрив в биосферу их планеты свое контролирующее поле. "Нет! - заявил он себе. - Допустить такое я не позволю!" И этот приговор контролирующему полю для Земли был продиктован уже не желанием помочь самому дорогому существу на свете, а человеческой любовью - земной любовью.
      Как ни боролась с собой Камея, все же пробил час, после которого совладать с собой она была уже не в силах. Мысли о невозвращении на Землю стали постоянно мучить ее, бросать то в жар, то в холод, не давать ни минуты покоя. Она лишилась аппетита, бродила по дому как тень, ничего не могла делать.
      Тирон же, как казалось Камее, вел себя несколько странно. Его невозмутимость пугала и настораживала ее. Камее хотелось узнать, что он надумал, но спросить она не решалась.
      Прекрасно понимая, чем обернется для нее свидание с ромашками, однажды утром Камея полетела к ним. Возвратилась она в крайне подавленном состоянии. После обеда, за которым Камея почти ничего не съела, Тирон повел ее на прогулку вдоль берега тихой, широкой реки, что протекала рядом с городом-солнцем. Камея, словно заводная кукла, шагала рядом с Тироном. Ее стеклянные глаза не видели ничего вокруг, уши отказывались что-либо слышать. Прошагав с километр, они не перебросились ни единым словом. Всю дорогу Камею мучил вопрос, который ей хотелось задать Тирону, но ком в горле мешал говорить. Наконец, она превозмогла себя:
      - Сколько дней осталось до "часа", лишающего меня выбора?
      - Завтра еще не поздно отправить тебя на Землю.
      Камея вздрогнула.
      - А если бы я сейчас не спросила...? - испытующе глядя в глаза Тирона, произнесла она.
      - Мимо этого часа ты бы не прошла, - спокойно ответил он.
      Эти слова аноида возымели на Камею такое же действие, как вылитый на голову ушат холодной воды. "Ты окончательно все решил?!" - остановившись, со страхом мысленно произнесла она и в этот же миг почувствовала, как половинка сердца, заполненная тоской по Земле, освобождается от нее и, как и вторая ее соседка, начинает пылать любовью к Тирону.
      - Я не смогу без тебя, - испуганно произнесла она.
      - Без нее ты тоже не сможешь.
      - Здесь я не смогу жить без Земли, на Земле я не смогу жить без тебя. Выходит, и здесь и там исход для меня один. Камея горько усмехнулась.
      - Не смей так думать, - одернул ее Тирон. - На Землю ты полетишь не для того, чтобы умирать. Твоя задача будет - помочь Земле. Расскажешь землянам о нас. Доказательством твоих слов станет ошш, на котором я отправлю тебя на Землю. Он сейчас монтируется по моему заказу. На корабле будет стоять восприниматель твоих мыслей, поэтому сможешь пользоваться им на своей планете. Кроме этого, ты вернешься на свою планету со всеми способностями, которыми я тебя наделил и плюс особым восприятием опасности. Все это позволит тебе стать практически неуязвимой, так как на Земле найдется немало охотников на тебя и на ошш.
      - Значит завтра..., - выслушав Тирона, произнесла Камея и услышала стук. Это разлука стучала ей в сердце. Быстро проникнув в него, горькое чувство стало медленно перемешиваться со сладкой любовью, отравляя ее и причиняя Камее нестерпимую боль. Силы землянку покидали. Их не хватало даже на слезы, приносящие облегчение. Все, что смогла она - это с трудом произнести:
      - С какой бы миссией я туда не летела, ждет меня там тоска, непобедимая тоска по тебе.
      Душа Тирона также корчилась от боли, но он держался.
      - Завтра я настрою твой корабль на движение во времени и скоро ты будешь на Земле.
      Глядя на неестественно спокойного Тирона и представляя миг встречи со своей планетой, у Камеи, вдруг, неожиданно немного отлегло от сердца. Тирон тут же обнял ее за плечи и предложил поторопиться в город-солнце. По дороге он давал Камее советы: что она должна сделать в первую очередь, вернувшись на Землю, что - во вторую. Землянка внимательно слушала аноида, но когда они ступили на порог домика, в котором столько лет жило их счастье, она остановилась как вкопанная.
      - Завтра захлопнется книга нашей любви, - отчужденно глядя перед собой, произнесла она.
      - До завтра осталась целая страница, - почему-то шепотом проговорил Тирон. - Давай сделаем ее одной из самых ярких в нашей книге!?!
      Измученный вид Камеи, казалось, не обещал ничего определенного. Но вдруг, как по заказу, она ощутила резко нарастающее сладкое волнение, похожее на то, каким была наполнена когда-то, в минуты их первой встречи. Глаза Камеи оживились, она протянула к Тирону руки и произнесла:
      - Давай!
      А на другой день после завтрака Тирон и Камея уже стояли на взлетно-посадочной площадке рядом с новеньким ошшем.
      Долго, не отрываясь, смотрели возлюбленные в глаза друг другу, излучая беспредельной силы любовь в то время, как души разрывались от боли. Казалось, потяжелевшая от горького чувства атмосфера готова была раздавить своей массой любимых. Но тут зазвучал спасительный голос Тирона: - По воле случая я оказался избранником среди аноидов. Ты наделила меня человеческой любовью, любовью к себе, и подарила мне свое горячее сердце. Я бесконечно благодарен тебе за эти бесценные подарки. Время, которое мы провели вместе, стало самым прекрасным в моей жизни. Я был счастлив. Я был беспредельно счастлив. Я познал человеческую любовь. Я жил в пламени этой любви и теперь никому не позволю отнять ее у людей.
      Тирон улыбнулся, а на глазах Камеи заблестели слезы.
      И вновь, как часто бывало, ком в горле стал мешать говорить ей. Но пересилив себя, она спросила:
      - Мы еще когда-нибудь встретимся?
      В этот миг Камея думала о душе, освободившейся от тела в момент его смерти. Душе, которая неподвластна будет земному притяжению.
      - Я надеюсь! - уверенно ответил Тирон.
      Камея почувствовала себя чуточку полегче и улыбнулась сквозь слезы.
      Понимая, что чем более длительным будет расставание, тем труднее будет расстаться, Тирон сказал:
      - Тебе пора!
      Сердце Камеи забилось так часто, что, казалось, готово было выпрыгнуть из груди или разлететься на мелкие кусочки.
      - Я верну тебя в ту минуту, из которой забрал, - произнес Тирон и, прощаясь, поднял руку.
      Камея медленно попятилась к опущенному люку ошша. По щекам ее беззвучно текли слезы. На мгновение остановившись, она еще раз вобрала в себя образ любимого, повернулась, поднялась на люк и скоро оказалась внутри корабля. Последний раз взглянув сквозь прозрачные изнутри стены ошша на самое дорогое существо во Вселенной, Камея увидела на том месте, где стоял Тирон, светящийся, оранжевый энергетический шарик. Спустя несколько мгновений он исчез.
      Камея тяжело опустилась в кресло и через несколько секунд невольно погрузилась в состояние, похожее на глубокий сон. А когда она очнулась, ошш "висел" над дорогой, ведущей в родной земной город.