Глядя на экран на дальней стене, Тагл, не отстегивая ремней, нажал кнопку, чтобы узнать время. Он проспал десять часов. Маловато, но придется смириться. Не сводя глаз с монитора, он отстучал на клавиатуре очередную комбинацию цифр и вызвал Бьера ти агн.
      Психолог был вторым венья-агном на борту корабля. В отличие от Риты, принявшей поспешное решение спуститься на Чай-те 2 без согласия Тагла, на Бьера можно было положиться. Он всегда стремился докопаться до самой сути любого явления.
      Поисковое устройство нашло Бьера в одном из сельскохозяйственных секторов. Освободившись от сетки, удерживающей его во время сна, Тагл обмотал талию куском материи и закрепил ее кожаным ремнем. Болтающуюся сзади тряпку он просунул между ног и пристегнул ее к пряжке спереди. Он посмотрел на длинный, подбитый мехом плащ, отличающий его как штагна от других, и отказался от него. Он хотел, чтобы Бьер чувствовал себя свободно, когда они будут разговаривать.
      * * *
      Тагл обнаружил Бьера около кадок с растениями. Психолог чинил желобки, по которым к кустам текли питательные вещества, и что-то бормотал себе под нос. Вместо того чтобы протискиваться к нему по узким проходам, Тагл позвал его.
      - Тагл? - Бьер удивленно вскинул голову. - Что привело тебя сюда?
      - Мне нужен совет. Можем мы поговорить в контрольной лаборатории?
      - Конечно. - Нос Бьера чуть заметно дернулся. Он повесил инструменты на свой широкий пояс и бочком вышел к штагну-джию.
      Они не перемолвились ни единым словом на протяжении всего пути.
      Со слабым вздохом штагн сел в кресло и жестом указал Бьеру на место рядом с собой. Его беспокойство об ученых-изменниках отодвинулось на задний план, пока он размышлял об апатичной неподвижности, которую он почувствовал в некоторых членах экипажа, которых встречал в коридорах.
      - Ты плохо выглядишь, Тагл.
      - Я встревожен. С командой что-то происходит, а что, я не могу понять.
      Бьер дернул носом:
      - Объясни, что ты имеешь в виду.
      - Я только что наткнулся на Богна, Миш, Уегра... еще кое-кого. Все они какие-то вялые... опустошенные. Почему? - Тагл потряс головой. - Что с ними случилось?
      Бьер выпускал и убирал когти. Он опустил глаза на минуту, потом смело встретил встревоженный взгляд Тагла.
      - Они боятся.
      - Чего?
      - Изоляции. Дю-агны не переносят изоляции.
      - Но мы ведь не изолированы, - заметил Тагл сухо.
      - Пока нет. Но это не исключено, если экспедиция Риты привезет с собой доказательства существования разума на этой планете.
      Тагл ощетинился, уловив осуждающие нотки в голосе Бьера, но предпочел не начинать ссоры.
      - Дю-агны не стали бы думать о поражении только на основе неподтвержденных теорий. Тут должно быть что-то еще.
      - Оно и есть. - Бьер замялся, потом заговорил, запинаясь: - Когда ты решил пустить Риту, Стошу и Верду обратно на корабль, ты санкционировал их полет, а это означает, что ты придаешь определенное значение их теориям.
      - Я не верю, что они найдут подтверждение существования разума, прорычал Тагл. Его уши плотно прижались к голове.
      - Тогда почему ты не покинул их?
      Штагн притих. Он нуждался в информации о схемах мышления и возможности того, что некоторые дю-агны могли оказаться скрытыми венья-агнами, но он не был готов раскрыть природу своих подозрений, даже венья-агн психологу. Несмотря на то что Бьер являлся единственным из беев на борту "Дан тални", кто мог выслушать подобное пугающее откровение, окажись оно к тому же правдой, история Тагла могла исковеркать правильное и неиспорченное восприятие Бьером таких вещей. Он пошел на попятную.
      - Я решил пустить их обратно, Бьер, потому что я был уверен, что они сами опровергнут свои теории, не оставив ни в ком сомнения. Учитывая нынешнее умственное и эмоциональное состояние команды, это более важно сейчас, чем тогда, когда они сбежали с корабля.
      Бьер прищурил глаза:
      - Почему?
      Тагл сделал паузу, но потом решил подойти ближе к обсуждению своих истинных тревог:
      - Дю-агны на борту корабля реагируют так, как будто теории стали фактом. Они не должны считать поражение неизбежным. Все, что мы знаем об этой системе, указывает на отсутствие разумных существ. Поэтому нет причин полагать, что миссия потерпит крах.
      - Это не совсем верно, - произнес Бьер осторожно. - Существуют другие факты, неоспоримые факты, которые пробудили в дю-агнах чувство отчаяния.
      Тагл слегка нахмурился. Что-то в сдержанной манере Бьера настораживало его. Он изучающе посмотрел на психолога:
      - Например?
      - Небольшая увеселительная прогулка Риты стоила нам времени и топлива, что может помешать нам успешно завершить миссию. Сигнал на Хасу-дин должен быть отправлен в срок. - Глаза Бьера сверкнули.
      - Мы пошлем его по расписанию.
      - Разве что только в самую последнюю минуту. - Напрягшись всем телом, психолог слегка подался вперед. - Если мы не уложимся в график и не передадим сообщение относительно пригодности этой звездной системы для колонизации, как было условлено, наше послание может вообще никогда не дойти до станции Хасу-дин. В таком случае все - и богатство системы полезными ископаемыми, и существование или несуществование природного разума потеряет смысл. Совет сделает вывод, что мы попали в беду, и они не разрешат взлет корабля колонизаторов. Возможно, нас ждет успех, а может, неудача. Дю-агн команда недаром нервничает и переживает.
      Тагл моргнул.
      - Тогда то, что я чувствую в членах экипажа - начало предсмертного сна? - Он никогда раньше не испытывал симптомов, означавших, что оказавшийся в безвыходной ситуации дю-агн спокойно и тихо погибал, не приходилось ему и встречаться с кем-либо, пораженным этим недугом.
      - Без надежды дю-агны умирают. - Бьер откинулся на спинку кресла. Если бы у нас могли быть дети...
      Выругавшись, Тагл отстегнулся и поплыл над полом. Он впился когтями в стену рядом с дверью, потом развернулся и в упор взглянул на Бьера.
      - Венья-агны когда-нибудь оставались незамеченными в ходе эволюционных тестов?
      Пораженный Бьер только и смог выдавить из себя:
      - Нет... никогда. Почему ты спрашиваешь?
      Тагл проигнорировал его вопрос.
      - Группа исследователей будет отчитываться передо мной через несколько часов после захода в док. Я буду беседовать с ними наедине, но я хочу, чтобы вы с Сани присутствовали во время нашего разговора.
      - Предъявишь им обвинение в частном порядке? Но они подвергли риску будущее нации...
      - Никакого обвинения не будет, - резко оборвал Тагл. - Когда я позволил им вернуться, я взял на себя всю ответственность за их поступки.
      Бьер состроил недовольную гримасу, но ничего не сказал.
      Тагл стремительно вышел в коридор. До тех пор, пока он не узнает, что заставило проверенных дю-агнов вести себя подобно венья-агнам, он не сможет защитить свое решение относительно несанкционированного спуска Риты на планету. Никто, в том числе и психолог, похоже, не подозревал о различных отклонениях, а у команды и так хватало забот.
      Пока штагн медленно двигался по коридорам, он заново осмысливал беседу с Бьером. Он не мог оспаривать его доводов относительно обеспокоенности дю-агнов насчет сигнала. Они значительно опаздывали с его отправкой и уже почти исчерпали все дополнительные запасы времени. В переданном позже сообщении не будет смысла, если его не получат. И у них не было других возможностей дать Совету Медиаторов знать, что корабль разведчиков "Дан тални" обнаружил звездную систему, более богатую природными ресурсами, чем их родина Чай-дин.
      Внешние планеты в новой системе представляли собой скопления газов, не имеющих особой ценности, но четыре газовых гиганта между поясом астероидов и девятой планетой обладали в два раза большим водородно-гелиевым потенциалом, чем Чол и Уинаг, две огромные звезды в дальних пределах системы Чай-дин. Пояс астероидов Чай-те был богат тяжелыми металлами и элементами жизнеобеспечения. Если только систему Чай-те не населяли разумные существа, она идеально подходила беям для колонизации.
      Тагл действительно не верил, что трое ученых обнаружили на Чай-те 2 каких-либо высокоразвитых животных, но у них кончалось время и топливо. Осталось слишком мало времени, чтобы ошибаться.
      "Время и энергия", - подумал штагн. Эти два предмета потребления были проблемой с тех пор, как корабль вошел в сферу внутренних планет. Они не стали исследовать первый и третий миры. Первый находился слишком близко от горячего солнца, третий был окружен атмосферой, состоящей из углекислого газа и пара. Даже большой спутник третьей планеты не оправдал расходов энергии. Вокруг него не могла образоваться атмосфера из-за его малой гравитационной массы, и поверхность его была безводной и безжизненной.
      Они вышли на орбиту вокруг четвертой планеты, но очень скоро поняли, что и она не годилась как место обитания разумных существ. В тонком слое ее атмосферы и на пустынной земле не было заметно следов органической активности. Жизнь там не существовала.
      Уцепившись когтями рук и ног за пенопластовое покрытие стены, Тагл замер на месте. Рита обвинила его в том, что он считал, что все организмы реагируют и прогрессируют подобно агзин-беям. Он также предполагал, что молекулярная химическая структура инопланетной жизни окажется идентичной структуре беев. Мог ли инопланетный разум развиваться иным путем, неподвластным их разумению? Возможно ли предсказать такой странный поворот эволюции? Потребуются ли для этого все ресурсы системы? Инструктируя руководителей шести разведывательных экспедиций, Совет Медиаторов не упоминал о подобной случайности.
      И тут до Тагла дошло, что Совет не рассматривал этот вариант, потому что не допускал и мысли, что события будут разворачиваться таким образом.
      На штагна вдруг повеяло холодком, и мурашки побежали по его телу. Паника горьким комком встала в его горле. Он закрыл глаза и заставил себя расслабиться, силясь собрать воедино свои мысли.
      Организмы, которых нельзя выявить, не существуют... и не потому, что он так хочет. Закон не защищает их.
      Тагл не пришел ни к каким удовлетворительным результатам, размышляя над вопросом о жизненных формах, непостижимых для беев ни физически, ни на уровне сознания, и занялся другими проблемами.
      Желание смерти, окончательное смирение уже мучило умы его подчиненных. Корабль был их единственной надеждой на спасение. Без него они не видели ни причин, ни смысла, чтобы продолжать жить. Будучи стерильными, они даже не могли основать свое собственное поселение.
      Стерилизация являлась необходимостью. Команда насчитывала только тридцать беев, и каждый из них должен был действовать свободно и самостоятельно в любой ситуации и в любом месте, если потребуется. Беременность, результат десятигодичной связи, неизбежно объединяла бея мужского пола и бея женского пола в их стремлении воспитать их детей, их джегни. Разлучить пару означало подвергнуть серьезному риску их психическое и физическое здоровье. Эксперименты доказали, что, когда двоих беев, связанных друг с другом запахом, вынуждали расстаться, их способности резко ухудшались из-за непреодолимой тяги воссоединиться любой ценой. Экипажи разведывательных кораблей стерилизовали, чтобы предотвратить проникновение личного элемента в работу коллектива.
      У всех женщин удалили яйцеклетки. Лже-овуляция и гормональное усиление полового запаха по-прежнему вызывали ответную реакцию в органах обоняния у мужчины, если только он не пил муат. Связи тем не менее были временными и длились около двадцати дней каждые пять месяцев.
      Когда "Дан тални" взлетел с Хасу-дин, только Сани и Бьер отметили свое двадцатипятилетие.
      Продолжительность миссии в восемьдесят лет требовала от молодого персонала сделать выбор, очень важный для успеха. Бьер к тому времени уже принял решение не иметь детей, а Сани стерилизовали по традиции, после того как ее назначили медиатором на корабле. Насколько Таглу было известно, одна Рита высказывалась против операции. Она проявляла необычную любовь к детям в целом в раннем возрасте, любовь, которая превосходила по своей силе чувства обыкновенных родителей джегни. Эту странность ее характера расценили как маленький недостаток и приписали его ее венья-агн статусу. Совет проглядел его и разрешил ей принять участие в экспедиции из-за ее на редкость высоких показателей как биолога и энтузиазма по поводу всего проекта. Рита согласилась на стерилизацию только потому, что иначе Совет Медиаторов не пропустил бы ее на корабль.
      В двадцать два года Тагл вдруг осознал, что восторг и гордость быть руководителем межзвездной миссии затмили перспективу генетической смерти и бездетного существования. Он просто верил в здравый смысл. Сейчас это злило его. Надо найти альтернативное решение.
      Но его не было. Несмотря на то что стерильность обеспечивала эффективность действий членов экипажа, она также могла стать их смертным приговором.
      Тагл распахнул глаза и ухватился за стенку. Миссия еще не потерпела крах. Чувство отчаяния и безнадежности было преждевременным. Он знал это, но он располагал большей информацией, чем его команда. Он не мог им объяснить, почему он позволил Рите вернуться, но он был в состоянии убедить их, что они имели достаточно топлива для возвращения на Чай-те 5, восстановления межзвездного передатчика, оставленного ими там, и для передачи в срок послания на Хасу-дин. Подробный отчет Гейна быстро развеет мрачное настроение его подчиненных.
      Тагл оторвался от стены и поспешил на полетную палубу с почти что дикой решимостью, в то время как еще один вопрос всплыл в его сознании.
      К чему вообще было устанавливать какие-то временные ограничения для отправки сообщения с их корабля?
      ГЛАВА СЕДЬМАЯ
      Тагл изучающе смотрел на трех ученых, сидящих перед ним за овальным столом. Они выглядели уставшими и неряшливыми после своего путешествия, ставшего для них тяжелым испытанием. Стоша и Верда замерли в ожидании. Даже Рита казалась подавленной.
      - На Чай-те 2 живут разумные существа, Рита? - спросил Тагл резко и ощутил, как по обе стороны от него напряглись Бьер и Сани.
      Рита с вызовом взглянула на него своими янтарными блестящими глазами.
      - Нет. - Она сделала паузу, ее плечи слегка опустились. - На планете нет никого, кто был бы способен мыслить, ни одного животного, чья реакция на внешние раздражители выходила бы за пределы простых инстинктов.
      Сани зарычала, а Бьер расслабился, выдохнув из себя воздух.
      Тагл тоже почувствовал облегчение, но сдержался и обратил свой взор на Стошу и Верду. С угрюмыми лицами те обменялись настороженными взглядами. Он заговорил со Стошей:
      - Есть доказательства того, что столкновение с астероидом было вызвано искусственно?
      Геолог опять поглядел на Верду и Риту, потом тряхнул головой:
      - Нет.
      Тагл кивнул, у него отлегло от сердца.
      - Мое исследование земной коры, - продолжал Стоша, - показало, что столкновение произошло около ста миллионов лет назад и совпало с внезапным появлением жизни.
      - Внезапным? - Тагл с тревогой дернул носом. - Что ты хочешь этим сказать?
      Серьезно и спокойно взвешивая каждое свое слово и избегая ненужных красочных подробностей, Стоша ответил:
      - Сто миллионов лет тому назад на этой планете было очень жарко. Температура на поверхности достигала четырехсот пятидесяти градусов, и давление атмосферы тогда в сотни раз превышало норму. Кислорода в чистом виде не существовало.
      Условия, которые я описал, объясняются наличием плотного слоя углекислого газа, такого, как на третьей планете. В воздухе также присутствовала значительная доля сульфатных кислот.
      Озадаченный, Тагл уставился на геолога.
      - Свидетельства этого остались в земной коре. - Стоша нахмурился, теряя уверенность в себе и переводя глаза с Тагла на Сани и Бьера. - Я говорю о фактах.
      - Не спорю. - Тагл сверлил геолога взглядом, удивляясь возврату Стоши к типичным и несложным методам дю-агнов представлять информацию после его недавних необъяснимых теоретических рассуждений венья-агна. - Я только не понимаю, при чем тут внезапное зарождение жизни.
      Кивнув, Стоша пустился в дальнейшие объяснения:
      - В земной коре отсутствуют всякие осадочные породы, которые можно было бы отнести ко времени, предшествующему столкновению с астероидом. На протяжении сотен миллионов лет на планете не было воды. И вдруг... она откуда-то возникла. Вода есть первое доказательство внезапного появления развитых одноклеточных организмов, фотосинтезирующих и размножающихся половым путем.
      - Ты можешь это доказать? - спросил Тагл.
      - У меня есть образцы пород. - По мере представления своих неоспоримых доказательств голос геолога и его манера держать себя становились все более уверенными. - Вместо того чтобы делиться на две идентичные клетки, организм сливался со второй клеткой. Соединенные клетки обменивались и перестраивали генетический материал, затем разбивались на четыре клетки... ни одна из которых не походила на материнский организм. Я полагал, что генетическое разнообразие этих примитивных форм было источником различных классов природного мира. Непосредственным результатом этого явился быстрый эволюционный процесс.
      Тагл тактично умолчал о том, что находки Стоши опровергали его теорию об искусственном заселении планеты развитыми живыми организмами.
      - Но как ты объяснишь неожиданное зарождение жизни в таких суровых условиях?
      Стоша замялся, теряя самообладание.
      - Дело в том, что... хм... жизнь на планете началась в другом виде, нежели сейчас.
      - Тогда как она туда попала? - В голосе послышалась угроза. - Ты что, специально стараешься сбить с толку штагна-джия? Если жизнь не могла эволюционировать там, откуда она взялась?
      Смущенный выпадом медиатора, Стоша произнес, запинаясь:
      - Из... гм... атмосферы.
      - Объясни, - попросил мягко Тагл, надеясь снова успокоить Стошу.
      Независимо от того, насколько невероятными и нелепыми могли оказаться мысли геолога, Тагл должен был знать о них. Для анализа проблемы существования скрытых венья-агнов требовалась вся и любая информация, даже если она принимала форму абсурда. Для достижения своих целей штагну нужно было, чтобы Стоша свободно и не стесняясь высказал вслух свои соображения
      Собравшись с мужеством, геолог продолжил:
      - На Хасу-дин прошли миллионы лет, прежде чем примитивные организмы впервые стали фотосинтезировать и производить кислород, после чего он начал скапливаться в атмосфере. У меня с Вердой есть основания полагать, что эту планету уже окружал слой кислорода до того, как он начал воздействовать на химические процессы, происходящие на поверхности.
      - Какие основания? - перебил его Тагл.
      Беспокойство Стоши улеглось, как только разговор снова затронул тему науки.
      - Во-первых, в земной коре присутствуют вкрапления уранинита, которые можно датировать временем внезапной перемены. Уранинит не может накапливаться в присутствии кислорода. Он окисляется и разлагается.
      - И океан поражен ржавчиной, - вставила Верда.
      - Ржавчиной? - Тагл бросил на минералога хмурый взгляд, но быстро изменил выражение своего лица. Он не хотел огорчать ее.
      Тем не менее Верда в отличие от Стоши не показывала никаких признаков страха.
      Она заговорила с твердой уверенностью в своей правоте:
      - Океан красный, потому что частицы металла, находящиеся в воде, окисляются. На древней Хасу-дин кислород, выработанный первыми фотосинтезирующими организмами, вызвал окисление... поражение ржавчиной металлических элементов в океанах. И только когда этот процесс был завершен, кислород стал собираться в атмосфере.
      - А значит?
      - Жизнь зародилась в атмосфере, а не на поверхности, - сказала Верда бесстрастно.
      Минералог даже не пошевелилась, когда Тагл наклонился вперед и вперился в нее взглядом. Все в ней - и ровное, ритмичное дыхание, и ясные глаза, и расслабленная, но уважительная поза - говорило о вере в себя и самоконтроле. Она действовала как настоящий дю-агн. Впрочем, как вспоминал сейчас Тагл, Верда никогда не демонстрировала явных наклонностей венья-агнов. Во время дискуссии, предшествующей несанкционированному спуску трех ученых на Чай-те 2, минералог отказалась развить свою идею о причинах покраснения океана. Ее решение присоединиться к Рите и Стоше было единственным ее поступком, не соответствующим ее статусу дю-агна. Вопрос о скрытых венья-агнах становился все более запутанным.
      Верда не нуждалась в том, чтобы ее подгоняли с объяснениями.
      - Превращение углекислого газа в кислород и углерод, благодаря фотосинтезирующим организмам, в итоге привело к прорыву в первоначальной атмосфере и освобождению водяных паров. Позже они сгустились и опустились на поверхность, охладив ее. Со временем организмы приспосабливались к жизни на земле. Эволюция идет несколько убыстренными темпами, но все развивается вполне закономерно, если судить по стандартам Хасу-дин. Но существуют определенные осложнения, о которых не следует забывать.
      Уши Риты встали торчком, ее пристальный взгляд провоцировал Тагла на встречные вопросы.
      Штагн с минуту задумчиво смотрел то прямо в ее горящие глаза, то на ее упрямый, но изящный подбородок.
      - Например, возможность ускоренного развития разумных существ?
      - Да! - выдохнула Рита и вцепилась в ремни, удерживающие ее в кресле. Зрачки ее расширились от удивления.
      Тагл облокотился о спинку кресла, смущенный ее бурной реакцией на заключение, сделанное им на основе докладов Стоши и Верды. Он нахмурился, чувствуя себя не в своей тарелке, когда Сани и Бьер одновременно повернулись к нему. Они, несомненно, встревожились, но, прежде чем Тагл успел подумать, что взволновало их, до него долетел пикантный запах Риты. Это не был сексуальный призыв, но все равно ее почти неуловимый аромат дразнил и возбуждал его.
      Встряхнув головой, чтобы избавиться от шума крови в ушах, Тагл заставил себя снова вернуться к проблеме дня. Он решил, что Рита восприняла его замечание о возможном будущем разума на планете как одобрение ее действий и поддержку ее теории. Он ожесточил свое сердце, приготовившись разочаровать ее.
      Набрав в легкие воздух, Тагл закончил мысль, прерванную выкриком Риты:
      - С выводами о развитии разума нельзя спешить.
      В глазах Риты потухли огоньки. Она напряглась, как будто защищаясь.
      - Но и медлить тоже нельзя. Мы не знаем, будет ли разум эволюционировать.
      - Или нет. Мы ничего этого не знаем.
      Тень изумления пробежала по лицу Риты. Она склонила голову набок и лукаво посмотрела на Тагла:
      - А если разумные существа эволюционировали на протяжении пятидесяти миллионов лет?
      Тагл пожал плечами.
      - Подобные споры неуместны, - отрезала Сани.
      - Вы ошибаетесь, медиатор! - Рита испепеляла Сани взглядом. - А что, если какие-нибудь инопланетяне появились бы в системе Чай-дин пятьдесят миллионов лет назад, когда наши предки пожирали насекомых и жили на деревьях?
      Сани оскалилась.
      Тагл не сводил глаз с Риты.
      Биолог обвела зал безумным взором:
      - Неужели вы все слепы? Неужели не понимаете, что случилось бы с нами, если бы кто-нибудь захватил наши внешние планеты и астероиды задолго до того, как мы стали мыслить разумно? Мы не могли бы исследовать нашу звездную систему. Мы бы сейчас не пытались колонизировать другие звездные системы!
      - Но этого не случилось, - оборвала ее Сани.
      - Не в этом дело. Такое могло случиться! - прошипела Рита с раздражением.
      Тагл сидел как в тумане, с трудом осознавая, что вокруг воцарилось неловкое молчание, когда все повернули к нему головы. Чья-то рука дотронулась до него, осторожно и нежно. Бьер ласково назвал его по имени, но Тагл не ответил. Перебранка Риты и Сани вывела его из себя. Утомленный и подавленный всеми своими тревогами, он никак не мог взять себя в руки.
      - Тагл?
      Штагн-джий слушал звук голоса Бьера, но сам не отрываясь глядел на Риту. Она смотрела на него, прищурив от шока и волнения свои большие глаза. Он мысленно потянулся к ней.
      Когти Бьера впились в его кожу.
      - Тагл...
      - Да... - отозвался Тагл еле слышно. Он не мог даже пошевелиться.
      - Разговоры о будущем разумных существ неуместны с точки зрения Закона. Тебе нужно выбросить их из головы. Они не должны смущать твой покой, настаивал психолог мягко.
      Острая боль обожгла череп Тагла, и он сморщился.
      - Не могу... выбросить.
      - Послушай, Тагл! - с отчаянием выкрикнул Бьер. - Послушай. Если организмы на этой планете достигнут высокого уровня развития, они все равно никогда не покинут ее... даже если изобретут необыкновенно сложную технику.
      Штагн медленно повернул голову, чтобы видеть психолога:
      - Почему?
      - В этой системе у планет нет спутников.
      Тагл кивнул, пытаясь зацепиться за слова Бьера, как за спасательный круг. Наличие астероидов-спутников на ближайшей к Хасу-дин орбите сделало полеты в космос естественным продолжением экспансии агзин-беев по всей поверхности их родной планеты. Со станций, построенных на Чол-мотте и Ни-мотте, беи легко переправлялись на спутник их звезды Ни-хасу. Использование минеральных ресурсов луны обеспечило индустриальный скачок, сыгравший большую роль в последовавшей вскоре колонизации всей звездной системы Чай-дин.
      Говоря тихо и спокойно, несмотря на то что мускулы его лица сводило судорогой, Бьер внушал Таглу:
      - Отсутствие явной цели не даст сформироваться обществу, ориентированному на полеты во Вселенной. Без спутников между звездами нет сообщения. А без большой луны как базы для научных разработок не будет и космической промышленности. О завоевании других миров не может быть и речи.
      Поморгав, Тагл глубоко вздохнул и взглянул на Риту. Он и не подозревал, что она станет так переживать из-за него. Ее напряженное тело обмякло, как только он произнес первые слова:
      - Живые организмы на Чай-те 2... они похожи на те, что живут на Хасу-дин?
      Рита помедлила с ответом:
      - Да.
      - Насколько похожи?
      - За исключением различия в аминокислотах, формирующих протеиновые связи в организмах на Чай-те 2, жизнь здесь почти ничем не отличается от мира природы на Хасу-дин.
      Бьер не отпускал руки Тагла. Он крепче сжал пальцы.
      - Тебе нужно отдохнуть, Тагл. Подобная информация не нужна...
      Штагн освободил свою руку, предостерегающе рыкнув. Он не допустит никакого вмешательства, когда он прилагает все усилия, чтобы собрать необходимые данные. Минутная слабость из-за постоянного стресса никак не сказалась на трезвости его мышления, и он возненавидел дерзкие советы Бьера.
      - Я сам решу, что мне нужно. - Тагл заметил беспомощное выражение лица психолога, когда тот взглянул на Сани, но проигнорировал его и обернулся к Рите, наблюдавшей за ним с нескрываемым любопытством и еле заметной надеждой. - Почему "почти"?
      И опять Рита медлила с ответом, как будто боясь открыть рот.
      - Учитывая одинаковые условия, не будет ли логично предположить, что жизнь здесь развивается по сходной схеме? - спросил Тагл.
      - Не обязательно. - Сопя носом от неуверенности, Рита заговорила медленно и размеренно, сознательно стараясь донести до Тагла важность своих соображений: - Условия на двух планетах различны. Жизнь на Хасу-дин началась в океанах, причем атмосфера состояла из метана, аммиака, азота и частично углекислого газа. Жизнь на Чай-те 2, похоже, зародилась в атмосфере, содержащей углекислый газ и сульфатные кислоты.
      Тагл вздрогнул от нового приступа колющей боли в голове, перешедшей в тупое покалывание. Встревоженный, но уверенный в том, что она была симптомом физического наказания, которое он наложил на себя, Тагл проигнорировал ее. Комментарии Риты подняли вопросы, требовавшие немедленных ответов.
      - Похоже, зародились? - спросил осторожно Тагл. - Ты сомневаешься, возможна ли жизнь в таких условиях?
      - Нет. - Рита не спускала со штагна глаз и объясняла: - Органические молекулы, схожие с подобными им в исконных морях Хасу-дин, переносятся в космосе метеорами. В атмосфере Чай-те 2 что-то могло ускорить развитие жизни, но...
      - Продолжай.
      Ожидая от нее привычного уже упрямства и попыток защититься, с которыми он сталкивался всякий раз, задавая ей вопросы, Тагл очень удивился, когда она ответила ему ясно и четко:
      - Думаю, окончательные результаты будут значительно отличаться от того, что мы уже обнаружили.
      И снова Таглу стало неловко, когда он сделал попытку получить больше данных:
      - Есть еще что-нибудь, объясняющее сходство между этими жизненными формами и нашими?
      Рита покачала головой:
      - Нет.
      Вздохнув, она опустила глаза. Ее губы сжались плотнее.
      Рыча раздраженно и нетерпеливо, Тагл размышлял о скрытности Риты. Никогда раньше Рита не отказывалась поделиться с ним своими теориями и соображениями. Она высказывала свое мнение, не заботясь, нравится ему это или нет.
      Тагл уж было собрался настоять на том, чтобы она пояснила, что имела в виду своим уклончивым ответом, как вдруг ощутил покалывание в затылке. Почти тут же передатчик на его шее загорелся голубым светом тревоги. Тагл быстро надел наушники и прижал большие пальцы обеих рук к пластинке переговоров на терминале, находящимся перед ним. Компьютер проверил его личный код и включил канал связи.
      - Это Тагл ди джегн.
      - Думаю, тебе лучше подняться на полетную палубу, Тагл, - сказал Гейн, и Тагл уловил напряжение в его голосе. - Мы установили контакт с неким предметом, похожим на космический корабль инопланетян.
      ГЛАВА ВОСЬМАЯ
      Рита с восхищением и страхом наблюдала за Таглом, пока он слушал аудиопослание, доступное только его ушам. Его тело внезапно напряглось, и ее сердце забилось сильнее. Ей не нужно было иметь медицинского образования, чтобы увидеть, что усталость и волнения последних дней отрицательно сказывались на физическом здоровье Тагла. Его длинная серебристо-черная шерсть потускнела, и лицо было изрезано морщинами. "Моя вина", - подумала она, но оборвала сама себя. Она просто выполняла свою работу. Виной всему ограниченные возможности ума дю-агна.