- Откуда у нас банки, - покачал головой старик, и подозрительно спросил: а больше она ни на что не годится?
      -Пожалуй, нет...
      - И не жалко им было тратить железо на такие мелочи.
      - Ну, во-первых, это не совсем железо. Во-вторых, его тогда добывали довольно много. Его тут и сейчас хватает.
      - А почему она горячая - эта ваша банка?
      - Там есть специальное устройство. Оно разогревает еду, как только в него попадает воздух.
      Я ничего не поняла. Скарабей, по-моему, тоже, хотя на всякий случай важно кивнул.
      - Вы ешьте, отец. Девчонке я сейчас открою другую.
      На всякий случай я спросила:
      -Это не яд?
      - Да что ты, - улыбнулась женщина. Еда и впрямь была вкусной, хоть и какой-то чудной, я никогда такой не пробовала, и потом целый день боялась, что заболею и умру.
      Они, можно сказать, загнали старика в угол - раз уж он согласился взять их еду, ему пришлось запустить их в комнату, где хранились Записи. Сам он потащился следом и все охал да стонал, пока они разворачивали свертки и извлекали Записи - впрочем, придраться к ним было трудно, они делали это осторожно, с любовью. Каждый источенный временем листик они обрабатывали при помощи непонятного Предмета, извергающего облачко вонючего пара. Уж не знаю, что при этом происходило, но вскоре .листки стали твердыми и упругими - сгибай сколько хочешь, на них даже царапин не оставалось. Потом они убрали этот Предмет и достали другой, мигавший красными огоньками - вот уж впрямь, чудно! и стали водить им по Записям. Больше ничего при этом не происходило - понятия не имею, зачем они это делали.
      -Ну вот, - сказал, наконец, мужчина, - на сегодня все. Спасибо, отец.
      - Погодите! - Скарабей явно разволновался. - Этот Предмет, который вы вынули из ящика...
      - Консервный нож?
      -Пусть так. Вы знали, для чего он нужен? Знаете, как использовать Предметы?
      - Не все. Некоторые. Назначение большинства нам самим пока не ясно. Вот если бы вы позволили нам взять хоть немного с собой, мы бы попробовали разобраться.
      Старик задумался.
      - Есть Предметы, которые остались еще от моего предшественника. И его предшественника. Раз никто так и не понял их назначения, пользы от них никакой. Но они предназначены для переплавки.
      -Скажите, что именно вы хотели из них выплавить. Мы заменим. Привезем вам инструменты.
      - Ну и ну! - не выдержала я. - За этот хлам? Что вы будете с ним делать?
      - Изучать.
      -Зачем? Чтобы понять, как они действуют? Так они нам и самим нужны именно для этого!
      Звездный Человек вздохнул.
      - Чтобы понять, что тут произошло...
      - А что произошло? - удивилась я.
      - Ну... - он в затруднении пожал плечами.
      - Они воспринимают это положение вещей как естественное, - тихо сказала женщина, но я услышала. - Странно, что они вообще пытаются хоть что-то сберечь...
      - Прагматически, - произнес он в огвет непонятное слово, - чисто прагматически...
      Скарабей смотрел на них исподлобья, потом сказал:
      - Нет. Так не пойдет.
      - Почему? - устало спросил пришелец.
      - Вы будете разбираться с Предметами - а вдруг окажется, что среди них есть что-то очень полезное? Такое уже бывало! Несколько поколений лежит Предмет, а потом вдруг какой-то Хранитель и сообразит, как его использовать. Вам, значит, прямая выгода, а мы, получается, останемся с носом?
      Мужчина обернулся к женщине и что-то сказал ей вполголоса, на этот раз на незнакомом языке. Она отозвалась - тихо, мелодично, но я все равно поняла, что они спорят. Наконец, она пожала плечами - ладно, мол, - и он вновь повернулся к нам.
      - Хорошо, - сказал он, - все равно мы собирались... Вы можете присутствовать при обработке данных.
      Старик посмотрел на него непонимающе. Женщина мягко пояснила:
      - Мы можем вас обучать - например, как пользоваться Предметами. И многому другому.
      - Я уже стар для этого, - сердито сказал Хранитель. - Вот ее.
      Он вытолкнул меня вперед. Я на всякий случай сказала:
      - Не хочу.
      В жизни не стала бы так пререкаться с Дрофой, да еще при людях из чужого племени: так и по шее можно схлопотать, но Скарабей как ни ворчал, а ни разу даже оплеухой меня не наградил. Но, видно, ему тоже стало неловко, потому что он сделал свирепое лицо и сказал:
      - Тебя не спрашивают.
      - Не бойся, девочка, - по-прежнему мягко сказала женщина, - тебя никто не обидит.
      - Вы тут меня будете учить?
      Они переглянулись. Потом мужчина сказал:
      - Скорее всего, нет. Я думаю, будет удобней это делать у нас.
      - Я что, поеду в ваше становище? До него же верхом полдня пути!
      - Мы будем тебя возить, - вмешалась женщина. Она все время вмешивалась наши себя так не ведут.
      - Разве тебе не интересно?
      - Еще чего!
      Они не стали больше спорить - повернулись и направились к выходу. Я уже решила, было, что они передумали, но на пороге мужчина обернулся.
      - Я на днях за ней заеду, - сказал он, - до свиданья,отец.
      И вышел.
      - Ну и дела! - сказала я. - Я боюсь!
      - Они еще никому не причинили зла, - заметил старик.
      - Все равно. Они же чужаки! Пришлые! Вон, болтают не по нашему - ты понял, о чем они говорили?
      - Немного. Что, похоже, от первоначального плана придется отступить; они побывали и в других Домах, но с нашим им удобней иметь дело, потому что он ближний из всех. И еще - что, мол, потратили столько сил и времени, и все равно ничего непонятно.
      - Что непонятно?
      - Не знаю.
      - Говорят какими-то загадками. Они вообще какие-то не такие. Вон, баба до чего нахальная - лезет со своими разговорами, да еще с мужиком спорит, как будто так и надо! Наши-то свое место знают. Это его жена?
      - Может и нет, - ответил Скарабей.
      - Она слишком молода, чтобы разгуливать в обществе постороннего мужчины!
      - У них все не так, как у нас. Ты же читала!
      - Подумаешь, читала! Мало ли, что раньше было...
      - То, что было когда-то может и вернуться, глупая ты птица. Они похожи на тех...
      - Ну, по воздуху они, может, и летают, как те, прежние, - согласилась я (опять же, сама я не видела, но говорили, что воздушные лодки Звездных Людей даже не имеют крыльев, а летают как миленькие), - но что, у них тоже каждый малолетка умеет разбирать Записи? Да и зачем? А может, у них в Доме воды хоть залейся? Ты скажи, еще и горячей!
      - Во-первых, горячая вода и раньше была далеко не в каждом Доме, - сухо возразил старик, - а что касается Записей... Это зависит от обычаев. Откуда ты знаешь, как оно у Звездных Людей? Может, все так и есть?
      - Что-то я ничего про их детей не слыхала!
      - Может, они их в Домах держат, подальше от дурного глаза.
      - Может, и вода у них в Домах сама течет? Да откуда она берется? Дома-то их на холме, а там самая сушь!
      - Вот будешь там, посмотришь.
      Я шепотом сказала:
      - Скарабей, я боюсь! Они меня съедят!
      - А то им больше есть нечего! Наверняка у них таких банок полным-полно! Они даже скот не разводят - мы бы видели, как они его выпасают!
      - А если у них все есть - и еда, и вода, то что им тогда от нас надо? Жили бы себе! Мы же к ним не лезем!
      - Ну... - неопределенно ответил старик, - если бы ты хоть немножко думала над тем, что читала, ты бы поняла, что люди не всегда совершают поступки ради одной только выгоды.
      - А ради чего ж еще?
      -Мне досталась в ученицы круглая дура, - вздохнул старик. Он сделал вид, что обозлился, но я думаю, это потому, что и сам не знал, что ответить.
      * * *
      Я уж надеялась, что они забудут, но Звездный Человек сдержал свое слово и приехал за мной. Я как раз разводила огонь в очаге - сегодня ветер был такой сильный, ему не нравилось, что из Дома валит дым - он заталкивал его обратно; глаза у меня слезились, я начала чихать и так увлеклась, что не сразу расслышала какой-то незнакомый звук снаружи. Сначала мне показалось, что кричит какая-то птица, но у нас птицы так не кричат. Звук был какой-то неправильный. Резкий, отрывистый.
      Я выглянула за порог: над уступом, не касаясь его, не приминая ни одну травинку, застыла небольшая сверкающая лодка - если приглядеться, то можно было увидеть, что между днищем лодки и землей все дрожит и колеблется, как над раскаленной плитой. Это она кричала, эта лодка - я как раз увидела, как Звездный Человек нажимает на какой-то выступ и вся эта штука вскрикивает, словно от боли.
      - А, - сказал он, увидев меня, - вот и ты. Собирайся. Поехали.
      Я попыталась придумать причину, по которой не могу никуда ехать, но все произошло так неожиданно, что ничего путного в голову не лезло, тем более, вредный старикашка спросил:
      - Что там. Выпь?
      Я неохотно ответила:
      - Этот приехал.
      - Ну и хорошо, - недовольно сказал Скарабей; у него из-за сырости плохо двигались пальцы, и оттого он с самого утра был в дурном настроении, - ступай.
      -Я...
      - Не знаю, что ты там хочешь сказать, но в любом случае, какую-нибудь глупость. Сказано тебе, иди...
      - Я ее к вечеру привезу, - крикнул из-за порога Звездный Человек, которому надоело ждать. Мне ничего не оставалось, как накинуть парку и выбраться наружу. Лодка вновь вскрикнула.
      - Давай, - сказал пришелец, - залезай.
      - Что вы с ней такое делаете? - спросила я. - Ей же больно!
      - Это еще почему?
      - А почему она у вас кричит?
      Он вздохнул.
      - Это просто сигнал, - сказал он. - Мне самому лень было оповещать о том, что я прибыл, и я попросил ее. Да, пожалуй, так...
      Бортик был низкий - через него я перелезла свободно. Вокруг тут же сомкнулись прозрачные стены и стало тепло и тихо.
      Звездный Человек дотронулся до каких-то круглых выступов - они засветились мягким молочным светом, и лодка поплыла вниз по склону, не касаясь земли, но словно повторяя все ее изгибы. Сам он больше ничего не делал - словно странный ветер, который подпирал днище, знал, куда нужно плыть, а ему оставалось лишь смотреть, как корабль пожирает расстояние. Холмы неслышно уплывали назад и море, затянутое весенней дымкой, все приближалось.
      - Как тебя зовут? - спросил он. - Выпь?
      -Ага.
      Я не стала спрашивать его имени, потому что это неприлично, но тут он сам сказал:
      - А меня - Улисс.
      Я не удержалась и фыркнула.
      - Ты что? - удивился он.
      - Какое же это имя? Оно же ничего не значит!
      - Это - имя. И у него славная традиция. В каком-то смысле оно означает странник, путешественник. Ведь я переплыл небесный океан...
      Он помолчал немного, потом мягко добавил:
      - ...Плыть за закат, туда, где тонут звезды в пучине Запада. И мы, быть может, в пучину канем - или доплывем до Островов Блаженных...
      Мне показалось, он сошел с ума. Никто из наших ни с того ни с сего так не разговаривал. Hai всякий случай я спросила:
      - Чего?
      Он вздохнул.
      - Это Теннисон. Стихи. Ну, одна из Записей... Эта Запись точь-в-точь как его имя. Тоже ничего не значит.
      Я уже поняла, что он с придурью, и мне опять стало страшно - может, у них в становище все такие? Куда я еду?!
      Видимо, он что-то почувствовал, потому что спросил:
      - Разве вам такие тексты не попадались?
      Я неохотно ответила:
      - Может, и попадались. Да что в них толку? Такие мы сразу отбрасываем.
      Он вроде как возмутился.
      - Уничтожаете?
      В голосе у него звучал ужас, честное слово. Будто мы дикари какие.
      - Нет, просто пакуем и прячем подальше. Вдруг потом пригодятся. Может, из них со временем и удастся извлечь что-то толковое - такое уже бывало. Записи необходимы для того, чтобы разбираться с Предметами - для чего они нужны, да как действуют...
      - Стараетесь восстановить утраченную технологию, - заметил он, - тогда как до культуры вам дела нет.
      - Чего? Мы просто думаем - вдруг что-нибудь пригодится. Жизнь-то тяжелая.
      Он тяжело вздохнул, и дальше мы ехали молча. Род Звездных Людей наверное очень сильный, если они могли себе позволить ставить свои Дома на равнине - к становищу можно было подойти с любой стороны. Правда, голая степь хорошо просматривалась, но сторожевых вышек я тоже что-то не увидела - лишь высокие серебристые стены; с холма было видно, как они окружают гладкие как яйцо купола Домов. Это было похоже на Город Мертвых - очаги не дымили, около ограды никого не было - ни людей, ни животных. От страха кулаки у меня так сжались, что ногти врезались в ладони, а я и не заметила.
      - А где же ваши люди? - спросила я на всякий случай.
      - Кто где, - ответил он, - частью работают - разбирают собранные данные, частью в поле...
      - Охотятся?
      Он слабо усмехнулся.
      - Можно сказать и так. На самом деле, они охотятся за знаниями разъезжают по становищам, собирают рассказы о прошлом, опять же. Записи... пытаются наладить отношения с кочевниками...
      - У кочевников нет никаких Записей. Они же дикари!
      - Зато у них есть устные предания. Мы их записываем...
      - Сами? Сами записываете? Он, похоже, был не просто сумасшедшим, а еще и приврать любил.
      - Ну да, - согласился он. - Это не так уж трудно. Мы и тебя научим.
      -Как же...
      Я все гадала - если за оградой никого нет, кто же откроет ворота, но тут он нажал на одну из этих светящихся штук, и створки ворот разъехались прямо перед носом нашей лодки и вновь сомкнулись за ее кормой. Внутри было именно то, что я разглядела с холма - круглые, гладкие стены Домов, похожие на шатры кочевников, но из другого материала, промежутки между Домами заросли травой, словно ее никто и не топтал, никаких огородов, никаких загонов для скота точно. Город Мертвых...
      Прозрачный колпак нашей лодки сам собой ушел в борта, и суденышко замерло у одного из домов. Этот Улисс сказал:
      - Вылезай.
      Сам он уже выпрыгнул и теперь в растерянности топтался снаружи, потому что я вцепилась в борт обеими руками и заорала.
      Орала я, понятное дело, зажмурившись, и потому не видела, как в стене Дома образовалось отверстие, и из него выскочила женщина. Она ко мне и пальцем не прикоснулась - начала успокаивать своим мягким голосом. Наконец, я перестала орать, потому что, когда орешь, невозможно дышать и поглядела на нее: вроде, это была та самая, что приезжала к нам, но кто ж их знает.
      - Ну чего ты боишься? - спросила она.
      - Я думала, вы живые, - сказала я. - А вы - покойники!
      - Господи, девочка, да что это тебе в голову пришло?
      - Вы что, про Города Мертвых не слышали?
      Впрочем, откуда им слышать, раз они сами в нем живут? Так про них и рассказывают - живут там, мол, мертвецы, в полной уверенности, что они самые что ни есть живые люди...
      - Вот тебе, полюбуйся, - сердито сказала женщина, обращаясь к Улиссу, твоя была идея!
      - Да кто ж знал, - растерянно ответил он.
      - Огонь там не разводят, - я сама не заметила, как начала бубнить тем распевным голосом, которым когда-то рассказывала нам Дрофа у зимнего очага, скот не выпасают, детей не рожают...
      Женщина подавила тихий смешок.
      - А что, - проговорила она, - похоже.
      - Перестань, - сказал мужчина, - ты ее только еще больше пугаешь. Послушай, - он обернулся ко мне, - если ты так боишься, мы специально для тебя разведем огонь. Хочешь?
      Он даже не сошел с места; вырвал из земли пучок травы и поднес к нему какой-то Предмет. Сухие стебли тут же вспыхнули, он помахал ими перед моим лицом, а когда огонь добрался до его пальцев, зашипел от боли, бросил траву на землю и затоптал ногами. Тогда я вылезла из лодки: мертвецы боятся живого огня и не чувствуют боли.
      В Доме было тепло - теплее даже, чем у Хранителя и пусто. Здесь не было ни посуды, ни плиты, ни очага - откуда шло тепло, непонятно. Зато понятно стало, почему им не нужны окна - мягкий приглушенный свет лился откуда-то сверху, освещая гладкие стены. Хотя одно окно тут было - почему-то на середине комнаты и светилось оно тем же ровным сиянием; рядом с этим окном стояли две табуретки, но с мягкими сиденьями и со спинками. И все же это были табуретки, я угадала правильно, потому что Улисс тут же уселся на одну из них и кивнул мне на ту, что рядом.
      Женщина тихонько сказала Улиссу:
      - Боюсь, придется все дезинфицировать. Ты только посмотри на ее одежду... об остальном я уж и не говорю.
      Он зашипел на нее, и она замолчала. Я не очень понимала, о чем она, но мне стало неловко и я топталась у этой странной табуретки, пока Улисс не сказал мне:
      -Садись...
      Я поглядела на женщину - она прикусила губу и отвернулась.
      Тут только я разглядела, что перед окном была та же плоская полка с выступами, как в этой их летающей лодке.
      Я села и сказала:
      - У вас неправильное окно. В него ничего не видно.
      Спинка табуретки мне мешала, а сиденье было просто неприлично мягким, но наконец, я все-таки устроилась. Женщина продолжала стоять у меня за спиной, и мне это не нравилось.
      Улисс нажал на один из выступов, и из гладкой поверхности вылез еще один Предмет - сам по себе, честное слово! - такой шарик на гибкой ножке.
      - Я буду тебя спрашивать о разных вещах, - сказал он, - а ты отвечай вот в эту штуку, ладно?
      Я сказала:
      - Не пойдет.
      - Почему? Что опять не так?
      -Пусть ваша баба встанет так, чтобы я ее видела.
      Конечно, замечания старшим делать не положено, но разве я виновата, что он так и не научил ее прилично себя вести?
      - Диана, пожалуйста, - сказал он. Женщина, пожав плечами, прошла вперед и встала, облокотившись о гладкую поверхность этой их чудной полки.
      - Теперь можно? - покорно спросил он.
      -Ну...
      Это оказалась одна сплошная глупость - он спрашивал меня о вещах, которые знает каждый ребенок - что мы делаем, как живем, что положено или не положено, а я должна была отвечать - вопросы следовали один за другим, все быстрее, быстрее, я уже не успевала ворочать языком, как вдруг он сказал:
      - Пожалуй, хватит.
      - Вам что, - спросила я, - больше делать нечего?
      Нет - я была права, они точно не в себе. День в разгаре, а они, вместо того, чтобы охотиться, готовить землю к весеннему севу или работать по дому, сидят в пустой комнате - два взрослых, здоровых человека и занимаются такими глупостями!
      Я уже хотела встать и спросить - отвезет ли он меня теперь домой, как вдруг окно осветилось и на нем замерцали какие-то разноцветные полосы. Я сказала:
      - Ну и ну!
      Но он не обратил на меня внимания, а таращился на эти штуки, будто в этих мерцающих полосочках заключалось что-то очень важное.
      - Кто был прав? - спросил он женщину.
      Та неохотно ответила:
      - Это еще ничего не доказывает.
      - Ладно, - сказал он, - попробуем по-другому. Сейчас я задам синхронизацию в пределах альфа-ритмов и попробуем стимулировать пространственное воображение. Поглядишь, как пойдет...
      Я недовольно сказала:
      - Почему вы говорите непонятное? Это же невежливо. Как будто я - просто предмет обстановки и они обсуждают, куда его поудобнее переставить. Он сказал:
      - Прости. Сейчас я объясню. Видишь вот эти кнопки?
      - Эти выступы?
      - Ну да. Сейчас на экране сверху начнут падать объекты...
      - Предметы?
      - Не совсем. Такие штуки с уголками. А ты, нажимая на кнопки, будешь укладывать их так, чтобы между ними не оставалось просветов. Вот посмотри.
      Тут это окно замерцало как-то уж очень противно, и из верхнего его края начали валиться разноцветные штуковины. Он нажал на выступ и одна из этих штуковин повернулась в полете. Другая упала точнехонько на нее и затиснула ее в угол.
      - Видишь, - сказал он довольно, будто сделал невесть какое важное дело, а следующую (сверху уже валилась третья) нужно повернуть вот так... Вот этой кнопкой можно крутить их влево, вот этой - вправо... Вот этой - двигать в один бок. Вот этой - в другой. Попробуешь?
      Сначала эти штуки валились медленно, но потом все быстрее и быстрее только успевай укладывать. От напряжения я даже язык прикусила. Да еще проклятое окно (он его назвал экраном) мерцало так, что меня начало мутить.
      Наконец они начали валиться так быстро, что я не успевала переносить палец с одной кнопки на другую. Да ну их в самом деле!
      Я встала и сказала:
      - Хватит! Это же одна глупость.
      Он не рассердился, только заметил:
      - Я думал, ты раньше не выдержишь.
      Ну что там? - это он уже женщине.
      Тут штуки перестали валиться с экрана и на нем выросли какие-то разноцветные столбики. Она тихонько сказала:
      - Этого не может быть!
      - По крайней мере по этому показателю она выдает верхнюю границу, - сказал он, - полагаю, по остальным будет не хуже.
      Она пожала плечами.
      - Тогда почему они...
      Он вроде как сердито поглядел на нее, и она замолчала. Я сказала:
      - Меня мутит. И голова кружится. Что вы со мной такое сделали?
      - Ничего, - успокоил он, - это сейчас пройдет.
      - Мне нужно наружу...
      На самом деле мне вовсе не было так уж плохо - просто я хотела выбраться из этого Дома. Уж очень тут было неуютно.
      Он сказал женщине:
      - Выйди с ней.
      Я опять не успела заметить, что они сделали для того, чтобы кусок стены разошелся в стороны - снаружи было сумрачно и сыро, туман блуждал между слепыми стенами чужих домов, и как всегда во время тумана, было очень тихо - лишь где-то поблизости что-то равномерно гудело и ухало, точно билось огромное сердце.
      Я спросила:
      - Что это шумит?
      - Моторы на энергостанции, - непонятно ответила женщина.
      - Вы специально говорите так, чтобы я не могла понять?
      - Да вовсе нет, - она помолчала, потом добавила, - потом тебе будет легче. Ты же начала учиться. И ты очень способная.
      - Начала учиться? Чему? Я что-то не заметила.
      - И тем не менее, это так.
      - И вы меня учите?
      -Да.
      - Почему меня? Почему не своих детей?
      - У меня нет детей, - ответила она. Так я и думала! Понятно, что ее приставили ко мне. Больше-то она ни на что не годится. Наверное, ее скоро выгонят. Или обменяют.
      Я спросила:
      - А что такое дезин... фек... тировать?
      Она почему-то смутилась. Потом сказала:
      - Ну... понимаешь... у вас очень мало воды... поэтому...
      - А, - сообразила я. Могла бы и раньше сообразить - сама она была чистенькая, никакой грязи под ногтями, сами ногти гладкие, розовые... - А у вас правда много воды?
      Она неохотно сказала:
      - Достаточно.
      Тут уж мне почему-то стало неловко.
      - Может, я умоюсь? Если вам не жаль воды?
      - Потом, - неопределенно ответила она. - После.
      Улисс, стоя на пороге, окликнул нас:
      - Ну что? Продолжим?
      Я удивилась.
      - Разве это еще не все?
      - Ну разумеется, нет, - сказал он. - Нам нужно было определить уровень твоих способностей, немножко подправить кое-что, чтобы ты быстрее обучалась но с завтрашнего дня начнешь учиться писать.
      - Чего?
      - Научим тебя делать Записи.
      Я сказала:
      - Вы все-таки ненормальные. Записи написаны не человеком. Это всем известно. Ни один человек так не сможет - чтобы все знаки были похожи друг на друга. И стояли так ровно.
      - Большая часть великих книг, - сказал он, - сначала писалась от руки. Сама подумай, разве трудно воспроизвести какой-нибудь знак? Хотя бы углем на стене, если уж нет ничего другого!
      - Может, и не трудно. Но кто этим будет заниматься? Да и зачем? В этом же нет никакого смысла!
      - Ты ничем их не проймешь, - тихо сказала женщина, - сам видишь.
      - У них все подчинено голой прагматике, - ответил он. - Но если освободить их от необходимости ежедневно бороться за выживание и чуть-чуть подтолкнуть...
      - Может, стоит подождать - у группы Коменски тоже есть кое-какие воображения. Нам легче будет сориентироваться.
      Он усмехнулся.
      - Тебе все кажется, что это какая-то ужасная ошибка,а?
      Она пожала плечами и промолчала. Я сказала:
      - Я хочу домой.
      - Хорошо, - ответил он, - я сейчас тебя отвезу.
      Тут я увидела, что лодка сама собой подплыла к Дому и остановилась у порога.
      - Ты же уже ездила в ней, - сказал он, заметив, что я попятилась, садись.
      Я предпочла послушаться - иначе мне пришлось бы остаться здесь, а мне тут здорово не нравилось. Да и им я не очень доверяла - пока вроде они не сделали мне ничего плохого, но вдруг передумают? Где их вода, и течет ли у них горячая - сама по себе, как в Записях, я тоже не стала спрашивать.
      - Почему она ходит сама, эта ваша лодка? - спросила я, устраиваясь на сиденье.
      - В ней есть своего рода память, - ответил он. - В принципе, она и сама могла бы довезти тебя до дома, но я подумал, что одной тебе будет страшно.
      На всякий случай я сказала:
      - Как же!
      - Чтобы построить такие машины, нужны знания определенного рода и довольно тонкие навыки. Но никаких хитростей тут нет.
      - Да будь это так просто, как вы говорите, их было бы повсюду полным-полно, таких лодок! А где вы их видели? Это же только в Городах Мертвых предметы двигаются сами по себе!
      - Я не сказал, что это просто, - возразил он, - я только сказал, что в принципе это возможно. А что такое Города Мертвых?
      - Лучше бы на ночь глядя об этом не рассказывать. Но, в общем, это такие большие становища. Говорят, кое-кто из прежних людей ушел туда после смерти куда-то же им надо уходить! Там вода сама льется и свет не гаснет - такой вот, как у вас, но зачем мертвецам вода и свет? Вот они и бродят там по улицам, - им ведь ничего не надо делать, - думают, что они живые. Иногда случается, кто-то из них совсем забывает, что умер... тогда они ищут живых.
      - В общем, понятно, откуда у вас взялось такое предание, - сказал он. - В каком-то смысле это память о прошлом... Мы видели развалины больших городов. От них, правда, мало что осталось.
      Я неохотно сказала:
      - Развалины - это одно. Говорят, они так стоят испокон веку. А Города Мертвых - совсем другое.
      - Ты первая, от кого я про них услышал, - заметил он.
      Я поняла, он думает, что я вру.
      - А вам никто больше и не расскажет. О таких вещах никто вот так ни с того, ни с сего не станет говорить, но я и сболтнула-то со страху.
      - Нужно будет навести справки, - непонятно сказал он.
      Я поняла, что он из тех, кто, раз вцепившись в какую-нибудь историю, не успокоится, пока не вытянет из собеседника все, что тот знает, нравится тому это или нет.
      Но тут лодка подплыла к нашему Дому, и разговор прекратился сам собой.
      * * *
      - Чему они тебя учили? - Скарабей все никак не мог понять, что к чему, и не удивительно; кто бы такому поверил. - Чурочки складывать?
      - В общем, да, хотя это не чурочки. Их на самом деле-то, можно сказать, и нету. Потом еще картинки. Четыре клеточки и в трех из них рисунки. Животные, растения. Предметы. Четвертая клеточка пустая. А в нижнем ряду тоже всякие разные рисунки. И надо выбрать из них один и поместить в четвертую клеточку.
      - Зачем?
      - Для порядка.
      - Ну и ну! И ради этого они за тобой таскались сюда на этой своей лодке!
      - Они и завтра приедут. Конечно, все это одни сплошные глупости, но кормят в их Доме сытно. Там и впрямь еды полно. По-моему, они, сказать стыдно, что не доели, то выбрасывают. Так что если им так уж хочется тратить время на дурацкие картинки, пусть себе. А еще они сказали, что научат меня делать Записи. Такое может быть?
      Старик задумался.
      - Записи, - сказал он, - делались не человеческой рукой.
      - Но ведь можно их перерисовать? А?
      - Куда? На стенку, что ли?
      - Хоть бы и на стенку.
      - Откуда ты знаешь, что у тебя получится именно та Запись? Если она будет записана другой рукой, на другом материале... Не изменится ли ее смысл?
      - А ты как думаешь?
      - Не знаю, - честно сказал Скарабей. - Беда в том, что смысл большинства Записей и так непонятен. И читая их, можно легко ошибиться. Помнишь, что случилось в Становище Белого Камня?
      -Ага.
      Все помнят, что случилось в Становище Белого Камня, потому что эта история наделала много шуму. Ихний Хранитель вроде бы сумел по Записям разобраться, что делать с одним из Предметов - круглой железной штукой. На ней было такое колечко, что-то там надо было сначала отвинтить, потом дернуть - он и дернул. Не скажу, что от Дома ничего не осталось - кое-что точно осталось, иначе кто бы знал про эту историю, но вот от Хранителя - точно нет. И, что совсем уж грустно, Записи тоже погибли и большая часть Предметов. Скарабей полагает, тот Хранитель неправильно прочитал Записи. А мне подумалось - а вдруг как раз и правильно? Эта мысль осенила меня неожиданно и от нее сделалось как-то не по себе.
      Он сказал, что если я думаю, что теперь я такая важная и в Доме у меня никаких обязанностей нет, то я очень ошибаюсь, и посадил меня разбирать Запись. Из чистой вредности, я полагаю, потому что уже было совсем темно и пришлось зажечь светильник. Запись была из тех, что Звездные Люди обработали - читать ее было одно удовольствие, потому что она не крошилась в руках; Хранитель решил, что, может, из этой Записи как раз и выйдет какой-то толк - из того, что он успел разобрать, было ясно, что она про то, как искали какой-то Предмет, такой, видимо, важный, что им пришлось объединиться несколькими Домами. На этот Предмет вроде претендовал еще какой-то Дом, который владел им раньше, а потом утерял. Тот Хранитель, который возглавлял поиски, был, похоже, мужик толковый, во всяком случае, если верить его помощнику, который все это и рассказал Тому-Кто-Записывает. Я глубоко вздохнула и начала: "Все страшное позади, сказал я, - Да и опасности особой не было. Не хочу я больше рассказывать обо всяких ужасах".
      На всякий случай я оторвала глаза от Записи и пояснила:
      - Это он перед своей бабой выдрючивается.
      "Давайте лучше поговорим о приятном. Видите - в этом ларце сокровища. Как это замечательно! Холмс специально отпустил меня, чтобы я привез его вам и вы первая открыли его". Сокровища - это что?