Нестратов собирается ответить, но слова замирают у него на губах. Он настораживается, как охотничья собака на стойке, поднимает палец:
      - Слушайте, слушайте!
      С реки доносится отрывистое чихание мотора.
      Друзья, словно по команде, мгновенно бросаются в воду и плывут. Плывут молча, ожесточенно взмахивая руками, и только когда показывается наконец грузовой катер, ведущий на буксире огромную плоскодонную баржу, Лапин сдавленно кричит:
      - Эй, люди! Товарищи! Ура!
      - Караул! - поддерживает его Нестратов.
      Баржа.
      Лапин, Чижов и Нестратов сидят на каких-то ящиках, окруженные шумными, веселыми пассажирами баржи - строителями, бетонщиками, сварщиками, монтажниками.
      На чистых платках разложены колбасы, аппетитные ломтики сала, крутые яйца, холодная баранина.
      - Замечательная у вас река! - разглагольствует Лапин с набитым ртом. И народ тут у вас хороший, приветливый народ. Ох, до чего ж мы обрадовались, когда вас увидели!
      - Еще бы не обрадовались, - с ядовитым сочувствием говорит какой-то старичок, - небось денька три не ели?
      - Два, - сообщает Нестратов, откусывая огромный кусок колбасы, точнее, сорок часов.
      - Ученый человек, - шепчет соседу Чижов, - любит точность.
      - О-о, ученый? - сосед с сомнением покосился на длинные голые ноги Нестратова. - Хотя, конечно, все может быть.
      - Куда путь держите? - спрашивает кто-то.
      - Да в разные места, - отвечает Лапин. - А вы куда, друзья?
      - В Тугурбай!
      Лапин, Чижов и Нестратов переглядываются.
      - Беды кончились! - говорит Лапин. - Начались удачи!
      Человек в аккуратной спецовке, по виду механик тли монтер, с нависающим на лоб седым чубом, присаживаясь возле них на корточки, говорит:
      - Мы на строительство. Большое строительство в Тугурбае. Работать туда едем и вот кирпич везем. Силикатный кирпич.
      Лапин и Чижов, усмехаясь, смотрят на Нестратова.
      - И правильно делаете, - нахально заявляет Нестратов, - каким бы материалом строительство ни пользовалось, немного кирпича всегда понадобится.
      Мимо плывут зеленые берега. Жарко светит солнце.
      - Хороша у нас река - красавица! - вздыхает монтер. - Вы к нам лет через пяток приезжайте, она еще краше будет.
      - Приедем! - кивает Чижов. - Нам только втроем собраться...
      - Приезжайте, приезжайте, милости просим! - говорит ядовитый старичок. - Только уж на тот раз - в штанах.
      Взрывы смеха то и дело раздаются в ясном воздухе, эхом возвращаются от берегов.
      Баржа плывет по тихой воде.
      Впереди трудолюбиво пыхтит маленький катер, и моторист, высунувшись из люка, с завистью смотрит на веселую баржу.
      Вечер.
      За крутым поворотом реки показались огни Тугурбая,
      - Ну, вот и приехали!
      Нестратов, поглядев на друзей, растерянно и смущенно говорит:
      Это все, конечно, хорошо. Но вот только... - и он с таким комическим недоумением разводит руками, что всем сразу становится понятно, что он имеет в виду.
      - Н-да, - бормочет Лапин, - вещички-то наши уплыли. Любопытно, как мы в этаком виде сойдем на берег?
      Снова все смеются.
      Пожилой монтер, порывшись в вещевом мешке, вытаскивает холщовые штаны, растягивает их в руках, произносит со вздохом:
      - Ну, одному кому-нибудь могу временно поспособствовать. Послышались голоса:
      У меня рубашка имеется.
      - Могу тапочки предложить.
      - Тапочки - это для профессора, - говорит Лапин, - это его любимая обувь!
      Друзей общими усилиями кое-как приводят в человеческий вид. Сложнее всего обстоит дело с Нестратовым.
      На него натягивают промасленный комбинезон, брюки которого кончаются чуть ниже колен, а рукава едва прикрывают локти.
      - Ничего, сойдет, - критически оглядев Нестратова, говорит Лапин. Подсучи рукава, будто тебе жарко. Прекраснейший вид. Такой, знаешь, деловой, озабоченный...
      Гудок.
      Баржа медленно разворачивается и останавливается у пристани Тугурбая.
      Тугурбай.
      По шатким сходням, провожаемые поощрительными возгласами вроде: "ничего", "пойдет" и "конечно, костюмчики не выходные, но бывают и хуже", друзья спускаются на берег.
      Нестратов растерянно оглядывается, норовя стянуть пониже короткие рукава. Лапин пытается пригладить волосы. И только Чижов независимо посматривает вокруг.
      Прямо за их спинами, неподалеку от сходен баржи, снаряжается катер. Второй катер уже отошел. Оттуда кричат:
      - А Наталью Сергеевну где встретим?..
      С первого катера отвечают:
      - Она уже близко, наверно!
      Лапин поворачивается, застывает. Потом бросается к катеру.
      Чижов и Нестратов переглядываются.
      - Ну, я пошел в стройуправление! - говорит Нестратов. - Пора делами заняться!
      - Да и мне в больницу нужно.
      Оба не смотрят в ту сторону, куда убежал Лапин.
      Лапин стоит у готового к отправке катера.
      В катере суетятся два паренька в тельняшках.
      - Братцы, - спрашивает Лапин хрипло, - какая это Наталья Сергеевна?
      - Как - какая? Калинина!
      - Братцы, - вскрикивает Лапин. - Возьмите меня, братцы!
      - Мы спасать едем!
      - И я буду спасать! - захлебывается Лапин. - Кого угодно буду спасать! Я плавать могу, нырять могу, что хотите! Возьмите меня!
      Пареньки переглядываются:
      - Возьмем, чего там!.. Садитесь, гражданин, сейчас трогаем! Катер уходит.
      Спасательные катера, прочесывая реку, медленно движутся против течения, от пристани Актау к Тугурбаю.
      На длинных тросах волочатся багры, ощупывая дно у берегов.
      Наталья Сергеевна, с искусанными почти до крови губами, сидит на носу райкомовского катера и неотрывно смотрит в воду.
      Моторист, высунувшись из люка, утирает тыльной стороной ладони вспотевшее лицо, сочувственно говорит:
      - А может, и нет ничего, Наталья Сергеевна, на этом участке? Вон от Тугурбая заготзерновекий катер идет - может, они что обнаружили?
      Катера сближаются.
      Расходятся и бьются о берега невысокие волны.
      На катере Заготзерна - только моторист и рулевой.
      Вся команда, в том числе и Лапин, ныряет, разыскивая утопленников.
      - Что?! - кричит Наталья Сергеевна. - Нашли?
      - Ищем! - отвечает рулевой. - Нам бы знать, Наталья Сергеевна, кого ищем, мы бы, может, скорее нашли!
      - Вам не сказали? - удивляется Наталья Сергеевна. - Мы ищем...
      Наталья Сергеевна не успевает договорить.
      Из воды, у самого райкомовского катера, с выпученными глазами и открытым ртом, выныривает Лапин, хватается, чтобы передохнуть, рукою за борт катера.
      - Вот он! - вскрикивает не своим голосом Наталья Сергеевна.
      Лапин, растерянно и изумленно помаргивая, смотрит на Наталью Сергеевну.
      - Вот же он! - снова кричит Наталья Сергеевна. Моторист и рулевой подпрыгивают, хватаются за багры.
      - Наташа! - тихо говорит Лапин. - Не может быть! - Он протягивает к ней руки и, захлебнувшись, уходит под воду.
      Несутся над рекой возбужденные голоса:
      - Сюда, сюда!
      - Здесь он!
      - Багры давайте, багры!
      Управление строительства.
      Кабинет Неходы.
      Посредине комнаты в промасленном комбинезоне стоит Нестратов, с обычным для него в Москве снисходительно-барственным видом.
      - Я понимаю, - усмехаясь, говорит он, - что все это звучит не слишком убедительно - плот, уплывший с чемоданами и вещами... Но я действительно Нестратов.
      - Академик Нестратов? - с глубокой иронией спрашивает Нехода.
      - Академик Нестратов, - кивает головой Нестратов и безуспешно пытается застегнуть ворот комбинезона.
      Нехода смеется.
      - Академик Нестратов! Да вы, гражданин, знаете, какой это человек? Это... Кто? Государственный деятель! Я вот тоже, можно сказать, лицо не маленькое, три раза по делам строительства был в Москве - так меня Нестратов ни разу не принял. И правильно - не лезь! А теперь вы хотите меня... Что? Убедить, что будто вы... То есть не вы, а он - сам к нам приехал...
      - Ни разу, говорите, не принял? - задумчиво смотрит Нестратов на Неходу, и что-то в его вопросе заставляет Неходу насторожиться. Помолчав, он снова поднимает глаза на Нестратова:
      - А документы, извините, товарищ, у вас есть?
      Нестратов привычным движением лезет в карман и, нащупав какое-то удостоверение, протягивает его, тут же спохватывается и хочет забрать обратно, но поздно - документ уже в руках у Неходы.
      - Так, - ухмыляется Нехода и с нескрываемым презрением смотрит на Нестратова, - вот, значит, какая история, гражданин Сичкин...
      - Я сейчас объясню, - подавленно бормочет Нестратов.
      - Здесь сказано, что вы - Сичкин Семен Окович, работали монтажником на Гидропроекте и в мае месяце уволились по собственному желанию.
      - Это не мои документы! Я просто машинально... Не мой комбинезон и не мои документы!
      - Ах, и комбинезон тоже не ваш?..
      - Послушайте, товарищ, - говорит, оправившись от смущения, Нестратов, я приехал не один. Со мной два друга. Лапин - животновод и профессор Чижов хирург. Чижов сейчас в больнице. Вам врач может подтвердить, что он действительно профессор Чижов. А Чижов вам скажет, что я - это я. Тогда вы поверите?
      - Нет! - категорически заявляет Нехода и хлопает кулаком по лежащему на столе удостоверению. - Я, гражданин, на слово никому не верю. Я документам верю... Печати я верю... А вас тут, может быть, целая... Что? Шайка! Вы и будете друг про дружку сказки рассказывать! Не пойдет!
      - Значит, круглой резиновой печати вы верите, а человеческому слову нет? - улыбается Нестратов.
      Нехода, не отвечая, проходит в приемную, оставив дверь в свой кабинет открытой.
      В приемной среди посетителей находятся Алеша Мазаев и худенькая девушка с косичками.
      - Постерегите-ка этого типа! - кивает им Нехода на дверь своего кабинета.
      В комнате наступает зловещая тишина. Нехода снимает телефонную трубку, негромко произносит: "Милицию!"
      - Товарищ начальник, - говорит в телефон Нехода, - это Нехода на проводе. Тут, знаешь, надо нам одного гражданина того... Самозванец, как полагаю... Здесь, в управлении... Жду!
      Нехода вешает телефонную трубку.
      Девушка с косичками шумно и взволнованно глотает воздух - и снова в приемной воцаряется тревожная тишина.
      Нехода останавливается в дверях своего кабинета и, взглянув на часы, вытирает платком голову, разводит руками:
      - Вот, пожалуйста, целый час... Что? Потеряли! Тут, понимаете, горишь на работе, везешь на плечах ответственнейшее государственное дело, ночи недосыпаешь, а тебя, понимаете, каждый, кому не лень, отрывает... У меня уж и так энфизему легких находят... Сердце колотит: бух, бух... А ведь я еще нужен... Я еще очень... Что? Нужен!
      - Скажите, а когда вы ложитесь спать и поворачиваетесь с боку на бок вы задыхаетесь? - неожиданно серьезно осведомляется Нестратов.
      - Задыхаюсь, точно, - кивком головы подтверждает Нехода.
      Нестратов весело усмехается:
      - И вы уверяете, что никогда не встречались с Нестратовым? - И вдруг он, непонятно для всех окружающих, говорит: - Ну, ничего! Я тебя породил, я ж тебя, милый, и убью!
      - Как это - убью? Как это - убью? - восклицает Нехода, но в это мгновение отворяется дверь и входит младший лейтенант милиции. Придерживая кобуру, он еще с порога спрашивает у Неходы:
      - Тут задержанный?
      Нестратов встает.
      - Будьте любезны, - говорит Нехода, указывая на Нестратова.
      Лейтенант очень вежливо козыряет.
      - Попрошу всех выйти! - Он оборачивается к Нестратову: - Садитесь, гражданин.
      Нестратов садится.
      Нехода выходит в приемную, самодовольно говорит секретарше:
      - Неходу не проведешь! Нехода... что? Под землей видит! Он закуривает, выпускает дым и вдруг, округлив глаза, тихонько сам себя спрашивает:
      - А если это - Нестратов? Что тогда? А?
      Кабинет Неходы.
      - Случиться, конечно, все может, гражданин, - говорит лейтенант, отчего же, туризм - это мы понимаем, но зачем чужим именем называться? Какой же тут, извините, туризм?
      - Да я же вам в сотый раз объясняю, - начинает Нестратов страдальческим голосом, - документ этот попал ко мне случайно. В конце концов, все это легко проверить...
      - А мы и проверим, - успокоительно говорит лейтенант. - Вы не волнуйтесь!
      - Я абсолютно не волнуюсь! Я абсолютно спокоен!
      - Да? - с топкой улыбкой спрашивает лейтенант. - Не волнуетесь?
      - Абсолютно! Уверяю вас! Только поражаюсь...
      - Поражаться тут нечему, - строго говорит лейтенант. - Наше дело за порядком наблюдать, гражданин. Товарищ Нехода в наших местах человек известный, и если он нам сообщает, что появился самозванец, должны мы это взять на заметку или не должны?
      - Прохвост ваш Нехода! - возмущается Нестратов. - Очковтиратель и бюрократ, подхалим и чинодрал...
      - Вы полегче, гражданин, - сурово останавливает лейтенант. - Про вас еще неизвестно, что вы за личность, а Неходу обзываете... - Помолчав, он неожиданно заканчивает: - Хотя Нехода, конечно, бюрократ! Это весь район знает. - Тут лейтенант снова топко смотрит на Нестратова: - Однако, если вы н есть лицо, за которое себя выдаете, то как же вы Неходе такое дело доверили? Бюрократу, чинодралу - и доверили? А? Неувязочка...
      Необыкновенно довольный своей проницательностью, лейтенант улыбается, и сразу становится заметно, что он молод.
      - Правда, голая правда! - глухо говорит Нестратов. - Каждое слово правда!
      - Значит, сознаетесь? - лейтенант решает ковать железо, пока горячо.
      - Да как же не сознаться? - отчаянно вскрикивает Нестратов. - Ведь каждый факт вопиет...
      Лейтенант быстро придвигает бланк, обмакивает перо в чернильницу.
      - Давайте. Все по порядку. Вам сразу легче станет.
      - По какому порядку? - кричит Нестратов. - Где тут порядок? Вы поймите, что со мной сегодня случилось! Ведь я самого себя увидел. Увидел и ужаснулся!
      - Кого увидел? - переспрашивает лейтенант.
      - Самого себя. В отвратительном кривом зеркале!
      - Какое еще зеркало? - строго спрашивает лейтенант. - Не путайте, гражданин. Кого вы и где увидели?
      - Себя, друг мой, - грустно отвечает Нестратов, - себя в Неходе. Я и есть Нехода!
      Лейтенант привстает.
      - Кто вы?!
      - Нехода, - грустно улыбается Нестратов, - как ни отвратительно это признание, но нужно иметь мужество: я - Нехода...
      Лейтенант дрожащей рукой наливает из графина воду и жадно пьет.
      Больница.
      У постели Кати стоит Чижов. Рядом с ним девушка-врач.
      - Молодец, Катюша, - шепчет Чижов, - теперь полный покой, и все будет хорошо. Никого к ней не пропускайте. Имейте в виду, будет к ней пробиваться друг мой Нестратов, длинный такой, - не допускать ни в коем случае. Кстати, куда он подевался? Не заходил сюда?
      - Нет, Борис Петрович, никого не было.
      - Странно. Ну-ка, давайте пойдем. Вам пора отдохнуть!
      Он берет девушку за локоть и выводит из палаты. Они в дежурной комнате.
      - Странно, - говорит Чижов, - куда же они все девались? Собственно, Нестратов, конечно, в строительном управлении. Где телефон? Как звонить?
      - Начальнику строительства Неходе? Первый номер.
      - Ну конечно! Мог бы и сам догадаться. У начальника всегда первый номер. Девушка?.. Дайте первый. Стройуправление?.. У вас там должен быть академик Нестратов... Что?.. Как - не знаете?.. Что?.. Странно... Допрашивает?.. Почему?.. Жулик?
      Чижов вешает трубку, некоторое время удивленно глядит на телефон и, вдруг фыркнув, принимается хохотать. Девушка-врач смотрит на него в изумлении.
      - Академика допрашивают! - изнемогая от смеха, говорит Чижов. Воображаю... Нет, даже вообразить не могу... Однако что-нибудь следует предпринять! Он там от огорчения может заболеть.
      - Допрашивают? Вашего друга? - возмущается девушка-врач. - Это недоразумение! Надо объяснить...
      - А как вы можете объяснить? Заверить личность? Ведь документов-то у него нет!
      - Но вы-то его знаете!
      - Я-то знаю. Но... и мои документы уплыли на плоту!.. Конечно, рано или поздно дело разъяснится само, но когда это будет? А выручать Нестратова надо немедленно!
      - Как?
      Чижов на мгновение задумывается.
      - Придется стать на скользкий путь... Вас замешивать в это похоронное дело я бы не хотел, но... Есть у вас машина неотложной помощи?
      - Есть.
      - Вызывайте. Я поеду за пациентом.
      - Борис Петрович!..
      - Вызывайте, вызывайте. Я вас выручил, теперь выручайте меня.
      Девушка-врач пожимает плечами, улыбается, берет телефонную трубку.
      По улицам Тугурбая, гудя тревожной сиреной, проносится белая машина с красными крестами на окнах.
      Управление строительства.
      Кабинет Неходы.
      Лейтенант и Нестратов сидят в полном изнеможении и пьют чай из больших пиал. Пьют вприкуску и, видимо, не первую чашку. С обоих катится пот.
      - Так мы с вами не договоримся, гражданин, - произносит дежурный безнадежным голосом, - получается: поп - свое, черт - свое.
      Распахивается дверь, и в кабинет вбегает Нехода. Вбегает с твердо сложившимся решением признать свою ошибку. Но при виде неприглядной фигуры Нестратова его снова начинают одолевать сомнения.
      - Значит, такое дело... Что? Получилось! - Он обращается к лейтенанту, но смотрит на Нестратова, который при появлении Неходы оставляет пиалу и хмурится. - Значит, сложилось у меня убеждение, что должны мы приветствовать в лице этого товарища знаменитейшего нашего академика товарища Нестратова, который прибыл к нам с секретной ревизией, на что - милости просим!
      Сомнения оставляют его. Лицо Нестратова как раз настолько сурово и начальственно, насколько ему и надлежит быть по представлению Неходы. Нехода обольстительно улыбается. Лейтенант смотрит на него, приоткрыв рот от изумления.
      - Должны мы принести... Что? Глубочайшие извинения товарищу Нестратову Василию Васильевичу.
      - Значит, вы теперь уверяете, товарищ Нехода, - спрашивает, придя в себя, лейтенант, - что гражданин этот - Нестратов?
      Нехода делает широкий утверждающий жест.
      - А от этого гражданина, - продолжает лейтенант, - недавно было заявление, что он - Нехода.
      У Неходы что-то булькает в горле.
      - Как?
      - Потом гражданин взял свое показание обратно и заявил, что уже не знает, как его фамилия - Сичкин, Нестратов или Нехода, или, может быть, он Иванов, или еще кто нибудь...
      - Сил у меня больше нет, - подаст голос из своего утла Нестратов, третий час выясняем, как моя фамилия... Тысячу раз я говорил, что Неходой назвал себя в переносном смысле.
      - А протокол мне в каком смысле писать? - голосом, в котором слышатся безнадежные нотки, спрашивает лейтенант. - В переносном запрещено протоколы писать. Милицию тоже пожалеть надо. Она тоже не каменная... Если вы Нехода, так и говорите...
      - То есть как это - Нехода? - кричит Нехода не своим голосом. - Почему допускаете? Жулик он, а не Нехода! Я - Нехода...
      - А я - Нестратов! - заявляет Нестратов.
      За окном слышится сирена "скорой помощи". Хлопает дверь, и в управление строительства бодрым шагом входит Чижов в белом халате. Нестратов вскакивает, но Чижов предостерегающе сдвигает брови и едва заметно подмигивает ему.
      - Извините, дорогие товарищи, - важно говорит он, - нам сообщили, что к вам попал наш больной из психиатрического отделения... Ах, вот он!
      Лейтенант хлопает себя ладонью по лбу:
      - С самого начала... С самого начала были у меня подозрения!
      - Это я - сумасшедший? - шепотом спрашивает Нестратов.
      - От таких волнений, - обиженно говорит Нехода, - у самых ценных работников удар может приключиться. Работать надо как следует, товарищи врачи! А если б он убил кого-нибудь? А?
      - Разрешите забрать? - очень вежливо, даже вкрадчиво осведомляется Чижов.
      - А вот сейчас мы оформим, - отвечает лейтенант, - и берите!
      - А может, позже оформим? - еще вкрадчивее спрашивает Чижов.
      - Зачем же? Мы сейчас... У вас, товарищ доктор, справочка какая-нибудь есть?
      - Ах, справочка? - растерявшись, говорит Чижов. Он усердно шарит по карманам, бормочет: - Сейчас... сейчас...
      Тучи снова начинают сгущаться.
      Но в это время появляются Лапин и Наталья Сергеевна. Они приходят, собственно говоря, немножко раньше, и Лапин успевает оценить ситуацию. Поняв, в чем дело, и едва сдерживая смех, он ждет окончания сцены. Но вот наступает момент, когда необходимо вмешаться. И Лапин вмешивается.
      - Товарищи, товарищи, не горячитесь! - говорит он. - Произошло маленькое недоразумение. Документы этих товарищей отсутствовали, но теперь их привезли. Можно все проверить. Пожалуйста.
      Он вручает паспорта Нестратову и Чижову. Царственным жестом Нестратов протягивает свой паспорт лейтенанту. Нехода переводит взгляд с одного на другого. Он понимает, что опростоволосился. Но, может быть, еще возможно спасти положение. Он бросается к Нестратову.
      - Товарищ Нестратов! Василий Васильевич! Ну, что вы скажете, чепуха какая? Я-то ведь с самого начала...
      Лейтенант глядит в развернутый паспорт, переданный ему Нестратовым, в полном остолбенении.
      - Что ж это? Паспорт вы мне даете... Это же гражданина Чижова паспорт! Это кто же Чижов? Вы же?
      Лапин бросается вперед.
      - Ах, батюшки, я им второпях паспорта перепутал... Это вот его паспорт...
      - Граждане, - говорит лейтенант без всякого выражения, - я сейчас стрелять буду!
      Нехода стоит посредине комнаты и смотрит на всех безумными глазами.
      Тихий закатный час над Камой.
      Вода как зеркало, ветра нет, но бледно-зеленые листочки плакучих ив, склонившихся к самой реке, беспрестанно дрожат.
      Наталья Сергеевна как зачарованная следит за игрой листвы.
      Она идет над берегом рядом с Лапиным и крепко держит его за руку, точно боится, что он сейчас исчезнет. И слушает. Лапин поет вполголоса старую песню Дениса Давыдова:
      Успокой меня, неспокойного,
      Осчастливь меня, несчастливого,
      Ты дай руку мне, недостойному.
      Милый друг ты мой, моя душечка.
      Я люблю тебя, без ума люблю,
      Об одной тебе думу думаю,
      Для тебя одной в жизни радуюсь,
      Для тебя одной сердцем чувствую...
      И Наталья Сергеевна шепотом повторяет:
      - Для тебя одного сердцем чувствую!
      Лапин поет:
      Ты узнай, мой друг, про любовь мою
      И улыбкою, словом ласковым
      Успокой меня, неспокойного,
      Осчастливь меня, несчастливого...
      Наталья Сергеевна улыбается:
      - Как я тосковала по этой песне... Как ждала!
      Наталья Сергеевна и Лапин останавливаются.
      - Нет человека счастливее меня, - шепотом говорит Лапин и вдруг кричит так, что эхо отдается за рекой:
      - Эй, я самый счастливый!
      Где-то далеко, точно в ответ, гудит сирена.
      Идет по реке пароход.
      Больница.
      В приемном покое, перекинув плащ через руку, в тщательно отутюженных брюках, при галстуке, стоит Чижов. А на него с молчаливым обожанием смотрят столпившиеся вокруг девушка-врач, сестры и санитарки.
      - Ну-с, родные, признавайтесь, - шутливо говорит Чижов, - чего вам не хватает для полного счастья?
      Все по-прежнему молчат. Только пожилая хирургическая сестра решается произнести:
      - Нам бы нейрохирурга, Борис Петрович... Ну, если нельзя постоянного, то чтобы консультировал хотя бы!
      - По четным дням! - вставляет девушка-врач.
      - А по нечетным нельзя? - серьезно обращается к ней Чижов.
      - Можно и по нечетным.
      И тут, точно испугавшись, что не успеют высказаться, все принимаются говорить разом:
      - Нам кардиограф обещали прислать, как в прошлом году...
      - Машина санитарная нужна, с одной не справляемся.
      - Дежурку, дежурку для нянечек.
      Чижов машет рукой и смеется:
      - Тише, тише, красавицы, не все сразу...
      Отворяется дверь, и на пороге появляется Нестратов, довольный, сияющий, в съехавшем набок галстуке и перемазанном кирпичом и известкой плаще.
      - Здравствуйте. Я за вами, Борис Петрович. Пора. Лапин ждет.
      - Я готов, - говорит Чижов и смотрит на девушку-врача. - Ну, вот что... Быстро составьте мне список самого для вас необходимого и принесите на пристань! Попробую вам помочь! - Он улыбается. - Только не зарывайтесь. Пишите действительно самое необходимое.
      Он оборачивается к Нестратову:
      - Идемте, Василий Васильевич.
      Но Нестратов, не трогаясь с места, неуверенно произносит:
      - Я бы хотел хоть на три минуты... Мне бы повидать Катюшу Синцову!
      - Нельзя, товарищ Нестратов! - сухо отвечает девушка-врач.
      Нестратов улыбается Чижову:
      - Посодействуйте, Борис Петрович.
      - Не могу, - пожимает плечами Чижов, - не я тут хозяин.
      - Значит, не пустите? Наотрез? - прищурившись, смотрит Нестратов на девушку-врача.
      - Наотрез не пущу! - качает головой врач. - Вот выздоровеет Катюша, тогда пожалуйста!
      Нестратов усмехается:
      - Да-а, времена меняются! Никак не могу добиться приема у товарища Синцовой... Ну, хорошо! Передайте ей тогда следующее...
      Палата.
      Белая постель. Катя с блаженной и недоумевающей улыбкой выздоравливающей лежит в подушках.
      Руки неподвижно покоятся под одеялом. За Катиной спиной в полуоткрытом окне с букетом цветов в руках томится Сережа Петровых.
      - Катя! Ну! Катя же...
      Но Катя, не оборачиваясь к Сереже (она, собственно, и не может обернуться), прислушивается к могучему басу Нестратова, который доносится из коридора.
      - Передайте ей, что предложение комсомольцев насчет использования местного строительного материала я принял и утвердил...
      Катя счастливо улыбается.
      - Катенька, - снова тихо зовет Сережа.
      - Не мешай!
      - Ах вот как! Я... мешаю? - Сережа мрачнеет, швыряет букет на подоконник, исчезает и тут же появляется снова.
      - Катенька, слушай, давай не ссориться!
      В палату заглядывает девушка-врач, и Сережа быстро приседает, так что над подоконником остается торчать только фуражка с речным крабом.
      Девушка-врач улыбается, подходит к окну, произносит необыкновенно вежливо:
      - Будьте добры, Сережа, пройдите в приемный покой, вам дадут белый халат, и вы сможете помочь дежурной сестре - посидеть часок на стуле в коридоре, у дверей Катиной палаты.
      Сережа, растерянный, смущенный и очень довольный, появляется в окне.
      Катя хитро щурится:
      - А вы куда, Мария Николаевна?
      - А я, Катенька, на пристань - провожать.
      Пристань.
      У готового к отплытию плота, пришвартованного к грузовому причалу, стоят друзья, окруженные шумной, говорливой толпой провожающих. Здесь и строители, и девушка-врач с сестрами, и санитарки, и веселые пассажиры баржи, снабдившие в свое время друзей едой и одеждой. Они сейчас принесли им на дорогу арбузы, дыни, яблоки, цветы.
      - До свиданья, счастливого пути!
      - Приезжайте к нам! Обязательно приезжайте!
      - Спасибо вам за все, Борис Петрович! А в стороне, глядя друг на друга, смущенные и счастливые, стоят Лапин и Наталья Сергеевна.
      - До скорого свиданья, Наташа, - шепчет Лапин.
      - До скорого, до очень скорого свиданья! - тихо отвечает Наталья Сергеевна.
      Алеша Мазаев, секретарь комсомольской организации строительства, протягивая Нестратову огромный букет цветов, увлеченно говорит:
      - Если бы вы знали... если бы вы только знали, Василий Васильевич, что значит для нас ваш приезд! Ведь за одну неделю все прямо как в сказке переменилось: присылают нового начальника строительства, проект утвержден, все основные вопросы решены...
      И Нестратов голосом, в котором звучат подозрительно снисходительные нотки, произносит:
      - Ничего, ничего, голубчик! Мне, слава богу, и не такие вопросы приходилось решать.
      - Взгляните-ка, друзья, на Индюка, - негромко говорит Чижов, пробравшись сквозь толпу провожающих к Лапину и Наталье Сергеевне. - Вам не кажется, что его опять понесло?!
      Действительно, Нестратов, окруженный строителями, улыбается, раскланивается и даже едва ли не порывается посылать воздушные поцелуи.
      - Нда-а! Душка-тенор! - усмехается Лапин и, внезапно обозлившись, хватает лежащий на краю плота топорик, рубит причальный канат и, в последний раз шепнув Наталье Сергеевне: "До скорого свидания, Наташа", кричит во весь голос: "Полный вперед!".
      Медленно отходит от пристани плот.
      Следом по берегу двинулись провожающие. Взлетают на воздух шапки и платки. Наталья Сергеевна идет вместе со всеми, машет рукой, улыбается сквозь счастливые слезы.
      - Работайте, други, работайте! - напутственно гремит Нестратов, потрясая над головой сжатыми ладонями. - Я свое сделал, теперь дело за вами!
      Лапин и Чижов за спиной Нсстратова сумрачно переглядываются.
      Плывет по течению плот. Скрылись из глаз провожающие.
      Нестратов, отдышавшись, оборачивается наконец к друзьям, гордо произносит:
      - Да-а, доложу я вам, запомнят они тут академика Нестратова.
      - Как ты думаешь, Саша? - невинным тоном осведомляется у Лапина Чижов.
      - Макнем, пожалуй! - кивает Лапин.
      - Что значит "макнем", что значит "макнем"? - отступая на всякий случай, сердито смотрит на друзей Нестратов. - Размакались, понравилось... Надо понимать, каких я тут дел натворил: добился снятия Неходы, утвердил предложение комсомольцев...
      - А кто виноват в том, что предложение это не было утверждено? взрывается Лапин. - Кто виноват в том, что начальником строительства сидел этот гусь Нехода? Чем хвастаешься? Тем, что исправил собственные ошибки?
      - Ты, милый друг, только еще на пути к выздоровлению, говорю это как врач, - серьезно замечает Чижов. - И не хвастайся! А то, действительно, возьмем да и макнем, если понадобится!
      Лапин смеется:
      - И не здесь, не в речной водичке... А отправимся на плоту в Баренцево море, например, и макнем тебя, дружок, в ледяную крупу!