Поэтому никто не препятствовал началу деятельности Ли Хунчжи, учреждению им упомянутого центрального Общества в Пекине, созданию сети организаций по всей стране; движение "Фалуньгун" развивалось и расширяло свои ряды совершенно открыто на протяжении семи лет, с 1992 до середины 1999-го.
      Движение было основано и начало разворачивать свою деятельность как организация, занимающаяся оздоровительными мероприятиями с использованием традиционных методов китайской дыхательной гимнастики. Эта организация на всех уровнях имела возможность заниматься сопутствующей коммерческой деятельностью. Ее литература издавалась государственными издательствами, в том числе военными.
      Государство не препятствовало членам движения, когда они начали отстаивать свои права даже в форме предъявления претензий к государственному телевидению в Пекине в 1998 г., да и в других случаях. Государство не запретило деятельность движения и после того, как осаде подвергся Чжуннаньхай в апреле 1999 г. Как уже упоминалось, власти тогда фактически отмежевались от статьи Хэ Цзосю, в мягкой форме осуждавшего движение. Находившийся в те дни в Пекине Ли Хунчжи не был ни арестован, ни задержан. Одним словом, на протяжении нескольких лет поддерживалось некое равновесие: в средствах массовой информации КНР время от времени имели место выступления с критикой тех или иных аспектов деятельности Ли Хунчжи и его последователей; в то же время движение имело возможность выражать свой молчаливый протест против критики в его адрес. Это могло быть связано с разногласиями или с замешательством в руководстве КПК, которое продолжалось до середины лета 1999 г.
      Собственно говоря, довольно много членов КПК было даже вовлечено в деятельность движения Ли Хунчжи. Часть рядовых членов партии, да и некоторые старые функционеры КПК, в том числе с тридцатилетним стажем, составили костяк многих низовых и провинциальных организаций движения Ли Хунчжи.
      Одновременно необходимо отметить, что не только идеологическая работа, но и организационная жизнь КПК в известном смысле, то есть главным образом на низовом уровне, в 1990-х гг. замерла или прекратилась. В руководстве партии велись споры и сосуществовали разные подходы к вопросу о том, как быть с партией, да и вообще с политической структурой общества. Одни выступали за пусть постепенную, но либерализацию, допуская в конечном счете свободу выбора и действительно многопартийную систему. Другие настаивали на сохранении рычагов власти в руках номенклатуры и лично тех или иных руководителей и их кланов сверху донизу, а также на внедрении в умы идеологии партии, в том числе материализма и атеизма.
      * * *
      Однако в середине 1999 г. партия и государство предприняли решительные и широкие действия по подавлению деятельности движения Ли Хунчжи. Очевидно, что это было сделано и с учетом необходимости подготовки к 50-летию КНР. Главное же было в том, что ЦК КПК в конечном счете пришел к выводу об опасности движения Ли Хунчжи. Руководство партии начало упорядочение рядов партии, чистку внутри партии, особенно внутри ее руководящего состава. Это решение диктовалось, по мнению ЦК КПК, условиями, в которых ныне приходится действовать партии. Тем, во-первых, что на мировой арене обостряется конкуренция между государствами, и, во-вторых, внутри страны, когда дело касается реформ, все труднее становится обеспечивать стабильность развития.
      Сами эти положения требуют, как нам представляется, некоторого разъяснения.
      По сути дела, ЦК КПК исходил при принятии решения о прекращении деятельности организации Ли Хунчжи в КНР из соображений внешнеполитического и внутриполитического характера. В 1999 г. в сфере внешней политики руководители ЦК КПК пришли к выводу, что борьба на мировой арене обостряется; пусть даже в ближайшем обозримом будущем речь не идет о войне, в которую может быть втянут Китай, но тем не менее соперничество держав на мировой арене, их конкуренция, ожесточенная борьба за свои интересы (хотя и без широкомасштабных военных действий) становятся опасными, требуют от каждого из участников мирового процесса, в том числе и в первую очередь от КНР, сплочения нации. И прежде всего - усиления вооруженных сил и укрепления внутреннего единства в стране; с этой точки зрения, совершенно недопустимой представлялась деятельность организации, которая, формально и внешне выступая как крайне безобидная и занятая лишь вопросами оздоровительной гимнастики, по сути дела, начинала подрывать сплоченность нации во главе с КПК, вносить разлад в отношения между руководством страны и партии, между правящей партией и государственным аппаратом, с одной стороны, и миллионными массами людей, особенно тех, кто по разным причинам (по возрасту или по сокращению штатов) потерял работу и недоволен существующим положением и политикой властей. По сути дела, движение "Фалуньгун" приковывало внимание людей не только к их личным проблемам, но и оставляло без поддержки масс амбиции и планы руководства КПК и КНР на мировой арене.
      Если же говорить о положении внутри Китая, то к этому времени назрела необходимость решения крупных и весьма острых вопросов, причем без решения этих проблем невозможно было существенно изменить что-либо в экономике. И руководители партии и правительства пришли к выводу, что и по внутрикитайским причинам необходимо добиться все того же - "сплочения нации". Очевидно, сказывалось то, что Китай находился в это время на распутье - решался вопрос о том, куда, какими методами и каким путем двигаться дальше. Руководители КПК и КНР полагали, что существует единственный путь - тот, который предлагают они. В то же время в китайском обществе существовали различные мнения по этому вопросу. Положение было особенно серьезным в связи с тем, что сдвиги в политике и в экономике неизбежно вызывали новые трудности, лишали работы новые массы людей, особенно при акционировании крупных и средних промышленных предприятий.
      Кроме того, чрезвычайно серьезным становился вопрос о морали и нравственности. Становилось все яснее, что в 1990-х гг. руководители КПК и КНР были заняты преимущественно борьбой за сохранение своей власти, наращиванием военного потенциала государства и некоторыми экономическими вопросами. При этом они упустили, причем в значительной степени, контроль за сферой идеологии, включая партийное строительство в своей собственной партии. Более того, немало парторганизаций на местах перестали не только играть руководящую роль, но и вообще нормально функционировать. При таких обстоятельствах руководство КПК и пришло к выводу о необходимости немедленного прекращения деятельности движения, которым руководил Ли Хунчжи.
      * * *
      В июле 1999 г. появились три документа. Первый и главный из них был уведомлением ЦК КПК (оно было датировано 19 июля и опубликовано 22 июля), в котором членам партии запрещалось изучать учебник "Великие законы колеса дхармы", следовать установкам этого учебника, то есть принимать участие в движении Ли Хунчжи. Другой документ, которым запрещалась деятельность "Общества по изучению Великого закона колеса дхармы" и находившейся под его руководством организации "Фалуньгун", был предписанием Министерства гражданской администрации. Наконец, в третьем документе Министерство общественной безопасности запрещало государственным служащим принимать участие в деятельности "Фалуньгун", а также запрещало членам этой организации собираться вместе.
      Двадцать девятого июля Министерство общественной безопасности КНР издало приказ об аресте Ли Хунчжи и обратилось в Интерпол с просьбой о его задержании.
      Соответствующие решения были приняты Военным советом ЦК КПК и Центральным военным советом КНР; эти вопросы обсуждались на специальных заседаниях руководителей практически всех органов государственной власти; решение ЦК КПК поддержали все всекитайские общественные организации. Партком Министерства образования КНР потребовал от учреждений системы образования, от парторганизаций учебных заведений всех ступеней быстро организовать широкие массы учащихся на изучение уведомления ЦК КПК. При этом было сказано, что первые руководители парткомов будут нести персональную ответственность за эту работу. Приводились примеры, в частности, говорилось, что Ли Хунчжи оказал сильное влияние на студентов Харбинского технологического университета.
      Кампания была развернута по всей стране: и по партийной и по административной линии. Были пущены в ход все средства массовой информации. Страницы газет, экраны телевизоров на протяжении нескольких недель были заполнены сообщениями о борьбе против "Фалуньгун". Информационная война перекинулась и на мировую арену, в Интернет, где, с одной стороны, Ли Хунчжи и его последователи выражали свой протест против незаконных, с их точки зрения, действий властей, отстаивали свое понимание прав человеческой личности, а с другой - хакеры, действовавшие по заданию властей, взламывали серверы сторонников Ли Хунчжи, стремясь помешать распространению их информации в Интернете.
      Таким образом, правящая в КНР политическая партия и исполнительные органы государственной власти (в то время еще не законодательной и не судебной) совместно объявили о запрете на деятельность движения и на участие в нем.
      При этом стало ясно, что к движению Ли Хунчжи имели отношение, и немалое, и партийцы. В партийном документе отмечалось, что "некоторые члены партии тоже принимали в этом участие, а крайнее меньшинство даже стало костяком организации" Ли Хунчжи. Появились также сообщения о том, что более двадцати старых членов партии, причем, судя по некоторым намекам, ветеранов-военачальников, подали в ЦК КПК коллективное заявление в защиту деятельности движения "Фалуньгун". Особенно обеспокоило руководителей КПК и КНР, что движение Ли Хунчжи стало овладевать массами студенческой молодежи и школьников.
      Все это происходило в то время, когда деятельность многих парторганизаций в стране, как указывалось в партийной печати, либо замерла на длительное время, либо эти организации начали рассыпаться, разлагаться.
      Одним словом, для КПК возникла угроза с неожиданной стороны. Организация Ли Хунчжи, по сути религиозная, угрожала, по меньшей мере на уровне низовых организаций, положению Компартии Китая. Это находило свое проявление в деятельности самого движения. На первом этапе это было просто распространение учения, а в конце 1990-х гг. Ли Хунчжи уже обязывал своих сторонников "стремиться к возвышенным целям", что на практике означало попытку вступать в борьбу с властью КПК, упрекая ее функционеров и ее руководящие органы в том, что они нравственно не чисты и по этой причине не способны решать практические вопросы налаживания жизни людей. Отсюда было недалеко и до утверждений о необходимости своего рода анархии или, во всяком случае, замены нынешнего режима иным, более эффективным и действенным.
      Положение представлялось китайскому руководству настолько серьезным, что ЦК КПК объявил о необходимости усилить роль и место КПК в жизни страны, должным образом "наладить руководство партией", "управление ее делами". Тем самым признавалось, что в 1990-х гг. партийная жизнь была в значительной степени пущена на самотек, управление делами самой партии, руководство ею было в известной степени утрачено.
      Руководители КПК были поставлены перед необходимостью предпринимать серьезные шаги, чтобы не только поддерживать с помощью силовых структур свою власть в стране и не только заниматься собственным экономическим благополучием, но и как-то оживить идеологическую работу, возродить деятельность партийных организаций в условиях, когда стало уже обычным делом не посещать партийные собрания, заплатив всего пять юаней в качестве штрафа.
      На XV съезде КПК в 1997 г. именно беспокойство о судьбе партии, о восстановлении ее руководящей роли, о роли парткомов повсеместно и на всех уровнях, во всех организациях и ячейках общества стало центральной задачей партийного руководства. Возглавить эту работу поручили Ху Цзиньтао второму человеку в партийном и государственном руководстве. Одновременно и первый руководитель партии и государства Цзян Цзэминь выдвинул установку о необходимости, по сути дела, провести в Компартии Китая чистку руководящего кадрового состава, чистку номенклатуры. Каждый функционер, начиная с руководителя уездного уровня, не имел права на протяжении всего периода чистки, а это несколько месяцев, покидать место жительства и работы и должен был отчитаться перед партийными органами и перед массами в том, как он изучает теорию, которой руководствуется партия, как проводит в жизнь партийные политические установки и как хранит в чистоте свой моральный облик.
      Иначе говоря, от функционеров КПК потребовали присягнуть на верность теоретическим взглядам нынешнего руководства партии, его политическим установкам, пройти проверку на честность и порядочность перед партийными органами и беспартийными массами. Одним словом, в КПК проходит важная чистка ее кадрового состава. Пока не ясно, какими будут ее результаты. Население Китая в массе своей не довольно номенклатурой, считая многих партийных функционеров людьми прежде всего эгоистичными и жадными; изменить такие представления простого народа в КНР о партийных чиновниках пока невозможно. Не случайно о "начальстве" простые люди в Китае обычно говорят только "они".
      Чистка партии началась еще до запрета деятельности движения Ли Хунчжи. Однако во второй половине 1999 г. эта работа проводилась в сочетании с борьбой против "Фалуньгун". При этом заявляли, что над КПК нависла серьезная угроза со стороны этого движения.
      Что касается идеологической работы партии, то в связи с кампанией борьбы против "Фалуньгун" прозвучал призыв противопоставлять идеализму и теизму Ли Хунчжи и его последователей марксистский диалектический материализм и атеизм. Но вряд ли можно ожидать легкого и действительно серьезного "второго пришествия" в КНР диамата, истмата и атеизма. В то же время в результате массовой всекитайской кампании в июле?октябре 1999 г. открытая деятельность Ли Хунчжи была прекращена, а вся сеть его организаций формально ликвидирована; функционеров "Фалуньгун" задерживали, многие из них публично раскаивались в "содеянном". Членам КПК было предложено выйти из организации Ли Хунчжи и идеологически отмежеваться от нее. Подавляющее большинство их так и поступили. Например, всего через неделю после запрета на деятельность "Фалуньгун", к 1 августа 1999 г., о выходе из этого движения в одной только провинции Шаньси заявили 50 тысяч человек, а в Ганьсу 10 тысяч, из них тысяча членов КПК.
      Одним словом, осенью 1999 г. организация "Фалуньгун" как открытое массовое движение перестала существовать на территории КНР, сохранившись, правда, в других странах среди тамошних китайцев.
      Можно констатировать, что когда КПК ослабила контроль над своими членами и вообще над сферой духовной жизни людей, допустила на несколько лет определенную свободу вероисповедания, тогда в движение, возглавленное Ли Хунчжи, влились по своей воле миллионы людей, в том числе довольно много членов КПК. Когда же партия и государство официально запретили деятельность движения Ли Хунчжи, объявили, что с теми, кто не отмежуется от этого "незаконного" движения, будут поступать "по закону", как с "нарушителями общественного порядка" и "преступниками", тогда, естественно, подавляющее большинство участников "Фалуньгун" под угрозой разного рода репрессий было вынуждено в целях выживания публично отмежеваться от Ли Хунчжи. Иными словами, часть населения КНР, часть китайцев добровольно поднялась под знаменами "нового Будды" Ли Хунчжи на что-то вроде "полувосстания" за идеалы нравственности, против коррупции и разложения партийных и государственных чиновников. Произошло это в условиях, когда власти не препятствовали серьезно такому свободному волеизъявлению людей. Но те же люди, вполне естественно, предпочли сохранить даже то немногое, что у них было, перспективе остаться на принципиальных позициях и жить со спокойной душой - но потерять при этом материальную основу своего дальнейшего существования, а может быть, и подвергнуться репрессиям. Свобода вероисповедания, свобода душевного порыва не выдержала прямого конфликта с правящей партией и ее государством.
      * * *
      В связи с появлением в Китае конца XX в. стихийного религиозного движения "Фалуньгун" необходимо обратиться и к официальному толкованию политики КПК в отношении религии и свободы вероисповедания в настоящее время. Судя по тому, что публикуется в китайской печати (см., например, статью Лю Чжункана "Марксизм о религии" в журнале "Синьцзян шэхой цзинцзи", 1998, номер 4, с. 1?8), теперь прежде всего подчеркивается, что КПК руководствуется в своем отношении к религии следующими принципами:
      - в сфере идеологии религия и научный социализм противостоят друг другу;
      - нельзя запрещать религию административно-приказными и полицейскими методами;
      - с точки зрения государства религия - это частное дело человека;
      - борьбу с религией следует подчинять общей задаче революционной борьбы пролетариата;
      - последовательно осуществлять свободу религии и вероисповедания;
      - необходимо неустанно вести атеистическую пропаганду.
      При этом в "новый период строительства социализма" в КНР, то есть начиная с 3-го пленума ЦК КПК 11-го созыва (конец 1978 г.), следует исходить из следующего:
      - религия - это общественно-историческое явление, а не только явление в сфере идеологии;
      - религия в условиях социализма существует на протяжении длительного времени;
      - противоречия в сфере религии - это противоречия внутри народа;
      - необходимо с осторожностью подходить к соотношению религий и национальных проблем;
      - главное в отношении религии - избегать "левизны", но также и других уклонов;
      - следует объединять массы верующих и неверующих и отказаться от бытовавшего в прошлом примитивного стремления добиваться уничтожения религии;
      - управлять религиозными делами на основе законов; начиная с 3-го пленума ЦК КПК 11-го созыва КПК в известной степени ослабила руководство этой работой, поэтому имело место ненормальное развитие религии, религиозная деятельность выходила за рамки политики партии и законов государства; необходимо усилить управление религиозными делами и в то же время усилить строительство законодательной базы, поставив на рельсы закона всю эту работу;
      - активно вести дело к взаимному соответствию религии и социалистического общества; именно в этой связи следует воспринимать высказывание Цзян Цзэминя, которое он сделал 7 ноября 1993 г. на всекитайском рабочем совещании по вопросам единого фронта, а именно: "Проведение в жизнь политики партии в отношении свободы вероисповедания и религии, а в равной мере и усиление на основе закона управления делами в сфере религии - все это имеет своей целью достижение взаимного соответствия религии и социалистического общества".
      * * *
      В целом представляется очевидным, что позиция КПК по вопросу об отношении к религии, к деятельности религиозных организаций характеризуется двойственностью, т.е. позволяет принимать совершенно противоположные решения в соответствии с тем, что сочтет целесообразным руководство партии. При этом все зависит от ситуации: если руководство КПК считает, что та или иная религиозная организация не угрожает руководящему положению Компартии Китая в стране, деятельность этой религиозной организации дозволяется; если же в деятельности любой из религиозных организаций обнаружится то, что будет сочтено угрозой власти КПК в Китае, деятельность такой религиозной организации будет запрещена. О совместимости, взаимном соответствии и вечной гармонии религиозных организаций и КПК говорить не приходится. Более того, по сути дела, имеется в виду, что именно религия и в новых, нынешних условиях жизни в КНР должна приспосабливаться к социализму, а никак не наоборот: ни сама КПК, ни то, что она полагает сегодня современным социализмом в КНР, не собираются приспосабливаться к религии. Подразумевается, что необходимо лишь всемерно усиливать управление религиозной деятельностью со стороны КПК и КНР.
      * * *
      В связи со всем тем, что происходило в 1990-х гг. и с самой КПК и с движением "Фалуньгун", представляется, что, если рассматривать их взаимоотношения как своего рода "игру", тогда вполне очевидно, что каждый из "партнеров" по этой "игре" в одно и то же время и переоценивал свои силы, и недооценивал силы своего "партнера". КПК не сумела справиться методами идейно-воспитательной работы с членами партии и с беспартийными массами, находившимися под влиянием движения Ли Хунчжи. Партийцы в относительно значительном числе пошли в религиозную организацию. Для них не было проблемой совмещение партийного воспитания в духе атеизма и принципов своеобразной ветви необуддизма, предлагавшегося Ли Хунчжи.
      Более того, уже упоминалось о том, что часть из них, в том числе люди с 30-летним стажем пребывания в КПК, занимали в движении "Фалуньгун" должности функционеров, становясь одновременно членами сразу как бы двух "партий": КПК и "Фалуньгун". (Вообще говоря, можно вспомнить, что в истории КПК в XX в. случалось, что члены КПК были в то же время и членами партии Гоминьдан Китая или членами ВКП/б/.) КПК пришлось в конечном счете призвать членов партии к партийной дисциплине, а в отношении движения Ли Хунчжи применить, используя органы государственной власти, административные методы, чтобы прекратить деятельность организации Ли Хунчжи. Жилища Ли Хунчжи и активистов "Фалуньгун" подверглись обыскам. Самих активистов задерживали. Появилось сообщение о смерти одной из активисток, находившейся под арестом.
      Одним словом, КПК недооценила влияние "Фалуньгун" и "нового Будды" на людей, в том числе на партийцев, и переоценила свое моральное воздействие на массы нынешних китайцев. С другой стороны, движение "Фалуньгун" в 1999 г. переоценило свое влияние в обществе и недооценило силу партийно-административного механизма власти в стране. В то же время необходимо принимать во внимание, что, по сути дела, движение "Фалуньгун" выступило в качестве организации гражданского неповиновения или квазигражданского неповиновения. Ведь оно не захватывало власть, не применяло никаких форм насилия. Оно "не дотрагивалось" до представителей власти. Оно лишь демонстрировало властям, что среди населения Китая существует массовый протест против поведения чиновников партийно-государственного аппарата, что правящая политическая партия потеряла или теряет всякий моральный авторитет, поэтому было бы лучше для населения страны, если бы власть добровольно была передана религиозной организации, то есть "Фалуньгун", которая, во всяком случае, гарантирует чистоту и нравственность поведения своих последователей, буде в их руки попадет власть.
      Из событий 1999 г. также следовало, что в случае проведения в Китае свободных выборов, такая организация, как "Фалуньгун", могла бы провести своих представителей в органы законодательной и исполнительной власти.
      * * *
      Кампания по подавлению деятельности "Фалуньгун" оказалась затяжной. На протяжении тех семи лет, с 1992 по 1999 гг., когда эта организация возникла и работала совершенно открыто, КПК продолжала свою обычную идеологическую и пропагандистскую деятельность. При этом она всегда руководствовалась принципом несовместимости религиозного мировоззрения и идеологии партии, марксизма, идей Мао Цзэдуна, теории Дэн Сяопина. Однако Компартии Китая в ходе "мирного сожительства" или "мирного соревнования" с идеями Ли Хунчжи не удалось одержать победу. В деятельности "Фалуньгун" принимали участие не только беспартийные, но и члены КПК, даже некоторые ее функционеры. Идеология КПК в том виде, в каком она существовала и развивалась в 1990-х гг., не смогла воспрепятствовать распространению взглядов Ли Хунчжи среди значительной части населения КНР, не смогла сдержать существенный рост численности его организации.
      После того как все это стало очевидным, во второй половине 1999 г., были предприняты другие, то есть партийно-дисциплинарные и административные, меры борьбы против "Фалуньгун".
      Кампания борьбы против Ли Хунчжи и его движения вылилась в два этапа, или, другими словами, в ее ходе можно выделить две волны. При этом можно еще раз отметить, что эта кампания началась без какого бы то ни было нового крупного повода. Вполне вероятно, она была развернута после того, как дискуссия в руководстве КПК была завершена и было принято соответствующее решение.
      Очевидно, что в июле 1999 г. руководство КПК после длительных споров вокруг этого далеко не простого для него вопроса приняло решение попытаться справиться с "Фалуньгун" полумерами.
      * * *
      Прежде всего появилось решение ЦК КПК, запрещавшее членам партии участвовать в деятельности "Фалуньгун", те, кто участвовал в ее деятельности, должны были в порядке партийной дисциплины размежеваться с этим движением. Так ЦК КПК показал, что партия больше не желает иметь ничего общего с "Фалуньгун", т.е. не относит это движение к числу допустимых с точки зрения руководства КПК религиозных движений в КНР. Члены партии были поставлены перед необходимостью выбирать: КПК или "Фалуньгун"; до этого вопрос таким образом в партии не ставился. В реальной жизни допускалось одновременное пребывание и в партии и в рядах организации Ли Хунчжи. Вероятно, в ЦК КПК в то время возобладала та точка зрения, что достаточно лишить "Фалуньгун" участия в ее работе членов КПК, чтобы организация Ли Хунчжи развалилась.
      Далее, одновременно с решением ЦК КПК появился и запрет Министерства общественной безопасности КНР государственным служащим принимать участие в деятельности "Фалуньгун". Они также были поставлены перед выбором: место госслужащего или "Фалуньгун". Очевидно, что при этом предполагалось, что вывод из организации Ли Хунчжи госслужащих совершенно разрушит ее костяк. Наконец, тоже одновременно с решением ЦК КПК, появилось указание Министерства гражданской администрации КНР об объявлении "Фалуньгун" в административном порядке незаконной организацией (она не была названа "реакционной", то есть осуждена более мягко). В средствах массовой информации была развернута широкая и шумная кампания, в которой приняли участие все партийные органы, государственные учреждения, общественные организации, в том числе и признающие руководящую роль КПК религиозные организации страны.
      Первый этап кампании борьбы против "Фалуньгун", безусловно, принес определенные результаты. Деятельность "Фалуньгун" в тех формах и масштабах, в каких она проводилась ранее на протяжении ряда лет, прекратилась. "Фалуньгун" оказалась и вне закона и в подполье. Члены партии предпочитали выйти из "Фалуньгун", сохранив членство в КПК. Так же поступали и прочие государственные служащие.
      Однако проходили недели, месяцы, а полностью справиться с "Фалуньгун", добиться полного ее исчезновения не удавалось. Протесты против решений властей вспыхивали во многих местах страны. Выбывших функционеров "Фалуньгун" заменяли новые люди. Оказывалось, что "Фалуньгун" подготовила "второй" и "третий" запасные "эшелоны" своих руководителей на местах. Разворачивалась и не прекращалась своеобразная или специфически китайская "партизанская религиозная война" в защиту права на свободу вероисповедания, против запретов властей. При этом действия приверженцев "Фалуньгун" трудно было характеризовать как насильственные, ибо они таковыми не были. Это были все те же молчаливые забастовки. В этой обстановке власти сочли необходимым принять дополнительные и более суровые и решительные меры.
      Через три месяца после начала первого этапа кампании борьбы против "Фалуньгун" была поднята ее вторая волна.
      Прежде всего пришлось выступить открыто и публично с прямым осуждением "Фалуньгун" руководству партии и страны. На первом этапе борьбы такого рода заявлений не было, в связи с чем у части членов партии, государственных служащих и китайского населения в целом тогда могло складываться впечатление, что высшие руководители страны либо не считают деятельность "Фалуньгун" достаточно крупной проблемой, достойной их персонального внимания, либо вообще пока по неизвестным причинам предпочитают не высказываться и резервировать свое мнение; нельзя было исключать и наличия разногласий между руководителями.
      Развитие ситуации потребовало от лидеров партии и страны пересмотреть отношение к этому вопросу, и 25 октября 1999 г. появилось заявление первого лица в партии и главы государства по этому вопросу. Форма, в которой это было сделано, была выбрана не случайно. Здесь учитывался международный аспект проблемы. Объяснения были даны накануне визита Цзян Цзэминя во Францию. Давая ответы в письменном виде на вопросы одного из руководителей французской газеты "Фигаро" А.Пейрефита, генеральный секретарь ЦК КПК, председатель КНР Цзян Цзэминь сказал следующее:
      "Фалуньгун" - это ересь, которая наносит вред и обществу и народу. По неполным данным, в результате деятельности "Фалуньгун" были доведены до смерти более 1400 человек. Многие из ее адептов потеряли рассудок; разрушались семьи, их хозяйство шло прахом, а люди погибали, семьи распадались, дети разбредались; одним словом, это привело к очень серьезным социальным последствиям..."
      Далее Цзян Цзэминь заявил, что большинство людей, которые принимали участие в деятельности "Фалуньгун", делали это в целях укрепления здоровья; им ничего не было известно о противозаконной деятельности тех, кто планировал деятельность этой организации, организовывал ее и входил в ее костяк. Поэтому, когда люди разглядели подлинное лицо этой организации, обращенное против общества, против науки, против человечества, они тут же отмежевались от "Фалуньгун"...
      Цзян Цзэминь подчеркнул, что в настоящее время в мире, несмотря на огромное развитие науки, техники, культуры, появляются еретические организации, которые наносят вред духовному здоровью людей, нормальному порядку в обществе. В качестве примера он сослался на появление такого рода организаций или сект в США, Японии, Европе. Отметив, что причины их возникновения сложны, Цзян Цзэминь заявил, что ни одно ответственное правительство не может допустить деятельность такого рода еретических организаций, которые наносят вред обществу и народу. Это также свидетельствует о том, что по мере развития материальной цивилизации необходимо уделять все возрастающее внимание строительству духовной цивилизации. Только при всестороннем развитии и материальной и духовной цивилизации люди смогут по-настоящему пользоваться благами счастливой цивилизованной жизни.